Текст книги "Шумный балаган"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

2

Не зря пацаны обожали свою баньку. Чумовая парилка, трапезная в стиле царских хором, бильярдная, массажный кабинет. В парилке Костя поймал такой кайф, что казалось, круче и быть ничего не может. Но так только казалось. Появившаяся вдруг нимфа в белоснежной тунике из обычной простыни отвела его в массажную, распластала на столе.

Ирочка сначала мяла руками его спину. Волшебные руки, мягкие и в то же время точечно-сильные прикосновения. Потом она стала опускаться ниже. В ход пошли распущенные волосы, затем распахнулась и соскользнула к ногам простыня. Ирочка осталась в чем мать родила. Коснулась спины своей грудью, затем губами... Все ниже, и ниже, и ниже... В конце концов Костя не выдержал. Он резко перевернулся на спину, схватил массажистку за плечи, чтобы привлечь к себе. Но в это время скрипнула входная дверь...

Костя не мог знать, кто пожаловал в массажную. Это мог быть и Антон, и Ленька. Но чутье подсказало, что это кто-то другой. И этот кто-то другой не хотел, чтобы Ирочка оказалась под ним.

– Никогда так больше не делай, – сказал Костя.

Легонько оттолкнул от себя массажистку. И обернулся, чтобы глянуть на гостя. Чутье не обмануло. В дверях стояла Катя. И не в тунике из простыни, как банная проститутка. А в самой обычной одежде – легкий изящный сарафан на тонких бретельках, босоножки на высоком каблуке. Волосы уложены в прическу. Никакой распущенности в одежде, но на губах развязная улыбка.

– И чем это мы тут занимаемся? – насмешливо спросила она.

Красивая до невозможности. И желанная. От потрясения Костя лишился дара речи. Но не растерялся – схватил со стола простыню, прикрылся.

– О! Как будто я этого раньше не видела! – хихикнула Катя.

– Видела, не видела, а все равно.

– А ты все такой же красавчик. Только еще круче.

– Не думал, что мы встретимся вот так.

– Точно, дурацкая ситуация, – улыбнулась Катя. – Ты голый, да еще с лядью...

– Это массажистка... Э-э, была...

Ира поняла, что делать ей здесь нечего, поэтому по-тихому слиняла.

– Да, но лядь еще та. Да ты не переживай, я не ревную. Представляю, как тебе сейчас хочется.

– Но ведь не всякую. А с этой ничего не было...

– Не успел потому что.

Увы, Катя была права. Не успел он оприходовать Ирочку. Собирался, но не успел.

– Закрываться изнутри нужно, – усмехнулась Катя.

И наглядно показала, как нужно запирать изнутри дверь. Вплотную приблизилась к нему, сплела руки у него на шее.

– Ну, здравствуй, дорогой! С возвращением!

– Здравствуй... Так ждал этой встречи...

– Я тоже... Ждала и скучала... Ну, чего ты ждешь?

Катя жарко задышала, прижавшись к нему, выгнула спину и запрокинула голову назад. Тело напряжено, мелко подрагивает... Она хотела его. Она очень его хотела... И он не в силах был обуздать себя. Да и незачем было сдерживать себя...

Она билась в его объятиях, как белуга в сетях. Рыдала, стонала. Еще чуть-чуть, и она взорвется... Но кто-то забарабанил в дверь. Катя вздрогнула, но из его объятий вырываться не стала. Напротив, еще сильней прижалась к нему в попытке восстановить потерянный ритм...

– Пошли... Пошли все... – с закрытыми глазами, изнеможенно пробормотала она.

Катя требовала продолжения. И Костя не мог обмануть ее ожиданий. И действительно, плевать, что кто-то ломится в дверь.

А дверь продолжала содрогаться под градом частых и увесистых ударов. Но это вмешательство извне лишь усиливало остроту ощущений.

Они взорвались вместе. И какое-то время приходили в себя, крепко-крепко обнявшись. А в дверь продолжали стучаться. Правда, сила ударов уже была меньше, а частота больше.

– Какого черта?

Катя одернула так и не снятый сарафан, направилась было к двери. Но Костя ее остановил. К двери он подошел сам.

В массажную ввалился Антон. Глаза налитые, щеки багровые, рот искривлен. Перегаром пышет, как паровоз дымом...

– Ты что здесь делаешь? – потрясенно вытаращился он на Катю.

– Да вот, зашла... А ты думал, что здесь Ирочка? – хмыкнула она.

– Ирочка?! Ну да, Ирочка... А что вы здесь делали? – обратился он к Косте.

– Брат, я не понял, мне что, перед тобой отчитываться?

Стальные нотки в голосе и застывший взгляд подействовали на Антона самым удручающим образом.

– А-а, ну да. Вы же с Катькой того.

– Ты что, вмазался?

– А-а, выпил в смысле? Ну да, есть чуть-чуть. Катюха, тебе петь скоро, не забывай.

– Еще два часа до выхода.

– Два часа, да. Всего два часа... Нам надо сворачиваться. Хочу послушать, как ты поешь. Или, может, для нас здесь выступишь, а?

– Может, тебе еще стриптиз станцевать? Хочешь послушать, приходи. Нет, трахай своих проституток.

– Да на хрен они нужны? И вообще мы сворачиваемся. В кабак пойдем, на тебя смотреть. Да, Костя, пойдем Катюху слушать. Она здорово поет. На нее все ходят. И к ней тоже, – с ухмылкой добавил Антон.

– Что ты несешь, придурок? – взвилась Катя.

– За придурка и ответить можно, – набычился Антон. – А то, что ходят к тебе... Кирьяну кто стелил, я, что ли?

– А ты ему не стелешь? Стелешься перед ним, смотреть противно.

– Молчи, женщина!

– Молчи, мужчина! – в тон ему сказал Костя. – Проспаться тебе надо, братан, а то в самом деле тебя не туда несет.

– А ты не знаешь ничего! – брызгая слюной, рыкнул Антон.

– Чего я не знаю? – Костя смотрел на него строго, но в то же время просительно.

Он просил не развивать тему. Он и сам догадывался, что Катя вовсе не так чиста перед ним, как хотелось бы думать. Да и не жена она ему, и даже не невеста, чтобы хранить ему верность. Но ему вовсе не хотелось знать, с кем она была без него. Даже думать об этом не хотел.

– Да нормально все, братан...

Антон понимающе хлопнул его по плечу, не глядя на Катю, повернулся к нему спиной и шаткой походкой вышел из комнаты.

– Проспаться бы тебе, – еще раз посоветовал ему вслед Костя.

Антон не остановился и даже не оглянулся. Но кивнул, соглашаясь.

Костя закрыл за ним дверь. Катя стояла, прислонившись спиной к стене. Он подошел к ней.

– Ты ему веришь? – потирая пальцами нос, спросила она.

– Я ничего не слышал, – покачал он головой.

– Как же не слышал... Ходят ко мне, как уж бы... Врет он все!

– Не знаю... Говорю же, я ничего не слышал.

– Костя, ну что ты со мной делаешь?

Казалось, она сейчас расплачется. Но не совсем понятно – то ли от горя, то ли от счастья.

– Когда тебя нет, и не нужно. А когда ты рядом, я схожу с ума. Хорошо, что ты вернулся.

Она снова обвила руками его шею, нежно прижалась щекой к щеке.

– К тебе вернулся.

– А я тебя ждала. Только не знаю...

Она замолчала. Отстранилась от него. Отошла к окну.

– Чего ты не знаешь?

– Ну, не знаю, что мне с тобой делать. У меня своя жизнь. И мне в ней комфортно. Но давай не будем об этом.

– То есть я не должен лезть в твою жизнь? – нахмурился он.

– Костя, не злись. Тебе же совсем не обязательно брать меня в жены. Мы можем встречаться... Иногда... Да, сегодня ты ночуешь у меня, – принужденно улыбнулась она.

– А завтра кто будет ночевать? – резко спросил он.

– Я же говорю, не будем об этом. Ты же не слышал, что Антон говорил. И меня не слушай. Давай вести себя так, как будто у нас все хорошо.

– Как будто?!

– Костя, ну мы же взрослые люди.

– Тебе нужен мужчина, который будет тебя содержать.

– Костя, ну при чем здесь это. Материальная сторона дела – это, конечно, хорошо. Но не это главное, пойми.

– А что главное?

– Пойми, я творческий человек. Мне нужна свобода. Сегодня я здесь, завтра в Москве.

– Тебе предлагают петь в Москве?

– Нет пока, но все может быть. Я не могу быть привязанной к тебе, – сокрушенно развела руками Катя.

Так мосты разводятся. Одна половина остается на левом берегу, другая на правом. Костя так ждал этого дня, чтобы встретиться с Катей, прижать ее к себе. И вот это случилось. Но Катя уже крутит хвостом. Впрочем, внутренне он был готов к разочарованию. Давно и долго готовил себя к этому. Потому Катя своим поведением не смогла выбить его из колеи.

– А я что, тебя к себе привязываю?

– Но ты же хочешь...

– Что я хочу? – резко перебил ее Костя.

– Ну, жить со мной.

– Кто тебе такое сказал? Я – вольная птица! И так же дорожу своей свободой.

– Я думала...

– Мне все равно, что ты думала!

– Хочешь сказать, что я тебе больше не нужна? – вне себя от возмущения высказала она.

– Я ничего не хочу говорить. Где я сегодня ночую? У тебя?!

– Да, я хотела бы...

– И я этого хочу... Значит, сегодня мы уедем к тебе вместе. Ты живешь там же?

– Нет, я снимаю квартиру. Костя, ты меня ошарашил...

– А это потому, что у тебя натура творческая, – усмехнулся он. – Я слышал, такие натуры очень чувствительные.

Катя очень нравилась ему. Даже более того. Но при всем при том она не очень вдохновляла его на возвышенные чувства.

Особенно сейчас, после того как намела пурги насчет свободы творчества. Не хочет она быть с ним всегда, и черт с ней. Ведь и ему нужна свобода. Сколько вокруг ярких девчонок, опылять и опылять...

– Да, наверное, ты прав. Ты можешь и завтра у меня заночевать. И послезавтра. Ты можешь остаться совсем. Костя, у меня голова идет кругом, когда ты рядом...

– Тогда я ухожу. А ты готовься, тебе скоро выступать. Хочу послушать, как ты поешь.

– Ты уже уходишь? – удивилась она. – У нас еще есть время. Я бы хотела...

Но Костя ее не дослушал. Сумбур у нее в голове. Семь пятниц на неделе. То стелет она кому-то там, то не стелет. То нужен ей Костя, то не нужен. Пусть сначала разберется сама с собой, а потом уж голову ему морочит. Только вряд ли ей это удастся. Пустышка она, натуральная пустышка. И хорошо, что Костя не строил иллюзий насчет цельности и непорочности ее натуры. Разочарования нет, зато есть легкость бытия. Это как раз то, что ему сейчас нужно.

Глава 9

1

Катя пела значительно лучше, чем в прежние времена. Голос более сильный, более насыщенный. И песни она исполняла незнакомые. Но интересные. С легким нажимом на блатную романтику. Что-то среднее между попсой и блатняком.

На сцене она смотрелась просто здорово. Красивая, эффектная. Чуточку вульгарная, но совершенно неприступная. Костя поймал себя на мысли, что снова готов влюбиться в нее по самые уши. Поймал себя на мысли, в которой не нашел ничего плохого. Это же счастье любить такую женщину, а если еще и она любит... Да, эту женщину можно любить. И, пожалуй, нужно. Но с оглядкой. Чтобы не заблудиться, чтобы не увязнуть в ее глубинах. У нее были слабые струны, и он знал, где они находятся. И пока есть возможность, он будет на них играть.

А возможность есть. На ближайшее время Катя обещала себя ему. И он должен отыграть свой номер так, чтобы у нее и мысли о других мужчинах не возникало. А если вдруг возникнет сам мужик... Костя не хотел ввязываться в бандитские игры, ему дорога была свобода. Но если какая-нибудь мразь наедет на Катю или на него... Нет, лучше не думать об этом. Так неохота брать на себя очередной смертный грех...

Катю слушали, ей аплодировали. Ею восхищались, ее хотели. Но никто не пытался забраться к ней на сцену, просунуть четвертной в расщелину ее бюста... А народ в кабаке, как и прежде, не самый законопослушный. Хотя уже не так много откровенно приблатненной шпаны. Зато хватало массивных ребят с бритыми затылками. Вели они себя не очень сдержанно, шумели – базар-вокзал, пальцы веером. Но на рожон не лезли, ни к кому не приставали. Тем более что приставать было к кому. Их «классовые враги» кооператоры тоже заседали здесь. Эти вели себя достойно, ни перед кем не заискивали. Единственно, следили, чтобы их интересы не пересеклись с братвой. А интересы эти присутствовали здесь в коротких юбочках. Проституток и просто легкодоступных девиц здесь было больше, чем прежде. И в отличие от прошлых времен молоденькие смазливые девочки превосходили числом потертых временем и затасканных шлюх... Весело было в «Балагане». Жизнь била ключом. И как в прошлые времена, без «нагана» здесь было не очень уютно...

– Да, хотел спросить, куда вы «люггер» мой дели? – спросил у Леньки Костя.

Антона за столиком не было. Он остался в сауне. Дрыхнет в бильярдной без задних ног. Действительно, перебрал со спиртным парень.

– А выбросили. Чтобы менты вдруг не нашли. Антоха сказал. Башка у него нормально варит. Только чудит иногда. Мы бы Кирьяна могли сделать, а он под Кирьяна встал.

Костя поморщился – дал понять, что разговор ему неинтересен. Кто кого мог сделать, кто под кого встал – голова могла пойти кругом. Вот если бы он вник в ситуацию. Но не хотелось вникать. Хотелось просто отдыхать.

– А ты напрасно нос воротишь, – напыжился Ленька. – Ты с нами должен быть. Только так, по-другому никак. А с Кирьяном я бы на твоем месте разобрался. Ну мы бы тебе помогли. Надоел этот козел. Понтов много, а толку мало.

– Не знаю, какой от него должен быть толк.

– Да это долгий разговор. И не по теме. То есть по теме, но не по нашей, а по твоей.

– И что это за моя тема?

– А Кирьян Катьку топчет, вот что за тема.

– Зачем ты мне это сказал? – вскинулся Костя.

– Правду сказал. Лучше горькая правда. Она и со мной была...

– Вот это ты совсем зря. У меня теперь только один выбор. Или убить тебя...

Убивать Леньку он не хотел. Как не хотел убивать вообще. Но слишком все далеко зашло. Не должен был Ленька говорить ему такие вещи Ну спал с Катькой. Она же не святая, все могло быть. Но зачем говорить ему это? Ведь он знает, что для него она больше, чем просто женщина.

– Или уйти...

Костя взял салфетку, вытер губы и руки. Поднялся из-за стола и молча швырнул ее Леньке в лицо. Если разозлится пацан, если вспылит, пусть пеняет на себя. Но Ленька даже не пошелохнулся. Понимает, что дал маху.

– Костя, ты извини, да, – ошеломленно пробормотал он.

– Костя, в натуре, – вставил слово Женька.

Но Костя уже шел к выходу. Подальше от греха. Со стороны могло показаться, что он совершенно спокоен, но в душе бушевала буря. Ураган эмоций. Перед глазами все плыло. Ладно Катька, она вертихвостка по жизни, но Ленька... И он с ней спал, и какой-то Кирьян. Скорее всего и Антону что-то обломилось. Неспроста же он ломился в массажную. Как будто Костя украл у него что-то...

Он вышел из ресторана, остановился на пороге. Достал сигарету, закурил. Идти ему некуда. Своего дома нет. А Катька... Можно было бы с ней покувыркаться. Пусть она и шлюха, но ему-то не все равно. Катька для него – отрезанный ломоть, но это же не значит, что ею нельзя пользоваться. Как пользовались ею другие. Он же не какой-то соплестрадалец, чтобы убиваться из-за несчастной любви. Но чтобы переспать с Катькой, нужно идти к ней. А домой к ней он не хотел. Как не хотел попадать от нее в зависимость. И без того в сердце заноза. Хоть и шлюха она, но чувство к ней осталось. И так быстро от него не избавиться. Но он постарается.

– Костя, ты здесь? Уф! – облегченно выдохнул Ленька.

Он тоже закурил.

– Ты это, извини, не должен был я этого говорить...

– Но ведь сказал...

– Сорвалось... Ты только не думай, Катька не шлюха, просто на нее иногда находит... Три года назад она с нами все лето на море провела. И ничего, ни с кем. Хотя столько возможностей... Думала, что ты выйдешь... А тебя на этап. Вот ее и понесло... Она просила, чтобы я тебе ничего не говорил, а я дебил... Костя, мы же друзья. А дружба не ржавеет. Любовь приходит и уходит, а дружба остается...

– Дружба остается, – кивнул Костя. – Но у нас разные интересы. Боюсь, что нам не по пути.

По глазам ударил свет фар – это со стороны шоссе к ресторану подъезжала какая-то машина. Остановилась она возле парадного входа. Иномарка черного цвета. Открылись двери – появились крепкие парни в кожанках. Последним из машины вышел средних лет мужчина с широким, приплюснутым снизу лицом. Медвежья стать, косолапая походка.

– Кирьян, мать его, – шепнул Ленька.

Кирьян заметил его. Остановился. С фальшивым каким-то радушием улыбнулся.

– Ленчик, ты чего здесь делаешь?

– Да вот, друга встретили. Это Костя, познакомься.

– Костя? Тот самый?

Все та же радушная улыбка на губах. Но фальши в ней гораздо больше.

– Ну, здравствуй, здравствуй...

Всем своим видом он давал понять, что не прочь был бы продолжить фразу, добавить к ней сальное словечко с прилагательным «мордастый»...

Он протянул Косте руку, но тот как будто этого не заметил. Не нравилось ему поведение Кирьяна. И сам он не нравился. По понятным причинам.

– А ты борзый... – Кирьян мгновенно сменил фальшивую милость на натуральный гнев.

Костя промолчал. Не о чем ему говорить с этим козлом.

– Нехорошо нос перед старшими задирать, – угрожающе прошипел Кирьян.

Он подал знал, и его «быки» танками двинулись на Костю. Но он даже не шелохнулся. Единственной его защитой был тяжелый непробиваемый взгляд, которым он как стеной отгородился от «быков». Только вряд ли бы это их остановило. Но, видимо, в планах у них не было пустить Костю в замес. Два бугая прошли мимо него, нарочно толкнув его с двух сторон. Но Костя не сдвинулся с места. Остался стоять как глыба.

Кирьян прошел мимо него, в дверях остановился. Обратился к Леньке:

– Как там моя Катюха? – с язвительной насмешкой спросил он.

Знал, гад, где у противника слабое место. Чтобы избежать неприятностей, Костя должен был промолчать. Но неприятностей он сейчас не боялся. И молчать не хотел.

– Твоей Катюхи здесь нет, – оборачиваясь к нему, сказал он.

– Это кто такое сказал? – встрепенулся Кирьян.

Губы кривятся в змеиной улыбке. Радуется, что Костя сорвался. Напрасно радуется.

– Я сказал.

– Это ты напрасно, парень. Очень не люблю, когда так говорят – «я сказал»... Кто ты такой?

– Я скажу, кто ты такой! Фраер ты дешевый! Я сказал...

– Это ты зря...

Кирьян подал знак, и его громилы все разом набросились на Костю. Их было двое. И каждый стоил семерых. Но Костя не дрогнул. Одному с широкого, но быстрого размаха врезал в челюсть. Второй ударил его руками, сцепленными в замок. Такое ощущение, что кувалда на голову опустилась. Но Костя устоял на ногах. И даже сумел ответить нападавшему – пнул его ногой в пах. Но сила удара не та. Он не смог выключить громилу. Только еще больше разозлил. И его дружок оклемался быстро. Они оба обрушились на Костю. Он отбивался, как мог. И при этом прекрасно понимал, что совсем скоро его собьют с ног, и тогда все... Но Ленька недолго оставался в стороне. Запрыгнул сзади на одного громилу, руками, как петлей, обвил его шею, оттащил от Кости. А тут и Женька появился. Втроем они быстро расправились с «быками». Но самого Кирьяна достать не смогли. К этому моменту он уже был в машине. Сорвал ее с места и дал деру. Как последний трус покинул поле боя. А ведь не должен он был так поступать. Настоящий авторитет не должен прятаться за чужие спины.

– Я всегда говорил, что Кирьян – чмо! – нервно рассмеялся Ленька.

– Это война, пацаны! – взвыл Женька.

– Херня война, главное – маневры, – усмехнулся Костя.

– Война так война, – крепко сжал кулаки Ленька.

И со злости пнул ногой поднимающегося с земли громилу.

– Братву собирать надо, – сказал Женька.

– Витюхе звони, пусть Миху и Бритого сюда тащит, – на правах старшего распорядился Ленька. – А вы пошли отсюда, козлы!

Женька скрылся в дверях ресторана, а обескураженные кирьяновские «быки» поспешили убраться в сторону шоссе.

– Зря их отпустил, – глядя им вслед, сказал Ленька. – В расход их надо было.

– Зачем грех на душу брать? – не соглашаясь с ним, покачал головой Костя.

– Кто бы говорил... Кто Цепня на раз-два завалил?

– Когда это было...

– Да ладно, можно подумать, ты изменился. Не изменился ты, Костя. Может, осторожней стал, но такой же крутой. Забудь, что тебе с нами не по пути. Теперь ты с нами до конца. С Кирьяном кончать надо, так что запрягайся.

Увы, но Ленька был прав. Не должен он был связываться с Кирьяном. Но связался. И Ленька с Женькой под него подписались. Они вместе заварили эту кашу, вместе будут ее расхлебывать.

– А что с ним кончать. Он и так конченый.

– Да фуфло, в натуре. Мы такие дела делали, пока тебя не было. Завод взяли, кабак этот. Никто ничего. А потом эта морда нарисовалась. Пехоты у него много, штыков двадцать. Ну Антоха сдуру решил, что за ним как за каменной стеной, подпрягся под него. За стеной... Мы для него стеной стали. Мы рыбный порт брали, а Кирьян за нами стоял, ждал, что будет. А мы на директора вышли, на его замов, наехали на них круто, все такое. Короче, сами под себя подмяли. А Кирьян сливки снял. Антоха говорил тебе, что завод и порт – наши. А хрена! Кирьян с них кормится. А нам «Балаган» оставил. И то королем тут себя чувствует. Катюха типа в наложницах. Я говорил Антохе, надо этого козла за жабры брать. А он – не надо, типа с Кирьяном не пропадем. А так нас мало... Восемь пацанов было. Осталось шесть. Пистон в больнице с проломленной башкой, Петруху за ствол закрыли. А ты думал, у нас тут хухры-мухры? Нет, братан, мы тут такие дела делали.

– И чего добились?

– Да ничего... Кабак этот, и все...

– Не ваш это кабак. Вы его силой держите. А завтра другая сила появится, похлеще вашей.

– Так а я о чем? Кирьян и кабак, считай, к рукам прибрал. Ничего, мы этого козла умоем. В расход его, падлу, а все, что было, обратно вернем.

– А там и чеченцы на подходе. И Старшина со своей пехотой.

– Так я то ж... Но если Старшина такую бригаду собрал, значит, и мы можем.

– Так в чем дело?

– Да в Антохе и дело. Пацан он крутой, не вопрос. Но там, где мочить надо, он договаривается. Договорился, что без штанов остались. Теперь еще с Кирьяном на ножи встали. Он, может, и фуфло, но вола водить не будет. Сейчас бойцов своих соберет, на нас двинет. Они нас жарить будут, а он со стороны смотреть. Хитрый, падла, в рай на чужом горбу. Гасить его, урода, нужно. Пока не поздно.

– Легко сказать...

– Да я его, суку, своими руками! – вне себя от злобы прохрипел Ленька.

– И что дальше?

– А «быков» его под себя поставим.

– Думаешь?

– Ну мы же как бы свои. Только Антон тормозить будет. С Тиграном договориться хочет. А Тигран тоже все под себя возьмет, а мы как те «шестерки» прыгать перед ним будем. А я с Антохой ругаться не хочу. Короче, вариант один, тебе у руля встать надо. Антоха «за», я «за». Да и остальные тоже.

– Спасибо за доверие, но... С Кирьяном надо разбираться, не вопрос. Он в покое нас не оставит. Но потом я пас.

– До этого «потом» дожить надо, – ухмыльнулся Ленька.

– А ты чего-то боишься?

– Я – нет! А ты?

– Нет. Тормоза отказали.

Так оно и было. Костя уже не боялся нарушить закон. И тюрьма его не пугала. Если он задался целью, то сомнения прочь. Так было, так есть и так будет.