Текст книги "Последний день матриархата"
Автор книги: Владимир Машков
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Три испытания
Не откладывая дела в долгий ящик, я решил сегодня же навестить Наташу.
Видя, в каком бешеном темпе я поглощаю пищу, папа поинтересовался:
– Куда мы торопимся?
– Никуда, – я замер с полным ртом, словно застигнутый на месте преступления.
– Ты даже не заметил, какой сегодня я приготовил соус, – в папином голосе отчетливо прозвучала нота обиды.
– Ну что ты, папа, – спохватился я. – Совершенно потрясающий соус, настоящее произведение кулинарного искусства.
– Вообще-то я догадываюсь, куда ты торопишься, – папа смягчился, и его потянуло на воспоминания. – Но я в свое время, когда шел на свидания, совершенно ничего не ел. Я был худой как щепка, как палка. На мне пиджак болтался, как на вешалке…
Глядя теперь на упитанного папу, нелегко было вообразить, что некогда пиджак на нем болтался, как на вешалке.
– Погоди, в каком я тогда классе учился? – продолжал вспоминать папа, – по-моему, в третьем… Или во втором? Нет, скорее всего в третьем… Итак, мне десять лет, она живет в соседнем доме… Как же ее звали?
– Папа, извини, я и вправду тороплюсь, – вставил я реплику в монолог папы и прежде чем он опомнился, выскочил на лестничную площадку.
Я понимал, что поступил невежливо, не дослушав папиных воспоминаний. Но я также понимал, что если сейчас не пойду к Наташе, у меня не будет собственных воспоминаний и мне нечего будет поведать своим детям.
Я поднялся на два этажа выше и остановился у двери, обитой черным дерматином. Здесь она живет. Сейчас я ее увижу. «Тебе чего?» – спросит она меня. А я отвечу, что выполняю поручение классной.
Эх, была не была! Дрожащей рукой я нажал на кнопку звонка. Звонок робко дзинькнул, и я поспешно, точно обжегшись, отдернул руку. В квартире послышались быстрые и решительные шаги.
Дверь отворилась. На пороге стоял мальчишка в джинсах, в рубашке с закасанными рукавами. Был он здорово похож на Наташу. Прямо как вылитый. Я и забыл, что у нее есть братец. Он мне снился, а я надеялся, что его на самом деле не существует. А он существует. Да, третий всегда лишний.
– Тебе чего? – хмыкнул братец.
– Здравствуйте, а Наташа дома? – вежливо приветствовал я братца и объяснил, что я одноклассник его сестры.
В продолжение всей моей тирады братец стоял совершенно ошеломленный и лишь вымолвил:
– Наташа?
– Ну да, твоя сестра, – терпеливо втолковывал я ему, хотя его тупость меня уже начала порядком бесить.
И с чего это я взял, что он похож на сестру? Абсолютно ничего общего. Братец мрачноватый малый, а сестра, а Наташа – самая красивая девочка в нашем дворе, в нашей школе и, конечно, во всем мире.
– Некогда мне с тобой трепаться, – я сердито поправил очки, съехавшие на кончик носа. – У меня поручение от классной.
– От Калерии? – переспросил братец.
– Да, от Калерии Васильевны.
– Ну заходи, – смилостивился наконец братец и фыркнул: – Пойду скажу сестре.
Я зашел в прихожую. Только братца мне еще недоставало. Одного отца, по-моему вполне достаточно.
В прихожую заглянула Наташа. Была она в светлом платье, очень похожем на то, в котором мне снилась.
– Привет! Так что от меня надо Калерии?
– Привет! Я могу войти? – Я отважно посмотрей ей в глаза. Действительно, куда братцу до нее! Наташа – сама доброта, а братец – одно недоразумение.
– Ну конечно, входи, садись, – пригласила меня Наташа в большую комнату. – Так что вы там с Калерией задумали?
Я сел в кресло и покосился на приоткрытую дверь, которая вела в соседнюю комнату.
Наташа перехватила мой взгляд и махнула рукой.
– Да там никого… – она осеклась, подошла и закрыла дверь.
– Ну что за тайны Мадридского двора? – произнесла Наташа с нескрываемой насмешкой. – Любите вы с классной напускать тумана.
Странное дело – сегодня ее насмешки не выводили меня из себя, я не терял самообладания. А Наташа, наоборот, бросала на меня настороженные взгляды. Ее заинтриговало, с чем я пришел.
Я нарочно тянул кота за пупок. Так любит говорить папа про тех, кто тянет время. Моему нетерпеливому папе такие люди, которые не очень ласково обращались с котом, были в высшей степени неприятны.
Я попытался начать издалека и спросил, где Наташа жила до того, как переехала в наш дом.
– Говори, зачем пришел или… – Наташа на мгновение стала похожей на своего отца, и я испугался.
– Никакой тайны нет, – протянул я, стараясь сохранить спокойствие. – Классная поручила мне взять над тобой шефство.
– Я в шефах не нуждаюсь, – как отрезала Наташа.
– Ну не шефство, – смутился я, – а просто помощь тебе оказать…
– Еще чего придумали, – вскипела Наташа, – никакой помощи мне не нужно. Я сильная, сама кому хочешь могу помочь.
Наташа поднялась, отворила дверь, ведущую в соседнюю комнату и с загадочной улыбкой поманила пальцем меня.
Я помялся, не зная, что мне делать. За той дверью явно скрывался ее братец, а видеть его и тем более общаться с ним у меня не было никакого желания.
– Не трусь, – по-своему поняла мои колебания Наташа.
– Я не трушу, – громко сказал я и на негнущихся ногах вошел вслед за Наташей в комнату. На мое счастье, ее братца здесь не было. Но дух его витал в комнате. И не только дух – во всем ощущалось его присутствие. Казалось, что он на минутку вышел из комнаты и вот-вот вернется.
Чуть ли не посредине комнаты стоял турник. На тахте валялись две пары боксерских перчаток. Стены украшали фотографии мотогонщиков, хоккеистов, боксеров. Ясно, что это комната Наташиного братца – в ней нет ничего девчоночьего.
– Ну, – ехидно подначила Наташа, – сколько ты раз подтянешься?
Разными правдами, а точнее неправдами мои родители добились того, что я был освобожден от уроков физкультуры. Поэтому я имел смутное представление о турнике. Я знал, что на нем крутят не то луну, не то солнышко и еще подтягиваются. Но сам, так сказать, собственными руками я ни раз в жизни не проделывал этого упражнения.
Я попытался дотянуться до перекладины – так, кажется, она называется? Не получилось. Я встал на цыпочки – не хватало пару сантиметров. Тогда я подпрыгнул, но руки проскочили мимо перекладины.
Я старался не глядеть на Наташу, но все равно видел, что она едва сдерживается, чтобы не покатиться со смеху.
Тогда я разбежался, подпрыгнул и – на этот раз мне повезло – уцепился за перекладину. Полдела было сделано. Остались пустяки – подтянуться.
Но – удивительная вещь. Как я ни пыжился, как я ни лез вон из кожи, мне не удалось подняться ни на миллиметр. Замечательный у меня папа, но перекормил он меня сверх всякой меры. Наконец, устав бороться с собственным весом, а заодно и с законом всемирного тяготения, я плюхнулся на пол.
– Смотри, как надо!
Наташа легко, играючи, подтянулась десять раз.
– А теперь вот это!
Она нагнулась и выкатила из-под тахты гирю.
Я глянул и обомлел – пуд, не меньше. Но я ошибся. Когда я попробовал оторвать гирю от пола, я понял, что в ней все два пуда.
Тогда я вспомнил, как поступают тяжелоатлеты – они долго и упорно глядят на штангу, и та им покоряется. Я усиленно гипнотизировал гирю, но мне удалось лишь оторвать ее от пола, и то двумя руками.
Снисходительно хмыкнув, Наташа подняла гирю пять раз правой, а потом столько же левой рукой. Потом бросила мне перчатку, и я понял, что Наташа вызывает меня на дуэль, хотя перчатка была боксерская.
– Одевай! – велела Наташа.
Она помогла мне зашнуровать перчатки, потом вооружилась сама. Наташа приняла боксерскую стойку – выставила левую руку вперед, правой прикрыла подбородок. В одно мгновение она стала удивительно похожа на своего братца – свирепое лицо, стеклянные глаза.
– Ну что ты, драться с девчонкой, – пробормотал я, – это против моих правил, это подло.
– А ты забудь, что я девочка, – воскликнула Наташа и сердито приказала: – Защищайся!
Я поспешно закрыл лицо перчатками.
– Очки сними, – протянула Наташа. – Ну где ты видел боксера в очках?
Мне не приходилось лицезреть боксера-очкарика, а потому я покорно и неловко стащил перчатками с носа очки и положил их на стол. Я обернулся к Наташе – девочка исчезла. Вместо нее на меня нацелились черные перчатки, похожие на пудовые гири.
– Защищайся! – долетел издали голос Наташи.
Во время дуэли один из соперников, тот, кто не желал проливать кровь, палил из пистолета в воздух. Так поступил и я – выставил руки вперед и закрыл глаза. Будь что будет!
Первый удар пришелся в перчатку, второй угодил прямо по носу, а третий… А третьего не было, потому что к тому времени я благополучно потерял сознание…
Очнулся я, когда на меня теплым летним дождиком полилась вода. Наташа брызнула мне в лицо, а потом помахала полотенцем. Точно так делает тренер на ринге в перерыве между раундами.
– Живой? – обрадовалась Наташа.
– Живой, – прошептал я.
Я огляделся – оказывается, я уже лежал на тахте. Надо мной склонилась Наташа. Я вижу ее ласковые, встревоженные глаза.
– Как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно, – ответил я совершенно искренне. Потому что о таком только мечтать можно. Со мной рядом Наташа, она перевязывает мои раны.
– Но почему ты не защищался? – Наташа укоризненно покачала головой. – Пропустил такой легкий удар.
– Это был нокаут? – спросил я.
– Нет, у тебя из носа пошла кровь…
Я потрогал нос и ойкнул.
– Больно? – пожалела меня Наташа. – Не шевелись, я сменю тебе примочку.
Наташа оставила меня одного. Я повернул голову. Со стены на меня осуждающе смотрели настоящие мужчины – мотогонщики, боксеры, хоккеисты. Эх ты, говорили их взгляды, а еще парнем называется – девчонка уложила его на обе лопатки, а он радуется. Я показал настоящим мужчинам язык, мол, не суйте свой нос куда не надо.
В комнату вошла Наташа, положила примочку и села рядом. Если бы так продолжалось всю жизнь.
– Этому, – я показал, что боксирую, – тебя брат научил?
– Брат? – поразилась Наташа, а потом звонко расхохоталась. – Ну, конечно, брат.
Веселой я Наташу видел в первый раз, и мне она очень понравилась. Серьезной Наташа иногда напоминала своего братца. Вот же, кажется, брат и сестра, одна кровь, а до чего разные люди.
Кстати, куда он испарился? Если он сейчас сюда заглянет, то позубоскалит вволю… Надо уходить…
Я стянул примочку с носа и сел.
– Ты знаешь, я, пожалуй, пойду. Хорошего понемножку.
– Как видишь, я ни в чьей помощи не нуждаюсь, – гордо сказала Наташа и водрузила на мой побитый нос очки.
– Вижу, – я встал на ноги и снова оглядел комнату. Теперь я понял, чего мне здесь недоставало – книг. Лишь пяток учебников ютилось на маленькой полке между эспандером и теннисными ракетками. Нет никаких сомнений, это комната ее братца, тут Наташа жить не может.
– Сам дойдешь или тебе помощь нужна? – Наташа вновь стала прежней – ехидной и задиристой. Стоило мне подумать о ее братце, как его дух тут же вселился в Наташу.
– Я сам, – я протянул Наташе руку, – спасибо за приятно проведенное время.
Наташа крепко, по-мальчишески пожала мне руку, но я сдержался и не ойкнул.
Я собрал всю силу воли и побрел к выходу.
– Снега приложи, а то нос опухнет, – посоветовала на прощанье Наташа.
К моему удивлению, силы воли у меня оказалось достаточно, чтобы спуститься по лестнице и добраться до нашей квартиры.
Дверь мне отворил папа и застыл, как в немой сцене из «Ревизора».
– Папа, я жив и здоров, – объявил я с порога. – И если можно, без вопросов.
– Как это без вопросов? – прорвало папу. – На тебе лица нет. Ты похож на тень отца Гамлета из одноименной трагедии. А кровь на рубахе? Кир, ради всего святого, что случилось?
Я опустил глаза и увидел на рубашке темное пятно. Меня зашатало, и я вынужден был приземлиться в кресло.
Для папы это было сигналом. Он заметался по комнате, заламывая на ходу руки.
– Кир, скажи мне, кто тебя так? Я отомщу твоему обидчику, я расправлюсь с этим негодяем, от него останется мокрое место.
Я хотел сказать, что сам расправлюсь со своим обидчиком, но вместо слов у меня вырвался стон.
Папа прекратил бессмысленную беготню по комнате и кинулся к телефону, лихорадочно набрал номер.
– Скорая? Почему квартира? Мне нужна скорая?
– Папа, – позвал я.
– Кирюша, я здесь, – папа опустился на колени подле моего кресла.
– Папа, что ты собираешься мне подарить на день рождения?
– Но, Кир, я хотел сделать тебе сюрприз.
– Папа, не надо сюрпризов, подари мне боксерские перчатки, – попросил я.
– Что???
– Боксерские перчатки, – повторил я и закрыл глаза.
Я не видел, каким было лицо у моего папы в это мгновение, но я могу себе представить – мой папа был в нокауте.
От ворот поворот
К утру мой нос распух и выдал меня с головой.
Первой его узрела мама. Утром она газет не читала и потому могла меня разглядеть. Естественно, что вчера вечером мама ничего не заметила.
– Что у тебя с носом? – озабоченно спросила мама.
Я шмыгнул носом и застенчиво соврал:
– Наверное, простыл.
Поскольку я никогда не лгал маме, она сразу мне поверила и стала маленькими глотками пить кофе. Общение с Наташей явно пошло мне на пользу – я становился мальчишкой. Кстати, мальчишки при первой возможности пропускают уроки в школе. Может, и мне попробовать?
– Мам, – я еще старательнее пошмыгал носом, – может, не стоит рисковать, и я денек посижу дома. Весной такая неустойчивая погода. А я все-таки простужен.
Мама поцеловала мне лоб:
– Температуры нет, собирайся без разговоров в школу.
Мама оделась и ушла на работу. А папа еще спал. Вчера в театре была премьера, а потом обсуждение спектакля, и папа вернулся поздно. Конечно, папу я б уговорил в два счета, тем более что он был свидетелем моего ранения, но я пожалел его будить и пошел в школу.
Чтобы взять и просто так не пойти в школу, мне и в голову не пришло. Нет, все-таки тогда я еще не был настоящим мальчишкой.
В школе мой опухший нос первой заметила Наташа и сама подошла ко мне.
– Надо было снег приложить – я же тебя предупреждала.
– Ничего – до свадьбы заживет, – лихо ответил я, польщенный, что Наташа сама ищет со мной встречи.
Благодаря своему носу я стал популярным. Каждый считал долгом подойти ко мне и осведомиться, почему мой нос так неожиданно увеличился. Странно, почему беда вызывает такой прилив веселья?
Мне уже надоело отбиваться от жалких потуг на юмор, как ко мне приблизилась Лялька.
– О чем вы шептались с Наташенькой.
Кроме Наташи, Лялька сейчас ничего на свете не видела и даже проглядела мой нос. Я был ей благодарен за чуткость и выложил всю правду.
– Мне классная поручила взять шефство над Наташей.
– Это прекрасно, – обрадовалась Лялька. – Если тебе понадобится моя помощь, можешь всегда рассчитывать на меня.
– Спасибо, – я был тронут словами Ляльки. – Как ты себя чувствуешь?
– Еще не совсем оправилась, – ответила Лялька.
После вчерашнего происшествия на румяной Лялькиной мордочке появилась бледность, но это пошло ей на пользу. Непостоянные мальчишки вновь переметнулись на сторону Ляльки и каждую переменку увивались вокруг нее. Все, кроме нас с Саней. Саню просто нельзя было вообразить увивающимся, а я увивался вокруг Наташи.
Саня тоже заметил мой распухший нос. Мой друг оглядел его со всех сторон:
– Профессиональная работа, – оценил Саня и деловито добавил: – С кем надо расплатиться?
– Спасибо, не надо, – невнятно пробормотал я, чем несказанно удивил Саню, всегда готового за меня заступиться.
Классная покосилась на мой нос, но спросила о деле:
– Был у Наташи?
– Был.
– Молодец Кирилл, – похвалила меня Калерия Васильевна. – Я всегда знала, что ты не подведешь. И каковы успехи?
– Мы провели с ней дискуссию, так сказать, обмен взглядов, – я показал руками, что обмен был весьма оживленным.
– Отлично, – заметила классная. – А результаты?
Как математичке, Калерии Васильевне было мало общих фраз. Ей нужен был четкий ответ, как в задачнике.
– Пока перевес на ее стороне, – я задумчиво почесал нос.
– Продолжай в том же духе, – подбодрила меня классная. – Я не сомневаюсь в успехе.
В том же духе мне, честно говоря, продолжать не хотелось, но и отступать я был не намерен.
– А что у тебя с носом? – все-таки спросила классная.
– Простыл, – я не стал вдаваться в подробности.
Мой ответ удовлетворил любопытство Калерии Васильевны, которая, как и моя мама, кстати, тоже представительница точных наук, превыше всего ценила краткость и ясность.
Дома папа многозначительно посмотрел на мой нос, но от вопросов удержался. Зная папин темперамент, я оценил, чего это ему стоило.
Пообедав, я рассыпался в похвалах папиному новому блюду, но папа молча ждал, когда я расскажу ему о вчерашнем происшествии.
От объяснений с папой я не мог отвертеться – факты, как говорится, были на лице.
Мой рассказ о том, как трогательно меня встретила Наташа, привел папу в восхищение.
– Ну и женщины пошли, – в восторге завертел папа головой. – Это что-то новенькое. А впрочем, погоди… Новое – это хорошо забытое старое. Вспомни сказки. Претенденты на руку принцессы или отгадывали три загадки, или подвергались трем испытаниям. У тебя было как раз три испытания – турник, гиря, бокс.
– И все три я бездарно провалил, – уныло произнес я.
– Утешайся тем, что жив, – философски заключил папа и, заметив недоумение на моем лице, с потешной свирепостью добавил: – В сказках неудачливым претендентам обычно отрубали голову.
– Выходит, что я неплохо отделался, – погладил я свой нос.
Мы засмеялись. Вот какой у меня папа. С ним веселым становится самое нелегкое дело.
– Ну и что ты намерен теперь предпринять? – осторожно спросил папа.
– Как что? Сейчас же пойду к ней снова, – твердо объвявил я. – Пока голова на плечах…
– Хвалю, мой сын, отступать постыдно, – папа обнял и прижал меня к широкой груди, словно провожал свое единственное чадо за тридевять земель на битву с заморскими чудищами.
Как и вчера, дверь мне отворил Наташин братец. Его хмурая физиономия не предвещала ничего хорошего. Между прочим, где Наташин братец учится? В нашей школе я вроде его не встречал. Наверное, ездит в старую школу, где они раньше учились с Наташей.
– Здравствуй, – улыбнулся я. – Наташа дома?
– Нету, – буркнул он.
Я попытался протиснуться в квартиру, но братец захлопнул перед самым моим носом, едва не прищемив его.
– А когда она придет? – крикнул я.
Я вспомнил, что Наташа сегодня незаметно улизнула из школы, и я не смог ее догнать. Наверное, где-нибудь бродит.
– Это не твое дело, – ответил брат и приоткрыл дверь, – и еще она передала, чтобы ты больше к нам не приходил. Вообще и никогда.
– Я бы хотел это услышать от самой Наташи, – неожиданно для себя я проявил упорство.
– Мало, что девчонка тебе расквасила нос? – братец показал язык и захлопнул дверь.
Вот тогда я и отступил. Как она могла ему рассказать? Этому вредному типу. Вот кого бы я с удовольствием поколотил, вот кому бы врезал как следует. Но – стоп. Он – персона нон грата, неприкосновенная личность. Он может сколько угодно изгаляться надо мной, а мне нельзя его даже пальцем тронуть, потому что он ее брат. На все его оскорбительные выпады я не могу отвечать, и даже волос не должен упасть с его головы, потому что он ее брат.
Но зачем она ему все рассказала? Это же предательство…
По моему несчастному виду папа понял все.
– От ворот поворот?
– Брат сказал, что она и видеть меня не хочет, – я чуть не ревел от обиды.
– Наглая ложь, – убежденно произнес папа. – Я не верю ни одному его слову.
– Ты думаешь? – слабая надежда мелькнула у меня и тут же погасла. – Нет, он не врет. Она ему похвасталась, что разбила мне нос.
Папа задумался и тут же нашел объяснение.
– Ее вынудили, заставили признаться.
– Как? – удивился я.
– Как, как, – папа махнул рукой. – Это уже мелочи, детали. Под пыткой, например. От ее родителя все можно ждать.
– Папа, ты же не в театре – какая пытка?
– Ну, хорошо, слушай, как было на самом деле, – папа принялся излагать новую версию. – Мать увидела пятно крови, переполошилась, а дочка, не подумав, брякнула, что сия драгоценная жидкость из твоей носопырки, брат услышал и присочинил потом, что сестра разбила тебе нос. Ну как, похоже на правду?
– Вроде, – неуверенно произнес я.
– Кстати, я ни разу не видел Наташиной мамы. Интересно, какова она? – папа на мгновение отвлекся, но тут же вернулся к своей версии. – Так что Наташа ни в чем не виновата. Это мне совершенно ясно. Ее оклеветали. Она жаждет с тобой встречаться, но отец и брат день и ночь стерегут ее. Прекрасная девушка томится в замке. Шекспир, типичное средневековье.
– Папа, – прервал я. – Какое средневековье? Завтра я увижу Наташу в школе и все у нее узнаю.
– Ну вот и отличный выход, а ты уже впал в отчаяние, – папа никогда не терял оптимизма. – Главное, не сдаваться…
Наташу в школе я увидеть увидел, но вот поговорить с ней не удалось. Она меня избегала. Едва я к ней приближался, Наташа демонстративно уходила.
На большой переменке я пустился за ней в погоню. Обежал полшколы, а Наташу не догнал, лишь столкнулся нос к носу с Лялькой.
– Что, подшефная не желает перевоспитываться? – посочувствовала Лялька.
– Да вот, понимаешь, удирает, – тяжело дыша, признался я с огорчением.
– Она после уроков на стадион ходит, – шепнула мне на ухо Лялька, и не успел я опомниться, как она исчезла.
Ну теперь я догоню Наташу. Интересно, а откуда Лялька знает, где Наташа бродит?