Текст книги "Третий должен уйти"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Со мной.

– С тобой? – Сима разволновалась, и ее нежное личико пошло красными пятнами.

– Давай в субботу, в семнадцать ноль-ноль, возле кинотеатра.

– Ты не шутишь? – Она смотрела на меня, сомневаясь в серьезности моих намерений.

Я покачал головой и, не прощаясь, вышел за калитку. Я не шутил, потому что мог этим обидеть Симу. А я должен оберегать этот хрупкий нежный цветочек…

Суббота – выходной, людей нет, завод стоит. Производственная линия в рабочем состоянии, можно гнать продукцию, а завод стоит. Заказы есть, их нужно выполнять, а завод стоит. Я понимал, что так не должно быть. И понимание было, и обоснование. Особой прибыли завод пока не приносит, но зарплату есть чем платить – деньги, продукты, все такое. Можно нанять людей со стороны, организовать обучение на местах. Для начала наладить работу по выходным, а потом выйти на две смены…

Козьмин выслушал меня внимательно, кивнул, соглашаясь.

– Как считаешь нужным, так и делай.

Платон Андреевич вчера выписался из больницы, а сегодня заехал на завод – всего на пару часов. Хоть и подлечился он, а состояние неважное. Сердце работает с перебоями, давление прыгает, печенка шалит… Не позавидуешь ему.

– Ну, я уже нашел людей. Увеличим штат, разобьем по сменам, установим текущий график, четыре дня работаешь – два отдыхаешь.

– А люди поймут?

– Если будут зарплаты, поймут. А без работы зарплат не будет…

– Все правильно, Вадим, все правильно… Чем сегодня занят?

– Ну, хотелось бы по личному плану.

Сегодня у меня свидание с Симой. Смешно это или нет, но я вчера всю ночь не спал, думая об этой чудесной девушке.

– Конечно, по личному. Не пропадать же тебе здесь. И так без выходных и проходных работаешь… Ко мне сейчас поедем! Жена стол накрывает! Посидим, поговорим… Расскажешь Марине о перспективах, которые ты здесь обрисовал.

– Марине?!

Я решил, что разговор идет о дочери Козьмина. Все-таки Платон Андреевич решил перейти от слов к делу. И, как назло, именно сегодня.

– Марина – моя жена. Она у меня еще молодая. Это мне уже под шестьдесят, а ей тридцать четыре всего… – с гремучей тоской во взгляде сказал Козьмин.

Видимо, любил он свою жену. Она молодая, а ему совсем чуть-чуть осталось. Он понимал это, отсюда и смертельная тоска…

– Была у меня возможность, я и завод этот взял, и четыре магазина в Горанске открыл. Марина магазинами занимается. Ну, и завод ее, конечно же, интересует. Завод я дочери отписал, но это же и Марины дочь… Если вдруг со мной что-то случится, Марина на хозяйстве останется. Ты меня понимаешь?

– Понимаю.

– Тогда поехали. С будущим начальством знакомиться.

– Ну, я не могу…

– Что значит, не могу? Марина старается, обед готовит, а ты – не могу. Ладно я, а Марина и обидеться может.

Это был удар ниже пояса. Козьмин мужик не глупый, он уже понял, что не хочу я жениться на его дочери, поэтому вместо вечера знакомств с ней организовал деловую встречу со своей женой. И я не мог отказаться. Возможно, Марина Козьмина – мегера, которая не прощает обид. А моим шефом она, возможно, станет в самое ближайшее будущее…

– Что, прямо сейчас и едем? – спросил я.

– Прямо сейчас и едем, – поднимаясь со своего места, кивнул Козьмин.

В Горанск мы въехали в половине третьего пополудни. Нас ждал, так сказать, деловой обед, после которого я в принципе мог отправиться в кинотеатр. Хотя бы для того, чтобы перенести встречу с Симой назавтра. А может, к этому времени я и вовсе освобожусь. Если дочь Козьмина не свяжет меня… Конечно, эта толстушка не виновата в том, что уродилась такой страшненькой, но почему я должен страдать из-за генов, которые она унаследовала от отца?

Машина остановилась возле дома, показавшегося мне знакомым. Забор из красного кирпича, синие ворота.

– Ну, вот, приехали, – сказал Козьмин.

Водитель Коля открыл ему дверь, и он тяжело вышел из машины. Я последовал за ним и оказался во дворе дома, в котором не так давно уже был. Но здесь жила Сима, а не та безобразная толстушка, которую я видел в больнице.

Дверь открылась, и на высокое полукруглое крыльцо вышла средних лет женщина – симпатичная, стройная, ухоженная. Высокая прическа, светлое, воздушной легкости платье, тапочки на каблуке. Улыбка вроде бы приветливая, но во взгляде настороженность. И даже неприязнь. Я для нее был «темной лошадкой», на которую поставил Платон Андреевич, и не известно, будет ли от меня толк. Слишком я молодой, чтобы относиться ко мне всерьез.

Женщина постаралась скрыть свои чувства, ее улыбка стала чуточку ярче. Она подошла ко мне, приподняв правую руку. Я поздоровался, взял ее за руку, поцеловал. В конце концов, я офицер и должен придерживаться хороших манер. Нас хоть и не учили целовать руки дамам, но я видел, как это делается.

– Вадим!

– Марина Павловна, – в ответ представилась женщина.

Только на «вы» и по имени-отчеству – вряд ли она признает иную форму обращения. Не простая она женщина, и ее радушие больше показное, чем искреннее. Ну да, она владелец четырех магазинов… Я тоже начальство, но подневольное.

На крыльцо выскочила Сима. В глазах удивление, по щекам разливается краска.

– Кто это? – дрожащим от волнения голосом спросила она у отца.

– Вадим это, мой заместитель.

– Это мы его ждем?

– Его.

Сима бросила на меня разгневанно-возмущенный взгляд, вызывающе сложила на груди руки, резко повернулась спиной и скрылась в доме.

– Это ваша дочь, Платон Андреевич? – Я разволновался не меньше, чем она.

– Моя дочь. Сима.

– И больше дочери у вас нет?

– Есть.

Козьмин и его жена непонимающе переглянулись.

Я озадаченно поскреб затылок. Значит, Сима одна дочь, а мне сватают другую, ту самую толстушку…

– От первого брака дочь. Она уже взрослая, замужем… А что такое? – Козьмин смотрел на меня удивленно, а его жена – еще и с недовольством.

Видимо, ей не нравилась тема, которую я поднял. Возможно, ее злила сама мысль о первом браке Платона Андреевича.

– А Симе пятнадцать лет? – пробормотал я.

– Ну, скоро шестнадцать… А чего мы здесь стоим? В дом давай.

В доме работал кондиционер – в каминном зале было прохладно. Красивые обои на стенах, гарнитурная стенка отливает лаком, роскошный ковер на полу. Стол сервирован, но блюда еще не поданы.

– Садись. – Козьмин показал мне на место за столом – возможно, для того, чтобы я случайно не занял хозяйское кресло. Ему-то, может, и все равно, где я буду сидеть, но жена может не так все понять…

Сам он ушел на кухню, но я недолго пробыл в одиночестве. Ко мне со второго этажа спустилась Сима. Густые русые волосы распущены, губы накрашены, длинное нарядное платье, белые носочки. Милое, нежное и совершенно невинное существо. Я смотрел на нее, не чувствуя своего дыхания.

– А как же кино? – спросила она, положив руки на спинку стула.

– Сейчас пообедаем и пойдем. Или нет?

– Ну, можно и так… – зарделась она.

– Как коленка?

– Ничего… А ты с папой работаешь?

– Я от него шел, из больницы, а ты на меня на мопеде… Его мопед?

Я улыбнулся, представив тушу Козьмина на маленькой «Верховине». Но ведь он не всегда был толстым. Наверное…

– Его… Ты папе очень нравишься, – сказала она.

– А тебе?

– Ну, не в том смысле нравишься… – смутилась Сима.

– А тебе в каком смысле нравлюсь? Или не нравлюсь!

Она повернула голову и косо, с осуждающей улыбкой посмотрела на меня.

– А давай уйдем отсюда! – вдруг предложил я.

Марина Павловна – симпатичная женщина, но мне так не хотелось обедать с ней. Слишком она непростая, и нас обоих будет тяготить эта встреча.

– Как уйдем?

– В кафе сходим, будем есть мороженое и запивать кофе. А потом в кино. Если ты не застудишь горло. Мороженое холодное… – сказал я с непривычным чувством нежности к этой чудесной девушке.

– Я не простужусь! – завороженно смотрела на меня Сима.

– Ну, так что?

Она кивнула и торопливо вышла из комнаты, увлекая меня за собой.

Сбегая от Козьмина, я вел себя как сопляк-мальчишка, но мне было все равно. Сейчас для меня существовала только Сима… Да и Платон Андреевич только рад будет, если между нами завяжется дружба. Он же сам к этому стремился…

И я сам стремился к дружбе с его дочерью. Именно к дружбе, а не к любовным отношениям. Слишком она молодая для этого. Но и без любви нельзя. Если так, то пусть она будет, но платоническая…

Бизнес должен расти ввысь, вглубь и вширь, как дерево. Корни пустить, обрасти крепкими ветками, а главное, давать плоды. Но и этого мало. Дерево должно давать побеги, обрастать новыми деревьями.

Прошло всего полтора года с тех пор, как я взял на себя управление заводом, а мне уже тесно в старых рамках. И производительность завода я увеличил, и качество товара повысил, снизив при этом себестоимость. И со сбытом никаких проблем. Есть постоянные клиенты, которым нужен кирпич именно с нашего завода. Появляются новые точки сбыта, а мощности на отдельно взятом «дереве» уже не нарастишь. Нужно новое производство, и я уже присмотрел кирпичный завод в соседнем районе – такой же убогий и нерентабельный, каким был наш в свое время. Завод в долгах, как шелках, поэтому стоит недорого. А деньги есть, и скоро это производство будет у меня в кармане… И этот завод станет моей собственностью.

– Вадим Борисович, тут к вам какая-то женщина… – по громкой связи недовольным тоном сообщила секретарша. – Девушка, вы куда?

Дверь открылась, и в кабинет вошла Лиза. Глядя на нее, можно было понять недовольство моей секретарши. Лиза по сравнению с ней – само совершенство. И красивая, и одета, как королева. Светлая норковая шуба нараспашку, под ней – короткое черное платье, ботфорты на шпильке.

– А мне сказали, какая-то женщина, – поднимаясь ей навстречу, проговорил я.

– Дура тебе сказала! – хмыкнула Лиза, усаживаясь в кресло за приставным столом.

Села, осмотрелась, цокнула языком – не впечатлила ее обстановка моего кабинета.

– Как дела? – спросила она, доставая из сумочки сигареты.

– Нормально, – возвращаясь на свое место, ответил я. – Случилось что?

– Почему сразу случилось? – вскинулась Лиза.

– Сразу за сигарету, волнуешься.

– Ну, случилось… Мишу арестовали.

– Надолго?

– Что значит, надолго? Он человека убил! Ему срок светит! – нервно выплеснула Лиза.

– Это плохо.

– А кто говорит, что хорошо!

– Ты успокойся. Сейчас кофе будет. – Я нажал на кнопку, чтобы связаться с секретаршей.

– Не надо. Лучше чего-нибудь покрепче, – глядя куда-то в сторону, с нескрываемой претензией на особое к себе отношение остановила меня Лиза.

Я достал бутылку коньяка, коробку шоколадных конфет, две рюмки.

– Ну, за встречу! – криво улыбнулся я, предчувствуя, что разговор предстоит тяжелый. Лиза неспроста вывалила на меня свои проблемы.

Она выпила, закусила конфетой, глубоко затянулась, выдохнув дым в потолок.

– И кого Миха убил?

– Да по пьяному делу вышло. В Москве гуляли, там какие-то козлы… Короче, слово за слово, а у Михи волына была… Он вообще под ноги стрелял, а пуля почему-то в живот попала…

– По пьяному делу только так и бывает… Сколько ему светит?

– Ну а сколько за убийство дают? Много, Вадик, много!

– И что делать?

– Адвокат ему хороший нужен.

– Это понятно.

– А хороший адвокат денег стоит. – Лиза пристально посмотрела на меня.

– Ну, и это понятно…

– Что тебе понятно? Я к тебе за деньгами пришла, это понятно?

– Ко мне? За деньгами?

– А ты что, другу помочь не хочешь? – возмущенно спросила она.

– Другу?

– А разве нет?! Кто тебя от Лешего спас?

– Ну, да…

– Скажи, ты за «крышу» платишь?

– Ну-у…

– Гну! – наседала она. – Миха сказал тебя не трогать, и никаких проблем… Или были проблемы?

– Сколько нужно?

Действительно, за «крышу» я не платил с тех пор, как Миха стал в Горанске основным. И жизнь мне спас…

– Пятьдесят тысяч долларов.

Я кивнул. Деньги, конечно, большие, но их можно вбить в статью заводских расходов. Не лезть же в собственный карман. Хотя можно взять и оттуда – чисто из уважения к Михе…

– Ну, так что?

– Сразу не получится.

– А сразу и не нужно. Давай сколько есть, остальное потом подвезешь.

– Сколько есть, сразу не подвезешь. Завтра можно, сегодня вряд ли, – покачал я головой.

– Давай завтра… Сколько подвезешь?

– Пятнадцать тысяч. Остальное – не раньше чем через месяц…

– Договорились! – Лиза взглядом показала на бутылку коньяка.

Я налил, выпил с ней. Надо было поднять настроение. Так хорошо день начинался, и вдруг – полста тысяч долларов. Как будто они на дороге валяются. И еще к Платону Андреевичу ехать надо, объяснять ситуацию. Козьмин давно уже отошел от дел, но завод принадлежит ему, и я должен регулярно перед ним отчитываться.

Впрочем, я в любом случае буду сегодня у него. Сима меня ждет, ужин приготовит, возможно, я у нее на ночь останусь. Секса не будет – слишком она юная и хрупкая для этого. Да и у меня любовь к ней платоническая… Такая вот глупая, но вполне искренняя любовь. Сам себе поражаюсь…

– Как у тебя дела? – спросила Лиза, чтобы поддержать разговор.

– Да ничего, жить можно.

– Завод работает?

– Если б не работал, денег не было бы…

– Чего такой невеселый? – усмехнулась она.

– Да как-то неожиданно все…

– У тебя были планы на эти деньги?

– А как ты думаешь?

– Может, тебе взаймы нужно?

– А что, можешь занять? – с усмешкой спросил я.

– Я – нет. Но есть человек. У него банк в Москве. Если я скажу, он поможет. Под нормальный процент.

– Ну, если под нормальный процент…

Банки давали деньги, но на короткие сроки и под грабительские проценты. Иначе было нельзя – гиперинфляция стремительно обесценивала рублевые кредиты. А в долларах мне брать невыгодно. Если в начале года за доллар давали две тысячи триста рублей, то в конце – четыре шестьсот. А в мае девяносто пятого «бакс» до пяти тысяч ста доходил… Хотя, конечно, приходилось брать кредиты. Оборудование надо обновлять, печь удлинять, все такое прочее… А сейчас мне нужно было прибрать к рукам кирпичный завод в соседнем районе, да еще с накопленными долгами разобраться. В общем, от кредита на выгодных условиях я бы не отказался…

– Я поговорю с Оскаром, сколько надо, столько и возьмешь. Ну, в разумных пределах…

– Да мне много не надо, мне всего лишь Москву купить, – усмехнулся я.

– Всю?

– Хотелось бы.

Неплохо было бы расширить производство до такой степени, чтобы контролировать кирпичный рынок столицы. Но это мечты, возможно, недостижимые. Тут хотя бы один заводик взять…

– Вдруг получится? – поощрительно улыбнулась Лиза.

– Наш паровоз вперед летит… А что там впереди?

– Нормально все будет… Деньги завтра завезешь. Запоминай адрес.

Она продиктовала номер дома и квартиры, пожелала мне удачи и ушла. А я остался чесать макушку. Не хотелось расставаться с деньгами, но делать нечего.

Улица Буденного, старая пятиэтажка в окружении частных домов, подъезд с обшарпанными стенами, запах мочи под лестницей, дверь, обшитая выцветшим от старости дерматином. Трудно было поверить, что здесь меня могла ждать Лиза. Скорее всего, меня ждал кто-то другой. Если так, то меня заманили в ловушку… Времена нынче такие, что за батон колбасы могут убить, а у меня двадцать тысяч долларов на руках.

И все-таки я нажал на клавишу звонка. Дверь открылась, и я увидел Лизу. Снизу тянуло тухлой мочой, а от нее пахнуло дорогим парфюмом. Свежая «химия» на голове, макияж, короткий шелковый халат с золотыми драконами… Она кокетливо улыбнулась, манерным движением руки взяла меня за лацкан полупальто, втянула в квартиру и спросила, закрывая за нами дверь:

– Принес?

– Принес.

Из одного кармана я достал одну пачку, из другого – две. Итого, пятнадцать тысяч.

– Очень хорошо… – Она вдруг обвила рукой мою шею, притерлась ко мне бедром, приблизила губы к лицу.

Я невольно захмелел, мои губы открылись сами по себе, но Лиза ушла от поцелуя. Спровоцировала и включила «заднюю». Но выгонять меня не стала. Помогла снять пальто, взяла за руку, повела за собой в кухню.

Квартира маленькая, однокомнатная, но ремонт серьезный, мебель дорогая.

– Тебе кофе с коньяком или коньяк с кофе? – не отпуская мою руку, спросила она.

– А есть разница?

– Если коньяк с кофе, можешь остаться до утра.

От волнения у меня пересохло в горле.

– Зачем? – выдавил я.

– Тебе сколько лет?

– Двадцать четыре… Такой большой и в сказки верю?

– Ну, сказку можно сделать былью…

Сначала Лиза накрыла моей ладонью свою грудь, затем прижалась к бедру животом и, закрыв глаза, прошептала:

– Хочешь меня?

Я понимал, что могу стать жертвой провокации, но все равно сказал «да».

– Я тоже тебя хочу…

Да, я хотел Лизу. Любил Симу, а хотел ее. Сима – это святое, а Лиза – чисто спустить пар… Конечно же, я рассуждал неправильно, но уже поздно было что-то менять. Мой паровоз на всех парах несся в пропасть. Через тоннель.

Тоннель оказался тесным, но пошло как по маслу. А в конце – яркая вспышка света. И затяжная, пульсирующая гонка под крутую гору…

– Ну и как в гостях у сказки? – спросила Лиза, глянув на меня с ироничной насмешкой.

– А волки будут?

– Волки в тюрьме.

Она легонько оттолкнула меня, запахнулась и скрылась в ванной. А я, пользуясь случаем, обошел квартиру – вдруг где-нибудь под кроватью притаился волк? Но не было никого…

Я стоял у окна, когда Лиза вышла из ванной, смотрел на высокие заснеженные тополя, под которыми тянулась улица, где жила Сима. До нее всего пять минут неспешной ходьбы, рукой, можно сказать, подать. Она ждет меня, а я здесь, у роскошной красотки, для которой переспать с мужиком, как за хлебом сходить…

– Не ушел? – спросила Лиза, обняв меня сзади.

Я озадаченно провел пальцем вдоль своей брови. А ведь я действительно мог уйти, пока она принимала душ. Оделся бы, и тю-тю… Но ведь не ушел. Значит, мне что-то нужно было здесь.

– А надо?

– Ты мог бы остаться на ночь.

– У меня невеста.

Лиза даже не напряглась. Казалось, ей все равно, свободен я или нет.

– И что?

– Она меня сегодня ждет.

– Ну, придумай что-нибудь… Ты не должен уходить.

– Почему?

– Потому что мне сегодня грустно и одиноко. И еще хочется напиться, а в одиночку я не могу…

– А завтра что будет?

– Завтра мне нужно ехать в Москву. У меня встреча с адвокатом… Но если хочешь, можешь заехать ко мне.

– И завтра?

– И завтра, – кивнула она. – Если хочешь…

– Вряд ли получится.

– Может, ты чего-то боишься? – отстранилась от меня Лиза.

– Боюсь. От жажды умереть.

Я бы с удовольствием выпил сейчас кофе или чаю, и Лиза меня поняла.

Она и кофе сварила, и яичницу с колбасой пожарила. И еще достала бутылку армянского коньяка.

– Коньяк с кофе? – спросил я.

– Завтра – как знаешь, а сегодня ты остаешься. Ты обещал! – ничуть в том не сомневаясь, произнесла она.

Я ничего ей не обещал, но и спорить не стал. В конце концов, я уже смирился с неизбежностью… С приятной неизбежностью… И к Симе меня тянуло, и от Лизы не хотелось уходить. Уютно у нее в квартирке, комфортно. И выпить можно. Хотя бы для того, чтобы прикрутить фитилек совести.

Мы выпили, закусили, Лиза достала сигарету, закурила.

– Помнишь, как ты с Михой подрался? – спросила она, с лукавым прищуром глядя на меня.

– Такое не забывается.

– Скажи, ты же хотел меня закадрить?

– Ну, была такая мысль…

– Знаешь, а я бы с тобой пошла… Если бы не Леший. Он дурной. Ты же знаешь, какой он дурной…

– Знаю.

– Ляльку тебе подсунул… Надо было мне напроситься, – хитро улыбнулась она. – Между прочим, это была моя идея эти деньги тебе вернуть.

– Я так почему-то и понял.

– А почему меня не нашел, если понял? Мог бы найти, мог бы отблагодарить… А я бы приняла благодарность. Здесь бы и приняла. Это моя квартира, мы с Михой здесь только первое время жили, совсем недолго… – Она снова выпила, закурила и с грустью произнесла: – Я его вытащу. Статью нужно изменить, на убийство по неосторожности… Может, условно дадут?

– Сама в это веришь?

– Ну, не знаю… И Леший сидит, и Миха сел…

– Леший сидит?

– А ты не в курсе? – удивилась Лиза.

– Да я как-то не в теме. Не до этого мне, дела, дела…

– Странный ты. Тебе братва «крышу» делает, а ты не в курсе… Ты нос по ветру держать должен, знать, что там да как…

– И как там?

– Лешего повязали. Изнасилование на нем. Миха потерпевшую нашел, она показания дала… – Она вздохнула и добавила: – Жаль пацана, не такой уж он и плохой был…

– А Миха?

– Миха меня любит. Он пылинки с меня сдувал. Только вот слушаться перестал… Совсем от рук отбился… Потому и попал. И в тюрьму попал, и вообще…

– Что, вообще?

– Да Серебряку он дорогу перешел… Говорила я ему, не надо с ним завязываться… Ну, да ладно, прошлое уже не воротишь…

– И что теперь?

– Думаешь, почему я за деньгами к тебе подъехала? Шильник все каналы перекрыл…

– Кто такой Шильник?

– Лучший друг Михи. Они вместе пацанов собирали, чтобы меня отбить. И дальше вместе пошли. А дружба, она как сопля – чем дальше в лес, тем она тоньше. А зашли они далеко… Сначала поцапались, а потом Миха в Москву поехал. Там со злости дров и наломал… Лучше бы он Шильника замочил! – не сдержавшись, выстрелила Лиза.

– И что теперь?

– Ну, Шильник только рад, что Миха сел. Деньгами он ему помогает, «грев» засылает, все такое. Ну, типа, он весь такой правильный… Но вытаскивать Миху не станет, это я точно знаю. Потому я к нему и не обращаюсь. Вот к тебе вчера подъехала, спасибо, выручил… С тебя еще тридцать пять штук! – не забыла она напомнить.

– Будут деньги… Что ты там насчет какого-то Оскара говорила?

– А он тебе нужен? – тускло глянула на меня Лиза.

– Ну, ты же сама говорила…

– Говорила… Ехать к нему надо. Он мужик богатый, со связями. Там у него не только банк, там у него нефть, руда, лес, все такое… Только старый он… – неприязненно поморщилась она. – Короче, не нравится он мне. А если мне мужик не нравится, я с ним ни за что не лягу… Давай обойдемся без Оскара! Ну, если ты не хочешь, чтобы он ко мне под юбку лез…

– Не хочу.

– Это хорошо, что не хочешь. Значит, я для тебя не совсем дешевка.

– Совсем не дешевка!

– Да ладно! – махнула рукой Лиза. – Как будто ты не знаешь, какая у меня репутация…

– Я твоей репутацией не интересовался.

– Ты не думай, я себе цену не набиваю. Мне все равно, что там у тебя и с кем. Замуж я за тебя не собираюсь. Вообще не хочу замуж. Я птица вольная… А что там у тебя за невеста?

– Я от нее не уйду, – твердо проговорил я.

– Так никто и не заставляет. Женись на ней, живи… А моя дверь всегда открыта… Ну, если содержать будешь. Ты же у меня парень при деньгах.

Лиза меня не удивляла. Я давно знал, что баба она ушлая, себе на уме. Михой крутила как хотела, теперь вот за меня взялась. Вольной птицей быть хочет – на содержании у женатого мужчины. Такая вот хитрость, граничащая с наглостью…

– Ну, денег не так уж много.

– Пока не очень, а там раскрутишься…

– Если тебя слушать буду? – горько усмехнулся я.

Лиза возмущенно взглянула на меня, но ничего не сказала. Поняла, что я насмехаюсь над ней, но крыть было нечем. А может, она задумала доказать мне, что слушать ее надо. Во всяком случае, она заслуживала того…

Аппетит приходит во время еды. Не успел я выкупить один завод, как на очереди появился новый проект. Кирпич – дело выгодное, но не все умеют извлекать из него выгоду, поэтому в стране так много полудохлых заводов. Время идет, люди учатся работать в условиях дикого капитализма, возможно, эти предприятия поднимутся сами по себе, без моего участия. Но пока заводы в убытках, нужно пользоваться моментом.

Я знал, как поднять третий по счету завод, но для этого у меня банально не было денег. Зато дыр в бюджете хоть отбавляй. И с долгами по второму заводу надо было разобраться, и новое оборудование закупать. Старый кондовый кирпич уже не в почете, чтобы удержаться на плаву, нужно производить элитную продукцию, а для этого запускать новую линию, и на одном заводе, и на другом. В такой обстановке и приходилось работать, причем на износ. Уставал я, но продолжал думать о третьем заводе…

И о Лизе думал.

Я провел с ней ночь и на этом решил остановиться, но через месяц не выдержал и отправился к ней. Только не было ее дома. Я ездил к ней каждый день, но Лиза так и не появилась. А разыскивать ее я не стал. Как-никак она подруга местного авторитета, и мой к ней интерес мог показаться подозрительным. За нее и спросить могли…

Но в один прекрасный момент Лиза всплыла перед глазами, и мысль о третьем заводе закрутилась в голове. И все потому, что она договорилась о крупном кредите на льготных условиях. Вышла из-за тучи, как ясное солнышко, и осветила меня своим сиянием. Красивая она, эффектная, загорелая, и пахло от нее солнцем и морем.

С Оскаром она договорилась, и банкир готов со мной сотрудничать. Об этом она мне первым делом и сообщила.

– А я тебя просил? – хмуро спросил я.

– А разве нет?

– Разговор в декабре был, а уже июль. Я уже и забыл об этом разговоре. Если он вообще был.

– Был!

– Где ты пропадала?

– Пропадала!

– Где наша вольная птица летала? Судя по загару, в теплых краях была.

– В теплых краях!

– С кем?

– Это что, допрос?

– Нет, просто интересно, какого черта банкир вдруг захотел дать мне кредит на льготных условиях?

– Я так захотела.

– Ты и деньги Лешего захотела мне отдать.

– А что в этом плохого?

– Ты захотела, а Миха отдал. Потому что ты с ним спала.

– Офигеть, логика! Ты меня своей логикой убил! А мертвые не говорят… – усмехнулась Лиза. – Ну, разве что из последних сил… Да, я спала с Оскаром.

– Из последних сил?

– Тебя интересуют подробности? Хорошо, я вышлю тебе видео… Если ты думаешь, что, проведя со мной ночь, можешь устраивать мне здесь сцены ревности.

– Это не ревность. Просто интересно.

– Я не твоя женщина… А ты не мой мужчина! – Она выразительно посмотрела на обручальное кольцо, которое красовалось у меня на пальце.

В ответ я развел руками. Да, я женился на Симе, и ничуть о том не сожалею, и менять ничего не собираюсь. А если кому-то что-то не нравится, это не мои проблемы. Лиза свободная птица, пусть летит на все четыре стороны…

– И как оно, счастье в личной жизни?

– Не жалуюсь.

– Давно? – Лиза кивком показала на кольцо.

– В июне.

– Медовый месяц был?

– Нам и так хорошо.

– Знаю, как тебе хорошо, – усмехнулась она. – По воскресеньям хоть отдыхаешь?

– Иногда.

– Ну, так что, кредит брать будешь?

– А надо?

– Может, я для тебя старалась?

– Может?

– И для тебя тоже!

– Что у тебя с ним?

– Ну, любовью это не назовешь. Замуж он не предлагает… Да я не очень-то и хочу… На Канары вот слетали…

– Кто-то на нарах, кто-то на Канарах…

– А я Миху стрелять не заставляла!

– Я слышал, ему двенадцать лет дали.

– Ты же не станешь меня в этом винить? – нахмурилась Лиза. – Я сделала все, что в моих силах…

– Верю.

– Так что мне Оскару насчет кредита сказать?

– Ну, если ты ради меня…

– Зря прикалываешься! Оскар сейчас реальный человек. Слышал про залоговые аукционы? Так вот он там не хило поучаствовал. У него теперь своя нефтяная компания будет… Он с тобой даже не встретится, ты для него – пшик!

– Ну, в залоговых аукционах я действительно не участвовал.

– Еще бы! Это не для простых смертных. Тут нужно избранным быть… Хочешь быть избранным? – раззадорилась Лиза.

– Кем?

– Ну, не мною же!

– А почему не тобою?

– Мною ты уже избран… Приедешь сегодня ко мне? – завлекающе улыбнулась она.

Я сказал «да». Прежде всего я не мог отказать в удовольствии самому себе.

На улицу Буденного ехал, сожалея о своем проступке перед Симой, но Лиза очень быстро заставила меня забыть о супружеском долге. Ненадолго, всего на пару часов, но тем не менее…

На эти пару часов я и ехал к Лизе, но, увы, остался с ней до утра. Она сказала, что завтра надолго уезжает, и этим купила меня. А Симе я позвонил и объяснил, что у меня важная встреча с клиентом, которая переросла в дружеские посиделки. Мне было стыдно, но я ничего не мог поделать. И Сима мне была бесконечно дорога, и Лизу я хотел как одержимый…

Осенний дождь за окном, холодный ветер. В принципе, мне все равно, лето на дворе или зима, на мою работоспособность это не влияло. И плохая погода меня не пугала. Но зимой сложнее добывать и транспортировать сырье, возможны перебои с подачей электричества. А работать надо…

Моя маленькая мечта сбылась, я взял третий завод. И на этом пока решил остановиться. Со вторым заводом еще не совсем разобрался, и этот нужно было налаживать. Оборудование там дохлое, и легче было закупить новое, чем восстанавливать старое. Именно эту проблему я сейчас и решал. Сидел в своем кабинете и ломал голову над сложностями прогресса.

Я решил перевести этот завод на производство элитного гиперпрессованного кирпича. Нашел поставщика, определился, какое оборудование мне нужно, но платить не торопился. Деньги в принципе, были, но я не хотел отдавать их сразу. Хотел взять товар в рассрочку, и мне в принципе шли навстречу, но на условиях, которые надо бы смягчить. Одним словом, я торговался, ничуть не стесняясь прикидываться бедным родственником…

И гидравлический пресс-автомат я возьму, и смесительно-загрузочный комплекс, и систему аспирации, еще комплекс тепловлажной обработки, станки для колки кирпича. Но и этого мало. Нужно ломать всю технологическую цепочку – от сырьевой базы до склада готовой продукции. Для гиперпрессованного кирпича требуется не глина, а известняк, цемент и пигмент, и все это надо доставать, причем по оптимальной стоимости…

Бытие определяет сознание – как свое собственное, так и чужое. Как ты живешь, так и относятся к тебе окружающие. Так было раньше, так есть и сейчас, ничего с древних времен не изменилось. Живешь в сухой просторной пещере, охотишься в богатых угодьях, носишь леопардовую шкуру, огонь в твоем очаге поддерживает красивая женщина – хвала тебе и уважение. Живешь под открытым небом, питаешься падалью, нечем прикрыть зад, женщины шарахаются – хула тебе и поношение. Но не все так просто.

У меня было два завода, серьезные перспективы роста. Это богатые «охотничьи угодья». И дом я строю, значит, будет «пещера». Я успешный человек, и многие так считали. Многие, но не все. Для Оскара Даниловича Полубоярова я – никто, пыль под ногами. Он даже не стал встречаться со мной. Отдал распоряжение, один из его замов принял меня, нехотя выслушал и распорядился выделить мне деньги под залог двух заводов. Сумму я получил большую, на относительно выгодных условиях, после чего у меня возникло ощущение собственного ничтожества. И еще я почувствовал свою зависимость от Лизы. Это ведь она уговорила своего банкира посодействовать мне. На языке тела уговорила…

Лиза спала с Полубояровым, но, как ни странно, я почти не ревновал ее. Будь на ее месте Сима, я удавил бы и Оскара, и ее саму. За Симу я готов был рвать и метать, потому что она – своя женщина. В доску своя. И Лиза не чужая, но при этом она – вольная птица. Ее не удержишь. Сегодня она с одним, завтра с другим – и с этим нужно было смириться. Не будет Оскара, появится кто-то другой. Можно было, конечно, взять ее за горло, прижать к стенке и запереть в золотой клетке. Но я не хотел усложнять наши отношения. Пусть все остается как есть.