355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Цыбизов » Тайна «Соленоида» (др.изд.) » Текст книги (страница 13)
Тайна «Соленоида» (др.изд.)
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 12:30

Текст книги "Тайна «Соленоида» (др.изд.)"


Автор книги: Владимир Цыбизов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 3
Закономерность

…Более мощный концентратор нам необходим как воздух. Прежний слишком мал, он не в состоянии обеспечить лекарством даже сотой части всех больных раком, обращающихся в диспансер.

Мы сейчас и строим более мощный концентратор, и через неделю он будет готов. Но вы сами понимаете, Юрий, что без «ледовита» – он просто железный хлам. Умоляю вас: торопитесь с постройкой «Соленоида», без него нам не добыть ни грамма «ледовита» для нового концентратора, точнее для многих новых концентраторов, строительство которых начинается по решению нашего правительства… От «Соленоида» зависит жизнь десятков тысяч людей, помните это, Юрий, и торопитесь. Но торопитесь так, чтобы потом не переделывать судно…»

Юрий окончил читать письмо Недоборова, спрятал его в карман пиджака и посмотрел в окно кабинета. На дворе была ночь. Он вышел на заводской двор и направился в сборный цех, где находилась отремонтированная «Астарта». Нужно еще раз проверить прибор «Обри». Правда, мастер уверен в приборе, но лучше посмотреть его вторично, чем рисковать и «Астартой» и «Соленоидом». Недоборов прав: надо торопиться. И секретарь партбюро завода того же мнения…

Сборный цех находился под одной крышей с механическим. Точнее говоря, огромное помещение было разгорожено вдоль глухой стеной и получились два цеха. Но сборочный цех был метра на четыре короче механического, потому что в конце его находилось небольшое помещение, где обычно держали необходимый для сборщиков инструмент. Вот в этом-то небольшом помещении и находилась «Астарта».

Арбалетов распорядился поместить ее сюда потому, что боялся вторичного покушения на аппарат – он, как и полковник Сахаров, которому немедленно рассказали о случае на пляже, видел здесь диверсию. Следовательно, нужно было хорошо охранять «Астарту». Лучше этого помещения не придумаешь: двери окованы железом, запираются на двойные запоры, окно забрано решеткой. Крепость, да и только.

Юрий вошел в сборочный цех. Здесь уже не было ни одной живой души. Значит, все разошлись. Да и что им еще оставалось тут делать? Отремонтировали «Астарту», сдали отделу технического контроля – и пошли по домам. А дежурный, наверно, спит себе в кабинете начальника…

Юрий вошел в кабинет. Здесь находился технолог Борзенко. Он сидел на диване и читал – томик Гоголя. Завидев Курганова, технолог зевнул и благодушно заворчал:

– И що вам не спится? Бродют, ходют, як нэпрыкаянны души. Що на вас, бэссонница напала, чи що? Мабут, вы карбованцы туточки посиялы и зараз шукаите?

– Да я один прибор в «Астарте» хотел посмотреть. Что, уже весь народ разошелся?

– Увесь, хвакт.

– Аппарат заперт?

– А як же.

– Мне бы ключи…

– Пожалуйста.

Дежурный подал Курганову ключи и опять уткнулся в книгу.

Цех по-прежнему безлюден и молчалив. Под крышей замер мостовой кран. На узкоколейном пути, проложенном по середине цеха из конца в конец, тут и там стояли низкие вагонетки, на которых подвозились из других цехов тяжелые детали. Путь уходил под дверь, ведущую в то помещение, где находился аппарат.

Юрий подошел к двери, выбрал нужный ключ и попытался вставить его в скважину замка. Но ключ не шел в отверстие. Посмотрел – в скважине торчал ключ. Он был вставлен изнутри.

Вдруг за дверью послышался лязг железа и слабый шорох. Значит, там действительно кто-то есть?

– Откройте! – застучал Юрий кулаком в дверь. И затих в ожидании. Дверь не отворялась. Шум внутри комнаты прекратился. «Какого же черта он там копается? – подумал Юрий. – Или, может, мне просто послышалось? Но откуда же появился ключ?»

Вот до слуха опять долетел звук… Как будто скрипнула дверь… Черт возьми, да это же кто-то открыл дверь в механический цех! Там есть такая дверь. Когда-то через ту дверь было сообщение между этими двумя цехами. Кто же здесь ходит? И почему вышел не через эту, а через ту дверь? Ведь той дверью никто почти не пользуется. Неужели человек хочет, чтобы его не видели? Надо посмотреть, кто это такой…

Из сборочного цеха в механический можно было пройти через специальную дверь, никогда не запирающуюся, так как ею часто пользовались. Юрий открыл дверь в механическое отделение, миновал линию токарных станков – и остановился, пораженный: на полу у стены полыхало пламя! Огонь подползал к открытой двери, через которую была видна «Астарта». Юрий бросился вперед и зашлепал ботинками по мокрому полу. В нос ударил резкий специфический запах керосина. Только тогда Юрий заметил, что бежит по темной луже керосина, которая широкой полосой тянулась из-под двери, ведущей в соседний цех. "

Беда! – молнией пронеслось в голове. . Кто-то разлил керосин и устроил пожар…»

Он шире распахнул дверь – и увидал кормовой срез аппарата «Астарта». Еще полчаса назад аппарат находился на середине помещения, а теперь подвинут вместе с вагонеткой, на которой он лежал, вплотную к двери. Какой же негодяй это сделал?

Но раздумывать было некогда. Надо быстрее захлопнуть дверь и не дать огню проникнуть в помещение с аппаратом. Иначе «Астарта» сгорит: весь пол залит керосином, по всей вероятности вылитым из бачка, валявшегося возле стены. Керосин залил весь пол и рельсы, на которых стояла вагонетка. Достаточно малейшей искры, чтобы аппарат утонул в сплошном море огня.

Моментально оценив обстановку, Юрий рванул дверь к себе. Но она уперлась в горизонтальные рули аппарата и не смогла закрыться: она не дошла до косяка пальца на два. Значит, надо откатить аппарат…

Юрий попытался сдвинуть вагонетку, толкая аппарат в корму всем телом, но поскользнулся и упал на колени. Брюки намокли в керосине. Но он не обратил на это внимания: глаза остановились на колесе, соскочившем с рельса. Тут же валялся болт. Все ясно: враг положил болт на рельс, разогнал вагонетку – и колесо соскочило на пол. Теперь аппарат не сдвинешь. Что же делать? Кричать? Звать на помощь? А если враг вернется? Ведь достаточно бросить спичку, как все вспыхнет факелом. Нет, уходить нельзя. Надо потушить огонь, не дать добраться сюда. Очевидно, враг побоялся сам сгореть, потому и не поджег керосин здесь, а поджег там, в механическом цехе…

Огонь распространялся вдоль стены от какой-то кучки белого вещества, насыпанного возле медницкой. Пламя не достигло керосиновой лужи, его можно было еще потушить.

Обежав глазами цех, Юрий увидал неподалеку ящик с песком. Лопата была здесь же, за ящиком. Тут же, на стене, имелся и красный пожарный кран с рулоном пожарного рукава.

– Вот что мне нужно! – воскликнул невольно Юрий, бросаясь к пожарному крану. Но в тот же миг сообразил, что керосин водой не тушат, и взялся за лопату: он был уверен, что огонь распространяется вдоль стены от налитого там керосина. Ведь не может же гореть кучка мела, находящаяся в самом центре пламени?!

Найдя средство для борьбы с огнем, он несколько успокоился. Подхватив на лопату песок, Юрий случайно взглянул на закрытую дверь цеха, выходящую во двор, и с удивлением увидал, что она резко дергается. И в тот же момент до его слуха стали доноситься глухие мощные удары и гневные восклицания. "

Так вот оно что!» – понял Юрий: в течение тех нескольких секунд, которые он провел в этом цехе, ему все время чудились какие-то звуки. Теперь же, взглянув на дверь, он понял, что кто-то хотел войти в цех и ломился в дверь, запертую на засов. Сейчас массивный засов жалобно звенел и прыгал в своих скобах, дверь трещала и металась на петлях во все стороны, штукатурка возле дверной коробки отваливалась кусками. Казалось, в дверь ломился слон.

Юрий в несколько прыжков достиг двери, хотел было отодвинуть засов, но в тот же момент оказался сбитым с ног страшным ударом двери и отброшен метра на четыре в сторону, на токарный станок. Ударившись спиной о станину и не почувствовав боли, он упал на пол, но все же успел заметить, как в распахнутую дверь с размаху влетел человек. Это был Берсенев. С растрепанными волосами, распахнутым воротом полотняной рубашки, выбившейся позади из брюк, и с поржавевшим коленчатым валом от мотора автомашины он выглядел воинственно. Коленчатый вал он держал на руках как спеленутого ребенка. Как потом узнал Юрий, Вадим Кондратьевич этим-то валом и сокрушил дверь цеха.

Пробежав с разгону несколько метров, Берсенев остановился, мельком взглянул на Юрия, поднимавшегося на ноги, на огонь. Потом бросил коленчатый вал на пол и скрылся в медницкой. Не успел Юрий взяться за лопату, как Вадим Кондратьевич выбежал из медницкой с огнетушителем. Ударил наконечником о пол и направил пенистую струю на огонь. Юрий бросил лопату и тоже побежал за огнетушителем.

Через несколько минут пожар прекратился. В воздухе носились черные хлопья копоти. Усталые, перепачканные, Вадим Кондратьевич и Юрии стояли возле открытой двери, смотрели на аппарат и улыбались.

– Давайте аппарат откатим, – предложил Вадим Кондратьевич. – А то, я вижу, дверь не закроется.

– Давайте, – согласился Юрий. – Только вначале надо вагонетку поставить на рельсы.

– Это мы сейчас… – вытирая рукавом рубашки пот с лица и размазывая при этом сажу, сказал Берсенев. Он присел на корточки, осмотрел колеса и добавил: – Я приподниму корму и поверну ее вправо, а ты поставь колеса на место.

Он, поднявшись на ноги, обхватил своими волосатыми толстыми руками корму аппарата и, крякнув, потянул ее вверх. Соскочившие с рельсов колеса и один край вагонетки тоже приподнялись и повисли в воздухе.

– Опускайте, – сказал Юрий, направляя ломом колеса на рельсы.

Берсенев бережно опустил корму «Астарты» и легонько, как показалось Юрию, толкнул аппарат рукой. Вагонетка с аппаратом покатилась к противоположной стене.

Пока они возились с аппаратом, в цех прибежал народ. Прибежал и дежурный по цеху, и начальник цеха, но все уже было закончено. Зотов тоже прибежал посмотреть и узнать, что тут случилось. Однако Берсенев, подмигнув многозначительно Юрию, сказал всем любопытствующим:

– Вот керосин загорелся случайно. Кто-то пролил. В общем, идите спать, товарищи, а кому надо – тот все узнает, во всех подробностях. Так-то вот. – И к Юрию: – Вот что, Юрий, позвони Житкову. В конце концов, надо положить конец этим штучкам. Хватит.

– Бегу, Вадим Кондратьевич, – сказал Юрий.

Когда Юрий ушел, Берсенев сказал начальнику механического цеха:

– Вы уж, Семен Андреевич, извините меня, что дверь испортил. Понимаете, иду мимо – и вдруг вижу в окно пламя. Ну, дверь оказалась запертой. Пришлось подобрать, что потяжелее, и, значит, открыть… Хорошо, вал нашелся возле стены. Там, кстати, немало их…

– Ничего, вот скоро уберем валы, тогда нечем будет двери ломать, – пошутил начальник цеха. Вокруг засмеялись. Народ стал расходиться. Когда прибыли Ярцев и Житков, в цехе находились только Берсенев и начальник цеха. Впрочем, к ним скоро присоединился Зотов. И когда подошли к стене, где лежала белая кучка неизвестного вещества, он очутился впереди всех.

– Что это такое? – спросил Ярцев. – Известка?

– Это каустическая сода, – ответил Берсенев. . Отсюда и распространилось пламя.

– Это вполне понятно, – заметил Зотов. . Каустическая сода способна самовозгораться, если смочить ее водой.

– Да, действительно, – подтвердил Вадим Кондратьевич.

– Я представляю все дело так, – сказал начальник цеха. – Видите, вдоль стены течет узенькая струйка? Кто-то просто недосмотрел в гидравлическом отделении, неплотно закрыл кран, и вода стала сочиться, потекла сюда. А когда намочила соду – возник пожар. Все очень просто.

– А кто же, по-вашему, выбросил сюда каустическую соду? – прищурив глаза, спросил Вадим Кондратьевич.

– Кто? Странный вопрос. Да сами же рабочие. Кто же еще. Просто безалаберно относятся к химикатам. Надо будет взгреть как следует за такие штуки кого следует.

– Минутку, минутку, – нахмурился Берсенев. . Очень уж просто по-вашему все получается. А мне кажется, здесь преступление посерьезнее, чем безалаберное отношение к химикатам. Я считаю, что было не самовозгорание и не самонамокание, – на последнем слове Берсенев сделал ударение, – а самый настоящий поджог. Не будем закрывать глаза.

Губы начальника цеха сомкнулись в жесткую складку.

– Вы так думаете?

Берсенев пожал плечами и с видом человека, которому остается лишь оперировать фактами, попросил всех пройти в медницкую. Там он подошел к ящику, где хранились химикаты для воронения деталей. Ящик был пуст.

– Ясно? – спросил Вадим Кондратьевич, обводя всех глазами и останавливая проницательный взгляд на начальнике цеха. – Кто-то выгреб химикаты, конечно, надеялся, что на заводе все невежды, думал ввести в заблуждение нас. Мол, подумают, что химикаты самовозгорелись от этого вот ручейка. А того не знает, что рабочие в медницкой у нас – народ сознательный, работают добросовестно, каждый месяц премии получают за экономию материалов, в частности химикатов.

– Это точно, – согласился начальник цеха.

Расспросив свидетелей пожара о том, как все происходило, Ярцев поехал к Сахарову: полковника уже поставили в известность о происшествии на судостроительном заводе. Шел третий час ночи. Матвей Ильич, поджидая капитана, прохаживался по кабинету и мысленно прикидывал, что могло означать второе покушение на аппарат «Астарта»?

Когда Ярцев подробно ознакомил полковника с деталями события и замолчал, ожидая вопроса, Матвей Ильич спросил:

– Кто вас вызвал?

– Юрий Курганов. По просьбе инженера Берсенева.

– Как Берсенев очутился возле цеха?

– Он дежурный по заводу. Обходил цехи – и вот, помог потушить пожар. Некоторые дежурные, я знаю, все дежурство отсиживаются в заводоуправлении, ночь спят на диванах в кабинетах директора или . главного инженера, а за этим человеком такого греха не водится. Очень большим уважением пользуется на заводе.

– Ну что же, помощь таких людей нам очень даже нужна. Вы разузнали, кто еще находился в это время на территории завода?

– Да.

– Гм-м… – произнес полковник. – Как вы думаете, зачем и кому понадобилось второй раз покушаться на «Астарту»?

– Затрудняюсь сказать, – замялся Ярцев. . Покушаться мог и Барон, и кто-либо из сообщников Томпсона. Возможно, он сам проник на территорию завода и вызвал пожар.

– Нет, это исключается, – заметил полковник.

– Почему?

– Потому что, судя по вашему же рассказу, нужно быть специалистом, инженером, чтобы додуматься до такого способа диверсии. Навряд ли Томпсону известно, что в медницкой имеется каустическая сода, что эта сода может самовозгораться от увлажнения и так далее. Нет, здесь действовал специалист, инженер или техник, или же один из рабочих, связанный с процессом воронения или знакомый с этим делом. Обратите внимание, в первом случае аппарат пытались вывести из строя тоже, так сказать, на глубоко технической основе. Мне все же кажется, что тут действует человек, который хорошо разбирается в технике, то есть инженер. Арбалетов прав – не всякий человек и даже инженер додумается так ловко подстроить аварию. Тут надо до тонкостей знать устройство и особенности хотя бы того же прибора «Обри». Следовательно, личное участие Томпсона в поджоге и устройстве аварии «Астарты» исключается.

– Но мне кажется, – сказал Ярцев, – он не имел времени, чтобы завербовать на заводе сообщника.

– Почему вы так думаете?

– Потому что в противном случае он не стал бы пользоваться услугами Строкера. Ведь Строке? . посторонний человек, он мог скорее вызвать подозрение. А человек, работающий на заводе, мог бы запросто прийти в гостиницу к Курганову и объяснить свое посещение, в случае неудачи или удачи, тем, что, мол, возник непонятный вопрос по работе, или еще что-нибудь, вот и пришел. Причину всегда можно придумать, было бы зачем. Однако Томпсон воспользовался услугами Строкера. Следовательно, у него не было сообщника с завода. А с тех пор, как мы захватили Строкера, прошло не так уж много времени. За эти дни даже сверхгениальный шпион не сможет завербовать человека, чтобы тот работал на него. А такой осторожный шпион, как Томпсон, не станет рисковать и вербовать человека, не испытав его, не изучив как следует со всех точек зрения.

– Да, тут я согласен с вами, – сказал полковник. . Следовательно, мы пришли к выводу, что авария с «Астартой» и пожар – дело рук Барона. Так?

– Как будто бы… – не совсем уверенно произнес капитан, следя за тем, как Матвей Ильич меряет шагами комнату.

– Пусть будет «как будто бы», – сказал Матвей Ильич, останавливаясь посреди кабинета, заложив руки за спину. – Пока и это неплохо. Теперь другой вопрос: зачем Барону понадобилось выводить из строя аппарат «Астарту»? Я еще понял бы его, если бы он вздумал уничтожить сам «Соленоид». Такая лодка бельмо на глазу некоторых государств. Во всяком случае, будет бельмом. Рисковать же из-за какого-то второстепенного аппарата… Не понимаю…

– Очевидно, есть какая-то логическая связь между заданием Барону от его хозяев и этими двумя случаями с аппаратом, – заметил Ярцев.

– Вероятно.

– Из-за этой аварии с «Астартой» затянулся спуск «Соленоида» на воду, продолжал развивать свою мысль Степан Кондратьевич. – Не этого ли добивался Барон?

– Задержки спуска подводной лодки?

– Да.

Полковник пристально посмотрел на Ярцева, потер подбородок ладонью.

– А что вы думаете, в этом есть, пожалуй, доля правды, – сказал он, наконец, задумчиво. – На заводе «Соленоид» уничтожить трудно, народ у нас стал довольно бдительным. А в море – там простор, всякий может плавать… Ммда… Вероятно, Барон имеет еще и другое задание: задержать выход «Соленоида» в море до прихода, например, пиратской подводной лодки…

– Неужели они решатся напасть на «Соленоид»? – с тревогой спросил Ярцев и даже встал.

– Моррил на все пойдет…

Отпустив капитана, Матвей Ильич поднял телефонную трубку и набрал номер.

– Мишин? Зайди-ка на минутку… Да, я.

В кабинет вошел майор Мишин. Сахаров пригласил его сесть и спросил:

– Ну как, есть новости? Нет? Ну, ладно. Так вот, Василий Иванович, мы ждем выхода в эфир новой радиостанции. Поэтому постарайтесь не пропустить ни одной шифрограммы, идущей, примерно, вот в этом секторе… – и он показал на карте сектор, в котором надо было с помощью особых радиопеленгационных установок засекать источники радиоволн. – Затем, тщательнее следите за Айлой и ее окрестностями: здесь тоже может объявиться новая радиостанция. Понимаете? Если появится, то немедленно засеките, а сигналы запишите на пленку. Кстати, много появилось у нас радиолюбителей с передатчиками?

– Да, порядочно, – ответил Мишин оживленно. . Пять человек.

– Кто они?

– Коренные жители Айлы. Четверо рабочих и один студент.

Мишин хотел еще что-то добавить, но промолчал. Сахаров заметил это.

– Вы что-то еще хотите сказать?

– Да… То есть, нет. Впрочем, лучше сказать, . решился Мишин. – Дело в том, что несколько дней назад мы засекли одну неизвестную радиостанцию в окрестностях Айлы, но с тех пор она не появлялась в эфире.

– Вот как, – насторожился Матвей Ильич. – Что же вы молчали?

– Да… там ничего особенного не передавалось, . замялся Мишин. – Просто песенку пел один мужской голос. Под гармошку.

– Все равно надо было доложить, – заметил Сахаров уже более спокойно. Песенка песенкой, а что за радиостанция – надо было выяснить. Вы записали текст песни? Что за песня?

– А вы можете прослушать ее.

Через несколько минут Сахаров слушал, как мужской голос пел под аккомпанемент концертино: Где край необъятного синего моря

Съедает туманная даль…

– Занятная песенка, – сказал Матвей Ильич, прослушав песню до конца. Интересно… Значит, неизвестная станция?

– Да, совершенно неизвестная.

– Где она появилась?

– На северо-восточной окраине Айлы. Я узнавал, но там не оказалось ни одной рации. Возможно, какой-нибудь радиолюбитель пробует свою установку, но еще не зарегистрировал.

– Проверьте еще раз. А эту песенку отдайте расшифровать. Проверка в нашем деле не вредна.

– Хорошо, Матвей Ильич.

Однако попытка расшифровать песенку не дала положительных результатов: текст не поддавался расшифровке, хотя дешифровальщики бились над ним несколько дней.

Глава 4
Пленка пошла по рукам…

Томпсон лежал на песке и нежился под солнцем. Сейчас он подставил обжигающим лучам спину. Упершись подбородком в два кулака, поставленные один на другой, он лениво поглядывал на скамейки. На некоторых сидели люди: они или раздевались или одевались. На крайней скамейке раздевался долговязый мужчина. Он занял своими вещами как раз тот конец скамейки, на котором должен положить свои вещи Барон, если только он сегодня придет. Сегодня воскресный день, я Барон может явиться каждую минуту… Впрочем, навряд ли – ему точно сказано, чтобы он приходил после пяти вечера, а сейчас только четвертый час дня…

Томпсон валялся на пляже еще часа полтора . здесь он чувствовал себя безопаснее, чем на квартире.

Искупавшись, Томпсон опять повалился на песок. Потом еще раз полез в воду. Мускулистое, тренированное тело приобрело шоколадный оттенок, кожа блестела, и когда Томпсон шел, под кожей играл каждый мускул. Приятно было чувствовать себя налитым силой и здоровьем до краев.

Плавая, он вдруг заметил на берегу Барона. Тот подходил к скамейке. Посмотрел – все занято. Не долго думая, отодвинул чью-то одежду с края и принялся раздеваться. "

Молодец», – подумал Томпсон. Он увидал, как Барон нагнулся и стал разуваться… Вот сейчас он должен зарыть в песок пленку… Неужели удалось сфотографировать?..

Барон разделся и пошел купаться. Томпсон, дождавшись, когда Барон вошел в воду, направился к своим вещам – они лежали на той же скамейке, на которой разделся Барон. Он присел на краешек лавки, накинул на голову рубашку. Потом поставил возле ног ботинки, а другой рукой в этот момент стал шарить в песке. Есть. Бобина с пленкой очутилась в ботинке…

Купающиеся, расположившиеся неподалеку от этой скамейки, видели, как широкоплечий, мускулистый человек, вероятно спортсмен, надел брюки, пиджак и, захватив ботинки, направился к большим камням, где обычно смывали с ног песок и обувались.

Вернувшись домой, Томпсон занялся обработкой пленки – он хотел убедиться, что Барон не «надул» его, что не произошло ошибки, как это случилось с Гарри.

Томпсон понимал толк в чертежах. Разглядывая в лупу проявленную пленку, он даже улыбнулся от удовольствия: на пленке были действительно чертежи «Соленоида». Он видел в углу и подписи инженеров, и печати. Да и сами чертежи не вызывали сомнения в том, что перед ним – проект необыкновенной подводной лодки и ее описание. Хорошо было бы сделать копию, но нет соответствующего оборудования. Ну ничего, все будет хорошо и так.

Томпсон сел за стол, вооружившись карандашом и блокнотом. Через полчаса на бумаге появились такие две строчки: Вы не вошли еще в калитку,

А вас встречать бежит Андрей…

В первом часу ночи полковника Сахарова разбудил телефонный звонок.

– Слушаю вас, – сказал Матвей Ильич в трубку: он лег буквально несколько минут назад и успел заснуть. Но через секунду сон как рукой сняло. . Сейчас буду, – сказал он быстро и принялся одеваться.

Его уже поджидал майор Мишин. Полковник позвал его к себе в кабинет. Как всегда подтянутый, бодрый, Матвей Ильич занял место за столом и пригласил Мишина садиться. Майор сел, протянул Сахарову лист бумаги со стихами и сказал:

– Опять стихи, Матвей Ильич. Станция той же мощности, что и та, которая была запеленгована нами на северо-восточной окраине Айлы. Но на этот раз она появилась примерно в пяти километрах от города, по направлению к станции Островок. И голос тот же.

Полковник прочитал текст песенки.

– Ну-ну, послушаем, – сказал он и вышел из-за стола. – Что говорят дешифровальщики?

– Пока еще ничего. Я ведь передал им текст совсем недавно, перед тем как вам позвонить.

Вошли в помещение, заставленное радиоаппаратурой. Техник включил магнитофон. В комнате зазвучала веселая, фокстротного ритма, музыка. Потом вступил мужской голос. Он пел:

 
Вы не вошли еще в калитку,
А вас встречать бежит Андрей.
Готов он вытянуться в нитку,
Чтоб вы… повесились на ней.
Любезнее Андрея нет,
А сам ведет под вас же мину.
Он с ног до головы эстет,
А с головы до ног – скотина.
 

– Песенки – шифровки, теперь я в этом уверен, . сказал Сахаров. – Их непременно нужно расшифровать.

Однако сколько ни ломали голову дешифровальщики, текст песен и на этот раз не поддавался расшифровке. В Москве тоже напрасно бились над разгадкой тайны этих песенок. А время шло: истекали уже вторые сутки со времени записи песен на пленку.

Вдруг в девятом часу вечера пришла телеграмма из Москвы: «Вышлите пленку с песнями». И совет: «Попробуйте расшифровать музыку к песням».

Сахаров, узнав об этом совете, с досады даже крякнул: потеряно столько времени впустую. И как это он упустил из виду, что Томпсон может сочинять музыку. Действительно, он мог зашифровать радиограмму с помощью нотных знаков. Немедленно за дело…

А через пятьдесят две минуты после этого он уже читал расшифрованные радиограммы. В одной из шифровок говорилось: «Принимайте улов на западном склоне горы Маяк». Ознакомившись с ее содержанием, он бросил взгляд на часы: двадцать два часа одиннадцать минут. Надо спешить. Правда, Волк указывает в радиограмме лишь место встречи с посланцем Моррила – очевидно, должна прибыть подводная лодка или гидросамолет, – но еще не все потеряно. Возможно, встреча еще не состоялась. Конечно, лодка могла все эти недели крейсировать в бурном море, но если бы она ответила Томпсону и назначила срок встречи, то Мишин запеленговал бы ее. Однако за последние двое суток в море не было обнаружено ни одной неизвестной радиостанции. Значит, есть надежда на то, что о сроке встречи еще нет договоренности. Во всяком случае, надо немедленно устроить там засаду. Вероятно, Томпсон попытается перебраться на лодку. Все же удалось раздобыть чертежи… Ловко работает…

А Томпсон в это время готовился к встрече с посланцем «Каракатицы». Малькольм просил ожидать связного на берегу в три часа ночи третьего августа, то есть через четыре дня. Томпсон решил сам передать пленку связному и договориться о способе перехода на лодку. Вообще-то говоря, Малькольм должен был бы сразу прислать со связным запасной скафандр для Томпсона, но в шифрограмме говорилось о каком-то распоряжении, которое человек с лодки должен был лично передать Волку, а о скафандре ни слова. Может, будет еще какое-то задание от Моррила? В общем, там видно будет…

Ночью со второго на третье августа Волк направился к горе Маяк. В это время Сахаров расставлял своих людей у подножья горы. Он лично руководил операцией. Ярцев возглавлял группу, обложившую бухточку на западном склоне Маяка . здесь было самое удобное место для того, чтобы выйти из моря на берег или спуститься с берега к самой воде. Ярцев так расположил группу, что каждый человек мог наблюдать и свой участок, и участки левого и правого соседа. Сам он залег неподалеку от тропинки, идущей по дну расщелины в скалах с крутого берега в бухточку. Здесь был очень удобный спуск. Если Волк придет сюда, – а он должен прийти, – то непременно пойдет по этой тропинке. Судя по рассказам Курганова, Волк уже бывал здесь, когда крался за Юрием и Отроговой. Недаром он назначил встречу здесь: неплохо изучил береговую полосу.

Лежа в углублении между камнями, Ярцев прислушивался к звукам, но ничего, кроме равномерного шелеста накатывавшихся на берег волн, не мог уловить. Луна все чаще ныряла в облака. Над морем нависла причудливая пелена, будто сотканная из синеватых теней, отбрасываемых облаками, серебристо-седых лунных нитей и мрака. На противоположном берегу бухты мерцали огоньки…

Ярцев посмотрел на тропинку – и чуть вздрогнул: шагах в десяти от него беззвучно возникла человеческая фигура. Появилась – и сразу же пропала. Однако, посмотрев внимательно, Ярцев нашел человека: он спрятался в тени скалы, нависшей над тропинкой. Итак, Томпсон пришел. Что же запаздывает связной? Он должен появиться из моря…

Капитан осмотрел прибрежную полосу. Из воды тут и там выступали камни, гладко отшлифованные волной. Лунный свет слабо отражался от их мокрых крутых боков.

Вдруг возле одного из таких валунов, лежавших в воде метрах в семи от берега, показалось что-то круглое и лоснящееся. Предмет поднялся из воды повыше, и капитан понял, что это голова человека, облаченная в водолазный резиновый шлем. Прекрасно. Теперь выдержка, спокойствие. Надо подождать, чтобы связной вышел из моря и встретился с Волком. Тут их можно будет схватить разом…

Между тем связной, пробираясь между камнями, выходил из моря. Вот он ступил на сухое место и принялся стягивать с головы шлем. На тропинке послышался легкий скрип гальки. Связной уже стоял на берегу без шлема, в руках – пистолет. Ярцев, держа палец на спусковом крючке пистолета и напружинив все мускулы, следил из засады за Томпсоном. Вот он шевельнулся… двинулся… вышел из тени, и Ярцев увидел на тропинке… Отрогову! Только выдержка, внутренняя дисциплина помогли Ярцеву удержаться от восклицания и не выдать своего присутствия. Что же делать? Сахаров приказал схватить связного и Томпсона тогда, когда они сойдутся вместе. Полковник почему-то был уверен, что пленку принесет сам Волк. Может, она-то и есть Волк? Значит, давать сигнал?..

Однако новая мысль помешала Ярцеву выполнить свое намерение. Он подумал: а не выслал ли Волк Отрогову, чтобы проверить, нет ли здесь засады? Черт возьми, пожалуй, это похоже на правду. Такой разведчик, как Волк, не так прост, чтобы выйти на свидание, не разведав пути и не установив, что ему ничего не грозит. Значит, надо выжидать. Полковник приказал действовать по обстоятельствам и не начинать операции, если окажется, что на свидание со связным придет не Томпсон. Что же, лучше не рисковать. Если Отрогова и есть Волк, то она не уйдет из их рук…

А Томпсон в это время лежал на краю воронки, образовавшейся на вершине Маяка, и разглядывал в ночной бинокль берег залива, бухточку, камни на берегу возле бухточки: он опасался засады. Шифрограммы легко перехватить, можно расшифровать… Правда, до сих пор все обходилось благополучно, если не считать провала Гарри. Но это не значит, что и дальше будет все так продолжаться. Потому-то и сходило все с рук, что соблюдалась максимальная осторожность. Значит, и дальше надо так вести себя… Например, вон тот камень, вернее, тень от него, не внушает особого доверия: она почему-то удлинилась за какие-нибудь две минуты. Хорошо сделал, что послал с пленкой Галину: в случае тревоги можно будет скрыться, даже если оцепят всю гору…

И Томпсон, обернувшись, бросил через плечо взгляд на кустарник, покрывавший почти половину воронки. Там, в кустарнике, был неприметный вход в пещеру – один из четырех, разведанных им. В случае опасности Волк мог нырнуть в эту лазейку и выйти уже километрах в двух от горы.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю