Текст книги "Ведун (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Техника, – с уважением протянул фронтовик, глядя на цветной экранчик. – Они? Бандиты? Возвращаемся?

– Нет. Это полиция, осматривают могилы, вот и тронули сигнализацию… Всё, уже осмотрелись, уходят. Нас вроде никто не видел, не должны указать, куда я пошёл.

– А что не так? Тебя ищут?

Старика я уважал, этот в полицию не побежит, хотя как раз в ней до выхода на пенсию и работал. Водителем. Справный мужик, поэтому я посчитал, что нет ничего плохого в том, чтобы рассказать ему о причинах моих поисков.

– Меня. Я ведь когда вернулся на землю, а я в другом мире был, то сразу к деду, на дачу. А там запустение, и здесь тётка с риелтором. Сами знаете, как деда к ней относился, даже слышать о ней не хотел. В общем, риелтора я выгнал, родственничков отпинал и узнал что с дедом. А когда уходил, Степан, муж тётки, выстрелил в меня из моей же двустволки. Дуплетом жахнул, крупной дробью. Ну и я в ответ врезал из автомата.

– Из этой игрушки, что ты носишь? – удивился старик. – Я думал он у тебя не настоящий.

– Все так думают, и все ошибаются. Пули разрывные, полчерепа снесло. Гарантия. После этого я побежал к деду с бабушкой. Дальше вы знаете.

– Раз за дело, то пусть будет. Не выдам… О, окна хаты светятся, моя ждёт. Волнуется, наверное.

– Как баба Оля? – спросил я о жене старика.

– Тяжело, едва ходит. Болезнь у нас одна, возраст, остальное как следствие.

– М-м-м, – задумчиво протянул я, когда мы подошли к деревянным воротам и хозяин начал открывать калитку. Во дворе глухо загавкал Трезор, в моей памяти молодой пёс, а сейчас уже старый кабыздох. Живой ещё.

– Бабке моей говорить будем? Знаешь же, она молчать будет.

– Мне всё равно.

– Тогда по ситуации.

Мы зашли во двор, в стороне зазвенела цепь и я дал понюхать руку псу. Тот меня естественно не узнал, ещё бы, тело другое, но пару раз хвостом махнул, так, на всякий случай. Мол, раз с хозяином пришёл то можно и поприветствовать, заслужил. После этого пёс вернулся к будке и лёг рядом со входом.

Когда мы вошли в сени, то почти сразу зазвенело упавшее ведро, дед сослепу столкнул с прохода и ругнулся. Тут же ударив по глазам вспышкой, загорелась лампочка под потолком. Это баба Оля включила свет в сенях. Разуваться я не стал, просто активировал замену обуви на носки и так зашёл.

– Здравствуй мальчик, заблудился? – сразу поинтересовалась старушка, посмотрев на меня, после чего перевела вопросительный взгляд на мужа.

– Гость это наш. Давай за печкой кровать приготовь, ночевать будет, – велел дед Прокофий. – Из Боров он, родственник. На стол ещё собери.

Пока бабка шебуршила за печкой, честно говоря, я бы в палатке переночевал, во дворе можно поставить, но не хотелось обижать старость, поэтому только вздохнул. Так вот, пока жена отвлеклась, дед Прокофий открыл дверцу старого шифоньера, кажется ещё дубового, с зеркалом на дверце и достал толстую пачку газет, после чего плюхнул всю эту макулатуру передо мной, подняв небольшое облачко пыли.

– Апчхи, – звонко чихнул я.

– Будь здрав, – кивнул дед и, подбородком указав на газету, сказал – Это всё, что о тебе писаки бумагу намарали. Не я, дед твой собирал, это всё его и убило. Забрал, когда он умер, никому не нужно было.

– Спасибо, – тихо сказал я.

Оставшись сидеть на высоком стуле, я стал читать статьи касающихся себя. Как же меня одного, редко кто не прошёлся по деду и не потоптался по нему. Твари.

Причитал всё, слёзы катились по щекам, молча глотал, и продолжал читать, пока не изучил все статьи. Когда я закончил, заняло это много времени, обнаружил что хозяева сидят рядом и с участием смотрят на меня.

Вытерев рукавом лицом, добавил свежим платком, после чего кивнув на газеты, спросил:

– Они вам нужны?

– Забирай, – махнул рукой дед.

Убрав всю пачку в котомку, я на несколько секунд замер и приняв решение, вздохнув, сказал:

– Завтра я вас покину, но перед этим решил сделать вам подарок, хорошие вы люди. Думаю, подарок вас порадует.

– Коша, – обратилась хозяйка к мужу. – Он странно говорит, не как ребёнок.

– Это Егор, – спокойно сказал старик. – Внук генерала Бора. Тот самый.

Старушка тоже к моему удивлению восприняла новость совершенно спокойно, хотя нет, судя по ауре, просто не поверила. Поверит позже.

– Дед Прокофий, бабушка Оля, я много что умею, но главное, я умею омолаживать. По настоящему, я маг. Колдун, если вам так понятливее. Завтра утром я уйду. Навсегда, больше мы не увидимся, поэтому ночь пустим на ваше омоложение. Оно должно пройти незаметно, старайтесь не распространяться об этом. Когда станете молодыми, скажите что родственники бывших хозяев дома. А те, мол, уехали к детям. Дом вам оставили. Расписку сами напишите, что с документами делать, придумаете.

Старушка слушала меня с лёгкой недоверчивой улыбкой. Мол, ребёнок сказки рассказывал. В отличие от неё, муж слушал очень внимательно, но я всё равно продемонстрировал свои возможности. Зажёг магический светляк и заставил его летать вокруг ошарашенной старушки. Вот дед Прокофий был спокоен, похоже, он ожидал нечто подобного.

– Как видите, я не шучу и не обманываю вас. Тем более вы заботились о могилах моей бабушки и дедушки, и я вас просто обязан отблагодарить. Всё же нас хороших людей так мало.

– От нас что нужно? – пыхнув самокруткой, спросил хозяин дома.

– Только банька. Нужно затопить. Омоложение я буду проводить там. Банька у вас большая, крепкая. Полог широкий. Там всё и сделаю.

Отказа не было, чего я внутренне опасался. Бывает такое, некоторые старики просто устают жить, буквально выживая, поэтому был шанс отказа. Но к счастью муж и жена Власовых об этом даже не помышляли, хотя в аурах обоих я видел как неуверенность, сомнения, так и надежду.

Дольше дед Прокофий с баней возился, чем я подготавливал нужные амулеты и артефакты. Баба Оля достала как можно больше провизии. Фактически всё, что у них было, про соленья не говорю, здесь мясо нужно. Надо сказать немного. С учётом того как сильно они будут голодны, то что она достала, хватит едва ли одному человеку. Пришлось ставить во дворе палатку, подальше от Трезора, а то он явно собрался пометить угол. Раз пять бегал, поднимая провизию, связки окороков и остального. В общем, подготовил, да ещё и запасы продовольствия сделал старикам. Часть мы в погреб для лучшей сохранности спустили. В палатку хозяева не спускались, им не до того было, готовилось, но конечно немного поудивлялись, что я столько еды достал из такой крохотной палатки. Когда банька была готова, я ополоснул кипятком доски полога и велел деду Прокофию ложиться, баба Оля не заходила, в предбаннике сидела, ожидала своей очереди.

Операция шла почти два часа, слишком уж запущенный случай, так что когда я закончил, то вышел в предбанник и сел на расстеленное полотенце, вытирая пот со лба. Как и дед, я был обнажён, нисколько этого не стесняясь, здесь и жарко и замараться не хотелось.

– Моется, – пояснил я старушке. – Смывает с себя всё, что его организм отторг.

– Хорошо, – вздохнула та и покосилась на столик, заполненный всякими яствами.

Буквально через несколько минут в предбанник скользнул невысокий юркий чубатый и на удивление рыжий паренёк лет двадцати на вид. Немыслимым образом изогнувшись через столик, показывая великолепную растяжку, он чмокнул ошеломлённую жену в щеку и сказал звонким голосом:

– Иди, твоя очередь.

После этого он на нас уже внимания не обращал, сел на противоположную лавку и стал уминать мясо за обе щеки, явно жалея, что челюсть так медленно перемалывает всё, что он смог засунуть в рот. Крепкие молодые зубы, работали только так.

Пропустив вперёд бабу Олю, я прошёл следом и деликатно отвернулся, пока она скидывает с себя ночнушку, после чего приступил к работе. Тут тоже ушло почти два часа. Оставив пациентку полоскаться в тазике, я вернулся в предбанник с ведром горячей воды и прямо здесь вылил ведро всё на себя, смывая пот.

– Уф, хорошо! – охнул я. – Ну как утолил голод? Ничего, что я на ты?

– Нормально, – невнятно пробормотал тот, отмахнувшись. – Привыкать уже пора.

– Ага, ты главное на мясное налегай.

Сыто и осоловело привалившийся спиной к срубу бани, Прокофий, называть его дедом уже не поворачивался язык, криво усмехнулся, икнув.

– Всё тянет и тянет, но с каждым разом меньше и меньше. Я больше радуюсь молодости. Ты даже не представляешь Егор как это прекрасно. Что там с Олей?

– Норма. Моется.

– О, пойду-ка я к ней, намылю её, – заинтересованно привстал Прокофий, но здесь в моих сложенных на другой лавке вещах зазвенел один из амулетов. – Что?

– С кладбища, – коротко ответил я и, подскочив к вещам, достал амулет, за спиной встал Прокофий, заглядывая через плечо.

– Суки, кувалдой памятник сломали… Не знаю их, не наши, не деревенские.

– Они должны ответить, – зло сказал я глядя как один из молодцов тужась справляет нужду прямо на могилу деда.

Оделись мы мгновенно, меньше чем горит спичка, поправив автомат на боку, я посмотрел на Прокофия, который примеривался к палке.

– Держи, но с возвратом, – сунул я ему свою двустволку и пачку патронов с картечью.

Мы выскочили из бани, не обращая внимания на глухо заворчавшего пса, похоже хозяина тот не узнав. По улице, не смотря на темень, мы бежали уверенно, я и Прокофию дал амулет ночного зрения, приведя его в восторг.

– К машине идут, отсекаем. Ты слева, я с правого фланга, – первым заметив молодчиков, приказал на бегу Прокофий.

– А ты на войне кем был-то? – поинтересовался я, стараясь не сбить дыхание.

– Старшиной вернулся, корпусная разведка. Старшим прапорщиком на пенсию ушёл.

– Неплохо.

Мы разделились, бросившись наперерез. Прокофий отрезал их от кладбища, а я бежал к машине. Кстати, достаточно новая чёрная «беха». Молодчиков было четверо, по возрасту от восемнадцати до двадцати лет, причём их вид подталкивал меня к мысли, что вижу скинхедов. У машины я оказался первым, а как только те приблизились, сбил их воздушным кулаком, отчего они разлетелись. Потом ещё раз добавил и ещё. Когда подбежал дед и запулил прикладом в бетонный лоб самого старшего на вид, те уже были дезориентированы. Связать их не составило труда, сопротивления уже не было. После этого повели обратно. Там я зажёг магические свечи и, указав на две кучки свежевыделенного человеческого гуано, кивнул парням:

– Ешьте.

– Да пошёл ты, – сплюнул окровавленную слюну тот самый старший, с шишкой на лбу.

– Кто ещё не хочет? – совершенно спокойно спросил я.

– Ну я.

– И я…

Вот четвёртый воздержался, попросив время на подумать.

– Хорошо, отпиливать вам руки и ноги не буду, как хотел первоначально, я сделаю по-другому. Вам понравится.

Достав амулет, я занялся самым старшим. Вложить в его сознание дополнительные поведенческие позиции труда не составило. Вполне осознавая, что он делает, тот бросился к кучкам и стал жадно их жрать, буквально захлёбываясь слюной.

– Я его загипнотизировал, как вы видели, – сказал я остальным, под стариковское кряхтение Прокофия. – Без труда я это сделаю и с вами. Более того не надейтесь снять приказ у других гипнотизёров, это могу сделать только я. Теперь жрать говно вы будет всё жизнь, где увидите, унюхаете, или просто своё. Свеженькое так сказать, любой туалет, даже общественный для вас будет что первоклассный ресторан, зауши от нужников не оттащишь… На всю жизнь.

После этого я поработал с теми двумя, они сразу же бросились, как я им руки освободил, чтобы урвать себе хоть что-то, землю вылизывали в том месте.

Посмотрев на блюющего четвёртого паренька, я повернулся к нему. Когда тот более-менее пришёл в себя, спросил:

– Чем же вам так мой дед не угодил?

– Его внук-урод Мишку убил, брательника Сашки. А когда Сашка его встретил, он тогда ещё в школе учился, этот старый пердун ему пощёчину отвесил.

– За дело наверное, знаю я деда… Это того что с шишкой?

– Угу.

– Понятно. Что ж, раз вандалов мы нашли и наказали, насчёт тебя я ещё не решил, то нужно пожертвовать. Отдадите всё, что у вас есть на ремонт надгробий. Эй, говножёры, вас это тоже касается.

Со всех четверых я действительно забрал всё что можно. Двое ладно, только наличкой отделались, нищие, вот у третьего была квартира, однушка в панельном доме получил в наследство от бабки, написал расписку, что передаёт её нам, ну и ключи вручил. Дальше уже мои проблемы. Вот с братом одного из уродов, которых я убил шесть лет назад, пришлось дольше работать. Писал расписки он дольше. Жил тот с родителями в квартире, но те самые родители отписали на него дачу, да и машина на нём числилась. Всё забрали и пинками погнали в сторону трассы. Четвёртого просто так я всё же не отпустил. Памятник он не ломал, умный. Не гадил, но присутствовал. В общем, я вложил ему в голову закладку. Как встретит кого, любого человека, то у него будет вырываться страшный мат. Если рядом будет кто стоять, этот мат будет касаться его лично. Пусть получит пару раз по морде лица, научится держать язык за зубами. Подумав, я так же поступил и с остальными. Хорошая закладка. Ну а то, что если они снова появятся в окрестностях кладбища и у них сразу остановится сердце, про это и говорить не стоит. Нельзя им сюда возвращаться. Верная смерть.

Когда мы возвращались, Прокофий неодобрительно покачал головой и спросил:

– Обязательно всё у них нужно было отбирать?

– А по другому они не понимают, поколение пепси, мать её. Слушай, Прокофий, ты что, на войне трофеи не брал?

– Так-то на войне…

– А сейчас что? Это ведь немцы были, скинхеды, Гитлер у них за вождя…

– Да что ж ты молчал-то?! – яростно заорав, спросил тот. – Да мы им мало влепили, нужно ещё один пендель отвесить, пинками до их поганой Москвы гнать.

– Допинаем ещё, – успокаивал я «старика». – Вон машина уже, сейчас до твоего дома доедем и во двор поставим.

– «Бээмвэ», брал я такие машины в войну. Только мотоциклы были, – пробормотал тот, успокаиваясь, но всё ещё с присвистом тяжело дыша. Взбесило, похоже, его то, что молодчики оказались гитлеровцами, да и поругание памятника он им простить не мог, хотя я поклялся, что поставлю самый лучший памятник. Но об этом и говорить не стило, обязательно закажу.

– Что брал это хорошо. Завтра продадим машину, дачу и квартиру. Деньги вам нужны.

– Почему? – удивился тот, но сообразил сам. – Документы?

– Именно. Те, что у вас сейчас, как ты понимаешь, уже не действительны. Я дам один телефончик, позвонишь, договоришься о встрече и сходишь поговорить. Я там в семнадцать лет права липовые покупал. Мы сегодня подняли почти пять тонн зелени только наличкой. Возьми две с половиной, как задаток это пройдёт, если договоришься. Ну а там по ситуации. Не дурак, разберёшься.

– Это точно.

– Кстати, ружьё верни.

Убрав двустволку обратно, мы подошли к машине и сели в неё, Прокофий на место водителя, он после армии водителем устроился и так и проработал. В милиции больше тридцати лет работал. Пока тот осваивался с управлением, пробуя завести иностранную технику, я открыл бардачок.

– О, смотри, «ТТ», – достал я пистолет. – Тут ещё и магазины запасные. Один пустой, второй наполовину полон. С собой на встречу возьмёшь, мало ли кинуть решат. Ладно, выжми тормоз и заводи, здесь коробка-автомат.

С первой же попытки Прокофий стронул машину с места и уверенно покатил в сторону деревни. Старался ехать по обочине, потому как приземистый седан просто не мог проехать там, где оставили после дождя глубокие колеи трактора. Уже на самой улице деревни дорога была получше, так что мы с небольшим разворотом остановились у ворот дома Прокофия. Кстати, ехали в полной темноте, нам без нужды освещение, амулеты на глазах, а на улице никого не было, чтобы бояться кого-то задавить. Время было позднее три утра, так что нормально, тишина и спокойствие вокруг.

Кстати, мы выяснили, почему эти архаровцы появлялись так поздно. Просто мимо по трассе проезжали из ночного клуба на дачу, вот и решили заехать. Самое удивительное, дача находилась там же где и наш дом. Только на более престижном месте с окнами на речку. На окраине я редко бывал, кроме самой речки, так что кто там живет, особо не знал. Вот теперь знаю.

– Хорошая машина, – слегка ударив по рулю и погладив его, сказал Прокофий. – Знаешь Егор, я здесь пока мы ехали, подумал. В общем, не моё это, не тянет на трофеи. Ничего не надо, и к знакомому твоему за поддельными документами не пойду. Решил сказать, что мы сами омолодились, документы выправлю по закону. Доказать смогу что я это я. Старых знакомых хватает, в том числе и в мили… Тьфу-ты, в полиции.

– Тебя же съедят, – удивлённо сказал я и, дотянувшись до рычагов управления, включил габариты, а заодно и приборную панель. – Всякие комиссии, проверки, энэлошники, да какая только муть не приползёт. Вам же жить не дадут нормально, будут выпытывать способ омоложения. Братки так вообще кардинально будут спрашивать. Утюг на грудь, сами всё расскажите. Мне-то всё равно, а вы пострадаете.

– Я решил, – твёрдо сказал тот.

– Дело ваше, – пожал я плечами.

Человек он взрослый, вон восемь десятков лет прожил, голову имеет, что я его уговаривать буду? Да и так я уйти поскорее собирался, пока тот не сообразил, что у него много стареньких знакомых, которых обязательно нужно омолодить и вылечить. Это сейчас он на эмоциях и мало что соображает, а когда сообразит, лучше мне подальше находится, как я понимаю.

– Тогда держи, уверен, что пригодится, – протянул я Прокофию пистолет, магазины и две бумажные пачки с патронами, найденные в бардачке.

Тот помедлив, всё же взял оружие. Мы вышли из машины, я здесь же поставил её на сигнализацию. Ключи с брелком мне отдали, после чего проследовал во двор. Потом я убирал палатку и часть того медицинского оборудования, которое из-за спешки оставил в бане. Ольга уже спала, так что Прокофий не стал её будить, и крепко пожав мне руку, обнял, и негромко сказал:

– Спасибо, Егор. А о деде не думай, завтра с утра всё исправлю, почищу.

– Спасибо и прощай, Прокофий, – грустно улыбнулся я, после чего покинув территорию придомного участка и вернувшись в машину, запустил двигатель.

Тот прогретый был, негромко бормотало радио, так что под эти шумы я подрегулировал сиденье, а то до педалей едва доставал. Сейчас тоже не сильно удобно, но хоть нормально управлять могу. Сдав назад, на машине была камера заднего вида, я включил свет и, переваливаясь на невысоких колдобинах, поехал к выезду из села. Не тому что вёл на кладбище. Трасса проходила с другой стороны села. Там выехав на шоссе, поехал на положенной скорости в девяносто километров в час. Сейчас я никуда не торопился. В город въехать под утро, вот-вот должно было рассвести, труда мне не составило, хотя на посту был усиленный наряд, проводящий выборочную проверку машин. Меня не остановили, хотя я и забыл навесить на машину амулет отвода глаз, и так нормально доехал. Добравшись до нужного спального района, навигатор в машине помог, я стал искать место, чтобы припарковаться. Мёртвое дело, сейчас все дома были, спали, все места заняты. В доме вокруг которого я крутился, находилась принадлежавшая мне теперь квартира, однокомнатная, но главное своя. В общем, место дал парковки я не нашёл, если постараться поискать где-нибудь дальше может что и попадётся, но мне тупо лень было потом обратно пешком идти, поэтому я развернулся и поехал в другой район.

Тут с парковкой было получше. Подъехав к нужному дому, в этой девятиэтажке жил мой сослуживец, я посмотрел на затемнённые окна квартиры на шестом этаже. Понятное дело будить его в такую рань не хотелось, хотя уже рассвело, поэтому припарковав машину не так и далеко от подъезда, я заглушил двигатель, запер её изнутри и перебрался на заднее сиденье, где достаточно комфортно устроился, ширины салона вполне хватило, чтобы полностью вытянуться.

Проснулся я от солнца, что пропекало салон. Я конечно щели оставил в окнах, слегка спустив их, чтобы тяга была, но вышедшее из-за девятиэтажки солнце начало пропекать салон машины. Потянувшись, я посмотрел на наручные часы. Шесть часов проспал, но вполне нормально, чтобы отдохнуть. Убрав из-под головы котомку, сел и ещё раз потянувшись, протяжно зевнув, достал влажные салфетки и привёл себя в порядок. Зубы естественно магией почистил. Скамейка у подъезда Вовчика была пуста, ни бабулек, ни его самого. Владимир Зелинский мой сослуживец, а так же мой земляк, такой же москвич, как и я, жил с родителями в их небольшой однокомнатной квартире. Спал он на кухне на раскладушке. Вовка спас мне жизнь, я ему был благодарен и до своей гибели старался помогать. Причин помогать несколько, одна из них потеря ноги, ходил тот на протезе или на костылях, если натирал ногу протезом. Сейчас я хотел исправить то, что тяжким грузом было на мне, вылечить Вовку и отдать все трофеи. Хватит, пожил он с родителями, а здесь молодым здоровым станет, поэтому квартира ему пригодится. В общем, сбросить мне нужно было трофеи куда-то, и сослуживец на эту роль подходил как нельзя лучше.

Открыв дверцу, я вышел наружу, перекидывая через голову ремень котомки, и осмотревшись, поставив машину на сигнализацию, направился к подъезду. В этот раз я изменил свой вид, никакого привычного и любимого армейского комбеза, джинсовый костюм был, оружия на виду тоже не нёс, всё в котомку убрал, в данный момент котомка вид имела сумочки-подбрюшника. На ногах кроссовки, а голову я не покрытой оставил.

Подойдя к двери, я дотянулся до домофона и, набрав номер квартиры, нажал на вызов. Несколько секунд длились гудки, но никто не отвечал. Снова посмотрев на часы, время десятый час, странно, дома должен быть, я снова вызвал нужную квартиру. Ладно родители, возраст предпенсионный, но они оба работали, а Вовка куда делся? В это время, запиликав, открылась подъездная дверь и я увидел знакомую старушку что в компании подружек сидела обычно здесь на лавочке. Жива ещё, божий одуванчик. Я по её виду думал, что она ещё шесть лет назад представится, а здесь её вижу в том же виде. Вообще не изменилась.

– Здравствуйте, – заулыбался я. – А не подскажите дядя Вова Зелинский дома?

– Владимир-то? Как не знать, на работе он.

– А он работу нашёл? – удивился я, зная эту проблему сослуживца.

Узнавая про его инвалидность молодого парня не брали, вежливо отказывая, так что жил тот на инвалидные отчисления, да и родители помогали.

– Так уже четыре года как работает. Девушку вот встретил. Красивая очень, в мили… ой, в полиции работает, в паспортном столе.

– А родители его как?

– А как, сейчас на даче живут, чтобы молодым не мешать, о внуках мечтают, но это до холодов. Вот такие дела.

– Ага, ясно. А где он работает? А телефона у вас его сотового нет?

– Работает он на автобазе, диспетчером. А телефона нет, старый был, но он его потерял, сейчас с новым ходит. Не сподобилась узнать, всё как-то не надо было.

– Ясно, спасибо.

Узнав, где находится база, я подошёл к «БМВ» и под удивлённым взглядом старушки забравшись на место водителя, осторожно покинув парковку, больно уж тесно, выехал со двора и покатил к промышленному району. Ехать далеко, уж не знаю как Вовка до места работы добирается, но доехал благополучно. Кстати, заправиться надо, стрелка топлива внизу, вот-вот индикатор мигать начнёт. Самому лучше не заезжать, проблемы с возрастом будут, так что, доехав до нужной базы, я примерно представлял где это и, оставив машину снаружи, подошёл к сторожке у въездных ворот. Там Зелинского знали, указали куда идти. Пройдя в двухэтажное здание конторы, оно было из красного облицовочного кирпича, я открыл нужную дверь на первом этаже и прошёл в достаточно большое помещение. Не смотря на три стола, занят был один, там где стояло несколько телефонов, мощная радиостанция, ага антенну на крыше видел, а так же несколько раций на персональных зарядках. Мой друг заметно раздобрел, да и старше стал, тридцать пятый всё же шёл, но выглядел вполне молодцом.

– Ты к кому? – поинтересовался он, отрываясь от заполнения какого-то журнала, отреагировав на скрип двери.

– Ты чё морда красная, друзей и сослуживцев не узнаёшь? – встав посередине комнаты, лыбился я.

– Что, шутка что ли, прикол? – насколько удивился тот и крикнул в сторону двери. – Заходите, я разгадал ваш розыгрыш. Кто там? Ромка ты?

– Помнишь, кто косвенно виноват твоей инвалидности? – кивнул я на стол, под которым не было видно ног. – Кто меня схватил за шкирку и за разгрузку, и кинул с обрыва, когда в нас летела ракета из гранатомёта. У меня только рёбра помяты, а тебе взрывом ногу оторвало.

Несколько секунд Владимир пристально смотрел в мои насмешливые глаза, после чего неуверенно сказал:

– Ты не Егор, не можешь им быть.

– Почему же, помнишь песню Высоцкого, что мы слушали на привале на дороге на Моздок? Тогда ещё Косой на брюхи взводного похлёбку пролил? Как он его гонял вокруг «бэтра» потом? Вот эта песня тогда звучала…

Хорошую религию придумали индусы.

Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.

Стремилась ввысь душа твоя

Родишься вновь с мечтою,

Но если жил ты как свинья -

Останешься свиньёю… Владимир Высоцкий.

Голос у меня был, конечно же, не похож на хриплый тембр певца, но я честно старался. Так что спев куплет, я замер и слегка наклонив голову набок, с той же лукавой улыбкой смотрел на друга.

– Егор? – всё ещё не уверенно спросил тот. – Неужели это действительно ты? Значит когда тебя убили… переселение душ?… Но как? – тот был в сильной растерянности и волнении.

– Как-как, каком об косяк, – хмыкнул я и, достав амулет, вызвал в комнату крепкое такое кожаное кресло, и главное под мой рост. Кресло вообще выбило из колеи Влада, отчего он зажмурился и тряхнул головой.

– Я ещё и по совместительству маг, – пояснил я. – А чтобы у тебя совсем крышу не сорвало от недопонимания, я действительно Егор. Я переродился, мне случайно досталось это тело, коим я уже шесть лет владею, и жил я эти шесть лет не на Земле, а в другом мире. Мире меча и магии. Вот вчера я, наконец, смог прорваться сюда. Нашёл выход, рванул к деду… Нет их, ни деда, ни бабушки. Единственные мои родные люди.

– Я знаю, я был на похоронах, – кивнул тот.

Было видно, что Вовка пришёл в себя, принял как данность, что я действительно жив и вернулся. Буря в мыслях у него, конечно, царила, я по ауре видел, но и она уже начала стихать.

– Я здесь малость повеселился, но это к теме не имеет отношения. Я по другому поводу. Как ты уже понял, я маг, то есть умею многое. Не всё, врать не буду, я ещё учусь, но многое. Например, отращивать утраченные конечности для меня если не плёвая задача, то не сильно сложная. Намёк понял? В общем, меня в этом мире ничего не держит, отдам долги и покину, хочу попутешествовать и главное найти учителя, поэтому перед тем как уйду, хочу тебе ногу отрастить. Это часа два займёт, коленный сустав у тебя хоть и повреждён, но на месте, так что выращивание не займёт много времени.

– А наш последний ротный? У него после осколка рука не гнётся?

– Всегда ты о других думаешь, не только о себе, – одобрительно кивнул я. – Вызвонишь его, пусть подъедет. Ему ведь до Москвы часа три ехать, успеет.

– Тогда я своего сменщика ещё вызову, – сняв трубку, сказал тот. – Я так понимаю, мы ведь сейчас уйдём?

– Чем быстрее, тем лучше.

Когда сослуживец набирал нашего ротного, в кабинет вошёл какой-то задумчивый мужчина, не глядя на нас он закончил что-то изучать в пачке бумаг, что держал в руке, положил её на пустой столик и так же вышел. Вовка не обратил на него внимания, я в принципе тоже. Правда почти сразу мужчина вернулся и удивленно уставился на меня, а так же на моё кресло.

– Это что? – удивлённо спросил тот у Вовки.

– Знакомый ко мне. Иди уже, – отмахнулся тот и видимо в этот момент трубку сняли. – Саныч, здорова, это Зелинский… Ага… Да, ты прав, не просто так звоню, Егор вернулся… Нет, Бор который… Да, он самый… Точно он, проверил уже. В общем, давай в машину и ко мне, сюрприз будет… Подожди. Что?

Последнее уже ко мне, я отрицательно покачал указательным пальцем, когда тот приглашал нашего ротного к себе домой, поэтому решил прояснить момент:

– Я там пострелял немного. В ментов на трассе, три машины в утиль, но думаю они пока не подозревают кто это их… Сами виноваты были. Ещё дядьку грохнул, но он сам виноват, стрелял в меня из двустволки, самооборона, в общем. Короче то, что я вернулся, информация пошла. Тётка знает, я её там отметелил ногами слегка. Злой был сильно за деда. Могут искать у тебя. Утром вряд ли, а к вечеру, а то и раньше точно будут. Оба имейте это в виду.

– Слышал? – спросил Зелинский в трубку. – Да точно он, да и про расстрел ментов на трассе все каналы трубят второй день. Правда не пострадал там никто, но всё равно информация есть… Егор здесь адрес дал, квартира в соседнем с моим районом, запиши адрес. В общем, ноги в руки и к нам. Намекну, он может решить твою проблему с рукой, а мою с ногой. Кардинально… Нет, как у молодых будет. Всё, ждём.

– Надо бы поторопиться, если меня будут искать. А это возможно так. Если менты вообще поверят, что я в молодом теле вернулся, но там свидетелей хватало, так что проверять точно будут, а попадаться на глаза ментам не хотелось бы. Но в принципе беды я в этом не вижу, отобьюсь… Долго твоего сменщика ждать?

– С полчаса, он недалеко живёт. Быстро придёт. Лучше расскажи, что там было на самом деле, а то эта пресса, любое дело переврать умудряются?

Коротко я рассказал, что случилось, как я погиб, что этому прошествовало, ну и остальное, отчего Владимир глухо ругался. Потом коротко, стараясь не вдаваться в подробности описал, как попал в это тело, как жил, ну и как оказался здесь.

– Да-а, покрутило тебя, – протянул тот.

Мы успели чай попить, я выслушал уже Вовкин рассказ о его жизни, когда пришёл сменщик. Мужик был немного угрюмый, коротко со всеми поздоровался и сел за стол, приняв смену. Вовка пока мы общались, не раз отвечал на звонки, сам звонил, делал записи и остальную работу диспетчера. Тихо бормотал динамик радиостанции, позволяя нам слушать переговоры водителей грузовиков.

Сегодня Зелинский был на протезе, я так понял на работу он только с ним и ходил. Тяжело опираясь на тонкую, но явно качественную трость, подарок Совета Ветеранов, тот последовал за мной из здания конторы базы во двор, администрация была на втором этаже, и мы тихонько пошли к воротам, за которыми стоял припаркованный «БМВ».

– Слушай, Вов, – сказал я. – Ты мой рассказ помнишь, как я отработал вандалов на кладбище?

– Есть такое. Выродки. Прикопать их нужно было.

– Да я и собирался, только там Прокофий был, ну тот старик, которого я омолодил. Старой закваски он, не дал бы, да и многое потерял бы я в его глаза. В общем, набрал трофеев, сделал закладки и прогнал уродов. Так вот, я про другое. Ты же с женщиной живёшь, но в квартире родителей. Адрес, который я дал, принадлежит одному из бандитов. В общем, отжал я у него эту квартиру за вандализм. Хочу на тебя её записать, бумаги сделаю, никто придраться не сможет. Ещё «бэху» отдать тебе хочу и дачу того урода, что главным был, брата одного из убитых мной. Дача в том же посёлке что и наша, только на окраине у речки.