Текст книги "Я познаю мир. Рыцари"

Автор книги: Владимир Малов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Как произошел обряд посвящения в рыцари

Приходило время, и оруженосец, мастерски научившийся владеть мечом и копьем, с малых лет привыкший к тяжести доспехов (для обучения специально изготавливалось детское вооружение), переносить походные лишения, впитавший в себя «кодекс рыцарства», готовился к посвящению в рыцари.

В ранние рыцарские времена этот обряд происходил обычно в пятнадцатилетнем возрасте. К XIII веку, времени расцвета рыцарства, оруженосец посвящался в рыцари позже – в 21 год. Случалось так, что иные небогатые бароны и вовсе оставались непосвященными, потому что обряд влек за собой слишком большие расходы. В ранние же времена, напротив, в рыцари мог быть посвящен за особые заслуги каждый – даже крепостной крестьянин или простолюдин. Но с течением времени рыцари становились все более замкнутой, элитной кастой.

В рыцари вчерашнего оруженосца мог посвятить не только его сеньор, но и любой другой рыцарь, причем не обязательно в храме, с полным соблюдением церковного обряда. Нередко в рыцари посвящали прямо на поле боя. Такой эпизод есть, например, в знаменитом романе Роберта Льюиса Стивенсона «Черная стрела». Героя его, Ричарда Шелтона, посвящает в рыцари после битвы герцог Глостер, будущий король Англии Ричард III.

Сам же обряд посвящения ведет свое происхождение от далеких, еще до рыцарских времен.

Схожий обычай был у древних германцев, предков немцев и французов. В торжественном собрании глава племени, или отец, или близкий родственник, опоясывал юношу, достигшего совершеннолетия, мечом и вручал ему копье. С тех пор юный воин получал право носить оружие и считался полноправным членом общины.

Посвящение в рыцари

Христианская Церковь видоизменила древний обряд, дополнив его благословением оружия, чтобы внушить посвящаемому в рыцари мысль, что он должен быть христианским воином и защитником Церкви. Благословляя рыцарский меч, епископ или священнослужитель иного ранга, произносил: «Благослови, Господь, меч сей, дабы раб твой был отныне защитником церквей, вдов, сирот и всех, служащих Тебе, против злобы еретиков и неверных. Пользуйся этим мечом для защиты себя и Святой Церкви Господа и для поражения врагов креста Христова и веры христианской. Иди и помни, что святые завоевали царства не мечом, а верой».

Древний языческий обряд был дополнен еще одним атрибутом – омовением в ванне в знак начала новой жизни. Нередко эта ванна была первой и последней в жизни рыцаря.

До наших дней дошло немало описаний того, как во всех подробностях, с мельчайшими деталями, проходил обряд посвящение в рыцари. Для историков, понятно, такие свидетельства имеют огромную ценность. Вот, скажем, скрупулезное свидетельство одного из современников, присутствовавшего при обряде, совершаемом над Готфридом Плантагенетом, которого вместе с двадцатью пятью другими ношами посвящал в рыцари сам английский король...

Ночь, как положено, они провели в храме, подле своего вооружения, в молитвах и размышлениях. Рано утром всем приготовили ванны. Вымывшись, Готфрид надел льняную рубашку, полукафтан, шитый золотом, пурпурного цвета мантию, обул ноги в шелк и башмаки, украшенные золотыми львами. Все другие юноши также облачились в льняные рубашки и пурпуровые мантии. Затем Готфрид вышел со свитою, «словно белоснежный цветок лилии, осыпанный лепестками роз».

Тот же современник подробно описал и воинское снаряжение новоиспеченного рыцаря. «Готфриду приготовили великолепного испанского скакуна, затем его облачили в кольчугу из двойных колец, которую не пробить ни одному копью, на ноги ему надели поножи, тоже сколоченные из двойных колец, и золотые шпоры; на шею повесили щит с изображением золотых львов, а голову прикрыли шлемом, выложенным драгоценными камнями; затем принесли копье с ясеневым древком и стальным острием замечательной закалки и меч работы знаменитого мастера Галана».

Как рыцари вели себя за столом

После посвящения в рыцари происходил торжественный пир в честь этого события. Да и вообще в рыцарских замках нередко случались пиры по разным поводам. Как они проходили нам тоже сегодня нетрудно представить.

В большом зале замка на складных козлах вдоль и поперек устанавливались огромные столы. Гости размещались за ними лишь с одной стороны, чтобы с другой слуги могли подавать блюда.

Королевская трапеза

Угощенья были разнообразны и обильны. За зажаренными целиком оленями появлялись окорока дикого кабана, медвежатина, жареные павлины и лебеди, громадные пироги с начинкой из дичи. Любое мясо обильно поливалось соусом из перца и гвоздики. Ну и, разумеется, вина текли рекой.

На пиру обычно присутствовали и бродячие жонглеры, исполнители баллад. Было у них и другое название – гистрионы. Под аккомпанемент лютни, арфы или виолы, когда их призывали в зал, они начинали пение. Особой любовью у рыцарского сословия всегда пользовалась «Песнь о Роланде», верном рыцаре Карла Великого, погибшем в Ронсевальском ущелье в битве с испанскими маврами. Роланд командовал аръегардом армии Карла, на который и напали неверные. Был у него рог, с помощью которого он мог призвать на подмогу главные силы франков, но рыцарь предпочел доблестную смерть...

Умение соблюдать определенные правила поведения за столом тоже входило в перечень рыцарских добродетелей. В средние века существовали целые поучения на этот счет. Там указывалось, что не следовало набивать рот обеими руками, есть торопливо и перехватывать пищу у соседа.

Не следовало вытирать нос рукой или скатертью, лезть пальцами в горчицу, соль или общее блюдо, бросать назад в это блюдо обглоданные кости, ковырять ножом в зубах, распускать за столом пояс.

Прежде, чем пить, следовало вытереть губы, нельзя было говорить, если рот полон, дуть на вино или предлагать выпить соседу, если тот еще занят едой. А главное, пить дозволялось только в промежутках между сменами блюд.

Как складывалась жизнь рыцаря

Заканчивался пир в честь нового рыцаря, и для него начиналась обычная повседневная рыцарская жизнь. Какой же она была?

Это зависело прежде всего от достатка, от количества земель и крепостных. Но для любого из рыцарей главным, основным делом была война. В свободное от службы сеньору время рыцарь, если средства позволяли держать охотничьих собак, чаще всего предавался любимой забаве средневековья – охоте.

Охота напоминала войну, особенно на дикого кабана. Затравив зверя собаками, охотник, вооруженный рогатиной, вступал с ним в единоборство, один на один. Его пьянило острое ощущение опасности – как на поле битвы. Малейшая оплошность, и зверь мог выйти из поединка победителем. Любимым развлечением был и другой род охоты – соколиной, на дичь.

Король и королевский сокольничий

Однако охота совсем не считалась праздной забавой. Она пополняла съестные припасы замка, даже если кладовые и без того были забиты, и охотничья добыча считалась самым благородным кушаньем и предпочиталась любой домашней живности.

Сокол, перчатка и клобук

Много внимания рыцарь уделял укреплению замка, поддержанию его в полной боевой готовности на случай осады. Воспитанию воинских навыков сыновей, будущих рыцарей. Учил их ездить на коне, стрелять из лука, владеть мечом и копьем, использовать в единоборстве щит. Постоянно рыцарь упражнялся в воинском искусстве и сам, поддерживая себя в боевой форме.

Огромным праздником для рыцарства были турниры, где каждый мог показать свое мастерство в единоборстве с противником, а также, в случае победы, получить выкуп в виде боевого коня и доспехов побежденного. Но о турнирах в одной из глав нашей книги – особый рассказ. Любили рыцари и ездить друг к другу в гости – на веселые пиры, продолжавшиеся порой по несколько дней.

Правда, даже самое короткое путешествие по глухим лесным дорогам было опасным предприятием, то и дело приходилось ждать нападения кого-то из соседей-врагов или лесных разбойников. Из замка рыцарь выезжал не иначе, как в полном вооружении, в сопровождении оруженосцев и сильного отряда.

Но случалось, владел рыцарь одной-единственной деревенькой в несколько скудных дворов, а замком-убежищем служила полуразвалившаяся башня, окруженная гнилым частоколом. Об одном таком бедном рыцаре из Фландрии старинная летопись рассказывает, что он сам становился за крестьянский плуг, чтобы вспахать свое поле, причем выворачивал во время пахоты единственный камзол наизнанку, чтобы подольше его сохранить.

Выезд рыцаря на охоту

Обеднению рыцарства способствовал и установившийся порядок наследования, при котором вся земля и замок переходили к старшему сыну. У младших же братьев порой не оставалось ничего, кроме боевого коня и доспехов. И безземельные бедные рыцари стали страшным бичом средневековья: за неимением другого выхода они не гнушались объединяться в разбойничьи шайки и грабить деревни, убивать, жечь, забирать у крестьян последнее.

Да и рыцари побогаче, всякое бывало, не брезговали разбойничьим ремеслом. Соблазнов было немало. К XI веку стали возникать города, развивались ремесла. На городских рынках барон мог видеть шлемы тонкой работы и крепкие щиты, доспехи, искусно сработанные городскими ремесленниками, с которыми не могли тягаться его собственные мастера-оружейники.

К этому же времени оживляется торговля, из далеких стран в Европу стали поступать невиданные товары: тонкие вина, красивые ткани, драгоценные украшения, мечи и кинжалы несравненной прочности и закалки. Как правило, доставлялись они по рекам. И феодал, в чьих владениях проплывала тяжело груженая барка богатого купца, часто не мог удержаться от искушения и решался на грабеж.

Случалось, отряды рыцарей-разбойников объединялись в настоящие армии и предпринимали крупные завоевательные набеги. Именно так в 1066 году нормандский герцог Вильгельм завоевал Англию, собрав под свои знамена на все готовые рыцарские отряды.

О рыцарях-разбойниках, презревших все рыцарские идеалы, с болью и гневом писал в XI веке римский папа Лев IX: «Я видел этот буйный народ, невероятно яростный и нечестием превосходящий язычников, разрушающий церкви, преследующий христиан, которых они иногда заставляли умирать в страшных мучениях. Они не щадили ни детей, ни стариков, ни женщин».

Расцвет рыцарства

Были, однако, у рыцарства и совсем другие времена: невиданный расцвет идеалов, неукоснительное следование рыцарскому кодексу чести, культ беззаветной любви и поклонения Прекрасной Даме. И конечно были для того свои причины.

Первые среди них – это крестовые походы на Восток для освобождения Гроба Господня из-под власти неверных, начавшиеся в конце XI века, это укрепление королевских династий на тронах западноевропейских стран и, как следствие, ограничение своеволия и независимости баронов, это развитие светской культуры.

Крестовые походы, растянувшиеся на века (читателей ждет о них отдельный рассказ), объединили рыцарское сословие. Феодал, прежде лишь изредка встречавшийся с соседями и гордившийся своей независимостью, стал чувствовать себя членом единого крепкого братства, пусть и говорящего на разных языках и разбросанного по разным уголкам Европы, но долгое время сражавшегося с общим врагом.

Танцовщицы и музыканты

Походы, жизнь на Востоке, изменили сама мировоззрение рыцаря. Это были кровавые войны, но вместе с тем – увлекательное образовательное путешествие.

Перед безграмотным рыцарем-солдатом, прежде знакомым лишь с окрестностями своего замка, да замков соседей и сеньора, неприхотливым в быту, предстал незнакомый мир, похожий на волшебную сказку. Уже один только город Константинополь, где обычно собирались рыцарские отряды перед тем, как переправиться в Малую Азию, производил на рыцарей ошеломляющей впечатление.

На городских площадях и улицах были установлены бронзовые статуи конных императоров, в лавках менял лежали целые груды золота, дорогие ковры устилали полы богатых домов, местные жители носили наряды из шелка, пурпура и бархата, на рынках в изобилии были тонкие вина, диковинные фрукты, сахар, корица, имбирь..

А на Востоке, арене жестоких сражений крестоносцев с неверными сарацинами, жизнь была еще роскошнее. Причем рыцаря ошеломляла не только ее внешняя сторона. Несравненно выше, чем на его родине, на Востоке были развиты науки, искусства, литература. Невежественный европеец получал здесь новые сведения о мире, пополнял знания, обогащал ум, учился – иначе нельзя было – восточным языкам, перенимал привычки жителей Востока.

При близком знакомстве с сарацинами – ведь кроме войн случались и долгие перемирия – слабела и фанатичная ненависть к «неверным», с какой христиане отправлялись в крестовые походы. Прежде сарацины представлялись рыцарю жестокими и коварными, а на деле оказались человечнее самих христиан, с заботой относились к своим неимущим и больным единоверцам. Рыцарь, чтивший свой кодекс чести, не мог не восхищаться и великодушием, отвагой сарацинских воинов.

И когда бесславно закончились крестовые походы, вся Европа была уже совсем не той, чем до их начала, переняв лучшее в восточной культуре и науках, вдохнув утонченность литературы, привыкнув к восточной роскоши в быту, и перенеся все это на родную почву.

А вдобавок ко всему многие из своевольных и строптивых сеньоров погибли на востоке, многие знатные роды вымерли, и благодаря этому окрепла королевская власть. К XIII веку в Европе затихают междоусобные распри, прекращаются и внешние войны, наступает время относительного покоя.

Под влиянием долгой мирной жизни, у феодалов развиваются совершенно новые потребности, теперь они совсем не чужды культуре, знаниям. К дворам герцогов, графов потянулись певцы, музыканты, художники – у богатых сеньоров вошло в моду покровительствовать искусствам. Изменились и сами замки, их покои полны позаимствованной на востоке роскоши – новая мебель, восточные ковры на полах, гобелены на стенах. Замки всегда полны рыцарей-гостей; случалось, те из них, что были победнее, месяцами жили при богатых дворах, принимая участие в турнирах, пирах, светских беседах, а потом переезжали в гости к другому богатому и гостеприимному сеньору.

Совсем иным стал идеал рыцаря – теперь это не только воин, мастерски владеющий оружием и способный одолеть на поединке противника, но вместе с тем галантный кавалер, умеющий сложить стих, знакомый с игрой на музыкальном инструменте, следящий за быстро меняющейся модой.

Культ Прекрасной Дамы

С расцветом рыцарства связан и расцвет культа Прекрасной Дамы, одно из самых знаменитых и возвышенных проявлений рыцарства. Дело в том, что и женщина стала совсем другой; разительно изменилась сама ее роль в обществе.

В раннюю эпоху рыцарства, до крестовых походов, даже в самых знатных родах она занимала починенное, достаточно униженное положение. Барону-феодалу было, как правило, все равно, на ком жениться, лишь бы за невестой дали много земель. Сеньоры нередко выдавали своих дочерей замуж насильно – за тех, кто был им особенно полезен.

Короли тоже охотно раздавали свободные лены вместе с их богатыми наследницами тем баронам, что им верно служили. Церковь мало вмешивалась в семейные отношения, потому что на женщину смотрела, как на орудие дьявола, соблазнительницу рода человеческого, смирялась с браком, как с неизбежным злом, и ставила безбрачие много выше брака.

Жены баронов коротали свое время в особых женских покоях за рукоделием да чтение и появлялись перед посторонними мужчинами лишь в редких торжественных случаях.

Законы того времени гласили, что женщина не могла ни выступать в суде, защищая свои интересы, ни заключать никаких сделок без ведома и согласия своего супруга. Муж же считался ее полновластным повелителем, и в законах были даже определены случаи, когда барон имел полное право бить жену за какие-нибудь провинности.

Феодал и его жена

Однако два века спустя положение женщины переменилось в корне. Из прежних, скромных и незаметных хозяек и рукодельниц женщины стали царицами общества, госпожами, руководительницами и законодательницами новой придворной жизни.

От женщины, Прекрасной Дамы, теперь требовались вкус к изящному, обходительность в обращении, умение занять гостей, интерес к поэзии, чуткость, отзывчивость. Женщина оказалась восприимчивее к новой культуре, чем мужчина, и сама стала причиной ее дальнейшего развития, увлекая за собой все светское общество.

Как рыцари служили прекрасным дамам

Зародился культ Прекрасной Дамы в южной Франции, в графстве Прованс, и оттуда быстро распространился по всей Западной Европе.

В одном из старинных источников можно найти такие слова: «Рыцари имеют многообразные достоинства: одни – хорошие воины, другие отличаются гостеприимством и щедростью; одни служат дамам, другие блистают костюмом и вооружением; одни смелы в рыцарских предприятиях, другие приятны при дворе».

Что касается провансальских рыцарей, то они особенно блистали щедростью, гостеприимством, костюмами, да самозабвенно служили дамам и при дворе чувствовали себя лучше, чем на поле битвы.

Прованс был богат, просвещен, здесь процветали торговля и ремесла, развивалась литература. И положение дамы в Провансе тоже было несравненно более высоким, чем в каких-либо других графствах, герцогствах и королевствах. Она могла сама распоряжаться своим имуществом, была абсолютно равна во всех правах с мужчиной.

Культ Прекрасной Дамы зарождался с особого поклонения Деве Марии. В ее честь возносились горячие молитвы, слагались стихи. Она именовалась «кроткой Дамой небес», «небесной королевой», ее изображения на иконах стали облекаться в драгоценные одежды, увенчиваться короной.

Такое поклонение Богородице возвеличивало в свою очередь и земную женщину. Земная любовь к ней получала все более возвышенный, более духовный характер и окрашивалась особыми поэтическими тонами. Окружая почитанием какую-либо «даму сердца», рыцарь, в сущности, служил не ей, а какому-то отвлеченному идеалу красоты и непорочности, который он создавал в своей душе.

По установившимся взглядам того времени, рыцарь и не должен был стремиться к разделенной любви, дама сердца должна быть для него недосягаемой, недоступной. Такая любовь, как считалось, становилась источником всяческой добродетели и входила в состав рыцарских заповедей. «Редкие достигают высшей добродетели, храбрости и доброй славы, – гласило одно из поучений, – если они не были влюблены».

Идеальный рыцарь теперь – честен, умен, скромен, щедр, набожен, смел, вежлив и непременно влюблен.

Служение Прекрасной Даме сделалось всеобщим обычаем, никто из рыцарского сословия не мог от него уклониться. Каждый после посвящения в рыцари должен был избрать себе даму, знатную или незнатную, замужнюю или нет, и добиться у нее дозволения служить ей.

Само же служение заключалось в постоянном ношении цветов ее герба, сражениях в ее честь на войне или на турнире, прославлении ее имени и готовности исполнить малейшую ее прихоть.

При этом выборе, однако, рыцарь далеко не всегда руководствовался истинной любовью и привязанностью. Часто он лишь следовал принятому обычаю или тешил свое самолюбие, стараясь добиться расположения какой-либо знатной дамы или знаменитой красавицы.

От верного служения Прекрасной Даме рыцаря не избавляли даже семейные узы; при этом, любопытно, собственная супруга почти никогда не выбиралась повелительницей и предметом обожания.

Но добиться расположения выбранной дамы было, как правило, нелегко. Нужно было совершить ряд подвигов во славу избранницы, одержать громкие победы на турнирах, и только тогда, когда подвигов по ее мнению набиралось достаточно, приходило время особого обряда: дама принимала воздыхателя в свои рыцари.

Обряд почти в точности повторял вассальную присягу сеньору. И основным условием тоже была верность избраннице. Но дама не брала на себя никаких обязательств; обещались только благоволение и милость. Эта духовная связь рыцаря со своей Прекрасной Дамой должна была оставаться тайной для всех, однако ее, как правило, совсем не скрывали. Нередко рыцарь служил знатной даме с прямого согласия ее мужа.

Правила поклонения и служения становились все более утонченными. Провансальские поэты обозначили здесь даже целый ряд ступеней. На первой стоит робкий рыцарь, который уже носит в сердце тайную любовь, однако не смеет еще открыться своей избраннице. Когда он решается на признание, то поднимается на вторую ступень и называется «молящим». Если же дама наконец допускает его к служению себе, рыцарь становится «услышанным», ну и так далее...

Однако красавицы, избалованные всеобщим почитанием, привыкли играть чувствами и нередко оказывались очень капризными. От служащих им рыцарей они требовали самых невероятных порой подвигов в свою честь. Приказ немедленно отправиться на Восток – на подмогу продолжающим сражаться с неверными крестоносцам, – был еще не самым трудным заданием. Недаром провансальский поэт XII века высмеивал капризы Прекрасных Дам такими строками:

«То я должен достать красавице из огня саламандру, то выстроить на море дом из слоновой кости, то перенести сюда из Галилеи гору, на которой сидел Адам... Одна надежда осталась у меня: если гора растает, как снег, тогда ответит она мне любовью...»

Культ Прекрасной Дамы (с гравюры XIV в.)

А много позже, уже в XIX веке, образ капризной красавицы рыцарских времен нарисовал Василий Андреевич Жуковский в знаменитой балладе «Перчатка». Наверное, не сыскать человека, который бы не знал ее. Помните? На арену со львами и тиграми красавица бросила перчатку и приказала своему рыцарю Делоржу принести ее обратно. Не говоря ни слова, рыцарь спустился на арену, поднял перчатку и кинул ее даме в лицо со словами: «Не требую награды».