Текст книги "Стихотворения (Лирика декабристов)"

Автор книги: Владимир Раевский

ПРЕДСМЕРТНАЯ ДУМА ^{8}

 
Меня жалеть?.. О люди, ваше ль дело?
Не вами мне назначено страдать!
Моя болезнь, разрушенное тело
Есть жизни след, душевных сил печать!
Когда я был младенцем в колыбели,
Кто жизни план моей чертил,
Тот волю, мысль, призыв к высокой цели
У юноши надменного развил.
В моих руках протекшего страницы
Он тайну в них грядущего мне вскрыл:
И, гость земли, я, с ней простясь, входил,
Как в дом родной, в мои темницы!
И жизнь страстей прошла, как метеор,
Мой кончен путь, конец борьбы с судьбою;
Я выдержал с людьми опасный спор
И падаю пред силой неземною!
К чему же мне бесплодный толк людей?
Пред ним отчет мой кончен без ошибки;
Я жду не слез, не скорби от друзей,
Но одобрительной улыбки!
 

1842

[К ДОЧЕРИ] ^{9}

 
Мой милый друг, твой час пробил,
Твоя заря взошла для света;
Вдали – безвестной жизни мета
И трудный путь для слабых сил.
Теперь в твои святые годы
Явленья чудные природы
Блеск солнца в радужных лучах,
Светило ночи со звездами
В неизмеримых небесах,
Раскаты грома за горами,
Реки взволнованный поток,
Луга, покрытые цветами,
Огнем пылающий восток
Зовут твой взор, твое вниманье,
Тревожат чувства и мечты;
Ты дышишь миром красоты,
И мир – твое очарованье!..
Твой век младенческий, как день,
Прошел, погас невозвратимо;
В незрелой памяти, как тень,
Исчезнет жизни след счастливый.
Тебя вскормила в пеленах
Не грудь наемницы холодной
На нежных матери руках,
Под властью кроткой и природной
Ты улыбался взросла.
Ты доли рабской не видала,
И сил души не подавляла
В тебе печальная нужда.
Отец, забывши суд людей,
Ночные думы, крест тяжелый,
Играл, как юноша веселый,
С тобой в кругу своих детей.
И луч безоблачной денницы
Сиял так светло для тебя!
Ты знала только близ себя
Одни приветливые лица,
Не как изгнанника дитя,
Но как дитя отца-счастливца!
И ты узнаешь новый свет,
И ты, мой друг, людей увидишь;
Ты встретишь ласки и привет
И голос странный их услышишь.
Там вечный шумный маскарад,
В нем театральные наряды,
Во всем размер, во всем обряды,
На всё судейский строгий взгляд
Ты не сочтешь смешной игрою,
Торговлей лжи, набором слов,
Поддельной, грубой мишурою
И бредом страждущих голов…
Нет, для тебя блестит, алеет
И дышит мир еще весной,
Твой лик невинный не бледнеет,
И не сверкает взор враждой.
А я в твои младые годы
Людей и света не видал…
Я много лет не знал свободы,
Одних товарищей я знал
В моем учебном заключенья,
Где время шло, как день один,
Без жизни, красок и картин,
В желаньях, скуке и ученьи.
Там в книгах я людей и свет
Узнал. Но с волею мятежной,
Как видит бой вдали атлет,
В себе самом самонадежный,
Пустил чрез океан безбрежный
Челнок мой к цели роковой.
О друг мой, с бурей и грозой
И с разъяренными волнами
Отец боролся долго твой…
Он вндел берег в отдаленья,
Там свет зари ему блистал;
Он взором пристани искал
И смело верил в провиденье;
Но гром ударил в тишине…
Как будто бы в ужасном сне,
На бреге диком и бесплодном,
Почти безлюдном и холодном,
Борьбой взмученный пловец
Себя увидел как пришлец
Другого мира.
В свете новом.
Своекорыстном и суровом,
С полудня жизни обречен
Нести в молчаньи рабском он
Свой крест без слез, без укоризны;
И не выдать своих друзей,
Своих родных, своей отчизны,
И все надежды юной жизни
Изгнать из памяти своей…
О, помню я моих судей.
Их смех торжественный, их лицы,
Мрачнее стен моей темницы,
И их предательский вопрос:
"Ты людям славы зов мятежный,
Твой ранний блеск, твои надежды
И жизнь цветущую принес,
Что ж люди?"
С набожной мечтою
И чистой верой – не искал
Я власти, силы над толпою;
Не удивленья, не похвал
От черни я бессильной ждал;
Я не был увлечен мечтою,
Что скажут люди – я не знал!
О добродетель! где ж непрочный
Твой гордый храм, твои жрецы,
Твои поклонники-слепцы
С обетом жизни непорочной?
Где мой кумир и где моя
Обетованная земля?
Где труд тяжелый и бесплодный?
Он для людей давно пропал,
Его никто не записал,
И человек к груди холодной
Тебя, как друга, не прижал!..
Когда гром грянул над тобою
Где были братья и друзья?
Раздался ль внятно за тебя
Их голос смелый под грозою?
Нет, их раскрашенные лицы
И в счастья гордое чело
При слове казни и темницы
Могильной тенью повело…
Скажи, чем люди заплатили
Утрату сил, души урон,
И твой в болезнях тяжкий стон
Какою лаской облегчили?
Какою жертвой окупили
Они твой труд и подвиг твой?
Не ты ль, как мученик святой,
Молил изгнанья, как свободы?
В замену многих тяжких лет
Молил увидеть солнца свет
И не темниц, а неба своды?
И что ж от пламенных страстей,
Надежд, возвышенных желаний,
Мольбы и набожных мечтаний
В душе измученной твоей
Осталось?
Вера в провиденье,
Познанье верное людей,
Жизнь без желаний, без страстей,
В болезнях сила и терпенье,
Всё та же воля как закон,
Давно прошедшего забвенье
И над могилой сладкий сон!
Вот, друг мой, книга пред тобою
Протекшего. Ты видишь в ней
Мою борьбу с людьми, с судьбою
И жизнь труда, терпенья и страстей.
Не видел я награды за терпенье,
И цели я желанной не достиг,
Не встретил я за труд мой одобренья,
Никто не знал, не видел слез моих.
С улыбкой я несу на сердце камень,
Никто, мой друг, его не приподнял,
Но странника везде одушевлял
Высоких дум, страстей заветный пламень.
Печальный сон, но ясно вижу я,
Когда, людей еще облитый кровью,
Я сладко спал под буркой у огня,
Тогда я не горел к высокому любовью.
Высоких тайн постигнуть не алкал,
Не жал руки гонимому украдкой
И шепотом надежды сладкой
Жильцу темницы не вливал…
Но для слепца свет свыше просиял…
И всё, что мне казалося загадкой,
Упрек людей болезненный сказал…
И бог простил мне прежние ошибки,
Не для себя я в этом мире жил,
И людям жизнь я щедро раздарил…
Не злата их – я ждал одной улыбки.
И что ж они? Как парий, встретил я
Везде одни бледнеющие лицы,
И брат и друг не смел узнать меня;
Но мне блистал прекрасный луч
денницы,
Как для других людей;
Я вопрошал у совести моей
Мою вину… она молчала,
И светлая заря в душе моей сняла!..
Бог видел всё… Он труд мой освятил…
Он мне детей как дар святой, заветный,
Как мысль, как цель, как мира ветвь
вручил!
Итак, мой друг, я волей безотчетной
И мысль и цель тебе передаю,
Тот знает их, кто знает жизнь мою.
Я эту жизнь провел не в ликованьи.
Ты видела, на розах ли я спал;
Шесть лет темничною заразою дышал
И двадцать лет в болезнях и в изгнаньи,
В трудах для вас, без меры, выше сил…
Не падаю, иду вперед с надеждой,
Что жизнию тревожной и мятежной
Я вашу жизнь и счастье оплатил…
Иди ж вперед, иди к призванью смело,
Люби людей, дай руку им в пути,
Они слепцы, но, друг мой, наше дело
Жалеть о них и ношу их нести.
Нет, не карай судом и приговором
Ошибки их. Ты знаешь, кто виной,
Кто их сковал железною рукой
И заклеймил и рабством и позором.
Не верь любви ласкательным словам,
Ни дружества коварным увереньям.
Ни зависти бесчестным похвалам,
Ни гордости униженной – смиренью.
Не доверяй усердию рабов:
Предательство – потребность рабской доли…
Не преклоняя главы для сильной волн,
Не расточай в толпе бесплодных слов…
Иди вперед… прощай другим пороки,
Пусть жизнь твоя примером будет им.
И делом ты и подвигом святым
Заставишь чтить и понимать уроки.
Ты мир пройдешь поросшею стезей,
Но не бледней пред тайной клеветою,
Не обличай пред наглою толпою
Борьбу души невольною слезой.
Будь выше ты бессмысленного мненья…
И люди, верь, прочтут с благоговеньем
В глазах твоих спасительный упрек…
Я знаю сам, трудна твоя дорога,
Но радостно по ней идти вперед;
Тебя не звук хвалы кимвальной ждет,
Но милость праведного бога!..
Когда я в мир заветный отойду.
Когда меня не будет больше с вами,
Не брошу вас, я к вам еще приду,
И внятными, знакомыми словами
К отчету вас я строго призову.
От вас мои иль вечные страданья,
Иль вечное блаженство – всё от вас.
Исполните надежды и призванье,
И труд земной пройдет, как день, как час,
Для нераздельного небесного свиданья.
 

1848