Текст книги "Долг чести"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Махнув рукой, трофеи и так есть, а доставать пистолет пилота займет время, я вернулся в кабину «Доджа», вытер рукавом гимнастерки планшетку и стал изучать карту, заодно покидая место авиакатастрофы.

В пути дважды останавливался. Ну точно, дизентерия. Для длительной стоянки пришлось встать у границы крупных виноградников, тут три дерева рядом друг с другом росло, хорошее укрытие. Я помыл руки из канистры, тщательно, с мылом, нашел его под сиденьем водителя. Тут же были свернутый черный технический комбинезон и замызганное полотенце. В принципе чистое, пыльное только, отряхивать пришлось.

От места падения самолета я ехал больше часа. Двигался в сторону Измира, меняя направление. Пошли разные фазенды, виноградники. Места довольно густонаселенные. Пришлось объезжать. Голод не тетка, когда нашел эти деревья, то встал под ними. Отмыл руки и, скинув форму, а я ее потом закопал под деревом, помылся из канистры. Намочил полотенце, воды мало, экономить нужно, трижды прошелся по себе, обтираясь. Потом надел комбинезон, он чистый, обувь снова, ремень и разгрузку. И, вооружившись, водрузил на голову кепи. Все, готов к труду и обороне. А лучше – к еде и ко сну.

После этого стал осматривать все, что находилось в машине, потроша рюкзаки. Кстати, у сиденья пассажира, у спинки сзади, был сделан большой карман, внутри я обнаружил санитарную сумку. Не пустую. Ну и сразу стал изучать содержимое. Найдя листок со списком, бегло пробежался по нему. Тут не только разные перевязочные средства, но и лекарства были. Включая от дизентерии, знали английские медики, с чем столкнутся тут их солдаты. Найдя нужное лекарство, потом еще одно, это общеукрепляющие витамины, изучил инструкцию, про то, что можно или нельзя пить перед едой ничего не указано, и заглотил порошки, запив водой. Горькие.

Вот теперь рюкзаки. Сразу нашел четыре банки мясных консервов. Нет, сейчас мне тушенку нельзя, пронесет, так что стал изучать дальше. Припасы имелись, и я их сортировал, сглатывая голодную слюну. Для первого раза отобрал рыбные консервы и галеты. Запалив костерок бездымный, подвесил котелок, чаю попью, заварку и посуду нашел в рюкзаках. А пока вода вскипала, вскрыв банку, не торопясь, используя силу воли, съел полбанки рыбы в прикуску с галетами. Есть еще больше захотелось, но все, нельзя.

Убрал, через два часа еще поем, добью их. А пока заварил чаю, с галетами и джемом пойдет, и попил. Легкая сытость. Даже немного обеспокоился, как бы хуже не было. Потом все собрал, остатки чая, добавив внутрь джема для вкуса, перелил в офицерскую фляжку. Ну и пустые все заполнил из канистры. А вообще воду стоило бы прокипятить. Мало ли откуда ее набирали.

В принципе, укрытие неплохое, пусть видно меня, километров на пять с двух сторон, еще с двух сторон виноградники прикрывают, но зато с воздуха не обнаружить. Я решил дождаться тут темноты, пока вокруг тихо, никого, вот и пережду.

Снова принес сухих веток. Снова запалил бездымный костерок, кипятил воду в двух котелках и сливал во фляжки, оставляя их в машине остывать. Все шесть заполнил. Седьмая – офицерская с чаем.

Спать хотелось, но пока пересилил себя. Доел рыбные консервы, галеты и начал потихоньку зарядкой заниматься. Может, и рано, но я хотел этому телу быстро вернуть физическую форму и даже улучшить. Я бы сказал, многократно.

М-да, а лекарства пока не действуют, бегал в виноградник, удобрял. А когда наступило время обеда по местному времени, я покушал, сварил мясной похлебки. Там еще на три раза осталось в котелке.

Решил, что стоит все же выспаться. Ночью я спать не планировал. Поставил растяжки, благо в одном из рюкзаков нашел рыболовные снасти с леской, качественные, видимо, сержант, а это был его рюкзак, был большим любителем рыбалки, и вот установил растяжки метрах в двадцати от машины, чтобы осколки особо ее не повредили. Во внедорожнике я обнаружил тюк маскировочной сети пустынной расцветки и накинул на машину, расстелив. Получился песчаный холмик под деревом. Сам устроился в винограднике, укрывшись камуфлированной накидкой, тоже песчаной расцветки, и вскоре уснул. Если к машине подойдут, я услышу.

Уснул сразу, впервые перед сном чувствуя приятную сытость. При мне был автомат, еще пистолет в кобуре, с пулеметчика снял, в рюкзаке припасов на пять дней. Это если машину найдут, я смог бы уйти, имея при себе хоть что-то.

К счастью, машину так и не обнаружили. Проснулся я, когда окончательно стемнело. Оставив не собранным место лежки, прогулялся к машине, там осмотрелся. Похоже, на горизонте кто-то на ночевку встал, видны отсветы костра. Сняв растяжки, аккуратно, чтобы самому в темноте не подорваться, в отличие от Ивана, Вершинин не был ночным охотником и видел ночью плохо, хотя днем зрение даже лучше, чем у Ивана, не зря его в школу бортстрелков отправили.

Потом я аккуратно стянул маскировочную сеть, сложил и скатал в тюк, который, с трудом приподняв, забросил в кузов. Проверив машину, все было в порядке, вернулся к лежке и, сняв крышку с котелка, иначе за день живность в похлебку попадет, доел. Пусть холодная, зато сытная. Ну и галеты. В рюкзаках их восемь пачек не початых и пять уже вскрытых. Вот вскрытые и доедал. Ну и лекарства принял, включая витамины. Похоже, помогает, поменьше бегать стал, хотя ем больше. Ну и помыл руки с мылом до и после еды.

Далее, собравшись, дошел до машины. Там, подсвечивая фонариком, отложил в один рюкзак то, что я с гарантией с собой беру, ну и что на продажу. После этого запустив двигатель, он в тишине неприятно громко затарахтел, закончил собираться и, сев за руль, покатил в сторону костра.

Думаю, это караван на дороге встал. Вроде времена уже не такие, а караваны торговые, с верблюдами и лошадьми, до сих пор ходят. Да и потом будут ходить. И я не ошибся, именно караван. Фары я включил, подъезжая, проехал мимо немалой охраны, что сторожили верблюдов и лошадей, явно опасаясь, что их уведут, и подкатил к шатрам, встав по требовательному взмаху руки часового.

Я свернул с дороги, так что караванщики поняли, что именно они и интересуют меня. Заглушив хорошо потрудившийся двигатель, я покинул кабину, перекинув автомат на живот, если что, от живота очередь дам, меня так просто не возьмешь. От шатров, там, сидя на ковре, купец кушал плов, по запаху понял, подошел один из его приближенных:

– Что чужак желает? – спросил он, видя, что я один. Спрашивал на английском, пусть и плохоньком. Видимо, определил принадлежность машины, тактические знаки на ней остались, закрасить было нечем.

– Хочу продать уважаемому человеку машину и оружие, – сообщил я на арабском, за столько лет в других телах я изучил несколько языков, арабский был среди них. – Все взято с бою, мои трофеи.

– О, вы – отличный воин, Шариф-бей будет рад с вами поговорить и услышать увлекательную историю вашего сражения, – ответил тот на арабском. Похоже, со мной общался толмач купца.

– Благодарю.

Меня сопроводили к главе каравана, он оказался с земель Сирии. В этой истории Турция тоже распалась после Первой мировой, потеряв изрядно земель, Франция взяла под свою руку часть как раз сирийцев, а они не объявляли войну России. Уже легче.

Поздоровавшись уважительно, я представился, и меня усадили рядом с караванщиком, выдав плошку с пловом. Перед этим – тарелку с водой, помыть руки, что я и сделал. Ел руками, так было принято, сворачивал еще горячий плов в шарики и ел. Мы пока не общались, сначала прием пищи. Для меня, скажу честно, слишком жирная пища, но отказать – обидеть караванщиков, а я этого не хотел.

К машине не подходили, но с интересом поглядывали, о том, что я хочу ее продать со всем содержимым, уже было известно. Хозяин каравана, он в Царьград шел, его турки снова в Стамбул переименовали, сам из Дамаска, явно не собирался отказываться от сделки.

Когда закончили с пловом, подали фрукты, виноград и персики, попили зеленого чая из небольших пиал, я и описал, как захватил машину, ну рассказал, что я из плена сбежал. Кстати, об этом было известно, караванщики тоже слышали.

Потом перечислил, что есть в машине. Оказалось, у купца Шарифа, хозяина каравана, были русские деньги, он раньше торговал с русскими в Царьграде, и даже порадовался, теперь он может отдать их мне. Две тысячи сто двенадцать рублей. На самом деле это даже не половина, но я кивнул: продано.

Свои вещи, рюкзак и винтовку со снайперским прицелом, я уже снял. Остальное теперь принадлежало караванщикам. Они быстро все распотрошили и изучали, вертя в руках. Шариф был доволен.

Я его предупредил что с проданной техникой и имуществом могут быть проблемы, но он отмахнулся: как незаметно переправить покупку с содержимым в Сирию, он знал. Вскоре во внедорожник действительно сел один из его людей, еще двое – в кузов к пулемету, запустили мотор и укатили по дороге. Не знаю, куда, но предполагаю, что в надежное место, где машина отстоится. Возможно, недалеко, раз лошадей с собой не взяли. А нет, взяли, один всадник, привязав трех верховых, поскакал за ними следом, а купец на радостях подарил мне дорогой кинжал с каменьями на рукоятке и ножнах. Черт, да он стоит в два раза больше чем то, что я продал. Только продавать его не буду, подарок от души, оставлю на память. Да и лезвие отличное, дамаск. У меня такой был, пропал в рюкзаке Ивана, наверняка в той лодке нашли.

Задерживаться я не стал, купил у караванщиков осла, обменял на наручные часы, попрощался с ними, хорошие люди, навьючил на ослика свои трофеи и винтовку, при себе только разгрузку и автомат оставил, даже офицерскую сумку на него повесил, и, потянув за повод, энергичным шагом направился прочь.

Причина, почему я продал технику и оружие, находясь в центре Турции, была веской. На карте сбитого летчика указаны все аэродромы, что английские, что турецкие. Турецкий аэродром находился всего в двадцати километрах от меня, у окраины небольшого городка. Там была железнодорожная станция. Туда и решил направиться.

Также я замаскировался. Снял с себя всю одежду и обувь, надел купленную у караванщиков, обменял на вторую пару часов. Было чистое исподнее, шелковое, серый халат, туфли с длинными носками, два шемаха и красная феска, все надел, кроме фески, спрятав пистолет под одежду. Теперь я безобидный путник.

Оружие замотал в коврик, я его тоже приобрел, спать мягче будет. Пока темнота, на халат нагрузку и накинул, автомат на плече, если что, скинуть и спрятать можно быстро. Направился прочь.

На машине двадцать километров – это не много, а вот пешком – это да, немало. Да еще в моем состоянии. Однако я лучше двое суток на время в пути потрачу, чем напорюсь на засаду или поисковую группу. А так на меня не обратят внимания.

Кстати, санитарную сумку с лекарствами я взял с собой, там хватит на полный цикл лечения. Да и перевязочные есть, мало ли пригодятся. Не хотелось бы, но загадывать не буду.

Двигался я даже не двое суток, а четверо. Двое суток отлеживался, все же плов сильно ударил по мне, но ничего, отлежался, может, лекарства помогли, даже немного отъелся на вторые сутки, голод проснулся. Да и силы с каждым днем пусть понемногу, но прибывали.

К моменту, когда дошел до аэродрома, я уже мог пройти три километра, прежде чем мне требовался отдых. Прогресс. Правда, скотина эта тупая, осел, мне всю душу вымотал: то идти не хочет, гад, то наоборот не остановишь.

С водой проблем не было, на три дня хватило. Я все семь фляжек забрал, раз канистра с остатками воды с внедорожником ушла. Хватило как раз. У караванщиков немного фруктов и овощей купил. Я и супчики варил, они мне сейчас полезны. Так и добрался до конечного пункта.

Уже начинался рассвет, когда я рассмотрел вдали строения. Достал бинокль и стал изучать, что там есть.

– М-да, – только и пробормотал я.

Лицо у меня было замотано платком, вроде как от солнца встающего прячусь, на меня не обращали внимания, поэтому я изучил аэродром. Да какой там аэродром, одно название только. Пара грузовиков, в кузове одного – цистерна, видимо, роль топливозаправщика исполняет. Шесть полуразобранных самолетов, в стороне – свалка сгоревшей техники. Видимо, наши налетали, разбомбили, все туда стащили. Ангар стоял в стороне, с заметными заплатами. Внутри было какое-то копошение, но какое, непонятно. Здание диспетчерской с башней, два склада и обломки трех других, их не восстанавливали. Это все, что я обнаружил. Визуально ни одного работающего аппарата, того, что может подняться в воздух, я не видел.

Вздохнув, убрал бинокль и, потянув осла за повод, направился к городку. Осел нехотя пошел за мной, он колючки подбирал с обочины и жевал, а тут пришлось идти дальше. Осла я напоил, речка встретилась по пути, сам воды набрал, да и искупался, хорошенько помывшись. По привычке накипятил воды и все фляжки заполнил, в двух – чай подслащенный.

Рассвело окончательно, но никаких работ на аэродроме я не заметил, разве что из здания диспетчерской вышел турок в комбинезоне техника и ушел в ангар, больше не показываясь, на этом все.

Добравшись по обочине дороги до окраины, меня со спины два грузовика догнали, полные турецких солдат, и скрылись в городе, я прикинул расклады. Нужен новый план. Хм, а что там в ангаре? Я так понимаю, аэродром тут запасной, на карте английского летчика это не было отмечено, просто как военный аэродром, но сейчас визуально было понятно его назначения. Меня ангар интересовал, не может быть, чтобы там не было чего-нибудь интересного.

Отвлекая меня от размышлений и громко свистя, в город вошел поезд с грузовыми платформами, втягиваясь на станцию. На платформах – бревна, а на них сидело множество народу. Дернув осла за повод, опять гад остановился и колючки подбирал, я сошел с дороги и направился к аэродрому. Он не огорожен был, видимо, смысла нет, и так беспрепятственно дошел до ангара. Большие створки ворот, они в бок открывались, были полуоткрыты. Если проще, одна створка закрыта, другая на пару метров отодвинута, что позволяло зайти внутрь.

Подойдя к открытым створкам, я зашел внутрь, втянув осла следом. Обнаружил первым делом трех турок в черных комбинезонах техников, что сидели на ящиках и резались в карты на ящике побольше, что исполнял у них роль стола. А вот другая находка заставила мою душу воспылать от радости. Турки сидели справа, там разные ремонтные механизмы, бочки стояли, а слева стоял «Аист», русский самолет, такой же я угнал и летал по России. С виду был как новенький, хотя еще два полуразобранных таких же аппарата давали понять, что из трех собрали один. Камуфляжная пятнистая раскраска осталась прежней, ее, похоже, обновили, снизу самолет окрашен голубым, также и тактические знаки ВВС РИ тоже были на месте. Странно. Видимо, самолет планировалось использовать для высадки диверсантов в тылу русской армии.

Тут один из турок, подняв голову, увидел тень и что-то спросил агрессивным тоном. Не знаю, что он говорил, турецкий мне неизвестен, поэтому ответил на арабском:

– Эфенди, часы, – потряс я тремя наручными часами, они у всех английских солдат были. – Купи, недорого, эфенди.

Похоже, толстяк тут был старшим, и он немного знал арабский. Только плохо, но понять друг друга мы смогли. Он спросил, откуда я, сказал что из Египта, путешествую. Лицо к меня замотано куфией было, только глаза видно. Толстяк объяснил остальным, что я сказал, затем встал и неспешно подошел ко мне, начал изучать часы. Остальные двое за его спиной были. Когда старший выбрал и купил часы за двадцать лир, а это половина цены за такие часы, остальные торопливо стали выбирать. Но платить они не стали, а закричали и начали выталкивать меня из ангара, забрав часы.

Среагировал я мгновенно: выхватил подаренный кинжал и штык-нож, нанес обеими руками два удара. На пол повалились два трупа. Не сводя взгляда с испуганного толстяка, я присел и вытер клинки о комбинезоны турок, после чего убрал их и достал пистолет, затем поинтересовался, ткнув стволом в «Аиста»:

– Что с самолетом?

– Все готово, заправлен, можно лететь.

– Хм. – Я на миг задумался и уточнил: – Когда его забрать должны?

– Эм-м-м… – Он посмотрел на часы, не купленные у меня, а на те, что на руке были, на свои, и ответил: – Сейчас должны.

– Ясно. – И стал командовать: – Трупы убрать. Все прибрать тут. Быстро!

Тот, тряся согласно головой, подскочил к телам двух подчиненных и, схватив их за руки, выказывая не дюжинную силу, волоком утащил за бочки, похоже, с топливом. Потом стал веником заметать следы крови. Я же отвел осла за разобранный самолет, где и привязал его, а толстяк рюкзак и свернутый ковер с винтовкой отнес в салон самолета. Я сам все внутрь убрал.

Снял головной платок, убрав его в карман, затем связал толстяка. Руки – за спиной, в рот – кляп, затем стал ожидать тех, кто прибудет за самолетом. К моему удивлению, он был один.

Ждать пришлось минут двадцать. Подкатил «Виллис» в командирской версии, американцы Турции их поставляли, и, притормозив, высадив летчика-офицера, укатил. А он прошел в ангар. Это был не англичанин, турок, вот я и вырубил его, как только в полутемный ангар вошел. Комплекция у нас схожа, комбинезон и шлемофон мне в качестве трофея достались. Ремень снял с кобурой, в нем оказался «Волков», мой пистолет. Видимо, трофей. Я быстро переоделся, застегнул ремень, поправил кобуру, турки на правом боку носили оружие, я так же подвесил. У летчика планшетка была с картой, Крым и часть Греции на ней были указаны, но полетного маршрута не имеюсь.

План у меня был такой: лететь во Францию и там восстановиться. А оттуда уже до Англии доберусь. Закончу начатое. Не люблю оставлять дела, не закончив их, остановившись на полпути, а дальше уже решу, что буду делать. Скорее всего, сделаю документы и отправлюсь путешествовать. Тот же клад откопаю, с помощью которого ранее хотел устроить приключения всей своей семье, собрав детей и внуков. Теперь уже не получится.

До Франции далеко, до Марселя почти две тысячи километров, две заправки полных для «Аиста». Я планировал перелететь в Грецию, дозаправиться, потом – в Италию, ближе к Риму, тоже заправиться, и дальше уже будет Франция. Найму врача, и тот поможет мне восстановиться. Связав летчику руки сзади, я привел его в чувство и попытался допросить, не получись, арабского он не знал. Пришлось привести толстяка, вынуть у него кляп, он и перевел, как смог.

Летчик с фронтовой части был, получил приказ доставить трофейную машину к передовой. А полетного маршрута нет, потому что он его по памяти помнит, до нужного полевого аэродрома. Закончив допрос, я решил с помощью пленных открыть ворота ангара, которые толкать нужно, электромоторов-то на створках нет. Но сначала запустил двигатель «Аиста», чтобы прогревался. На холодном взлетать не стоит. Пусть самолет восстановленный, его все же проверяли, полетали над аэродром, местный диспетчер провел проверку, но все равно стоит прогреть.

Кстати, убрал в салон три канистры с бензином, больше не было. Развязал пленных, объяснил, что нужно делать. Я с летчика снял комбинезон, но у него под ним была форма, так что не привлекал к себе внимания. Толкая, открыли сначала одну створку, потом вторую, и в этот момент я услышал гул авиационных моторов снаружи.

На аэродром, сильно дымя одним мотором, даже языки пламени было видно, заходил на посадку транспортный самолет с английскими опознавательными знаками. Похоже, его подловили наши истребители. На аэродроме завыла сирена, из диспетчерской выскочили двое, подбежали к одной из машин, при этом крикнув что-то в нашу сторону.

Как объяснил толстяк, нужно тушить мотор, они по совместительству еще и пожарная команда. А аэродром не запасной, вполне себе действующий. Просто вся авиация Турции на прикрытии столицы или на передовой.

На мой вполне закономерный вопрос, почему аэродром не охраняется, не то что зениток, даже солдат нет, пожал плечами: мол, кому они нужны. Все что было, уже разбито. Вон, восстанавливают потихоньку технику и передают машины в войска. Вот их работа. Мол, не солдаты они.

Я им велел уйти за створку, чтобы снаружи не было видно, а сам встал с другой стороны, у меня за спиной гудел мотором «Аист». Общались мы в большинстве своем знаками, вполне понять можно. Что за модель, не знаю, кажется, транспортник на базе двухмоторного бомбардировщика. Точно транспортник, только у них в боку дверцы прорезаны.

Самолет, ревя одним движком, который вскоре заглушил, второй, что горел, и так не работал, винт стоял, подкатил к ангару, остановившись метрах в ста. Дверца тут же открылась, салон начали покидать пассажиры и экипаж, бортстрелок, его голову было видно в блестящей сфере бронеколпака, тоже покинул машину.

Сбегав к «Аисту», я взял автомат, сунув два магазина за ремень, чую, пригодится, что-то много англичан. Видел первых трех, это солдаты были, вооружены, остальные следом лезли, когда я за автоматом рванул, но сколько точно, пока не знаю.

Тут эти двое решили, что это их шанс, и с криками рванули к самолету, размахивая руками. Я как раз салон покинул, так что, подбежав к створкам, упал на бетонный пол и, прицелившись, срезал двумя очередями трех солдат, потом стал прореживать остальных. Хорошо, что вооружены автоматами были только солдаты, у остальных – пистолеты, так что дальности хватало, и я их выбивал. Ну и этих двоих тоже срезал, наповал.

Что меня удивило, четверо среди пассажиров были в форме офицеров российской армии. Причем в высоких в званиях, три полковника и генерал. Вот их я старался не зацепить. Когда англичане были перебиты, двое полковников встали и один стал зубами помогать другому снять веревку с рук, все офицеры были связаны. Перезарядившись, два магазина я уже расстрелял, дал очередь по кабине грузовика, двоих, что мотор собирались тушить, я уже срезал, но в кабине еще один был, пытался уехать, только с испугу заглох.

Вскочив, я рванул к транспортнику. Дальше быстро провел контроль, мне подранки были не нужны, ножом срезал веревки с офицеров. Полковники стали вооружаться, а генерал, слегка отряхнувшись, повел шеей и, осмотрев меня, велел на английском:

– Представьтесь.

– Младший унтер-офицер Вершинин, – сообщил я на русском. – Мне так сообщили в лагере для военнопленных. Сам я память потерял после попытки самоубийства в лагере военнопленных. Видите следы на руках? Это ожоги от проволоки под напряжением. Как мне сообщили в лагере, я был бортстрелком второй эскадрильи двести шестого бомбардировочного Омского полка, шестой армии Южного фронта, был сбит три месяца назад при выполнении боевого задания. Сам я на следующий день после попытки самоубийства бежал из лагеря для военнопленных. Это произошло неделю назад. Там весь лагерь разбежался… – Чуть помедлив, приняв решение, я быстро сказал: – Ваше высокопревосходительство, в городе солдаты, скоро они будут тут. В ангаре стоит наш «Аист», я как раз хотел на нем улететь. Вам на четверых места хватит, а я найду, как вернуться. Если кто умеет управлять, нужно улетать немедленно. Карту я дам, покажу, где мы находимся.

Управлять умели аж двое полковников, так что мы побежали к ангару. Там я достал свои вещи из салона, передал планшетку, и они, забравшись в салон, вскоре покинули ангар и, оторвавшись от полосы, улетели. Я же свернул комбинезон, переоделся снова в жителя пустыни, навьючив все на осла, и направился в город.

Турецкие солдаты появились не скоро, я уже среди детворы и зевак затерялся. Были местные полицейские, на лошадях. Осматривали убитых, самолет ярко полыхал, огонь уже до салона дошел, искали нападающих. Ну а я ушел.

Нужно к следующему аэродрому двигаться, а это без малого девяносто километров. В принципе, тоже неплохо, постепенно восстанавливаюсь, физическую форму возвращаю. А то до сих пор скелет, вон как генерал с полковниками смотрели, доходяга и есть. А так меня даже поразил выверт судьбы. Ведь все готово было, чтобы покинуть Турцию, и надо же, лимонников сюда ветром принесло, да еще с пленными русскими офицерами. Куда их везли, не знаю, да и поговорить времени не было, сразу отправил, но понимаю, что если бы не помог, не отдал бы самолет, совесть грызла. Я-то выберусь, а у них шансов не было, теперь хоть появился.

Куда они держат курс, не скажу, может, в Крым. Думаю, так и поступят, через передовую опасно, а на воде окопов и зениток нет, разве что на истребителей противника наткнутся. Тут как повезет. На борту рация есть, свяжутся со своими, вызовут истребительное прикрытие. Ладно, это их дела, а мне нужно уходить.

Шел весь световой день, а под вечер сойдя с дороги, встал на ночевку. От того городка я на семь километров ушел за день, прогресс, силы прибавляются. Причем не спал сутки.

Сварил похлебки, почистил оружие от нагара и спать лег. На коврике это удобно, а накидка камуфлированная за одеяло сошла. Обычно я выбирал укрытия, вот и сейчас попался овраг, что уходил вдаль от дороги, тут каменный мосток был. Спустился по нему, отошел по сухому дну подальше и устроился. Не я один им пользовался, тут старое кострище было. Я ветки на осле перевозил для костра, там и развел его. Становлюсь опытным путешественником.

Следующие девять дней обошлись без неожиданностей. Я тихо и мирно двигался, в большинстве своем подальше от дорог, причем обычно днем, отсыпаясь ночью. К аэродрому я подошел как раз в тот день, когда все съестное у меня закончилось. В населенные пункты я не заходил, мало ли кто распознает во мне европейца, так что старался держатся от людей подальше. А аппетит только рос, и я его не ограничивал, уже три дня ем полную порцию, поэтому не удивительно, что припасы к концу подошли.

Осел с вещами остался в низине. Добравшись по-пластунски до верхушки, я стал в бинокль изучать территорию военного аэродрома. Вот тут все куда серьезнее. Да и принадлежит он англичанам. Охрана, зенитки, техника туда-сюда катается, все по-взрослому, не безалаберно, как у турок.

Насчитал больше трех десятков тяжелых дальних четырехмоторных бомбардировщиков. Видимо, отсюда они летают бомбить наши тылы. Меня они не интересуют, только если в плане диверсии, чтобы уничтожить тут все. Изучил склады ГСМ, боеприпасов и бомб, стоянки других самолетов. Хм, а неплохая подборка техники. Для себя я с ходу подобрал три подходящих аппарата, на одном до Франции даже без дозаправки долететь можно, дальность как раз две тысячи километров.

Насчет диверсии на аэродроме я думал серьезно, жаль, склады с боеприпасами и горючим сделаны с умом, окружены валами, а значит, взрывная волна пойдет вверх, техника и люди на аэродроме не пострадают. Надо что-то придумать. Громко хлопнуть дверью, покидая Турцию, вот чего я хотел.

Изучая аэродром, я прикинул восемнадцать разных схем, как уничтожить этот аэродром, причем со всем личным составом, тут и мой личный опыт, и знания из баз знаний будущего пригодились. Там действительно я узнал немало. Хотя большую часть воспроизвести я не мог, нет технического обеспечения, но и оставшихся знаний хватало, чтобы устроить тут Армагеддон даже с наличными средствами.

А вообще отлично, что аэродром военный. Тут и взрывчатка, и детонаторы, все на месте, ничего с собой не нужно приносить. Бомбардировщиков я насчитал тридцать семь, из них два в ремонте, у одного хвост сняли, у другого двух двигателей нет. Сама авиачасть, что тут стояла, явно была ночного времени действия, аэродром полусонный, техники только работают. Также тут звено истребителей было, кажется «Спитфайры». Видимо, для защиты аэродрома. Помимо них четыре транспортных воздушных судна, один из них я и планировал угнать, двухмоторный «Дуглас», до Франции хватит топлива. Также было несколько разных самолетов, кажется, два санитарных. В общем, подборка такая неплохая. Что интересно, два самолета были гидро, один – на поплавках, двухместный, другой – летающая лодка с возможностью посадки на бетонную полосу. Его я тоже отметил как возможную добычу для угона. Кстати, модель мне не известна, видимо, что-то новенькое. Она может садиться и на аэродром, и на воду.

Вот так лежа изучал аэродром. Время семь вечера. Я прикинул, что устроить одновременно диверсию с уничтожением аэродрома и угон самолета не то чтобы невозможно, а архисложно, все может сорваться от любой случайности. Проще все сделать в два этапа. Сначала угнать самолет, спрятав где-то поблизости, а следующей ночью уже устроить диверсию. Причем, чтобы не насторожить охрану и командование на аэродроме, нужно угнать самолет так, чтобы местные посчитали, что тот штатно поднялся в воздух со своим летчиком и пропал, а что с ним произошло дальше, неизвестно. Может, двигатель отказал? То есть нужно угонять тот самолет, что готовят к вылету, незаметно проникнуть на борт и ликвидировать летчика.

Я это к чему? «Дуглас», на который я строил планы, запустил моторы и пошел на взлет. Ушел транспортник. А чуть позже, перед самым наступлением темноты, и гидролодка тоже улетела. Остался только один аппарат, что мне подходил. Обычный на вид немецкий «Шторьх». Пусть дальность вдвое меньше, чем у «Аиста», четыреста не будет, но во Франции таких аппаратов хватало, продать, даже без документов, труда не составит. Пусть три посадки для дозаправки придется делать, но этот аппарат тихий и может сесть где угодно. Ах, как жаль, что «Аиста» нет, с ним мне привычнее. Влюбился я в этот самолетик. Ладно, решено. Как поступить, я теперь знаю, у меня три основных плана операции и еще четыре в запасе, если что-то пойдет не так.

Спустившись с холма, я забрал ослика, пообещав ему перед расставанием прирезать, если продолжит упрямиться, и направился в город. Рынок уже не работал, опоздал, поэтому зашел в местную харчевню. Черт ее знает, как она называется, но для меня харчевня. Есть в харчевне я не стал, пополнил запасы продовольствия, на два дня точно хватит. Купил еще горячую стопку лепешек, десять штук, взял вареного мяса с гарниром, была картошка, прямо вместе с глиняным кувшином и забрал. И фруктов полмешочка, свежих нет, еще не созрели, так что сухофрукты. Тут еще копченую конскую колбасу продавали, взял два круга, ну и меда банку.

Вот так вернувшись к окраине, я направился прочь от города, рядом с которым и расположился британский военный аэродром. Мне нужно найти место для отстойника угнанного самолета, поверхность земли должна быть ровной, хорошее укрытие, самолет не меньше суток будет стоять. Надо, чтобы его не нашли, пока я диверсию устраиваю.

Отойдя от города, устроившись неподалеку от дороги, расстелив коврик, я достал горшочек с мясом и картошкой и, пока теплое, хорошо поел, с лепешкой, одной хватило. Потом чай из фляжки попил. Пока ел, прислушался к шуму с аэродрома, а там уже давно все проснулись, приступили к боевой работе, тяжелые бомбардировщики поднялись в воздух и, нагоняя клин, улетели. Причем мне показалось, что полк был разделен на две группы. Одна в сторону Крыма пошла, а вторая – куда-то в сторону Грузии, где передовая сейчас.