Текст книги "Бригадир. Не будет вам мира"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Часть третья

Глава 18

Газовая труба прочно сидела в гнездах крепления и даже не скрипнула, когда Костя перенес на нее тяжесть своего тела. Вес у него далеко не самый большой, мышцы крепкие – он с легкостью подтянулся, одной рукой взялся за прут балконного ограждения, еще раз поднапрягся и зацепился за перила. Дальше – проще. Балкон без остекления, и ему ничего не стоило забраться на него.

Казалось бы, совсем не трудно влезть на балкон, под которым проходит газовая труба. Второй этаж – высота небольшая. Но простота эта обманчивая. На балкон Костя забрался, но нет уверенности, что его не заметили с улицы или из окон соседнего дома. Время хоть и позднее, но все может быть. Впрочем, если вдруг что, ментам придется серьезно потрудиться, чтобы взять его. Он может и на соседний балкон сигануть, вломиться в квартиру, которая выходит в другой подъезд.

Надо было затаиться, выждать время, но ему и так ничего иного не оставалось. Балконная дверь закрыта, в квартиру вламываться нет смысла. Нужно ждать, когда хозяин сам выйдет на свежий воздух. А у него может появиться такая потребность. За окном горит свет, значит, жилец еще не лег спать. Но если у него не возникнет желания проветриться перед сном, Костя что-нибудь придумает, чтобы выманить его на балкон. Можно по стеклу когтями поскрести, пусть мужик думает, что это голубь какой-нибудь приблудный к нему на ночлег просится. Любопытство – сильный фактор, кто-то может на этом сыграть, а кто-то – проколоться. Хотелось бы Косте оказаться в числе первых. Он хоть и не слабый малый, но и противник у него достаточно сильный. Как бы не облажаться…

Импровизировать Косте не пришлось. Жильца подвело не любопытство, а дурная привычка. Он вышел на балкон покурить, но не успел переступить порог, как Костя набросился на него и, не давая опомниться, нанес удар.

Это была его вторая победа над одним и тем же человеком. Первую он одержал в квартире у Кати. Это был тот самый громила с пигментными пятнами на коже, который со своим напарником приходил за ней по воле Красницкого. Костя два дня проторчал у банка «Багратион», прежде чем увидел его. Дальше была слежка, разработка, и вот они, наконец, могут пообщаться с глазу на глаз.

Правда, пигментный открыл глаза не сразу. За это время Костя и квартиру осмотреть успел, и пленника связать. Дома, кроме них, никого, ремни на запястьях у жертвы крепкие. И паяльник у Кости есть: он же знал, куда и зачем идет.

К тому времени, как жертва пришла в себя, Костя успел стянуть с него штаны. И паяльник разогрел, и канифольного дыму напустил.

– Эй, ты кто такой? – спросил пигментный, пытаясь высвободить руки из пут.

Он лежал на полу, на животе, и ему непросто было разглядеть Костю, который сидел в кресле.

– Базальт я. Ты меня знаешь. Я тебе однажды уже навалял. Ты тогда за Катей неудачно зашел. А потом у тебя был удачный заход. Вы меня с моей хаты выманили, а ее к рукам прибрали. Нехорошо вы тогда поступили, очень нехорошо…

Костя сунул паяльник в баночку с вазелином.

– Тьфу ты, ну и вонь!.. Как ты думаешь, с канифолью лучше войдет, чем с вазелином?

– Эй, ты чего? – задергался пигментный.

– Ну, ты же Катю опустил. Теперь я тебя опускать буду…

Диктофон еще не включен, но к записи готов. Сейчас Костя пробудит в пигментном жажду покаяния, и можно будет нажимать на красную кнопку.

Но красная кнопка была еще и на видеокамере, которую Костя вдруг заметил в тумбе под телевизором. Она стояла на полке возле видеомагнитофона, и Косте ничего не стоило взять ее в руки.

– И опущу тебя горячо, и на пленку все сниму… Тебе больно будет, а мне смешно. Ты же смеялся, когда меня развел. А хорошо смеется тот, кто смеется последним…

– Тебя босс твой развел!

– Кто меня развел? – включив диктофон, спросил Костя.

– Босс твой.

– Кто конкретно?

– Карп тебя развел.

– Ну, нашел чем удивить! Карп мне сам в этом признался. С Карпом я уже разобрался, осталось тебе предъявить. Но с тобой я торопиться не буду…

Костя снова сунул паяльник в баночку с вазелином.

– Воняет, да? Придется потерпеть. С вазелином все-таки лучше будет…

Костя не выключал диктофон, да это и ни к чему. Ненужные и неудобные моменты он потом просто вырежет.

– Эй, ты чего? Не надо! – задергался пленник.

Костя не зря стянул с него штаны. Голая задница более чувствительна к остроте момента. Тем более, когда «момент» этот еще и раскален докрасна.

– Как тебя зовут?

– Александр.

– Надо, Саня, надо… Фамилия?

– Сквалыгин.

– Паспорт твой где?

Паспорт находился в пиджаке, там же Костя нашел и фальшивое ментовское удостоверение на некоего Михеева.

– Так, Сквалыгину с вазелином, Михееву с канифолью. Так нормально будет?

– Слушай, зачем тебе все это? Ты же не извращенец, нет?

– Нет, не извращенец, – усмехнулся Костя. – Я обычный садист без всяких там отклонений. У меня и справка есть. Хочешь, покажу?

– Не надо.

– Вот и я думаю, зачем бумажку показывать, когда делом доказать можно… Слушай, у тебя зеленка есть?

– Зачем?

– Ну, потом зеленкой хорошо будет залить. Или йодом. Чтоб заживало быстрей. Видишь, какой я гуманный… Значит, Сквалыгин твоя фамилия, да? Сквалыгин Александр Георгиевич.

– Да.

– На кого ты работаешь?

– На Тяглова… Тяглов у нас начальник. Сергей Тяглов.

– А Тяглов на кого работает?

– На Незлобина. А Незлобин – на Красницкого. Он у него начальник службы безопасности…

– Кто Катю похитил?

– Ну, Карп… Карп нам в этом помог… Двое от него были, с Катей подъехали. Мы ее потом на квартиру отвезли…

– Адрес квартиры?

– Это в Сокольниках.

– Адрес?! – заорал на Сквалыгина Костя.

Тот назвал улицу, номер дома и квартиры, но не факт, что информация верная. Но Косте гораздо важнее было узнать, кто стоял за похищением Кати. И он это узнал.

– Ты работал на Тяглова, Тяглов – на Незлобина, а Незлобин – на Красницкого, так?

– Так?

– Значит, Катю похитили для Красницкого?

– Да.

– Что да?

– Катю похитили для Красницкого…

Костя проверил кассету в видеокамере, включил запись, направил объектив на Сквалыгина и заставил его повторить последнюю фразу.

Все просто. Катя узнает Сквалыгина, вместе со Спартаком выслушает его признание, и тогда им обоим станет ясно, что Костя ни в чем не виновен. Тогда его оставят в покое. Он сможет начать с Катей все сначала. Она простит Костю и, возможно, снова примет его ухаживания.

– Потом что произошло?

– Ничего. Незлобин позвонил, сказал, что Катю нужно возвращать брату; ну, мы ее и вернули…

– Кто ее вернул, ты?

– Да.

– Я так понял, тебе с канифолью больше нравится.

– Ну, не лично я…

– Почему не ты?

– Я не знаю. Кого Тяглов назначил, тот и повез…

– Не мог ты Катю увозить. Потому что Катя тебя в лицо знает. А дело так нужно было провернуть, чтобы меня подставить… Или нет?

– Про тебя не знаю, а Красницкого нужно было выгородить…

– Выгородили?

– Вроде того…

– Ну и что, Красницкий успокоился? Больше на Катю не дергается?

– Нет. Он же умный человек, он понимает, что с ней лучше не связываться. Зачем ему конфликт с законным вором из-за какой-то бабы?

– Не человек он, а козел. Умный козел… Ничего, я еще встречусь с ним на узкой дорожке. Так ему и передай… Хотя тебе лучше с ним не встречаться. Я тебя Спартаку сдам, а он Красницкому предъявит. Ты крайним и окажешься. Я на тебя и цента не поставлю. Так что мой тебе совет: сваливай из Москвы, да так, чтобы тебя долго и безуспешно искали… Хотя можешь и остаться, мне тебя совсем не жалко.

Костя вырубил Сквалыгина, развязал его и вышел из квартиры через входную дверь. Диктофон и кассету из видеокамеры он уносил с собой. Ему нужна Катя, поэтому он готов оправдываться перед ее братом.

В прошлый раз после встречи со Спартаком он едва ноги унес. Но все-таки готов свидеться с ним еще раз.

* * *

Новость созрела еще ночью, но узнал о ней Спартак только утром. Вот и возник вопрос.

– Почему не разбудил? – сурово смотрел он на начальника личной охраны.

– Так вы же спали, – растерянно моргнул Еремей.

– Это не важно. Если дело касается Кати, то буди меня хоть посреди ночи… Значит, Алексей Аркадьевич у нас проклюнулся?

– Да, Юра звонил, сказал, что стриптизерша про него говорила. Какой-то парень к ней подходил, сказал, чтобы она этих придурков отвлекла, ну, Юру с Геной…

– Может, этот придурок опять что-то не так понял?

– Да нет, Герц еще звонил. Был какой-то парень, который стриптизершу запряг. Он по телефону с Алексеем Аркадьевичем разговаривал…

– О чем?

– Ну, обещал, что все в порядке будет…

– Какой уж тут порядок… Ладно, давай звони Герцу, пусть подъезжает, лично с ним поговорю.

– Хорошо… Да, тут еще этот к вам пожаловал, ну, беглец наш, – плотоядно улыбнулся Еремей.

– Какой беглец? – не понял Спартак.

– Ну, Базальт… Мы у него диктофон забрали, кассету от видеокамеры. Типа, он Катю не похищал…

– Где он?

– Под замком. На этот раз мы его по всем правилам захомутали, не вырвется…

– Я не понял, он сам пришел или ты за ним по лесам гонялся?

– Ну, сам, – потускнел Еремей.

В ту злополучную ночь ему досталось больше всех. Костя, выскакивая из багажника, ударил его костяшками пальцев по горлу, Еремея потом долго откачивали. Потому и зол он на Костю. И так бы хотелось ему самому поймать этого беглеца, да не судьба. Костя сам к нему пришел, но если это и победа для Еремея, то вовсе не блестящая.

– Сюда его давай… Хотя нет, сначала запись давай прослушаем.

Еремей включил трофейный диктофон на воспроизведение, и Спартак узнал о существовании некоего Сквалыгина, который утверждал, что вина за похищение Кати лежит на Красницком. А кассета из видеомагнитофона позволила ему посмотреть на этого обличителя. Сквалыгин лежал на полу, со связанными руками. Видно, Базальту пришлось потрудиться, чтобы развязать ему язык.

Только затем привели Костю. Со связанными руками, с заклеенным ртом. Спартак внимательно посмотрел на него. Лицо вроде без синяков, но Еремей мог сделать ему прямой массаж брюшной полости, следы от которого, как правило, остаются за кадром.

Костя понимал, что ситуация для него как минимум неблагоприятная. Но смотрел на Спартака без страха и смущения. Видно, что парень этот – крепкий орешек. Такому ствол ко лбу приставляй, он будет улыбаться. Спартак мог ошибаться в своем суждении, но проверять его не хотелось. Косте и без того досталось.

Он велел развязать пленника, а рот расклеил ему собственноручно.

– Ты уж извини, что с тобой обошлись так грубо.

– Да я другого и не ожидал, – усмехнулся парень.

– Я тут с твоей режиссурой ознакомился…

– Я же говорил, что не похищал Катю. Не моя это работа…

– А почему ты думаешь, что я поверю этому Сквалыгину? Откуда я знаю, может, это какой-то подставной?

– Катя его видела, он за ней приходил. Ну, в первый раз. Я его тогда укатал…

– Так он же от тебя и приходил.

– От меня?! – оторопел Костя.

– Ну да, от тебя… Двойка тебе за сообразительность. Не убедил ты меня…

– Э-э… – Парень растерянно почесал затылок. Действительно, нестыковка вышла.

– Значит, ты хочешь, чтобы Катя его опознала? – Спартак пристально смотрел на него.

– Да, хотел… Но если она думает, что это я подослал к ней этого Сквалыгина… Если вы так думаете… Но я правда не виноват в том, что Катю похитили, – поджав губы, жестко, но с беспомощностью во взгляде смотрел на него Костя.

– Когда похитили?

– Как когда? Из моей квартиры ее похитили… Красницкий это сделал, а меня подставил…

– Что, и больше ее не похищали?

– Кто ее похитит, если она с тобой?

– Ты что, ничего не знаешь? – всматриваясь Косте в глаза, спросил Спартак.

Похоже, парень всерьез думал, что Катя где-то здесь, в доме. И всерьез рассчитывал, что она опознает Сквалыгина.

– А что я должен знать?

– Катя исчезла. Нет ее. Ищут Катю, но пока ничего…

– Как исчезла?!

Костя не разыграл удивление. Или в нем умер великий актер, или он действительно ничего не знал.

– Так исчезла. Была – и нету. Или похитили, или сама сбежала…

– С кем?

– Да есть тут один…

Спартак не исключал мысль, что Катя просто сбежала от телохранителей, чтобы остаться наедине с Саврасковым. Его человек подговорил стриптизершу, отвлек охрану, и Катя воспользовалась этим. Саврасков помог ей сбежать… Но зачем ему это? Если у них любовь, то Спартак совсем не против… Может, она просто хотела побыть с ним без своих телохранителей. Но почему они тогда исчезли?..

Да и не питала Катя чувств к Савраскову: на Косте она помешана. Но, может, она и сбежала с ним от Кости. Не от Спартака сбежала, а от своих чувств. Может, надеялась, что Саврасков поможет ей забыть Костю?.. Корявая какая-то логика, неправдоподобная. Но Спартак очень хотел верить, что с Катей ничего страшного не произошло.

– У них что, роман?

– А тебе не все равно?

– Если бы мне было все равно, меня бы здесь не было.

– Нравится тебе Катя, – утвердительно сказал Спартак.

– Может быть.

– Нравится… И сама по себе она хороша, и у ее брата статус. Он и деньгами может помочь, и на хорошее место пристроить…

– Это ты о чем? – вскинулся Костя.

– Да все о том же. Ты у Карпа кем был, пехотой? А при мне большим человеком можешь стать…

– Только давай без фантазий, – поморщился парень. – Чего ты мне тут шкуру неубитого медведя стелешь? Мне от тебя ничего не надо…

– Ну да, ну да.

– Мне Катя нужна. Поэтому я здесь.

– Нужна… Нужна тебе Катя, – кивнул Спартак. – Поэтому ты здесь…

Поэтому он и сунулся в полымя, что хотел быть с Катей. Знал, что жизнью рискует, а все-таки пришел к ней, чтобы оправдаться. Может, не все Костя предусмотрел, потому и попал впросак, но важен сам факт. Не сидит он на месте, стремится быть с Катей.

Костя пришел к ней, а ее нет, и Спартак мог точно сказать, что для него это стало новостью, причем очень плохой. Значит, он непричастен к ее исчезновению. Во всяком случае, все на это указывало.

Он тянется к Кате, а она – к нему. Похоже, их чувства взаимные…

Спартак всерьез считал, что Костя не пара его сестре. Но сейчас об этом и думать не хотелось. Так, сказал несколько слов, чтобы позлить Костю. Но мысли все о том, как найти Катю, как выручить ее из беды.

– Ты здесь. А ее нет… И где она, никто не знает.

– С кем у нее роман, с Красницким? – неприязненно скривился Костя.

– Красницкий здесь ни при чем… Да и тебе этот Сквалыгин сказал, что Красницкий успокоился, – Спартак вспомнил фрагмент видеозаписи.

– Сказать можно все что угодно…

– Ну да, и Сквалыгина можно назначить виновным.

– Я не назначал его виновным. Я его у «Багратиона» вычислил.

– У «Багратиона», говоришь… – задумался Спартак.

Он ставил задачу Гобою посмотреть за этим банком. Тот кое-какую информацию на Красницкого собрал, наблюдение за его офисом установил. Этим делом специальный человек занимался; что, если он видел Сквалыгина, сможет его опознать?

Спартак позвонил Гобою, тот прислал человека да и сам подъехал. И выяснилось, что Сквалыгина действительно видели в банке «Багратион». Значит, не врал Костя.

– Повезло тебе, парень, смог ты меня убедить, что тебя подставили, – в раздумье покачал головой Спартак. – Перехитрил меня Красницкий. И Катю перехитрил, и меня…

– Не был бы он хитрым, олигархом бы не стал, – с явным облегчением вздохнул Костя.

– Логично… Красницкий понял, с кем связался, дал отбой, а стрелки перевел на тебя. И от Кати отстал. Хотя…

– Что хотя? – напрягся Костя.

– Катю он к себе на банкет позвал. Ты, Костя, правильно говорил, ничем хорошим это не закончится. Может, Красницкий вину свою хотел перед ней замять или еще что, но он ей медвежью услугу оказал – с Саврасковым познакомил. А Саврасков – еще тот жук… На него все показывает. Если Катю похитили, то это его работа…

– Так найти его надо, тряхнуть!

– Нет его, пропал куда-то…

– Пропал, – подтвердил Гобой. – За его домом смотрят, за офисом; пока не появлялся…

Когда-то он был правой рукой у Спартака наравне с Мартыном. Он и сейчас занимается разведкой, но под началом у того же Мартына. Хотя и Спартак по-прежнему для него голова…

– Никто не знает, где он, – кивнул Спартак. – Как сквозь землю провалился. Вместе с Катей…

– Может, он сам по себе пропал, без Кати? – спросил Костя.

– Он за ней приезжал перед тем, как она пропала. Ей сказали, что Саврасков ее спрашивает, – сказал Гобой. – А телохранителей стриптизерша отвлекла, ее парень какой-то нанял. Стриптизерша слышала, как он по телефону с Саврасковым говорил…

– Она слышала, как он его Алексеем Аркадьевичем называл, – вслух подумал Спартак. – Но голос его не слышала. И самого Савраскова у клуба никто не видел. А сказать все что угодно можно…

– Красницкий меня подставил. И очень удачно, – сказал Костя. – Может, он и Савраскова подставил… На Савраскова грешить будут, а Красницкий в стороне. Катя у него, а он в стороне…

– Зачем ему Савраскова подставлять?

– Я же сказал, чтобы самому в стороне остаться…

– И это как минимум, – подхватил Гобой. – А как максимум можно двух зайцев убить. Или даже трех…

– А конкретно? – строго посмотрел на него Спартак.

– Во-первых, он получает Катю. Чтобы утешить свое извращенное самолюбие. Во-вторых, он избавляется от Савраскова. В-третьих, если вдруг найдут его труп, виноватым, Спартак, останешься ты. Он же твою сестру похитил, ты ему и отомстил…

– Слишком все сложно.

– Так Красницкий на сложных схемах и поднялся. Талант у него на многоходовки, он на этом миллионы сделал. И еще миллиарды сделает. Он и Катю получит, и тебя подставит. Сначала Савраскова, а потом и тебя. А у Савраскова банк и несколько металлургических заводов. Там и черные металлы, и цветные – а это очень серьезные деньги. Савраскова убьют, тебя в этом обвинят, закроют, а Красницкий в стороне и при всем своем…

– И при Кате, – с горечью добавил Костя.

– Думаешь, труп Савраскова может всплыть? – мрачно глянул на Гобоя Спартак.

– Все может быть…

– Значит, Красницкий запутать меня хочет.

– Не исключено.

– И что делать будем?

– Прежде всего на Красницкого наехать. И чем быстрей, тем лучше. Здесь не столько результат важен, сколько сам факт. Надо дать понять, что не на Савраскова ты грешишь, а на Красницкого. И если труп Савраскова найдут, ты здесь не при делах…

– Так и сделаем, – согласился Спартак.

Не хотел он связываться с Красницким, но, возможно, тот не оставил ему выбора. Так что хочешь не хочешь, а без войны, похоже, не обойтись. Что ж, ему не привыкать к путешествиям по минному полю…

Глава 19

Осень. Листья падают на землю с деревьев, а бизнесмены – с машин. И листья будут преть под открытым небом, и жертва – гнить и разлагаться. Если, конечно, ее не найдут. А ее должны найти – таков план.

– Ребята, что вы делаете? Нельзя так!

Банкир понимает, что жить ему осталось совсем чуть-чуть, страшно ему до мокрых штанов, на колени перед Клинчем встал, руки к нему тянет.

Клинч смотрел на это жалкое существо с презрением, но вместе с тем и с удовольствием. Этот человек совсем недавно ворочал миллионами, имел высокий статус в обществе, вытирал ноги о слабых мира сего. Но сейчас он уже не человек, а грязь под ногами. Клинч откровенно наслаждался его унижением. Потому и не спешил нажимать на спусковой крючок.

– Почему нельзя? Можно, если очень захотеть. А кто-то очень захотел…

– На кого вы работаете? Кто вам заплатил? Я заплачу больше!

– Сколько? – алчно встрепенулся Клинч.

– Три миллиона долларов! Три миллиона долларов прямо сейчас!

– Давай.

– Ну, не в прямом смысле… Мы поедем ко мне домой, там у меня тайник, я вынесу вам деньги…

Искушение было велико. Но Клинч понимал, что нельзя соваться в дом к Савраскову. И три миллиона накроются медным тазом, и контракт с Красницким аннулируется. Бригада у него не маленькая, два десятка бойцов, и он почти не сомневался в том, что кого-то из них Незлобин взял на секретное содержание. Очень даже может быть, что в бригаде завелся стукач. Во всяком случае, на месте Красницкого и начальника его службы безопасности он бы обзавелся сексотом. Клинч уже решил две проблемы, показал себя в деле, но, возможно, в нем еще сомневаются. И если не пройдет он сейчас через проверку на вшивость, Незлобин сделает соответствующие выводы. Обидно будет, если и трехмиллионный журавль в небо улетит, и синица за двести пятьдесят тысяч в руке сдохнет.

– Обманешь, – покачал головой Клинч и наставил на жертву пистолет.

– Нет, нет! Не обману!.. Это Красницкий обманет! А я не обману!

– Красницкий?! При чем здесь Красницкий? – удивленно спросил Клинч.

Нигде не афишировалось, на кого он работает.

– Ну, я же не дурак! Я знаю, кто меня заказал!.. Я знаю, Красницкий давно глаз на мой бизнес положил!

– Какая тебе разница, кто тебя заказал? Все уже решено, так что заглохни, закрой глаза и умри, как мужик.

Саврасков зажмурил глаза, но не заглох:

– Поверьте моему слову, Красницкий вас обязательно обманет! Он подлый человек, ему нельзя ве…

Клинч усмехнулся. Можно подумать, он доверял Красницкому. Он точно знал, что в этой жизни никому нельзя верить, поэтому Савраскова можно дальше не слушать. Клинч нажал на спусковой крючок и оборвал речь жертвы на полуслове.

* * *

Окно открылось достаточно легко, но вмонтированная в стену решетка дальше не пускала. Катя двумя руками взялась за прутья, попробовала их шатнуть, да куда там! Крепкая решетка, такую только вместе со стеной вырвать можно.

– Ку-ку!

Перед окном вдруг всплыла ухмыляющаяся физиономия. Круглолицый парень с диатезно-красными щеками одной рукой держался за живот, а пальцем другой тыкал в нее. Хорошо, фундамент высокий, и он не доставал до Кати.

Так ей вдруг захотелось плюнуть на него, но все-таки она удержалась от искушения. Не в том она положении, чтобы плевать в колодец. Этот парень – ее враг, и если его разозлить, то можно за это поплатиться. Неизвестно, что у него на уме, может, он изнасиловать ее хочет, но сдерживается…

Как-то сумбурно все произошло. Только Ваня Бояров отвязался от нее, как появился какой-то парень, сказал, что Саврасков очень хочет видеть ее. Катя заупрямилась, но взгляд у незнакомца заморачивающий, голос завораживающий, и она пошла за ним как будто под гипнозом. Через какой-то черный вход он вывел ее на улицу, посадил в машину, тут же кто-то вонючим платком заткнул ей нос, и она потеряла сознание.

Очнулась Катя в этом доме, сжатая со всех сторон стенами, крепкой дверью и прочными решетками. Комната небольшая, пол скрипучий, мебель дрянная, но даже если бы все здесь было в золоте, все равно это клетка. И она в очередной раз убедилась, что из нее не выбраться.

Дверь вдруг открылась, и в комнату ввалились двое: здоровяк с диатезными щеками и мордастый верзила с изрытым оспой лицом.

– Хозяин звонил, сказал, что тебя распечатать надо, – оскалился диатезный.

– Чего? – вжимаясь в угол комнаты, с ужасом протянула Катя.

– Да ты не бойся, мы же не извращенцы, – ощерился рябой и ладонью похлопал по корпусу видеокамеры, что держал в правой руке. – Алик тебя оформит, а я на камеру сниму. Он один будет, все по-честному…

– Сама разденешься или тебе помочь? – глумливо спросил диатезный, расстегивая пояс на своих джинсах.

Катя пожалела, что не плюнула в него. Впрочем, еще не поздно. Только, увы, плевком делу не поможешь. Парень крепкий, и если он навалится на нее всей массой, то все, пиши пропало… Что же делать? Что делать?

– Ты хоть знаешь, кто у меня брат? – схватилась за соломинку Катя.

– Не знаю и знать не хочу!

– Он в законе! Знаешь, что с тобой будет, если ты меня хоть пальцем тронешь?

– А это смотря каким пальцем, – хохотнул диатезный. – Я правильным пальцем тебя трону. Тебе понравится! Еще умолять будешь, чтобы я повторил!

– Не подходи ко мне, мразь!

– Давай, давай, меня это заводит!

Катя выставила вперед руки, защищаясь от насильника, но тот ловким движением захватил их и одну заломил за спину. Развернул Катю к себе спиной, завалил ее на живот, стал стаскивать джинсы…

Но раздеть ее не успел. В комнату вдруг ворвались какие-то люди, скрутили его самого, закрепив на его запястьях наручники. Досталось и верзиле.

– Капитан милиции Уходов, – помогая Кате подняться, представился парень с располагающей к доверию внешностью.

И удостоверение он Кате предъявил, и в машину проводил.

– Еле нашли вас, Катя, – усаживаясь рядом, с доверительной улыбкой сказал он. – Да, кстати, если можно, автограф…

Из кармана кожаной куртки он достал магнитофонную кассету и попросил расписаться на обложке с ее фотографией. Разумеется, она не могла отказать ему в столь невинной и приятной просьбе.

– Спасибо. Не скажу, что я рьяный ваш поклонник, но мне нравится, как вы поете… Олег, организуй нам концерт!

Водитель взял кассету, вставил ее в магнитолу, после чего плавно стронул машину с места.

– А куда мы едем? – спросила Катя.

– А куда вам надо?

– В Репчино. Там у меня брат.

– Никонов Спартак Евгеньевич, я не ошибаюсь? – нахмурился капитан.

– Да. А что-то случилось? – всполошилась она.

– Ваш брат сейчас находится в изоляторе на Петровке. Его арестовали по подозрению в убийстве гражданина Савраскова.

– Что?!

– Успокойтесь, Катя. Собственноручно ваш брат никого не убивал, возможно, предъявить ему будет нечего. Да и к тюрьме вашему брату не привыкать. Все-таки вор в законе…

– А что, Савраскова убили?

– Да. Выстрелом из пистолета. Вывезли в лес и застрелили. Типичная бандитская расправа… Ваш брат думал, что вас похитил гражданин Саврасков. Так, в общем-то, и оказалось. Алексей Аркадьевич перед смертью сказал, где вас прячут, но тут появились мы, арестовали вашего брата, его подельников. Сами вот за вами приехали… Сейчас мы отвезем вас домой, вы успокоитесь, а завтра к вам придет следователь, опросит вас, ну, все как положено. Возражать не будете?

– Делайте что хотите.

– Ну и отлично.

Машина шла через какую-то деревеньку, по ухабистой дороге, но Катя не замечала тряски. После того, что произошло в доме, сейчас она ощущала только покой и умиротворение. Пыльная машина, гулкая, но в ней так хорошо и уютно, что ее вдруг стало клонить в сон.

Засыпая, она услышала, как у капитана зазвонил телефон.

– Да, Уходов… Как скажете, товарищ полковник… Так точно! Будет сделано!

Катя улыбнулась сквозь дрему. Все, что мог, этот бравый капитан уже сделал. От насильников ее избавил, домой везет, и она очень-очень ему благодарна. Жаль, спать хочется так, что нет сил выразить ему свою благодарность. Впрочем, у нее будет еще для этого время…

Проснулась она, когда за окном уже смеркалось. Какой-то дачный поселок за окном, летние дома. Вот машина остановилась возле ворот, которые тут же открылись, въехала во двор двухэтажного дома из оранжевого кирпича.

– Куда мы приехали? – возмущенно спросила Катя.

– Вы только не переживайте, нормально все, – с какой-то нехорошей хитринкой в глазах улыбнулся капитан. – Мы сюда по пути заехали. С вами один важный человек поговорить хочет, а потом мы дальше поедем.

В его словах был подвох, и очень скоро Катя в этом убедилась. В каминном зале она увидела того самого важного человека, о котором говорил Уходов. Это был Красницкий. Он торжествующе улыбался, глядя на Катю.

– Что все это значит? – содрогаясь от дурного предчувствия, спросила она.

Капитан вышел из комнаты, и она осталась с Красницким наедине. От волнения у нее подкашивались ноги.

– А значит это, Катенька, что ты находишься под моей личной защитой и ничего плохого с тобой больше случиться не может.

Красницкий поднялся со своего места, подошел к ней, мягко взял за руку, подвел к креслу, помог сесть.

– Это что, розыгрыш такой?

– Почему розыгрыш?

– Ну, может, вы и в прошлый раз меня разыграли. Сами меня похитили, сами меня и спасли…

– Я не знаю, кто похитил тебя в прошлый раз, но сейчас тебя похитил Саврасков. И не я тебя спас, а сотрудники милиции… Или ты думаешь, что милиция не настоящая? – весело спросил он.

– Откуда я знаю? Все может быть.

– Нет, милиция настоящая. Просто я позволил себе вмешаться в ход событий, и поэтому ты здесь. Я же олигарх, Катенька, у меня очень большие возможности. И милицейские генералы у меня в друзьях. И даже на содержании. Поверь, что я скажу, то Уходов и сделает. Скажет, что не нашли тебя в доме у Савраскова, и ты окажешься в списках без вести пропавших…

– Зачем это вам?

– Вот и я думаю, что незачем. Спартаку сообщат, что с тобой все в порядке, и ты останешься здесь, под моей защитой. Ты, наверное, еще не в курсе, что Спартак сейчас в тюрьме…

– В курсе.

– Его обвиняют в убийстве Савраскова.

– Но ведь он сам не убивал.

– Да, но убийца тоже задержан, и он дал показания против твоего брата. Твоему брату грозит статья за организацию убийства. А это еще лет десять строгого режима…

– Мне нужно ему позвонить.

– Ты думаешь, у него есть телефон?

– Телефон есть у его друга. Мне нужно позвонить Мартыну.

– Пожалуйста!

Красницкий кликнул своего телохранителя, который подал Кате мобильный телефон. И уровень сигнала хороший, и гудки длинные в трубке пошли, но, увы, Мартын не отзывался. И Юле она дозвониться не смогла.

– Ничего не понимаю.

– Может, Мартына тоже арестовали?

– А Юлю, жену Спартака?

– Ну, мало ли…

– Нет, здесь что-то не то…

– Телефон оставь себе. Может, еще дозвонишься…

Что-то подсказывало Кате, что по этому телефону она вообще никуда не сможет дозвониться.

– Зачем он мне? Я новый себе возьму.

– Где?

– Домой приеду, скажу, мне привезут…

– Твой дом – здесь. Я в ответе за твою безопасность, поэтому ты останешься здесь. Поверь, охранять тебя будут… Нет, беречь будут как зеницу ока…

– Но я не хочу здесь оставаться.

– Безопасность иногда бывает навязчивой, – усмехнулся Красницкий.

– Такой же навязчивой, как и вы сами?

– Я вижу, ты уже поняла, что тебе от меня никуда не деться. Я – твоя судьба, и ты должна с этим смириться… И еще я в ответе за тебя перед твоим братом. Вот верну я тебя домой, а с тобой что-то случится, твой брат выйдет из тюрьмы, и что я ему скажу? Извини, не уберег. А твой брат – серьезный человек, и у меня из-за тебя могут возникнуть с ним проблемы. Мне это надо?

– Но вы же сказали, что Спартаку грозит большой срок.

– Что верно, то верно.

– Я же не могу просидеть здесь десять лет?

– Почему не можешь? Можешь. Дом неплохой, со всеми удобствами, кормить тебя здесь будут, охранять…

– Вы издеваетесь? – возмутилась Катя.

– Нет. Известны случаи, когда женщины жили по десять-двадцать лет в подвалах, в невыносимых на первый взгляд условиях. И ничего, жили, детей рожали… Ты же не хочешь жить в подвале? – холодящим взглядом посмотрел на нее Красницкий.

– Нет, – внутренне сжалась она.

– Тогда будь умницей, и будешь жить в комфорте. Скоро зима, а здесь камин и отопительная система. Душ с горячей водой, теплый туалет, свет в окнах. А в подвале холодно и сыро…

– Я не хочу в подвал.

– Вот и я о том же… Ты будешь умницей, и я создам тебе все условия. Ты будешь умницей, и я помогу твоему брату выйти на свободу.