Текст книги "Человек из зеркала"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава одиннадцатая

Тик-так, тик-так… Тикают часики, уходит время, а результатов пока никаких.

– Ты уверен, что Пушкарь невиновен? – спросил Круча, щелкнув пальцем по лежащей на столе авторучке.

– Романов с ним говорил, – покачал головой Кулик. – Шульгин колол, я с ним общался. Нет, не он это.

– Почему?

– Ну, при обыске ничего не нашли. Это раз…

– Это не раз, это ноль. Нужно быть дураком, чтобы держать улики в доме.

– Хорошо, пусть будет так, – улыбнулся Кулик. – Тогда за раз возьмем поведение Пушкаря на допросе. В показаниях он не путается, его показания сходятся с показаниями брата… Или ты, Степаныч, и это обнулишь?

– А давай! Обнуляю! – задорно махнул рукой Круча.

– Хорошо, то, что Пушкарь не признался на допросе, это не оправдание. И то, что не та у него натура, чтобы руку на Чупракова поднять, тоже ничего не говорит. Но у него есть алиби. Когда стреляли в Чупракова, Пушкарь в Антиповке был, антенну чинил…

– Антенну?

– Ну да, антенну на крыше чинил. Соседка его видела. Там женщина рядом с ним жила, я так понял, Пушкарь ей приглянулся, – Кулик с улыбкой провел пальцем по губе так, как будто закручивал ус. – Она за ним из окна наблюдала. И время запомнила.

– Верить ей можно?

– Можно. В родственных отношениях она с Пушкарем не состоит, интима между ними не было, так что врать ей смысла нет.

– Ну ладно, в Чупракова он не стрелял. Но ведь он же его избил.

– И здесь у него алиби. Хотя и не совсем надежное.

– Какое алиби? Он же сам во всем признался.

– Кому он признался? Диане он признался. Чтобы пыль ей в глаза пустить. Чтобы она его зауважала. Это называется, сначала в штаны наделать, а потом освежителем побрызгаться, чтобы не воняло.

– И мы на этот освежитель повелись?

– Да, и мы на этот освежитель повелись. Нет, не мог Пушкарь на Чупракова наехать. Кишка тонка для этого. Тут уровень чувствуется. Высокий уровень. Давай начнем с нападения на Радищева, тридцать четыре. Откуда нападавшие знали, что Чупраков будет в этом доме? Познякова не в счет, не было ее там. И Пушкарь ни при чем.

– Ты у меня это спрашиваешь? Ты нашел женщину, к которой ездил Чупраков?

– Нет. Не у кого спросить. Чупраков ничего не помнит. Жулей не признался…

– Когда он не признался? Когда я его допрашивал? Так ситуация тогда была другая. Не очень серьезная, скажу тебе, ситуация, а сейчас это не так. В Чупракова стреляли, Чупракова пытались убить. И если Жулей что-то скрывает, значит, он причастен к покушению на своего босса. Ты на это и бей!.. Еще раз Жулея допроси, оперов своих на Радищева отправь. Пусть они весь дом прошерстят. Может, и не к бабе Чупраков ездил. Соседей опросите, фотографию Чупракова покажите.

– Уже опрашивали. И фотографию показывали. Никто его в доме не видел. И к кому приходил, не знают. Но не во всех квартирах жильцы были, надо бы еще сделать обход.

– Работай, Саня, работай. У этих двух покушений может быть один заказчик. Сначала предупреждение, затем наказание.

– Да нет, слишком быстро последовало наказание, и недели не прошло. Если бы Чупраков что-то соображал, еще можно было что-то понять, но ему память отшибло…

– Ты с его замом разговаривал?

– С Рагулиным? Да, разговаривал. Он Чупракова навещал, я его перехватил.

– Где, в больнице?

– В больнице.

– Он еще там? Ранение вроде бы не серьезное.

– Да, он еще там. Дома, говорит, опасно.

– А в больнице? Ты же видел, охрана там не очень.

– Не очень. И вчера была не очень. Я бы на месте Чупракова всю больницу окружил, а у него только два «быка» в коридоре. И стекла в палате не бронированные. Если с гранатомета шмальнуть…

– Ты ему это говорил?

– Да, говорил. Он сказал, что я прав. Сказал, что усилит охрану. Может, и нам кого-нибудь поставить?

– У тебя в распоряжении есть рота охраны?

– Нет.

– И у меня нет. А у него есть. Он со своими деньгами взвод точно может нанять. Вот пусть и нанимает. Пусть сам себя и охраняет. Так что там с Рагулиным?

– Да ничего. Мутный он мужик, скользкий, обтекаемый. Обходительный весь такой, вежливый до тошноты, а глаза холодные, пустые. Кого подозреваете, спрашиваю, отвечает, что никого. Все хорошо, прекрасная маркиза, врагов нет, а конкуренты все такие хорошие, что фиалками по-большому ходят.

– Ты не ерничай, Саня. Давай по существу.

– Да нет никакого существа, ничего конкретного я не узнал.

– Значит, не было врагов у Чупракова?

– Дьявол.

– Что дьявол? – не понял Круча.

– Дьявол – враг всех святых.

– А кто святой?

– Чупраков святой. Ну, если Рагулина послушать. Ближних он любит, если ударили по левой щеке, подставит правую, на церковь десятину жертвует, старушек через улицу переводит, причем лично.

– Святой человек! – с мрачной иронией усмехнулся Круча.

– Да уж, первый после бога! – в тон ему отреагировал Кулик.

– И кто в него стрелял, Рагулин даже не догадывается?

– На словах нет. Но я-то вижу, что хитрит он, юлит. Знает он все. Но, видно, дела там темные, светить их не хочет. К тому же у них свои каналы, они без нас могут справиться с ситуацией. А может, у них свои покровители в нашей системе есть. Скорее всего, – загрустил вдруг Кулик.

– Сань, а ты чего скис? – насмешливо глянул на него Круча.

– Да не наш это уровень, Степаныч. Нам же даже из ГУВД не звонили, задач никаких не ставили, а они там все уже знают. Может, и группа уже работает.

– Если бы работала, к нам бы заехали.

– Да нет, дело не в том. Если там внутрикорпоративные разборки, нам до них не дотянуться. Одно дело Пушкарь, и совсем другое – киллер со стороны…

– Давай не будем раскисать, Саня. С каких это пор мы стали делить криминал на уровни? В Чупракова стреляли на нашей земле, так?

– Так.

– Дальше объяснять надо?

– Нет.

– Тогда работай. По нападению на Радищева работай. Там не все гладко, там зацепку можно найти… У Рагулина не спрашивал, что там за женщина у Чупракова могла быть?

– Глазки закатил Рагулин, лапками махнул. Дескать, в личные дела не лезу и ничего не знаю.

– А с чего он взял, что дела эти личные? Может, Чупраков по каким-то другим делам на Радищева ездил.

– Значит, знает, что да как. Но не говорит. Омерта.

– Ну да, молчание – первый закон мафии… Давай по Радищева работай. А я Чупракова на себя возьму. Не хочет Рагулин говорить, не надо, сами все узнаем. Есть у нас каналы, будем их включать.

– И еще с Сафроном надо бы поговорить. Он Чупракова хорошо знает.

– И с Сафроном надо поговорить. Давно уже не виделись, непорядок. Профилактику надо провести, а то ведь заржавеет бедняга без техобслуживания. Давай собери мне свежий материальчик по его художествам.

– Да есть у меня кое-что, – с заговорщицкой улыбкой глянул на Кручу Кулик.

Сафрон и сам в свое время бандитствовал, причем одно время даже делил территорию с зареченской братвой Чупракова. Не так уж давно это было, да и не все осталось в прошлом. Сафрон хоть и считается респектабельным бизнесменом, но ведь и бригада у него есть, посредством которой он контролирует Битово, пусть и не так плотно, как в прежние времена, но все-таки. И Чупраков до сих пор позволяет себе выходки, присущие отъявленному отморозку, – случай с Дианой и ее парнем наглядный тому пример.

* * *

Сафрон сидел в мягком кресле, в раскрепощенной позе, с независимым видом, но на первый взгляд могло показаться, что на него давит огромный шар, не давая ему подняться. На самом же деле в кресло вдавливало его собственное пузо, тяжесть которого он вряд ли ощущал настолько, чтобы страдать и мучиться.

Он видел Кручу, но подниматься навстречу ему не спешил. Чтобы подчеркнуть независимость и заодно показать свою занятость, он чистил маленьким ножичком апельсин.

– Рад видеть тебя, Степаныч! – не поднимаясь, поприветствовал он гостя.

И, чтобы засвидетельствовать свое почтение, разломил апельсин и протянул ему сочную половинку.

– Будешь?

– Руки! – неожиданно для него гаркнул Круча.

Сработал условный рефлекс, Сафрон дернулся, и протянутая половинка выскочила из руки, упала ему на ноги, оставив на брюках отметину.

– Степаныч, ты чего? – взвыл он с досады.

– Руки, спрашиваю, мыл?

– Да ну тебя!

– Девочек своих апельсинами корми! – кивком головы Круча показал на витринную стену его кабинета, за которым на нескольких круглых сценах посреди зала крутились вокруг пилонов полуголые красотки.

Почти все ночные клубы в городе принадлежали Сафрону, а «Пирамида» была главным бриллиантом в его короне. Раньше здесь и казино было, но эти счастливые и беззаботные для него времена ушли в прошлое. Осталось только подполье, но там обороты уже не те, что прежде, потому и зол Сафрон на правительство.

– Да они и так сытые, – усмехнулся Сафрон. – Моими заботами.

– Ну да, ты же у нас работодатель, рабочие места создаешь, – усаживаясь в кресло, с насмешкой сказал Круча.

– Ну, должен же кто-то заботиться о простом народе!

– Да уж, пропадет Битово без тебя, загнется… Кстати, о девочках. Слышал, что беспредел у тебя в клубах творится.

– Да ты что, Степаныч, быть такого не может! – наигранно удивился Сафрон.

– Девочек в номера уводят, насилуют.

– Наговор, Степаныч, наговор! Никто никого не насиловал! Все по взаимному согласию!

– Это ты о чем?

– А ты?

– Да все о том же…

– Ну, Вася Чупраков девчонку на приват заказал, что здесь такого?

– Ничего. Если бы она хотела, то ничего. Но ведь она не хотела.

– Кто сказал, что не хотела?

– Она сказала мне.

– Что, и на Васю заявила?

– Нет. Но дело не в том. А в том, что ее парня избили. Или не было такого?

– Ну, было. Слышал я о таком. Ты же знаешь, я врать не приучен. – Сафрон сказал об этом с таким видом, что Круче пришлось плотно сомкнуть губы, чтобы не расхохотаться. – Если что-то было, я скажу… Да, прессанули пацана, Вася с этим конкретно переборщил. Я с ним говорил, он извинился.

– Когда ты с ним говорил?

– Ну, на следующий день. В субботу. Он в «Карамболь» подъехал, мы с ним пирамидку задвинули… Я тебе даже больше скажу, он сам разговор завел. Выпил, сказал, много, ну и его «быки» переборщили с пацаном…

– А на следующий день Чупракову голову отбили.

– Ну да, было такое… Слушай, Степаныч, ты же на меня не думаешь? – нахмурил брови Сафрон.

– Ну а вдруг? Все-таки твоя территория.

– Да ладно гнать! Я же вижу, ты так не думаешь! – Авторитет с натянутой улыбкой направил указательный палец в сторону гостя. – Если бы он мою бабу дернул, я бы, конечно, молчать не стал. Но эту Диану я всего пару раз видел. Красивая девчонка, не вопрос, но не в моем вкусе. Кстати, я ее в больнице видел. У них там с Васей вась-вась…

– Ну, что-то вроде того, – кивнул Круча.

– Ну вот, а ты говоришь, что она в приват не хотела. Знаю я этих трясогузок, сначала цену себе набивают, а потом клещами от себя не оторвешь…

– Ты когда был у Чупракова в больнице?

– Ну, сразу, как он туда загремел. С головой. Только поговорить не смог. Он меня не узнал… Ну да ты же должен знать, что ему память отшибло! – едва сдерживая глумливую улыбку, громко сказал Сафрон. – Прикинь, он меня не узнал! И я его не узнал…

– В смысле, ты его не узнал? – заинтригованно повел бровью Круча.

– Ну, на себя он не похож. То крутой был, как скала, а тут как те кисельные берега у молочной реки…

– Ну да, мне тоже он каким-то размякшим показался.

– И не помнит ничего… Но с этим понятно.

– А с чем не понятно?

– Да какой-то не такой он. Ну да, по башке сильно треснули. Тут и память выключиться может, – в глубокомысленном раздумье протянул Сафрон. – Память выключиться, а шиза включиться…

– У него что, шиза включилась?

– Да нет, вроде бы не чокнулся он, но какой-то сам не свой. Я пробивал по своим каналам, кто его шарахнуть мог, но бесполезно.

– Что, никаких зацепок? – внимательно посмотрел на собеседника Круча.

– Никаких.

– С охранниками говорил? С охранниками, которые с Чупраковым были.

– Нет, я не говорил. Есть у меня человек, он этим занимался… Ну да, говорил он с водилой.

– Может, ты тогда знаешь, к кому Чупраков ездил? Кто в доме живет, возле которого ему навалили?

– К кому он ездил? – Сафрон в размышлении вывернул нижнюю губу. – Я сам хотел знать, к кому он ездил. Но не узнал. Типа секрет фирмы. Ну, я настаивать не стал, ну, из уважения к Васе…

– И мне хотелось бы знать.

– Так в чем же дело?

– Да как-то не очень мы по этому делу рыли. Если бы твой Вася заявление подал, но не было ничего такого. А по второму делу заявление не нужно. Стреляли в твоего Васю.

– Да в курсе, – с озадаченным видом кивнул Сафрон.

– И что скажешь, если в курсе?

– Ну, это разборки.

– А конкретно?

– Конкретно, Степаныч, я не знаю! – Сафрон ладонями уперся в колени, развел в сторону локти, надул щеки, резко, на выдохе вытолкнув из них воздух. – Не моего ума это дело.

– А все-таки?

– Что все-таки?

– Ну, ты же корешился с Васей?

– Корешился?! – Сафрон поднялся, подошел к витринной стене, невидящим взглядом посмотрел на танцовщицу, исполнявшую на шесте акробатический номер. – Да мы на ножах с ним были, если помнишь!

– Что-то помню.

– Он Битово в свое время под себя хотел подмять, воевали мы с ним.

– Ну, чем круче драка, тем крепче потом дружба.

– Ты, Степаныч, знаешь, чем он сейчас занимается?

– В общих чертах.

– Трубный завод у него. А раньше у него был трупный завод. Только из моих пацанов он три трупа сделал. Ну, мы-то в долгу не остались. Да, жаркие были деньки…

– Мне, конечно, интересно про трупный завод, – с колкой иронией посмотрел на Сафрона Круча. – Но ты лучше про трубный завод расскажи. Где, что, как?

– А ты не в курсе?

– В общих чертах. А за уточнением к тебе пришел.

– А что я знаю?

– Ну, что есть в печи, то на стол и мечи…

– А что там у меня в печи? Разве что бисер, – хмыкнул авторитет.

– Бисер ты перед свиньями метать будешь, а мне по делу говори, – нахмурился Круча.

– А что по делу? Ну, бизнес у Василия. С маленького металлопрокатного завода все началось. Он мужик железный, потому и дела с железом пошли. Один трубный завод купил, а другой построил. Инвестиции привлек, новое оборудование, технологии, чисто на нефтянку теперь работает, заказами на годы вперед обеспечен. Короче, дела у него конкретно идут. Из криминала он вышел, придраться не к чему, в общем, белый человек. И нам с ним делить нечего. Поэтому вот и общаемся. Раньше он за наш район воевал, а сейчас дом себе у нас построил. Ну, нравится ему здесь, что я могу поделать? Да и зачем что-то делать, если он меня не подсиживает…

– Хочешь сказать, что ты его не заказывал?

– А смысл? Да и не тот я человек, чтобы в такие дела лезть.

– Да и он человек не простой, чтобы с ним связываться, – не без ехидства дополнил Круча.

– Ну да, не простой, – косо глянул на него Сафрон.

– Если Чупраков на нефтянку был завязан, значит, врагов у него хватает.

– Понятное дело.

– Он тебе ничего о своих проблемах не говорил?

– Да нет.

– А тебе самому неинтересно узнать, кто на Чупракова наехал?

– Интересно. Только я в эти дебри лезть не собираюсь. Меньше знаешь, крепче спишь.

– Ну да, у каждого свои дела, кто-то трубы для нефтянки делает, а кто-то казино подпольные устраивает.

– Какие казино, начальник? – встрепенулся Сафрон.

– Я слышал, ты в своей «Пирамиде» оборудование под казино хранишь?

– Ну, есть такое дело. А что, нельзя? Сегодня ветер в одну сторону дует, завтра в другую. Может, завтра снова это дело разрешат.

– Так, может, уже разрешили. По вторникам, например, и средам, с часу ночи до четырех утра, в подвале «Пирамиды»… А подвал у тебя шикарный, Сафрон, как в лучших домах Лас-Вегаса, да?

– Что-то ты не то говоришь, Степаныч! – От нервного напряжения у Сафрона дернулась правая щека.

– А ведь мы можем накрыть твою лавочку. И оборудование арестуем, и подвал опечатаем.

– Не зверствуй, Степаныч! Людей пожалей! Людям острые ощущения нужны, а вы их совсем в угол загнали. Лишили, так сказать, цивилизованного удовольствия. Вон, сколько катранов левых развелось, каталы объявились, люди на них ведутся, ну, их как лохов и обувают. А у меня все цивильно, никакого криминала. И строго для избранных. Нет у меня тех шизоидов, которые последнюю копейку из семьи несут…

– И в «Карамболе» у тебя все чин по чину? – едко усмехнулся Круча. – Тотализатор цивильно работает, и ты с этого даже ничего не имеешь…

– Степаныч, ну ты же не дурак, ты же понимаешь, что воровство, проституцию и азартные игры не искоренить. Сколько мир существует, столько люди воруют, гуляют и мечтают о халяве… Если водку пить запретить, люди все равно пить будут, потому что нельзя без этого.

– А если водку запретить?

– Самогон варить начнут.

– И кто-то будет снимать с этого пенки.

– Ну да, кто смел, тот и съел. Ну да, не бескорыстно я людям помогаю, но так мы же не в коммунизме живем, капитализм на дворе.

– Ты мне тут с империалистической пропагандой завязывай, – в шутку пригрозил Круча. – Ты мне лучше про Чупракова расскажи, что у него там за проблемы?

– Так я откуда знаю? Ты же знаешь, Степаныч, в наших кругах не принято о проблемах говорить. Ну, если бы мы компаньонами с Васей были, но этого же нет. Зачем ему со мной своими проблемами делиться?

– Все правильно, Сафрон, все правильно. Ты когда с кем-нибудь из своего круга говорить будешь, не говори, что твою лавочку с подпольным казино прикрыли. И ментов не ругай, хорошо?

– Степаныч, вот умеешь ты за горло брать! – с досадой протянул Сафрон. – Я же тебе все сказал, что знаю!

– И я все сказал, что знаю. Ты же в курсе, как у нас это бывает, сначала слово, потом дело.

– Да не знаю я, что там за проблемы у Васи были. Ну разве что… Но я не уверен, что это то самое.

– В чем ты не уверен?

– Ну, Вася завод строил. В смысле, инициатива его была, он все свои деньги туда вложил, кредиты взял, инвесторов привлек. Но с контрольным пакетом не вышло, не дали ему контрольный пакет, ну, там государственные интересы, все такое… В общем, не очень у него прочные позиции. Есть там один банк, который крупно в это дело вложился. Там своя мафия, очень серьезная, Вася с ней за контроль над заводом бодается.

– Что за банк?

– Ну, этого я не знаю, Вася не говорил, только в общих чертах. Мы же не компаньоны, так, просто знаем друг друга хорошо. Но точно, у него проблемы из-за этого банка. Я так думаю, ветер оттуда дует.

– Точно Чупраков тебе про этот банк говорил?

– Ну да.

– Когда? При каких обстоятельствах?

– Ну, в сауне мы были, выпили хорошо, о прошлом поговорили. Подрались, – ухмыльнулся Сафрон. – Потом помирились. Еще выпили. Ну, разговорились. Он сказал, что раньше все проще было. Жестче, но проще. Если враг, то враг. А сейчас враг другом прикидывается. Прикидывается другом, а сам нож точит, чтобы в спину всадить. И про банк этот сказал. Как завод строился, рассказал, ну, в общих чертах, без подробностей. Сказал, что этот банк – как бы компаньон, но на самом деле враг. Очень опасный враг. Понятное дело, что и раньше ножом в спину били, и враги друзьями прикидывались. Но так наболело у Васи, что его на лирику потянуло. Ну, и выпил крепко…

– Когда это было?

– Ну, месяца два-три назад.

– Чупраков уже тогда боялся покушения?

– Ну, не то чтобы боялся, но мысли были. Так сказать, мысли вслух. Ты бы не лез в это дело, Степаныч. Там завод с государственной долей, стратегическое, так сказать, предприятие, а у Васи сам знаешь какое прошлое. Темная он лошадка для питерских, таких сейчас конкретно задвигают. Может, его на государственном уровне убрать хотят, может, напрямую, может, через банк. Если так, то тебе в эти дела лучше не влезать, свои же кости переломают.

– Ты же знаешь, я настырный. Тем и живу.

– Ну да, если тебе в башку что-то втемяшилось, то сливай воду.

– Ты мне про Васю еще что-нибудь расскажи. А то вокруг него какой-то вакуум. Сам он ничего не рассказывает, жены нет, охрана молчит как рыба об лед, и зам у него непробиваемый.

– Так а что про него рассказывать? Ты же знаешь, чем он занимался. Ну, с общаком история темная вышла. – Сафрон озадаченно потер мочку своего уха.

– Ну, общак – это само по себе дело темное.

– Общак у Чупрака солидный был, он в бизнес вкладывался, кабаки, автосервис, все такое. В общем, по всей Москве эти дела размазал. И когда все это пропало, никто ничего не понял.

– В смысле, пропало?

– Ну, ты же видишь, у меня все дела в Битове, все на виду, все под контролем. А у него по всей Москве размазано, а Москва большая. Да и пацаны пропадать стали, которые общаковские точки держали. А потом и бригада в расход пошла, ну, кого рубоповцы приняли, кто-то сам из дела вышел, кого-то просто зарыли. Да и сам Чупрак потерялся. Был, был, раз – и нету! Я с людьми говорил, они думали, что его самого грохнули. Ну а если хозяина нет, то его добро можно и к рукам прибрать. Только нечего было забирать. Все куда-то ушло, как будто ничего и не было. Но я-то знаю, как было. Чупрак по-тихому все спустил. У него ресторан у нас в Битове был, так он продал его. Не мне, со мной он связываться не стал, азербайджанцам продал, они тут бакинский дворик хотели устроить. Я, конечно, не националист, но меня такой дворик не устраивал, короче, мы этот кабак перекупили, я выяснять стал, оказалось, что Чупрак его задвинул… Короче, говорят, бригада его развалилась, а сам он исчез. Прибрал к рукам общак и пропал. А потом объявился. Заводы у него, бизнес с видом на Кремль, денег немерено. Дом вон какой отгрохал. Не хуже, чем у меня…

– Но ты ж ему не предъявляешь, что у него дом не хуже твоего. В его доме не было твоих денег, так?

– Не было.

– Но чьи-то были?

– Вот и я о том же… Он мне ничего про своих пацанов не говорил, но я слышал, что пару лет назад Курьян откинулся. А он после Чупрака вторым человеком в команде был…

– Да, было такое, – кивнул Круча. – Курьян, Курьянов…

– Мужик он крутой, только на мель сел. Мы с Васей о делах говорили, я про Курьяна вспомнил, сказал, так он огнем на меня полыхнул, мне даже не по себе стало. Что-то не так у него с Курьяном, что-то не так. Может, тот за долей к нему приходил? – вслух подумал Сафрон.

– Ну да, общак – он как бы общий, а Чупраков единолично на нем поднялся. Но с Курьяном делиться не захотел. Или предложил мало… Думаешь, Курьян мог его заказать?

– Не то чтобы думаю, но да, мелькнула такая мысль. А вдруг?

– И чем Курьян этот сейчас занимается? – пытливо глянул на собеседника Круча.

– Да не знаю, – как-то через него посмотрел Сафрон.

Так бывает, когда человек пытается смотреть прямо, демонстрируя свою искренность, но ложь этому мешает. Вроде бы и на Кручу смотрел Сафрон, но взгляд был обращен куда-то за спину.

– А если хорошо подумать?

– А я что, Совинформбюро?

– Информбюро, – кивнул Круча. – И аналитический отдел. Если ты подумал на Курьяна, значит, слышал о нем… Сафрон, ты же сам завел этот разговор. Сказал «а», давай дальше по алфавиту…

– Да какой там алфавит? Одна буква, больше ничего, – недовольно поморщился Сафрон. – Есть один человек, в законе, так вот Курьян с ним сейчас работает.

– Что за человек?

– Я же сказал, в законе.

– А конкретно?

– Не скажу. Я же не совсем пропащий, чтобы уважаемых людей сдавать.

– Сафрон, давай без «ля-ля»!

– Не, Степаныч, не скажу. И без того много наговорил. Если тебе это так интересно, подними свои базы, пробей Курьяна, сам тогда все узнаешь.

– И чем он занимается под законником?

– Ну, всяко-разно, – Сафрон сделал движение рукой, будто закручивал лампочку под потолок.

– Возможности у них есть, чтобы Чупрака заказать?

– Если я подумал на Курьяна, значит, есть. Все, больше ничего не скажу! Хочешь, режь, хочешь, души, но больше ничего по этой теме ты от меня не услышишь!

– Ну, спасибо и на этом.

Иногда Сафрон чем-то напоминал аккумулятор – выплеснет информацию, разрядится, и все, больше слова из него не вытянешь. Но жизнь идет, аккумулятор подзаряжается, и при следующей встрече он снова готов делиться информацией. Если, конечно, есть к нему ключ зажигания. Но ведь уголовный розыск и экономическая безопасность в Битове работают, значит, на Сафрона всегда будет компромат. Баш на баш – чисто бартер, ничего личного.