Текст книги "Бешеный волк"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 11

Танюшка вкалывала до позднего вечера. Подметала, скоблила, мыла. Навела в квартире идеальную чистоту. От кухни Леньчик ее освободил. По этой части он и сам мастак. Телячьи отбивные в его исполнении выше всяких похвал. Даже раненое плечо не остановило его. Икорка, сыр, колбаска, салаты из супермаркета. Бутылка шампанского тоже оттуда. Можно накрывать стол.

Столом занялась Танюшка. Но прежде она сходила в душ, привела себя в порядок. Стол сервировала в белой нарядной блузке с глубоким декольте и в короткой юбочке. И при этом так соблазнительно крутила попкой. Наверняка старалась произвести впечатление. Хотя было видно, что в душе она совсем не развратная, какой пыталась казаться.

Сели за стол. Родион и сообразить не успел, как Танюшка оказалась между ним и Леньчиком. Легко прижалась сначала к одному, потом ко второму. На лице шаловливая улыбка. В глазах похотливые огоньки. А в глубинах души смертная тоска.

– Ну, Танюшка, ты у нас третья. Полный комплект, чтобы сообразить на троих.

Леньчик потянулся к бутылке. Но Родион его опередил. Неудобно ему с его плечом открывать шампанское.

– Жаль, мы люди непьющие, – сказал он. – Поэтому придется ограничиться газировкой.

– Обожаю шампанское!

В знак благодарности Танюшка придвинулась к Родиону, легко прижалась к нему. По телу прошла приятная волна. Пришлось как бы невзначай отодвинуться. Ни к чему все это.

– За твое здоровье, Танюшка! – поднял тост Леньчик. – Чтоб росла большой и не кашляла.

– Я и так уже большая... И потом у меня что, день рождения?

– Когда у тебя день рождения был?

– Два месяца назад...

– Ты нас к себе приглашала?

– Нет. Да мне и некуда было вас приглашать. И день рождения не праздновали.

Девчонка вспомнила о чем-то грустном-прегрустном, и на глаза навернулись слезы.

– Ну, так в чем проблема? Отпразднуем у нас и сегодня. За твое здоровье, Танюшка!

Глаза высохли. И снова увлажнились. На этот раз слезами радости.

Танюшка пила немного. Зато много шутила, смеялась. Ей было хорошо в их компании, и она явно хотела, чтобы все эти видели.

Она больше не делала попыток прижаться к Родиону. И к Леньчику не жалась. Но в один прекрасный момент вдруг заявила:

– Мне так хорошо с вами. Вы такие чудесные. Знали бы вы, как мне с вами хорошо...

Долгая пауза. И голос, как крик души.

– Я хочу вас отблагодарить... Я должна вас отблагодарить... Только я теряюсь. Я не знаю, с кого начать...

Она подалась к Родиону, обняла, потерлась волосами о его шею. И то же самое проделала с Леньчиком.

– Если хотите, могу сразу со всеми. Вы только скажите.

Нужно было быть полным идиотом, чтобы не догадаться, к чему она клонит.

– Не скажем! – резко оборвал Танюшку Родион.

И строго посмотрел на нее.

– Ты не хочешь никого из нас, так?

– Почему? Что за глупости? – попыталась возмутиться она.

Только ничего из этого не вышло. Потому что в самом деле она не хотела секса. Ни с Родионом, ни с Леньчиком, ни с кем вообще.

– Помолчи! И слушай сюда. Ты нормальная девчонка. Думаешь, это не видно? Видно! Как видно и то, что ты попала в ненормальную ситуацию. Ты одна, а вокруг одни скоты, которым нужно только одно. И ты готова отдаваться, чтобы хоть как-то жить. Только на этот раз все по-другому. Мы нормальные люди. И взяли тебя к себе не для того, чтобы пользоваться тобой. Мы просто вошли в твое положение, поняли, как тебе тяжело. И решили тебе помочь. Живи с нами. Просто живи. И ни о чем не думай. Мы тебя в обиду не дадим...

– Вы хотите сказать, что я не обязана ложиться с вами в постель?

– Именно это я и хочу сказать.

– Но ведь так не бывает! – Бедняжка просто не верила своим ушам.

– А ты поживи с нами – и поймешь, что бывает.

– А можно я пойду спать? Просто пойду спать? Я так хочу спать...

Танюшка поверила Родиону. Теперь ей не было нужды стелиться перед ними. Она расслабилась, и тут же страшная усталость навалилась на нее. Было видно, как ей хочется спать.

– Иди, конечно...

Родион сам лично отвел ее в маленькую комнату, отведенную для нее. Она легла на диванчик, свернулась калачиком. И сонно замурлыкала, когда он накрыл ее одеялом.

– Спи и ни о чем не думай. Спокойной ночи!

– Спасибо вам... Спасибо вам за все... – закрывая глаза, пробормотала она.

Родион вернулся к Леньчику. Тот уже сидел перед телевизором. Уши торчком, глаза прилипли к экрану, рот раскрыт.

– Что там такое?

– Уже ничего.

– А что было?

– «Дорожный патруль» был. «Чеха» показывали...

– Какого «чеха»?

– Который в меня стрелял. Я его узнал. Он так зло скалился. Мне грозил...

– Из телевизора?

– Ну да. Мне грозил.

– Ты что, боишься?

– Нет. Понимаешь, он не совсем живой был. Я бы сказал, совсем неживой. У него дырка в башке. Лежит, а вокруг кровищи. Глаза открыты. Рука неестественно так поднята. Пальцем как будто грозит...

– Значит, грохнули этого психа. Кто?

– Не знаю. Говорят, неизвестные в масках. Он по улице шел, а тут, говорят, машина. Неизвестные в масках, пистолеты с глушителями. Бах-бах, и в дамки... Преступники скрылись с места преступления... Все, больше ничего не сказали...

– Машина какая?

– «Жигули» пятой или седьмой модели.

– Кирьян на «БМВ» был, – вслух подумал Родион.

– При чем здесь Кирьян?

– При том.

Кирьян со своими бойцами видел, как слетевший с катушек «чех» стрелял в Леньчика. Могли сесть на хвост машине, на которой тот ехал. Выследить его. И пристрелить. Кирьян на такое способен. Только не мог он пойти на такое без команды. Да и под седлом у него не «жигуль».

– А может, его свои грохнули? – спросил Леньчик. – «Чехам» на наши понятия с высокой колокольни. Но у них свои понятия. По ним они и кончили своего. Чтобы не высовывался по дурке, своих не подставлял.

Могло быть и такое. Хотя вряд ли...

– Еще вариант есть, – продолжал Леньчик. – Что, если этого отморозка измайловские грохнули? Или таганские? Вова говорил, что у Аюба с ними война.

Это верно, версий хоть отбавляй. А Родион должен знать единственный и правильный ответ.

Запиликал пейджер. Может, он принес этот самый ответ?

«Разговор есть. У меня...» Сообщение пришло от Паши Козыря. Родион должен был ехать к нему.

– Запрягай машину, – велел Родион. И тут же передумал: – Не надо, частника возьму. Сам к Паше поеду. С твоим плечом ты не боец.

– Да какое плечо? – возмутился Леньчик. – Я уже забыл про него. Нет, одного я тебя не пущу.

– Как знаешь.

Это был тот самый случай, когда с Леньчиком спорить бесполезно.

На дворе ночь. Темно. И чечены где-то рядом с косами бродят. Родион извлек из тайника две «беретты». Одну пушку себе, вторую Леньчику. А куда в такую ночь без пистолета?

* * *

Паша не зря звал Родиона к себе. У него был Кирьян, крепко сбитый пацан с маленькими колючими глазами.

– Ты? – сразу в упор спросил его Родион.

– Что я? – не понял тот.

– «Чеха» ты кончил?

– Ты откуда знаешь? – удивился Паша.

– Я все знаю, – усмехнулся Родион. И снова посмотрел на Кирьяна. – Значит, все-таки ты...

– Ну, я.

– Зачем?

– Думал, так надо. А разве нет? Он в наших пацанов стрелял. В Леньчика попал.

– Ну и?

– Что и? Я подумал, что упускать, его нельзя. Ответку-то все равно давать. Или раньше, или позже. Я подумал, что лучше раньше. Тем более цель перед глазами. Ну, сели мы с пацанами на хвост. До кабака «чехов» довели. Решили ждать. Ждем. Пока суд да дело, Кент с Чижиком «жигуль» угнали. Проблема, что ли? Ну а там все просто. Смотрим, идет. Один. Ситуация, что ли? Подъехали, сделали, и все дела... А что, что-то не так?

– Почему с Пашей не связались?

– Ну так молчание же в эфире. У вас проблемы могли быть. С ментами. А что, нет?

– Допустим.

– Ну решили не светиться... И потом, я-то знал, что вы отмашку мне на этого «чеха» дадите.

– Почему ты так думал?

– Да потому что чеченов знаю. С ними только так – ударом на удар. Око за око. Только тогда уважать будут. А смолчишь, топтать начнут. Всем скопом. Пока в пыль не растопчут. А что, не так?

Не согласиться Родион просто не мог. Получалось, Кирьян сделал все как надо. Нашел и грохнул именно того «чеха», который мог убить Леньчика. Кровь за кровь. Правила жестокие, но честные.

– А ты знаешь, что у чеченов существует кровная месть? – спокойно, без нажима спросил Родион.

– Ну, так что ж теперь делать? Волков бояться – в лес не ходить...

– С тобой не поспоришь, – сдался Родион. – Прав ты, не в дочки-матери играем. Война у нас. Серьезная война. А ты, получается, герой этой войны. Потому что действительно мы должны были ответить ударом на удар... Куда тачку дели?

– Какую тачку?

– Которая в угоне?

– Сожгли и утопили, – буднично ответил Кирьян. – И ствол уничтожили... Ты только не думай, Сергеич, у нас все чики-пуки. Ни единого следочка ментам не оставили.

– Кто знает, кто знает... Домой вас надо отправлять. Только заменить вас некем. Так что остаетесь. Тем более сами кашу заварили. Теперь начнется.

– Да ничего не начнется, Сергеич. Я «чехов» знаю. Они врубят, что против них сила. И отступятся. Им на несколько фронтов войну не потянуть. А если не одумаются, будем приводить в чувство. Я тебе обещаю, сделаем все как надо.

Родион очень хотел, чтобы Аюб в самом деле одумался. Не нужна ему война. Но на удар он будет отвечать ударом. Чтобы никто не сомневался в его силе.

* * *

Уже неделя как со стороны Аюба никаких движений. Может, в самом деле признал право Родиона на существование, решил не связываться. Но тогда он хоть как-то дал бы о себе знать. «Стрелку» мог забить или просто пугнуть по телефону. Но в его стане тишина. А не затишье ли это перед бурей?

На всякий случай Родион велел всем бойцам сменить квартиры. Сам снял новую. Чуть похуже, но тоже ничего. И Танюшку с собой забрал. Без нее теперь никуда.

Она заметно изменилась. Посвежела, стала еще краше. Сменила прическу, рассталась с короткой юбочкой. Леньчик взял над ней шефство. Прошвырнулся с ней по бутикам, накупил ей дорогих фирменных шмоток. Теперь она смотрелась как королева.

Танюшка была счастлива. Это читалось в ее глазах, было видно по тому, как она улыбается, смеется. Только одно ее угнетало.

– Как же я с вами за все это расплачусь? – в один прекрасный момент спросила она. В отличие от прошлого раза, она не намекала на услуги в плане секса. – Вы так на меня тратитесь.

– Ерунда, – отмахнулся Леньчик.

Ему явно нравилась роль старшего брата.

– Но я так не могу...

– А ты не переживай, – успокоил ее Родион. – У нас сейчас кое-какие проблемы. Но скоро все утрясется. Я фирму свою открою. Тебя к себе секретаршей возьму. Оклад в тысячу долларов положу. Будет чем с нами рассчитаться.

– Это правда? – обрадовалась она.

– А то... Кстати, мы можем тебя прямо сейчас нанять. А что, это идея. Все, считай, ты принята на работу.

Родион нахмурил брови:

– Я бы хотел апельсинового сока. Прямо сейчас!

– У нас нет апельсинового сока! – забеспокоилась Танюшка. – Закончился... Но я могу купить.

– Так в чем же дело? Прошу вас заняться исполнением своих прямых секретарских обязанностей!

Танюшка испарилась. Было слышно, как захлопнулась входная дверь. Послышался удаляющийся стук каблуков.

Леньчик отправился в свою комнату. Послеобеденный сон для раненого бойца – это святое. Родион развалился на диване, уткнулся в телевизор. Милое дело – лежи себе да боевики смотри. Хоть до рези в глазах. А домашняя секретарша Танюшка соками будет поить. И никаких тебе чеченов.

А можно и самому боевики снимать. Режиссерского мастерства и опыта у Родиона ноль без хвостика. Зато документального материала хоть отбавляй. Только снимать успевай. И видеокамера у него есть. Жаль, что желания нет, а то можно было бы хоть сейчас за дело браться...

Послышался звук открываемой двери. Танюшка вернулась. Только что-то дверь долго не закрывается. Страшное предчувствие иглой вонзилось в душу. Родион вскочил с дивана. Но было уже поздно. В дверях комнаты нарисовался какой-то усатый горец с «узи» в руках.

– Тыхо, дарагой! – зло прошипел он.

Палец угрожающе шевельнулся на спусковом крючке. За его спиной послышался грубый мат и шум ударов. Похоже, это свалили с ног Леньчика. Хорошо, что не пристрелили. Хотя это всегда успеется.

– Ствол убери, – потребовал Родион.

– Ну, ты в натуре борзой! – послышался голос Аюба.

Он оттеснил в сторону боевика. Подошел к Родиону.

– Ты кому тут права качаешь, мразь?

Ответить Родион не мог. Даже если бы захотел. Прежде чем спросить, Аюб с силой зарядил ему ногой в пах. Сумасшедшая скручивающе-пронизывающая боль. Родион тихо взвыл, схватился за отбитые места и опустился на колени. В голове полная каша. Но он все же вовремя догадался, что в такой позе перед врагом стоять нельзя. Подняться не было сил, зато сумел сесть на пятую точку опоры.

– На колени, падла! – в бешенстве заорал «чех».

И подкрепляя свое требование, снова пустил в ход ноги. Родион пропустил удар в голову, который отшвырнул его в дальний угол комнаты. Ноги у Аюба чугунные, удар – как выстрел из пушки. Как это Родион еще в сознании остался – удивительно. А вот зубы не все уцелели. Два нижних и один верхний приказали долго жить.

– Думаешь, самый крутой, да? – зло прошипел «чех».

– Да пошел ты, – пытаясь подняться, бросил в его сторону Родион.

– Ты пойдешь. Не я пойду, а ты. На тот свет... Ты, волк позорный, зачем Шарипа завалил?

– Сам знаешь зачем.

Не было сил спрашивать, кто такой Шарип. Да и без того ясно, что это тот самый боевик, которого сделал Кирьян. И отрицать свою причастность к его гибели Родион не собирался – слишком много чести.

– Значит, это ты! – рассвирепел Аюб.

И снова Родион ощутил на себе тяжесть его железобетонной ноги. На этот раз его скрутил и швырнул на пол мощный удар в живот.

– Не думал я, что ты умеешь бить в ответ. А ты ударил. Сильно ты ударил... Это хорошо, что ты такой сильный! – искренне радовался Аюб. – Большая гордость, что я могу тебя топтать.

Родион решил, что проклятый «чех» снова его ударит. С трудом оторвал от пола взгляд, чтобы посмотреть на него. Когда тебя бьют и нет сил ответить, нужно смотреть противнику в глаза. Показать, что ты его не боишься и презираешь.

Но Аюб и не думал его бить. Он просто стоял над Родионом и упивался своей победой.

– Ты хочешь знать, как я тебя нашел? – спросил чечен.

Рядом с ним появились два бородатых головореза с Леньчиком в охапке. Его бросили рядом с Родионом.

У Леньчика не было сил ни стоять, ни тем более подняться. Он как упал рядом с Родионом, так и продолжал лежать, не в состоянии даже пошевелиться. Лицо разбито, рубаха в крови.

– Ну, так что, Космач, хочешь знать, как я тебя нашел? – злорадствовал Аюб.

Родион посмотрел на Танюшку, которая подошла и встала рядом с ним. Тесно в комнате. Один «чех», второй, третий, четвертый. И Танюшка. Она пятая. «Пятая колонна»...

– Познакомься, это Карина, – с ядовитой насмешкой представил ее Аюб. – Как мы вас, лохов, развели, а?

Теперь понял Родион, почему Аюб наехал на них не сразу. А только после того, как Паша сошелся с Танюшкой-Кариной. И никто даже не заподозрил в ней чеченского агента. Теперь вот приходится расплачиваться за свою слепоту. Проклятье... Чечены хитрые, очень хитрые и очень коварные. И в этом приходится убеждаться на собственной шкуре.

– Змея, – глядя на нее, выдавил из себя Родион. – Согрели на груди.

– Это ты змей! – взвизгнула лже-Танюшка. – Вы все гады! Все русские гады! Ненавижу!!!

«Чехи» готовы были зааплодировать ей. Или даже в любви признаться. Прямо сейчас. Все по очереди. Или даже все сразу. Во все три дырки одномоментно. Она это дело обожает. Сто пудов, обожает. А они с Леньчиком, как те придурки, в благородных рыцарей с ней играли. Пожалели девчонку. Не делай сукам добра, не получишь зла...

– Молодец, Карина, молодец! – похлопал ее по плечу Аюб. – Ты получишь свою награду. А теперь иди. Побудь в другой комнате. У нас тут мужской разговор.

Иуда в юбке ушла. Родион презрительно посмотрел ей вслед. Тем же взглядом прошелся по чеченам.

– Душу не тяните, – зло сказал он. – Ваша взяла, так что давайте, мочите.

– Умереть торопишься? – ощерился Аюб. – Это ты всегда успеешь.

Он зацепился взглядом за видеокамеру. Подошел к ней, взял ее в руки, задумался.

– А может, я и не буду тебя убивать, – губы скривились в ядовитой улыбке. – Ты у меня сейчас будешь прощения просить.

Он включил камеру, направил ее на Родиона. Дружки его гнусно осклабились.

– Давай, проси! – потребовал Аюб. – Ползи ко мне на коленях и проси. Хорошо попросишь, может, и прощу.

Родион ответил ему презрением:

– А мне твое прощение не нужно. И на коленях я ползать не буду. Не дождешься.

– Не говори «гоп», пока не перепрыгнул. Так говорят у вас, у русских?

– Какая разница, как и что говорят? Застрели, как человека прошу.

– Ну что ж, – Аюб убрал камеру, вытащил пистолет, передернул затвор, направил на Родиона. – По заявкам трудящихся.

Только стрелять он не торопился. Подходил ближе, ближе. Пока ствол не уперся в голову.

– Молись своему богу!

Родион еще раньше приготовился умереть. И сейчас просто ждал, когда «чех» нажмет на спуск. Он держался достойно. Но изнури его колотил озноб, по спине ручьями бежал холодный пот. Страх перед страшной болью заморозил в жилах кровь.

– Или все-таки тебе рано умирать? – спросил Аюб. – Может, все-таки сапоги мне своим языком вылижешь?

– Га-ад! – заорал Родион.

И схватил Аюба за ногу. Теперь он точно выстрелит... Но тот убрал пистолет. Попытался вырваться из захвата. Не получилось. Родион потянул его на себя, лишил равновесия. «Чех» с грохотом рухнул на пол.

Но это было лишь начало. Три других чечена скопом набросились на Родиона.

Били его смертным боем. Даже когда он потерял сознание, удары градом сыпались на его истерзанное тело.

Очнулся Родион в этой же комнате. Все те же ненавистные лица. Только на этот раз в качестве жертвы Леньчик. Один держал его за руки – так чтобы он стоял на коленях. Второй бил его по голове сзади – чтобы выбить из него дух сопротивления. Леньчик на автопилоте. Но при этом брыкался, пытаясь вырваться. Третий «чех» снимал его на видеокамеру и злорадно смеялся.

Вдруг камера выпала из его рук. А за мгновение до того в голове у него вдруг образовалась сквозная фонтанирующая дыра. «Чех» замертво рухнул на пол. В дверях комнаты возникло лицо Кирьяна. В каждой руке у него ствол с глушителем. Родион видел, как завалился набок второй «чех», как рухнул на Леньчика с поднятой рукой третий.

Четвертым должен был умереть Аюб. Но Родион успел остановить Кирьяна.

– Сергеич! Что они с тобой сделали? – шалея, спросил Паша.

Он тоже был здесь.

Боец Кирьяна приставил ствол к голове Аюба. К чести «чеха», тот не стал падать перед ним на колени и слезно молить о смерти. Он стоял молча с закрытыми глазами – ждал смерти. Но Чижик не стрелял – ждал команды.

– А где эта сучка? – у самого себя спросил Родион.

Каждый шаг давался с огромным трудом. Но он все же дошел до комнаты лже-Танюшки. Девка сидела, забившись в дальний угол. И смотрела на него затравленным взглядом.

Кирьян стрелял в чеченов из волыны с глушителем – не было необходимости как можно скорее уходить из квартиры, чтобы не попасть в лапы к ментам. На улице в машине боец Кирьяна – если что, он подаст сигнал об опасности. Можно не торопиться.

– Ну, что скажешь, тварь? – как помоями, облил ее презрительным взглядом Родион.

– Почему тварь? – не понял Кирьян. – А это не она разве нам звонила?

– Стоп! – озадачился Родион. – Как вы узнали мой адрес?

– Так она ж звонила! Сказала, что беда с тобой. Назвала адрес. И дверь нам она открыла...

Хоть стой, хоть падай – хоть в кипяток, хоть в ледяную воду.

– Ты звонила? – изумленно спросил Родион.

– Я.

– Зачем?

– Я не из Таджикистана бежала. Я из Грозного. Там у меня мать, брат. Аюб сказал, что их всех зарежет, если я ему помогать не буду. Мне деваться было некуда...

Танюшка или, вернее, Карина закрыла лицо ладошками и заплакала.

– Потом слезы лить будешь, – поторопил ее Кирьян. – Говори...

– Я согласилась, – всхлипывая, продолжила она. – Аюб сказал, что вы свиньи и ублюдки. А вы хорошие. Я не хотела ему помогать. Но я боялась за маму, за Ромку. Аюб мог их убить. Я нарочно сказала, что ненавижу вас. Чтобы Аюб поверил. Чтобы не смотрел за мной. А я знала номер телефона, куда ты звонил. За мной никто не смотрел, я смогла позвонить. Я не хотела, чтобы вас убили...

Карина снова заплакала. На этот раз никто ей не мешал.

– Да-а, дела, – покачал головой Родион.

Он уже не злился на это несчастное существо, на эту жертву обстоятельств. Хотя из-за нее сам стал такой жертвой. Он бы просто мог не дожить до того момента, как появились Паша и Кирьян со своими бойцами.

Родион вернулся в комнату, где ждал своей смерти Аюб.

– Что смотришь, шакал? – ядовито зашипел на него «чех». – Твоя взяла! Застрели! Только не смотри так!

– Застрелить? Тебя?! – как бы удивился Родион. – А кто прощение у меня просить будет?

Аюб аж позеленел со злости.

– Я? Буду просить у тебя прощения, пес?! Да за кого ты меня держишь?

– За того, кто ты есть...

– Я уважаемый человек! Был таким, таким и останусь! И прощения просить у тебя не буду! Хоть на части режь, не буду! Тьфу!

А ведь не будет просить прощения. Хоть на мелкие куски его поруби, не будет...

– Не надо тебе моего прощения, не надо, – жестко усмехнулся Родион. – Умрешь непрощенным. А может, и не умрешь...

Он велел всем выйти из комнаты, остался с Аюбом один на один.

– Поговорим? – мрачно спросил Родион.

– О чем мне с тобой говорить?

– О деле, о чем же еще. О рынке, который ты хочешь у меня забрать. Хочешь – забирай. Если сможешь...

Аюб понял, к чему клонит Родион. Не испугался и ринулся в атаку. Силы в нем хоть отбавляй. Но Родион оказался сильней.

«Чеха» он встретил кулаком в голову. От души приложился. Чисто уличный удар – Аюб не смог его выдержать. Родион схватил его за грудки, поднял с пола, тряхнул и снова ударил. Самостоятельно Аюб подняться уже не мог.

– Все по-честному, – с насмешкой сказал Родион. – Раз на раз. Моя взяла, поэтому рынок мой. Ты сейчас так и скажешь. Вот сюда...

Родион взял видеокамеру, показал Аюбу.

– Скажешь, извини, Родион, ошибочка вышла. Не нужен мне твой рынок.

– А если не скажу? – сверлил его ненавидящим взглядом чечен.

– Тогда умрешь. Не здесь. Где-нибудь в другом месте. И не узнает родная, где могилка твоя. А братья твои решат, что ты замочил своих пацанов и куда-то слинял. Искать тебя будут. И проклинать. Что замолчал? Не нравится? Есть другой вариант. Ты делаешь все, как я скажу. Тогда тебя будут немного убивать. Совсем немного. В плечо раним или в ногу. И оставим здесь. Братья твои решат, что ты храбро защищался. Честь и хвала тебе будет. Разве это плохо, Аюб?

– А пленка?

– Какая пленка?

– Которая в камере... Это компромат.

– Смотри, какой грамотный! Пленку я себе оставлю. Это будет гарантия, что ты больше не дернешься в мою сторону. Если дернешься, пленка твоим братьям уйдет. Будет большой рамс, Аюб. Ты что-то совсем загрустил. Не надо грустить. Я не заставляю тебя на коленях передо мной ползать. Просто скажи, извини, Космач, неувязочка вышла. И все.

– Ладно, твоя взяла...

Аюб подчинился. Попросил у Родиона прощения, поклялся оставить его в покое. Клятва неверному не имела никакой силы. Извинения выбиты из-под палки. Все это можно было похерить. Но само то, что Аюб унижался перед Родионом, опускало его в глазах гордых сородичей до уровня канализации. А это для него хуже смерти. Так что ситуация патовая. Нет у него выхода, кроме как оставить Родиона в покое.

– Да, и еще одна просьба, – сказал на прощание Родион. – Про Карину забудь. И родных ее не трогай, ладно? И про нас забудь. Нет нас. Нет рынка...

– Все будет нормально, – буркнул Аюб.

Родион очень хотел на это надеяться. Не нужна ему война, не нужна.