Текст книги "100 великих спортивных достижений"

Автор книги: Владимир Малов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

8 метров 90 сантиметров Роберта Бимона

Рекорд американского прыгуна в длину Роберта Бимона оказался фантастическим. Прежнее рекордное достижение он превысил сразу на 55 сантиметров. В истории легкой атлетики не случалось ничего подобного.

Это случилось на Олимпийских играх в Мехико 1968 года. Когда долговязый, казавшийся ужасно нескладным американский прыгун в длину приземлился, судьи растерялись. Электронный прибор для замера результатов был рассчитан на 8 метров 60 сантиметров. Мировой рекорд равнялся 8 метрам 35 сантиметрам. В 1965 году его установил американец Ральф Бостон, а два года спустя повторил советский легкоатлет Игорь Тер-Ованесян. Сейчас же чернокожий американец прыгнул дальше 8 метров 60 сантиметров, и намного дальше.

Судьям пришлось измерять результат обычной рулеткой. Трибуны затаили дыхание, предчувствуя, что сейчас произойдет нечто небывалое. На табло появились цифры 8 метров 90 сантиметров, и Олимпийский стадион в Мехико в едином порыве встал.

Роберт Бимон

Это был не просто мировой рекорд – чернокожий американский атлет Боб Бимон превысил прежнее рекордное достижение сразу на 55 сантиметров.

В истории легкой атлетики еще не было ничего подобного. Мировой рекорд по прыжкам в длину рос постепенно, сантиметр за сантиметром. От результата легендарного Джесси Оуэнса 8 метров 13 сантиметров, показанного в 1935 году, за три последующие десятилетия рекорд, не спеша, продвинулся лишь на 22 сантиметра. Неудивительно, что фантастическое достижение Боба Бимона сразу же окрестили «прыжком в XXI век».

Забавно, но после своего фантастического прыжка Боб Бимон оказался последним, кто понял, отчего так волнуется Олимпийский стадион. Оказывается, он не знал метрической системы мер, привыкнув к американским дюймам и ярдам, и цифры 8, 90 на табло ему ничего не говорили.

Лишь когда к нему подбежал прежний рекордсмен и товарищ по команде Ральф Бостон и объявил Бимону, что тот прыгнул на 29 футов 2,5 дюйма, новый рекордсмен мира и олимпийский чемпион бросился на колени и стал целовать мокрую от дождя мексиканскую землю.

В тот день в секторе для прыжков в длину уже никто не помышлял о продолжении борьбы. Хотя соперники у Бимона были отменные. Тот же Ральф Бостон, прежний мировой рекордсмен, и тот же Игорь Тер-Ованесян, «соавтор» рекорда Бостона.

Новый фантастический результат уже не давал никакого стимула для дальнейшего состязания. И Тер-Ованесяну, и Бостону было понятно, что даже приблизиться к новому мировому рекорду совершенно невозможно. Причем не только здесь, на Олимпийских играх в Мехико, но и вообще в ближайшие годы.

В итоге Ральф Бостон остался на мексиканской Олимпиаде только третьим с результатом 8 метров 16 сантиметров, а Игорь Тер-Ованесян даже четвертым, прыгнув на 8 метров 12 сантиметров. А вторым вслед за Бимоном стал прыгун из ГДР К. Беер с результатов 8 метров 19 сантиметров. От победителя он отстал на 71 сантиметр. И такого разрыва между чемпионом и серебряным призером тоже еще не было ни на одном из соревнований мирового уровня.

Позже советский легкоатлет Игорь Тер-Ованесян рассказывал, что сильнейшие прыгуны мира, готовясь к Олимпийским играм в Мехико, понимали, что победить можно будет, только установив новый мировой рекорд. Но он виделся им где-то на отметке восемь с половиной метров. Сам Игорь Тер-Ованесян находился тогда в прекрасной форме и был готов прыгнуть именно на 8 метров 50 сантиметров.

«На тренировках, – вспоминал он, – я, правда, с заступом, прыгал и на 8 метров 60 сантиметров и говорил себе, что не должен пугаться, если кто-нибудь из прыгающих передо мной преодолеет восемь с половиной, это было и мне по силам».

Главным своим соперником Тер-Ованесян, разумеется, считал Ральфа Бостона – олимпийского чемпиона 1960 года и серебряного призера 1964 года, с которым уже восемь лет вел спор за звание лучшего в мире прыгуна в длину. Приходилось, конечно, опасаться и англичанина Линна Дэвиса, олимпийского чемпиона 1964 года, однако перед мексиканской Олимпиадой тот никак не мог похвастать хорошими стабильными результатами.

О Бимоне же никто толком ничего не знал. Даже Ральф Бостон, неопределенно пожал плечами, когда Тер-Ованесян спросил его о возможностях этого негритянского спортсмена.

Сам момент фантастического прыжка Игорь Тер-Ованесян тоже очень хорошо запомнил. Старт соревнований прыгунов в длину затягивался, и когда они начались, небо заволокло тучами – было ясно, что собирается дождь. Тер-Ованесян вспоминает, что ему очень хотелось прыгнуть до того, как начнется дождь, чтобы показать хороший результат.

Бимон же прыгал одним из первых, и в самый момент прыжка погода словно улыбнулась ему. Невидимая рука «притормозила» дождь, стих ветерок, и в это время американец начал свой разбег. Когда он взмыл в воздух и на мгновение «завис» в полете, стало ясно, что прыжок получился сверхдальним. «Парашют», как прыгуны в длину называют этот момент зависания в воздухе, получился у Бимона таким долгим, какого, по словам Тер-Ованесяна, ему видеть до той поры не приходилось.

Объяснить, как удался этот фантастический «прыжок в XXI век» никому прежде неизвестному атлету, попробовали сразу же после игр XIX Олимпиады. Тренеры, собравшиеся на конференцию, посвященную ее итогам, пришли к парадоксальному выводу, что Боб Бимон все… делал неправильно. Разбег у него никогда не был стабильным, он отталкивался то левой, то правой ногой. Случалось, он то не доходил до бруска, то заступал за него. В полете Бимон совершенно не умел управлять своим телом. В Мехико он сделал пять прыжков, и ни один не походил на другой…

В конце концов феномен прыжка приписали небывалому, фантастическому стечению обстоятельств – здесь и точное попадание Бимона на планку, и угол вылета, и вес атлета, и даже разреженный мексиканский воздух.

Как бы то ни было, 22-летний студент одного из американских университетов стал главным героем мексиканской Олимпиады. В том же 1968 году он был признан лучшим спортсменом мира. А к всеобщему вниманию и поклонению этот нескладный долговязый и худющий парень явно не привык. Да и вообще его жизнь до этого феноменального успеха складывалась не очень счастливо.

Бимон, родившийся в Нью-Йорке, – сын чернокожих уроженцев Ямайки. Отца он потерял, когда ему было три месяца, а через год умерла и мать. Бобом занималась бабушка. Он был, что называется, «трудным» ребенком: в 14 лет связался с подростковыми бандами и за ряд проступков был привлечен к суду.

Но судья, поверив бабушке, дал ему шанс исправиться, и Боба отдали в школу для трудновоспитуемых детей. Доверие нескладный подросток оправдал: он стал хорошо учиться, школу окончил с отличием да еще увлекся спортом.

Сначала это был баскетбол. Одно время Боб Бимон даже входил в любительскую сборную Нью-Йорка. Он уже вымахал ростом до 1 метра 91 сантиметра, и профессиональные баскетбольные клубы стали предлагать ему выгодные контракты. Однако, во-первых, Боб хотел продолжать образование, а во-вторых, охладел к баскетболу, став заниматься прыжками в длину.

За год до мексиканской Олимпиады он прыгнул на 8 метров 30 сантиметров, после чего его включили в национальную команду легкоатлетов. Ну а в Мехико случилось то, что случилось…

Но и этот феноменальный результат не принес ему особенных радостей в дальнейшей жизни. Боб Бимон вернулся в Соединенные Штаты национальным героем, и теперь ему наперебой предлагали стать профессиональным баскетболистом или бейсболистом, участвовать во всевозможных рекламных проектах, потому что само его имя сулило теперь баснословные прибыли.

Ему же хотелось всего лишь спокойно продолжать образование и еще немного позаниматься легкой атлетикой просто для своего удовольствия.

Кроме того, от него, конечно, ожидали и новых блестящих спортивных достижений. А он не только не сумел хотя бы повторить свое феноменальное достижение, но даже близко к нему подойти. Лучшие его результаты были такими же, как и до Олимпиады в Мехико.

Уйдя от назойливого внимания прессы да и просто любопытных людей, некоторое время преподавал в колледже для трудных подростков – таких же, каким когда-то был сам. В последние годы он стал бизнесменом, но по-прежнему много внимания уделяет неблагополучным детям.

Рекорд Боба Бимона, который называли «прыжком в XXI век», все-таки остался в веке XX, продержавшись 23 года. В 1991 году на чемпионате мира по легкой атлетике в Токио его побил другой американец – Майк Пауэлл, который прыгнул на 8 метров 95 сантиметров.

«Фосбери-Флоп»

Изобретение нового стиля прыжков в высоту американским атлетом Ричардом Фосбери произвело переворот в этом виде легкой атлетики.

На играх XIX Олимпиады в Мехико больше всего сюрпризов на ней преподнесли прыгуны, причем всех «специализаций».

В прыжках с шестом сразу трое спортсменов показали одинаковый результат – 5 метров 40 сантиметров, установив олимпийский рекорд, и американец Роберт Сигрен получил золотую медаль лишь потому, что использовал меньшее число попыток.

Интереснейшая и напряженная борьба велась в тройном прыжке, когда мировой рекорд обновлялся несколько раз подряд и победу в конце концов одержал Виктор Санеев.

А в секторе для прыжков в длину американец Боб Бимон продемонстрировал фантастический «прыжок в XXI век» – 8 метров 90 сантиметров.

И еще одна громкая сенсация родилась в Мехико на соревнованиях по прыжкам в высоту.

Нет, мировой рекорд, принадлежавший тогда Валерию Брумелю и установленный в 1963 году – 2 метра 28 сантиметров, на Олимпийских играх 1968 года устоял. Результат победителя «потянул» лишь на олимпийский рекорд – 2 метра 24 сантиметра. И все-таки выступление чемпиона игр XIX Олимпиады в Мехико по прыжкам в высоту американца Ричарда Фосбери произвело фурор и обсуждалось тогда на все лады не меньше, чем фантастический прыжок Боба Бимона в длину.

До этого уже несколько Олимпиад подряд соперничество в прыжках в высоту вели между собой в основном, лишь американские и советские атлеты. Они и завоевывали все призовые места, разве что только в 1956 году в Мельбурне серебряную медаль получил австралиец Ч. Портер, но первым был американский атлет Ч. Дюмас. Четыре года спустя, на Олимпийских играх в Риме, олимпийским чемпионом был Роберт Шавлкадзе, в 1964 году в Токио – Валерий Брумель.

В Мехико же на высшую ступень пьедестала почета вновь поднялся американский атлет – Ричард Фосбери. Перед началом состязаний в спортивном мире о нем мало что было известно, разве что рост у него – 193 сантиметра и возраст – 21 год. Знали еще, что родом он из города Портленда в штате Орегон.

Однако уже перед Олимпийскими играми ходили упорные слухи, что Фосбери изобрел какой-то принципиально новый способ преодоления планки, похожий, скорее, на цирковой трюк, а не на прыжок легкоатлета. Но видели своими глазами Фосбери в действии пока лишь очень немногие.

Ричард Фосбери

За год до Олимпиады 1968 года, когда Фосбери своим необыкновенным способом преодолел 2 метра 18 сантиметров, это было воспринято как случайность. Однако и на предолимпийских отборочных состязаниях, прыгая точно так же, Фосбери показал результат уже 2 метра 21 сантиметр. Поэтому его выступление в Мехико ожидалось с огромным интересом.

И американский атлет поверг в изумление весь стадион, а благодаря телевидению его фантастические прыжки увидели миллионы людей и во всем мире.

Это и в самом деле было удивительное зрелище, не похожее на классический «перекидной» стиль. Перед началом разбега Фосбери необыкновенно долго, несколько минут, стоял на месте, «настраиваясь» на предстоящий прыжок.

Разбег начинался очень быстро и напоминал, скорее, разбег прыгуна в длину. Причем во время разбега скорость атлета еще больше возрастала, а направление менялось по дуге. Оказавшись боком у стоек, Фосбери сейчас же отталкивался от земли, не делая «классического» маха ногой, взлетал вверх, поворачиваясь при этом к планке спиной.

Затем следовали волнообразные движения всем телом, словно бы оно преодолевало планку по частям: сначала плечами, потом туловищем, потом ногами. И наконец, словно бы обогнув планку при помощи таких движений, Фосбери приземлялся на спину и сейчас же вскакивал, победно подняв руки.

Такой необычный способ прыжка по имени его изобретателя сразу же стал называться «фосбери-флоп». И тотчас, уже на Олимпийских играх в Мехико, начались споры по поводу его эффективности.

Многие тренеры полагали, что это чистой воды цирковой трюк, и будущего у него нет. Один из известных американских тренеров Пейтон Джордан высказался так: «Стиль Фосбери принадлежит только ему, и невозможно в настоящее время обучить этому стилю кого-либо другого. Это было бы слишком опасно. Ведь речь идет о стиле поистине невероятном. Метод и стиль Фосбери в настоящее время принадлежит только Фосбери».

Однако спортсмены оказались прозорливее тренеров, и вскоре после игр XIX Олимпиады сотни спортсменов стали «примерять» стиль «фосбери-флоп» на себя. Они на практике оценили, какие преимущества дает быстрый разбег и полет над планкой спиной вниз. В 1973 году, прыгая этим стилем, американский атлет Дуайт Стоунз установил новый мировой рекорд, первым покорив заветный «круглый» рубеж в 2 метра 30 сантиметров.

Правда, и «перекидной» стиль сдался не сразу. В 1977 году Владимир Ященко, прыгая таким стилем, установил рекорд в 2 метра 33 сантиметра, а затем добавил к нему еще сантиметр. Но в 1980 году поляк Яцек Вшола покорил 2 метра 35 сантиметров стилем «флоп», и с тех пор он стал общепринятым. В 1993 году «флоп» помог кубинцу Хавьеру Сотомайору поднять планку мирового рекорда до 2 метров 45 сантиметров…

А что касается самого автора «фосбери-флопа», то его судьба удивительным образом оказалась схожей с судьбой Боба Бимона, сотворившего чудо в секторе для прыжков в длину. Олимпиада 1968 года в Мехико оказалась для Ричарда Фосбери первой и последней. И никаких других громких достижений, кроме золотой медали олимпийского чемпиона, у него уже не было.

Девять золотых медалей Карла Льюиса

Американский атлет Карл Льюис, участвуя в четырех Олимпиадах, завоевал 9 золотых медалей. По числу высших олимпийских наград с ним могут сравниться только легендарная советская гимнастка Лариса Латынина, великий финский бегун Пааво Нурми и американский пловец Марк Спитц. Кроме того, Льюис четыре раза подряд становился олимпийским чемпионом в прыжках в длину, что не удавалось никому другому.

Карлу Льюису было семь лет, когда Боб Бимон совершил свой «прыжок в XXI век» на Олимпийских играх в Мехико в 1968 году. Те игры мальчуган видел по телевизору, и прыжок произвел на него такое впечатление, что он тут же вышел на улицу, чтобы измерить длину стоявшей возле дома машины. Ему хотелось наглядно представить, что такое 8 метров 90 сантиметров.

Карл Льюис

Многим другим его сверстникам, скорее всего, такое вряд ли пришло бы в голову, но Карл уже тогда представлял себе цену метров, сантиметров, а также минут и секунд в спорте, потому что его отец был тренером легкоатлетов в университете города Бирмингема в штате Алабама. И мать прежде была отличной спортсменкой, не раз участвовала в Панамериканских играх, выступая в барьерном беге.

Но, удивительное дело, родители не горели желанием сделать из сына спортивную звезду и всячески поощряли его интерес к танцам, пению, игре на музыкальных инструментах. Хотя, как и любому американскому мальчишке, Карлу, разумеется, приходилось много заниматься спортом в школе – он играл в американский футбол, плавал, бегал, прыгал.

Когда Карлу было десять лет, на одном из соревнований он неплохо выступил в прыжках в длину. После соревнований к нему подошел какой-то незнакомый мужчина, похвалил и сказал, что, если Карл будет продолжать в том же духе, непременно станет чемпионом.

Потом отец объяснил Карлу, что это был не кто иной, как Джесси Оуэнс, четырехкратный олимпийский чемпион и легенда американской легкой атлетики. А поскольку Карлу это имя тогда было совершенно неизвестно, отец весь вечер рассказывал сыну о легендарных спортивных подвигах Оуэнса: о том, как в 1935 году за 45 минут тот установил пять мировых рекордов в беге на различных спринтерских дистанциях, а также в прыжках в длину, как завоевал четыре золотые медали на играх XI Олимпиады 1936 года в Берлине.

Сам Карл позже рассказывал, что именно в тот вечер он решил стать столь же великим легкоатлетом, как Джесси Оуэнс. Однако в двенадцать лет из-за серьезной травмы ему чуть было не пришлось навсегда оставить легкую атлетику: играя с детьми, Карл серьезно поранил правое колено и повредил сухожилие. Врачи объявили, что о прыжках в длину надо забыть.

И все-таки, едва поправившись, Карл прежде всего отправился в сектор для прыжков в длину. Уже через год он прыгнул на пять с половиной метров. Так этот чернокожий парнишка доказал всем, что у него есть упорство и характер. И, конечно, трудолюбие. Все вместе давало свои результаты: в 14 лет он прыгал на 6 метров 7 сантиметров, в 16 – на 7 метров 26 сантиметров, в 17 – на 7 метров 85 сантиметров.

Когда Карлу было 18 лет, его впервые включили в сборную США по легкой атлетике, которая отправлялась на Панамериканские игры в Пуэрто-Рико. Затем – в олимпийскую сборную, которая готовилась к играм XXII Олимпиады 1980 года в Москве.

Однако из-за афганских событий сборная США, как и команды многих других стран, в Москву не поехала, бойкотировав Олимпиаду. Олимпийский дебют Карла Льюиса состоялся только четыре года спустя, в Лос-Анджелесе. А между играми он жил в Хьюстоне, где учился в местном университете и продолжал очень быстро прогрессировать в легкой атлетике.

В 1981 году на соревнованиях в Далласе Карл Льюис в один день стал победителем на стометровке, в забеге на 200 метров и в прыжках в длину. В том же году на чемпионате по легкой атлетике в Сакраменто Карл выиграл звание чемпиона США в беге на 100 метров и в прыжках в длину.

Тем не менее тренеры всерьез полагали, что ему пора выбирать между спринтом и прыжками в длину, потому что времена Джесси Оуэнса прошли, и в легкой атлетике наступила пора узкой специализации. Какое-то время Карл Льюис и в самом деле показывал лучшие результаты в прыжках в длину, а не на стометровке.

И все же к Олимпийский играм 1984 года 23-летний атлет был великолепно подготовлен. На них-то Карл Льюис и повторил феноменальное достижение Джесси Оуэнса 1936 года, завоевав четыре золотые олимпийские медали в тех же самых видах программы: в забегах на 100 и 200 метров, в прыжках в длину и в эстафете 4 × 100.

После этой победы Карл Льюис стал необыкновенно популярен во всем мире, не говоря уж о Соединенных Штатах Америки. И следующие четыре года до новой Олимпиады были у него заполнены не одной только легкой атлетикой: он пробовал себе в качестве эстрадного певца, работая в студии звукозаписи, писал книгу, которую назвал «На беговой дорожке».

В 1986 году началась долгая «легкоатлетическая дуэль» двух прекрасных спринтеров – Карла Льюиса и Бена Джонсона, атлета с Ямайки, обосновавшегося в Канаде. Они оспаривали друг у друга звание лучшего на стометровке, и за этим следил весь мир.

Чаще побеждал Джонсон. В отличие от Карла, он был невысок, но умел очень резко стартовать и делать победный рывок на финише. Правда, накануне Олимпиады 1988 года в Сеуле Карлу Льюису удалось дважды выиграть у соперника, но на самих играх первым был Джонсон, установивший новый мировой рекорд – 9, 79 секунды. Карл Льюис довольствовался тем, что стал олимпийским чемпионом в прыжках в длину.

Однако Джонсона уличили в применении допинга, и Льюис «автоматически» стал олимпийским чемпионом в беге на стометровку, причем его результат – 9,92 секунды также «автоматически» стал мировым рекордом.

А ямайца с канадским паспортом дисквалифицировали на два года. После истечения этого срока, в январе 1993 года, на легкоатлетическом турнире в Торонто Джонсон снова попался на применении запрещенного анаболика – тестостерона. На этот раз руководство Международной легкоатлетической федерации дисквалифицировало канадца пожизненно, его спортивная карьера на этом закончилась.

Однако после игр XXIV Олимпиады в Сеуле у Карла Льюиса вновь появился грозный соперник, теперь уже в секторе для прыжков в длину, – его соотечественник Майк Пауэлл.

Зато на стометровке Карл Льюис установил новый мировой рекорд – 9,86 секунды. Это случилось в 1991 году на чемпионате мира по легкой атлетике в Токио. И там же, в Токио, был побит наконец великий рекорд Боба Бимона в прыжках в длину, продержавшийся 23 года.

Это случилось при драматических для Карла Льюиса обстоятельствах. Превзойти достижение Бимона он мечтал еще с детства. В Токио Льюис прыгал первым и наконец-то показал результат 8 метров 91 сантиметр. Но новый мировой рекорд продержался лишь несколько минут. Майку Пауэллу покорился еще лучший результат – 8 метров 95 сантиметров. Пока этот результат еще никто не превзошел.

И тем не менее на играх XXV Олимпиады 1992 года в Барселоне Карл Льюис победил Пауэлла, завоевав свою очередную золотую олимпийскую медаль.

Еще одну он выиграл в составе эстафеты 4 × 100 метров. Теперь у негритянского атлета в общей сложности было уже восемь золотых олимпийских медалей, завоеванных на трех Олимпиадах.

А вот на дистанциях 100 и 200 метров в Барселоне он даже не выступил. Сам спортсмен и его тренеры утверждали, что это случилось из-за нездоровья – у Карла и в самом деле были проблемы со щитовидной железой, – однако во время игр XXV Олимпиады великому спортсмену был 31 год, и время его, к сожалению, уже уходило.

После Олимпиады в Барселоне результаты Карла Льюиса заметно ухудшались. Вдобавок его стали преследовать травмы и какое-то трагическое невезение. На отборочных соревнованиях перед играми XXVI Олимпиады в Атланте 1996 года Льюис был лишь третьим в прыжках в длину. Но он страстно желал выступить на Олимпийских играх, несмотря на то что многие в Соединенных Штатах уже начинали откровенно подсмеиваться над своим недавним кумиром.

В Атланте Карлу Льюису понадобилось три попытки, чтобы выйти в финал. В финале же великий спортсмен после третьего прыжка вышел на первое место, и никто из прыгунов не смог превзойти его результат. А среди его соперников вновь был и сам Майк Пауэлл, обладатель мирового рекорда. И Пауэлл больше всего хотел победить именно в Атланте, в год векового юбилея возрожденных Олимпийских игр. Но золотую олимпийскую медаль завоевал Карл Льюис.

Так он еще раз стал олимпийским чемпионом, как делал это уже четыре Олимпиады подряд. В этом Льюис сравнялся со шведским гребцом на байдарке Гертом Фредрикссоном и американским метателем диска Альфредом Ортэром, которые тоже четыре раза подряд побеждали на Олимпиадах.

Но, в отличие от Ортэра, Льюис завоевал на четырех Олимпийских играх не четыре, а девять золотых медалей. И четыре раза подряд он становился олимпийским чемпионом в прыжках в длину.

Уже годы спустя великого спортсмена в одном из интервью спросили, какая из его девяти золотых олимпийских медалей для него была самой памятной? Он ответил: «Первая золотая медаль, завоеванная в 1984 году в Лос-Анджелесе на дистанции 100 метров, – это было нечто особенное. Ну и, конечно, последняя, полученная за прыжок в длину на играх в Атланте. Это было мое прощание с вершиной мирового спорта».

Вскоре после Олимпийских игр в Атланте Карл Льюис объявил о завершении своей долгой и выдающейся спортивной карьеры. Он сделал в легкой атлетике столько, сколько с избытком хватило бы на несколько человек.

В последние годы Льюис занимается тем, что пишет книги о здоровом образе жизни, рекламирует продукцию фирм, производящих спортивные товары, планирует сам наладить выпуск модной одежды под девизом «Линия Карла Льюиса».