Текст книги "Стальной мотылек"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 13

Коньяк на столе, легкая закуска, фрукты. С этим без проблем. А вот боевого настроения нет. Но Семена это не очень-то и смущало. Как-то не страшно было опозориться ему перед Лидой.

Она не заставила себя долго ждать. Приехала к нему в мотель, ураганом ворвалась в номер. Он и опомниться не успел, как она оказалась у него на коленях. Но Семен потянулся к бутылке, и ей пришлось встать.

– Сколько тебе лет? – спросил он.

– Э-э…

– Есть восемнадцать?

– Ну-у…

– Восемнадцать есть, а все равно с тобой нельзя. Посадить могут, – усмехнулся он.

Эта отговорка и ему самому казалась неубедительной. После смерти Панарина это не первая их с Лидой встреча в интимной обстановке. Все равно они уже на прицеле у следователя. Завтра уже придется давать объяснение. А, может, и за решетку отправят – за связь с совершеннолетней Панариной…

– Нельзя, – кивнула она. – Но если очень хочется, то можно…

– А все-таки, сколько тебе?

– Двадцать пять…

Семен кивнул. Именно настолько Лида и выглядела. Ни больше ей не дашь, ни меньше.

– Мне только шестнадцать лет должно было исполниться, когда мы с Ромой познакомились… Он тогда только-только из тюрьмы вышел, а я вся такая юная… Ему тридцать шесть было, столько, сколько и моему отцу.

– И как у вас это вышло?

Будь этот вопрос праздным, Семен бы не стал озвучивать его. Но ему нужно было знать, как Лида относилась к этому, надо полагать, не самому приятному событию в своей жизни. Может, она возненавидела Панарина. Может, пронесла эту ненависть через всю свою жизнь до рокового выстрела, который сделал ее вдовой. Может, она и заказала собственного мужа…

– Ну, насилия не было… – покачала она головой. – Хотя и желания тоже, во всяком случае, с моей стороны. Проблемы у меня были, а тут Рома. Он меня тепленькой взял. Рестораны, бутики, шубу мне купил… Короче, у меня голова кругом пошла. Ну, через постель и прокрутила… Думала, он меня бросит, а нет, женился…

Семен усмехнулся про себя. Видно, Лида все-таки затаила злость на Панарина. А потом и рога ему навесила… Ветвистые рога он унес в могилу.

Антонина пыталась узнать точное число ее мужчин, но Лида не дура, она призналась только в тех связах, в которых ее уличил Панарин. Ну, еще набросила парочку мужичков для приличия…

Но ни с кем из бывших любовников она связь не поддерживает. За исключением Семена. И еще со Скачковым у нее могло быть, хотя вряд ли… А может, и есть что-то со Скачковым. Но Семен из-за этого не расстраивался. Он и сам не относился всерьез к Лиде. Во-первых, с «облико-морале» у нее проблема, а во-вторых, больше ни с кем и никогда у него серьезных отношений не будет. Следовало вернуться к интересующей его теме.

– За что все же Скачкова посадили? – спросил он твердым голосом.

– Ну, за похищение, – ответила Лида.

– Кого он похитил?

– Я же говорила, они с бизнесменами работали. Через них все схемы работали. Один бизнесмен свою игру повел, и его решили проучить. Схватили, вывезли за город, а тут менты… «Крыша» у него красная была… Ну, чего сидишь? Наливай. Хоть выпьем, раз уж ты такой… любопытный, – усмехнулась она.

Семен кивнул, откупорил коньяк, плеснул ей в бокал на два пальца, но Лида придержала его руку, и пришлось долить еще.

– Давай за Рому… – вздохнула Лида, поднимая бокал. – Раз уж такое дело.

– Какое дело?

– А то ты не знаешь… Путаюсь тут с тобой! – упрекнула она себя, скорее, в шутку, чем всерьез.

– Значит, и Рома уже сидел, и Скачков сел? – продолжал идти к своей цели Семен.

– Сел… – Лида взяла бутылку и снова до краев наполнила бокалы.

– Не разгоняйся, – усмехнулся он, – а то на повороте занесет.

– На повороте… – скривилась Лида. – Никто не знает, где там поворот. Знают, что есть, а какой он… Лучше бы Рома не выходил, чем так…

– А что не так?

– А убили его! Прости, Рома! Прости меня, дуру грешную! – Она выпила, сунула в рот кусочек сыру. И хлюпнула носом, угрюмо глянув на Семена. – Рома ведь не один сел, с ним Толика взяли… Толик сидеть остался, а Рома вышел… А почему он сидеть остался?

– Почему?

– Чье-то убийство на себя взял. А зачем он это сделал?

– Зачем?

– Затем… – Лида снова потянулась к бутылке, но сама себя же и одернула. – Нормально все.

– Что, нормально?

– Все нормально… Ничего не нормально… Ромы, блин, нет, меня по кочкам несет… Может, остановимся?

– По кочкам?

– Ну да… Сейчас выпьем по третьему разу, и все… Сейчас выпьем… Всего разок, и выпьем… Ну, за нас!.. И чтобы поскорее убийцу нашли!

– Толика за что посадили? – спросил Семен.

– Так же за камушки. Так же на семь лет.

– А он человека убил, да?

– Или убил, или взял на себя… Рома говорил, что взял… Он, когда вмажет, много чего говорит… – Лида едва ворочала языком.

– Зачем он убийство на себя взял?

– Чтобы не выходить… Боялся он выходить…

– Кого конкретно боялся?

– Скачка боялся…

– Почему?

– Почему? Потому что менты к ним в зону ездили…

– К ним?

– Ну, к Толику…

– Зачем?

– Да Скачка найти не могли… А он, сука, злопамятный… Ты ему морду набил, а он тебя заказал…

– Кто Скачка не мог найти?

– Ну, менты… Он же слинял, когда менты на него вышли… Толик знал, где он… И Рома знал… И к Роме ездили… – на последнем издыхании пробормотала Лида.

– Кто ездил, менты?

В ответ послышался легкий храп. Лида заснула, и напрасно Семен пытался ее разбудить.

Он оставил ее в покое, оделся, вышел из номера. С недавних пор мотель охранялся, как надо. Семен заключил договор с охранной фирмой, и теперь в здании гостиницы и на территории круглосуточно дежурили два вооруженных бойца. Но это вовсе не значило, что Семен мог спать спокойно. История со Скачком не закончилась, возможно, все только начинается.

Он позвонил Прихожих, дал понять, что есть серьезный разговор.

– Я из Москвы еду, – сонно зевнул Юра. – Минут через десять буду проезжать мимо мотеля…

Он появился через двадцать минут. Припарковал машину возле «БМВ» Лиды, но выходить из нее не стал. Семен вышел сам и быстро подошел к машине.

Прихожих из машины выходить не стал.

– Что там у тебя? – через окно спросил Прихожих.

Усталый у него вид, глаза сонные. И не дорога тому виной. Замотался он, затуркался.

– Как насчет крепкого кофе? Думаю, будет в самый раз, – предложил Семен.

– Я смотрю, ты уже подкрепился, – усмехнулся Прихожих, плавно махнув рукой перед своим носом.

– Ну, я не за рулем, мне можно.

– А ей? – взглядом показал на «БМВ» лейтенант.

Семен понял, что он не собирается выходить из машины, и подсел к нему.

– С огнем играешь, – покачал головой Юра.

– Так вышло… Нас ведь вместе подставили. И ей выкручиваться надо, и мне…

– Тебя твое алиби спасает. Но вдруг алиби липовое? Да и друзья-товарищи у тебя есть. Ты же не в одиночку воевал…

– В Москву зачем ездил? – насторожился Семен.

– Если бы в Москву… В Серпухове я был… С одним товарищем встречался… С твоим боевым товарищем…

– С Жировым?

– Правильно соображаешь…

– Он что, похож на киллера? – спросил Семен, вспомнив про портрет предполагаемого преступника, который составлял Прихожих.

– Да нет, не похож…

– А кто похож?

– Да вот не попадается пока оригинал…

– Вокруг меня копаете?

– Ну, не только… Да и не наша это идея. От Москвы все идет. Они там все умные, а мы на побегушках… – растягивая слова, возмущенно проговорил Прихожих. И вдруг скороговоркой спросил: – Ты же к Жирову не обращался?

Семен даже не вздрогнул, хотя вопрос прозвучал как щелчок бича. Он был ожидаем, этот вопрос, но все-таки застал врасплох.

– Нет!

– А к кому обращался?

– Ни к кому… Не верите вы мне.

– А ты сам себе веришь? Я же вижу, маешься ты, места себе не находишь. Признался бы, и дело с концом…

– Может, лучше Скачков признается, – усмехнулся Семен. – Или он вне подозрений?

– Да с ним не все просто. Но зацепок нет… Закрыть мы его, конечно, можем…

– А если отомстит?

– Отомстит? – удивленно повел бровью Прихожих. – Кому отомстит?

– Ну, тому, кто закроет… Или тому, кто его сдаст… Он может отомстить. Поэтому Лида его не сдает.

– Это ты о чем?

– Скачков человека в конце девяностых похитил, искали его. С собаками искали. Панарин в это время уже сидел. К нему на зону ездили, пробивали насчет Скачкова. Может, и пробили… И второго друга их пробили. Толик его зовут. Так он до сих пор не вышел. И выходить не хочет, потому что Скачкова боится… И Панарин его боялся… Не зря, выходит, боялся. Отомстил ему Скачков за предательство. Выждал время и отомстил…

– За предательство?

– За предательство.

– Кто тебе такое сказал?

– Лида. Надралась и рассказала…

– То, что Скачков убил Панарина из-за предательства, сказала?

– Ну, прямо нет, но дала понять…

– Надо бы поговорить с ней.

– Бесполезно. Спит она. А когда проснется, не факт, что скажет. Боится она Скачкова… А, может, и скажет… – пожал плечами Семен. – Если к стенке припереть, скажет… А припереть ее фактами можно. Надо узнать, кто занимался розыском Скачкова в девяносто девятом, кто ездил в зону к Панарину. Этими фактами и надо прижать Лиду.

– Кто занимался розыском Скачкова? – вслух проговорил Прихожих. – Ну, можно пробить…

– И чем быстрее вы это сделаете, тем лучше.

– Ну, задачи нам ставить не надо… Хотя версия интересная… Задерживать я вас не стану, гражданин Арбатов, – перешел вдруг на официальный тон лейтенант. – Но мой вам совет: гостиницу не покидать. Даже не совет, а требование. Считайте, что это домашний арест. И Панарина пусть остается здесь. Здесь, под вашим присмотром. В противном случае, нам придется принять меры…

Семен кивнул. Увы, но ситуация действительно более чем серьезная. Неспроста же оперативники отрабатывали его боевых друзей. В любое время могло последовать постановление на арест.

Глава 14

Лев в клетке мечется не просто так: заточенный зверь жаждет свободы, а ее нет. И Радик чувствовал себя зажатым со всех сторон. Как проснулся утром в дурном настроении, так и не может найти себе места.

В спортзал пошел, но хватило его минут на пять, в бассейн собрался, но даже в воду не окунулся. Решил было ехать к себе в офис, но передумал, закрылся в своем кабинете, там до самого обеда и просидел. А за обедом оторвался на Инне Сергеевне. Женщина всего лишь спросила, почему он такой расстроенный, а он в ответ ей нагрубил. Потом, правда, попросил прощения.

Антонина тоже хотела спросить, что с ним, но после инцидента с экономкой не решилась на это. Она ждала, когда он сам озвучит свою тревогу.

И дождалась.

– Ворон мне сегодня снился, – сказал он, оттягивая верхний срез футболки. Казалось, ему не хватало воздуха. – Сначала один кружил, потом другой… Они кружат, а я стою, смотрю на них, а пошевелиться не могу. Как будто парализовало. Потом чую, ноги во что-то погружаться стали. Смотрю, а подо мной могильная насыпь. И крест перед глазами. Роман Васильевич Панарин… Представляешь, меня к нему в могилу засасывало! А Женька стоит, смотрит, скалится! Как была стервой, так стервой и сдохла!

– Сдохла?!

Антонина знала, кто такая Женька, поэтому и удивилась. Вроде бы бывшая жена Радика жива и здорова.

– Сдохла?!.. – Он оторопело глянул на нее.

– Ну, ты сказал, что сдохла…

– Ну, это во сне… Это я во сне ее задушил… Сначала задушил, а потом вороны появились. И кладбище это. И она стоит, как будто только что из могилы вылезла…

Глядя на мужа, Антонина подумала о термометре. Может, жар у него? Может, потому и состояние бредовое? Лицо бледное, взгляд воспаленный, еще чуть-чуть, казалось, и подбородок затрясется.

За термометром она не пошла, но приложилась губами к его лбу. Холодный у Радика лоб. И еще влажный от испарины.

– Тебе надо успокоиться, – обняв его, сказала она.

– Да нормально все… Уже нормально. Отпускает… Тебе рассказал, и отпускает, – улыбнулся он.

– Тебе, наверное, редко кошмары снятся?

– Вообще не снятся… Сегодня впервые.

– Стареешь.

– Может быть…

– Кошмарные сны принято рассказывать. После обеда. Примета такая, что после обеда…

– А может, и не примета, – пожал плечами Радик. – Может, если сон не серьезный, он до обеда выветрится. А если серьезный, то нет…

– Может, чувство вины мучает? – всерьез спросила она.

– Из-за Женьки?! – удивился он.

– Из-за Панарина…

– Я его не убивал! – Радик сказал это тихо, но Антонине показалось, что прозвучал гром, и сверкнула молния. – Родная жена не верит! Вот скажи, как так жить?

– Ну, извини…

– Да я-то извиню! А они?.. – Скачков снова оттянул верх футболки и ткнул пальцем в потолок: – Вьются вороны! Вьются! Беда будет! Давай уедем!

– Давай, – кивнула она.

Это был уже не первый его порыв, и всякий раз он давал отбой тревоге.

– Ну, чего стоишь, собирайся!

– Ты серьезно?

– Да, визы открыты, документы на руках. И счета есть, которые не арестуют… Или нельзя ехать? – с сарказмом спросил Радик, пытливо глядя на нее.

– Я тебя не останавливаю. И сама поеду. И звонить никому не буду.

– Ты даже не представляешь, как мне с тобой повезло!

– Родион Михайлович, там к вам из полиции, – зашла в комнату Инна Сергеевна.

Обычно она обращалась к нему по имени-отчеству и на «ты», а сейчас – на «вы». Видно, не до конца простила за недавнюю выходку. – И вас, Антонина, спрашивают.

Антонина подошла к окну и увидела следователя Ермолаева, двух оперативников из областного «убойного» отдела» и подполковника Скважина в довесок. Охрана пропустила их через проходную, но дальше пути не было. Дальше можно было только штурмом.

– Пусть проходят, – обреченно вздохнула она. И с тоской посмотрела на Радика. Похоже, его сон в руку.

– Что там? – обеспокоенно спросил он.

– Серьезное представительство.

– Думаешь, арестуют?

– Не знаю…

– Значит, повяжут.

Скачков сел за диван, раскинув руки по спинке, и одну ногу забросил за другую. В таком виде он и встретил гостей.

– Поверь, я буду говорить правду и только правду. – Он смотрел на Ермолаева, а обращался к Антонине.

– Ловлю вас на слове, гражданин Скачков! – ликующе улыбнулся Ермолаев.

– А это не тебе ловить, начальник! Это я своей жене говорю!

– Антонина Евгеньевна, скажите что-нибудь! – попросил следователь, здороваясь с ней глубоким кивком головы.

– Я в отпуске. И у меня нет полномочий. Я просто постою, если можно.

– Ну, если в вашем присутствии ваш муж будет говорить правду и только правду… – На слове «муж» он сделал особое ударение, а в голосе звякнули осуждающие нотки.

– Начну с того, что я не убивал Панарина! – зло глянув на Ермолаева, почти выкрикнул Радик.

– Это правда, – заметил Скважин.

– Но только наполовину, – возразил Ермолаев. – Сами вы, Родион Михайлович, Панарина не убивали.

– Тебе, начальник, озвучить вторую половину? – с вызовом спросил Скачков.

– Пока не надо. В девяносто девятом году вы, Родион Михайлович, похитили некоего Макошина Давида Сергеевича. Было такое?

– Дело давнее, начальник, – недобро глянул на него Радик. – Зачем ворошить прошлое.

– Во время задержания вам удалось уйти и скрыться. Где вы прятались, гражданин Скачков?

– Какая разница, начальник?

– Я скажу вам, где вы прятались. В Новой Купавне, дом у вас там был. Там вас и взяли.

– Ну, допустим.

– А как милиция вышла на вас, вы знаете?

– А оно мне нужно?

– Нужно… После отсидки вы пытались узнать, кто сдал вас. Было дело?

– Как я мог это узнать?

– Вы обращались к майору Стольникову, который занимался вашим делом… К сожалению, майор Стольников повел себя не самым достойным образом…

– Обращался, – кивнул Радик.

– Стольников не ездил в колонию, где сидел Панарин. Ездил другой офицер. Этот офицер и раскрутил Панарина на признание. Панарин сдал вас, Родион Михайлович. Это вы и узнали от Стольникова.

– И что с того? – зло рыкнул Радик.

– А разве у вас не возникло желания отомстить предателю?

– Нет!

– Зачем же вы тогда к Стольникову ходили!

– А правду хотел узнать!

– Со Стольниковым вы разговаривали полтора года назад. Через четыре с половиной года после того, как освободились. И все четыре с половиной года вы искали правду? И еще полтора года готовились за нее отомстить!

– Чешуя все это!

– У вас был разговор с Панариным? Только честно?

– Ну, был… Морду ему набил, и все.

– Да ну!

– Рома искупил свою вину! Он мог бы все наши дела под себя взять! Мог бы киллера ко мне на зону заслать! А он ничего этого не сделал! Все по-честному между нами разделил.

– Между кем, вами?

– Ну, Толик Ветряков с нами был.

– Анатолий Степанович Ветряков? Тот самый, который взял на себя чужое убийство, чтобы не выходить на волю? – спросил Ермолаев.

– Какое чужое убийство? – удивленно глянул на него Скачков. – Он реально человека убил. За это добавку получил…

– А почему вы так разволновались, Родион Михайлович? Ну, не хочет человек на волю выходить, и не хочет. Что здесь такого? А, может, вы знаете, почему Ветряков не хочет освобождаться? Так и мы это знаем! Боится он вас. Боится, что вы ему отомстите!

– О чем ты, начальник! Если бы я хотел отомстить, я бы его и в зоне достал!

– А вот с этого места поподробней! – насел на него Скважин.

– Да не засылал я киллера! И Панарина не убивал! Тоня, ты мне веришь? – Радик с надеждой посмотрел на Антонину.

– Верю.

Увы, но веры ему не было. Он мог бы и раньше рассказать о предательстве, которое отравляло его отношения с Панариным, а не рассказал, скрывал до последнего. И все же Радику нужна была поддержка, и она не смогла отказать ему в этом. Может, история их супружества и отдавала сумасшествием, но Антонина любила своего мужа и не собиралась его предавать.

– А я не верю, – покачал головой Ермолаев. – Поэтому вам, гражданин Скачков, придется проехать с нами.

– Но я не заказывал Панарина! – Радик взывал к Антонине. Он очень хотел, чтобы она поверила ему.

Она прикрыла глаза, подавая ему знак. Пусть он едет со следователем, а она примет меры, чтобы вытащить его. Основания для ареста были, а вот неопровержимых улик – нет. Хороший адвокат мог вытащить Радика под залог через суд. Она позаботится об этом…

– Знай, я не убивал! Не убивал!

– У вас еще будет возможность поговорить. – Скважин подошел к Радику и взял его под руку.

– А вещи?

– Антонина Евгеньевна, у вас есть десять минут.

– Да, конечно.

Она бросилась в гардеробную, схватила спортивную сумку. Если бы не вещи, она бы занялась чем-нибудь другим. Сейчас ей обязательно нужно было что-то делать, чтобы хоть как-то успокоиться.

Антонина собрала все и спустилась на кухню, чтобы уложить в сумку продукты. А там ее ждал Ермолаев.

Взгляд у него ехидный, насмешливый и вместе с тем цепкий. Ехидство, вредность и злорадство – это средства из его профессионального арсенала, с помощью которых он провоцировал собеседника, выводил его из себя. Человек начинал нервничать, терялся в причинно-следственных связях, запутывался…

– Что ж это мы, Антонина Евгеньевна, преступника покрываем?

– Преступник мой муж или нет, установит суд, – вытащив из шкафа пачку чая, нервно проговорила она.

– Ну, в том, что он ваш муж, сомнений никаких…

– Я ничего не знала. Я, честное слово, ничего не знала.

– А если бы узнали?

Антонина взглянула на Ермолаева и, поджав губы, полезла в холодильник. Не стала бы она сдавать своего мужа, но совсем не обязательно говорить об этом вслух.

– Но теперь-то вы знаете?

– Пока ничего не ясно.

– А мне, например, все ясно. И Скачкову тоже ясно. Ему нужно только немного подумать… И ему, и вам…

– Вы работали с его подчиненными, что вы узнали? Ничего не узнали! А снайпера среди них нашли? У вас же есть фоторобот!

– Работа еще не закончена… Да и не стал бы Скачков обращаться к своим подчиненным. У него есть знакомые в криминальном мире. Возможно, вы кого-то знаете или слышали.

– За кого вы меня принимаете? – возмутилась Антонина.

– За жену бывшего бандита… Если бандиты бывают бывшими…

Ермолаев провоцировал ее, она это понимала, поэтому сдерживалась. Но если так и дальше будет продолжаться, надолго ее не хватит…

– Может, оставите меня в покое? Не видите, плохо мне…

На кухню вбежала Инна Сергеевна.

– Тоня! – Ошалело глядя на нее, пронзительно протянула экономка.

Сердце ухнуло в груди, ноги подкосились.

– Там Родион! – Она отчаянно махнула в сторону ворот.

Туда Антонина и метнулась.

Родион лежал за проходной, возле машины, на которой за ним приехали. Лежал, безжизненно раскинув руки, а под головой набегала лужа крови. Под головой, которую пуля пробила навылет…

Рядом с ним, растерянно озираясь, стоял охранник. Увидев Антонину, он показал рукой на крышу стоящего в отдалении высокого дома. Туда уже бежал Скважин и прибывшие с ним оперативники. Бежал быстро, но чутье подсказывало, что снайпера он взять не сможет…

Глава 15

Машина «Скорой помощи», полицейская «Газель» с тихо вращающимися проблесковыми маячками, автоматчик в форме, какие-то люди за пестрой лентой ограждения…

Семен не собирался прощать Антонину, но сердце екнуло в груди. Полицейские возле дома Скачкова, «Скорая помощь» – значит, что-то случилось.

Он увидел, как с земли подняли носилки, на которых лежало тело, с головы до ног накрытое простыней, и бросился под ленту ограждения. Автоматчик дернулся, но задержать его не смог. Окрикнул, пригрозил выстрелом, но Семена это не остановило. Он поднял верхний край простыни, ожидая увидеть лицо Антонины, но на носилках лежал мертвый Скачков.

– Ты что делаешь? – Кто-то крепко схватил его за руку.

Семен поднял голову и увидел подполковника Скважина.

– Арбатов? Ты что здесь делаешь?

– Антонина где?

– Ну, где-то здесь… А что?

– С ней все в порядке?

Отвечать Скважину не пришлось, Семен сам увидел Антонину, стоявшую у калитки – бледная, как смерть, глаза стеклянные. Она тупо смотрела, как труп Скачкова укладывают в машину. Какая-то женщина лет пятидесяти держала ее под руку.

Семен пожал плечами и повернулся к своей машине, но Скважин снова взял его за руку. Хватка у него железная, но Семен мог бы справиться с ним. Но зачем ему это?

– Ты куда? – спросил подполковник.

– Да поеду.

Скважин отпустил руку, позволил Семену выйти за ограждение и снова остановил его.

– А приезжал зачем?

– Ну, Антонина звонила. Сказала, чтобы я приехал… Убивают, сказала.

– Кого убивают?

– Я думал, что ее…

Антонина явно была не в себе, обращаясь к нему. Сказала, что плохо ей, Скачков ее убивал, просила приехать… Оказывается, он все не так понял. Это Скачкова убили, и потому ей стало плохо. Сдуру попросила приехать… Шок у нее был, да и сейчас она не в себе…

– Мужа ее убили.

– Ну, волновалась она очень, я не так понял…

Семен разочарованно вздохнул. Он чувствовал себя идиотом. Антонина предала его, а он как последний кретин прискакал к ней на помощь. Думал, что Скачков действительно собирается убить ее – спьяну или еще по какой другой дурости…

– Ну да, волновалась, – в раздумье кивнул Скважин. – Очень переживает, очень… А вы что, поддерживаете отношения?

– Да нет, в общем-то…

– Кстати, спасибо за подсказку. Панарин действительно сдал Скачкова органам, за это и поплатился.

– Да?

– А что тебя удивляет?

– Ну, ваш Прихожих как уехал, так ни слуху, ни духу…

Почти неделя прошла после разговора с лейтенантом. Прихожих велел оставаться Семену и Лиде в гостинице, а сам уехал. Сказал, что приедет утром, но так и не появился…

Семен сам поговорил с Лидой, но та сказала, что придумала все. И ведь смогла убедить его в этом. Да и Прихожих не появлялся, значит, он оказался умнее Семена и не поверил в глупость, сорванную с языка пьяной женщины. Так Семен и думал, а, оказывается, предательство на самом деле было.

– И что теперь? – спросил он, глянув на проезжающую мимо спецмашину.

– Да не знаю… Возможно, киллер зачищает концы… Испугался, что Скачков сдаст его. Мы задержали Скачкова, собирались везти в отдел, а тут такое. Точный выстрел, и концы в воду. Как-то слишком быстро он отреагировал…

– А со мной что? – спросил Семен.

– С тобой?.. Ну, тут, думаю, все ясно. Как там у тебя с Панариной? – каверзно усмехнулся подполковник.

– В смысле?

– Говорят, вы с ней по полной сошлись.

– Ну, теперь расходиться будем.

– А чего так? Антонина освободилась?

– Да нет.

– А почему тогда?

– Ну, переживает Лида. И я переживаю. Вдвоем переживать легче. А если мы не виноваты, то и переживать нечего.

– Ну да, ну да… Ладно, давай! Некогда мне! – Скважин легонько хлопнул Семена по плечу и повернулся к нему спиной.

Антонина так и стояла у ворот, невидяще глядя вслед уехавшей машины. Но когда-нибудь она выйдет из транса и вспомнит о Семене. А еще через какое-то время придет к нему с повинной головой. Только не примет он ее обратно. И простить он ее не сможет, и больше обманывать себя не даст…

Высокая прическа, профессиональный макияж, стильное платье для коктейлей под белым пиджачком.

– Ну, как я тебе? – Лида ловко крутнулась вокруг оси.

– Каблуки не сломай! – усмехнулся Семен.

Она выглядела на все сто, но это не удивительно. Ей нужно было чем-то себя занять, и она разрывалась между салонами красоты и фитнесом. И ехать ей далеко не надо было, потому что она прописалась в мотеле, самый лучший номер для себя сняла.

Последние два дня ее не было: ездила к сыну, но лучше бы она с ним и осталась. Достала она Семена. И как она ни напрашивалась на веселую ночку, спать ей приходилось в досадном одиночестве. Во всяком случае, здесь, в гостинице. А чем она занималась последние дни, его волновало мало.

– А если убийцу никогда не найдут?

– Нашли. Уже нашли.

– Ну, вот хоть соврал, и то хорошо… – улыбнулась Лида, томным движением наматывая на палец длинную завитушку волос. – Я, так уж и быть, тебе поверю… Дверь закрывать?

– Я не соврал. И ты не соврала. Панарин действительно предал Скачкова. Менты это выяснили. И Скачкова арестовали.

– Точно арестовали? – разволновалась она.

– А что такое?

– Он же меня убьет!

– Ну, что я могу сказать? После того, что у нас было, я на тебе жениться не обязан. Но ведь было. Поэтому обязуюсь целый год соблюдать по тебе траур! – Для пущей убедительности Семен сомкнул на груди ладони.

– Траур?! По мне?! – оторопело уставилась на него Лида.

– Ну, после того, как Скачков тебя убьет.

– Издеваешься?

– Ну, ты же издевалась. Баш на баш…

Семен достал из бара бутылку скотча, два бокала, плеснул в них на два пальца.

– Что ты задумал?

– Выпьем за упокой… Не знаю, может, еще рано.

– Ну, ты и сволочь, Арбатов! – взвыла Лида.

– Я-то здесь при чем? Я Скачкова не убивал.

– А его что, убили? – вскинулась она.

– Убили.

– Арбатов, я понимаю, ты не воспринимаешь меня всерьез, – осуждающе качая головой, проговорила Лида. – Прикалываешь с меня… Но такими вещами не шутят! Скачков хоть и сволочь, но человек…

– Мертвый человек. Его действительно убили. Это не шутка…

Семен сказал это самым серьезным тоном, на который только был способен, но Лида все равно качала головой и смотрела на него как на злобного клоуна.

В это время открылась дверь, и в комнату вошел подполковник Скважин. Он улыбался, но взгляд напряженный. В сознании у Семена вспыхнул сигнал тревоги.

Он еще не понимал, что происходит, но появление Скважина ничего хорошего ему не сулило.

– Что случилось? – удивленно спросил он.

Скважин нервно обернулся. В дверях толпились опера. Взгляды суровые, сосредоточенные.

– Спокойно, парень, все нормально.

– Что происходит?

– Тебе всего лишь нужно проехаться с нами. – Скважин смотрел на Семена, а сам потихоньку выталкивал из комнаты Лиду.

– Вы меня в чем-то подозреваете?

– Нет, но ты должен проехать с нами… Давай без глупостей, парень! – Скважин достал из кармана пиджака наручники.

– Глупости у вас… – кивнул на них Семен.

– Да нет, это не глупости, – покачал головой Прихожих. Стараясь не делать резких движений, он обошел своего начальника, встал у окна, отрезая возможный путь отступления. Голос у него заговаривающий, вкрадчиво-увещевающий, а в руке пистолет. Семен понял, что попал в капкан.

– В Скачкова снайпер стрелял, у него лежка на крыше дома была. Там он расческу и потерял. А на расческе твои пальчики, Семен, – сказал Прихожих. – Если ты в чем-то не согласен, давай в отделении поговорим.

– Но я расческу не терял, – покачал головой Семен. – И в Скачкова не стрелял.

– Мы тебе не враги, Арбатов, – быстро глянув на своего подчиненного, произнес Скважин. – Если тебя подставили, надо разобраться. Но сначала мы должны тебя задержать. Так что давай не обострять ситуацию. Ты же сам служил, знаешь, что такое сопротивление при задержании.

Семен кивнул. Действительно, не стоило усугублять ситуацию. Тем более что ходы и выходы перекрыты.

– Ну, хорошо… – протягивая руки, сказал он. – Только сами давайте без глупостей…

– Все нормально, парень, все нормально.

Сначала Скважин надел на него наручники, а затем ударил кулаком в живот. Как знал Семен, что именно это сейчас произойдет, поэтому задержал дыхание, напряг мышцы пресса. Он выдержал удар, но на глаза навернулись слезы, нет, не от боли, а от обиды. Он же сдается, зачем Скважин с ним так?..

Менты набросились на него со всех сторон – сбили с ног, обыскали, разомкнули руки, завели их за спину, сковав стальными браслетами. К машине Семена вели как опасного преступника – на глазах у всего персонала. Такого стыда он еще никогда не испытывал.

Его запихнули в машину, Скважин сел справа от него, Прихожих – слева.

– Зачем так, полковник? – зло спросил Семен. – Как будто я зверь какой-то.

– А разве нет? Два трупа на тебе, парень.

– Алиби у меня.

– Какое алиби? Ты один сегодня подъезжал, в машине у тебя никого не было… И не звонила тебе Антонина, врешь ты все. Посмотреть хотел, а вдруг промазал, да?

– Как это не звонила? Номер у меня в телефоне… Входящий номер, предпоследний…

– Разберемся.

– Звонила мне Антонина. Сама не своя была… А может, и не она это… И расческу я не терял…

– В Скачкова стрелял, но расческу не терял, да? – усмехнулся Скважин.

– И не стрелял. И не терял…

– Ну, тогда скажи, где ты был сегодня в районе пятнадцати ноль-ноль?

– В дороге был. Антонина мне позвонила, я поехал…

– Кто тебя видел в дороге?

– Никто.

– Алиби нет, на месте преступления найдена расческа с отпечатками твоих пальцев… Давай, парень, колись. Еще не поздно явку с повинной оформить. Двадцать лет получишь, а не пожизненное, хоть воздухом свободы на старости лет подышишь. Сколько тебе сейчас, тридцать? В пятьдесят выйдешь. Еще поживешь. А если на пожизненное, то все, труба…

– Но я не убивал Скачкова.

– Тогда пожизненное. И на особом режиме. Там не жизнь, парень, там будешь думать только о том, как бы поскорее сдохнуть.

– Панарина тоже на меня повесите?

– Думай, парень, думай. Сейчас тебя только явка с повинной может спасти. У тебя еще есть десять-пятнадцать минут…

– А точно, расческа с моими пальцами была?

– Точнее не бывает… Я когда с тобой разговаривал, она уже была, только пальчики еще не идентифицировали… Я еще подумал, что ты здесь делаешь… Неумно, Арбатов, неумно… Может, ты за расческой приезжал?

– Даже не знаю, что за расческа.