Текст книги "Охота на авторитета"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– На чем она уехала?

– Она в такси садилась. Я подошел, спросил, что случилось. А она меня подонком назвала. Сказала, что все знает про меня и про тебя... Зачем ты меня выдал?

– Затем, что ты в самом деле подонок... У нее с собой вещи были?

– Да. Сумка дорожная.

– Большая?

– Не очень...

– Номер такси запомнил?

– Нет.

– А цвет, марка?

– «Семера» красная... Слушай, а ты чо, деловой, да? Я тебе чо, должен отвечать?

Леха начал подниматься. Понятно зачем. Но Юлий нанес упреждающий удар. Ногой прямо в подбородок. Этого вполне хватило.

Юлий убрался со двора. Но только для того, чтобы вернуться сюда снова. Прихватил с собой кастет – на случай, если Леха снова наедет. Устроился в беседке. И занял наблюдательную позицию.

Расчет был прост. Женя садилась в такси с небольшой дорожной сумкой. Это что, все ее вещи? Быть такого не может. Значит, она просто куда-то уезжала. Значит, она скоро вернется. И до тех пор, пока это не случится, Юлий будет ждать ее как собака. И дождется...

Он прождал всю ночь. Но, увы, свет в ее окне так и не зажегся. Утром он отправился домой. Пуха и Ленки не было. Но чувствовалось, что они здесь провели веселенькую ночь. Хоть кому-то повезло...

Пух появился к обеду. Юлий к этому времени успел выспаться. И приводил себя в порядок. Водные процедуры, горячий кофе.

– Ну как? – спросил он.

– Во! – Пух с восторгом выставил большой палец на правой руке.

– Ленка как?

– О-о!

– Понравилось?

– О-о-о!.. Спасибо тебе, Юл, ты настоящий друг! Мне Ленка все рассказала. Спасибо тебе, Юл... Я ж раньше с ней о чем угодно мог говорить. Но чтобы о любви... Теперь я могу с ней обо всем... Слушай, а она правда наш полноправный компаньон?

– Ну да...

– Вот здорово! Слушай, у нас будет клевая команда. Мы же любую гору с места сдвинем. Вот увидишь...

– Угу, – кивнул Юлий.

Ему не хотелось ни спорить с Пухом, ни соглашаться. Ему вообще не хотелось заниматься никаким делом, кроме как разыскивать Женю.

– Надо это, Ольгой Викторовной заняться.

– Угу.

– У тебя варианты есть?

– Не-а, – пожал плечами Юлий.

А вообще он придурок. Всю ночь проторчал под окнами у Жени. Мог бы на досуге мозги поразмять, решить, как быть с озабоченной клиенткой. Так нет, на повестке дня, то бишь ночи, стояли только собственнические амурные вопросы.

– Что делать тогда будем? У нас же сроки.

– Да не знаю я... Пух, ты мне скажи, это была твоя идея?

– Ну, моя.

– А скажи, мне это надо?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю... Короче, твоя идея, сам и выкручивайся. На пару с Ленкой. Флаг, как говорится, вам в руки!

– А ты?

– А у меня и своих дел полно.

Хорошие у него дела – за Женей бегать... И будет бегать! Сколько понадобится, столько и будет бегать! Хоть всю жизнь!.. Никогда не думал Юлий, что любовь – это такая до безрассудства серьезная штука.

Глава четырнадцатая

– Степан Степаныч, тут к вам девушка, – сообщили из дежурной части. – Кра-асивая!

– Ну, если красивая, тогда пропусти...

– А она уже прошла... Деловая!

– Зато вы там сопли жуете...

Дверь в кабинет открылась. На пороге появилась Тома. Точно, кра-асивая. Вся из себя, все при ней. В коротком облегающем платье и в туфлях на высоком тонком каблуке, она выглядела просто потрясающе. Она стояла и смотрела на него чуточку грустным взглядом. Он бы назвал ее робкой или даже застенчивой. Но никак не деловой. Вот в этом дежурный капитан ошибся.

– Здравствуйте, товарищ подполковник, – натянуто улыбнулась она.

– Можно без титулов и званий. Для тебя я просто Степан.

Интересно, с чего бы это его на особое к ней отношение потянуло. Фамильярничает. Аж самому подозрительно... Седины в бороде пока нет. Но это не значит, что бес в ребро не клюнет.

– Я могу присесть? – спросила она.

– А как же!

Он поднялся со своего места, самолично пододвинул ей мягкий стул. Джентльмен, блин. Эй, тормози на повороте! Занесет!

Тома не стала закидывать ногу на ногу. Напротив, она свела ноги вместе, дотянула до колен платье. Но от этого не стала выглядеть менее соблазнительно. Э-эх, куда бы глаза деть?

– Так, выкладывай, по какому делу пожаловала? – Степан нарочно добавил в тон официальности.

Нравилась ему эта дива. Но все-таки нужно держаться с ней на расстоянии.

– Да так, просто, – пожала она плечами. – На вас пришла посмотреть.

– Я что, музейный экспонат?

– Нет. И даже не археологическая древность... Просто соскучилась...

– А может, все-таки что-то стряслось?.. Я, кстати, собирался тебе звонить.

– Правда? – оживилась она.

Обрадовалась так, будто он признался ей в любви.

– А что тут такого?.. Дело в том, что у меня информация прошла. Насчет тех двух обормотов... Зря ты тогда не заявила на них.

– Они что-то натворили?

– Натворили. Девчонку-официантку пытались изнасиловать. Правда, ничего у них не вышло. Девчонка показала им, как с газовым баллончиком обращаться...

– Умничка... А этих скотов задержали?

– На каком основании? Информация оперативная. Конфиденциальная. Скажу больше, из полукриминальных источников. А потерпевшая с заявлением обращаться никуда не стала. Зато хозяину кафе пожаловалась. Тот ребят крепких нашел, чтобы насильников проучить. Только их и след к тому времени простыл...

– Вы их будете искать?

– Да надо бы. Но, увы, для этого у меня нет возможностей. Хотя, конечно, если они снова объявятся, будем принимать меры. И самые суровые... Ты мне скажи, они тебя не тревожили, не угрожали?

– Нет.

– Если вдруг появятся, сразу мне звони... У тебя баллончик газовый есть?

– Нет.

Степан полез в сейф, достал оттуда баллончик, протянул ей.

– Олеорезин капсикум, вытяжка из особых сортов красного перца. Очень сильная вещь. Даже на собак действует. Эффективная дальность – метр-полтора. Главное правило – не пугать, а действовать. И еще, против ветра не пыли. Самой может достаться... Будем надеяться, что эта штука тебе не пригодится...

– Я бы тоже хотела на это надеяться...

Она крутила баллончик в руках, рассматривала.

– Ты бы спрятала эту штуку. А то еще мне достанется.

– Вам-то за что? Вы ко мне не пристаете.

Степану показалось, будто в ее взгляде промелькнуло осуждение. Уж не хочет ли она, чтобы он начал к ней приставать?..

– А разве это плохо?

– Я бы не сказала, что хорошо, – с легкой печалью улыбнулась она. – Не знаю, могу ли я вам это говорить. Не знаю... Но скажу...

Тома разволновалась не на шутку. На щеках проступили розовые пятна, губы едва заметно задрожали, дыхание участилось. Уж не в любви ли она собирается признаться... Нет, только не это! Любовные приключения – это в прошлом. У него есть жена, им хорошо вместе. И было бы кощунственно изменить ей.

– Я долго думала. Долго не решалась. Но сейчас я должна....

Договорить Тома не успела. С шумом раскрылась дверь, и в кабинет ввалился Федот.

– Степаныч, у нас мокруха!

В другое время Степан выдал бы резкое словцо. А тут даже обрадовался. Есть повод уйти от ненужного разговора, избавиться от Томы. С ней хорошо. А без нее лучше.

– Где?

– На Бородинской улице. Дом семнадцать. Сразу два трупа...

– Давай готовь группу. И выезжаем...

Степан посмотрел на Тому и улыбнулся так, будто в чем-то был перед ней виноват.

– Такая вот у нас работа.

– Веселая, скажу вам, работа.

– Хочешь присоединиться?

– А вы меня с собой возьмете? – наивно спросила она.

– Я бы с радостью. Да нельзя. Все-таки два трупа. Это очень серьезно.

– Понимаю.

– Ну если понимаешь, тогда до новых встреч.

Только сейчас Тома поняла, что ее выставляют за дверь. Поднялась со своего места, направилась к выходу. В самый последний момент остановилась, после короткого раздумья повернулась к нему, шагнула и быстро поцеловала его в щеку.

– Вы самый лучший, – сказала она и выскочила за дверь.

Степан проводил ее унылым взглядом. С одной стороны, приятно, когда тебе на шею вешается красивая девушка. А с другой – в его случае ничего хорошего в этом нет. Ну не нужна ему любовная история на стороне.

И два трупа ему не нужны. Но они есть. И к ним надо ехать...

Их было двое – он и она. Красивая молодая пара. Ей лет двадцать пять, ему под тридцать.

Она лежала в постели. Совершенно голая. Волосы разметаны по окровавленной подушке, руки-ноги раскинуты в стороны. В глазах предсмертный ужас. Во лбу маленькая аккуратная дырочка.

Он лежал на полу. Лицом вниз. Руки выброшены вперед. Как будто он перед смертью пытался достать убийцу. Пытался, но не смог. Убийца оказался быстрей. Об этом свидетельствовало выходное отверстие в затылке мужчины.

Обоих уложили выстрелами в упор. По пуле на каждого. Оба ранения в голову. Оба смертельные...

Степан попытался восстановить картину происшедшего.

Эти двое занимались любовью. Затем возник кто-то третий. Он появился внезапно. Отмычкой легко открыл хлипкий замок, вошел в квартиру и наставил пистолет на женщину.

Он не стал сразу давить на спусковой крючок. Иначе женщина не успела бы испугаться. Возможно, он обратился к ней с обличительной речью. И только после этого выстрелил. Мужчина пытался сопротивляться. Но не успел.

Убийца сделал свое черное дело и вышел из квартиры. Дверь запирать он не стал, просто прикрыл. Но дверь открыло сквозняком. Не сразу, часа через два после случившегося. А тут любопытная соседка. Решила посмотреть, в чем дело, и наткнулась на трупы. Говорят, она вызвала участкового без телефона – ее громкие вопли разнеслись на всю округу. Но это детали...

– Степаныч, смотри. – Кулик протянул Степану клочок бумаги.

– Справка об освобождении?! – удивленно протянул он. – Выписана на имя Гольца Валерия Эрнстовича. Интересно...

– Он уже две недели как освободился.

– Так, направлен по месту прежней прописки. Город Серпухов, Московская область....

– Степаныч, тут у нее паспорт в сумочке, – сообщил Федот. – Старого образца. Серпастый, молоткастый... Никовцева Ольга Викторовна, тысяча девятьсот семьдесят пятого года рождения. Это ей сейчас, получается, двадцать пять лет. Кстати, паспорт менять пора... Вернее, уже поздно...

– Место прописки?

– Наша, битовская прописка. Улица Озерная... Степаныч, вы ж с ней почти рядом живете.

– Рядом. Только я ее ни разу не видел.

– Бывает.

– Раньше она где жила?

– А раньше она в Серпухове жила. В девяносто восьмом выписалась. В том же году здесь прописалась... Два года тут живет. Вернее, жила. Так, так... Вместе с мужем жила. С Никовцевым Борисом Олеговичем... А этот Гольц Валерий Эрнстович. Нестыковочка получается.

– Почему нестыковочка? – мотнул головой Степан. – Все как раз стыкуется. Ольга Викторовна живет вместе с мужем Никовцевым на улице Озерной. А сексом занимается с Гольцем на улице Бородинской. О чем это говорит?

– О том, что Никовцева и Гольц – любовники.

– И это при том, что Гольц совсем недавно освободился. А до зоны он жил в Серпухове. И Никовцева там жила. И с Гольцем... э-э... дружила. А потом Гольца упаковали в места не столь отдаленные на энное количество лет. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, и он вернулся. Чтобы тут же упасть в объятия своей бывшей подруги...

– А ее муж и знать ничего не знает. Ходит, рога чешет... – вставил Кулик.

– Насчет мужа я бы не спешил делать выводы. Ты уверен, что это не убийство из ревности?

– Не уверен... Наоборот, наклевывается уверенность, что к этому убийству как раз причастен господин Никовцев...

– Что-то тебя, Саня, из крайности в крайность бросает. А если муж тут ни при чем?.. Дело в том, что работал профессионал. Во-первых, похоже, что стреляли из пистолета с глушителем. А во-вторых, чтобы попасть в квартиру, преступник воспользовался отмычкой. Замок в двери, конечно, плевый. Но шпилькой его не откроешь. Тут специальный инструмент нужен. Которым, кстати, далеко не каждый может пользоваться. Надо бы выяснить, кто такой Никовцев. Пробить его прошлое. Узнать, не завязан ли он на криминал. И насчет алиби надо выяснить. Тогда и будем делать выводы. А пока я могу сказать одно: мотив для убийства у него есть. Любовь и ревность – страшная сила.

А если к этому делу примешана еще и корысть, тогда эта сила возводится в квадрат. Если не в куб...

Борис Олегович жил на Озерной улице в скромном коттедже в стиле «Лувр». Каких-то несчастных полтысячи квадратных метров – ну разве ж это решение жилищного вопроса?

Степан мог бы наведаться к нему в банк. Но время для этого уже достаточно позднее. А на завтра откладывать визит нежелательно. Убийство – это такое дело, когда медлить никак нельзя.

На работе Никовцева не было. И дома тоже не оказалось. Не в бега ли мужик подался?.. Степану пришлось набраться терпения. Он прождал в машине целых три часа. И дождался.

Никовцев появился поздно вечером. Уже стемнело. Но в свете неоновых фонарей хорошо было видно, как его «Мерседес» остановился перед воротами.

Степан появился вовремя. Он подошел к машине в тот момент, когда автоматические ворота отъехали в сторону. Постучал в водительское стекло, которое тут же опустилось.

– Не понял? Что за дела? – недовольно, на приблатненном растяге спросил молодой, крепко накачанный парень за рулем.

– Спокойно, милиция! – жестко отчеканил Степан. – Мне нужен Никовцев Борис Олегович.

Ему нужно было знать, какова будет реакция на его красные «корочки».

– Милиция?! – послышалось из глубины салона. – Садитесь в машину...

Степан не заставил себя долго ждать. И сел на заднее сиденье. Рядом с хозяином машины. Это и был Никовцев. Пучеглазый, хорошо упитанный мужчина в самом расцвете сил. Строгий деловой костюм, запах дорогого парфюма, высокомерный вид. Пожалуй, так и должен выглядеть банкир.

Только высокомерие это было какое-то рыхлое. В глазах Никовцева просматривалась растерянность. И даже страх. Он явно не рад встрече с милицией. Но и прочь Степана не гонит. А ведь имеет на это право. Боится, но вынужден принять. Что-то здесь нечисто...

Гаражные ворота также открылись автоматически. Из ярко освещенного гаража вместе с Борисом Олеговичем Степан прошел в дом. Здесь царило великолепие в стиле «хай-тек».

Никовцев провел его в свой домашний кабинет, усадил на кожаный диван. Сам сел в кресло рядом. Место за рабочим столом осталось свободным.

– Чем вызван ваш визит? – с заметным напряжением в голосе спросил он.

– А вы будто не знаете? – Степан впился в него тяжелым взглядом.

Он обладал силой убеждения. И вложил ее в этот взгляд всю без остатка.

Никовцев поплыл сразу. Глазки сузились, на лбу выступила испарина, рука начала подниматься вверх – будто искала точку опоры.

– Вы все знаете? – жалко спросил он.

– Все...

– А ведь я не хотел...

– Но так получилось?

– Получилось... Я не хотел. Вернее, меня предупреждали, чтобы я не делал этого... А я должен был с самого начала обратиться в милицию. Но вы поймите меня, я очень люблю свою Оленьку. Очень люблю! И я не могу допустить, чтобы с ней что-нибудь случилось...

– А что с ней могло случиться?

– Они могли ее убить... Они предупреждали, что убьют ее, если я обращусь в милицию... Да я и так бы не стал к вам обращаться. Вы меня, конечно, извините, но мне лучше отдать эти несчастные десять тысяч долларов, чем потерять Оленьку...

Похоже, они разговаривают друг с другом на разных языках.

– Так, давайте по порядку. Кто вас предупреждал? Кто грозил убить вашу Оленьку?

– Оленьку похитили. Это вы знаете, так?

Для Степана это было новостью. Но на всякий случай он утвердительно кивнул.

– Похититель настроен очень серьезно. Я понял это по его голосу.

– А какой у него голос?

– Грубый голос, злой. С кавказским акцентом... Это могут быть чеченцы. А чеченцы, сами знаете, не церемонятся. Они могут убить мою Оленьку...

– С чего вы взяли, что это чеченцы? Они вам сами сказали?

– Нет, я так подумал...

– И сколько они просят? Десять тысяч долларов?

– Да.

– А это не мало для чеченцев? Лично мне кажется, что для них это мелочь. Вы человек далеко не бедный. С вас можно взять как минимум сто тысяч долларов...

– Что вы, откуда такие деньги?

Степан уже давно заметил, что почти всем «новым русским» свойственно прибедняться. Такое впечатление, будто в каждом собеседнике они видят налогового инспектора.

Но в данном случае Степан для Никовцева не налоговик. Для него он следователь, который распутывает дело об убийстве. Похоже, этот тип нарочно пудрит ему мозги, вводит в заблуждение. И насчет похищения жены врет. И с деньгами из этих же соображений переборщил. Вернее, недоборщил.

– Ваши деньги меня не волнуют. Меня волнует ваша жена.

– Думаете, меня она не волнует? Я весь испереживался... Но у меня есть успокоительное. Завтра утром я отдам похитителям деньги и получу назад свою Оленьку.

– Откуда такая уверенность?

– Уверенности, к сожалению, нет, – тяжко вздохнул Никовцев. – Я имею дело с преступниками. А преступникам верить нельзя... Они могут изнасиловать Оленьку. И даже убить...

– К сожалению, случается и такое. – Степан продолжал наблюдать за хозяином дома, выявлял фальшивые нотки в его поведении.

А их было не так уж и много. Но ведь были.

– Гольц Валерий Эрнстович. Вам это имя о чем-нибудь говорит?

Никовцев встрепенулся и ошеломленно посмотрел на Степана.

– Гольц?! Валера?!. Почему вы о нем спросили?

– Если спросил, значит, надо. Кто он такой? Что вы о нем знаете?

– О нем я знаю не так уж много. Но кто он такой – это я вам сразу скажу. Нехороший он человек. И...

– Что – и?

– Мне бы не хотелось об этом говорить. Но раз уж вы затронули эту тему... У Оленьки был роман с этим Гольцем. Еще когда она жила в своем Серпухове. А потом появился я. Она вышла за меня замуж...

– А Гольц?

– Ну, он остался ни с чем... Да он недостоин Оленьки. Понимаете, недостоин. Оленька красавица, умница. А он полное ничтожество. Пьяница и хулиган. Кстати, его в тюрьму посадили. За разбой, что ли. Кажется, ему десять лет дали. Он и сейчас должен быть в тюрьме...

– Уже вышел.

– Вышел?!. Вышел, вышел... Все, я понял. Это он похитил Оленьку. Он!..

– Вы уверены?

– Уверен! От этого ничтожества можно чего угодно ожидать!.. Что же теперь делать? Что же делать? Он же не отдаст Оленьку. Не отдаст...

А ведь эта версия имела право на существование. Бывший зэк Гольц выходит на свободу, похищает жену Никовцева. Или скорее всего на пару с ней инициирует похищение. А потом водит обманутого мужа за рога. Но потом появляется кто-то третий. Возможно, его сообщник. Между ними происходит конфликт, и этот третий убивает Гольца. А вместе с ним и его любовницу... Но Гольц и сообщник должны жить в одной квартире. Или, по крайней мере, иметь свободный доступ друг к другу. Зачем тогда сообщнику понадобилось взламывать замок? А замок взламывали отмычкой – это факт... А может, сообщник Гольца инициировал взлом? Может, может, может. Одни сплошные «может». И попробуй найди среди них истину. Степан-то пробует. И найдет. Не сейчас – так позже...

– Значит, вы утверждаете, что Ольгу Викторовну похитили? – спросил он.

– Утверждаю!.. А вам что об этом известно? Может, вы нашли Оленьку?

Ответить Степан не успел. Зазвонил телефон. Никовцев снял трубку.

– Да... Я... Все готово... Хорошо, завтра вечером у памятника Пушкину... Конечно, без глупостей. Но и вы там смотрите....

Он закрыл трубку рукой. И тихо сообщил:

– Это они, похитители...

Степан забрал у него трубку, приложил к уху.

– ... За нами не заржавеет. У нас все будет тип-топ. Вернем твою жену в целости и сохранности. Ну все, бывай!..

Голос звучал достаточно грубо. Но это была какая-то ненастоящая грубость, наигранная. И акцент кавказский улавливался. Легкий такой акцент. Но это тоже фальшь. Человек на том конце провода был русским. И скорее всего молодым. Или даже неоперившимся юнцом.

– Что-то тут не так, вам не кажется? – возвращая замолчавшую трубку, спросил Степан.

– Что именно?

– Я не уверен, что этот человек похищал вашу жену.

– Что ж, завтра убедимся, так это или нет. Завтра мне вернут Оленьку...

– Боюсь, это невозможно.

– Почему?

– Потому что Ольга Викторовна не может к вам вернуться.

– Не может?! Вернуться?! Как вас понимать?! Она что, сбежала с этим чертовым Гольцем?

– Можно сказать, что да. Она с ним сбежала. На тот свет... Дело в том, что сегодня утром около одиннадцати часов произошло убийство. Погибли гражданин Гольц и ваша жена...

– Не-ет! – вскричал Никовцев.

В порыве отчаяния он поднялся с кресла и тут же опустился, хватаясь за сердце.

– Нет, этого не может быть! – задыхаясь, пробормотал он. – Вы, наверное, что-то перепутали!

– Увы, никакой путаницы нет. Ваша жена мертва...

Никовцев закрыл глаза и со стоном утонул в кресле.

– Вам плохо? – поднимаясь, спросил Степан.

Борис Олегович молчал. Только постанывал и скрипел зубами. Похоже, он натурально переживал страшное известие. Как бы инфаркт не случился.

За многие годы службы Степан знал, что это такое – извещать людей о гибели близких. И до сердечных приступов дело доходило, и даже до паралича. Поэтому он прихватил с собой нитроглицерин.

Он достал таблетку, заставил Никовцева сунуть себе под язык.

– Полегчало?

– Сердце отпустило, – кивнул тот. – А душу нет...

– Я вас понимаю. И прошу вас, держитесь.

– Да, я буду держаться... Антона позовите, пожалуйста.

Антон был и водителем, и телохранителем в одном лице. Степану пришлось выйти из кабинета, чтобы его позвать.

– Твоему шефу плохо, – сказал он.

– Что с ним? – всполошился парень.

– Сердце.

– Сердце?! Не может быть. Он же на прошлой неделе обследовался. Здоров как бык.

– А ишемия сердца?

– Какая ишемия? Говорю же, здоров как бык...

Почему же ему тогда полегчало от таблетки нитроглицерина?.. Голову над этим вопросом Степан ломать не стал. Сейчас его больше волновало другое. Кто похитил жену Никовцева?