Текст книги "Не жди меня, мама, хорошего сына"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 9

Матвей нервно мерил шагами периметр конференц-кабинета; за витринными окнами веселится народ, всем хорошо, только ему дурно, и на душе переполох.

– Ну что там? – сурово спросил в телефонную трубку Сева. – Стоят?.. В оба гляди!

Матвей внимательно посмотрел на него.

– Менты на стреме, пост не снимают.

– Время уже – половина первого ночи!

– Как будто я в этом виноват! Не надо было светиться перед ними, – недовольно буркнул Сева. – Они тебя пропасли, врезались, что не все там чисто… Скажи спасибо, что до сейфа не добрались.

– Ты в этом уверен?

– Да. Есть информация.

С тех пор как Степан Круча взял Матвея в оборот, битовский ОВД попал в плотную разработку. Сева работал аккуратно, не лез на рожон, но мента из дежурной части прикормил.

Убили Генчика!.. Для Матвея это было таким шоком, что он даже забыл об осторожности. Правильно сказал Сева, не надо было ему светиться перед ментами… Но что сделано, то сделано…

– Дема где? – спросил Матвей. – Опять со своей бабой?

– Да ты что, какая баба? – возмутился Сева. – Тут такой шухер, все на ушах… Нет, здесь он, с Толиком крутится…

– Пусть крутится… А то расслабились, ля… И вообще, кончать надо с этими амурами. Генчик подженился, и что?

– Думаешь, Лизка его сделала? – скребнув пальцами по щетинистой щеке, озадаченно спросил Сева.

– А кто еще?.. А я знал, что их шуры-муры добром не закончатся. Как чувствовал, что эта сука фортеля даст… А если Генчик ей коды от сейфов сказал?

– Ты же знаешь Генчика, сколько лет вместе, когда он подводил? – без должной уверенности сказал Сева.

– И на старуху бывает проруха. Тем более здесь. Живете здесь, как на курорте, расслабон поймали, лядьми обросли… Что делать, если казна вместе с этой сучкой ушла?

– Хреново, если ушла…

– Всегда говорил, нельзя близко подпускать к себе лядей.

Матвей подошел к окну, глянул на пьедестал. На верхней ступеньке извивается в танце Марго, королева стриптиза с красивой лебединой шеей. Он уже знал, как ее зовут, знал, кто она такая, откуда взялась. Но так и не смог узнать, что эта мисс представляет собой в постели. Соблазнительная гордячка. Первое время она кормила его смутными обещаниями, в конце концов согласилась поужинать с ним, но позволила себя обнять только в танце. Какое у нее тело, сколько в нем огня…

Он дошел до того, что пообещал ей место старшего администратора в клубе, лишь бы затащить ее в постель. Не купилась. Сказала, что стриптиз – ее призвание и танцует она исключительно из любви к искусству; и ей все равно, есть у нее высокий покровитель или нет. Он мог бы выгнать ее из клуба, но ведь она другой найдет. Был еще один способ овладеть ею – силой, но Матвей не стал доводить дело до крайности. Не смог взять девушку мытьем, взялся за нее катаньем. Хочешь танцевать – танцуй, но не смей выходить к разгоряченным клиентам. Все танцовщицы могут стричь с мужиков купоны, превращать свои трусики в пальмы с листьями из денежных купюр, а Марго не может. Она раздевается чисто из любви к искусству, на голом окладе… И даже хорошо, что ей нельзя выходить к мужикам за подарками – не будут похотливые руки лапать ее роскошное тело…

– На Марго смотришь? – с плохо скрытой насмешкой спросил Сева.

– Не твое дело.

– Динамит?

– Еще слово, и я за себя не отвечаю.

Угроза подействовала на Севу лишь отчасти: он отошел на безопасное расстояние, но рот на защелку не закрыл.

– Все мы человеки, брат. Каждый может влюбиться.

– Это не про меня.

– Может, и Генчик так думал, когда Лизку кадрил…

– Ты чего меня лечишь? Ты суку эту найди!

– Ищем. И менты ищут.

– А если менты с бабками ее возьмут? Если камни у нее?

– Давай не будем гнать волну. Может, все в сейфе.

– Может, и в сейфе, – кивнул Матвей. И, немного подумав, добавил: – А если нет, как-нибудь выкрутимся…

– Не пропадем, – согласился Сева. – А впредь умней будем.

– Банк свой открыть надо, с депозитарием, чтобы все по уму…

Сева промолчал. И Матвей не стал лезть в дебри будущего. Сначала с настоящим надо было разобраться, а потом уже воздушные банки строить. Или раньше о своем банке надо было думать, а то через чужие деньги отмывали, за грабительские комиссионные…

– Нормально все будет, – успокаивая себя, сказал Матвей.

– Нормально, – кивнул Сева. – Расслабиться тебе надо… Хочешь, массажистку подгоню?

Идея Матвею понравилась.

– Подгони… Ленка Белая хорошо делает…

Сева ушел, вернулся только через час, один.

– И где тебя носило? – качнув пальцем опустевший бокал, недовольно спросил Матвей.

– Сюрпрайз! – расплылся в улыбке Сева. – Только не подумай, что я сильно настаивал. Сама согласилась…

Ему не понадобилось объяснять, о ком шла речь. В кабинет эффектной походкой от бедра вошла Марго. Шелковая прозрачная накидка, символический лифчик с блестками, едва выдерживающий натиск ее пышного бюста, высоко поднятые стринги, прозрачные туфли с оплеткой до колен. Тело у нее уже не мокрое, насухо протерто после выступления, но кожа сыроватая, волнующий запах пота, женского естества. Матвею это нравилось.

– И какого ты ее привел? – с притворным недовольством спросил он, чтобы сбить с Марго цену.

– Сама напросилась, – ухмыльнулся Сева.

– Ну, не сама… – пожала плечами девушка.

Глаза у нее чисто изумруд – и по цвету, и по силе притяжения. Матвей вдруг подумал, что из-за этих глаз можно потерять душу.

– Но я не против, – сказала она.

– Тогда в сад. В сад! – развеселился Сева.

Массажный стол находился в зимнем саду, возле фонтана, в окружении мраморных статуй древнегреческих богов и богинь. Грозный Зевс, красавчик Аполлон, крылатый Эрот в обнимку с полуголой Психеей, рядом рогатый Пан держит за руку его мать, обнаженную Афродиту… Красиво и помпезно. Одно время Матвей даже жалел, что у него на теле нет свободного места, чтобы наколоть на него весь этот пантеон…

Он разделся, лег на массажный стол. Марго накрыла простыней нижнюю часть его тела. Растерла спину ароматным маслом. Руки у нее легкие, теплые и возбуждающие. Наслаждение расслабило мышцы век, глаза закрылись сами по себе.

– Это, конечно, не мое дело, но что у вас на спине? – спросила Марго.

Ее журчащий голос убаюкивал сознание и будоражил плоть.

– Что может быть на спине? Спина.

– Нет, я про рисунок. Дракон, так живо написан…

– Кого сейчас драконом удивишь? На каждом углу рисуют…

– Рисуют. Но там китайские драконы. А этот какой-то другой…

– Угадала.

Истома проникла глубоко в тело, Матвею лень было выразить удивление.

– Японский дракон. Со мной японец один сидел, Якудза кликуха, спец по ирэдзуми…

– По чему?

– По ирэдзуми. Татуировка по-ихнему…

– Очень хорошо нарисовал. Грозно.

– Дракон у японцев – это сила, власть и мудрость. Если дракон на спине, значит, и в душе.

– А злость?

– Что злость? – вяло отозвался Матвей.

Марго разминала низ поясницы, так было приятно, что не хотелось шевелить языком.

– Дракон символизирует злость?

– Это ты о чем?

– Зачем вы меня в черном теле держите?

– Это наезд? – благодушно спросил он.

– Наезд? В смысле претензия? Да, претензия… Я теряю в деньгах из-за вас…

Будь на месте Марго другая девушка, Матвей бы даже не стал слушать этот вздор. Послал бы дуру куда подальше, и вся недолга.

– Но ты же танцуешь ради искусства, – злорадно усмехнулся он.

Похоже, не зря он оставил упрямую красотку без пряников.

– Искусство без денег – праздная иллюзия.

– Деньги нужны?

– Я не прошу у вас денег. Я хочу, чтобы вы разрешили мне их заработать.

– Ты поэтому и на массаж напросилась?

– Да.

– Мне на спину переворачиваться?

– Ну, если твердость духа на высоте… Погодите немного…

Она перестала массировать спину, как показалось Матвею, отошла от него в сторонку.

– Сейчас, сейчас… Можно!

Марго стояла рядом с Афродитой, такая же обнаженная, но более величественная в своей красоте. Матвей ощутил желание немедленно уподобиться Пану, взять ее за руку, которой она закрывала низ живота, уложить прямо на пол и… Но стоило ему подняться с массажного стола, как Марго пришла в движение, обогнула фонтан и скрылась в зарослях экзотических деревьев.

Матвей не стал ее преследовать, но связался со Стеллой и велел компенсировать ей упущенную прибыль. Он решил, что пяти тысяч евро ей будет достаточно, чтобы прочувствовать свою от него зависимость. Но табу на выход в зал он с нее не снял, не хотелось, чтобы ее лапали потные мужики…

Севу он встретил в бодром расположении духа.

– Как массажик? – с беззлобной подначкой спросил тот.

– Выше всякого… Девочка созрела.

– Отлично. Менты тоже созрели, – настраивая его на деловой лад, вставил Сева. – Охрану сняли.

– Когда? – взвелся Матвей.

– Полчаса назад.

– Тогда почему ты здесь?

– Выждать надо немного. Вдруг они вернутся. Да и ты занят был…

– Это не причина… Поехали.

Матвей должен был сам ехать на место. Во-первых, только он знал коды, если, конечно, не считать покойного Генчика. Во-вторых, если алмазы и деньги исчезли вместе с Лизой, он сам должен был в том убедиться. Расслабилась братва на вольных хлебах, разжирела, никому нельзя доверять…

Было уже три часа ночи, когда Матвей подъехал к дому на Первомайской. Дверь в подъезд нараспашку, консьержки нет и в помине. Надо было сразу для Генчика дом за городом покупать, в охраняемом поселке, трехметровым забором обносить. И чтобы никаких гражданских жен. Проститутку заказал, махнул и послал… Жил бы по такой схеме, не лежал бы сейчас в морге… Давно Матвей так не лажался, как сейчас… Но, может, деньги все-таки на месте?

Сева и Дема обследовали подъезд, открыли дверь в квартиру, подали знак, что никого там нет. Матвей поднялся на четвертый этаж, прежде чем войти в дверь, колыхнул пальцем бумажную полоску с гербовым штампом. Опечатана квартира, но его этим не остановишь.

Свет в комнатах включать не стали, Сева фонариком осветил дверь в сейфовую комнату. Она была закрыта на замок, не похоже, что ее пытались взламывать. Матвей набил пальцем комбинацию цифр на кодовом наборнике, замок приветливо щелкнул, приглашая продолжить путь. С помощью потайной кнопки он отодвинул шкаф, снова набрал код, открыл длинную дверцу сейфа. Внутри пустота, но это обман.

Нажатием хорошо скрытой маленькой кнопки он убрал дно сейфа, открылся дополнительный тайник. Но там всего два чемодана из пяти.

– Черт!!!

Матвей просунул руку в глубь хранилища, приподнял чемодан. Судя по весу, золото… И во втором тоже хранился металл…

– Проклятье!

Он не стал вытаскивать чемоданы: не царское это дело. Уступил место Севе, но только тот сунул руку в тайник, как барабанные перепонки сотряс истошный вопль Демы.

– Атас!

Сева выдернул руку, Матвей запустил механизм, который вернул на место дно сейфа. Но дверцу сейфа закрыть он не успел: комната заполнилась серой агрессивной массой из человеческих тел.

Спецназовцы не миндальничали, Матвея швырнули на пол с такой силой, что загудела от напряжения черепная кость, носоглотка заполнилась запахом ржавчины, к горлу подступила тошнота. Руки заломили за спину, на запястья надели наручники, обыскали, кто-то с силой надавил ногой на голову. И только затем в комнате вспыхнул свет.

– Ну зачем же так жестоко? – насмешливо спросил знакомый басовитый голос. – Этого увести, а этого оставить…

Спецназовцы вывели Севу из комнаты, а Матвея усадили на диван. Степан Круча подошел к открытому сейфу, заглянул внутрь.

– Значит, общак здесь у вас был? – не глядя на Матвея, спросил он.

– Все вопросы через адвоката, – угрюмо буркнул Матвей.

Сильно чесалось под правой лопаткой, а на руках стальные «браслеты»… Отвык он уже от такого дискомфорта: давно не заламывали его менты.

– Настаиваешь на адвокате? Ну что ж, раз ты этого хочешь, придется заводить уголовное дело.

– По факту?

– По факту проникновения в чужое жилище, тем более опечатанное и охраняемое милицией…

– Какое оно чужое? Это Гены квартира, друга моего… Он меня в гости приглашал…

– Ты знаешь, где твой Гена. В морге он. Он тебя туда приглашал? Туда хочешь?

Круча пристально смотрел на него, тяжело, Матвей на какой-то миг почувствовал себя тряпкой, из которой сильные руки отжимают воду.

– Ну и шутки у тебя, начальник…

– Может, шутки, а может, и нет… Ночка темная, спецназ – свои люди, сейчас заберем твой общак, вывезем тебя в лес…

Подполковник говорил тихо, без нажима, но именно потому голос его звучал зловеще. В комнате было душно, но Матвею вдруг стало холодно.

– Какой общак, начальник? Ты же видишь, пусто в сейфе…

– А ты видишь видеокамеру? – Круча подошел к окну, показал на железные прутья решетки за ней. – Не видишь. А она есть. И через нее мы видели, как ты руку вниз тянул…

Матвей сжал губы в тонкую злую линию. Он-то думал, что менты не догадаются о втором тайнике. До слез обидно, что надежды рухнули.

– Врешь ты все, начальник! Померещилось тебе. Ночь на дворе, спать охота…

– Может, я сплю и ты мне снишься? – ехидно усмехнулся подполковник. – Ты мне, я тебе, да?

– Хотелось бы…

– Но это не сон, Битков. Это жизнь, в которой за свои преступления отвечают головой… Я имею в виду уголовную ответственность, не подумай чего…

Именно о том и думал Матвей, что такой монстр, как этот подполковник, может снять голову без суда и следствия. Он боялся Кручу. И чем больше был страх перед ним, тем сильней он его ненавидел.

– Хорошо вы все продумали, – сказал Круча.

Как слепой по книге с выпуклыми буквами, с такой же вдумчивостью он водил пальцами по внутренним стенкам сейфа, искал кнопку.

– Две бронированные двери, мудреный сейф… Возможно, мамона ваша на месте…

Все-таки он нащупал кнопочку, все-таки добрался до главного тайника. Нащупал один кейс, второй. Но чтобы вытащить его, засунул в тайник обе руки, взялся за бока чемодана, потянул его на себя… Таким же макаром он извлек наружу и второй, плашмя поставил на стол. Матвей до крови закусил губу.

– И что там у нас такое? – спросил Круча, язвительно глядя на него.

– Не знаю, что там Гена у себя держал…

– А мы сейчас узнаем…

Круча открыл один чемодан. Золото. Второй – то же самое… Не дура губа у Лизки, наличностью взяла. И алмазы прихватила. Сука!..

– Откуда рыжевье? – спросил Круча с упоением рыбака, выдернувшего из проруби волшебную щуку.

– Без понятия, – процедил Матвей.

– Странно, воровской человек – и без понятий, – уколол его подполковник.

– Воровские люди по законам живут…

– Только давай без демагогий… – Круча осмотрел слитки, не касаясь их руками. – Не заводское литье. Сами плавили?

– Что плавили? О чем ты, начальник?

– Битков, я думал, ты умный человек, – разочарованно протянул подполковник. – А ты мне дурака здесь включаешь… Ты же сам знаешь, что на ручке чемодана твои пальчики. Или на золотых слитках…

– Докажи! – раздосадованно буркнул Матвей.

Увы, но на золотых слитках действительно были отпечатки его пальцев.

– И докажу… А алмазы где? – неожиданно и хлестко спросил Круча.

– Какие алмазы? – встрепенулся Матвей.

– Якутские.

Подполковник смотрел на него уверенным взглядом знающего человека.

– Нет ничего, какие претензии?

– Но ведь были алмазы. И деньги тоже…

Круча не просто смотрел на Матвея, он как будто считывал с его глаз скрытую в них информацию.

– Не было ничего.

– А я говорю, было!

– Да нет…

– Было!!

С каждой репликой уверенность в голосе подполковника только крепла. Но Матвей все равно понимал, что его берут на испуг.

– Да не было…

– Ну, не было, так не было… Хватит и этого, чтобы отправить тебя обратно в Магадан…

В Магадан, да еще по этапу, идти не хотелось. А Круча при желании мог отправить его туда, и Матвей это понимал.

– Начальник, может, договоримся? – осторожно спросил он.

– Как?

– Один чемодан тебе, другой – мне.

– Не годится.

– Тогда оба забирай.

– Тем более не годится… Золото мы конфискуем, это даже не обсуждается. И тебя за контрабанду привлечем, – безапелляционно заверил Круча. – Но это не так страшно, от этого и отвертеться можно, а вот как с убийством быть? По логике вещей ты друга своего убил.

– Зачем? – возмутился Матвей.

– Чтобы золото забрать…

– А почему я сразу не забрал?

– Что-то помешало… Не получилось сразу, пришел сейчас.

– Бред!

– Боюсь, что судья с тобой не согласится…

– Гена – мой кореш!

– С каких пор?

– С тех самых!

Матвею нечего было скрывать. С Геной он сошелся в лагере, по второй ходке, вместе с ним отбивался от беспредельных бакланов, ставил зону на понятия. Если б не Гена, неизвестно, смог бы он усмирить отморозков, смог бы взять власть в свои руки… Он мог бы рассказать Круче про Гену, но побоялся осквернить этим память и честное имя своего друга…

– В зоне с ним закорешился? – спросил Круча.

– Не твое дело, начальник.

– Не мое. Но я все равно в курсе. Вы в одной зоне срок мотали, ты в девяносто девятом откинулся, он – годом позже. Думаю, судью святость вашей с ним дружбы не убедит. Напротив, насторожит.

– Не гони волну, начальник.

– Куда девушку дел?

– Кого?

– Лизу.

– Не знаю такую…

– Она с Толстухиным жила.

– А-а, Лиза… Куда я мог ее деть?

– Тебе видней… Гену ты убил, девушку мог забрать с собой…

– Зачем она мне?

– Это ты суду расскажешь…

– Ничего ты не знаешь, начальник. И не надо меня на пушку брать, я тебе не фраер беспонтовый…

– Ну, ну, разухарился… Что делать с тобой будем, Битков?

– А что хочешь, начальник. Не трогал я Гену. И Лизку… Она бабки взяла, ты что, не догоняешь?

– Бабки?! И много она взяла?

– Ничего она не брала, – опомнился Матвей.

– А может, все-таки?.. Все равно узнаем.

– Пустой разговор, начальник. Как узнаешь, так и поговорим. И не надо мне морочить голову. Если есть что предъявить, забирай, закрывай, я тюрьмы не боюсь…

– Ну, что ж, если ты такой смелый, поехали в отдел.

Матвею могло бы польстить особое к себе отношение. Во двор дома его выводил не один и даже не два, а целых три спецназовца. Правда, любезность у них была в дефиците: по пути его как бы случайно приложили лбом о железобетонную стойку, придерживающую козырек над крыльцом подъезда. И так вдруг захотелось в «Пьедестал», в шумный покой конференц-кабинета, в объятия прекрасной Марго…

Глава 10

Возглавляй Степан, как прежде, уголовный розыск, он мог бы позволить себе прогулять два-три часа, отпросился бы у начальника и остался бы дома досыпать проведенные в ночной засаде часы. Но сейчас в ОВД над ним начальника нет, отпрашиваться было не у кого, поэтому совещание с начальниками служб и отделов началось в установленное время. Глаза слипались, хотелось спать, а он говорил, говорил…

После совещания в кабинете остались Комов и Кулик. Им тоже хотелось спать после ночного бдения, но ни у кого не хватило смелости просить отгул.

– Что с Битковым делать? – спросил Кулик. – По полной оформлять или как?

– И оформлять, и ломать, – кивнул Степан. – Может, все-таки он Толстухина сделал. И Лизу вместе с ним… Да, кстати, фамилию ее установили?

– Да, вчера, в кабинете у Толстухина нашли, – сказал Кулик.

Вытащил из папки несколько ксерокопированных листов, подал их Степану.

– Копия доверенности на автомобиль «Хонда Аккорд», копия прав…

– Так… Гражданка Вершинина Елизавета Михайловна, восемьдесят шестого года рождения, прописана – город Валдай, улица Васильева… Не думаю, что ее можно найти по этому адресу, но все же надо направить туда человека…

– Направил, – кивнул Кулик. – И не только туда направлять надо. Терентьев только что звонил, Вершинина, оказывается, билет на самолет взяла…

– Куда? – всколыхнулся Степан.

Сонливость как рукой сняло.

– Авиарейс до Хитроу-2, из Шереметьева, вылет – восемнадцать тридцать.

– Когда?

– Вчера. Но в списке зарегистрированных пассажиров она не значится. Самолет отправился в рейс без нее…

– Но факт остается фактом, она собиралась покинуть страну.

– И Англию неспроста выбрала, – сказал Комов. – Англия-мать ее не выдаст…

– Если она взяла авиабилет, значит, у нее был загранпаспорт, виза… Где она получала загранпаспорт, как быстро? И главное, нам нужны ее фотографии…

– Уже работаем, – кивнул Кулик.

– Давайте, давайте… Ориентировку по аэропортам разошлите, немедленно, и желательно с фотографиями.

– Тогда я пошел?

Степан отпустил начальника уголовного розыска, пусть работает. Сейчас главное было найти Лизу, и желательно до того, как она пересечет пункт пропуска через государственную границу…

– Вряд ли она с пустыми руками сбежала, – вслух подумал Комов. – Если в Лондон собралась, значит, с деньгами…

– А деньги были, – кивнул Круча. – И я так думаю, много. Если она чемоданы с золотом оставила, значит, и без того большой багаж… Интересно, сколько денег ушло?

– Я бы Биткова допросил, пока он у нас…

– Пока он у нас, – эхом отозвался Степан.

Он и сам прекрасно понимал, что Биткова под следствием долго не удержать. Его люди уже нанимают адвокатов, поднимают прессу – на борьбу с «милицейским произволом».

Можно было обвинить Биткова в дружбе с покойным Геннадием Толстухиным, но крамолы в том никакой нет. Напротив, если он докажет, что дружил с потерпевшим, это позволит ему объяснить, что в квартиру к нему он шел с благими намерениями.

И контрабанду пришить будет совсем не просто. Битков скажет, что его друг Толстухин хвастал ему своим золотом, даже разрешил подержать слитки в руках.

Был смысл обвинить его в покушении на кражу. Но и в этом случае адвокаты смогут выпутать Биткова, ведь у него был ключ от квартиры, он знал, как открыть сейф, значит, он имел право на золото. Дескать, Толстухин предчувствовал свою смерть, поэтому завещал ему свое богатство…

И в убийстве Толстухина его не уличишь. Нет пистолета с отпечатками его пальцев, нет других прямых доказательств. Зато наверняка у Биткова найдется железное алиби…

Будь он обычным бандитом, Степан бы даже не сомневался, что сможет упечь его за решетку на долгий срок, но Биток в авторитете и при деньгах, которыми он рано или поздно сломит упорство судей. Будет возбуждено уголовное дело, ему предъявят обвинение, отправят в следственный изолятор, им будет заниматься следователь прокуратуры, за которого в свою очередь возьмутся продажные адвокаты. И не факт, что следователь устоит перед нажимом извне. Степан знал, как будут развиваться события. Сначала Биткова выпустят под залог, а затем дело благополучно развалится за отсутствием состава преступления.

* * *

Майор Комов мало уступал своему начальнику, такая же мощь во взгляде, такая же внутренняя сила. Но Матвей не очень его боялся. Впрочем, и на рожон лезть не решался.

– Влип ты, Битков, – сурово сказал Комов. – Покушение на кражу со взломом, причастность к убийству… Завтра тебе предъявят обвинение, отправят в СИЗО.

– И что? – внешне безмятежно спросил Матвей.

– Я понимаю, тюрьма тебя не пугает, но и попадать тебе туда неохота. Подключишь адвокатов, деньги…

– Подключу. Кстати, где они?

– Вот и я хотел у тебя спросить, где они, деньги? Сколько их было.

– А я хочу спросить, где они, адвокаты?

– Ты же видишь, я с тобой просто беседую. Спокойно с тобой говорю, без нервов. И ты, Матвей Кириллович, не быкуй…

– Я не знаю, о каких деньгах разговор.

– Но Елизавету Вершинину ты знаешь.

– Допустим.

– А ты знаешь, что она пыталась выехать за границу?

– Пыталась?! Вы ее взяли? – заинтригованно спросил Матвей.

– Пока нет, но возьмем.

– Не говори «гоп», начальник.

– Я понимаю, ты ищешь ее по своим каналам. Только не подумай, объединить наши поиски я не предлагаю. С такими, как ты, мне не по пути, – невозмутимо, без дутого пренебрежения сказал Комов. – И договариваться с тобой не хочу. Попал на кражу, будешь отвечать. Одно могу тебе пообещать – не ставить палки в колеса твоим адвокатам. И прокурора на тебя науськивать не буду. Как решится дело, так и решится. Ты меня понимаешь?

– Понимаю.

Матвей чувствовал силу битовских ментов, догадывался, что нелегко ему придется, если они встанут с ним в штыки.

– Вот и хорошо, что ты это понимаешь. И хорошо, если ты мне скажешь, сколько денег у Вершининой.

– Много, три чемода…

Матвея сбила с толку постановка вопроса. Он собирался сказать, какую сумму забрала с собой Лиза, не сразу сообразив, что сдает самого себя. Он спохватился, но было уже поздно.

– Три чемодана?! Ого!..

– Какие чемода… – начал было Матвей.

Но Комов небрежно махнул на него рукой.

– Помолчи… Три чемодана. Наверняка тяжелые. И плюс чемодан с вещами. Как же она это могла унести?

Матвей задумался. Действительно, денег в чемоданах много, тяжесть приличная, и как одна баба могла справиться с ними?

– Она девка крепкая, – вслух подумал он. – Два раза могла сходить…

– Тогда почему чемоданы с золотом оставила?

– А что бы она с ним сделала? В банк его не положишь… Разве что в депозитарий…

– Или закопать, под дерево, по старинке…

– Или закопать, – согласился Матвей.

– Могла бы за золотом в третий раз сходить.

– Но не сходила.

– Значит, не захотела. Или страшно стало…

– Или кто-то вспугнул.

– Может быть.

– Или решила, что ей трех чемоданов хватит…

– Да там почти девять миллионов…

Матвея так увлек мозговой штурм, что он и не заметил, как проболтался.

– Рубли? Доллары? Евро? – ничуть тому не удивившись, спросил Комов.

– Какие рубли? – спохватился Битков.

– Значит, доллары. Или евро?.. Скорей всего так. Килограмм долларов должен стоить больше, чем килограмм золота. Или нет? Почем у нас нынче тройская унция?..

– От семисот до восьмисот долларов, – подсказал Матвей. – Правильно ты говоришь, начальник. Лучше чемодан с баксами утащить, чем с золотом…

– Значит, доллары.

– Ну, в долларах, твоя взяла… Но это чистые деньги, отвечаю, все через банк прошли…

Похоже, Комов ему не поверил.

– Чего же ты тогда боишься? Так бы и сказал, пропало девять миллионов долларов.

– Если точней, восемь девятьсот… И не боюсь я, просто не хотел привязывать эти деньги к золоту…

– А золото контрабандное?

– Я тебе ничего не скажу, начальник.

Комов пристально посмотрел на Матвея, презрительно усмехнулся.

– Не скажешь. Видать, много крови на этом золоте…

– Не знаю. У Гены надо спросить. Он, может, в курсе…

– У Гены уже не спросишь. Теперь все шишки на него, да?

– Не будем об этом, начальник. Оформляй дело, отправляй в камеру.

– Оформим дело, и СИЗО тебе будет, Битков…

В камеру Матвей возвращался в подавленном настроении. Он ощущал себя неудачником: и карты раскрыл, и поблажек себе не выторговал.

* * *

«Фупазор! Пэтэушнег! В газенваген, сцука! Факйу, жывотнае!..»

В том же духе, в том же ключе… Стук, стук, стук, стучит клавиатура! Чморите, мальчики! Чморите всех!..

В сетевой паутине Тимоша чувствовал себя пауком; где-то на высоте летают мухи – актеры, певцы, писатели, журналисты. Пусть летают, а Тимоша будет ловить их, вернее, подлавливать – не так сыграл, не так спел, не так написал. Они талантливые, они успешные, но ничего – вот вам, вот! Стук, стук, стук, зависть выбивает обидные слова на клавиатуре. Всех, вся – ф топку, ф печь, ф пекло!..

Тимоша чувствовал себя богом, низвергателем кумиров. Он так увлекся травлей очередной жертвы, что не заметил, как сзади подошла мама.

– Дурью маешься? – качая головой, с упреком спросила она.

– Слифф защитан! – ляпнул Тимоша.

– Что?

– Да так, ничего, – опомнившись, мотнул он головой.

– Нельзя обижать людей.

– На правду не обижаются.

– За правду еще и бьют.

– Да ладно…

– Там к тебе девушка пришла.

– Оксана?! – ликующе встрепенулся Тимоша.

Не так давно и, как всегда, безуспешно он попытался завязать отношения с красавицей барменшей. Слова ей красивые говорил, стихи читал, и ничего, стоит, как на дурака смотрит. Тимоша лишний раз убедился, что люди нормальный язык не понимают… Правда, Сеня подошел и с ходу взял, казалось бы, неприступную крепость. Еще сказал, что Тимоша крутой. Она почти поверила. А когда Сеня ушел, даже телефон его взяла. Правда, свой не оставила. И звонить ему не обещала…

Тимоша вышел в коридор. На пороге стояла девушка. Не сказать, что красавица, но выглядит эффектно. Прическа, косметика, срез футболки значительно выше пупка, плоский загорелый животик, джинсы с такой низкой талией, что можно заметить щетинку лобковых волос…

– Ты Тимофей? – завораживающе улыбнулась она.

– Я.

Он почувствовал, как от волнения немеют пальцы рук.

– Я к тебе по поручению.

– От кого, от Оксаны? – выпалил он.

– Да.

– Проходи.

– Нет, лучше ты. У вас во дворе так зелено, так хорошо…

Они вышли на детскую площадку в окружении пышных кленов и тополей. Не самое хорошее место. Не так давно Тимоша выгуливал здесь собаку, та навалила кучу, в которую влез маленький братик тринадцатилетнего паренька. Подросток возмутился; Тимошу обидела его наглость, он полез в драку, но получил отпор. Мало того, что тринадцатилетний салага отделал его под орех, так его еще и в милицию забрали, до самого вечера продержали…

На скамейке сидела девушка с собранными в косу волосами. Завидев Тимошу, она поднялась, сняла солнцезащитные очки. Он узнал ее. Это была Эльвира, восходящая звезда эстрады, красавица, умница…

– Ну, здравствуй, подонок! – хищно улыбнулась девушка.

Тимоша вспомнил, что недели две назад проехался асфальтоукладчиком по гостевой книге на ее сайте. На всю страну объявил, что Эльвира – проститутка. И для убедительности наврал, что в прошлом году снял ее на Ярославке и… В общем, нафантазировал вдоволь…

– Если правильно, то падонок, – промямлил он с напором на первую гласную в последнем слове.

– Так и знала, что ты чмошник очкастый! – презрительно воскликнула она.

Тимоше не нравился ее боевой настрой, наряд тем более: рокерские перчатки, футболка с длинным рукавом, просторные льняные штаны, кроссовки с высоким берцем.

– А-а, не знаю… – в дурном предчувствии проблеял он.

– Думаешь, тебя трудно было вычислить, мерзописец?

– Э-э, виноват…

– Виноват. А виноватых бьют…

Эльвира вдруг резко крутнулась на месте; Тимоша даже не успел заметить, как она выбросила из-под себя ногу. Пятка с размаха врезалась ему в скулу; удар оказался настолько сильным, что Тимоша не смог устоять на ногах. Он упал в песочницу, ткнувшись носом в сухую собачью какашку.

Эльвира дождалась, когда он поднимется, и ударила снова. Рукой, в голову. Он попытался защититься и даже коснулся ее кулака, который на полпути повернул назад. Оказалось, что это был обманный удар. Воспользовавшись его оплошностью, Эльвира двинула его ногой в живот, а когда он согнулся, добавила коленкой в лицо…

Он поднимался, она била. Он поднимался, а она… Возможно, она бы его убила, если бы мимо не проходил участковый Козаков.

– Прекратить, милиция!

Эльвира и ее подружка ретировались, а Тимоша остался на месте.

– Бочков, снова ты! – яростно взревел Козаков. – Девчонок обижать вздумал!

– Я обижаю?! – с ненавистью посмотрел на него Тимоша.

В прошлый раз досталось ему, он же и пострадал. Набросился с кулаками на семиклассника, но тот дал отпор – разбил нос и губу. Так он домой потом пошел, а Тимошу отправили за решетку. И сейчас, похоже, та же история – он пострадавший, а его в милицию.