Текст книги "Диана"

Автор книги: Владимир Жаботинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Я им крикнул:

– Завтра еду в Россию, „чао!“

Никто не провожал меня. Кондуктора уже прокричали: „In vettura!“ [44]44
  In vettura (итал.) – в вагон


[Закрыть] и захлопнули дверцу моей неуютной клетки. В это время я услышал знакомый свисток, на мотив припева Марсельезы.

Гоффредо шел вдоль поезда, заглядывая в окна третьего класса. Я не откликнулся. Жгучая горечь поднялась к моему горлу, прежнее, давно не испытанное чувство обиды и унижения прихлынуло к вискам.

Он меня увидел:

– Отчего ты не известил меня, что уезжаешь? – спросил он, бегая глазами.

Я ответил:

– Долго объяснять, сейчас тронется поезд.

Он сказал:

– Я узнал и пришел пожелать тебе счастливой дороги. Когда вернешься?

– Я больше не вернусь.

Он замолчал. Ему было не по себе. Я не понимал, зачем он пришел сюда, но видно было, что ему опять хочется заговорить со мною просто и задушевно, как прежде, только он не находит первого слова, и я должен начать. Оставалась минута или меньше, и вдруг это все мне показалось ужасно безразличным. Я внутренне махнул рукой и хотел сказать ему что-нибудь ласковое, но в эту секунду старший кондуктор закричал: „Partenza“ [45]45
  Partenza (итал.) – отправление


[Закрыть]. И от этого слова мое чувство безразличия как будто еще углубилось и прошла даже охота сказать Гоффредо ласковое слово. Голос его дрожал:

– Ты сейчас уедешь. Ради всего святого!

Младшие кондуктора повторяли разными голосами на разных расстояниях от нас: „Partenza, Partenza!“ – и мне казалось, что все уже далеко, все расплылось в одном бесцветном пятне; я скверно провел ту ночь, спать мне хотелось, а не разговаривать.

– Ради нашей былой дружбы! – сказал Гоффредо, держась за раму. – Я живу без минуты покоя. Я так больше не могу. Я хочу знать, я тебе клянусь – я не скажу ей ни слова, я сейчас забуду все, что ты мне откроешь; только дай мне вздохнуть свободно, ради Господа Бога!

Поезд пошел, и Гоффредо пошел с поездом, не выпуская рамы. Он смотрел на меня с отчаянием и растерянностью и повторил еще два раза:

– Я сейчас забуду, только скажи.

Поезд пошел скорее.

– Прими руку, милый, – сказал я торопливо и отогнул его пальцы осторожным движением. Маленькая заботливость его тронула, дала ему какую-то надежду, радость, почти жадность мелькнула в его глазах; он сложил руки и заговорил, ускоряя шаг вровень с вагоном:

– Ну? Одно слово. Если что было, скажи да, если ничего не было, скажи нет. Я остановлюсь, если тебе неловко, ты мне крикнешь издали, только крикни громко. Только крикни! Я тебя умоляю. Ты меня отравил, ты меня придавил к земле, освободи меня…

Он остановился и протянул ко мне руки; поезд уходил; я облокотился и смотрел на него с любопытством. Его лицо померкло снова, между нами было уже несколько метров расстояния; он изо всей силы крикнул:

– Скажи!!!

Я невольно засмеялся и отодвинулся от окна, а поезд пошел еще скорее.

1910