Текст книги "Летучий корабль"

Автор книги: Владимир Голубев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Да, видно, выбора нет, придётся послушать несуразного скомороха.

На том и порешил царь. Елисей на уговоры согласился, и утром они выехали в сторону птичника. По требованию свиты привёл птичник девицу в серой рубахе, всю в пуху и перьях.

Поклонилась она царю, а Демьян и говорит:

– Девица Божена, не к кому нам сватов посылать, не ведаем твоих отца и мать, потому, по царскому велению, объявляем указ, хотим тебя, девицу без рода и племени, взять в жёны нашему единственному сыну Елисею. Но при одном условии, если наш сын пройдёт три испытания и, хотя бы одно из них выполнит. Вот какие: первое – перескочить через гору, второе – угодить стрелой в луну, третье, и последнее – голыми руками свалить столетний дуб.

– Я готов к испытаниям! – подтвердил Елисей, робко глядя на девушку.

Царь тогда продолжил:

– Если удастся исполнить задание, то тогда и определится твоя счастливая доля – поведёшь нашу птичью прислужницу под венец. Ну, а если дашь маху, то пойдем тебе выискивать новую невесту, не может быть, чтобы на Божене свет клином сошёлся. А потом, перед нами точно она? Из-за пуха не могу рассмотреть невестку. Умойте её!

Старший птичник с испугу попасть в царскую немилость, окатил птичницу из ведра водой. Расплакалась Божена и сквозь горькие слезы молвит:

– Ваше царское величество, а меня-то хоть кто-то спросил? Или, может, силком потащите под венец?

– Силком-то даже корову не оженишь. Так говори, прямо перед всем честным народом – люб тебе Елисей, али не люб?

Наморщила лоб Божена, отряхнулась от воды и пуха и говорит:

– А вот пусть попробует выполнить богатырские задания, а то перед моей сестрой наверняка как павлин хвостом вертел.

– Сестрой?! Так ты Божена, сестра Красавы-Красы Золотой косы? – спросил царевич.

Не сразу отозвалась девица, поняла, что невольно обмолвилась:

– Да, я царского рода, мой батюшка царь Януш. Я удрала из дома, чтобы более не видеть своими глазами казней женихов моей сестрицы.

Дальше Божене отступать было не куда, и она промолвила, глядя царевичу в глаза:

– Я согласна стать твоей женой! А про эти испытания, царевич Елисей, позабудь, а то ещё вновь изувечишься, и так после Дивно Града еле с головой на плечах остался.

Но упрямый царевич, словно ошалев от счастья, вскочил на доброго коня, разогнался и Огонёк махнул прямо к белым облакам. Высоко-высоко в небо взвился конь со своим седоком, и вот они уже благополучно миновали вершину горы, что поболее будет, чем в саду у Красавы.

Следом Елисей взял в крепкие руки свой испытанный лук, и что было силушки натянул тетиву и пустил серебряную стрелу прямо на луну. Со свистом унеслась в лазоревые дали пернатая и угодила прямо в ночное светило, в серебряную сестрицу самого Ясного Солнышка.

Далее указал перстом царь-батюшка на дуб в три обхвата и по-свойски промолвил на ухо наследнику:

– Быть может, откажешься, сынок? Она и так согласна, прибереги силушку-то богатырскую, ещё пригодится. – Не останавливай меня, любезный батюшка! Эх, была – не была!

И упёрся Елисей руками в ствол, а ногами в землю и со всей своей силушки налёг на дерево. Затрещал дуб, склонился, ещё чуть-чуть нажал царевич, и рухнул великан оземь, словно подкошенный.

Царица тут подала сыну вышитый платок и золотое кольцо:

– Иди, сынок, вручай невесте.

Но тут царь с лукавой улыбкой оглядел свою свиту и говорит:

– Царевича Елисея мы проверили, а вот как нам испытать невесту, чтобы разобраться, царская дочь она или нет?

Загалдели бояре, мол, надобно, для порядка и соблюдения традиций.

– Я готова, – отвечает Божена.

– Я думаю, батюшка ваш, король Януш, брал вас на охоту или конные прогулки?

– С самого малолетства. Он всегда грезил о сыне-наследнике, но как назло, родились девочки, потому мы обучены всему, даже управляться с саблей, а не то что с конём.

– Так тому и быть! – приказал Демьян. – Подать сюда резвого Огонька!

К замарашке слуги подвели коня. Дух птичницы насторожил лошадь, и он с опаской покосился на девушку, принявшей поводья. Когда Божена очутилась в седле, Огонек от волнения захрапел и попробовал скинуть дерзкую незнакомку, но вскоре понял, что его затея бесполезна.

– Дайте мне саблю! – скомандовала девица.

Елисей вручил Божене тяжелый клинок. Она пустила коня вперёд шагом, потом Огонёк нехотя согласился и побежал рысью, всё время убыстряя аллюр, но вскоре почувствовав в седле серьезного всадника, подчинился его воле и перешёл на галоп. Птичница развернула коня и пустилась обратно, вытянув вперед руку с саблей, скача мимо короля и остолбеневшей от её выучки свиты, она легко острием клинка поддела с головы Демьяна корону, и конечно, вернула, без труда спрыгнув с Огонька на землю.

– Достаточно, ваше величество?

– Довольно, пока моя головушка цела! Смотрины окончены.

Царь Демьян улыбнулся, а царица даже захлопала в ладоши, а вслед за ней и всё царское окружение принялось восторженно поздравлять Елисея.

– Коли сужено-ряжено, – как заправский сват, продолжил царь, – так ваш товар надо купить!

На том и порешили, ударив по рукам – играть свадьбу. Невесту отослали на женскую половину дворца, к нескрываемой радости царицы и приближённых боярынь. Немедля вызвали златошвей с шелками, да самых наилучших портных с парчами. Следом, как муравьи, набежали кружевницы с кружевами и цирюльники со шпильками, эх-ма, всем работёнка найдётся.

* * *

Как говорится, не откладывая в долгий ящик, вскоре сладили в стольном граде пир на весь мир. За богатыми столами толпы гостей – бояре и купцы, ратники и горожане, сельчане и мореходы, всем нашлось место на свадьбе Елисея и Божены. А во главе веселого застолья восседал сам жених – ясный сокол, и невеста – белая лебёдушка. Рядышком с ними потчевали Собаку и Котейку, а Чижику-то, птахе, на серебряное блюдце пожаловали не просто семян репейника, а медовых орехов из дальних стран и диковинного изюма.

А к вечеру, когда приглашённый народец подустал, да погрузнел от яств и напитков сладких, да уже слуги принялись раздавать гостям подарочки, тут спустился прямо с небес пред светлыми очами царевича незваный гость – Чёрный Ворон. Все вокруг замерли от удивления. А он улыбается и подаёт молодым на серебряном блюде подарочек – рог диковинный, золотой, да самоцветными каменьями изукрашен.

– Поздравляю новобрачных – царевича Елисея и прекрасную царевну Божену. Вот вам подношение от отца невесты, царя Януша.

Народ так и ахнул, услышав, что невеста-то не бедная сиротка, а и правда царских кровей. Взял царевич в руки принесённый рог, хотел было со всей силы дунуть в него, да только ему Божена молвит:

– Не бери, не надобно, Елисеюшка, знаком он мне с детства. Не к добру всё это.

Но не послушался царевич молодой жены, затрубил в рог. Разбежались тут в стороны тучи-облака и появился над площадью воздушный корабль с парусами о четыре мачты. Команда за колокольню зацепила якорь, а следом по трапу спустился сам царь Януш с дочерью Красавой-Красой Золотой Косой. Толпа со страха разбежалась в разные стороны, а кто давай и под столы прятаться. А прибывшие гости благочинно шествуют прямо к золочёному престолу. Царь Демьян почётных гостей привечает и ведёт в покои каменные, пред очи молодых:

– Ну, что, новобрачные, принимайте дорогих гостей!

Говорит царь Януш:

– Здравствуй, доченька, вот ты куда запропала, когда из родного дома убежала! А мы с твоей сестрой ночами очей не сомкнули, все глаза выплакали, да гонцов и стрельцов во все стороны разослали.

Божена встала из-за стола навстречу отцу:

– Здравствуй, батюшка, здравствуй, дорогая сестрица моя старшая, проходите к столу. Напротив нас с Елисеем присаживайтесь, да угощайтесь, будете на нашей свадьбе дорогими гостями.

Вот только Красава остановилась как вкопанная и с жениха глаз не сводит:

– Да с опаской я гляжу на жениха, знаком он нам. Хочу поинтересоваться, вы ему голову-то на суровую нитку пришили, али ещё как она держится, поделитесь секретом. Ведь над ним потрудился наш заплечных дел мастер – палач, оставил его, так сказать, без буйной головушки.

Бояре да дворяне враз утихли, купцы да мастеровые замерли, не сводят глаз с Елисея. Да тут еще вновь гостья говорит:

– Привет, сестрица. А ведь помнится, сватался ко мне твой Елисеюшка, да только он – косорукий, не одного задания выполнить не смог.

Не растерялась Божена, в карман за словом не полезла:

– Так надо надеяться, Красава, сыскался молодец, что полюбился твоей душеньке?

– Нашёлся.

– Кто же этот удалец? Кому же повезло?

– Вот, супруг мой венчанный – Чёрный Ворон, – и Красава указала перстом на супруга.

– Черный Ворон? Твой муж – оборотень? О таком ли счастье ты мечтала, сестрица?

– Не твоё дело, скверная девчонка, тут при всех рассуждать – о чем я плакала в подушку.

– Вот до чего тебя довела твоя гордыня.

– А, ты сама, разве ты не мечтала о царевиче на богатырском коне? И во сне его не раз видала?

– Мерещился он мне, вот судьба и привела в царство доброго Демьяна, где я лишь вначале мечтала только укрыться, чтобы не лицезреть твоего жестокого кровопролития. Где же это видано – рубить головы невинным женихам! Да только в страшных сказках!!!

– Ну и пусть, зато мой муженек прямо по мне – покорный и терпеливый! Смотри, сестрица!

Красава-Краса свистнула, и к ней со всех ног поспешил Черный Ворон, забывши про Елисея. Подбежал, на ушко шепчет:

– Что желает моя царевна?

– Прокатиться, да с ветерком.

– Так ты только с воздушного корабля, разве тебя не продуло?

– Без разговорчиков.

– Ведь как-то неудобно, люди кругом, а потом, чужие царь и царица.

– Давай не ломайся, Воронок, лучше спину подставляй.

Смиренно повернулся Черный Ворон, вскочила царевна на хребет мужа и принялся он её под шутки прибаутки катать среди гостей. Несётся без оглядки, токмо изредка поглядывает на Елисея, мол, спаси, товарищ. А что царевич сделает? Не суйся в чужой монастырь со своим уставом.

Посмотрел на творимое безобразие царь Демьян и вверх поднял чашу-братину с медовым вином, да для наставления говорит юнцам:

– На прощанье или, как у нас говорят, «на посошок», поведаю разлюбезным гостям одну нехитрую быль – один невежда приручил лису. Зачем, вы меня спросите? Да чтобы в лес лишний раз не таскаться, ловушек не ставить! Но только вскорости залаяла по-собачьи плутовка, да и хвост стал крючком, как у последней дворняги. Вот так и люди должны держаться вековых заветов, чтоб не обернуться перед людскими очами в постыдное посмешище.

В тишине прошла по кругу чаша сия, да вскоре под гусли и жалейку оставили шумное застолье невеста и жених.

Вот так славной белой лебёдушкой сверкнула та развеселая свадьба. Гости довольны, да и хозяева с прибылью.

С месяц ещё гостили у царя Демьяна сосед – царь Януш с Красавой-Красой Золотой Косой, да с Чёрным Вороном. Да пришла пора, постучала в ворота, надобно лететь обратно. Вот тогда на прощанье и шепнул Ворон закадычному дружку:

– Не поверишь, но я частенько жалею, что возвратился в человеческий облик. Лучше оставался бы вечным странником-вороном или рыбаком, пусть холодно и голодно, зато дивное приволье. Не по мне царские заботы и хлопоты…

* * *

Сколь не скули на время, да токмо золотая пора – молодые лета. Не сидится новобрачному на месте, всё несёт его куда-то, не находит покоя даже подле красавицы жены. Так, прямо в медовый месяц засобирался царевич Елисей на охоту, позвал с собой ненаглядную Божену и, конечно, приятелей стародавних – Собаку, Котейку, да Чижика. Колесят по лесам да оврагам, то рябчика добудут, а то тетёрку. Места вокруг дремучие – день езжай, два, кругом только темные дерева да колючие кусты, а ещё страсть такая – болота топкие, да вязкие, по полдня надобно перебираться, даже журавли облетают дальней сторонкой.

Видят как-то путники в глухой дубраве среди ольховника речку с черной водой. Вброд не переедешь, больно глубина велика, мостов и в помине нет. Что делать? Решили переночевать на берегу и на утро поискать переправу.

Забросили под бережок сети, вытянули, а там хоть шаром покати. Глядят, а с ветки трухлявой ветлы в воду падает муравей. Бултых как в чернильницу, и только круги побежали, перекатываясь по волнам. Но вскоре утопленник вынырнул, только не робким муравьишкой, а уже шустрой водомеркой. Дивятся друзья чуду небывалому.

– Душа моя, пойду-ка я искупаюсь, – говорит царевич супруге.

– Милый, не надо, чует мое сердце вещуньи беду неминучую.

– Божена, да что ты, надо изведать на себе чудо чудное! Я лишь только ополоснуть и сразу на берег.

– Прошу тебя, не подходи к воде!

Долго ещё Божена умоляла мужа не купаться, но упрямый Елисей из любопытства всё же нырнул в хладные воды и тотчас обернулся медведем. Выбрался на берег и завыл от ужаса на всю округу:

– Как же я теперь батюшке и матушке покажусь на глаза таким косматым топтыгиным?

А Божена говорит:

– Видно, не закончились козни врагов твоих.

– Что же делать, любимая, зачем я ослушался тебя?

– Не печалься, Елисей, что-нибудь придумаем, утро вечера мудренее – отвечает Божена.

Подивились верные товарищи царевича его превращению в зверя, да следом за ним прыгнула Собака в воду и обернулась Волком. Затем Кот сиганул в хляби и обратился в Рысь, а Чижик кинулся в набежавшую волну и явился на свет в личине Золотого Орла.

Говорит Волк:

– Елисей и Божена, оставайтесь пока здесь, а мы с Рысью и Орлом выведаем путь-дорожку к снятию заклятия.

Так и порешили. Сладили шалаш, в нём почивала царевна, а медведь у входа охранял её от свирепых зверей. День ждут, второй, в конце третьего возвращается Волк:

– Обежал я всю округу, не ел и не спал, глаз не смыкал. Волков расспросил, росомах допросил, у медведей спрашивал, и выведал – впервые такое стряслось на Черной реке.

– Вот как же я теперь батюшке и матушке покажусь на глаза таким лохматым топтыгиным?

– Не печалься, Елисей, что-нибудь придумаем.

Следом явилась Рысь:

– Обошла я весь лес – толковал с куницей и горностаем, был у мудрого филина и быстрой белки, да всё без толку, перепуганы боровые жители, ничего не ведают.

– Вот как же я теперь батюшке и матушке покажусь на глаза таким лохматым топтыгиным?

– Не печалься, Елисей, что-нибудь придумаем.

А в полночь спустился с неба Золотой Орел и говорит:

– Облетел я всю державу, крылья истрепал, капли воды не выпил и пера не почистил. Беседовал на озере с лебедем и с сойкой в непроходимом лесу-сузёмке, да ещё посреди степи столкнулся с сорокой-белобокой, зелёный хвост – любопытный нос. Разузнал у трещотки, что подстроил нечистое дело тот самый водяной, который хотел потопить несчастную собачку.

– Вот как же я теперь батюшке и матушке покажусь на глаза таким лохматым топтыгиным?

– Не печалься, Елисей, что-нибудь придумаем, тем более выведали корень зла.

На следующий день, лишь на востоке взошло солнце, отправились друзья на берег дальней реки, где живёт Водяной. Волк и Рысь лесом неслись, обходя жильё. Орёл в небе дорогу указывал. А Елисей шёл последним, за супругой, чтобы людей не страшить, а когда в деревни заходили, то Божена, как скоморохи, рядила на него ошейник, да неволила приплясывать под дудку косолапого, словно дрессированного.

Через неделю пути приспели друзья-товарищи на ту переправу, где царевич избавил от смерти собачку. Как издревле отцами-дедами установлено, угостили речного дядьку – вина и масла вылили, хлеба накрошили, да токмо, как ни крути, всё без толку – так и не объявился подводный хозяин. Тогда друзья принялись караулить проказливого водяника, желая добраться до него хитростью.

Поднялся в небо Орел и стал кружить над речкой. Заприметил тень, да как кинется в волны, да зря – то красна рыба-сёмужка идёт на нерест. Тогда тёмной ноченькой Рысь укрылась на берегу под высоким яром. В полночь, лишь только в лунной дорожке промелькнули тёмные полосы – сорвался кот, метнулся в воду, да без толку – в острых когтях оказался пучок тины.

В следующую ночь наступила очередь Волка затаиться под высокой кручей. Полная луна, что хорошая лампа, хоть иголки собирай, всё видно. Вот в полночь серый дождался, когда из омута вынырнула чёрная рыба, да кругом закрутилась по реке, словно детский волчок, и вскоре обернулась в крылатую щуку с горящей чешуёй. Обмер сторож, боязно ему, но следом за рыбиной из речных глубин явился вороной конь с волнистой гривой и бегом на луг. Уразумел Волк, что настал его час, да как бросится ему наперерез, сиганул прямиком на лошадь и хвать острыми зубами за шею. Заметался конь по берегу, то в лощину кинется, то бросится на острые камни! Да, где там, разве оторвешь верного дружка Елисея. Как ни вертелся да ни кружился подводный гость, но в конце концов, как сноп, рухнул на песок и обернулся в водяного. Взмолился пленник:

– Отпусти меня, серый бирюк, я в жизнь никого не обижал.

– Ох и врешь, ты водяной.

– А не то я лешему пожалуюсь.

– Жалуйся. А я не служу лешаку. Мой верный товарищ – Елисей. Теперь ведаешь, кость обглоданная, почему я всю ноченьку караулил тебя? Немедля говори, как воротить облик царевичу.

– Дождался… Видно, и вправду злые языки плетут, преданнее людской дружбы нет ничего на свете. Посмотри, ведь ты из-под воды вытянул бедного старика, да вековечным уроком всё мне станет.

– Говори, Водяной, не заговаривай мне зубы, вон и заря уже алеет.

– Ладно, поведаю, не утаю, дел-то раз-два и готово – найдите реку с серебряной водой, и там воротится человечья личина царевича. Но долго не тяните, только одна луна у вас. Не поспеете, навеки прирастет шкура к нему, да следом и нутро захлебнётся звериным рыком.

– Смотри, дедушка, если обманул! Только где нам разыскивать эту самую речку? Куда ты её спрятал?

– Батюшка ещё мой покойный говаривал так – «иди туда, куда глаза глядят, найдешь то, чего не ожидал». А сам я там не бывал – надобности не было, нас-то, водяных, из дома лишний раз не выгонишь.

– Эх, перекусить бы тебе горло.

– Был бы всамделишным волком, то перегрыз бы. А собака всегда сердечна, нет в ней прирождённой злости.

– Гнилая борода, как ты разнюхал, что я пёс?

– Дык, я запросто вижу, кто под чьей личиной кроется.

– Заруби себе на носу, Водяной, если обманул, я тогда останусь навечно в волчьем обличье, ни ты и ни твоя родня не ступит более на берег, я вас день и ночь караулить стану.

– Запомнил, как такое забудешь.

На том и распрощались Волк и Водяной.

Вскоре вернулся Волк к царевичу и поведал о посуле речного хозяина. Делать нечего, собрались друзья опять в дальний путь. Идут куда глаза глядят, да за луной следят, денёчки считают, зарубки на посошке делают.

У Божены сапожки сносились, пришлось в ближайшей деревне прикупить лапти.

Прошла одна седмица, следом вторая, подобрались они уже к неведомым горам. Не тем, виденным Елисеем на закате, а к новым, восточным. Но никто не укажет и не покажет, где же та диковинная Серебряная река. Редкие прохожие головой машут, мол, неведомое место, а в трактирах постояльцы недоумённо плечами пожимают. Миновала ещё никчёмная неделя. Совсем опечалился царевич. Божена с друзьями с него глаз не спускают, всё успокаивают – то прибаутку расскажут, то песенку споют, да мало толку – всё унылы глаза Елисея. Просит царевич:

– Орёл, а Орёл, взвейся в небо и глянь, нет ли среди ручьев и рек того потока, что походит на Серебряную реку!

Поднялся в небеса Орёл и скрылся за облаками. Опять просит царевич:

– Волк, а Волк, поспеши в лес, разведай все тропинки, может, найдешь мою реку!

Убежал Волк. Сызнова просит царевич:

– Рысь, а Рысь, поднимись на вершину самого высокого дерева и взгляни, нет ли хоть ручейка с блестящими водами.

Рысь направилась на самую высокую сосну, что цепляла вершиной за облака. Снова умоляет царевич:

– Божена, любимая Божена, поищи заветную дорожку, что приведёт меня к спасению.

– Ладно, милый, только будь здесь и дождись нашего возвращения.

Опять упрашивает царевич:

– Огонёк, верный мой товарищ Огонёк, поторопись на отроги здешних гор, может, там нас ждёт таинственная река? Чую, всё сильнее и сильнее во мне приживается звериное, с каждым часом берёт силу над человеком.

Без узды и седла ускакал в горы конь. А медведь остался один-одинёшенек, свернулся калачиком под сухой березой. Спит спокойно, да и кто посмеет обижать громадного мишку? И снится ему сон, будто выпал снег, а он укрылся от зимнего бурана в берлоге и проспал до весны. А когда верба украсилась жёлтыми серёжками, он очнулся от долгого забытья под песенку неугомонного зяблика.

Проснулся царевич, глядь, вернулся Орёл, сидит, тоскует – не разглядел он с небес чудной реки – землю прикрыл туман. Затем возвратился Волк, да только кручина в его сердце поселилась, не напал он в тайге на дивные истоки, ведь кругом кусты с иголками, не прорвёшься. Следом спустилась с ветвей Рысь, виновато легла у ног товарища, пусть все когти обломала, да без толку – марево укутало вершины деревьев.

К вечеру явилась Божена:

– Милый мой, я обошла все тропки-дорожки, но у подножья гор они все обрываются – какие травами заросли, какие камнями засыпало, а где прямо засека из деревьев, куда идти, не ведаю. В здешней глуши не слыхать ни человека, ни зверя.

Поутру последним вернулся Огонёк и поднял на ноги всех друзей:

– Пойдёмте в горы, когда я оказался на самом верху, то дождался восхода, и лишь заалела заря, я ударил копытом по камню, он тотчас лопнул, и из-под него хлынула вода, заблиставшая, как Млечный путь.

– Где это место? – спросил Елисей.

– На вершине горы, по её склону несётся поток в неведомую страну, покрытую, пока видит глаз, бескрайними лесами и болотами.

– Идёмте, друзья, нам нельзя терять ни минуты.

Вышли они в кручам искать исток дивной реки. Не один день поднимались к высоким вершинам, обходили пропасти и ущелья, карабкались по отвесным скалам, пока не вышли к незнаемой реке. Видят они – водопад искрится тысячами серебряных брызг, и падая в бездну, уносит шумящие стылые потоки вдоль сверкающих от росы берегов.

Божена принялась дёргать царевича за шерсть, приговаривая:

– Елисеюшка, сегодня грядёт новолуние, отведённый нам лунный месяц истечёт, как песок сквозь пальцы.

– Я хочу пить и хлебну этой воды. Если уж мне начертано судьбой остаться навечно в проклятом обличье лесного зверя, то лучше оставь меня здесь одного, а сама с друзьями возвращайся домой и забудь меня.

– Я останусь рядом, ты мой суженый и я не отступлю. Мы выстроим хижину, и я буду тебе помогать выживать в глухой чаще.

– Не забывай, Божена, ведь Водяной говорил, что я весь переменюсь и стану неистовым медведем, не постигающим слов и не знающим жалости. Ещё не хватало, чтобы я тебя растерзал, как лютый зверь. Прости, что я поломал твою жизнь. Поклянись мне, что если мой облик не вернётся, то ты уйдёшь домой.

– Только если ради тебя.

Они подошли к бурлящей реке. Зеленый листик сорвался с ветки берёзы и, слетев вниз, пал в кипящий поток, в тот же миг он пожелтел, и вода, подхватив беднягу, понесла его дальше в неведомую долину.

– Будь, что будет, – вымолвил Елисей и наклонился к воде, смотря на своё отражение. – Даже сейчас я нисколько не жалею, что тогда избавил от смерти собаку. Мои отец и мать мечтали, чтобы у меня была жена и друзья, и я ведь этого добился, получается, не напрасно я жил на этом свете? Прощай, любимая Божена, прощайте, мои сердечные приятели.

Дрогнуло сердце жены:

– Не надо, Елисей, оставайся пусть медведем, но живым! – закричала Божена, но было поздно, царевич сорвался с камня вниз и погрузился с головой в студёную воду. Налетевшая пена скрыла царевича из виду, и в пучине его поток подхватил и по камням поволок вниз по течению.

– Постой, царевич! – Крикнул Волк и бросился в поток.

– И я тоже, – вслед за ним закричала Рысь.

– Нет, я первый, – с небес, камнем в воду, рухнул Орёл.

Шумное течение подхватило друзей и понесло на острые камни.

* * *

Живо сказка сказывается, да не скоро дело делается. Божена побрела по берегу горной реки в поисках пропавшего любимого и друзей. Изредка ей попадались на глаза пучки бурой шерсти, перья, но Елисея не было видно.

Вышла царевна к озерку, в которое сбегало два шумных потока. Опустилась на камень и горько заплакала. Слышит, рядышком на ветке птаха, среди вороньего ора, засвистала, подняла голову, а там знакомый Чиж! А вокруг него вьётся стая галок да ворон, того гляди – заклюют. Но он смело прорвался к царевне в руки.

– Ты выжил?

– Да, и наконец-то распростился с обличьем орла. Знаешь, тяжеловато мне приходилось. Только вот чуть не одолело вороньё.

– Тогда давай-ка вместе искать Кота, Собаку и Елисея.

– Давай.

Пошли они дальше. Вскоре они на солнцепёке наскочили на старого знакомого: мокрого Котейку, и спрашивают:

– Ты жив, братец?

– Да вот, прихожу в себя, мяу. Мы, коты, не любим холодную воду, как, впрочем, и горячую. Да еще на меня в воде накинулись рыбы, думал, разорвут, насилу от них отбился и выбрался на берег.

– Когда кот ловит рыбу – это ясно и понятно, а вот когда всё шиворот-навыворот, это ни в какие ворота не лезет.

– Да уж, рыбы ловили кота, но не поймали пока! Ну да ладно, всё обо мне, да обо мне, мяу. А где гавкающее сокровище с виляющим хвостом, из-за которого разгорелся весь этот сыр-бор?

– Не знаем, пойдем-ка с нами искать? – предложила Божена.

– Пошли, знаю, что без кота вам жизнь не мила.

Идут они дальше, смотрят, на песочке дрожит собачонка, с шерсти капает водица. Спрашивают беднягу:

– Пёсик, ты уцелел?

– Только закоченел, гав-гав, будто опять зимой спишь во дворе, на порожний желудок. Я из воды-то еле вынырнул, там набросился на меня огромный таймень и давай кусать. Я поначалу хвост поджал, а потом тоже его прихватил, вот теперь полная пасть чешуи. Он от меня, кажись, и отстал.

– Пойдём-ка с нами искать Елисея, так быстрее согреешься.

– Находить друзей – это главное для собаки, гав-гав.

Пошли дальше Божена, Чиж, Кот и Собака, глядят, а среди валунов виднеется чья-то рука. Подбежали друзья, отбросили камни и разгребли песок и откопали еле живого царевича.

На скорую руку соорудили шалаш и стали приводить Елисея в чувство. Лишь на третий день он пришёл в себя и поведал, что в пучине озера накинулась на него русалка, владычица горного потока.

– Прямо русалка? – переспросила Божена.

– Да, с рыбьим хвостом и золотыми косами. Сперва защекотала меня, а потом закрутила в объятьях, даже шерсть клочками полетела по заводи. А затем она меня чуть живого камнем потянула на дно омута.

– Но как ты вырвался?

– Не ведаю, помню, только погоревал, что нет со мной верного булата, а потом рванул её что было сил за тугие косы… и очнулся уже на берегу без медвежьей шкуры.

Поглядела Божена на мужа и друзей и говорит:

– Выпавшие испытания станут нам всем хорошим уроком! Оставаться собой, вот что нам теперь надо.

Вода Серебряной реки помогла друзьям набраться сил и вскоре они наконец-то пустились обратно домой. Царевич Елисей стал ещё краше прежнего, только в глазах его поселилась кручина, да кудри на висках, видно, в память о чудесной воде, исцелившей его и друзей, покрылись серебром.

Долго ли они шли или коротко, но окольными путями всё же воротились во дворец, где их уже давно разыскивали. Царь Демьян принялся приучать сына к царским обязанностям, готовясь отправиться на долгожданный покой. Божена помогала мужу во всех делах, а самое главное, вскоре родился у них первенец и нарекли малютку Родионом Елисеевичем.

* * *

Да лишь только стародавние дела нестерпимо тянут нас вспять, не отпускают. Вот и явился как-то на ночь глядя в терем молодых старый дружок – Чёрный Ворон. Его усадили за стол в царских палатах, стали потчевать разными угощениями. Между делом поинтересовался царевич:

– А где твоя молодая хозяйка – Красава-Краса Золотая Коса?

– Ох-хо-хо, ты, Елисей – святая простота. Не может быть счастлив человек, погубивший столько невинных душ, рвавшихся к любви, подобно ночным мотылькам к горящей свече.

– А что-то произошло?

– Да жива-здорова Красава. Да только теперь ей всю жизнь томиться на дальних островах в Ледовитом Море-Окияне. А для царевны Божены я прихватил подарки от отца и приглашение с тобой и наследником посетить Дивный град. Его царское величество царь Януш прислал за вами свой Летающий корабль. Летите, порадуйте старика.

– А ты?

– Думаешь, он простит мне исчезновение ненаглядной дочери?

– А куда ты её спровадил-то?

– Не поверишь, но по старинному указу царя «О преданности жён», сослал я ее на те самые острова, где живет тот самый Зимерад.

– Не боишься, что она возвратится в Дивный град сорокой? Да потаскает всё твое золото или выклюет твои ясны очи.

– Царское величество не смог пережить отсутствие любимицы, теперь и я вынужден удалиться в изгнание. Но не беспокойся, я покину ваше царство и удалюсь к рыбакам на свободные острова в Ледовом океане. Когда-то я неплохо зарабатывал ловлей трески и зубатки.

– Мы можем подвезти тебя с Боженой, дороги на Севере ужасны!

– Что ты задумал, милый?

– Мы отвезём Ворона на Север и сразу улетим в гости к твоему отцу.

– Но это опасно! Наш ребенок может попасть в беду. Не забывай, там всё же дикий Край Света.

– Дикость у нас в головах и сердцах, не переживай, нет диких стран, есть дикие люди. Но мы не станем в тех местах надолго задерживаться. Да заодно проверим наши северные рубежи, как там стрельцы несут свою службу.

– Ладно, только давай в этот раз обойдёмся без приключений.

– Буду стараться.

На том и порешили. Друзья в ночь вылетели на Север с попутным ветром, тем более небо было звёздным. День они проболтались в небесах, огибая холмы и сопки, и скоро перед ними раскинулось синее море. Часть ветрил опустили, и команда дружно принялась маневрировать между островами. Вместо лоцмана был сам Чёрный Ворон, который прекрасно помнил ненавистные клочки суши, на которых он по воле случая и волшебника пробыл столько лет. Вот на горизонте показался большой остров, а рядом поменьше, усеянный озерцами, походивший на кашалота с открытой пастью, плывущего с востока на запад.

– Вот, полюбуйтесь, на место моей ссылки или даже скорее на мою тюрьму! – со слезами на глазах произнёс Черный Ворон.

– Не переживай, всё образуется, – успокаивала его Божена.

– Пускай вместо наказания меня пилит целыми днями сварливая Красава. Кстати, Божена, ты соскучилась по сестре?

– Да, мне её так жалко, несмотря на все обиды.

– Жалко? Она сживала тебя со света, хотела отравить и в конце концов выжила из дворца, а ты – жалко.

– Всё равно, она ведь моя сестра, а потом я надеюсь и молюсь, чтобы она раскаялась.

– Посмотрим. А у меня надежда только на сурового Зимерада.

* * *

Команда вскоре зацепила корабль за сосну, растущую на одинокой горе, и Божена с Родионом, Елисей и Чёрный Ворон сошли на твердую землю. Они долго пробирались по острову среди непуганых птиц и зверей, которые их совсем не страшились, не улетали и не разбегались. Друзья приблизились к узенькой бухте. И впереди замаячила хижина волшебника.