Текст книги "Горячее лето 42-го (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 5

«Жизнь – гора: поднимаешься медленно, спускаешься быстро».

Мопассан, Ги де.

Свернув, я остановился у посадки рядом с трассой, скрывшись от воздушного наблюдателя. К мосту я на прямую видимость охраны не выезжал, карта всё показывала. Что меня бесило, тот продолжал крутиться, причём его только что сменил другой экипаж. И наблюдатель не удалялся, а крутился хоть и не прямо надо мной, а рядом, но не удалялся. Ему что больше делать нечего? Значит тут какой-то есть интерес, который командование Вермахта сильно интересует. А кто может тут интересовать немцев? Вот и я о том же. Хм, возможно, что те видели, как я уехал от той уничтоженной батареи на мотоцикле, но двигался я быстро и постоянно менял направление, не успели передать частям перехватить меня. Да и неразбериха тут была с моим обстрелом их позиций и колонн при движении. Могло такое быть? Вполне, значит они видели, как я пост жандармов уничтожаю. Чёрт, уверен, что немцы сужают кольцо охвата вокруг, карта пока ничего не показывала. Так те себя и не выдавали чтобы засветиться. Да и от лёгкого мотоцикла я зря избавился. Посчитал, что под видом фельджандарма буду незаметен и неприкосновенен. Ошибочка вышла. Так бы купил лодку и переправился с мотоциклом как это ранее делал. А на мосту в этом случае меня точно ждут. Возможно даже готовят захват, потому и ведут себя как будто ничего не происходит, и я им не интересен. Ловушка? Ловушка.

Честно скажу, это пока только измышления, но кто сказал, что такого не может быть? Пусть я излишне мнителен, так и живу из-за этого дольше. Лучше перебдеть, чем оказаться в ловушке, немцам конечно ничего не светит, вызову танки и всё разнесу, но тогда про аэродромы можно забыть. Так что оставил мотоцикл, он меня выдавал, думаю по обоим мотоциклам за мной и следили, растяжку у него поставил, и дальше я побежал на своих двоих, придерживая «МП», что висел на боку. Тут же была на ремне кобура с «Парабеллумом». Знаки различия у меня были унтер-офицера, так что оружие соответствовало. А бежал я прочь от трассы и моста, используя складки местности, в двух местах по-пластунски пришлось ползти, но пока вроде не засекли. В одном месте, морщась от вони разложения, тут были свалены тела убитых советских бойцов, вздохнув, обошёл. И так вот удалившись от моста километров на пять, замер в кустарнике, где накачивал воздух в купленную надувную лодку, глядя как мечется разведчик. А ведь тот меня потерял. Я ещё у мотоцикла приобрёл маскировочную накидку, что соответствовала местной расцветке растений, отлично подошла итальянская, и укрылся ею. Видимо это и позволило остаться незамеченным. А если меня потеряли, то скоро по следу с собаками пойдут. Я пару растяжек поставил, но это так, притормозить.

А вот с лодкой не получилось, пришлось вернуть в магазин. Второй разведчик прилетел и уже два летали, точно за мной охотятся, значит не зря чуйка недовольно ворочалась. Продал форму, да всё что при мне было, вошёл в воду, в принципе тёплая, и нырнув, перед этим набрав воздуха, поплыл под водой к другому берегу. Знаю, что могут заметить, но лодку точно засекут. Хм, а вода прозрачная, как не ныряй глубже, всё равно сверху можно рассмотреть. Надеюсь блики на воде от солнца замаскируют меня, ветер поднялся и небольшие волны, как зыбь, я потому и рискнул голышом под водой плыть. Тут было метров сто, выбрал самое узкое место, как-то речка эта довольно широка, но дважды всё же приходилось осторожно выныривать и набирать новую порцию воздуха.

– Чёрт, заметили всё же, – понял я, заметив, как один разведчик пикирует ко мне.

Как меня обнаружили, я понял. Сам виноват, надо было в форме плыть, она бы намокнув тёмной стала, а тело белое, сверху пятном видно. Выскочив из воды, я убежал к кустарнику, деревьев тут не было, и вызвав «БТ-7» в полной модернизации с зенитным «ДТ», вскочив на броню, уже забираюсь в башню, всё также голышом, погнал на максимально скорости к аэродрому. Тут до него двенадцать километров, быстро доберусь, потому и выбрал «БТ», а там уже вызову более серьёзные танки. Причём покупать седьмой или восьмой уровень не собирался, дорого, хватит пятого, разнесу всё, угоню «Шторьх», и свалю. Пока танк качаясь на неровности степи помчался к аэродрому, я спешно одевался. А это не просто в качающейся машине. Поэтому форму не стал надевать, нательное бельё, сверху комбез, ремень сразу застегнул, покупая всё в магазине, портянки и сапоги, ну и шлемофон. Как раз закончил, когда уже аэродром видно, а там взлетало два штурмовика, ещё шесть готовились. Да и остальные тоже, моторы запускали.

– Врёшь, не уйдёшь! – прорычал я и пушка танка захлопала.

На ходу сбить самолёт вряд ли получиться, но с моим опытом, а у меня сотня уже, получилось. «Лаптёжник» взорвался в воздухе и уронил напарника что тоже на земле полыхнул, а я гнал дальше. Никому не дам улететь, жаль оба разведчика в воздухе, эти как раз уйдут. Один улетел, топливо видимо закончилось, судя по направлению полетел тот к бомберам, вот уверен появлюсь там и никого не найду, эвакуируют часть. Ночью надо работать, ночью. Вот тут уж с гарантией. А так, курам на смех. Этих я подловил, просто не ожидали от меня такой резвости, больше днём так не повезёт. Люфтваффе кадры свои умеют беречь, и по сорок первому должны помнить, что я пленных не беру и личный состав уничтожаю полностью. Вот так ворвавшись на территорию части, достал ещё три танка, все пятого уровня, «Тупе-34», японец, и немец, и пошла потеха. Кстати, судя по самолётным остовам на краю, аэродром бывший советский. Ну да, зачем свою инфраструктуру создавать если можно чужую захватить и использовать, сколько экономии. А немцам видимо приказ дали, всё бросать и эвакуироваться. Про самолёты я не говорю, вон уже пытались улететь и ярко горят, я про колонну грузовиков набитых лётным и техническим составом. Охрана не убегала и активно стреляла, но и мои пушки не молчали. Только по охране один мой «БТ» работал, а остальные по тем, кто пытался сбежать, чтобы не допустить этого. От разрывов фугасных снарядов в кузовах, в разные стороны летел фарш, ни один грузовик не ушёл. Просто не успели. Десять минут и ничего целого на аэродроме не осталось, последней дальнюю зенитку добил общим залпом. Тридцать два штурмовика и пять разведчиков полыхали на земле. Истребителей не было, а вот два «Шторьха» имелось, один я сбил снарядом при попытке взлететь, а второй неисправен, он без мотора стоял. Вот блин, и как теперь? И этот «глаз» в небе кружит. Подогнав «БТ» к зенитным автоматическим пушкам, счетверённой установке, расчёт рядом валялся, мёртвый, я уселся на место наводчика, разведчик на километровой высоте был, достану, и прицелившись, нажал на педаль спуска. И ничего. Ругнувшись, этот расчёт только подбегал к зенитке, когда снаряд их раскидал, ясно почему установка к бою не приведена, выбрался, взвёл затворы всех четырёх автоматических пушек, снова устроился на месте, и стал бить короткими очередями. Я имел навыки зенитчика, да ещё прокаченные, поэтому бил уверенно. Есть, за тем потянулся дым, лётчик стал пикировать, явно пытаюсь уйти от моих снарядов и сбить пламя. Но я всё равно его подловил и на месте падения поднялось огненное облако с густым чёрным дымом.

Покидать аэродром я не торопился, а устроился на корме «БТ», за башней, и покатил к капонирам, где сначала наши, а потом немцы укрывали свои самолёты. Всё что было на вид цело или побито, но не горевшим, я продавал, пополняя счёт. Подкатив к дальнему капониру, я остановился и сбив шлемофон на затылок, проболтал:

– Значит, не показалось.

В капонире под маскировочной сетью стоял советский связной самолёт «У-2». У штурмана стоял авиационный пулемёт «ШКАС» для защиты. А так звёзды на месте. Всё на вид в порядке. Немцы его использовали? Может быть. Разве что для заброски своих к нам в тыл, но там одного можно взять, максимум двух. Значит, грузы днём доставляют и раненых вывозят. Тоже вариант. Так зачем он им нужен, если учесть, что те презирают фанерные самолёты, хотя их «Шторьх» наполовину из фанеры? Ну треть точно, я проверял. Тут загудели авиационные моторы и к аэродрому подлетали восемнадцать бомбардировщиков на километровой высоте, видимо не успели подняться, аэродром-то недалеко, а моторы гудели натужно, явно с перегрузом шли. Я тут же укрылся в капонире, и погнал танк в сторону, чтобы тот меня не демаскировал. Зенитный пулемёт на нём бил не переставая, я загнал танк в капонир, отчего стволик орудия поднялся и стал бить осколочными по самолётам. И ведь попал, дважды. Бомбардировку это не остановило, два прямых накрытия, но сбить два бомбардировщика я смог. Те полетели обратно, по направлению понял, сам я быстро стал осваивать «У-2», думая, как им управлять, если ни разу не летал, однако проверил, баки полные, нашёл и открыл бензопровод, подкачал, включил магнето и как в фильме стал крутить винт, пока с четвёртого раза не запустил мотор. Не так и сложно.

Мотор заревел, прогреваясь. Вскочив в первую кабину, устроившись на сиденье, я погазовал, изучая систему управления, после чего поспешил выгнать самолёт из капонира, тут тягловая сила винта, а спешить стоит, по дороге шли немецкие танки, и грузовики с солдатами. Оба уцелевших танка, мой «БТ» и японец, открыли по ним огонь. У колонны поднимались первые дымы разгорающейся техники, есть попадания, но это уже неважно, я разобрался с управлением, и разогнавшись, стал на малой высоте уходить ко второму аэродрому, что благополучно и сделал. Пятнадцать минут лёту, и то летел не быстро, осваивался в кабине, с этим помогали очки, мои, мотоциклетные, трофей с фельджандармов, на уничтоженной батарее где лёгкий одиночку нашёл, я почему-то их не обнаружил, и вот так подлетев, сел в степи, достал все те же танки, что работали на прошлом аэродроме, и погнал к бомбардировщикам, там уже все сели, и как раз тот разведчик шёл на взлёт, заправившись, вот свезло то. От разрыва снаряда японца тот вспыхнул и разваливаясь превратился в объятый огнём мусор, а танки атаковали, выбивая зенитчиков и самолёты, ещё удалось взорвать склад с бомбами. Зенитчики отбивались отчаянно, их тут пять батарей было, пулемётные гнёзда, дважды мне китайца подбивали, а «БТ» трижды горел, пришлось снова покупать, мне его скорость нужна была чтобы успеть во всех сторонах аэродрома. Вот так ворвавшись на территорию аэродрома, японец на котором я находился полз позади, солидно отстав, однако я управлял с него и всё шло как надо. В этот раз потратил двадцать минут, территория аэродрома большая, пришлось погонять машины, чтобы уничтожить всех тут. Вот уж кто не ожидал моего тут появления, хотя первичные признаки эвакуации присутствовали, в несколько грузовиков шла погрузка. Те знали где я находился и думали, что у них есть время. Они ошиблись. Рядом с аэродром деревня была и немецких подразделений там хватало, три моих танка встали на границе аэродрома и стреляли по всем, кто пытался выбраться из деревни, намекал им мне не мешать, а я занимался делом. Продавал трофеи, и собирал то что себе оставлю.

Убедившись, что выживших нет, это принципиально, это на обычную пехоту я могу не обращать внимания, если подранки или кто смог уйти, а тут лётчики. Те, кто расстреливал беженцев на дорогах, бомбил города и жилые районы. Я может какой не правильный, но я не умею прощать и всегда сужу категорично. Конечно зря я Малиновскому всё это вывалил, да и не всё там правда, и половины нет, вот про Финляндию сказал именно то что думаю, но как я уже говорил, хотел встряхнуть, чтобы не потеряли свои победы, и помнили, что именно на их плечах будущее их потомков. Я понимаю, что с победой и дележом территорий всё не так просто и не мне судить, но как же обидно. Хорошо, что ничего дальше не уйдёт, да, Малиновского мне жаль, по моей вине тот погиб, но я с облегчением вздохнул, когда понял, что информация дальше не уйдёт. Не хорошо так говорить, но так и было. Так вот, убедившись, что выживших нет, я погнал на «БТ» к своему самолёту. Всё что уцелело на аэродроме я уже продал, кредиты в любой момент могут пригодится. Три танка самоуничтожились на аэродроме, а «БТ» после того как я взлетел и полетел к селу, ориентируясь по карте. Кстати, ориентирование с воздуха было проще чем с земли, тут всё видно, ты так и знай.

Степь уплывала за хвост, а я, визуально осматриваясь, поглядывал и на тактическую карту. Что удивительно, батальон тот я нашёл, но в сорока километрах от села. За час, а шесть вечера через час наступает, тот явно не успевает, да и та мотогруппа, их кстати я три приметил, но только у одной было три тяжёлых мотоцикла и бронетранспортёр, ещё была на подходе к селу, ей около часа требуется чтобы добраться до окраины. Похоже, я что-то изменил своим появлением и спасением дивизии полковника Песочина. Вот теперь и стоит думать, не пускать в село немцев и уничтожить их на подходе. Но как тогда сельских уговорить эвакуироваться? Ведь все жители, кроме немногих, пережили войну, вернулись, и село разрослось, стало крупным, чуть позже став районным центром. Хм, перехвачу мотогруппу, чтобы те видели немцев, сообщу что завтра к обеду прибудет моторизованный батальон, и он за своих точно поквитается и велю эвакуироваться, оставшись один, мне помощники не нужны, пусть живут ребята, вот уж кто достоин. Над немцами я не летал, сразу сшибут, вдали пролетал, но бинокль и тактическая карта мне в помощь, видел кто по полевым дорогам двигался, впрочем, немцы меня тоже хорошо рассмотрели, понял по трассирующим пулям, что летели в мою сторону, но я далеко был, и снизившись ушёл. Ничего, скоро встретимся. А вот и село, покрутившись над ним, убедился, что там тишь да гладь. На озере мальчишки рыбачили, вечерний клёв. Во дворе «МТС», где виднелось несколько танков и разобранных остовов, башни отдельно лежали, я увидел, как выходили из цехов ремонтники, некоторые вытирали руки тряпицами и наблюдали как я крутился. Хм, у них даже зенитных средств не было. Приметив удобное место для посадки, да обочина дороги, и пошёл на посадку. Как раз подкатил к дощатому забору машинного двора. Заглушив мотор, винт уже остановился, когда я нажал на тормоз, и самолёт замер. Отстегнув ремни, наблюдая как ко мне подбегают ремонтники, двое командиров в форме воентехников, и ступая аккуратно по крылу, чтобы не повредить, это не трудно, оттого специальные упоры были, и спрыгнув на землю, улыбнулся явному недоумению на лицах местных. Ожидали лётчика, а вылез танкист. Подняв очки с глаз на лоб, я козырнул командирам, и военинженеру третьего ранга. Это Колосков, узнал, видел фотографию в архиве.

– Товарищ военинженер третьего ранга, старший лейтенант Шестаков. Командир третьей роты особого отдельного тяжёлого такового батальона. Сообщаю вам что немецкая моторизованная группа в составе трёх мотоциклов с пулемётами и бронетранспортёра с десантом в виде отделения пехотинцев приближается к селу и через сорок минут войдёт в него. Следом идёт моторизованный батальон полного штата. Сам видел их визуально. Однако они будут завтра ближе к утру. В сорока километрах находятся, скоро на ночёвку встанут у деревни, где речушка и мост. Прошу вас поговорить с жителями села и уговорить их покинуть дома и эвакуироваться, бой будет у села, немцы за своих отомстят. Дозор я уничтожу, да и батальон мне на один зуб, но гражданские мешают. Пусть уйдут. Да с вами, надеюсь под вашей охраной они смогут дойти до наших. Я постараюсь захватить технику моторизованной группы целой, пригодится вам.

– Чем воевать хотите, на самолёте? – улыбнулся тот.

– У меня четыре тяжёлых танка поблизости. «КВ», по сравнению с ними – фанерные.

– По ленд-лизу получили?

– Нет, наши учёные выдали. Возможно вы о них слушали. На Украине или Белоруссии действовали в сорок первом. Пленных в Минске освобождали.

– Погодите, вы Шестаков? Я видел вашу фотографию в немецких газетах. Смотрю и не могу понять где видел. У меня хорошая память на лица.

– Так и есть, я Шестаков.

– Можно ваши документы?

– Обязательно.

Протянув тому документы, я подождал пока тот изучит их, и вернув мне, представился, да я и так знал кто он. А командир отдельной ремонтной роты танкового корпуса мне явно поверил, так что сразу стал отдавать приказы. Уйти из села тот планировал да темноты, поэтому выкрикнул правление села, решив начать с них, уговорит их, а за ними и все жители пойдут. Кстати, та «тридцатьчетвёрка» на которой Колосов воевал, стояла во дворе у забора, я её сверху приметил. Тот приказал подготовить танк к бою. Да и вообще всю возможную технику к эвакуации, а то что забрать не смогут, уничтожить. Тот уже собрался уходить, когда я придержал Колосова за рукав френча:

– Этот самолёт мне не нужен, у немцев его отбили, можно эвакуировать его в тыл и передать нашим лётчикам.

Тот осмотрел самолёт, уточнил сколько топлива, полбака точно есть, и похлопав по крылу, сказал:

– Буксировать не нужно, у меня есть сержант-электрик, который в аэроклубе учился до войны, да недоучился, но летать умеет. Тот воздухом перегонит машину.

– Тогда стоит отправить его немедленно, пока светло. Я так понимаю в темноте совершить посадку он вряд ли сможет?

– Скорее всего так, – подтвердил тот, и велел одному из бойцов что рядом топтался. – Богомолова сюда.

Вскоре прибежал парень примерно моих лет, а мне двадцать четыре было, и почесав бритый затылок, сбив пилотку на лоб, неуверенно кивнул, когда Колосков, уточнил сможет ли тот воздухом перегнать самолёт к нашим, с учётом где эти наши пока никто не знал. В общем, тот прихватил ещё пару бойцов и те развернули самолёт, и Богомолов стал изучать машину. Очков ни у кого в роте не оказалось, а лететь без них не то что невозможно, очень трудно, кабина открытая, стеклянный козырёк перед кабиной не особо помогал, так что отдал свои. В селе уже явно была видна суета, Колосков пообщался с руководством села и местного машинного двора, было принято решение по эвакуации, но после того как я мангруппу перехвачу. Богомолова уже пора отправлять, как раз подкатил на мотоцикле с коляской Колосков из села, с плотным мужичком, судя по ордену на груди, «Красная Звезда», и отсутствию руки, рукав пустой, это один из фронтовиков. Он и оказался главой села и машинного двора. Задумчиво посмотрев на его руку, я сказал Колоскову и Богомолову:

– Моя рота несколько часов назад уничтожила два вражеских аэродрома с самолётами и личным составом. Одна часть была штурмовая, «Лаптёжники», и с ними несколько разведчиков, а на другом аэродроме бомбардировщики «Хейнкель» и штук двадцать истребителей, так что на этом участке я их выбил, но всё же стоит быть внимательным, могут с других аэродромов прилететь. Также я взял карты полётные, на нескольких отмечены советские военные аэродромы. Не знаю, возможно это устаревшая информация, но можно проверить. В крайнем случае летишь километров на двести, и садишься у какого населённого пункта, там машину эвакуируют. Там немцев пока ещё нет. Они к Сталинграду рвутся. У меня всё.

Колосков написал приказ Богомолову на перегон техники, поставив печать. Однако летел тот не один, а с замом Колоскова. Тот должен передать рапорт начальству, узнать где их роте встать, найти её потом, маршрут движения ему сообщили, и вывести роту к новому месту дислокации, чтобы те не блуждали. После этого мы пронаблюдали как Богомолов не совсем уверенно поднялся в воздух, пассажир у пулемёта следил за воздухом, и полетел в сторону советского тыла. Высоту тот небольшую держал, метров двести. Парашютов-то нет, я его не брал, да и немецкие продал, мне без надобности. После этого меня познакомили с местным хозяином, тем самым, орденоносцем и я спросил:

– Ну что, помощь какая нужна?

– Во даёт, – улыбнулся Колосков. – Я думал у нас помощи будешь просить, а тут сам предлагаешь.

– Так я на полном обеспечении, у меня всё есть. Так что?

– Топливо нужно, – поскрёб Колосков небритую щёку. – Вчера танки забирали, что мы отремонтировали, почти всё слили, НЗ осталось, бочка соляры. Придётся один танк и тягач брать, три трактора и два танка сжечь. Если только один танк на буксир взять, так не потянет этот «КВ» «тридцатьчетвёрка», двигатель на авиационном бензине.

– С соляркой не проблема, сейчас танки подгоню, сольёте сколько нужно. Хоть десять бочек.

– Такие большие баки?

– Ну да, – улыбнулся я. – Мотоцикл мне одолжите до моих доехать, да и пора уже. Немцы вот-вот будут.

– Бери.

Сев за спиной бойца, что сидел за рулём, и стал показывать куда гнать, причём стараясь держать высокую скорость. Да тут километр до оврага. Боец меня высадил, и я велел ему ехать обратно, а сам спустившись в низину, достал четыре танка. Это были: советский «ИС-3», я на него заработал, «Тигр-2», китайский «110», все три танка восьмого уровня, нужно модернизировать их, ну и впечатление произведу на ремонтников, те-то уж точно поймут, что это за машины, и «КВ» тут действительно будут казаться фанерными. Ну и японца, он седьмого уровня. Купив в магазине банку красной краски, я нарисовал у немца и японца красные звёзды, а то ещё подумают, что нам помогают те же японцы. Против них я ничего не имею, но считаю, что только Советский Союз воюет с Третьим Рейхом, остальные только делают вид. Вроде британцев в Африке, где их гоняют в хвост и гриву. Вот так устроившись в китайце, он более модернизирован, я покатил к селу. Надо было видеть лица высыпавших на улицу ремонтников, такие большие глаза, да тут всё тряслось от движения моей колонны, всё дребезжало. Останавливаться я не стал, хотя сидел в открытом люке. Только кинул руку к виску, отдавая честь, и проехал мимо, направляясь к главной улице села. Там тоже толпился народ. Карта показала, немцы уже подъезжают, могу не успеть. К счастью, успел, в ста метрах от окраины встретил. Те уже засекли громады моих танков на улице, мотоциклисты разворачивались, собираясь драпать, но остановив два танка, ювелирным пулемётным огнём срезал всех мотоциклистов, не повредив саму технику. Бронетранспортёр даже не пришлось отбивать. Все кто внутри был подняли руки, выбравшись наружу. Я в плен не беру, поэтому пришлось ждать Колоскова. Тот с бойцами на «полуторке» подъехал, ещё и «тридцатьчетвёрка» за ним спешила. Вот так немцев обыскали, связали, а технику отогнали на машинный двор. Мне только очки мотоциклетные выдали в замену, свежий трофей. Я туда же направился, развернув танки. Вот теперь сельчане собирались быстро. Хотя вой, детский и женский плач слышался отовсюду. Среди жителей пострадавших не было, это те так с селом прощались, собираясь. К моим танкам подогнали другую «полуторку», с пустыми бочками и ручным насосом, и стали откачивать топливо, раз я дал добро те спешили воспользоваться оказией. К тому же я купил десять двадцатилитровых канистр в магазине, с обычным бензином, он тоже нужен был, хотя на бронетранспортёре было пять канистр, одна с водой и остальные с бензином, но только в двух он был, эта машина хорошо кушает, так что и канистры отдал Колоскову. По поводу экипажей моих танков, ремонтники уже интересовались. Сказал, что управляются те дистанционно из моего танка, я один в роте, и те поверили. В шоке были, но верили.

Никого внутрь танков я не пускал, мол, секретная техника, а когда Колосков укатил, дел у него с отходом много, я подозвал местного начальника, орденоносца и предложил ему забраться в танк, выбрав японца, китаец, якобы, танк управления, мол, кое о чём поговорить надо. Тот конечно тоже всё бегом делал, но всё же не отказался, уважил. Когда тот устроился в кресла командира, я сидел на месте наводчика, то сказал ему:

– Этот танк священный, его волхвы и священники создавали. Он может лечить, и даже ампутированные руки и ноги восстанавливал. Такое было. Правда, там раны свежие, а у вас уже довольно старая, но я считаю попытаться можно. Что скажите?

– А у меня есть выбор? – усмехнулся тот. – Звучит всё нелепо, но надежду этим не убить. Что мне делать?

– Вот нож, порежьте ногу.

Тот махнул так, что похоже до кости разрубил, вместе с штаниной, а я активировал большую аптечку, с любопытством наблюдая как у того появилась рука. Н-да, похоже игре по фиг, должен танкист всё иметь, и та восстанавливает. Отлично, эксперимент прошёл хорошо, удачно я бы сказал. А пока тот, не веря себе разглядывал ранее потерянную руку, сжимая ладонь в кулак, и играя пальцами, я сказал:

– Так можно всех, кому нужно, восстановить. Поторопитесь, времени не так и много.

Тот пулей вылетел наружу, и побежал за своими фронтовиками-ветеранами. Да и без них как оказалось есть кого лечить. Один мальчишка десяти лет без руки, под бомбёжку в сорок первом попал, беженец он, другие пострадавшие среди гражданских были, вот всех он и собирал. Однако я не пожалел. Даже когда у танков собралась толпа в сотню человек. Видный пример излечения подействовал на всех. Вскоре примчавшейся Колосков, стал возмущаться, я как раз треть желающих через излечение пропустил, выделив на это два танка из четырёх, японца и немца. Сам не резал, орденоносцу нож вручил, объяснил, что и как делать и тот взял на себя эту работу. А командир ремонтной роты обиделся, его в секретную технику не пускают, а тут гражданские как в своё лезут. Пусть излечиваются, хотя тот до сих пор понять не мог как, на мои слова о волхвах тот отмахнулся. Мол, такого не может быть, слишком прагматичен был и в сверхъестественное не верил. В принципе, я тоже. Так что пришлось дать ему доступ в танки, кроме китайца, как я уже говорил, вроде как машина управления. Облазил тот их все, интересовало его увиденное оборудование, рации. Да всё что не понятно. К моему удивлению, я знал обо всем что было в танках и вполне легко объяснял принципы работы, что и как, а тот записывал в блокнот. С военинженером ходила пара воентехников, тоже похоже понимающие специалисты. Вопросы очень такие интересные задавали, на половину я даже не мог ответить, говорил, что я пользователь, а не создатель. Пусть к инженерам обращается, что это чудо создали, а не ко мне. Однако те всё равно довольны были, и когда все увечные или больные жители села прошли излечение, и обоз начался готовиться, те тоже закончили. Когда последние были излечены, ко мне подскочила девушка, лет семнадцати-восемнадцати на вид. Натуральная блондинка, на лисичку похожа, когда та улыбнулась, как будто солнышко засветилось, вызвав в ответ невольную улыбку. Я её братика безрукого излечил, и та, подскочив, попыталась чмокнуть меня в щёку, но я повернул голову и впился в её губки, крепко спеленав ту руками, и протяжный наш поцелуй прервался только от аплодисментов многочисленных зрителей. Девушка была в моём вкусе, фактически мой идеал.

– Сладкая, – улыбнулся я.

А та покраснев, сбежала, затесавшись в толпу. На этом мы и попрощались. Кстати, фронтовикам я вручил пять винтовок «СВТ» и пять «ППШ» с парой «ПТР», мало ли что в дороге будет. Снарядил хорошо и те отбыли. Только одно, не все, часть фронтовиков остались. Мол, помогут и отойдут. Их двенадцать было. Да и не все фронтовики, пару мужиков уже не призывного возраста «ПТР» осваивали. Надо сказать, это противотанковое ружье им явно было незнакомо, но уже через десять минут они его полностью освоили, как будто знали его всю жизнь. Честно скажу, напрягли они меня. Я планировал встретить батальон подальше от села, ночью дав рывок вперёд километров на десять. Приметил я там неплохое место для засады, но с этими помощниками это может и не выйти. Им ещё Колосков перед отъездом, он был старшим колонны, приказал уничтожать в машинном дворе всё что уцелело, ночью, днём дымы будет видно. А вообще, ремонтники с моих танков слили столько солярки, что шесть двухсотлитровых бочек залили, поражаясь размеру баков у моих танков. Зато забрали всё что двигается, включая кран и три трактора, что буксировали повреждённые танки. Я советовал сельчанам за Волгу уходить, там немцев точно не будет. Вот так обоз ушёл, позади большое стадо коров гнали, мы проводили его взглядами, и местный начальник, орденоносец, повесив на плечо ремень с «ППШ», сказал:

– Идём, моя баню перед отъездом затопила, попаримся. Перед боем лучше в чистое переодеться. Да и на стол собрали.

– Неплохое предложение, я только за, – улыбнулся я, но решил уточнить интересующие меня вопросы. – Из вас добровольцев водить машины кто умеет?

– Все мы тут на машинном дворе работали, все шоферят, и на мотоциклах тоже можем. Да и трактора знаем.

– Отлично. Значит, задача у нас такая. Отдыхаем до двух часов ночи, и выезжаем. Бой вести у села я не хочу, иначе от него ничего не останется. В десяти километрах я приметил неплохое место для засады, там утром и встретим противника. Уничтожим. А ту техника что уцелеет, вы восстановите и отгоните к себе. Считай ваши трофеи, оформите на МТС, тем более техника немецкая, может быть и оставят вам, если она не боевая. Отобрать трофеи не имеют права, а вам пригодится. Тот же урожай вывозить где вы встанете в эвакуации. Все же не беженцы-побирушники, своя техника, будет куда привлечь, местные начальники сразу это поймут. Я справку напишу, что это трофеи и вам передал их.

– Всё равно отберут, – отмахнулся многоопытный орденоносец.

– Отберут, – согласился я. – Но не всё, что-то да останется.

– Ну что, идём?

– Погоди, – остановил я того и посмотрел в сторону дощатого забора. – Вылезай, видел я тебя.

Увидев кто из-за забора вышел, орденоносец, его Корнеем звали, ругнулся. Это была та девушка, с которой я целовался, точнее, целовал. Посмотрев вдаль, на горизонте ещё видно хвост обоза, Корней пытался её прогнать следом, но та неожиданно проявила характер, мол, с ними и уедет, и тот махнул восстановленной рукой, видимо знал её характер. А девчушка, когда мы в саду участка Корнея сидя под навесом все вместе ужинали после баньки, кто в простыню завёрнут был, кто в чистом исподнем как я, нам прислуживала, бегала в дом и носила вкусности. Как я отметил, крутилась та в основном со мной, и Корней с мужиками явно знали её интерес. А в соседнем пустом доме, где меня устроили на постой, та где-то в десять вечера и появилась, шепнув:

– Я ребёночка от тебя хочу.