Текст книги "Развод по-бандитски"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 6

Городской парк, летнее кафе на берегу пруда, вкусно пахнет шашлыками, но на столе, за которым сидел Вайс, пусто. Стрелка у него здесь, и не абы с кем, а самым настоящим законником. Причем вор сам нашел его.

– Я слышал, ты Крюка ищешь? – издалека начал Алтай.

Внушительный мужик, прожженный. Голос густой, рычащий, с хрипотцой. Взгляд суровый. Сразу видно, не за красивые глаза его короновали.

– Допустим.

– Зачем он тебе?

– Ты кто такой? – пристально и с непробиваемой уверенностью посмотрел на собеседника Вайс.

– Тебе же сказали, что я в законе, – гневно проговорил вор и прищурился. В его взгляде промелькнуло удивление. Как это какой-то фраер смеет так нагло разговаривать с ним, с генералом криминального мира.

– Мне это ничего не говорит.

– Я за этим городом смотреть поставлен.

– Кем?

– Это уже не твое дело.

– Возможно… Только я в твои дела не вмешиваюсь, а ты в мои лезешь.

– Твои дела – мои дела.

– Даже так?

– А дела у тебя такие, что ты на общак обязан отстегивать.

– Я отстегиваю.

– Кому? – удивленно и вместе с тем одобрительно повел бровью Алтай.

– Каштану.

– Каштан уже в Тайшете мошкару кормит…

– Мне какое дело? Я на общак отстегиваю, а там хоть трава не расти. Если мне воры предъявят, будет что им ответить. Или нет?

– Ну, если Каштан скажет, что все на мази, тогда без проблем…

– А ты не знаешь, что мы Каштану отстегиваем?

– Я с Каштаном здесь не пересекался, разговор с ним не вел. Маляву я ему заслал, ответ жду. А Крюк темнит, что-то нечисто с ним… А тут я узнал, что ты его ищешь. Предъявы у тебя к нему, по ходу? Или нет?

– Это мои проблемы.

– Ты меня не понял, пацан, – жестко и вкрадчиво посмотрел на Вайса вор. – Я так понимаю, у нас одна проблема. По ходу, Крюк лавэ общаковое закрысил. Не ты один его ищешь…

– Хочешь, чтобы я тебе помог?

– Ты? Мне?.. Чем ты можешь мне помочь? – с колкой насмешкой спросил Алтай. – Крюк на лыжи встал, на дно замылился. Его в городе нет, и в области тоже. Если его кто-то и может найти, то не ты, а я. И это я могу тебе помочь, а не ты…

– Но я так понимаю, тебе нужны деньги на общак?

– Правильно соображаешь.

– Значит, теперь я должен платить тебе?

– Да.

– Каштан далеко, Крюк скрысился… В общем-то, все правильно, теперь я должен платить тебе.

– С логикой у тебя полный порядок.

– Хорошо, буду платить тебе. Только сначала ситуацию пробить надо. Мне тебя никто не объявлял. Может, ты какой-то левый вор. Ты меня, конечно, извини, но жизнь сейчас такая, что на слово никому верить нельзя.

– И ты меня тоже извини, – жестко и язвительно усмехнулся вор. – Но кто ты такой, чтобы меня тебе объявляли? Сегодня ты у руля, завтра тебя затопчут на стрелке, и никто про тебя даже не вспомнит. А если менты заметут, на крытом у тебя никакого авторитета не будет. Задвинут тебя на парашу, и будешь там ложкой хлебать…

– Я был на крытом, – сурово глянул на вора Вайс. – И в пресс-хате был. Менты меня сломать хотели. Не получилось. Там на крытом с Камышом и пересекся. Он мне сказал, что братва меня уважает… Камыш знает, кто я такой. И я знаю, кто такой Камыш. А о тебе я не слышал. Такая вот ситуация.

Алтай долго переваривал его слова. И злость в нем бродила, и удивление, и даже уважение к смелым заявлениям Вайса.

– Меня сход наш воровской сюда поставил… – наконец сказал вор, исподлобья глядя на собеседника.

Он собирался продолжать, но Вайс его перебил:

– Верю… Только тебя не знаю. Если Крюка найдешь, тогда буду знать, что ты реально серьезный человек.

– Я его найду. Но не для тебя, для себя.

– А мне Крюк не нужен. Мне Дышло нужен. И Аркаша.

– Есть такие. С ним ушли. С деньгами… И с нашими бабками. И с вашими… – едко усмехнулся Алтай.

Оказывается, он знал, зачем Вайсу нужен Крюк с его ублюдками. На этом и построил разговор. Ты мне – я тебе.

Вайс уже два дня искал воровских отморозков, но все напрасно. Зато сейчас он узнал, зачем Крюк пошел на столь опасное дело. В городе появился новый смотрящий, а значит, время Каштана закончилось. И Крюк оставался не у дел. Потому он и решился на отчаянный шаг. И воровские деньги он прикарманил, и на бандитские позарился. Время очередной выплаты еще не подошло, и если бы он подъехал за деньгами раньше назначенного срока, Вайс послал бы его куда подальше. Потому он решил взять деньги силой. Он знал, по какой схеме и когда к Цимбалу поступают деньги, знал, кто и откуда их вывозит. Неважно, когда его люди смогли выследить Вайса – в тот злополучный день или еще раньше. Но факт – Дышло и Аркаша были в курсе, что Вайс при деньгах. Потому и нагрянули к нему домой…

– Я найду этих отморозков, – продолжал Алтай. – И к тебе их привезу. И деньги тоже… Сколько там было?

– Двести тридцать зеленых тонн.

– Неплохо.

– Могло быть и хуже, – покачал головой Вайс.

– Здесь ты не прав, пацан, – взглядом уколол Аникеева вор. – Ты попал на общие деньги. Это очень серьезный косяк. И братва тебе никогда не простит, если ты не найдешь эти деньги…

Что верно, то верно. Цимбал вроде бы ни в чем его не упрекает, и Грин с Платом ничего не говорят. Да и братва не косится. Но это все потому, что у него есть авторитет, который и держит его на плаву. Но удар по престижу он пропустил очень серьезный. Еще один такой косяк, и братва начнет роптать. Волкам нужен сильный, непобедимый вожак, только тогда они будут подчиняться ему беспрекословно. А так сначала смута может начаться, а там и до раскола недалеко.

– И деньги ты должен найти, и крыс наказать. Тогда у тебя все будет на мази, пацан… – снисходительно произнес Вайс. – И неважно, как ты их нашел, сам или через меня. Важен сам факт…

– Я понял.

– Значит, договорились. Ты отстегиваешь в наш общак, а в обмен получаешь крыс и свои деньги.

– Договорились.

– Отлично. Значит, тридцать процентов от своих наваров ты отдаешь мне. Я объявлю тебе человека, который будет приходить за деньгами…

– Сколько?! Тридцать процентов? – оторопел от такой наглости Вайс. – Ты ничего не попутал?

– А что-то не так? – удивленно повел бровью Алтай.

– Все не так. Не надо никого искать, сам найду…

– Ты должен хорошо подумать.

– Я же тебе сказал, что сам этих уродов найду.

Похоже, Алтай ждал, что Вайс начнет торговаться, но этого не случилось. Разговор зашел в тупик, и новый дал понять, что собирается уходить.

– Хорошо, а какой процент тебя устраивает? – повелся законник.

А зря. Теперь у Вайса все козыри на руках. А еще можно сделать ход конем.

– Никакой… Почему я вообще должен платить ворам? Что я с этого иметь буду? А что имею? Платил ворам, а они меня за это кинули. Или не так? Кто такой Крюк? Разве не из ваших? Я на нем обжегся? Обжегся! Почему после этого я должен вам, ворам, доверять?

– Крюка объявили гадом. По нашим законам это смерть.

– Ну, кинет меня твой человек. Ну, объявят его гадом? Мне от этого какая радость?.. Ты мне Крюка приведи, дай посмотреть ему в глаза! И Аркашу приведи! И Дышло! Тогда я скажу, что вам, ворам, можно будет верить. Тогда и получишь свои законные десять процентов…

– Двадцать.

– Десять! – отрезал Вайс. – Я все сказал!

В этот раз он не выражал желания уйти. Он просто поднялся и направился к выходу. Скупо кивнул вору на прощание, на этом вся церемония встречи и закончилась.

* * *

Алтай достал «мальборину», порывисто сунул ее в рот, но промазал, попал фильтром в губу, и сигарета сломалась.

– Черт!

– На, воровскую возьми. – Спрятав усмешку, Сыроед протянул ему «беломорину». – Она не сломается…

Сам он курил только воровские папиросы и этим, по собственному мнению, выгодно отличался от Алтая, который смолил американские сигареты.

– Я не понял, ты что, лечить меня вздумал? – нахмурился Алтай. – Я с «Беломора» этой зимой слез. Когда откинулся. И не надо мне здесь… Ты лучше подумай, как отвечать будешь.

– За что?

– Накосорезил ты, Сыроед. Туфту мне впарил. Не сработал твой развод.

– Почему не сработал?

– Да потому что Вайс не хочет платить. Сказал, что нам, бродягам, больше не доверяет. Крюк вором был, а оказался крысой. Потому он ворам больше не верит.

– Но ты же знаешь, что Крюк не крыса.

– Я-то знаю, а Вайс не знает.

– И что теперь?

– Крюка найти, говорит, надо, предъявить ему. И его, и этих… Только тогда он поверит мне. Только тогда платить будет…

– Ну, так предъявим, не вопрос.

– Он Каштану десять копеек платил. И мне столько же платить собирается. Десять, и ни копейки больше. Так что выходит, зря ты весь этот цирк разыграл.

– Но ведь разыграл. Для тебя старался. Я предложил, ты согласился. И не надо мне здесь предъявлять.

– Я тебе предъявляю. И себе, – угрюмо, исподлобья глянул на него Витек. – Оба хороши…

– Да ладно тебе, нормально все. Плевать, что думает Вайс. Кто он такой? Сегодня на коне, а завтра под хвостом… Крюк у нас, Аркаша с Дышлом тоже. Предъявим ему, пусть их мочит. Их кровь на нем будет, а не на нас. К нам какие предъявы?

Ни Крюк, ни его люди ни в чем не были виноваты перед Вайсом. Это Сыроед их подставил. Пижон со своими пацанами разыграли спектакль, сами беспредел устроили, а на Крюка стрелки перевели. Непросто все это было сделать, но там, где на кону большие деньги, легких путей не бывает…

– Вайсу предъявят. Сначала менты, а потом и мы. На киче предъявим. Или ты на общак платишь, или на вокзал с дырявым чемоданом. А менты его примут, я это устрою…

– Как?

– Это уже мои проблемы.

– Меня в них не впутывай. Я в законе, мне ментам подмазывать нельзя.

– А ты здесь не при делах. И я тоже. Есть у меня один человек… Короче, Вайса закроют, а ты ему в тюрьме предъявишь. Как ты это сделаешь, это уже не моя забота…

– Ну, с тюрьмой я как-нибудь разберусь, – задумался Витек.

– Да я и не сомневаюсь… Короче, Вайс от нас никуда не денется. На двадцать процентов его поставим, будет платить нам как последний лох.

– Так он и есть лох, – криво усмехнулся Алтай. – Крутого из себя ставит; но ничего, мы ему хвост подрубим…

Честно говоря, Сыроед хотел выйти из игры. Но, увы, уже поздно поворачивать назад.

* * *

Если бы Вайс умел жечь взглядом, Аркаша бы уже горел синим пламенем. Но этот пес все еще жив, хотя невредимым его уже не назовешь. Он лежал на земле в том же положении, в каком находился Вайс, когда наблюдал за ним в своей постели. Эта мразь надругалась над Яной, и за это сегодня ответит своей головой…

Все-таки нашел Алтай Крюка и его ублюдков. И деньги Вайсу привез, все двести тридцать тысяч. Все чин по чину. Правда, самого Крюка ему не сдал. Сказал, что сам сведет с ним свои воровские счеты. А Дышло и Аркашу отдал ему на растерзание. Лежат они рядком под осиной, и по рукам связаны, и по ногам. И нет у них никаких шансов уйти с этой лесной полянки живыми.

– Зачем ты это сделал, урод? – свирепо спросил Вайс.

– Што шделал? – недоуменно смотрел на него Аркаша.

Сначала его обработали люди Алтая. Выбили ему зубы, сломали нос. Он шепелявил. Да и тембр голоса у него совсем не тот, что запомнился Вайсу. Но это неудивительно – Аркаша косил под какого-то Енота и нарочно говорил гортанным голосом.

– А то и сделал!

Вайс изо всех сил ударил его ногой в промежность.

– Это еще не все! Сейчас я тебя, козла, кастрирую!

– Жа што?

– За Яну!

– Кто она такая?

– Да тут какая-то непонятка! – простонал Дышло.

Ему тоже досталось на орехи. Нос у него не сломан, но правого глаза не видно, щелочка вместо него, причем едва заметная. И зубы у него тоже выбиты.

– Какая непонятка?

– Не шнаем мы никакой Яны! И дома у тебя не были! И нишего не брали!.. Подштава это!

– Да? И кто ж вас, козлов, подставил?

– Алтай. У него рамшы ш Крюком…

– Думаешь, если ты в маске был, то я тебя не узнаю? А я узнаю!..

Вайс внимательно посмотрел на Цимбала. Не похоже, чтобы он сомневался в виновности этих выродков. Но все-таки должна быть ясность. Сейчас нет сомнений, а потом они могут появиться. И тогда решит, что реально никто не грабил Вайса, а была какая-то непонятная имитация.

– Я сейчас Яну привезу. Она вас, уродов, без масок видела. Если она вас узнает, я вам сначала чесала отрежу. А потом шкуру живьем сдеру. И солью натру. В муках подыхать будете… Лучше сразу скажите, кто навел вас на бабки? Может, среди наших пацанов крыса была? Или просто меня выследили?

– Не вышлешивали мы тебя! Не брали бабки! Это подштава!

– Лучше сознайтесь. Умрете быстро и как мужики. А так мутантами бесполыми подохнете!

– Не шнаем нишего!

Вайс глянул на Цимбала.

– Возможно, среди наших крыса завелась. Если так, они в курсе, – кивком показал он на пленников. – Я сейчас за Яной съезжу. А ты пока пробей у них, кто им про деньги слил. Можешь их самих пробить, я только «за»…

– Точно, – кивнул Цимбал. – Надо за Яной ехать. А то они про какую-то подставу трут. Может, правда?

– Этот, который Шпилем назвался, длинный был. И Дышло такой же длинный… Но все может быть. Ворам верить нельзя. Не хотелось бы Яну сюда впутывать, но, боюсь, без нее никак… По морде их не бей, и без того живого места нет. Не знаю, как их Яна опознавать будет…

Вайс уже больше не полагался на одного себя. И «девятку» свою сменил на «Мерседес». И водитель у него теперь свой, и личная охрана из двух бойцов, один из которых будет ночевать в его доме.

Дом он уже для себя снял. В хорошем районе, со всеми удобствами. Там сейчас делают косметический ремонт, а еще мебель нужно будет довезти. Но все это решается, и через неделю-другую можно справлять новоселье. А пока надо ехать на старую квартиру.

Новый водитель умел ездить быстро, не прошло и получаса, как Вайс оказался на месте. Правда, Яны дома не было. Появилась она минут через двадцать.

– Где была?

– Мебель смотрела, для дома. Ты же сам сказал…

– Выбрала?

– Выбрала, – совсем невесело ответила девушка.

Терзают ее мысли о недавних событиях, не дают покоя. Потому и отправил девушку Вайс в поход по магазинам, это должно было хоть как-то ее развлечь. Но, похоже, Яне все равно, какая мебель будет стоять в их доме. Как бы совсем интерес к жизни не потеряла.

– Сейчас в лес поедем.

– Зачем?

– На прогулку… Аркаша там. И Дышло. Говорят, что их подставили…

– Как это подставили?

Вайс улыбнулся. Нет в юриспруденции такого термина, как «подстава», а практики у Яны не было, потому она ничего не поняла.

– Говорят, что не было их у нас. Какие-то другие люди вместо них были, а их крайними делают… Ты их в лицо видела. Опознать сможешь?

– Смогу… Только я не хочу никуда ехать! – Яна умоляюще смотрела на Аникеева. – Не хочу видеть их мерзкие рожи!

– Я тебя понимаю… Но а если это другие люди? Если мы убьем… э-э, если мы накажем невинных?

– А такое может быть?

– В наше время может быть и не такое.

– Ну, хорошо, поехали, – через силу, но все-таки решилась Яна.

На лесной полянке солнечно, легкий приятный ветерок шевелит листья деревьев, где-то в дубраве заливается соловей. Словом, с виду идиллия. А ведь здесь должно произойти убийство. Вайс почему-то не сомневался, что Яна опознает своих насильников.

Так и оказалось. Аркашу она узнала сразу, а Дышло долго рассматривала, прежде чем кивнуть.

– Они это, они.

– Што ты такое говоришь, милая? – воззвал к ее милосердию Дышло. – Не жнаем мы тебя!

– Точно, он. Голос его…

Яна отступила и спряталась за широкую спину Вайса. И даже прильнула к нему. Он ощутил, как девушка вздрагивает.

Вайс проводил ее в машину, помог сесть.

– Здесь будь. И никуда не выходи.

– А что ты с ними сделаешь? – дрожащим голосом спросила она.

– Кажется, им нужно что-то отрезать, – усмехнулся Вайс.

– Не надо.

– Почему?

– Я не хочу, чтобы ты им уподоблялся… Не надо издеваться над ними!

– А что надо сделать?

– Ты сам знаешь что, – сказала девушка и опустила глаза.

– Знаю.

Вайс подошел к пленникам и с презрительной ухмылкой сказал:

– Вам повезло. У вас добрая заступница.

– Жначит, это не мы были? – обрадовался Аркаша.

– Вы. Только шкуру с вас сдирать не будем и отрезать ничего не станем… Повезло вам.

Вайс достал из кобуры пистолет, передернул затвор и выстрелил Аркаше в лоб.

– Теперь ты.

Он протянул ствол начальнику своей охраны. Ульян кивнул, взял ствол и с невозмутимо спокойный лицом выстрелил в Дышло.

Ну, вот и все, правосудие свершилось. Хотелось бы, чтобы Яне от этого стало легче. Она отомщена рукой любимого мужчины; определенно, это должно избавить ее от депрессии…

* * *

День начался просто превосходно. Вайс проснулся в новом доме, в новой постели.

Вчера они с Яной праздновали новоселье, девушка перебрала коньяку и уснула прямо на диване. Он на руках отнес ее в спальню, раздел, укрыл простыней. И даже не пытался к ней приставать. Может, за то и был щедро вознагражден утром. Яна сама взяла инициативу в свои руки, сама оседлала его. И это ли не хорошее начало дня?

Казалось бы, какое начало, таким должно быть и продолжение. Но не тут-то было. Вайс ехал на встречу с банкиром, когда его остановили гаишники. Все бы ничего, но иметь дело ему пришлось со спецназовцами. Он так и не понял, откуда они появились. Эти ребята набросились на него со всех сторон, скрутили, обыскали и увезли на Карамзина.

И вот он в кабинете начальника РУОПа, в наручниках. За столом полковник Дукатов. Вальяжный, высокомерный, в глазах недобрая ирония. Крутой мужик, мощный. А сейчас он еще предельно уверен в себе. Значит, есть на руках какие-то крупные козыри.

– Говорил я тебе, Аникеев, допрыгаешься ты. Допрыгался. Сколько убийств на тебе?

– Нисколько.

– Врешь.

– А докажи, что вру.

– Думаешь, не докажу? – чувствуя преимущество своего положения, ехидно сказал Дукатов. – Думаешь, время нынче такое, что люди даже собственной тени боятся? Да?.. Может, оно и так?.. Были свидетели, которые видели, как ты Шептуна застрелил. Были, но тебя испугались. Потому ты и вышел сухим из воды. И Туляка ты убил, и здесь были свидетели…

– Ничего не знаю.

– А кто Пластунова грохнул? Аламова?

– Это кто такие?

– Ну да, ты же у нас в другом измерении живешь, там людей по фамилиям не знают… Там в ходу только клички, как у собак. Пластуна ты убил и Рубильника.

– Я не знаю, про какой мир ты говоришь, но я этих людей не знаю.

– Значит, ты их убил, не зная, как их зовут. Но это понятно. Они за тобой гнались, стреляли в тебя, тебе пришлось отстреливаться…

– Ничего не знаю, начальник.

– Мой тебе совет, Аникеев: признайся во всем чистосердечно. Мы тогда тебе навстречу пойдем, оформим тебя в пределах допустимой самообороны. Ну, получишь, три-четыре года, отстоишь на одной ноге. А так мы тебя по полной программе укатаем. За умышленное убийство тебя привлекут, а это полная катушка…

– Давайте подождем, пока мой адвокат подъедет. Тогда и поговорим.

– Сейчас ты себе адвокат, Аникеев. Сейчас только ты себе можешь помочь. Ведь тебя не только в убийстве Пластунова и Аламова обвиняют. Ты еще и гражданина Петрова застрелил…

– Кого?

– Аркашу ты застрелил. Так понятней?

– А кто это такой?

– Ублюдок один. Он твою подругу изнасиловал.

– Кто вам такое сказал? – встрепенулся Вайс.

– Есть информация… Где находится тело Петрова, мы не знаем. Твои ребята его где-то закопали. Вместе с телом Деева. Его ты знаешь как Дышло… Нет, Деева убил твой телохранитель. Но с тебя хватит и Петрова…

– Что-то не то ты говоришь, начальник, – не на шутку встревожился Вайс.

– Да нет, все то… Петрова мы оставим в покое. Собаке собачья смерть. Пластунова и Аламова ты убил в пределах допустимой самообороны. Такое вот у меня к тебе предложение. В обмен на чистосердечное признание…

– Ты мне вот что скажи, Валерий Михайлович, у тебя здесь кабинет или комната смеха?

– Боюсь, что тебе сейчас будет не до смеха, – злорадно усмехнулся полковник. И достал из своей папки несколько листов бумаги. – Это протокол допроса гражданки Николаевой.

– Что?! – похолодел Вайс.

– Да, да, это показания той самой гражданки Николаевой, с которой ты живешь в гражданском браке.

– Яну? Ты допрашивал Яну?!

– Неважно, кто допрашивал. Важно, что Николаева показала. Она была с тобой в машине, когда ты стрелял в Пластунова и Аламова. Она была в твоей машине, когда ты стрелял в Петрова. Она все видела и все нам рассказала…

– Я в это не верю!

– Здесь под протоколом ее подпись, так что никаких сомнений не возникнет. Во всяком случае, для суда. Да и на суде она тоже даст показания против тебя. И не думай, что тебе удастся запугать ее. Девушка учится на юридическом факультете, в будущем она сама встанет на защиту закона. В общем, человек она сознательный, и ты не сможешь с ней договориться…

– Яна сама пришла к вам?

– Нет. Мы пригласили ее на беседу, поговорили с ней, убедили дать свидетельские показания. Она осознанно сделала свой выбор в пользу закона.

– Сволочи… Какие же вы сволочи! – сжал кулаки Вайс.

Тихо менты подводили под него подкоп. Разрабатывали, держали под колпаком, а потом нанесли удар в самое сердце. Сначала Яну запутали в своих сетях, а теперь он и сам арестован. Три убийства на нем. И если Яна подтвердит свои показания в суде, высшая мера наказания ему обеспечена.

– Ты бы словами не бросался, – предостерег Дукатов. – Тебя следственный изолятор ждет. А там за словами следить надо…

– Плавали, знаем, – уронил голову Вайс.

Это Дукатов устроил ему в свое время пресс-хату. Из-за него Аникеева могли опустить. И сейчас он мог устроить ему веселую жизнь. Так что с ним лучше не зарываться…

– Ты сам должен понимать, что у твоей Яны тонкая душевная организация. Лично я это заметил. Хрупкая она, нежная, а ты хочешь, чтобы она свидетелем по твоему делу проходила. Хочешь, чтобы твои головорезы гонялись за ней, угрожали ей, требовали отказаться от показаний. Она и без того много пережила. Кстати, по твоей вине. Из-за тебя ее изнасиловали…

– А это уже не твое дело, начальник, что с ней было, – угрюмо буркнул Вайс.

– Вижу, жалеешь ты ее. Тогда сделай так, чтобы ее не тягали по судам, чтобы она не страдала, не мучилась. Напишешь чистосердечное признание, и все, никто твою Яну привлекать не будет. И братва твоя ее не тронет…

– Умеешь ты, начальник, людей ломать.

– Работа такая.

– Если я узнаю, что ты хоть пальцем ее тронул…

– Кого, Яну? Ну что ты такое говоришь! Я всего лишь намекнул ей, что ее саму могут привлечь за укрывательство преступника… И дальше придется давить на нее. Ты же не хочешь этого?

– Не хочу.

– Тогда давай договариваться. Ты пишешь чистосердечное признание, представляешь Пластунова и Аламова как людей, покушавшихся на твою жизнь. Можешь написать, что до этого совершенно случайно нашел пистолет, хотел отвезти его в милицию, но по пути на тебя напали преступники, и тебе пришлось отстреливаться. Про Петрова можешь ничего не писать. Только Пластунов и Аламов… Если сделаешь, как я тебе говорю, даю слово, что мы освободим Яну от необходимости свидетельствовать против тебя.

– Ну, ты, начальник, и жук, – мрачно усмехнулся Вайс.

Он знал, как работают менты, и представлял, как они ломали Яну. Дукатов, конечно, козел, но в чем-то он прав. Яна и без того много пережила, причем по его хоть и косвенной, но вине. И сейчас он должен выпутать ее из этой истории, иначе давить на нее будут и менты, и братва. Могут случиться опасные для нее недоразумения…

– Так что, будем признаваться? – самодовольно посмотрел на Василия полковник.

– Ну, если чистосердечно…

Вайс признался в убийстве Пластуна и Рубильника, поставил под показаниями свою подпись. Сочинение на заданную тему перекочевало в папку начальника РУОПа, а он сам – в камеру предварительного заключения.

Там ему и вспомнилось, как вела себя утром Яна – как будто ничего не произошло. И еще плотской любовью одарила. Что, если это был поцелуй Иуды?