Текст книги "Посредник (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Сразу как пуля вошла под череп восьмого диверсанта, активно шевеля конечностями, я выбрался задом из-под кустарника и сполз в ложбину. Сделал это вовремя, расчёт одного пулемёта я уничтожил, вот второй, я только ствол видел, стал активно поливать мою позицию с другого берега, может и другие стрелки присоединились. Мне от этого ни холодно не жарко было, только труха стала сыпаться сверху и было слышно противный, но привычный визг рикошетов.

Перезарядившись, вставив в приёмник новый магазин, активно шевеля локтями, я пополз дальше, мне нужно было добраться до следующей позиции. Тут мне стрелять не дадут, уверен эту позицию держат не менее пяти стрелков. К тому ж реально нужно поторопиться. Диверсанты тоже не дураки, вон как действуют и понимают, что перестрелка может длиться долго, а им нужно занять позиции на этом берегу, чтобы дождаться своих, поэтому логично, да что логично, уверен они уже перебрались через реку и сейчас обходят по флангам меня и позицию старшины. Тот кстати позиции так и не сменил, долбит с одного места. Судя по количеству выстрелов, у него осталось всего два активных стрелка. Если дальше так пойдёт, там они и останутся. Похоже с выучкой в Красной Армии совсем швах.

Следующая позиция была далее, фактически на берегу реки, она меня устраивала, но как и на первой позиции меня там быстро сшибут, так что нужно незаметно определиться с самими важными целями, у меня всего десять выстрелов, открыть огонь и искать следующую позицию. Я её уже приметил, чуть далее у пенька удобное место.

Осторожно выглянув, я окинул взглядом противоположный берег, не забыв осмотреться, немцы, что по флангам обходят, должны же скоро появиться, так что внимания я не ослабевал. Вторая позиция оказалась чудо как хороша, теперь я видел и расчёт второго пулемёта и ещё десяток диверсантов. Двое колупались под мостом, снимая заряды. Быстро распределив цели, я выкатился из ложбины и мгновенно открыл огонь. Сперва в воду упали оба сапёра, потом стих пулемёт, расчёт был выбит, уничтожил группу диверсантов из четырёх голов, один держал в руках бинокль, видно это был командир, ну и по рядовым стрелкам прошёлся. После чего тем же перекатом снова ушёл в ложбину, слыша, как с чавканьем впиваются пули в то место где я только что лежал.

Снова активно извиваясь, я стал менять позицию. Да и старшина, заметив, что огнь диверсантов заметно стих, приободрился и стрелять начал чаще. Кстати не безрезультатно, когда я выбивал командную группу, то заметил краем глаза как, упав вскочивший в стороне диверсант, ему не от меня прилетело, факт.

Следующая позиция была у пенька, однако задумчиво осмотрев её, я решил не выбираться из лощины. То, что тут позиция идеальная понятно не только мне, наверняка местность у пенька держат под наблюдением, подставляться так не хотелось, поэтому я пополз дальше, понемногу возвращаясь к своей первой позиции. Во время передвижения я не забывал поглядывать по сторонам и движение в кустах с моей стороны дороги уловил быстро, всё же видно послал командир диверсантов своих подчинённых в обход, вот они и добрались до меня. Как со сторон старшины не знаю, но у меня было трое. Вскакивать я не стал, просто слегка приподнявшись, дал серию выстрелов, положив всю тройку. Положил с гарантией. Правда и сам не уберегся, раздался одиночный выстрел с того берега и я почувствовал что висок начало саднить и там замокрело. Достав зеркальце, присмотрелся и скривился. Царапина сантиметров пять, борозда от пули был неглубокая, можно даже не перевязывать, просто обработать, но всё же была. Похоже, снайпер с той стороны работает. Видимо до этого он со старшиной перестрелки устраивал, то-то тот так быстро людей потерял, теперь перебрался ко мне и вот почти подловил. Опытный сволочь и что плохо, я фактически заперт в этой ложбине. Ну и что, что немцев осталось чуть больше десятка, мне и этого хватит. Уверен всю протяжённость ложбины они держат под контролем, чуть где движение будут стрелять на поражение, надеясь зацепить меня. Вот такие дела и меня они не радовали. Однако особо я не расстраивался, найдём выход. Он всегда есть.

Развернувшись, я пополз обратно, ко второй позиции, мне нужно убрать снайпера и у меня только один выстрел. Стреляли часто, но голос у снайпера был специфический, я не уверен, но вроде у него была такая же винтовка, как и у меня. А с какой стороны раздался выстрел, я приметил, сейчас нужно незаметно изучить ту местность, найти лёжку и убрать эту помеху. Снайпер может нам всю обедню испортить.

Я вернулся на вторую позицию, снова аккуратненько воспользовался биноклем и кроме шести позиций рядовых диверсантов заприметил-таки место нахождения снайпера. Там для него всего шесть мест удобных для лёжек было, вот я все осмотрел и в третьей его и обнаружил. Дальше просто, я чуть привстал, понятно, что не профессионально, но у меня только один шанс, винтовка лягнула в плечо, и над головой снайпера вспухло красноватое облачко, а я не прячась, произвёл быструю серию из пяти выстрелов, положив пятерых из шести, что так же заприметил, после чего снова нырнул вниз. Что странно, по мне никто не стрелял. Не уж-то всех выбил?

Сменив позицию, я лёг на спину и стал перезаряжаться, морщась от недовольства собой. Шестой смог уйти, нырнул в открытую дверь дзота, он находился на противоположной стороне, и спрятался внутри. Перезарядившись, я пополз к первой позиции, кустарника так уже не было, только измочаленные пулями остатки, но он не помешал мне в бинокль осмотреть весь берег с той стороны, после чего я крикнул:

– Старшина! Слышишь меня?

– Слышу, ты кто? – после недолгой заминки донеслось до меня.

– Помощник. Я там половину диверсантов перебил, но один в дзоте на том берегу спрятался. С моей стороны трое с фланга обходили, у тебя кто был?

– Пока не было. А ты молодец, здорово нам помог. Снайпер?

– Снайпер… Я усмотрел позиции диверсантов, похоже, там один живой, если бы было несколько, я бы засёк. Нужно последнего выбить из дзота. Хватит гранаты, ну и мост рвать требуется. Сколько у тебя штыков осталось?

– Я и ещё один боец. Ещё двое могут вести огонь с места.

– Мы тебя прикроем, нужно проверить позиции с той стороны.

– Снайпер?

– Его уже нет, я ему голову отстрелил.

– Всё равно как-то боязно.

– Старшина не бзди, вперёд! – рявкнул я.

Эхо изменяло мой голос, было слышно, что он звонкий, но и только, однако командные интонации сделали свой дело, перебежками старшина и ещё один боец стали сближаться с мостом. Кстати, сам старшина имел повязку на плече, которой до боя не было, видно его зацепило, судя по пятнам крови серьёзно, но он всё равно считал себя активным штыком. В принципе, снова молодец.

Заметив тень движения в двери дзота, я тремя выстрелами загнал диверсанта обратно, чтобы тот не мог подстрелить кого-то из наших. Ну его. Так я и задавливал его огнём. Сам старшина добрался до окопов с этой стороны и стал их осматривать, там же он поменял свою винтовку на «ППД», не знаю уж чей, диверсантов, их тела и на нашем берегу были, или охраны моста. Дальше просто, старшина стал бить короткими очередями по открытому проёму, его боец пробежал по настилу моста и швырнул в открытую дверь гранату. Этим бой и закончился. Меня беспокоила вторая группа которую командир диверсантов просто не мог не послать, они должна были выйти к старшине, а их почему-то не было, вот я и решил пробежаться, пока старшина с бойцом проверяли окопы с обоих сторон берега в поисках выживших из охраны моста.

На изучение этого вопроса у меня ушло минут сорок, следопытом я был ещё тем, в смысле учинили меня серьёзно, для меня следы как открытая книга, так что разобрался быстро. Когда я вернулся к мосту, спокойно взбежав на дорогу и подходя к дзоту с нашей стороны, четыре красноармейца и старшина вытаращили на меня глаза. Двое были без сознания и моего эффектного появления не увидели.

– Ты кто? – удивлённо спросил старшина, перевязывая раненого. Я его раньше не видел, скорее всего он из охраны моста, из тех что отбивался с нашей стороны, так как со стороны противника там всех раненых диверсанты добили.

– Ты не охренел? – удивлённо поднял я правую бровь. – Вместе же диверсантов давили. Я вас прикрывал с той стороны кювета.

– Так это был ты?! – изумлённо спросил тот, никак не приходя в себя.

– Я был, я. Бегал сейчас смотреть был ли охват с флангов с вашей стороны.

– И как?

– Было двое. Я нашёл место, где они топтались и прислушивались к звукам боя. Видимо они поняли, что их товарищей выбили, поэтому ушли.

– Плохо, что ушли, – поморщившись, сказал раненый сержант из охраны моста. У него было ранение в грудь, а он ещё пытался говорить, внимательно слушая нас.

– От пули не уйдёшь. Хорошая винтовка, – погладил я ствол «светки», после чего спросил. – Это все выжившие?

– Да, всего трое, сержант, и двое бойцов, у всех ранения в верхнюю часть тела, плечи, голова, – придя в себя, кивнул старшина и вернулся к перевязке.

– Пойду, посмотрю, что там с машинами, оружие сменю, эта «светка» вашего бойца, ну и проверю, что там немецкие сапёры натворить успели. Скорее всего, они просто взрыватели вынули. Мост рвать нужно.

– Умеешь? – коротко спросил старшина.

– Подрывник, – кивнул я и, держа в руках винтовку, направился по пролёту моста на противоположный берег. Мост был с деревянным настилом, но железный. Видно, что новый, крепкий. Быки из армированного бетона, секции из железа.

Кивнув бойцу, что собирал оружие и переносил его на наш берег, я проверил машины. Та, что стоял впереди была изрешечена и в дело не годилась, а та что стояла за ней вполне ничего, нужно лишь одно пробитое колесо сменить, а то что там лобовое стекло прострелено, так это не страшно. Запустив двигатель, я стронул машину с места и поставил её рядом с первой, после чего заглушил. Нашёл инструменты, остановил бойца что собирал оружие и документы, его звали Витей и велел переставлять колёса на машинах, а сам сходив к лёжке снайпера, Витя его не заметил, снял с того неплохой хабар. Помимо «СВТ-40» в снайперском исполнении, мной было взято достаточно трофеев. Это двухлитровый термос, разгрузочная система, первоклассная оптика, и ранец с имуществом. В ранец я не заглядывал, убрал туда оптику и отнёс всё к мосту. Винтовку, из которой мне пришлось пострелять, я положил в общую кучу вместе с ремнём, а свой трофей отдельно. После этого я полез под опоры моста, мельком посмотрев как там дела у Вити. Он уже снял с грузовика заднее простреленное колесо, второе было целым, и сейчас снимал его с первой машины, там было три уцелевших баллона. Работал тот споро, как оказалось, водителем он не был, трактористом работал у себя в колхозе, так что был подготовленным парнем. Прав он не имел, но за баранкой сидеть приходилось, так что уверен, с машиной он справиться, заодно раненых заберёт.

Пока я возился с зарядами, моё предположение подтвердилось, сапёры немцев просто извлекли детонаторы, старшина, закончив с перевязками, направился к своим где вёл бой. Оттуда по одному привёл к мосту троих раненых, двои сами шли, хотя их и пришлось придерживать, одного он принёс на руках, и это с простреленным плечом. Силён.

Я тоже достаточно быстро закончил, поэтому пробежавшись по цели, найдя пару обрывов, проверил подрывную машинку, после чего разматывая бухту провода, ушёл по дороге метров на двести пятьдесят от моста. Там забрал свой велик с сидором и откатил его на ту сторону, где в беспорядке лежали тела диверсантов.

Сам бой длился минут пятнадцать, если считать мой поиск той двойки что не рискнула пойти в бой, и которых я подловил на переправе, утопив обоих, дав им дополнительный груз в виде свинца, то по времени с начала первого выстрела и когда я закончил, прошло полтора часа. За это время на дороге с обеих сторон реки так никто и не появился.

– Ну что будем прощаться, старшина? – подойдя, спросил я.

У того оказалось крепкое рукопожатие, ответил он неплохо.

– Торопишься? – спросил он.

– С минуту на минуту тут будут немцы. Эти диверсанты обычно захватывают важные объекты, перед тем как подходят манёвренные группы, так что не думаю что у нас больше часа. Там в двухстах метрах от моста лежит подрывная машинка. Тебе нужно всего лишь примотать один провод и крутануть ручку, после чего моста не будет. Я сейчас вам помогу погрузить раненых, трофеи и езжайте. Поторопитесь.

– Ты не сказал кто ты.

– Просто четырнадцатилетний паренёк. А фамилия меня простая. Александров, Артур Александров, – засмеялся я. – Всё, давайте грузиться.

С погрузкой мы справились за пятнадцать минут, расположили всех раненых в кузове, сложили у борта вооружение и боезапас, старшина даже два «ДП» прибрал, и зенитку. Да-да, с нашей стороны была позиция тридцатисемимиллиметровой автоматической пушки. Расчёт у неё был выбит, но старшина знал, что к чему, под его руководством мы с Витей поставили зенитку на колёса и прицепили к грузовику. Даже пару ящиков со снарядами положили в кузов. После этого старшина сел в кабину и машина, завывая мотором, направилась прочь от моста, а я, перебежав на другую сторону, всё, что нужно я уже навьючил на велик, лишь сидор забросил за спину, сел в седло и покатил прочь. В ту сторону, где было отчётливо слышно даже не артиллерийскую, а ружейно-пулемётную перестрелку. Отъехав метров на триста, я встал и достал бинокль. На противоположном берегу стоял грузовик и старшина с Витей возились с подрывной машинкой. Буквально через минуту, мост дрогнул и в обломках металла и дерева взлетел на воздух. Когда пыль осела, я рассмотрел только бурлящую от падающих обломков воду и остатки быка, второго не было видно, скрылся под водой. Одно хорошее дело сделано и это радовало. Помахав рукой бойцам, я покатил дальше по своим делам, а они по своим. У каждого был свой путь. Лишь одно я запомнил, старшина был Еремеев Егор, Витя, красноармеец Пушилин, а тот раненый сержант из охраны моста Дмитрий Демидов. Может, ещё встретимся, их данные я хорошо запомнил.

Я знал, куда лежал дальнейший мой путь, поэтому налегал на педали, внимательно поглядывая на дорогу впереди. Тот лес, по которому я двигался вчера, и сегодня полдня до боя на мосту, похоже подходил к концу, деревья начали расступаться и впереди отчётливо был виден просвет опушки.

Винтовка у меня была за спиной у сидора. Понятно, что немцы, если меня возьмут, могут мне эту винтовку в одно место сунуть, снайперов они не любили, поэтому я активно крутил головой, чтобы не вылететь на них. Пока получалось, дорога была странно пуста, хотя звук множества моторов слышно было отчётливо, причём этот шум движущейся колонны заметно приближался. Уж не та ли эта группа то должна была захватить мост и помочь диверсантам? Не знаю пока, не скажу.

Кобрин оставался километрах в тридцати от меня по правую руку, но скорости я не снижал. Когда впереди показалась та опушка, и звук моторов стал отчётливо слышно, я покинул седло велосипеда и, толкая его за руль, повёл прочь от дороги. Мне эта встреча была ни к чему. Как я уже говорил, путь мой лежал в Брест, я хотел хотя бы краем глаза посмотреть, как там воюют наши парни, если будет возможность то хоть чем-то помочь, и одна идея у меня уже была. Однако сначала я собирался посетить место расположения двух арамейских аэродромов. Наверняка там уже побывали немцы, но я надеялся найти для себя уцелевшую машину. Да-да, я про «У-2». А аэродромов на моём пути имеется два, так что я был весь в надеждах.

Я успел удалиться вглубь редкого леса метров на триста, когда на дороге мелькнуло несколько мотоциклов и туша бронетранспортёра передовой группы, почти сразу за ними пошли танки, бронетранспортёры и грузовики.

– Опоздали голубчики, – хмыкнул я и продолжил движение.

Наконец я разглядел первых окруженцев. Прячась в пшенице раскинувшегося перед опушкой леса поля, к нему двигалась довольно большая группа бойцов и командиров. Я насчитал человек шестьдесят, многие вооружены, но далеко не все. Некоторые были в робах техников. С учётом того что до ближайшего военного аэродрома было двенадцать километров, это было не удивительно, как бы это не были остатки БАО, с присоединившимися к ним немногочисленными группами стрелков.

Опустив бинокль, я задумчиво цыкнул зубом. Судя по направлению движения окруженцев, в лес они войдут метрах в трёхстах от меня. Идея что недавно пришла мне в голову была неплохой, да что сказать отличной. Мне нужен лишь доброволец. Опытный, знающий все местные летательные аппараты доброволец-техник и я надеялся найти его в этой группе. Вот только как мне уговорить его пойти с собой? Кто будет слушать четырнадцатилетнего пацана? Вот именно что никто, пошлют куда подальше и пойдут дальше. Но попытка не пытка, если не получиться, справлюсь сам, без помощи.

Устремившись вниз, прибирая руками и ногами по веткам, я спрыгнул на землю и, оставив велосипед прислонённым к дереву, снял с себя всё лишне, чтобы походить на простого паренька, и побежал на перехват окруженцев.

Шли те, сторожась, но без головных и боковых дозоров, видимо и не подозревали, что так можно делать, науку движения по вражеской территории им явно никто не преподавал. Ничего, немцы научат. Кто тут командир я определил ещё когда сидел на дереве, лётный капитан тут командовал, поэтому подождав когда основная масса пройдёт, вышел из-за дерева и подошёл к нему.

– Доброго дня вам, – сказал я.

– Ты тут откуда?!.. – выпучил тот глаза. – Ты как сюда попал?!

Понять его можно, вокруг только знакомые ему бойцы, а тут раз паренёк в гражданке, смотрит на него невинным взглядом зелёных глаз.

– С учётом того как выдвигаетесь, меня всё больше и больше удивляет как немцы вас всё ещё не перехватили, – хмыкнул я, показав кривую улыбку.

– Да тут кругом немцы! – взвился истерично капитан.

Кстати, судя по нашивкам, он оказался старшим политруком, то есть служил по политчасти, а не был кадровым командиром. Но всё же кант на пилотке и петлицы у него были голубыми, да и эмблемы летунов имелись.

– Где головной дозор, где боковые дозоры? Стадо, а не подразделение Красной Армии, – стал я отчитывать политрука, а заметив, что он начал открывать рот, возмущённо глядя на меня, добавил уже нужную информацию. – Мост впереди взорван, придётся переправляться. Вы сейчас как раз двигаетесь по ничейной земле, наши уже отброшены, лишь группы окруженцев вроде вас, да и немцы стали появляться, двигаясь по дорогам.

Закончив, я осмотрел собравшихся вокруг окруженцев, некоторые были ранены, значит, я не ошибся, разглядывая их с дерева, были повязки на нескольких красноармейцах.

– Когда же наши их остановят? – тоскливо спросил один из бойцов, на что я громко рассмеялся.

– Это произойдёт не скоро. Вы ведь авиатор? Тогда можете себе представить, что после нескольких налётов вы лишились всей приграничной авиации и отражать налёты вам теперь практически нечем. Немцы бомбят походных армейские колонны, склады и технику. Приграничные войска разбиты и рассеяны, так что надежда на войска второго эшелона, но я бы на них не надеялся, отступать вам придётся долго. Нужно вернуть господство в воздухе, без него воевать очень проблематично, думаю, вы в этом уже убедились.

– Ты кто? – прямо спросил политрук. А я думал, что он попытается заткнуть мне рот отповедью, но видимо начало войны что-то перевернуло в нём, и никаких газетных цитат о малой крови на чужой территории я не услышал.

– Диверсант, профессиональный диверсант. У меня экзамены в училище по полевому ориентированию. Должен был на третий курс перейти, а тут война. Вот и развлекаюсь. Кстати, тот мост я взорвал, его немецкие диверсанты почти захватили, перебив охрану, пришлось повоевать.

Вокруг раздался гул голосов, но смолк, когда я поднял руку.

– Прежде чем расстаться я вас кое-чему научу. Двигайтесь по тылам противника только по нехоженым тропам, не выходя на дороги, на дороги можно выходить только в одном случае, чтобы пересечь их и делать это лучше ночью. К местным жителям не ходите. Они рады немцу и сдадут вас, в большинстве случаев конечно, ну или в спину выстрелят. Дальше, добывайте еду сами, в лесах, полях, ну или отбив у немцев, пересекайте реки вплавь и подручными средствами и, игнорируя броды и мосты, там будут засады. Только в этом случае у вас есть шанс живыми дойти до наших. Теперь по немцам и тем, кто подумывает, что в плену неплохо. Ошибаетесь, я уже общался с теми, кто попал к ним в плен и бежал. Есть и такие. Первое, раненых в плен они не берут, добивают на месте, на корм шла брюква сваренная на воде, ничего больше, рацион только один, ну и лагеря под открытом небом. Никаких бараков, спать на земле, ходить под себя, так как туалетов не предусмотрено, на любые волнения, огонь из пулемётов на поражение с вышек. Я взял в плен одного лейтенанта тыловой дивизии и тот сознался, что на такой объём пленных они не рассчитывали и кормить их просто не чем. Запасы быстро тают. Поэтому сверху пришёл приказ, пленных уничтожать, кого травить, кого расстреливать. Уже появились расстрельные команды и это на второй день войны.

Когда я умолк, обводя взглядом стоявших вокруг бойцов, кто-то глухо выругался. Первым пришёл в себя буквально раздавленный политрук:

– И что же нам делать?

– Идти к своим конечно же, – пожал я плечами. – Как я описывал идти. Но можно при этом устраивать диверсии на дорогах. Например, техника у немцев вся на бензине включая танки, а они перевозят горючее на броне в канистрах. Один выстрел зажигательной пулей и костёр. Стреляйте в водителей машин, убивайте их. Колонна встанет, на полчаса-час, но это время для наших отступающих войск, чтобы занять и подготовить позиции к бою. Стреляйте в танкистов, плевать на танки, чтобы подготовить опытного танкиста на это нужно много времени, а простого пехотинца за рычаги не посадишь. Пока вы будете двигаться по тылам немцев, устраивайте засады на небольшие группы, используйте захваченную технику и вооружение, особенно для засад их скорострельные пулемёты хороши. Это я про «МГ-34». Ваша задача не погибнуть зря, а выбить у немцев как можно больше личного состава. На пехоту особо внимания не обращайте, главное военные специалисты во всех областях…

Говорил я ещё долго, и что странно, слушали меня со всем вниманием, как устраивать засады, на тех же мотоциклистов с помощью натянутой верёвки, или как используя гранаты устанавливать заряды или растяжки. В большинстве своём вокруг меня собрались технические специалисты и они понимали о чём я говорю.

– Ты с нами не пойдёшь? – воспользовавшись заминкой, спросил политрук, пока я, отстегнув флягу, утолял жажду. Кстати пить хотели многие, поэтому моя фляга быстро разошлась по рукам и вернулась ко мне пустой.

– Нет, у меня свои планы. Званием можете не давить, мне оно побоку. Тем более мы из разных ведомств, – ответил я. – У меня лишь одна просьба. Мне нужен авиационный техник. Лучше всего универсал, тот кто знает все типы самолётов. Лётчики есть?

– Я лётчик, – подняв руку, вышел вперёд молодой, ему было лет девятнадцать сержант с голубыми петлицами на гимнастёрке и треугольниками в них же. – Сержант Евгеньев.

– Вот, мне нужен техник и лётчик, – осмотрел я бойцов, многие отводили глаза, встречаясь со мной взглядом. – Кто согласен со мной повоевать? Обещаю при возможности потом доставить к нашим в целости и сохранности.

– Я готов, – сделал шаг вперёд тот же сержант.

– На чём летал?

– На «ишачке».

– Пойдёт, – согласился я, и снова осмотрел техников. – Ну так что, есть добровольцы?

– А гори оно всё огнём, – махнув рукой, вперёд вышел мужчина лет сорока на вид в старом застиранном комбинезоне, под которым было видно гимнастёрку с треугольниками старшего сержанта, петлицы у него тоже были голубые.

– Этого хватит, товарищ старший политрук, – сказал я капитану. – Думаю, вам стоит продолжить путь и пройти как можно большее расстояние. Немцев вам, конечно, не догнать, но шансы есть из-за уничтоженного моста… Бойцы, за мной.

Те, кого я отобрал быстро попрощались со своими и последовали за мной, а остальные окруженцы направились к реке. Политрук, похоже, пропустил все мои советы мимо ушей, ни боковых, ни передового дозора не было, так и двинули общей толпой. Не дойдут, факт.

Кто-то спросит, как так, раз и послушались четырнадцатилетнего паренька. А ведь была причина. Я ведь не зря так долго описывал все их будущие мытарства на территории подконтрольные немцами, даже дал политруку перерисовать с моей трофейной карты кроки. Разговор я вёл спокойно, но в интонации моей речи нет-нет да проскальзывали командные нотки. А такие нотки нужно ставить, и ставить долго. Вон даже политрук тянулся, когда я обращался к нему и проверял форму, всё ли у него застёгнуто. То есть дал понять всем окруженцам что не смотря на возраст, опыт командования у меня просто огромный. А с учётом той растерянности, в которой они пребывали, я для них как свет для мотылька. Правда, возраст всё же играл своё, поэтому я не удивился, что согласилось всего двое.

Пока мы шли к велосипеду, я решил опросить своих новых подчинённых, а они явно перешли в ранг подчинённых, я им это ясно дал понять.

– Представьтесь, кто такие, где служили, какой техникой владеете, включая наземную.

Оба оказались из одного истребительного полка, только служили в разных эскадрильях. Техник ремонтировал все истребители, а у них в полку была сборная солянка, от «Чаек» до «Мигов», были и «ишачки», всего четыре типа истребителей. Уж не знаю кому пришла такая мысль в голову начать перевооружение на месте. Так вот, Пётр Кириллович, техником был отличным, знал все машины, более того умел водить мотоциклы и машины. Это хорошо. Сержант был пилотом «ишачка», сегодня утром его сбили в бою неподалёку от аэродрома, вернулся пешком, выпрыгнул с парашютом, а там бой, немногочисленная охрана и два расчёта зенитчиков отбивались от подошедших подразделений немцев. Вот политрук собрал тех кто выжил и приказал отходить к своим. А бой продолжался ещё полчаса, пока немцы не уничтожили оборону аэродрома. Технику уничтожить отступающие не успели. Сам сержант был вооружен «наганом», что находился в кобуре, ему как лётчику было положено личное оружие, а вот у техника кроме огромных кулаков ничего не было. Оружие у него осталось в ремонтной летучке, что сгорела, а во время бегства с аэродрома ничего подобрать он не успел. Сначала их было человек тридцать, а чуть позже к ним стали присоединяться другие окруженцы. Несколько часов они просидели в овраге, а потом уже направились к лесу по полю, пока я их не обнаружил.

К этому моменту мы уже подошли к моему лагерю, более того слушая авиаторов, я стал разводить костёр и повесил над ним котелок. Время было обеденное, сам подкреплюсь и их покормлю.

– Как к вам обращаться? – немного смущаясь моего возраста, спросил Евгеньев.

– Можно по имени, можно по званию из прошлой жизни, – ответил я и, заметив, что вода закипела, бросил крупу и принял из рук техника вскрытую банку тушёнки.

– Как это? – хором спросили авиаторы.

– Давайте я расскажу вам о религиях, что существуют на планете названной вами Земля. Высоцкий кстати хорошо об этом спел… Всё не буду, ни к чему это, но об индусах кратко расскажу. Так вот, по их мнению, душа умершего существа, будь то человек или животное не возноситься на небеса, а перерождается. Например, душа коровы вселяется в щенка, душа кошки в младенца-девочку, ну и тог далее, то есть после смерти нас вроде как ждёт новая жизнь. Я об этом мнении ничего против не скажу, так как результат перерождения перед вами. Просто по-моему личному мнению, о перерождении никто не помнит, это я о своей прошлой жизни, остаются только инстинкты.

– Да-а, такое может быть. Техник в соседнем звене ну такой баран был, – покачал задумчиво головой Пётр Кириллович.

– Подожди, получается ты помнишь свою прошлую жизнь?

– Жизни, – поправил я его. – А так да, это у меня пятая жизнь, и всегда я умирал насильственным путём. То есть меня убивали. Травили, взрывали ну или сам подрывался. Причём возрождался я не в чужом теле, хотя это возможно по примеру одного моего не очень приятного знакомца, а в своём.

– И какое у вас было звание?

– Я был капитаном спецназа ГРУ, нас ещё боевиками прозвали. Чтобы вам было понятно, расшифрую по местным определениям. Спецназ ГРУ, это армейский осназ контрразведки. Я был ранен, мне оторвало обе ноги, но Батя, мой командир, молодец. Задним числом провёл представление мне на майора, так что списали меня по ранению в звании майора. Мне тогда тридцать с мелочью было. Так что можете обращаться ко мне товарищ майор, тем более звание мной честно выслужено было, запоздало только на пару лет.

– А как вы погибли? – с живейшим интересом спросил сержант.

– Дом мой взорвали. В будущем таких людей террористами будут называть. Я жил в Москве, они заминировали жилой дом в котором я жил и подорвали, погибло более тысячи человек. Все гражданские.

– Но зачем? – спросил Евгеньев, побледнев лицом.

– Они так ставили условия правительству страны, мол, если те не пойдут на уступки, взрывы жилых домов продолжаться.

– Фашисты.

Обед был готов, ложки были у всех, поэтому вприкуску с размоченными сухарями мы стали есть пшённую кашу сдобренную тушёнкой, каждый был погружён в свои тяжёлые думы. Когда котелок показал дно и ложки стали скрестись об него, Пётр Кириллович вытер ложку и, убрав её за голенища сапога, спросил, наблюдая, как я сыплю заварку в кружку, вода там уже вскипела:

– Вы сказали, что в будущем, вы жили в будущем?

– Да, в двухтысячном году, – разделяя на троих остатки печенья, кивнул я. – Если ты спрашиваешь об этой войне, то она была. Начало один в один как у нас.

– И как это было? – спросил техник, Евгеньев напружинился, внимательно слушая наш разговор.

– Так же страшно. Кадровая армия будет разбита за несколько месяцев и потеряет все территории, выйдут к своим из окружений единицы, большая часть или погибнет или попадёт в плен. Но они дадут возможности сформировать дивизии ополчения, они так же сгорая в боях, будут гибнуть десятками, но остановят немцев у Москвы, даже отбросят их на двести километров. Потом будут позиционные бои, наши командиры будут учиться бить немцев, будут крупные поражения, будут победы. Война закончиться в Берлине девятого мая сорок пятого года. Это у нас, не знаю как у вас будет.

– Почему? – спросил лётчик.

– Так я же тут, – спокойно пояснил я. – Кстати, по приказу Ставки Верховного Главнокомандующего в январе сорок третьего будут введены погоны и в обращения войдут такие слова как офицеры и солдаты, так точно и никак нет.