Текст книги "Отступники"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 10

Нужно родиться с ножом и вилкой в руках, чтобы есть как аристократ. Так думал Мирон, наблюдая, как орудует столовыми приборами Гармак. Вроде бы и умеет он это делать, но кусок соскальзывал с вилки чуть ли не через раз. Изо рта тоже сыпалось, и чавкал он.

Гармак явно подражал Карлосу, который владел ножом и вилкой виртуозно. Но Карлос родился и вырос в семье интеллигентов. Мама – педагог, папа – пианист, причем успешный. Сын в родителей не пошел, он выбрал другой путь, но воспитание не пропьешь и в карты не проиграешь. Карлос, вообще, проигрывал только в поддавки. Он профессиональный катала, аристократ воровского мира. Добродушный и вежливый с виду, но злой и жестокий по сути. Может, и были люди, которым он реально проигрывал, но вряд ли кто-то из них выжил. Во всяком случае, Мирон всерьез так считал. Настолько же серьезно он относился и к самому Карлосу. Именно поэтому он и не хотел встречаться с ним. Если бы на белом коне к Карлосу подъехать, а верхом на мокрой курице на глаза ему попадаться опасно. Он, может, и не накажет, но выльет ушат презрения, и тогда уже не отмыться, не стать своим в его клане.

Карлоса в ресторане и не было, но Гармак мог рассказать ему о неудачах Мирона. Надо будет попросить его, чтобы он этого не делал. Но сначала чисто по делу.

– С октябрьской братвой у меня все на мази, заводских я в стойло поставлю, без вариантов.

– Так в чем же дело? – Гармак расстроенно посмотрел на кусок мяса, который не удержался на вилке и упал на белую скатерть, оставив на нем пятнышко. Куда лучше он владел обычным ножом. Невысокий он ростом, худощавый, особой силы вроде бы нет, но связываться с ним опасно. Если вдруг что не так – или ножом по горлу, или бритвенным лезвием по глазам, причем без предисловий, с ходу.

– Мне бойцы нужны.

– У тебя же есть?

Мирон незаметно вздохнул. Не думал он, что Дергун решится на атаку, но все-таки убрался из дома. Смоль там остался и Клин, они должны были закончить с Сантосом. На полпути Мирон повернул обратно. Все-таки мог Дергун пойти ва-банк, и его надо было остановить… И ведь не обмануло его чутье. И Клин лежал пластом, и Смоль. И Сантос исчез…

А до этого он своей собственной рукой пристрелил Выдру. Симон оклемался после удара по голове, но ни черта не понимает. И соображает очень туго. Не боец он… И кривой Сурок не скоро на крыло встанет. Пятерых бойцов какой-то фраерок выбил. Обидно, до жути обидно. И это при том, что заводские наседают.

– Да гнилые они какие-то, не тянут против заводских. Там пацаны борзые. Качки безбашенные…

– Пусть Сабур с ними вопрос решит. У него тоже качки, молодые, борзые…

– Тема правильная, – кивнул Мирон. – Сабур хочет заводских под себя подмять. Ему отмашка наша нужна.

– О чем тогда разговор?

– Он сделает заводских, весь Тиходольск под себя возьмет. А дальше что? Мы ему нужны, пока он с заводскими на рогах. А как под себя все возьмет, пошлет нас. Деньги лишними не бывают.

Гармак отложил вилку и нож, упер локти в стол, сурово глядя на него выцветшими глазами.

– Он пошлет тебя, а не нас. А если он пошлет тебя, мы решим с ним проблему. Но ты уже не будешь на положении!

– Он меня не пошлет, если я сам решу с заводскими, – тем же ответил Мирон. – Все очень просто: если я решу с заводскими, то я могу решить и с ним.

– Ты мне тут азбуку не толкай, ты дело делай.

– Для дела мне люди нужны.

– Без мазы. Ты в Тиходольске свой, там и людей найдешь.

– А вот не получается.

Гармак задумался и в забытьи сунул палец в рот, пытаясь выковырять из-за зубов кусок мяса.

– Ну, хорошо, есть у меня бригада…

– А чего так невесело? – в ожидании подвоха спросил Мирон.

– Живодеры там отмороженные. Дела делают, но могут и набеспределить. Особенно по бабам отмороженные, могут телку дернуть по беспределу. Тебе в такие дела вмазываться нельзя, а они тебя вмазать могут. Потом не отмоешься.

– Телку по беспределу – это реальный косяк. – Мирон сглотнул слюну, чтобы смочить пересохшее вдруг горло.

– Ты же знаешь, Карлос этого не любит. У него с лохмачами один разговор: сначала на кол, потом на вилы…

– Ну да, знаю.

Мирон понятия не имел об особом отношении Карлоса к насильникам. Но и без этого он понимал, что нарушил закон, и это могло дорого ему обойтись. Если Карлос узнает, как он поступил с Юлей, то разговор с ним будет короткий.

– А ты чего побледнел? – спросил Гармак, подозрительно глядя на собеседника.

– Я побледнел?! – встрепенулся Мирон.

– Ты вроде бы не спец по мохнатым сейфам.

– Какие сейфы? Тут заводские рога вмочили, ломать их надо. Не до сейфов. Мне сейчас не до них. Но если твои отморозки кого-то взлохматят…

– Они не мои отморозки. И если залохматят кого-то, с них будет спрос. Но ты присмотри за ними.

– Я их сразу в бараний рог.

– Это правильно. Может, у тебя по марухам какие-то непонятки?

Глаз у Гармака наметанный, и от него не укрылся страх Мирона перед разоблачением. Не хотел он отвечать за Юлю.

– У меня по заводским непонятки.

Но ведь Мирон мог переживать из-за того, что скрыл другую правду. Он же не сказал, что фактически потерял пятерых бойцов.

– Они мне такой удар нанесли, что говорить не хочется.

– А ты скажи, – нахмурился Гармак.

Мирон рассказал про пацана, который подпортил ему обедню. Дергуна он выдал за киллера, которого наняли заводские. Имени его он не назвал и про Юлю не сказал ни слова.

Вскоре Гармак и думать забыл о том, что Мирон мог изнасиловать женщину.

* * *

Нежные женские пальцы, красивая девичья улыбка – это уже само по себе лекарство. А улыбка у Маши чарующая, а движения такие мягкие, возбуждающие. Вчера Игорь этого не заметил, а сегодня кровь забурлила в нем.

Юля худенькая, именно такие девушки ему и нравились. Но глядя на полноватую Машу, он думал, что именно такая фигура – эталон для женщины. Пышная грудь, красивой формы задница. Но Юлю он любил, а Машу всего лишь хотел. До армии у него был секс, а после – ни разу. И так хотелось восполнить этот пробел.

– Спасибо, – стараясь не смотреть на Машу, поблагодарил он.

И рану она обработала, и перевязку сделала, и все так легко и совсем не больно. Медсестрой она в больнице работала, братва частенько обращалась к ней за помощью, и, судя по всему, не только за медицинской. Взгляд у нее призывный, улыбка чувственная, тело трепетное. Проведи, казалось, рукой по ее бедру, и она вспыхнет, как свеча. Но Игорь не опускался до подобного, хотя никто бы его за это не осудил. А Маша была бы только рада.

– Послезавтра приду, швы снять надо. Война у вас? – с восхищением посмотрела на Игоря девушка.

– Может, и война.

– Обожаю крутых парней.

Одной рукой она обвила его шею, а другой провела по своему бедру. Сама провела и сама же вспыхнула. Платье на ней тонкое, облегающее, наверняка такое же гладкое на ощупь, как и ее нежная с розовым оттенком кожа.

– Не надо! – резко глянул на Машу Игорь.

Поджав губы, девушка отшагнула от него. И, повернувшись к окну, отодвинула занавеску. Она ждала, когда Игорь, осознав свою вину, позовет ее к себе. Но парень молча смотрел на дверь, в которую она должна была выйти.

– Суровый ты… – сказала девушка. – Мне такие нравятся. И Груздю нравятся.

Игорь уже знал, кто такой Груздь, хотя ни разу его не видел.

– В каком смысле нравятся? – нахмурился он.

– Не в том смысле, как мне. – Ее губы растянулись в шаловливой улыбке.

Она ждала следующего вопроса, но Игорь промолчал. Не стоило провоцировать ее.

– А мне знаешь в каком смысле такие, как ты, нравятся? – Однако Маша сама напрашивалась на продолжение разговора.

– А Груздь тебе нравится?

– При чем здесь Груздь? Разговор о тебе.

– Вдруг он тебе нравится?

Маша на мгновение задумалась.

– Может, и нравится. Мне все наши пацаны нравятся. А что здесь такого? Да, я такая любвеобильная! – Она подсела к Игорю, боком прижавшись к его локтю. – Я же под венец тебя не тяну! Скажи, я тебя под венец тяну?

– Да я и не пойду.

– И не надо! – Ее голос лишь слегка дрогнул от обиды.

– У меня невеста есть.

– Ну, она же только для тебя невеста?

– Это ты о чем? – нахмурился Игорь.

– Она только для тебя, а я для вас для всех. Ты вот новенький, и мне с тобой хочется. Знаешь, песня такая есть – кто на новенького? Я на новенького!

Маша повернулась и пышной грудью провела по плечу парня. Бюст у нее такой же упругий, как и все тело. И такой же трепетный.

– Песни петь будем? – усмехнулся он.

– А почему бы и нет? – Маша вдруг легла на спину, пытаясь увлечь Игоря за собой, но он поднялся, открыл дверь:

– Свободна!

– Ну ты и козел! – взвилась девушка.

Дергун лишь усмехнулся, глядя на нее. От прежнего очарования не осталось и следа. Перед ним стояла банальная шлюха.

– Спасибо тебе за повязку, – с непроницаемым спокойствием на лице сказал он.

– Больше меня не жди! – бросила она через плечо, переступая порог.

Игорь пожал плечами, глядя, как за ней закрывается дверь. До послезавтра нужно еще дожить. У заводской братвы война с мироновской бандой, и он в самом эпицентре этих событий. Сейчас вроде бы затишье, но в любой момент могло рвануть.

Маша ушла, а Игорь лег на кровать. Если есть возможность хоть немного поспать, упускать ее нельзя. На войне много простых, но важных правил. Через час у него смена. Он хоть и раненый, но должен охранять дом наравне со всеми.

Парень уже засыпал, когда в дверь кто-то громко стукнул и она тут же открылась.

– Дергун, на выход! – переступая порог, весело сказал Телега.

Игорь посмотрел на часы. Вроде бы еще не время выходить на смену, но так стабильности ему здесь никто не обещал.

Он уже поднялся, когда в комнату вслед за Телегой зашел крепкого сложения парень с маленькими глазками и крупным носом.

– Садись! – Он властным движением показал Игорю на кровать.

– Груздь, я пойду? – спросил Телега.

Парень кивнул, и Юра исчез, тихо закрыв за собой дверь.

Игорь сел на кровать, а Груздь опустился на стул.

– Значит, Дергун ты? – внимательно глядя на собеседника, задал он уточняющий вопрос.

– Ну, фамилия такая.

– Без разницы. Главное, чтобы звучало. А у тебя звучит. Мироновских завалил, это круто, скажу я тебе, – одними губами улыбнулся Груздь, а взгляд его остался таким же жестким и холодным, как был.

– Ну, есть причина.

– Слышал я про эту причину.

– Я не хочу об этом говорить, – нахмурился Игорь.

– Гордый?

– Не тряпка…

– А тряпкой быть не надо. Тряпками ноги вытирают, а мне боец нужен. Ко мне в бригаду пойдешь?

– А оно мне надо?

Эфиоп уже дал понять, что не прочь видеть Игоря в своей команде, но конкретного разговора пока не было. Да он к этому и не стремился, не хотел быть бандитом.

– Где твоя девушка? – жестко спросил Груздь.

– Тебе не все равно?

Какое-то время Груздь молчал, пытаясь вразумить силой взгляда. Игорь вспомнил своего командира батальона, который умел таким вот тяжелым и гнетущим молчанием давить на психику. И крутой нрав ему это позволял, и авторитет среди солдат. Груздь тоже в силе, и это чувствовалось.

Склонять голову Игорь не стал, но язык прикусил.

– Где твоя девушка?

– Уехала она. Вместе с матерью уехала.

– Куда?

– Я не знаю. Специально не стал узнавать… Они сами дадут о себе знать.

– Боишься за них?

– Боюсь.

– И дальше будешь бояться?

– Буду. Пока будет кого бояться.

– Я знаю, ты Мирона замочить хочешь. А получится?

– А вдруг?

– С Мироном теперь не только ты воюешь. Мирона со всех сторон обложили. Его так просто не возьмешь. Но, поверь, огрызаться он будет. И девчонку твою постарается найти.

– Зачем ему это, если его со всех сторон обложили?

– Мирон вор. Не в законе, но вор. И правильный вор. Я не знаю, что на него нашло. Может, у него башню от твоей девчонки сорвало. Короче, накосячил он. У него свои за это дело спросить могут. А если Юли твоей не будет, то и спрашивать не за что.

– Как это не за что? – встрепенулся Игорь.

– А что, есть за что? – снисходительно усмехнулся Груздь. Все-таки смог он расколоть его хоть и на косвенное, но признание.

– Не было ничего.

– А Юля может сказать, что было. Мирон будет ее искать. Уже ищети найдет, если мы ее не спрячем. А мы можем это сделать, если ты будешь с нами. А если нет, какое нам до нее дело?

– Я же понимаю, чего вы хотите, – усмехнулся Дергун. – Вам надо Мирона свалить. Вам Юля для этого и нужна.

Уязвленный, Груздь нахмурил брови, глянув на него. Он вел Игоря к одному, а он сам привел его к другому.

– Ну да, нужна. Ты хочешь, чтобы ее все искали, и мы, и Мирон? Мы-то с ней ничего не сделаем, а Мирон… Потом он ее убьет.

– Если я его до этого не грохну.

– Хорошо, если грохнешь. А если нет? Если он тебя обгонит?

Игорь стиснул зубы до скрипа в них. Ситуация складывалась аховая. Мирон обложен флажками, поэтому он будет действовать очень осторожно. А чутье на опасность у него есть. И Юля ему нужна так же, как и заводской братве. Груздь не похож на насильника, но разве можно доверять бандитам? Возможно, заводские бандиты и не тронут ее, но точно замотают унизительными расспросами, а она, бедная, будет отбиваться. И за что ей такое наказание? А за то, что Игорь чужой для заводской братвы. Но ведь он может стать своим. Тогда и к Юле будет соответствующее отношение.

– Не обгонит, – в раздумье мотнул он головой.

– Уверен?

Игорь подавленно пожал плечами.

– Вот видишь, сомневаешься.

– А если я буду с вами?

– Снимем для твоей девушки дом, организуем охрану, и все будет о’кей.

– Но Юля должна будет рассказать, что с ней было.

– Я понимаю, процедура не из приятных, но дело того требует. Поверь, как только воры отвернутся от Мирона, он станет для тебя легкой добычей. И никто тебя ни в чем не упрекнет. И на крытом никто не тронет, если тебя вдруг заметут менты.

– Юлю трогать не надо.

– Сам скажешь, что с ней было?

– Кому?

– Ну, если спросят. Из Москвы могут подъехать, от воров. Скажешь им, за что мироновских замочил. Если тебе поверят, то Юлю никто и не спросит.

– А если нет?

– Что с Юлей, было?

– Было.

– Тогда мы запускаем слух, – поднимаясь со своего места, сказал Груздь. – А там как фишка ляжет. Ты с нами?

– Э-э… Да.

– Я спрашиваю, ты с нами? – жестко спросил главарь.

– Да!

– Это правильно. С Эфиопом будешь, он за старшего. Его слово для тебя – закон. И мое тоже. А слух мы запускаем, – переступая порог, сказал Груздь.

А там как будет – эхом отозвалось в сознании. Игорь не хотел пускать это дело на самотек, и об этом нужно было сказать Груздю. Но когда он решился на это, тот уже уехал.

И что ему теперь делать? Неужели он должен стать бандитом?.. И станет… Зря он согласился… А может, и не зря…

Глава 11

Спокойный равнодушный взгляд, четкие, лишенные жесткости черты лица, широкий лоб с одной-единственной глубокой морщиной, правильный, с коротким поперечным шрамом нос, узкий прямоугольный подбородок с углублением посередине… Мирон смотрел на стоящего перед ним мужчину и не видел в нем безбашенного живодера, как его живописал Гармак. Среднего роста он, худощавый, не то чтобы вялый, но энергия из него ключом не била. Ничего особенного. Черный пиджак из тонкой мягкой кожи, белая водолазка, темно-серые отглаженные брюки с люрексом, туфли блестят. Чистенький, аккуратный. И люди с ним такие же усредненные – ни одного громилы, хотя и хлюпиков Мирон не увидел. Четыре бойца в команде у Цуката. Никто не щерится, пальцы веером не выбрасывает, понты не колотит. Спокойные все, но это тишина как в омуте, где черти водятся. Никто из них не знает, кто такой Мирон, все смотрят на него выжидательно, оценивающе. Все четверо в добротных тренировочных костюмах, пухлые спортивные сумки у них. Видно, что парни реально собрались в дальнюю дорогу.

– Что делать, знаешь? – сухо спросил у Цуката Мирон.

Антимонии с ним он разводить не собирался. Кто он такой, откуда, чем живет – все это выяснится в процессе. Сейчас его интересовало отношение этого типа к конкретному делу.

– Знаю, – так же без эмоций отозвался Цукат.

– Братва готова?

– Все готовы.

– Ну, тогда по машинам…

Пять бойцов с Мироном – Отвал, Сазон, Мурза, Хнырь, Трефан. Не так давно эта его команда казалась ему силой, на которую можно опереться с полной уверенностью, именно потому он так смело попер на Свища. А сейчас особой надежды на этих пацанов не было. Это ведь половина из той десятки, с которой он начинал. Не смогли эти пацаны решить с Дергуном, облажались по полной. А Выдра еще и предал… И все-таки эта пятерка внушала ему куда больше доверия, чем квартет Цуката. Но и без пополнения никак нельзя.

Три машины у Мирона – «Волга», две «девятки». Стволы – четыре автомата, с десяток пистолетов «ТТ». Деньги есть. И главное, он едет не на пустое место. Он смотрящий по Тиходольску, там у него и авторитет среди октябрьской братвы, и хаты, где он может разместить братву. Об этих точках никто ничего не знает, даже Сабур. С этого плацдарма он и начнет наступление на заводских…

– Я с тобой поеду, – как о чем-то решенном, но без вызова сказал Цукат, кивнул на его «Волгу». – А братва пусть без твоих едет. Лешик, Белый, Квинт и Бедный – все, больше никого.

Он безмятежно смотрел на белую «девятку», за рулем которой находился Хнырь.

Мирон, соглашаясь, кивнул. Цукат не смотрел на него, но тем не менее заметил его жест. Он крутанул пальцем, направив его на своих, и плавно ткнул им в «девятку». И его все поняли. А Мирону пришлось на словах объяснять Хнырю, что ему нужно перебраться в другую машину.

– Куда ехать? – спросил Цукат, когда его бойцы сели в свою машину.

– Я так понимаю, вы и жить собираетесь отдельно? – с усмешкой спросил Мирон.

– Да, конечно, – как о чем-то само собой разумеющемся сказал Цукат.

– Улица Рябиновая, дом сорок шесть.

Дом этот находился на окраине города. За домами четного ряда сразу начинался густой смешанный лес, в котором в случае чего можно было скрыться. Но из этого же леса могла прийти и опасность, вроде Игоря Дергуна, или заводские могли нагрянуть. Но если Цукат прошляпит опасность, грош ему цена.

– Кто снимал дом?

Мирон кивнул на Трефана, и Цукат подошел к нему, спросил, когда, как, на каких условиях он снял дом, где, у кого. На Мирона при этом он не обращал никакого внимания.

Мирон хмуро смотрел на него. Вроде бы он должен был поставить в стойло этого мужика. За рога и в стойло, чтобы никаких самовольных движений. Должен был, но пока не видел повода. При всей своей деловитости Цукат не вызывал раздражения.

Мирон не стал ждать, когда Цукат переговорит с Трефаном. Он сел в свою «Волгу», и к нему тут же присоединились Отвал и Сазон. Они заняли передние места, а на заднее к нему тут же сел Цукат.

– Все нормально? – небрежно спросил Мирон.

– Не знаю, на месте посмотрим, – покачал головой Цукат.

– Что ты посмотришь?

– Это у тебя запасная хата, вы ее сняли еще до того, как проблемы начались. За это время все могло произойти. Может, засада там. А я посмотрю, если все чисто, будем жить. Если учую что-то, будем искать другой вариант. Тиходольск немаленький город, как-никак два района.

– Чем ты учуешь?

– Нюх у меня, – ничуть в том не сомневаясь, сказал Цукат.

– Нюх – это не очень хорошо.

– Почему?

– Да вот заводские «торпеду» зарядили. Я ее учуял. И ушел. А двух моих пацанов завалили.

– Но ты же ушел.

– Если б я точно знал, что «торпеда» будет, я бы не ушел. Мы бы этого козла взяли. А так ушел он.

– А если бы не взяли?

Мирон промолчал. Он и без того сказал слишком много. Не тот он человек, этот Цукат, перед которым он должен метать бисер. Сказал пару слов, обозначив свое к нему расположение, и хватит.

Цукат как будто почувствовал его настроение, поэтому свернул разговор. Но заговорил он первым.

– Куда он гонит? – негромко и без суеты спросил он, кивком показав на Отвала.

Машина действительно шла на запредельной для Москвы скорости.

– А чего бояться? – усмехнулся Мирон.

Был бы Цукат безбашенным отморозком, его бы не беспокоила высокая скорость. Цукат пожал плечами, как будто не знал, какая опасность таится в быстрой езде. Дескать, смерти он не боится, ментов тоже, поэтому и сам не понимает, откуда взялась тревога.

Мирон снова усмехнулся. Ну да, ничего Цукат не боится. И кто ему поверит?

Отвал действительно гнал, как сумасшедший. Шедшие за «Волгой» «девятки» остались далеко позади. В принципе, одной колонной ехать никто не собирался, но все-таки зря пацан так разогнался. Мирон уже хотел притормозить его, когда их вдруг подрезал сверкающий лаком черный джип с наглухо затемненными окнами.

«Ленд Крузер» стал тормозить, заставляя остановиться Отвала.

– Влево уходи! – сказал Цукат. – И по газам!

Отвал послушал его, обогнул джип и помчался дальше. «Ленд Крузер» стал сигналить, мигать фарами, а потом устремился за «Волгой».

– Крутых подрезали, – спокойно сказал Цукат. – У них теперь крышу сносит.

– Так в чем проблема? Снесем крышу, если они того хотят! – удивленно и с пренебрежением глянул на него Мирон, но команду останавливаться не дал. Сейчас ему только проблем с местной братвой не хватало. Может, это солнцевские в машине или ореховские…

– Вправо давай! – негромко распорядился Цукат. – Там парк будет, я знаю это место…

«Волга» прошла через жилой квартал и выехала на дорогу, которая тянулась через парковую зону. Джип висел на хвосте, мигая фарами.

– Влево давай!

Машина съехала на узкую дорогу с плохим асфальтом, затряслась на выбоинах. Деревья так плотно примыкали к дороге, что их ветви терлись по бортам «Волги». «Ленд Крузер» тоже свернул.

– Тормози! – скомандовал Цукат.

– А это правильно! – настроенный на боевой лад, сказал Мирон.

Если разбираться, то в безлюдном месте. Он даже хотел похлопать Цуката по плечу в знак одобрения, но не успел. Тот стремительно вышел из машины.

Джип остановился метрах в пяти от «Волги». Из нее разом выскочили два бугая – один в малиновом, другой в зеленом пиджаке. Мордастые, могучие, агрессивные. Глядя на них, Мирон понял, что на пальцах с ними не разойтись. Пацаны явно рвались в драку, в сущности, для этого они и рванули в погоню за своими обидчиками. Морды у них красные, и сами они пылали злобой, как печки-буржуйки – жаром. Их было всего двое, а из машины вслед за Цукатом выбрались Отвал и Сазон. И Мирон тоже вышел. Двое против четвертых – расклад явно не в их пользу, но пацаны даже не растерялись. Один из них четко вычислил в Мироне главного и рванул к нему, чтобы смешать с грязью. Есть такая тактика – бьешь основного, а остальные молчат. Иногда такое срабатывает.

Но Мирон вовсе не хотел, чтобы его били. Он сунул руку под пиджак, где у него за поясом торчал пистолет. Но пока он его вытаскивал, Цукат уже достал ствол. И с ходу выстрелил. Сначала в одного, затем в другого. И первому голову прострелил, и второму. Спокойно это сделал, без нервов, как будто мишени в тире расстреливал. И через трупы он перешагивал без суеты, как будто это были какие-то бревна под ногами. Заглянул в машину, не прикасаясь к ней руками. Хладнокровно накручивая на ствол глушитель, он вернулся к покойникам, выстрелил в голову одному, второму. Склонился над первым, обыскал его, вынув из пиджака лопатник. И у второго забрал бумажник.

– Давай прямо! – глянув на Отвала, спокойно сказал он.

Тот суетливо кивнул и сел в машину. И Цукат вернулся на свое место. Наблюдая за ним, Мирон вдруг подумал, что «Волга» сейчас уедет без него. Как будто Цукат здесь основной, а не кто-то другой.

Стараясь не смотреть на покойников, он сел в машину, Отвал нервно сорвал ее с места. Цукат как ни в чем не бывало вынул из бумажника стопку стодолларовых купюр, пересчитал деньги и сунул их себе в карман.

– Трофей, – пояснил он.

– А надо было их валить? – стараясь казаться невозмутимым, спросил Мирон.

– Ты же видел, они совсем дикие, – пожал плечами Цукат.

– Я тебя просил их мочить?

– Нет.

– Тогда в чем дело?

Цукат промолчал. Он чувствовал за собой вину, но и признавать ее не собирался.

Мирон смотрел на него в замешательстве. Если бы Цукат возмутился, он бы устроил ему выволочку, но тот просто молчал, и не на чем было поднимать волну. Мирон стал успокаиваться. В конце концов, Цукат сделал все правильно. Причем без страха и упрека. Наверняка эта мокруха – лишь одно звено в длинной цепи убийств. Профи он, этот Цукат, именно такой человек ему и нужен. И зачем загонять его в стойло, если он даже не пытается бросить ему вызов? Да, он безбашенный, и в этом, как оказалось, Гармак был прав. Но Цукат спокойный отморозок, управляемый. Во всяком случае, на это хотелось надеяться.

Мирон успокоился, а Цукат как ни в чем не бывало залез в другой бумажник. Денег там практически не было, но его это не очень расстроило, во всяком случае внешне. Он протер бумажники платком и выбросил их в окно. И засвеченный ствол полетел в кусты, вместе с глушителем.

– Вправо давай.

Цукат не забывал подсказывать Отвалу дорогу, и машина беспрепятственно выехала на шоссе, взяв курс на Тиходольск.

– Почему не сразу глушилку надел? – спросил Мирон.

– Сразу не успевал.

– Все равно ведь шум поднял.

– Первую серию могли не услышать…

– А вдруг?

– «Волгу» в угон подай. Если вдруг что, нас в ней не было.

– В угон? Через ментов?.. Я вор. Я не могу через ментов тачку искать…

– Тебе видней. – Цукат сложил руки на груди, расслабился и закрыл глаза.

И он реально стал засыпать. Как будто кто-то другой застрелил двух бандитов, которые могли быть крутыми авторитетами.

– Наворотил ты дел, – покачал головой Мирон.

– Я машину не разгонял и никого не подрезал, – не открывая глаз, сказал Цукат.

Этим было все сказано, и Мирон замолчал. Выходило, что этот тихий отморозок исправил их, а не свой косяк. В принципе, так оно и есть. И будет очень здорово, если он загладит и другой косяк. Мирон сам виноват в том, что выпустил заводского журавля в небо, и если у Цуката в его команде все такие безбашенные, как он сам, то эта неразумная птица скоро вернется в клетку. Или просто исчезнет в небе, как будто ее никогда и не было.