355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Трухановский » Адмирал Горацио Нельсон » Текст книги (страница 1)
Адмирал Горацио Нельсон
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 19:41

Текст книги "Адмирал Горацио Нельсон"


Автор книги: Владимир Трухановский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Владимир Григорьевич Трухановский
Адмирал Горацио Нельсон
(черты портрета флотоводца, политика, человека)

Абукир

В воскресенье 9 июля 1797 года солнечное утро у атлантического побережья Испании предвещало жаркий день. Море было спокойным. А в английской эскадре, блокировавшей испанский флот в порту Кадис, наблюдалось необычное движение. По приказу командира эскадры адмирала Сент-Винцента мелкие и средние суда концентрировались вокруг линейного корабля «Св. Георгий». Сюда же были доставлены на шлюпках матросы с остальных линейных кораблей эскадры. Вместе с другими к «Св. Георгию» прибыл с находившимся в его распоряжении отрядом кораблей контр-адмирал Горацио Нельсон. С палубы своего судна он наблюдал, как на рее «Св. Георгия» повесили четырех матросов, приговоренных накануне к смертной казни за попытку поднять восстание на кораблях английской эскадры.


1797 год был тяжелым годом для английского морского флота. Восстания военных моряков охватили все основные базы, главные эскадры и многие находившиеся в море суда. Матросы бунтовали под влиянием вольнолюбивых идей, шедших из революционной Франции, на них воздействовало движение широких народных масс, развернувшееся в конце XVII века в Англии и Ирландии, их вынуждали поднимать знамя восстания невыносимые условия службы на британских военных кораблях – произвол и полная безнаказанности офицеров, жестокая муштра, задержка в выплате жалованья, нехватка и низкое качество продуктов, плохой медицинский уход за ранеными, наконец, свирепые телесные наказания.

В мирное время военный флот Англии комплектовался за счет добровольных наемников. Однако война против Франции и ее союзников потребовала его расширения, и английский парламент принял закон о насильственной вербовке матросов на военные корабли. В портовые города были направлены вооруженные отряды под командованием морских офицеров, которые силой брали подходящих людей в питейных заведениях или просто на улицах. «Странное стеснение воли в стране свободной! – пишет французский военно-морской историк XIX века де Гравьер. – Странное злоупотребление власти в классической земле законности! Благодаря этому сильному средству в течение последней войны на английских судах числилось почти столько же беглых, сколько и матросов…»

В апреле-мае 1797 года взрыв негодования среди команд военных кораблей вывел на несколько недель из строя флот, действовавший в Ла-Манше. Адмиралтейство незначительными уступками и обманом дезорганизовало мятежников, а когда порядок был восстановлен, казнило несколько десятков матросов вопреки официально данному королем обещанию, что за участие в восстании никого преследовать не будут, Но и эта кровавая расправа не предотвратила вызревания бунта на других эскадрах. На протяжении месяцев готовилось восстание на кораблях, блокировавших Кадис.

Зачинщиков выявили с помощью пробравшегося в их среду предателя и приговорили к повешению. Военный суд заседал в пятницу и субботу, и приговор был вынесен уже после захода солнца. По традициям имевшим силу закона, нельзя было совершать казни после захода солнца. Казнить по воскресеньям тоже было нельзя. Главнокомандующий адмирал Сент-Винцент торопился и назначил казнь на следующее воскресное утро.

Осужденные просили исполнить их последнее желание и отсрочить казнь на пять дней, чтобы они могли приготовиться к смерти. Вице-адмирал Томпсон, находившийся на эскадре, обратился к Сент-Винценту с письмом, в котором просил не нарушать порядок и не осквернять воскресенье казнью. Тот оставил приказ в силе и потребовал немедленного удаления Томпсона с эскадры. «Я надеюсь, что епископы не осудят меня за осквернение воскресенья. Преступники просили меня дать им пять дней для приготовления к смерти – за эти дни они успели бы организовать еще пятьсот заговоров».

В унисон со своим командиром мыслил Нельсон, хотя никто лучше его не знал истинного положения матросов. Контр-адмирал соглашался, что к ним «относятся с пренебрежением», а когда наступает мирное время, «обращаются позорно». И те не менее, получив в июне сведения о восстании на базе Большой Нор, он писал Сент-Винценту: «Что касается негодяев с базы Нор, то я был бы счастлив командовать кораблем, посланным на их подавление». Когда же Нельсону Сент-Винцент сообщил о том, что он потребовал убрать Томпсона или «отозвать его самого домой», контр-адмирал тут же ответил: «Прежде всего поздравляю вас с надлежащим завершением этого дела со «Св. Георгием». И если мне будет позволено высказать свое мнение, то я целиком и полностью одобряю столь быстрое приведение приговора в исполнение, хотя оно пришлось на воскресенье… Надеюсь, это положит конец всем беспорядкам на нашей эскадре. Если бы у нас дома была проявлена такая же решимость, то, я уверен, дела были бы вдвое лучше». «Будь это даже Рождество, не то, что воскресенье, – заключил Нельсон, – я все равно казнил бы их».

И все же, несмотря на все это, 1797 год был счастливым годом лично для Нельсона и его начальника. 14 февраля английская эскадра у мыса Сент-Винцент нанесла сильное поражение испанской эскадре. Это была очень нужная для Англии победа в войне против Франции и ее союзницы Испании. Английский командующий адмирал Джервис был награжден за нее графским титулом и стал лордом Сент-Винцентом. Отличился в этом сражении смелый и находчивый капитан Нельсон. Он получил рыцарский крест ордена Бани, возводивший награжденного в дворянское достоинство. Одновременно подоспело и очередное производство в следующий чин. С этого времени начался важный период в жизни уже достаточно известного в английском флоте 39-летнего контр-адмирала сэра Горацио Нельсона.

Через неделю после событий в Кадисе Нельсону предстояло отправиться в экспедицию. Адмирал Сент-Винцент получил сведения, что вице-король Мексики, бывшей тогда испанским владением, направил в Испанию галеон «Принцесса Астурии», нагруженный золотом. Драгоценный груз должен был существенно укрепить финансы Испании, подорванные войной. Командование английской эскадры загорелось желанием захватить галеон. Это сулило высокие награды и большие деньги. Поступила информация, что галеон, не надеясь прорваться в блокированный Кадис, укрылся в порту Санта-Крус на острове Тенериф. Этот остров входил в группу Канарских островов, принадлежащих Испании и расположенных в Атлантическом океане у северо-западного берега Африки. Сент-Винцент поручил Нельсону возглавить экспедицию на Тенериф. Были разработаны детальные планы захвата Санта-Крус, подготовлены раздвижные лестницы и другое снаряжение для штурма крепости. В распоряжение Нельсона адмирал выделил три линейных корабля, три фрегата и несколько мелких судов.

15 июля 1797 года, за час до отплытия, капитаны уходящей эскадры явились на флагманский корабль Нельсона «Тезей», получили боевые приказы и на случай, если им придется потерять друг друга из виду в бурную погоду, определили условное место встречи в море – рандеву. Приказом Сент-Винцента Нельсону предписывалось неожиданной и решительной атакой захватить Санта-Крус и завладеть «Принцессой Астурии» и всеми ценностями, которые будут обнаружены на острове Тенериф. Если жители окажут сопротивление, на них надлежит наложить контрибуцию, а их суда, включая даже рыболовные баркасы, захватить и уничтожить.

Получив такой приказ, Нельсон сказал командующему: «Десять часов – и я буду победителем или потерплю поражение. Мы захватим все, что движется на водной поверхности».

Ровно месяц ничего не было известно о судьбе экспедиции Нельсона. Затем вернулся фрегат «Эмеральд» и доставил Сент-Винценту официальное донесение и два личных письма. Они были написаны странным, едва поддающимся прочтению почерком.

Оказалось, что отряд Нельсона благополучно прибыл к цели, но неожиданное нападение на Санта-Крус осуществить не смог. Ветер был неблагоприятным, а от него в дни парусного флота зависело очень многое. Губернатор острова, завидев корабли англичан, приготовился к обороне. Замысел внезапной атаки был сорван, и это резко снизило шансы предприятия на успех. Тем не менее, Нельсон решил идти напролом. На берег была высажена морская пехота под командованием капитана Трубриджа. Однако засевший в цитадели испанский гарнизон оказал упорное сопротивление, и вскоре Трубридж выбросил белый флаг. Губернатор принял условия перемирия, на которых десант был готов капитулировать, и «прислал людям Трубриджа вина и хлеба».

Нельсон не знал об этом и организовал высадку другой группы моряков на молу в гавани Санта-Крус. Высадка происходила ночью, в бурную погоду, под ружейным и артиллерийским огнем испанцев. В авангарде десанта шел сам Нельсон. Едва он выпрыгнул на мол, как тут же был опрокинут обратно в лодку. Его зацепило зарядом картечи и перебило правую руку. Под сильным огнем испанцев гибли английские матросы, шли ко дну их суда. Бурное море помогало обороняющимся. Атака была отбита.

Нельсона спас его пасынок Джошуа Нисбет. Он уложил раненого отчима на дно лодки и туго перетянул его растерзанную руку шелковыми носовыми платками. Потом Джошуа собрал нескольких матросов и, с их помощью выведя лодку из-под огня, благополучно доставил Нельсона на флагманский корабль.

Поднявшись на борт, контр-адмирал приказал врачу срочно собирать инструменты. Тут же была произведена операция: правую руку пришлось ампутировать – остался короткий обрубок у самого плеча. Так закончилась неудачная охота за испанским золотом.

Потери оказались велики. 141 матрос и морской пехотинец были убиты или утонули, 105 ранены. Примерно столько же стоила англичанам большая победа над испанским флотом у мыса Сент-Винцент. А что касается жертв среди офицерского состава, то они намного превзошли потери у Сент-Винцента.

Операция на Тенерифе – крупная ошибка Нельсона. После того как возможность внезапного нападения оказалась упущенной, было явным авантюризмом бросаться с имевшимися у него ограниченными силами на штурм крепости, которую защищал восьмитысячный гарнизон. Английский адмирал У. Джеймс, восторженный поклонник Нельсона, писал в 1948 году: «Как могло случиться, что контр-адмирал… допустил эту грубейшую тактическую ошибку? Объяснение состоит в том, что… как он сам говорил, его гордость была уязвлена провалом его плана. И его сознание… на какое-то время было помрачено эмоциями, которые не должны воздействовать на принятие решений в ходе сражения». Джеймс, несомненно, прав. Безрассудный азарт всегда был недостатком Нельсона.

Вообще ему не везло на суше. В 1794 году он участвовал в штурме крепости Кальви на острове Корсика в Средиземном море. Ядро, пущенное из крепости, вонзилось в каменную ограду, и мелкие осколки камня брызнули Нельсону в лицо. Правый глаз навсегда утратил способность видеть.

Как все повышенно-эмоциональные натуры, Нельсон после каждой неудачи впадал в крайний пессимизм. На этот раз у него были серьезные основания для уныния: и провал важной операции, и тяжелое ранение, ставившее под вопрос его пригодность для военно-морской службы, которую он любил больше всего на свете.

Через два дня после поражения у Санта-Крус Нельсон левой рукой, непривычно нацарапал Сент-Винценту скорбное письмо. «Я превратился в бремя для моих друзей и стал бесполезным для своей страны. Когда я отбуду с вашей эскадры, я умру для всего мира. Надеюсь, вы дадите мне фрегат, который доставит в Англию то, что от меня осталось». Прибыв через две недели в расположение эскадры Сент-Винцента, Нельсон вновь обращается к своему начальнику: «Никогда уже не сочтут полезным однорукого адмирала. Поэтому чем скорее я укроюсь в укромном коттедже, тем лучше. Тем самым освобожу место для более достойного человека, который будет служить стране». (Современный читатель не должен удивляться тому, что Нельсон, находясь в расположении эскадры Сент-Винцента, переписывается со своим начальником. Тогда отсутствовала радиосвязь, и капитанам и адмиралам приходилось вести переписку друг с другом.)

Когда служебная карьера терпит крах, обычно люди ищут утешения в семье, у домашнего очага. Через десять дней после ранения Нельсон писал жене: «Я настолько уверен в твоей любви, что чувствую – ты получишь одинаковое удовольствие от моего письма, будет оно написано правой или левой рукой. Это случайность войны, и у меня есть большие основания быть ей признательным. Я знаю, что ты получишь дополнительное удовольствие, узнав, что Джошуа благодаря божьему промыслу сыграл главную роль в спасении моей жизни. Что касается моего здоровья, то оно никогда не было таким хорошим, как сейчас… Но я не удивлюсь, если мной пренебрегут или забудут меня, поскольку, вероятно, меня теперь уже сочтут бесполезным. Несмотря на это, я буду чувствовать себя счастливым, если ты будешь по-прежнему любить меня».

1 сентября фрегат «Сихорс» доставил Нельсона на Спитхедский рейд у Портсмута в Южной Англии. Жена его в это время жила в курортном городке Бат, в юго-западной Англии, недалеко от Бристоля. И через два дня контр-адмирал уже обнимал свою жену…

Именно в ближайшие после этого месяца были сделаны эскизы портретов Нельсона, впоследствии приобретших большую известность. На них изображен густо увешанный тяжелыми орденами, в расшитом золотом мундире мужественный адмирал с белыми не от пудры, а уже от седины волосами, с умным, живым, пристальным взглядом. Высокий лоб, довольно большой, но не тяжелый нос и широкий, мягкий, как бы мятый рот, который обычно называют чувственным. Лицо человека, сознающего свою значительность, уверенного в себе.

Портреты, однако, приукрашивали оригинал. Нельсон был небольшого роста, худощав; когда он улыбался или говорил, можно было заметить, что у него плохие зубы. Не мог флотоводец похвастать и крепким здоровьем, а в последние годы жизни он стал даже каким-то изможденным. По словам очевидцев, Нельсон – это «маленькая, исковерканная фигура… с беспокойными движениями и пронзительным голосом». Недвижимый, мутный, мертвый правый глаз и пустой правый рукав, согнутый и пристегнутый под грудью, производил тягостное впечатление на тех, кто видел его впервые.

Современники отмечают, что Нельсон всегда носил мундир со всеми наградами, не меняя его на цивильный костюм даже дома. Объясняют это честолюбием и тщеславием адмирала. Действительно, эти слабости были присущи ему в полной мере. Но есть и другое, простое человеческое объяснение, почему Нельсон не расставался с мундиром и орденами. Рядом со своими соратниками капитанами – с рослым красавцем Самарецем или с мощным, сильным Харди – он выглядел незначительным. Вот эту-то незначительность и должны были устранить многочисленные звезды и адмиральский мундир, в который был облачен щуплый моряк, по выражению одного автора, «хрупкий, как осенний лист».

Жена Нельсона была внешне под стать мужу, такая же хрупкая и неяркая. Но внутренне эта холодная, сдержанная, рассудительная женщина ни в чем не походила на своего порывистого, эмоционального супруга. До того, как они поженились, Френсис недолго была замужем за доктором Нисбетом – врачом, практиковавшем в английских колониальных владениях на острове Невис в группе Наветренных островов в Карибском море. Молодая вдова с маленьким сыном Джошуа привлекла внимание капитана Нельсона, и он сделал ей предложение.

Бракосочетание состоялось 14 марта 1785 года на острове Невис. Жениху было 27 лет, и он думал, что ему открыты не только все секреты военно-морского дела, но и самые сложные движения человеческой души. Во всяком случае, он был уверен, что знает все о любви. «Моя любовь, – писал он молодой жене, – основывается на уважении; только оно может быть основой для существования длительной страсти».

После женитьбы Френсис (Фанни) жила в Англии, но собственного дома нельсоны не имели. Она часто наезжала в Бат. Здесь были целебные воды, а миссис Нельсон любила лечиться. Да и климат здесь был мягче, чем в других районах Англии, особенно зимой. А в 1797 году, когда англичане с тревогой опасались вторжения французских армий, Бат считался почему-то еще и безопасным местом.

В курортном городке Нельсон задержался недолго и вскоре приехал в Лондон. Мучила не желавшая заживать рука и неизвестность относительно будущего. В Лондоне и к врачам и к Адмиралтейству было поближе.

Врачи быстро установили, что при ампутации руки корабельный врач плохо перевязал рану. В результате плечевая артерия оказалась зажатой, и больной страдал от постоянных болей. Спать он мог, только приняв дозу опиума. Постоянное лихорадочное состояние вызывало боли и в других частях тела. Нельсон считал, что это ревматизм. Врачи пытались его лечить, но лишь причиняли дополнительные мучения больному и, в конце концов, разводили руками, уверяя, что со временем рана заживет. Но вот времени-то у Нельсона как раз и не было.

Ежедневно он наведывался в Адмиралтейство, пытаясь выяснить, на что может рассчитывать.

27 сентября в Сент-Джеймском дворце король вручил контр-адмиралу знак ордена Бани. Одновременно ему была назначена пенсия – 1000 фунтов стерлингов в год. По тем временам это была немалая сумма. Существовало правило, по которому лицо, получающее пенсию, должно представить мемориал, содержащий перечень его деяний на службе короля. Мемориал Нельсона гласит, что он «принял участие в четырех сражениях с вражескими флотами, а именно: 13 и 14 марта 1795 года, 13 июля 1795 года и 14 февраля 1797 года; в трех случаях атаковал фрегаты, шесть раз атаковал батареи, десять раз участвовал в лодочных операциях по блокированию гаваней и уничтожению отдельных судов, принимал участие во взятии трех городов. Служил также в армии на берегу четыре месяца и командовал батареями при осаде Бастии и Кальви. Во время войны содействовал захвату семи линейных кораблей, шести фрегатов, четырех корветов и одиннадцати катеров различных размеров, захватил или уничтожил около 50 торговых судов. Участвовал в сражениях и стычках с врагом до 120 раз».

Современному читателю, привыкшему судить о напряженности войны на море по опыту первой и второй мировых войн, такая активность покажется удивительной. Но то были другие времена и другие условия. К тому же Нельсон всегда искал боевой встречи с врагом, что является одной из важнейших черт его флотоводческого таланта. Этим он и отличался от многих английских адмиралов, своих современников, придерживавшихся осторожной, выжидательной тактики. В свете тогдашней международной обстановки именно такие военачальники, как Нельсон, были необходимы Англии.

В 1797 году война приняла весьма неприятный для английского правительства оборот. Англо-французская борьба за гегемонию в Европе имела к этому моменту уже очень длинную историю. От исхода этого противостояния зависело не только то, кто будет определять европейскую политику. На полях сражений в Европе решался вопрос о владении обширными и богатейшими колониальными владениями в Америке, Азии и на Ближнем Востоке. Военные действия распространились на Северную Америку и Индию. Англия раньше Франции прошла через промышленную революцию, и это давало ей известные преимущества. Но это не предотвратило ее поражения в Северной Америке, и еще в 1783 году Англия была вынуждена признать утрату своих 13 североамериканских колоний и согласиться на независимость Соединенных Штатов Америки. То был тяжелый удар. Но английская буржуазия не собиралась умерять свои поистине безграничные аппетиты. Взоры британских политиков были обращены на Индию, которой предстояло стать ядром английской колониальной империи. Однако захватнические планы относительно этого района имелись и у Франции. Противоречия нарастали, борьба усиливалась.

Французская буржуазная революция 1789 года вызвала в Лондоне резко отрицательную реакцию. Англия, в которой буржуазная революция разразилась ранее на столетие, выступила главным врагом французской революции. Что это – исторический парадокс? Страна, претендующая на звание самой демократической и самой свободной, исполняет в конце XVIII, в XIX и XX веках позорную роль наиболее упорного и последовательного душителя освободительных движений. Противоречие только кажущееся. Во-первых, свободы, о которых идет речь, принадлежали не английскому народу, а только правящим кругам. Во-вторых, бесправие и угнетение трудящихся масс в Англии было ужасающим. В-третьих, богатство лондонского Сити создавалось и приумножалось путем жесточайшей эксплуатации многих миллионов колониальных рабов. Поэтому любое освободительное е движение являлось антитезой основам английской государственности. Поскольку такое движение неизбежно должно было революционизировать и английский пролетариат, и колониальное население, правящие круги Англии рассматривали любые проявления свободомыслия в других странах как опасную угрозу.

В конечном итоге революция укрепила позиции французской буржуазии, которая тут же не замедлила проявить свою агрессивность, и борьба Англии против Франции вскоре превратилась одновременно и в контрреволюционную войну, и в войну за господство в Европе, за захват колониальных владений. Феодальные европейские монархии, до смерти напуганные бурными событиями во Франции, стали, естественно, союзницами Англии в ее борьбе против Франции.

Англия объявила войну Франции в 1793 году, и с этого момента борьба этих двух стран стала основным и могущественнейшим фактором всех международных отношений на последующие 22 года. Эта борьба со стороны Англии имела две специфические особенности. Во-первых, ее правящие круги, верные традиции, стремились переложить тяготы войны против Франции на других, создавая для этой цели различные коалиции. Во-вторых, островное положение Британии и ее крайняя заинтересованность в расширении старых и приобретении новых заморских владений предопределили важную роль английского флота в военных операциях.

К концу 1797 года окончательно развалилась первая коалиция, созданная Англией против Франции. Одна за другой подписывали мир с победоносной Францией Пруссия, Испания, Голландия. Успешный поход генерала Бонапарта в Италию закончился захватом почти всей страны. В октябре 1797 года Австрия – последний союзник Англии – подписала мир с Францией, уступив ей Бельгию и владения на левом берегу Рейна; Венецианская республика прекратила свое существование, поделенная между Францией и Австрией. Ионические острова стали достоянием Франции. Английскому флоту пришлось уйти из Средиземного моря.


Затишье конца 1797 года было тревожным. Премьер-министр Уильям Питт-младший, упорный и настойчивый организатор борьбы против Франции, гадал со своими советниками, куда теперь враг двинет войска, в каком пункте будет нанесен удар. Доходили слухи, поступали агентурные данные, донесения консулов о том, что в Тулоне и других средиземноморских портах Франции идет энергичная подготовка к какой-то экспедиции с участием и флота, и сухопутных частей.

Питт сознавал, что предстоит очередной и, вероятно, очень опасный раунд в схватке с Францией, и поэтому Англии требуются смелые и инициативные морские офицеры. Впрочем, симпатий к Нельсону премьер-министр не питал, но его достоинства понимал и предполагал использовать талантливого флотоводца в полной мере.

В октябре 1797 года Нельсон писал Сент-Винценту, что, хотя рука все еще очень болит, он намерен просить Адмиралтейство вернуть его на флот. Контр-адмирал не представлял себе жизни без моря.

Нелегок был путь Нельсона по служебной лестнице английского военно-морского флота. Он родился 29 сентября 1758 года в многодетной семье приходского священника Эдмунда Нельсона в деревне Барнэм Торп, графство Норфолк. Горацио был шестым ребенком. Мать умерла, когда ему было 9 лет. Жилось семье тяжело. Мальчик недолго посещал школу в Норвиче. И в 12 лет Горацио пристроили на корабль его дяди – капитана Мориса Саклинга. Тот вначале иронически отнесся к желанию худенького, болезненного подростка стать моряком. «Ладно, – в конце концов сказал Саклинг, пусть приходит. Может статься, пушечное ядро оторвет ему голову, и это решит вопрос о его обеспечении».

Горацио начал нелегкую службу на кораблях, кубрики которых были до предела набиты такими же, как он, юными моряками. Морскому делу учили не преподаватели, а жизнь на корабле, полная опасностей. Горацио с рвением исполнял свои многотрудные обязанности. Вскоре Саклинг устроил его на торговое судно, отправлявшееся в Вест-Индию. За время плавания юноша постиг азы навигации и управления парусником. По возвращении из плавания Горацио, опять же при поддержке дяди, попал на тендер, курсировавший в устье Темзы, что дало юному моряку возможность в совершенстве освоить трудное искусство управления небольшим судном в условиях мелководья. В 15 лет он участвует в арктической экспедиции, ко времени которой относится анекдот о том, как Нельсон встретил белого медведя и как пытался убить его ружейным прикладом. После этой экспедиции Нельсон на фрегате ушел в трехлетнее плавание к берегам Индии. Вернулся домой еле живым, его мучила лихорадка. Но вскоре Горацио выздоровел и отплыл в Вест-Индию.

Каждый раз новые корабли, новые люди, новые страны, и лишь одно постоянно – тяжкий и опасный труд моряка. Безупречно прослужив шесть лет, Горацио выдержал экзамен на лейтенанта. В 20 лет он стал самостоятельно командовать судном, бригом «Баджер». По единодушному мнению биографов, это назначение явилось следствием того, что Саклинг в то время занимал весьма важный пост контролера флота. Спору нет, Нельсон был отличным моряком. Но мало ли отличных моряков так навсегда и застряли на должностях лейтенантов?

В 1779 году Нельсону было поручено доставить по морю и по реке экспедицию для захвата важного испанского форта в Никарагуа. Самостоятельно расширив рамки своего задания, Нельсон принял участие в атаке форта. Дизентерия свалила большую часть отряда и самого капитана. Из 200 подчиненных ему моряков осталось в живых лишь 10 человек. Выздоровление же Нельсона было длительным и трудным.

Вскоре последовали плавания в Балтийское море и к побережью Северной Америки. В Вест-Индии Нельсон впервые показал свой характер. После завоевания Соединенными Штатами независимости они стали для Англии иностранной державой, и их суда и грузы должны были рассматриваться как иностранные. Однако американские торговые суда продолжали торговлю с английскими владениями в Карибском море по-старому, нарушая существующее законодательство. Это было выгодно и американцам, и английским купцам, и плантаторам, поэтому местные английские власти не вмешивались. Нельсон решил, что это непорядок, что закон должен соблюдаться, тем более тот, который защищает английские интересы. И Горацио задержал ряд американских судов. Поднялся страшный шум. Против молодого капитана ополчилось все местное «общество» – и купцы, и власти. Командующий в этом районе адмирал отдал приказ Нельсону – не вмешиваться.

Однако бескомпромиссный капитан, нарушив субординацию, обратился в Лондон и получил поддержку со стороны правительства. Нельсон, конечно, ликовал. Вряд ли он тогда понимал, что старшие чины в Адмиралтействе не любят чрезмерной инициативы и строптивости подчиненных.

Вскоре Нельсон возвратился в Англию и остался не у дел, будучи списан на берег на половинное жалование. «На протяжении шести последующих лет, – пишет один из его биографов, – пока царил мир, Нельсон находился на берегу, ему не удавалось получить корабль. Причина была в том, что время пребывания в районе Подветренных островов он причинил неприятности своим старшим начальникам и сделал себя непопулярным во многих отношениях».

Из вынужденного бездействия Нельсона вывела война Англии против Франции в 1793 году. Лорды из Адмиралтейства вынуждены были преодолеть свою неприязнь к энергичному капитану…

Через четыре года инициатива Нельсона принесла английскому оружию крупную победу над испанцами. 14 февраля 1797 года эскадра из 15 линейных кораблей адмирала Джервиса, под началом которого служил Нельсон, вошла в соприкосновение с испанским флотом, разделенным на два отряда – в 18 и 8 судов, причем расстояние между ними было довольно велико. Встреча произошла у мыса Сент-Винцент – крайней юго-западной оконечности Португалии. Английский адмирал решил атаковать более крупный отряд испанцев, надеясь закончить дело до подхода второго отряда противника, для которого ветер был неблагоприятным. После ряда маневров Джервис дал сигнал своим кораблям последовательно сделать поворот и преследовать корабли уходящего противника. Передние корабли англичан исполнили маневр и следовали в кильватере арьергарда испанцев. «К счастью для Джервиса, – пишет американский военно-морской историк Мэхэн, – Нельсон был на третьем корабле, считая от концевого. Вполне усвоив цель своего начальника, он увидел, что усилиям достичь ее грозит поражение, и, не дожидаясь приказаний, немедленно вышел из линии и направил свой корабль «Капитан» на пересечение курса передних кораблей противника. В этом своевременном, но в величайшей степени смелом движении, которое чрезвычайно ярко иллюстрирует огромную разницу между отчаянным и бесстрашным поступком, 74-пушечный корабль Нельсона прошел впереди испанского отряда… и затем атаковал 130-пушечный «Сантиссима Тринидад» – самый большой из кораблей того времени».

Маневр Нельсона был явным нарушением боевого приказа командующего эскадрой адмирала Джервиса. Но проницательный Джервис сразу понял, что Нельсон поступил правильно, и тут же скомандовал капитану Коллингвуду, шедшему на «Экселенте» вслед за «Капитаном», поддержать Нельсона. В этом сражении англичане захватили четыре линейных корабля противника, обратив остальных в бегство. Был пленен испанский контр-адмирал. Нельсон взял на абордаж сразу два испанских линейных корабля, перейдя с одного на другой; с тех пор этот маневр получил в английском флоте название «мост Нельсона».

В сражении у мыса Сент-Винцент Нельсон продемонстрировал не только выдающуюся личную смелость. Он обнаружил способность лучше и быстрее других оценивать общий ход сражения. К тому же, будучи убежден в своей правоте, он не колебался и брал на себя огромную ответственность за свои поступки. Если многие капитаны принимали решения в зависимости от положения их кораблей, то Нельсон исходил из положения эскадры в целом, хода всего сражения. Это резко выделяло его из среды действовавших в английском флоте капитанов и адмиралов.

Пожалуй, адмирал Сент-Винцент лучше других понимал и ценил Нельсона. Поэтому в октябре 1797 года он приветствовал возвращение своего боевого товарища на флот и просил Адмиралтейство направить его на свою эскадру, все еще блокировавшую Кадис.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю