Текст книги "Прощу, когда умрешь"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Вот, срок отмотал, домой вернулся, к жене.

– К жене?

– Ну да, соврал я тебе. Есть у меня жена. Но ты же не думала, что я женюсь на тебе?

Скрывая досаду, Марьяна опустила голову.

– Что, думала? – усмехнулся он.

– Знаешь ты кто?

– Знаю. Твой спаситель. Сколько ты уже без секса?

– Почему это я без секса? – удивилась Марьяна.

– Говорят, что у Жени Калинина на баб не стоит, – ухмыльнулся Гоша.

– Врут.

– Да ладно!

– Врут, я говорю.

– Значит, он еще и с бабами?..

– Он только с бабами.

– А я слышал, он педик.

– Это его продюсерша придумала.

– Да ну! А зачем?

– Пиар такой...

– Значит, Женя твой – пиараст?

– А ты что, попробовать с ним хотел?

– Я? С ним?! – откинув голову, хохотнул Гоша. – Да нет, я с тобой!.. А знаешь, зачем продюсерша голубизну эту придумала? Чтобы мужу голову дурить. Чтобы муж не ревновал. Дескать, Женя голубой, а потому и переспать с ней не может. А он с ней спит. Еще как спит!

– С тобой все в порядке?

Гоша неторопливо поднялся, вышел из комнаты, вернулся с каким-то конвертом в руках, вынул из него несколько фотографий, протянул их Марьяне. Снимки не очень хорошего качества, видно, что это кадры с видеозаписи. Но Женю она узнала. Какая-то шлюха стояла перед ним на четвереньках, а он отрабатывал на ней упражнения из «Камасутры». И на остальных фотографиях примерно то же самое.

– И что это за шалава? – возмущенно спросила Марьяна.

– Эта шалава – моя жена, – мрачно усмехнулся Гоша. И снова приложился к бутылке.

– Твоя жена?! Хочешь сказать, что Женькин продюсер – твоя жена?

– Так и есть.

– А где живет твоя мама?

– Моя мама в Омске живет. И моя сестра от твоего придурка Жени не тащится... Разыграл я тебя.

– Зачем?

– Как зачем? Отомстить хотел. И отомстил. Твой Женя трахнул мою жену, а я трахнул тебя...

– Козел ты!

– Козел – твой Женя... Я его грохнуть могу. Это нетрудно. И закона я не боюсь... Но зачем убивать курицу, которая несет золотые яйца? Твой Женя – талант, народу нравится. Пусть дальше поет. А с женой я разобрался. Она больше не будет...

– Где она?

– Хочешь посмотреть? Могу дать тебе лом.

– Лом?

– Там в гараже яма смотровая была, я Вилку в нее замуровал. Если хочешь на нее глянуть, надо бетон ломать, без лома никак...

– Ты это серьезно? – ужаснулась Марьяна.

Если он признался в убийстве жены, значит, не собирался оставлять в живых и ее саму. Он бандит и уголовник, он все может... Вот тебе и дурная история. Дурнее не бывает.

– Нет, конечно. Юмор у меня такой черный, – усмехнулся Гоша. – В клубе Вилка, работа у нее.

– В «Колоннаде»?

– Ну да, она же там начальник... Это казино – моя тема. Мы в девяностых тут по Москве покуролесили. Бабла наколотили, в бизнес вложили. Казино, кабаки, отель. Все это сейчас реально мое. А Вилка рулит, – Гоша смотрел в потолок, со стороны казалось, будто он разговаривает сам с собой. – У нее это конкретно получается. Я в эти дела практически не вмешиваюсь... Если ее задвинуть, кто рулить будет? Я? Самому во все вникать?.. Не, я, конечно, вникаю, у меня бойцовский клуб, я этим конкретно занимаюсь. Бойцы у меня знаешь какие? Ну, и со стороны людей приглашаю. Показательные бои, интересно. И деньги неслабые... А всем остальным Вилка занимается. Она меня любит. Мы с ней и Крым прошли, и Рым. Теперь вот медные трубы во весь рост. Женька твой в них дует... Нет, Вилка мне нужна, мне без нее край. А то, что с Женькой твоим замутила, так он у тебя красавчик... Красавчик, да?

– Что есть, то есть.

– Что есть, того не отнять, да?

– Ну да.

– Да нет, отнять можно... Я его кастрирую.

– Что?! – вскинулась Марьяна.

– А тебе чего?.. Он-то, может, и красавчик, но ты же мне дала, значит, со мной лучше, чем с ним...

– Я бы не сказала.

– Значит, он лучше меня. Пока лучше. Но ничего, без яиц останется, станет хуже... Хотя, говорят, и без них стоит. Причем долго можно, сутками напролет...

– Что, есть к чему стремиться? – хмыкнула девушка, вспомнив о скорострельных способностях Фокина.

– А ты язва... Но мне нравится. Будешь моей любовницей?

– А это записываться надо или в порядке живой очереди?

– Какая очередь? – засмеялся он. – Нет никакой очереди. Я как откинулся, ни одной бабы не было. Только с Вилкой. И с тобой...

– Не было у нас ничего с тобой. Тебе показалось.

– Да? Ну, тогда будем считать, что не было.

– Тогда чего сидишь? На кухню давай, за вином. Или Гоша не хочет поухаживать за дамой?

Фокин снова засмеялся. И за вином сходил. Немного подумал и позвонил в ресторан, сделал заказ.

– Я так поняла, домой ты меня сегодня не повезешь? – раздухарилась Марьяна.

В конце концов, почему она должна хранить верность Женьке? Если он ей изменяет, она просто обязана ответить ему тем же... Да и классный он мужик, этот Гоша. И богатый.

– Нет.

– А если твоя жена нагрянет? Или ты хочешь, чтобы она нас застукала?

– Нет, не хочу... Зачем нам устраивать сцены? – пожал плечами Фокин. – У нее своя половая жизнь. Была. У меня своя. Будет.

– Это как понимать?

– Ну, она спала с твоим Женькой. А я будут спать с тобой.

– Сколько раз она с ним спала?

– Не знаю.

– А если десять раз? Двадцать? Тридцать?.. Сравняешь счет и все, больше я тебе не нужна?

– Почему не нужна? Нужна. Баба ты классная. Реально классная.

– Ага, пока самолюбие свое не натешишь?

– Мое самолюбие годам к семидесяти натешится, – ухмыльнулся Гоша. – Есть такой анекдот. Встречаются два ветерана Первой мировой. Один спрашивает – помнишь, нам таблетки давали, чтобы не стоял? Так вот, они действовать начинают... Когда-нибудь и на меня подействует.

– Ты мне зубы не заговаривай!

– Я тебе квартиру куплю. И машину. Будешь как сыр в масле кататься.

– Прямо-таки квартиру...

Марьяна хоть и не проститутка, но выгоду от секса поиметь не прочь. Гоша богат, почему бы ему не потратиться на нее? А она уж его отблагодарит...

– Ну да, в Москве квартиру, двух-... Или лучше трехкомнатную квартиру?

– Да, трехкомнатную машину и пятикомнатную квартиру.

– Смешно.

– Вот я и говорю, посмеешься и бросишь.

– Нормально все будет. Отвечаю.

Гоша легонько щелкнул пальцем по правому верхнему клыку.

– Ну, если ты зуб даешь, тогда мне ничего не остается, как верить.

– И я должен тебе верить... Женя твой переходит на голодный паек. И Виолетта отпадает, и ты...

– Что-то я не поняла, – захлопала глазами Марьяна.

– Это плохо, что ты ничего не поняла, – жестко глянул на нее Фокин. – Ты думаешь, что и со мной будешь, и с этим поющим прыщом? Нет, девочка моя, ты будешь только со мной...

– Но я не могу без Жени! – в растерянности мотнула головой девушка.

– Хорошо, будешь жить и с ним, и со мной. Только мы сначала его кастрируем.

– Ты это серьезно?

– На этот раз – да. Хочет Женя педиком быть – пусть будет, я не против, – хмыкнул Гоша.

– Но ты же не сделаешь этого?

– Если ты будешь со мной, то нет. Если вернешься к нему, то сделаю. Я не шучу. – Взгляд его заледенел, и таким холодом от него потянуло, что Марьяна съежилась.

– Я человек серьезный, слов на ветер не бросаю, – продолжал Гоша. – Как я сказал, так и будет. Так что выбирай, или ты с нормальным мужиком живешь, или с обрезком?

– Ну, я же могу отказаться? – жалко спросила она.

– От чего?

– Ты предложил мне любовницей стать, а я отказываюсь...

– Значит, будешь с обрезком жить... С ментами связываться не советую. Настучать ты на меня можешь, но поверь, никто ничего не докажет. Мы умеем работать чисто. И Женю твоего сработаем, и тебя... Ты меня понимаешь?

– Д-да.

– Так что будь умницей, расслабься и получай удовольствие... Жить пока здесь будешь.

– А Виолетта?

– Она не любит этот дом. У нас другой есть, на Новорижском шоссе, но и там она редко бывает. Ей больше наша московская квартира нравится...

– Красиво жить не запретишь, – вздохнула Марьяна.

– Вот и живи. И ничего не бойся... Иди сюда!

Гоша потянулся к ней, то ли обнял, то ли схватил за шею, другой рукой полез под юбку. Желания не было, но эту грубую ласку она все-таки приняла.

Фокин хоть и козел, но все-таки через него можно получить путевку в красивую жизнь. А Женька – это несерьезно. Любит она его, но ведь рано или поздно он бросит ее. Он красивый, он звезда – поклонницы пойдут толпами, и тогда Марьяна будет не нужна... Хотя, конечно, это слабое утешение. Но лучше капуста, чем пусто...

Глава 6

Осень, листья падают, дворника нет, вот ими и забавляется ветер – метет их по парковой аллее. Но Насте не до них: она, ничего не видя, теребит поясок своего пальто.

– Тим, я понимаю, ты меня не любишь. Я все понимаю, но и ты меня пойми... Не могу я без тебя...

Девушка уронила голову на грудь и опустила руки в ожидании приговора.

– Мне тоже без тебя плохо, – признался Тимофей.

Не может он в нее влюбиться. Даже если очень захочет, не сможет. Но ведь она очень милая и нежная. А Марьяна – мимолетное видение из нереального измерения, мелькнула перед ним, пробудила в нем все чувства, надругалась над ними и пропала. Он уже понял, что не быть им вместе, и даже смирился с этим.

Не сможет он больше никого полюбить, но не оставаться же бобылем до конца дней своих. И очень здорово, что у него появилась возможность вернуться к Насте.

– Правда? – радостно посмотрела на парня Настя.

– Правда.

– Почему же тогда не звонил?

– Думал, что ты меня прокляла.

Она хотела что-то сказать, но поддалась порыву и оплела его шею руками, щекой прижалась к его носу. Аромат у нее новый. У Марьяны были такие же духи. Вот, значит, чем решила его взять...

Настя сама позвонила ему, напросилась на встречу, а до этого узнала, какими духами пользуется Марьяна. Она готова на все, чтобы вернуть Тимофея, и ему чертовски приятно это осознавать.

Тимофей губами прошелся по ее щеке, добрался до губ, и она ответила ему жадным поцелуем. А потом потащила к себе домой. Суббота сегодня, родители ночуют на даче, так что квартира у нее свободна. Там целоваться можно до изнеможения, и не только это...

Тимофей поймал ее губы своими губами, едва переступил порог. Целовал Настю, а сам расстегивал на ней пальто. А девушка сняла с него куртку. Он подхватил ее на руки, отнес в спальню, мягко уложил на кровать, встал перед ней на колени, снял блузку, расстегнул «молнию» на юбке...

Тимофей не спешил: хотелось продлить удовольствие и ей, и себе. Он распалил ее, когда вдруг прозвучал звонок в дверь. Возможно, вернулись родители. Ключи они могли забыть или потерять, всякое ведь случается.

Настя всполошилась, выскользнула из-под него, в спешке стала одеваться. И Тимофей потянулся за своей одеждой.

Парень отправился на кухню, а Настя открыла дверь. Но тревога оказалась ложной.

– Женя?! – донесся из прихожей недоуменный девичий голос.

– Привет!

– Женька! Какими судьбами?

– Да вот, вернулся к тебе. Примешь?

И сразу стало ясно, что это за Женя пришел к ней в гости. Он, конечно, талант, песни у него мелодичные и заводные, но Тимофей Настю ему не отдаст. И еще кое-что начистит.

Впрочем, Настя ему вряд ли нужна. А морду набить не помешало бы. За Марьяну. С ним она живет, слух такой пошел.

– Нет, конечно, – звонким, без тени сомнений голосом ответила она.

– Почему «конечно»?

– Потому что другого люблю.

– Ну и люби себе на здоровье. Слушай, я чего пришел... Марьянка случайно не у тебя?

– Нет.

– Жаль.

– А этот, Тим который, он с тобой?

– Со мной. Да ты проходи... Ти-им!

Тимофей вышел к Насте. Она была уже в гостиной, а Женя Калинин усаживался в кресло.

Красивый он парень, даже мужчины это могли признать. И поет здорово. Девчонки от него без ума! И Марьяна любит... Но только не Настя. Столько дружили они, а женщиной он ее так и не сделал. Потому что не было у нее к Жене чувств. Она Тимофея ждала, в него и влюбилась... Эта мысль приятно грела самолюбие.

– Женька! Ты молодец! Ты такой фурор произвел, я просто в шоке! – Настя не стеснялась выражать свои эмоции. Но при этом влюбленно смотрела на приближающегося Тимофея.

И Женя тоже на него смотрел. И понимал, что не с поклонником своего творчества имеет дело, а с недругом. Потому и поднялся ему навстречу. И звезду включать не пытается.

– Слушай, Тим, только давай без обид, – вроде бы с ухарским видом, но заискивающим тоном начал он.

– Какие обиды?

– Я знаю, ты с Марьянкой крутить пытался.

– Короче можешь?

– Может, ты знаешь, где она?

– А где она?

– Пропала. Была и пропала.

– Теперь можешь поподробней.

Тимофей осторожно посмотрел на Настю. Ей явно не нравился этот разговор. Не хотела она ничего слышать про Марьяну. Но не в ее характере затыкать рты людям. Она молча и грустно смотрела на Тимофея. И с опасением, как бы он не бросился сломя голову искать ее соперницу... Жалела она, что впустила Женю в дом.

– Да зачем тебе подробности? Просто скажи, когда в последний раз ее видел?

– С месяц назад.

– Ладно, пойду дальше искать... Может, прячется она где.

– От тебя?

– Ну, может быть... Ладно, пошел я.

– Да ты не торопись. Может, я тебе чем-то помогу, – не обращая внимания на упрекающий взгляд Насти, сказал Тимофей.

– Чем ты мне поможешь?

– Ну, не знаю... Что там у вас стряслось?

Настя ему дорога, но ведь он любит Марьяну. Тимофей сам осознавал это свое безрассудство, но ничего не мог с собой поделать. К тому же он не надеялся вернуть Марьяну себе, быть с ней, сейчас он просто хотел найти ее. Если она в беде, он должен помочь ей. И никакая Настя его не остановит...

Не надо было Калинину приходить к ним, но раз уж это случилось, Тимофей с него так просто не слезет.

– Да ничего, – Женя отвел в сторону глаза.

– Слушай, а может, это ты с ней что-то сотворил, а теперь вот бегаешь, пыль в глаза пускаешь?

– Что я сотворил? – всколыхнулся Женя.

– Может быть, убил, закопал. Или съел, я не знаю...

– Дурак!

– Может, она тебе не нужна?

– Почему не нужна?

– Ну, ходят слухи...

– Какие слухи? – покраснел вдруг Калинин.

– Слухи... Вроде бы ты со своим музыкантом того...

Было в одной желтой газетенке такое предположение... Возможно, это действительно так, потому и осталась Настя девочкой после встреч со своим Женей?..

– Это деза, понял? Ее нарочно запустили, для пиара!

– Хреновый пиар.

– Сам знаю, что хреновый... Короче, там такая ситуация... – замялся Калинин.

– Что за ситуация?

– Ну, если ты реально хочешь мне помочь.

– Не хочу, – глянув на печальную Настю, сказал Тимофей. – Но помогу. Если смогу.

– К Марьянке мужик один клеился. Муж моего продюсера. Она женщина, если ты не знаешь...

– Теперь знаю.

– Короче, он ее к себе домой возил. Я на гастролях был, а она с ним. Ну, Марьяна с Фоксом... Я вернулся, а она дома. Ну, дома и дома. Я же тогда ничего не знал. А когда она пропала, узнал. Виола просветила.

– Виола – это кто?

– Мой продюсер. Она «Колоннадой» управляет, это крутое казино на Новом Арбате, если ты не знаешь...

– Да куда уж нам!

Слышал Тимофей про это заведение, бойцовский клуб там – жесткие варианты поединков или вовсе бои без правил. Друг у него там одно время выступал в смешанных боях, пока мозги ему не отшибли. Сейчас он, говорят, к рингу на пушечный выстрел боится подходить...

– А муж этим казино владеет. Он бандит бывший, откуда-то из Омска со своей бригадой в Москву при-ехал, в начале девяностых. Они тут черные дела творили, поэтому на деньги круто поднялись, казино свое открыли, еще там что-то... В общем, бригады уже нет, а казино осталось...

– И что?

– И казино, говорю, осталось, и Фокс этот, муж Виолы. Он из тюрьмы недавно вышел. Злой как собака. Я думал, он меня убьет. А он по-другому отомстил. Тонко так...

– За что отомстил?

– Не важно... Марьяну подпоил, ну и... В общем, переспал с ней. Никому об этом не говорил, но Виоле палец в рот не клади, у нее разведка что надо. Она сначала Марьяну вычислила, ну, что я с ней живу, а потом и мужа накрыла...

– А тебе что, нельзя было с ней жить?

– Ну, как бы тебе сказать...

– Так и скажи, что спал со своей Виолой, – усмехнулся Тимофей.

– Этого я не должен был тебе говорить, но раз пошла такая пьянка... Это Виола пустила слух, что я голубой. Чтобы муж не думал, что мы с ней... того. А он все равно узнал. И я думаю, что Фокс заморочил Марьяне голову. Ну, я изменяю ей с Виолой, а Марьяна должна изменить мне с ним. Типа в наказание. Вот она и повелась... А потом ко мне вернулась. Ничего не сказала, но обида могла остаться. Потому она и уйти могла от меня. От обиды. Назло.

– А зачем ты про этого Фокса мне сказал? Зачем такие предисловия?

– Хорошо, если Марьянка от меня сбежала. Я очень на это надеюсь. Мы уж как-нибудь объяснимся, все хорошо будет... Вот если она у Фокса, тогда дело дрянь...

– А она может быть у него?

– Не знаю... Понимаешь, он хоть и хорохорится – типа, круче его только яйца, – а сам Виолу побаивается. Потому что зависит от нее, а она от него зависит.

– Короче!

– Вдруг он боится, что Марьянка проболтается, что с ним была. Он-то не знает, что Виола в курсе...

– А если боится, то что?

– Что-что... Говорю же, бандит он. Я точно не знаю, но есть у меня догадка, что он здесь со своей бригадой заказными убийствами занимался. Да если и не так, все равно; ему человека убить – что муху прихлопнуть. Может, грохнул Марьяну и закопал. Мне Виола такие вещи рассказывала – жуть берет. Бандиты, говорит, такие вещи вытворяли, до которых нормальный человек вряд ли додумается. Убьют человека в квартире, труп куда-то надо девать, а выносить опасно, увидеть могут. И так оставлять нельзя, завоняет. В общем, они труп в ванную кинут, на мелкие кусочки разрубят, а потом через унитаз в канализацию...

Женя нагнетал жуть, и сам от этого же трясся. Лицо бледное, голос дрожит. Да и Настя смотрит на него большими от страха глазами.

– Короче говоря, он мог убить Марьяну.

– Запросто!.. Вот этого я и боюсь.

– А ты не можешь поговорить с этим Фоксом? Спроси у него про Марьяну, посмотри ему в глаза...

– Шутишь?.. Да он меня убьет, если я к нему подойду. Прямо на месте и убьет. Потом, конечно, пожалеет, но будет уже поздно...

– А почему пожалеет?

– Да потому что у меня концерт в Москве скоро. Потому что все билеты уже распроданы! – гордо расправил плечи Калинин. – Понимаешь, что это значит? Это значит, что публика меня обожает!.. Знаешь, Виола сколько бабла в меня вбухала? О! И эти деньги отбить надо. И она их уже скоро отобьет. И еще раз в сто больше заработает. Если, конечно, со мной ничего не случится... А если случится, она сама тогда своего Фокса убьет!

– Если она такая крутая, сама пусть у него и спросит.

– Она его боится... Ну, если не боится, так побаивается... Говорю же, у них обоюдная зависимость... Да и сам Фокс деньги считать умеет. Он бойцовским клубом в «Колоннаде» заправляет, в убыток не работает...

– Бойцовский клуб, говоришь?

– А что?

– Да так, ничего. Даже не знаю, чем тебе помочь.

– Ну да, Фокс тебя слушать не станет – спохватился Калинин, – тогда забудь, что я тебе говорил.

– Уже забыл.

– Если вдруг увидишь Марьяну, дай мне знать.

– Где тебя найти?

– В «Колоннаде», у меня там апартаменты. Спросишь меня, тебя проведут...

– Марьяна с тобой в апартаментах жила?

– Нет, Виола не разрешала. Я квартиру снимал... Все, давай без вопросов. Пустое это. Да и пора мне.

Женя ушел, Тимофей закрыл за ним дверь и еще какое-то время озадаченно чесал затылок. Настя подошла к парню и положила на его плечи ладони.

– Хочешь спросить, что это было?

– И что это было? – вздохнула девушка.

– Бразильские страсти на московской земле. Хозяева жизни, разврат, сломанные судьбы... В красивую жизнь Марьяна захотела, полетела на огонь, крылышки подпалила. А может, и дотла сгорела...

– Она сама виновата.

– Даже не пытаюсь отрицать.

– Ты будешь ее искать?

– А если от нее остался один пепел?

– Да, мафия – это страшно.

– Это верно, в эти дебри лучше не соваться...

Как это ни странно, но ему было не очень жаль Марьяну. Как ни цинично так думать, но даже хорошо, если она вдруг исчезла навсегда. Возможно, он сможет избавиться от чувств к ней и тогда полюбит Настю. Может, и не так страстно, как хотелось бы, но все-таки...

– Ты же не сунешься?

– Нет.

Да, Марьяна сама виновата в том, что могло с ней произойти. И Тимофею без нее будет спокойней. Но все-таки он ее любил. И любит. Поэтому прежде чем смириться с ее потерей, он должен очистить свою совесть...

Глава 7

Бой вроде бы шел по правилам. После удара в пах рефери остановил поединок, позволил подбитому бойцу прийти в себя. За удары ниже пояса, в спину и в горло может последовать дисквалификация. Броски тоже запрещены. И все-таки это бой без правил. Потому что это тайский бокс. Потому что здесь разрешены удары коленями и локтями, причем не только по корпусу, но и по голове. А эти удары мощные, страшные по своей разрушительной силе. Потому муай-тай в таком почете у любителей кровавых зрелищ, потому и гудит публика в клубе.

А публика солидная – мужчины в дорогих костюмах, гламурные женщины в роскошных вечерних платьях. Эти сидят за столиками, поблизости от ринга. Те, кто попроще, жуют попкорн в креслах, что тянутся длинными рядами вдоль стен по периметру зала. Шум, гам, аплодисменты, букмекеры сбиваются с ног, принимая ставки.

Тимофей не поскупился, взял место со столиком. Костюм у него, правда, простой, зато Настя выглядит на все сто в своем платье. Волосы у нее супер, потому и прическа смотрится великолепно, и фигура модельная, поэтому сшитое в ателье платье смотрится так превосходно. Правда, брильянтов на ней нет, но ничего, бижутерия в какой-то степени компенсирует их отсутствие.

Нет, Тимофей не собирался искать какого-то там Фокса, хватать его за грудки, выпытывать правду о Марьяне. Он просто пришел посмотреть, что это за клуб такой. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать... Ну, а если вдруг представится возможность поговорить с Фоксом, он ею воспользуется. Но это из области фантастики. А еще лучше сказать, отговорка, чтобы хоть как-то успокоить совесть. Нет возможности найти Марьяну, но все-таки он не сидит сложа руки...

Настя не хотела сюда идти, но и упираться не стала. Даже приоделась и прическу сделала. И надо сказать, выглядит она не хуже Марьяны. Возможно, и лучше. Мужчины на нее посматривают, женщины косятся. Но ведь ей нужен только Тимофей...

А на ринге – действо. Чернявый широкоплечий парень с повязкой на голове мутузил своего собрата по тайскому боксу. Оба одной весовой категории, но разница в технике угадывается даже неискушенным взглядом. Удары у чернявого мощные, пробивные, но и противник держится, не позволяет отправлять себя в нокаут.

Муай-тай – это не просто спорт, это культ силы. Противника можно бить кулаками, локтями, ступнями, коленями, потому и называется это «боем восьми конечностей». Молитва «уай кру» – святое дело перед схваткой, хотя, конечно, кто-то всерьез считает это пережитком прошлого. В том числе и Тимофей. И ритуальный танец «рам муай» он не очень-то жалует.

Для него в схватке с противником важен коэффициент полезного действия, чтобы на каждый удар приходился максимум отдачи. Поэтому ему больше по вкусу жесткий стиль «муай-лак», что в переводе означает «твердый бой». Позиция у бойца в этом случае прочная, устойчивая, перемещения медленные, удары мощные, защита почти что глухая. Стоишь в стойке, действуешь на контратаке, бой проходит в основном на ближней дистанции. Бойцы могут долго кружить по центру ринга, пытаясь испепелить друг друга взглядами, но без ударов. А в бойцовском шоу вроде этого нужна зрелищность, поэтому здесь в ходу щегольской стиль «муай-киеу». Здесь движения быстрые, с изворотами и круговыми ударами. Чем больше ударов ногой в голову, тем зрелищнее бой. Таковы правила. И боксеры на ринге им следовали. Бились они жестко и в паузах между раундами даже не смотрели на эффектных девушек в купальниках, что проносили мимо них таблички с нумерацией следующего этапа схватки. Женщины расслабляют, да и не до них, когда дыхалка отказывается работать от нехватки кислорода, когда в голове гудит после пропущенных ударов...

До армии Тимофей занимался исключительно боксом, и в спортроте защищал честь своего соединения на этом поприще. Но там же он познакомился с москвичом, который уже увлекся муай-тай. После службы он нашел своего армейского дружка и стал заниматься тайским боксом вместе с ним. Этот вид спорта не олимпийский, и уровень соревнований здесь не тот, как в обычном боксе. Но Тимофею хватало и прежних титулов – чемпион области, военного округа, победитель первенства России. И в европейских чемпионатах участвовал, занимал призовые места. А в тайском боксе они соревновались в основном между секциями. Если школа, например, из Питера, то соревнование называлось межобластным, если откуда-нибудь из Киева, то международным. А самые сильные бойцы выезжали отстаивать честь страны в Таиланд, где муай-тай – религия с большой буквы. Тайские бойцы очень сильные, голландские, но и русские в последнее время задают тон. Тимофею приходилось участвовать в таких соревнованиях – и победы были, и поражения. Но его интересовал исключительно любительский спорт, поскольку он не ставил перед собой целью зарабатывать деньги на ринге. Он инженер прежде всего, а потом уже спортсмен. К тому же в последнее время он стал утрачивать интерес к боксу, все реже ходил на тренировки, а о соревнованиях и вовсе забыл. Он технарь, изобретатель и рационализатор – и в этом его жизненный интерес...

Но сейчас им вдруг овладела бойцовская одержимость. В футболе невозможно забить два мяча и вырвать победу за секунду до финального свистка. Зато в боксе такое случается. И боец, что проиграл все раунды вчистую, вдруг провел на противоходе великолепный удар локтем в челюсть, и чернявый шлепнулся на задницу. В пылу сражения он не понял, что это поражение, довольно резво вскочил на ноги, но его крутануло через плечо, и он лег на бок, обхватив голову руками.

Победитель и хотел запрыгать от радости, но у него на это просто не хватило сил. Дожидаясь, когда его объявят победителем, он опирался на плечо своего тренера. А когда уходил с ринга, потребовал себе в помощь еще и секунданта... Возможно, все это часть задуманного сценария, в котором проигрывающий должен был стать победителем. Вопрос: кому подыгрывали бойцы – хозяину клуба или владельцу тотализатора? Хотя в данном случае это могло быть одно и то же. Потому и не жаловал Тимофей профессиональный спорт, что за ним стоит слишком много людей с их корыстными интересами.

И в следующем бою схлестнулись «тайцы». Но на этот раз все закончилось на первой же минуте. Рыжеволосый боец провел потрясающий по своей мощности лоу-кик в подколенную ямку и, когда соперник подломился, схватил его за шею и ударом колена сокрушил подбородок.

Нет ничего страшнее пробивного удара коленом. Особенно в прыжке. Даже у среднестатистического бойца он может превысить сто килограммов на квадратный сантиметр, а что уж говорить о профессионалах... Неудивительно, что проигравшего бойца вынесли с ринга под свист публики.

Толпа в полном восторге, а победитель, похоже, не в состоянии справиться с нахлынувшими эмоциями – ходит по рингу и движением рук вызывает на бой любого смельчака из зала. Дескать, непобедимый он и никто не посмеет сразиться с ним. А зазывала-конферансье с белозубой улыбкой подыгрывает ему. Нет, он не объявляет возможный бой с любителем из зала, потому что не запланировано такое мероприятие, но если вдруг, то он с удовольствием сделает это. Потому и показывает он рукой на безумствующего победителя и водит глазами по залу в поисках смельчака. И надо было Тимофею подняться...

Конферансье заметил парня, и его улыбка стала еще шире. Движением руки он поманил Тимофея к рингу, и тот пошел как загипнотизированный кролик в пасть к удаву.

Но на ринг его не вывели. Два плотных парня в строгих костюмах обступили Тимофея с двух сторон, победитель покинул ринг, а конферансье объявил следующий бой без участия Тимофея.

А к нему подошел плосколицый мужчина в светло-сером костюме, окинул его внимательным взглядом:

– Ты что, самоубийца?

– Нет, – мотнул головой Тимофей.

– Может, с этим перебрал? – Плосколицый красноречиво шелкнул себя по горло.

Разговор шел на публике, и это было частью шоу. И хотя слов никто не слышал, публика все равно должна была понять, что смельчака проверяют на вшивость. Вдруг он больной на голову, как можно такого выпустить на ринг? Отдать такого недоумка на расправу разъяренному льву – это удар по репутации клуба. Бал здесь правит Ее величество Жестокость, но и у нее ведь есть свой предел.

– Ну, выпил чуть-чуть.

– Может, твоя фамилия Матросов?

– Нет, и зовут не Александр.

– Феоктистов его фамилия...

К плосколицему вдруг подошел Игорь Захарский, тот самый парень, которого чуть не убили на ринге в «Колоннаде». Он тоже был в строгом костюме – аккуратный, прилизанный, не взлохмаченный разогревающими упражнениями, которые предшествуют выходу на ринг. Он отказался от бойцовской карьеры – значит, охранником здесь работает или администратором.

– Парень реально в теме, – сказал он и протянул ему руку. – Здорово, Тим!..

– Привет, Игорь.

– Ты все еще у Малышева?

– У него.

– Тут не любительский уровень.

– Я в курсе.

Игорь что-то шепнул на ухо плосколицему, и тот кивком велел Тимофею следовать за ним. Он вывел его из зала в помещение под трибунами, где бойцы разогревались перед боем и отходили после него. Спортивный зал здесь – ринг, груши, макивары, зеркала.

Тимофея провели в пустующую раздевалку с отдельным душем, показали на стул. Плосколицый вышел, а Игорь остался с Феоктистовым.

– Ты как, серьезно или перед бабой выдернуться хотел? – спросил Захарский.

– Ты лучше про себя расскажи, – сменил тему Тимофей. – Я слышал, ты здесь выступал.

– Это не любительский уровень, – помрачнел Игорь.

– Ты уже говорил. Да я и сам это понял.

– И бьют здесь в полную силу, – совсем сошел с лица Захарский.

– Я слышал, ты в больнице долго лежал.

– Ну, было... Денег не заработал, а инвалидом стал. Мне теперь выступать нельзя. Вот, охранником работаю...

– А главный здесь у вас кто?

– Главный тот, кто платит...

Игорь не договорил, потому что в раздевалку быстрым уверенным шагом вошел стриженный под бобрик мужчина в костюме премиум-класса. Плосколицый с угодливым видом семенил за ним.

– Вася, я не понял, на кого ты нашего героя оставил? – гневно глянув на Игоря, густым с хрипотцой голосом сказал мужчина.

Плосколицый нервно схватил Захарского за руку и потянул к выходу. Впрочем, тот и не думал сопротивляться.

– Георгий Алексеевич меня зовут, – пристально разглядывая новичка, проговорил мужчина.

– Тимофей Феоктистов.

– Этого давно знаешь? – Георгий Алексеевич кивнул вслед ушедшему Захарскому.

– Да, три года с ним занимались. Он потом к вам ушел.

– Тайским боксом занимался?

– Сначала обычным. В армии на тайский переключился. Семен Завиднов заразил...