Текст книги "Время предпоследних новостей"
Автор книги: Владимир Спектор
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
И в грязь – все капельные взрывы.
А солнце, словно из-под пледа,
Сквозь тучи хмурится отчасти…
Кто за дождём идёт по следу?
Беда или слепое счастье?
* * *
Падают звёзды, падают…
А желания – не сбываются.
Кажется, что тут странного,
И странным кому-то всё кажется.
Блики, тире, многоточия -
Ночных прорицаний мерцания…
Звёзды сгорают в пророчествах,
Как люди – в страстях и желаниях.
* * *
Где-то память рождает день,
Тень от солнца пронзает свет.
И шагает священник Мень,
И конца расстоянию нет.
Забывая о том, что мгла
Вслед за днём по пятам идёт,
Даль, как песня в душе, светла
А душа и сквозь плач – поёт.
* * *
Счастье работает без выходных.
Горе тоже не знает покоя.
Тает время моё золотое.
Время добрых, и время злых.
Счастье работает, но его нет –
Может, – на экспорт, а, может, по блату.
Время, которое не виновато,
Дарит счастливый трамвайный билет.
* * *
А верится лишь Богу от души,
(И папе с мамой в детстве)?
Кто знает это… Всё же не спеши
Рубить с плеча наследство,
В котором памяти густой простор
Хранит обрывки веры,
В котором гордость также, как позор,
Глупы, как пионеры…
В котором поровну добра и зла,
И чести, и бесчестья.
В котором жизнь прошла и не прошла,
И в ней – всё это вместе.
* * *
Не улучшается порода.
Как Бог задумал – так и есть.
И под сияньем небосвода
Сверкает жесть. И реже – честь.
В мундире слов – почти картофель -
Дела и мысли – всё вокруг…
Жизнь растворима, словно кофе.
В осадке – сладостный испуг…
* * *
От «жизни-лайт» до «жизни-форте» –
Всего лишь миг, а, может, год.
Ответ – в пространстве и в аорте,
Где слов никто не разберёт.
Ответ – и в будущем, и в прошлом, -
Живым и тем, кого уж нет,
Кто тоже думал: «Всё возможно»,
Любовью поглощая свет.
* * *
Растекается, плавясь, не прошлое время, а память.
Не на глине следы – на слезах, на снегу, на песке,
Их смывают легко злые будни, как будто цунами.
И парит в небесах, налегке или на волоске,
Отражение эха, улыбки, любви, трибунала…
Отражение правды в сухих, воспалённых глазах.
В этом зеркале времени память почти что узнала,
Как мутнеет от страха судьба, и как прахом становится страх.
* * *
Не отражаясь в зеркалах,
И свет собой не задевая,
Струится время. Каждый шаг –
Пронзителен, как звон трамвая.
Но отражения в душе
Вещественны и даже зримы,
Как день и ночь, полёт стрижей,
Как жизнь без парика и грима.
* * *
В иголку нитку вдеть – труднее и труднее,
А в детстве всё так просто и легко…
Струится нитка жизни, я – за нею,
Вползая, как в игольное ушко,
В события, находки и потери,
Сжимая круг знакомых и друзей.
Всё воздаётся по делам и вере,
Где нитка правды стоит жизни всей...
* * *
От возраста находок вдалеке
Я привыкаю к возрасту потерь.
И где «пятёрки» были в дневнике,
Пробелы появляются теперь.
А я в душе – всё тот же ученик.
Учу урок, да не идёт он впрок.
Хоть, кажется, уже почти привык
К тому, что чаще стал звонить звонок.
* * *
Взрываются небесные тела,
Земля мерцает сквозь ночной сквозняк.
И только мысль, как будто день светла,
Собою пробивает этот мрак.
Там – сталинские соколы летят,
Забытые полки ещё бредут…
И, словно тысячу веков назад,
Не ведает пощады Страшный суд.
* * *
Пока душа не отлетела
И рвётся к приключеньям тело,
А мысль меж ними – как связной,
Стучится сердце днём и ночью,
Воспоминаний тень короче,
Как ночи позднею зимой.
И, Боже мой, какое дело,
Куда крылатая взлетела,
Не примеряя путь назад,
Когда сквозь таинство пространства
И сквозь его непостоянство
Судьба пронзительна, как взгляд.
* * *
И всё, как будто, не напрасно, -
И красота, и тень, и свет…
Но чем всё кончится – неясно.
У всех на это – свой ответ.
Он каждый миг пронзает время,
Касаясь прошлого всерьёз,
Смеясь и плача вместе с теми,
Чья память стала тенью звёзд…
* * *
Я не знаю, за что и как,
Я не знаю, зачем и где.
Но сияет небесный знак,
Отражаясь в земной воде.
И летит среди прочих миров
Мой, ничтожный, прекрасный, родной.
И скрепляется кровью кров,
И вопрос, как крыло за спиной.
* * *
Потаённый тает свет,
Отражаясь ближней далью.
Тени завтрашних побед
Гаснут в планке над медалью.
И который век подряд
Насмехается над властью
Жаркий, терпкий аромат
Ожидаемого счастья.
* * *
Медальный отблеск крышек от кефира
Остался за границею веков.
Остались там же – очередь за сыром
И пионерский лозунг «Будь готов!»
Другая жизнь, хорошая, плохая,
В которой по соседству – зло с добром.
А для кого-то отраженье рая
В той крышке с её мнимым серебром.
* * *
Всему свой срок. И снова листопад,
Донбасский воздух терпок и морозен.
Не так уж много лет назад
Неотвратимым был парад,
И улиц лик – орденоносен.
Всему свой срок. Кочевью и жнивью,
Закату и последнему восходу.
Всему свой срок. И правде, и вранью
И нам с тобой, живущим не в раю,
А здесь, среди дыханья несвободы
* * *
Дышу, как в последний раз,
Пока ещё свет не погас,
И листья взлетают упруго.
Иду вдоль Луганских снов,
Как знающий нечто Иов,
И выход ищу из круга.
Дышу, как в последний раз,
В предутренний, ласковый час,
Взлетая и падая снова.
И взлетная полоса,
В мои превратившись глаза,
Следит за мной несурово.
* * *
Самолёты летают реже.
Только небо не стало чище.
И по-прежнему взгляды ищут
Свет любви или свет надежды.
Самолёты летят по кругу.
Возвращаются новые лица.
Но пока ещё сердце стучится,
Мы с тобою нужны друг другу.
* * *
Не слова, не отсутствие слов…
Может быть, ощущенье полёта.
Может быть. Но ещё любовь –
Это будни, болезни, заботы.
И готовность помочь, спасти,
Улыбнуться в момент, когда худо.
Так бывает не часто, учти.
Но не реже, чем всякое чудо.
* * *
Вечерний город в сквозном тумане,
И память улиц сквозит во мне.
Как осень прячу каштан в кармане,
Каштаны гаснут – привет весне.
Каштаны мёрзнут, я вместе с ними,
Во встречных окнах зажглись огни…
Бульвары кажутся мне цветными,
И, словно листья, кружатся дни.
* * *
Подожди, душа моя,
Слышишь, музыка струится,
То ли грусти не тая,
То ли, как ночная птица,
Превращая ремесло
В Божий дар и вдохновенье,
И мгновенье, что пришло,
Поднимая на крыло,
Вслед за прожитым мгновеньем…
* * *
Обжигающий вкус не у чая,
А у жизни, у встреч и разлук.
Сердце жарче стучится, встречая,
Превращая во взрыв каждый стук.
Кипяток всех житейских страданий
Обжигает сердца вновь и вновь.
И спасительной ложкой в стакане
Защищает аорту любовь.
* * *
От ощущения полёта не устал,
А просто стал немного приземлённей.
Не то, чтобы понятнее Дедал,
Но крылья – точно опалённей.
Похожесть лебедей не вороньё –
Чревата аварийностью полёта.
И небо, как отечество моё,
Застыло в ожидании чего-то.
* * *Душа моя, мне хорошо с тобой
И плохо без тебя.
С тобою даже дождь другой –
Ведь он идёт, любя.
Сквозь эти струи дождевой воды
Мне слышится твой смех.
В раю иль на краю беды -
Мы далеки от всех.
* * *
И взгляд, как поцелуй, короткий,
Но, всё ж, пронзающий насквозь,
И тень стремительной походки,
И ощущенье, что «всерьёз»…
И тонкий луч, как стих Марины,
Сквозь одиночества печать…
И жизнь – как клинопись на глине,
Где мне не всё дано понять.
* * *
То ли кажется мне, то ли снится
Жизнь, что будто парит в облаках.
Боже мой, что за дивная птица
Возросла у тебя на руках.
Я за хвост их ловить не умею –
Птиц, что рвутся, как жизнь, в небеса.
Но взлетаю, случается, с нею,
Хоть не верю давно в чудеса.
* * *
Давление вновь растёт.
Всё это – антициклон.
Мне кажется – я пилот,
И город, в который влюблён,
Даёт мне зелёный свет,
И я поднимаюсь ввысь,
Где рядом – лишь тень побед,
А прямо по курсу – жизнь.
* * *
Всё своё – лишь в себе, в себе,
И хорошее, и плохое.
В этой жизни, подобной борьбе,
Знаю точно, чего я стою.
Знаю точно, что всё пройдёт.
Всё пройдёт и начнётся снова.
И в душе моей битый лёд –
Лишь живительной влаги основа.
* * *
И впрямь, так будет не всегда.
Пронзают время перемены.
И тот, кто присягает: «Да»,
Вдруг, станет символом измены.
И это всё – сквозь скорый суд,
Сквозь пыль дорог и боль утраты.
И сына Богом нарекут,
И потеряют, как когда-то.
* * *
Откуда рождается злость?
Из зависти или вражды,
Как лёд – из прозрачной воды,
Как из ботинка – гвоздь.
Цепляется грех за грех,
И холодно даже двоим…
От злости лекарство – успех.
Зачем он приходит к злым?
* * *
На прошлом – печать прощанья,
На будущем – память встречи.
А день – как роман без названья,
И в нём эпилогом – вечер…
Ты видишь – дыхания чаще
Меняются лица и даты.
Лишь мысль – несгораемый ящик,
Где все воскресают когда-то.
* * *
Неизбежность прощания
прорастает из встречи,
Как из лета – зима, как из полудня – вечер.
Как из праздника – будни,
В кои сука-разлука
Входит, словно хозяйка, -
Без спроса и стука.
Всё банально и просто,
И непостижимо –
От рожденья к погосту,
Проходя мимо, мимо
Суеты, разговоров, завистливых сплетен,
Замечая, что тот, кто не съел, уже съеден.
И пронзая собою любовь и усталость,
Уповая на счастья хоть самую малость.
Сквозь цветы и подарки, поездки, границы,
Вспоминая, теряя любимые лица,
Оставляя на память своё отраженье
И не путая правду прощанья с прощеньем,
Во всемирной сети находясь и теряясь,
Уходя в синеву и прощаясь, прощаясь…
А судьба, как планета, плывёт надо всем.
Я не знаю ответа – куда и зачем…
* * *
Школьные красавцы, лидеры атак…
Будущее в их глазах сверкало.
И казался вечным юности пятак,
Щедрой сдачей выпускного бала.
Всё стареет в мире – лица и вино.
Медь тускнеет и проходит мода.
Мы, как Атлантида, падаем на дно,
Ощущая трудность перевода
Красоты и силы – в дряблость впалых щёк,
Будущего – в памятные даты.
Будто через годы слышится звонок,
И часы спешат, спешат куда-то…
* * *
Мы не находим общих слов,
Хоть общих дел хватает.
И вновь невнятна, как любовь,
Та истина простая,
Что всё вокруг – не просто так,
Что мы за всё в ответе.
И что в душе моей сквозняк
Рождает боль, как ветер.
* * *
Телевизор с маленьким экраном
И с зелёным глазом радиола -
Это нынче кажется всё странным,
А тогда – и модным, и весёлым.
Слушали мелодии эстрады
(Где они, – лишь в памяти моей),
Эхо жизни, а не хит-парада,
Отголоски дней, людей, идей
Отзвучали и пропали в бездне.
Новые мелодии в стране.
Обижаться просто бесполезно
На струну, звенящую во мне.
* * *
Акация – акция света.
И детства. Она ведь – оттуда,
Где цвет – это запах и блюдо.
Где лето, как песня, не спето.
Акация пахнет надеждой.
Всё – в рост, только ночи – короче.
Цветёт она, будто пророчит,
Что всё ещё будет, как прежде.
* * *
Поездов беспокойные речи,
Пассажиров взволнованных лица –
Это миг – от прощанья до встречи,
Что как жизнь уходящая длится.
Стук сердец, стук колёс, гул перрона…
Сквозь потери протянуты руки.
Как мгновенно проходит – зелёный.
Как насыщены красным разлуки.
* * *
И не верится никому,
И просить – просто силы нет.
Я мечты положу в суму,
Что похожа на белый свет.
Может, с кем поделюсь мечтой,
Может, встречу кого в пути...
Он, ведь, только на вид простой.
А с мечтой – хорошо идти.
* * *
Сквозь жару или холода,
Сквозь грозу или сквозь капель
Помоги мне попасть туда,
Где побудку даёт апрель.
Там весна открывает счёт,
Там «надежду» зовут «любовь».
Я ей верю, что «всё пройдёт».
Всё пройдёт. И начнётся вновь.
* * *
Предатели и негодяи – в большинстве?
Примета времени? А, может, просто жизнь?
И шапка не горит на голове,
И слышно – не «Держи его!» – «Держись!»
Меняются фасоны и зачёс,
Идут часы, то плача, то смеясь…
Как за вопросом следует вопрос,
Так за дождём – и грязь, и новый князь.
* * *
От пункта «А», прибежища разлуки,
До пункта «Б», где встречи ждёт любовь,
Судьбою словно взятый на поруки,
Пространство покоряя вновь и вновь,
Я замер на ходу, на полуслове,
И сердца стук узнал сквозь стук колёс,
Когда разлука взорвалась любовью,
А тень от встречи – тенью дальних звёзд.
* * *
По линии руки,
В дыхании пространства
Мы снова не близки,
Как блажь и постоянство.
И вместе – далеки
От знания ответа,
Как поворот строки
От таинства сюжета.
* * *
Кто хороший поэт, кто – плохой…
Помаши мне оттуда рукой,
Ты ведь тоже и странный, и странник,
Из себя самого изгнанник.
Поделись не строкой, не уменьем,
Не пронзительным стихотвореньем,
Тем, что стало судьбой на века…
Просто пусть шевельнётся рука,
И пойму я, как песню, как чудо,
Эту боль, что сквозит ниоткуда.
* * *
Мир, не теряющий границ,
Криклив, как наваждение.
Увы, понять, кто «жид», кто «фриц»,
Дано уже с рождения.
Хоть нынче «немец» – как пароль
Победы, не проклятия.
Всё ж, миллиард криклив, как ноль,
Живущий по понятиям.
И рушатся не рубежи,
А лишь могилы братские.
И только тем, кто в них лежит,
Плевать уже на нации.
* * *
Несладкое вино располагает к думе
О смысле бытия, неспешности пути…
И мысли в голове, как пассажиры в трюме,
Кумекают, куда нам плыть или идти.
Желанье говорить и улыбаться чаще
Душевно и легко, без лести и обид…
Несладкое вино, так ведь и жизнь не слаще.
Хотя порой светла и не горька. На вид.
* * *
Ответов на вопросы нет,
Но поиск их всё длится.
Горит и не сгорает свет,
Рождая тень на лицах.
Зачем, куда, откуда, как? -
Бог весть, моя родная...
Я знаю – свету нужен мрак,
Но почему – не знаю.
* * *
Я стучусь – и не слышу ответа,
Я ищу – не могу обрести.
Жизнь сравнима с частицами света,
Что не гаснут, сгорая в пути.
Отражаясь в мгновении каждом,
Растворяемся только в своём.
Это, кажется, было однажды,
Прорастая всё новым быльём.
* * *
Притворяюсь весёлым. Знакомое дело.
Несмотря ни на что, веселюсь и пляшу.
Что в душе наболело – скрываю умело,
И за то, что несмелый – прощенья прошу.
Открываю и вновь закрываю скрижали.
Паникую и вновь обретаю покой.
И удача внезапной сестрою печали
Вдруг бросается вслед за случайной строкой.
* * *
Бабочек осенние полёты.
Направленье – прямо в никуда.
Спета песня. Но остались ноты,
И горит по-летнему звезда.
Манит небо даже холодами
Бабочек порхающий салют.
Улетают с нами и над нами.
И, как будто крыльями поют.
* * *
О справедливости – без лишних слов.
Она – не хлеб, не масло, не картошка.
Она – как счастье, как любовь,
Не делится на части и на крошки.
Она – как жизнь без боли и обид.
Но где на свете есть такое диво?
И потому, видать, душа болит,
И это, впрочем, тоже справедливо.
* * *
Ожиданье звонка,
Ожидание доброго слова.
То ли жизнь нелегка,
То ли хочется снова и снова
Ощутить вдруг родство
В ритме непостоянства.
Словно ветер листвой,
Мной играют судьба и пространство.
* * *
Счастье – лекарство для всех больных.
Где та аптека,
Где выдают его для двоих,
Где век от века
Снова и снова в рецептах нет
Лишнего слова.
Мы не готовы узнать ответ.
Сердце готово.
* * *
Несостоявшийся роман,
В котором будни ненасытны,
А праздники, как счастье, скрытны,
И в каждом чудится изъян,
Как состоявшийся обман,
Где от любви до равнодушья,
Как от чахотки до удушья,
Где даже трезвый – тоже пьян…
А вот в природе всё не так.
Там всё всерьёз, и всё иначе.
Там дождь, хоть плачет, но к удаче,
Ведь вслед за ним светлеет мрак.
* * *
Ожиданье чуда, как любви,
Ожиданье счастья, как прозренья.
Кажется, что только позови –
От спасенья и до воскресенья
Пролетит эпоха, словно миг,
В отраженье звёздами врастая…
Вслед за ней парю в глазах твоих,
Хоть чудес давно не ожидаю.
* * *
Падение листа по вертикали
С пропеллерным вращением вначале.
С желанием парить, не унывать.
Пусть увядания видна печать
Сквозь ярость желтизны осенней краски.
Парение листа, желанье ласки
В преддверье осени, зимы. Исчезновенья.
Парение листа. А не паденье!
* * *
Кто-то обгоняет, торопясь,
Кто-то, торопясь, идёт навстречу,
Продолжая внутреннюю связь,
Судьбами сшивая день и вечер.
И не ощущая, как поют,
То ли трубы, то ли просто птицы.
Там и тут идут они, идут…
И ничто, ничто не повторится.
* * *
Приспособиться и быть, как все,
Не как белая ворона,
Мчаться не по встречной полосе,
Не на красный, – на зелёный.
Приспособиться, как дождь к зиме,
Или как снежинка к лету.
Привыкать, как свет к полночной тьме,
Даже, если нету света.
Привыкать к тому, что из мечты
Вырастают новые загадки,
Что режим набора высоты
Горький в той же мере, что и сладкий.
* * *
У разных мыслей – общая основа.
И суть её – словарное кольцо.
И даже превращаясь в дело, слово
Меняет форму, сохранив лицо.
У разных слов – похожие обличья.
Хоть это ни о чём не говорит.
Охотник вдруг становится добычей,
Храня при этом неприступный вид.
* * *
И где-то тишина незримо
Поёт беззвучно о своём.
Любовь опять проходит мимо,
Не с песней – с тишиной вдвоём.
А музыка почти что рядом.
Я слушать вновь и вновь готов...
Любовь, меня лаская взглядом,
Звучит мелодией без слов.
* * *
Ответов на вопросы нет,
Но поиск их всё длится.
Горит и не сгорает свет,
Рождая тень на лицах.
Зачем, куда, откуда, как? -
Бог весть, моя родная...
Я знаю – свету нужен мрак,
Но почему – не знаю.
* * *
Гудки локомотивов маневровых,
Ночная перекличка поездов
И мыслей, от бессонницы суровых,
Как путешественник и командор Седов…
Но в мыслях, что суровы только внешне,
Вопросов вязь, надежды и мечты.
И речь друзей, и лица их, конечно,
И много ещё разного. И ты.
* * *
Среди мыслей о насущном хлебе,
О делах, долгах, вчерашнем дне,
Боже мой, журавликами в небе -
Мысли о тебе и обо мне.
И восходит, кажется, сиянье,
За собою в вышину маня,
Как награда – общее дыханье
Каждого мгновения и дня.
Каждого мгновенья, что сгорает
В пляшущем, не гаснущем огне…
И мерцает, с вечностью играя,
Память о тебе и обо мне.
* * *
Безмятежность праздничного дня,
В коей отдых представляется работой,
Как среда или четверг – субботой,
Растворяется в душе, маня
Полудетским таинством любви,
Ожиданием не чуда, так свободы.
Сквозь мгновенья, будто бы сквозь годы,
Слышу голос счастья: «Позови…»
* * *
Сквозь запотевшее стекло
Неочевидны очертанья
Лиц или улиц, лишь мечтанья
И ощущенье – «повезло»
Конкретны, как осенний дождь,
Как радость встречи, боль потери…
И в то, что рядом ты идёшь,
Я тоже – верю и не верю.
* * *
Рукопожатья тайный знак –
Прикосновенье рук
Даёт понять, кто скрытый враг,
А кто – открытый друг.
А, может быть, наоборот,
Всё исказит кулак.
И, кто сумеет, тот поймёт
Всю жизнь, как тайный знак.
* * *
Давай не думать о плохом,
Страницы дней листая.
Пусть даже, словно птица, в дом
Влетает весть лихая.
И день пройдёт, и ночь пройдёт,
И вместо утешенья
Судьбы продолжится полёт
Сквозь память и прощенье.
* * *
Бездомность, бесприютность, боль пространства,
Небес обетованных постоянство.
И невозможность заглянуть за грань,
Туда, где растворяется свобода,
Где память – отраженье небосвода,
А поле брани – поле, а не брань.
Полёт или паденье по спирали,
В котором одиночество вначале
Рождает ощущенье новизны.
В котором «долго» означает «кратко»,
А каждое мгновение – загадка,
И даже счастье – с привкусом вины.
* * *
Будем говорить ни о чём
И жонглировать судьбой, как мячом.
Распускать и заплетать эту нить,
О которой смысла нет говорить,
От которой не отыщешь следа.
И не разберёшься, куда
И зачем ведёт эта нить,
Чей обрыв – сигнал уходить,
Вдруг собой заполнив простор…
Вот и всё. И весь разговор.
* * *
Предатели и негодяи – в большинстве?
Примета времени? А, может, просто жизнь?
И шапка не горит на голове,
И слышно – не «Держи его!» – «Держись!»
Меняются фасоны и зачёс,
Идут часы, то плача, то смеясь…
Как за вопросом следует вопрос,
Так за дождём – и грязь, и новый князь.
* * *
От старых проблем и до новых идей
Сквозь пыль деревень, суету площадей,
Дорожную быль и слова невпопад
Судьба принимает последний парад.
Сквозь выстрелы, ругань, сквозь тени и свет
Любимых людей, неудач и побед
Проходим, проходим… Куда и зачем,
Теряя себя или жизнь насовсем.
Ничего не изменилось
* * *
И легкомысленный мотив,
И звон залётных колокольчиков-бубенчиков
Летят над миром, воспарив,
Сквозь жизнь, тяжёлую, как проза деревенщиков.-
Вчерашним днём согрета ночь.
Вода, как время, вновь струится из стоп-крана…
Брат Авель, я хочу тебе помочь.
Брат Каин, не в твоём ли сердце эта рана?
* * *
Не по Гринвичу отсчитывая час,
Время истекает, иссекая
Плоти ограниченный запас,
И стучат часы в последний раз
Для кого-то… Память, угасая,
Видит то, что Богом ей дано.
Не по Гринвичу, Москве или Полтаве.
А живым – отнюдь не всё равно,
Как вращается веретено
Времени – налево иль направо.
* * *
Думаю о будущем и прошлом,
Что стало истинным, что – ложным,
О бизнесе и комсомольском марше,
О поколении, что стало старше
На фоне встреч и расставаний,
А также – разочарований.
О том, что сытость – не всегда отрада,
А боль, по-прежнему, за всё награда,
О том, что хорошо – не значит – бедно.
О том, что думать – никогда не вредно.
* * *
Распалась связь. Герои сникли.
И где-то в таинстве степей
Слышны не байки – мотоциклы.
И память, как степной репей,
Цепляющийся за штанину.
А раньше думали – судья…
И с укоризной смотрят в спину
Века и Родина моя.
* * *
Стоят два тополя, как гренадёры,
И рядом – легколистная акация.
До них не долетают разговоры:
«Кто ты такой? Какой ты нации?»
Язык дерев по-человечьи нежен.
А мир оглох, как от контузии.
О дружбе вспоминаем мы всё реже.
Всё чаще – об утраченных иллюзиях.
* * *
Вдоль железной дороги сирень
Расцвела, не мечтая о чуде.
Только мимо – проносятся люди,
Провожая лишь взглядами тень
Ароматно – кипуче – пахучую,
И невинный по девичьи цвет,
Что отдаться готов даже случаю,
Куст постылый сменив на букет.
* * *
Отсутствие ветра и плохих новостей-
Такое бывает нечасто.
Хороших и разных – нас много детей.
Бог ведает всю свою паству.
Незримое эхо грядущих тревог
Как пыль вдоль дороги клубится.
Спокоен лишь всё понимающий Бог.
А сердце-бедняжка, стучится.
* * *
Отболев, появляется снова.
Разрывая планету на части,
Вслед за делом бросается слово,
И становится призраком счастье.
Свет распался на части света,
Мир с войной говорит несмело.
Есть вопросы, но нет ответов.
И до них – никому нет дела.
* * *
Ярость разбитых дорог,
Старость забытых путей.
Молча шагает Бог
Среди своих детей.
Музыка громко кричит,
Сад это или ад?
Не поминая обид, -
Только вперёд, не назад.
Только вперёд, туда,
Где среди всех дорог
В сёла и в города
Совесть идёт, как Бог.
* * *
Мне всё ещё как будто невдомёк,
Мне кажется, что я не понимаю…
Стучит будильник,
Но молчит звонок,
Звучит симфония,
Не первая – седьмая.
Какой сумбур!
Какая благодать!
И первый день
Похож на день последний.
О чём там говорить,
О чём молчать,
Когда уже ломают дверь
В передней.
* * *
Идут незримые минуты,
Но внятен их тревожный гул.
Не забирай мою цикуту,
Я всё равно уже хлебнул.
Не забирай, прошу, не трогай,
Ты видишь – нет на мне лица.
Я подышу перед дорогой,
Я это выпью до конца.
Я всё равно уже отравлен,
Но мне отрава эта всласть.
Там, где от центра до окраин
Не слаще выжить, чем пропасть.
И пусть свеча почти задута,
Я и допью, и допою.
Не забирай мою цикуту,
Пускай отраву, но мою!
* * *
Детство пахнет
Цветами-майорами,
Что росли
На соседнем дворе.
И вишнёвым вареньем,
Которое
Розовело в саду
На костре.
Детство пахнет
Листвою осеннею,
Что под ветром
Взлетает, шурша…
Что ж так больно глазам?
На мгновение
Запах детства узнала душа.
* * *
Опять всё мелочно и зыбко,
И все заботы – об одном.
И лишь случайная улыбка,
Перевернув в душе вверх дном
Всё то, что мыслями зовётся,
Отвлечь способна и увлечь,
Чтоб снова Пушкинское солнце
Смогло взрастить прямую речь.
* * *
То ли снежный дождь,
То ли дождливый снег.
Музыка нежных рощ,
Скованных льдом рек
Похожа на дальний блюз,
А блюз на мерцающий свет…
И кажется легче груз
Ещё не прожитых лет.
* * *
Упавшее небо давит на плечи,
И мне оправдаться пред будущим нечем.
Цепляясь за небо, я падаю тоже.
И только земля провалиться не может.
И, превозмогая чужое бессилье,
Я в кровь раздираю не руки,
но крылья.
* * *
Жизнь не похожа на ту, что была.
Она не хуже, не лучше.
Всё так же вершатся судьба и дела,
На солнце находят тучи.
И вновь продолжается круговорот,
Мгновенье сменяет мгновенье.
И в каждом – внезапный уход и приход
В молчанье и в сердцебиенье.
* * *
Над кабинетами, над приёмными,
И над мыслями потаёнными
Дух начальства, пузатый, грозный,
И просителей – слёзно-постный.
Всё меняется – пьесы и роли,
Превращая диезы в бемоли,
Вызывая то плач, то смех.
Но, как прежде, манящий грех
Вновь находит в постели у власти
Не свободу, а призрак счастья
* * *
Ничего не изменилось,
Только время растворилось,
И теперь течёт во мне.
Только кровь моя сгустилась,
Только крылья заострились
Меж лопаток на спине,
И лечу я, как во сне.
Как цыганка нагадала:
Всё, что будет – будет мало.
Быть мне нищим и святым.
Где-то в сумраке вокзала
Мне дорогу указала.
Оглянулся – только дым.
Где огонь был – всё дымится.
Крыльев нет. Но есть страница,
Вся в слезах. Или мечтах.
На странице чьи-то лица.
Небо, дым,
А в небе птицы,
Лица с песней на устах.
Ветер временем играет.
Ветер кровь
Мою смущает
Наяву или во сне.
Мальчик с узкими плечами,
Парень с хмурыми очами –
Я не в вас. Но вы во мне.
Мы с лопатой на ремне
Маршируем на ученье,
Всё слышнее наше пенье.
Мы шагаем и поём.
О красавице-дивчине,
О судьбе и о калине,
И о времени своём.
* * *
Лежит судьба, как общая тетрадь,
Где среди точек пляшут запятые,
Где строки то прямые, то косые,
И где ошибок мне не сосчитать.
Бежит строка в дорожной суете,
И я, как Бог за всё, что в ней – в ответе.
А в небесах рисует строки ветер.
Он в творчестве всегда на высоте.
А у меня сквозь низменность страстей,
Невольную печаль воспоминаний
Таранит, разбивая жизнь на грани,
Строка любви, парящая над ней
* * *
Телевизор с маленьким экраном
И с зелёным глазом радиола -
Это нынче кажется всё странным,
А тогда – и модным, и весёлым.
Слушали мелодии эстрады
(Где они, – лишь в памяти моей),
Эхо жизни, а не хит-парада,
Отголоски дней, людей, идей
Отзвучали и пропали в бездне.
Новые мелодии в стране.
Обижаться просто бесполезно
На струну, звенящую во мне.
* * *
От сострадания до зависти – легко
Шагнуть и по кривой, и по касательной.
И даже по прямой – идти недалеко,
Хоть этот путь совсем необязательный.
Необязательно, невыгодно, стремглав,
Столкнуться с тенью зла и наказания.
Но трудно разобрать, кто прав, а кто – не прав,
В пути от зависти до сострадания.
* * *
На вокзале жизнь другая,
Там уборщица, ругая
Всех и всё,
В жару, в морозы
Выметает смех и слёзы.
Там на лавке ожиданья
Время, скорость, расстоянье,
Как в задачке школьных лет,
Не дают найти ответ.
Там другого нет пути –
Чемодан в вагон внести
И за рокотом движенья
Ощутить вдруг напряженье
Дня и ночи, сердца, крови,
Гул забросив в изголовье…
* * *
Чужая правда встретилась с моей.
Они в глаза друг другу поглядели,
Я ощутил себя осколком цели,
Расстрелянной в упор коварством дней.
Не зная ничего наверняка,
Лишь ослеплённые неправотою,
Две правды растворялись темнотою,
Как мир с войной, незримые. Пока.
* * *
Я жил на улице Франко,
И время называлось «Детство»,
С 20-й школой по соседству.
Всё остальное – далеко.
Взлетал Гагарин, пел Муслим,
«Заря» с Бразилией играла,
И, словно ручка из пенала,
Вползал на Ленинскую «ЗИМ».
В «Луганской правде» Бугорков
Писал про жатву и про битву.
Конек Пахомовой, как бритва,
Вскрывал резную суть годов.
Я был товарищ, друг и брат
Всем положительным героям
И лучшего не ведал строя.
Но был ли в этом виноват?
Хотя наивность и весна
Шагали майскою колонной,
Воспоминаньям свет зелёный
Дают другие времена.
Я жил на улице Франко
В Луганске – Ворошиловграде.
Я отразился в чьём-то взгляде
Пусть не поступком, но строкой.
А время кружит в вышине,
Перемешав дела и даты,
Как будто зная, что когда-то
Навек останется во мне.
ДЕТСТВО
Дед шил шапки и пел песни.
А я сидел на столе и ел картошку.
Пахло кожей
И тёплым мехом.
А на стене
Висела карта мира.
И два портрета
Висели рядом.
А на них –
Два моих дяди,
Одеты в солдатскую форму,
Чему-то задорно смеялись…
Давно дед сшил
Последнюю шапку.
Давно дед спел последнюю песню.
А своих портретов
Смеются геройски дяди…
Смеются
Из моего детства.
* * *
Пахнет армией зима.
Строевых занятий топот,
Песен свист (куда твой Сопот!),
Снега скрип и кутерьма
Сводят вновь меня с ума.
Пахнет армией зима.
Сапогами из сушилки,
Пирогами из посылки,
И не ведает сама,
Как на ту она похожа,
Ту, что строже и моложе,
Что растаяла в руке
В том военном городке.
* * *
В полковой библиотеке благодать.
Я шагаю вдоль родной литературы.
Далеко. Сержанта не видать.
Рядом Пушкин и Белинский хмурый.
Марширует с песней батальон.
Вместе с песней в небесах летаю.
В русскую поэзию влюблён,
Шагом строевым овладеваю.
Я читаю, и мечтаю, и брожу.
Возвращаюсь на вечернюю прогулку.
И стихов как будто не пишу,
Только сердце бьётся слишком гулко.
* * *
Из-под снега выглянет асфальт –
Как лицо из-под белил.
Главного ещё я не сказал.
Хоть и много, вроде, говорил.
Всё старо, как прошлогодний снег.
Да и нынешний уже не нов.
Хоть и близким кажется успех –
Дотянуться не хватает слов.
Поищу их в письмах фронтовых.
Там про снег и про войну.
В лица дядей вечно молодых
Сквозь их строки загляну.
Снег в тех письмах – тоже молодой,
Лучшие слова – одни на всех.
Время между мною и войной –
Утрамбовано, как снег.
* * *
Снегу не хватает белизны.
Миру не хватает тишины.
Злости не хватает добрякам,
Доброты – решительным рукам
Теплоты – во взглядах на бегу,
Паруса – на тихом берегу,
Мира – в небесах и на земле…
Только снега много в феврале.
Но и снегу не хватает белизны.
В феврале цветные снятся сны.
Не хватает пенья майских птиц.
Просто счастья для знакомых лиц.
* * *
Едем, едем… Кто-то кружит.
Кто – петляет по спирали.
И следит – не сесть бы в лужу,
Чтобы вдруг не обогнали.
А дорога-то щербата.
Проезжаем чьи-то даты,
Чьи-то хаты, казематы…
В небе скачет конь крылатый.
А дорога – не цветами,
Вся усыпана камнями,
Изборождена следами,
И пропитана веками, и годами,
и часами…
И слезами вся дорога,
Как святой водой умыта.
Скользко. Смотрят все под ноги.
Сеют звезды через сито.
В спешке звёзд не замечают.
Звезды падают на землю.
А дорога мчится дальше.
А из звёзд растут деревья.
* * *
Ранним теплом прощены холода.
Что-то на радость, а что-то в досаду.
Светит и греет чужая звезда
В зарослях не Гефсиманского сада.
Что за предчувствия ломятся в грудь,
Опровергая чужие прогнозы.
Снова и снова душе не уснуть.
Где-то прощенья не знают морозы.
* * *
Кивает голубь головой,
Как будто понимает что-то.
А мир людей, он сам не свой,
Он, как дитя с картины Джотто,
Глядит рассеянно вокруг,
Не видя в небе отраженья,
Вновь путая, кто враг, кто друг,
Где мирный гром, где гул сраженья.
* * *
Загадка выбора,
реальность отраженья
В твоих глазах,
сомненьях и решеньях,
Пророчество и мистика
огня,
Сжигающего память
и меня
Под гул ещё не близких
Колоколен.
И выбор мой, по-прежнему,
неволен…
Но в поисках магических
вершин,
Теряя спутников,
я, всё же, не один.
* * *
В слове «совесть» – семь букв,
В слове «политика» – восемь.
