Текст книги "Опер против маньяка"

Автор книги: Владимир Черкасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– К Маэстро-то у тебя лучшие подходы, – развивал свой интерес Кострецов. – Вадик, ты базарила, в тебя по уши втюрился. Может, через Вадика с Маэстро сразу начать?

– Не-ет, Сереня. Так не делается. Нодар мою хату поднимал, ему первому я и должна положение объяснить. Зацепить его есть чем. Он же секет, что хата под Маэстро почти перешла.

– Ну, Сонь, как знаешь. Тебе тут, конечно, виднее. Но раз мы с тобой договор заключили, ты меня ставь теперь в известность о всех этих переговорах.

– За тем спозаранку и звоню. Бывай здоров, Сережа.

Кострецов положил трубку и пошел на кухню.

* * *

Там в крайней задумчивости сидел Черч, даже не очень увлекшийся второй бутылкой.

– Так, – сказал Кострецов. – Бригада к Камбузу уже поехала. С тобой пойдем в отдел, дашь показания.

– Кость, – жалобно произнес Черч, – а может, устранишь меня из этого дела? Вроде б ты сам труп обнаружил. Я ж тебе как на духу изложил. Что еще интересует, тебе подробно объясню. Боюсь, пришпилят меня менты. Ты мне поверил, а другие-то… Пили мы с Камбузом вместе, спали рядом… Нет, могу не отмазаться. Для ментовки ж главное: хоть кого-то за жопу взять, чтоб висяка не было.

– Дурья ты башка, Кеша. Да если б я и покрыл тебя, все равно бы с первого тебя начали. Вас вчера уходящими вместе вся пивная видела.

Черч совсем понурился.

– Не переживай, – продолжил капитан, – мое слово в твою поддержку кое-что значит. Ты лучше напрягись-ка по другому срочному вопросу. Подумай как следует – твои подсказки могут настоящего убийцу Камбуза найти. Слыхал ты о грузинском воре Нодаре или авторитете по кличке Маэстро?

Кеша навострился, сморщил загорелый дочерна лоб и ответил:

– О втором точно ничего не знаю. А о Нодаре-то были разговоры. Его ребята отель «Кольцо» пасут.

– Это где?

– Да не так далеко от Чистяков, около Сретенки, ближе к Садовому кольцу. Новый это отель, с казино, недавно открыли.

– Так, так, – воодушевился Кострецов. – Сам Нодар там заправляет?

– Ну да. Крутая у него бригада, в ней и русские и другие национальности есть.

– Спасибо, Кеша. Это отличная информация. Пошли.

Кострецов отвел Черча в отдел. Сам отправился на Потаповский переулок, поднялся на чердак, где обрабатывали место преступления эксперты. Оглядел капитан труп Камбуза.

Тут уже находились Топков и седой участковый майор Иван Пахомович Балдыкин, прозванный местными ухарями Балдой – не только по фамилии.

Иван Пахомович был асом милицейского дела, не уступавший смекалкой сказочному работнику Балде, но, иногда напиваясь, по утрам с похмелья скрывался от всех, ни в коем случае не показываясь на участке. В другое же время участковый бороздил здешние окрестности едва ли не 24 часа в сутки. О похмельной секретности Балдыкина все отлично знали и трунили за глаза.

Кость, не раз убеждавшийся, что у Балдыкина глаз-ватерпас и природный оперский талант, сразу обратился к нему:

– Здравствуй, Пахомыч. Знал ты Камбуза?

– Здравствуй, Сергей. Как было Камбуза не знать?! На их с Веревкой квартиру все соседи ополчились. Девки даже голыми оттуда выскакивали.

Учитывал капитан, что Балдыкин свои соображения никому без вопросов не навязывает, и продолжил конкретнее:

– Ножом или бритвой ему горло полоснули – блатной почерк.

Майор сдвинул со лба потрескавшийся козырек старой фуражки.

– Как сказать? И не блатной убивал бы на чердаке спящего втихую. Зачем стрелять?

– Правильно мыслишь, Пахомыч. Тем более, Кеша Черч тут тоже спал. Он мне спозаранку о смерти Камбуза и доложил.

Усмехнулся Балдыкин.

– Молодец Черч, что донес, а то первым же в этом бы и завяз. Они ж с Камбузом вчера на Банковском неразволочную пили. Потом отправились вместе.

– А как шли сюда, ты не видел?

– Нет, Сергей. Я на Банковском остался приглянуть до закрытия пивной, чтобы эксцессов не было.

– Жаль, Пахомыч. После их ухода из пивной что-то, возможно, произошло.

– Что? Неужели, думаешь, все-таки Черч Камбуза прирезал?!

– Нет. Скорее кто-то мог за ними следить.

Балдыкин взглянул, весело прищурившись.

– Ну да, ты-то не мог быть в курсе. Утомился вчера – после драки на Чистопрудном.

– Эх, Пахомыч! И это знаешь. Что ж ты на пенсию собрался?! Мы без тебя припухнем.

– Не припухнете. Ты еще послужишь, и Гена Топков вроде дельный паренек, хотя его очки не больно хорошее впечатление на шпану производят.

– Да, слишком научный у нас Гена. Ничего, я его больше по части анализа натаскиваю.

Участковый небрежно взглянул по сторонам и проговорил:

– Да-а… Так я приглядел, как пивная закрывается, и немного побродил еще по своему хозяйству. У стариков же бессонница, – он хитро улыбнулся. – Заглянул и сюда во двор. Да обратил внимание на «ниссан».

– Что?! – воскликнул Кострецов. – Какого цвета была машина?!

– Темно-синего, сильно затененные стекла. Новенький «ниссан», как с заводского конвейера.

Он точно описал приметы и модель «ниссана» Вадика, которые отлично запомнил Кострецов на Чистопрудном.

– Так, так, Пахомыч. А с чего это ты его заприметил?!

Балдыкин скромно потупился.

– Черт знает, Сергей. Я такой, что все замечаю. Всю жизнь ведь наши погоны ношу… А пригляделся к «ниссану», потому как всех новых русских по Потаповскому знаю, тех, кто дорогие машины имеет. И о жильцах этого дома в курсе. Но ни у кого из них нет такого «ниссана». Я еще подумал, что кто-то недавно купил или гость какой приехал.

Кострецов, понизив голос, произнес:

– Так вот этого гостя я вчера на Чистопрудном и хотел взять. Только об этом никому, даже нашим.

– Понял.

– Спасибо тебе за важнейшую информацию, Иван Пахомович. Ты ею Кешу Черча из-под подозрений полностью вывел.

– Было б кого, – участковый подмигнул капитану. – Давно бы надо этого Кешу с Чистяков убирать, но ведь ты с ним в школе учился. Пусть бегает.

– Правильно и это понимаешь, Пахомыч. Если что-то еще вспомнишь или узнаешь о том «ниссане», доложи, пожалуйста, лично мне.

Балдыкин кивнул, снова надвинул на лоб фуражку и отошел.

Кострецов подозвал Топкова.

– Гена, Камбуз – снова работа Вадика. Теперь все очевидно. Будем напряженно пахать линию Вадик – Маэстро. Мне сейчас звонила Сонька Медная Ручка. Хорошо осветила ее дела с Маэстро. Тот тягается с Нодаром за крышу над секс-павильоном. Надо немедленно пару этих авторитетов раскручивать. Раненый Вадик, хотя и сумел управиться с Камбузом, сейчас, видимо, исчезнет из поля зрения, тем более, он дела по бригаде Грини, видимо, полностью подбил. Нужны данные на Нодара и Маэстро, хоть какие, чтобы за них уцепиться.

– Давай я по Маэстро поищу.

– Я и хотел тебе это предложить. Ты Маэстро первым пронюнькал. Может, и дальше тебе повезет. А я берусь за Нодара. Он контролирует отель «Кольцо» около Сретенки, а в тех краях есть у меня оперский друг на все сто – Петро Ситников. Сейчас же иду к нему.

Топков кивнул.

– Лады.

– Лады? – улыбнулся Кострецов. – Ты уже по-блатному красивое слово «ладно» окорачиваешь.

– А ты иногда его не у-корачиваешь? – поправил Кострецова Гена. – Притом «лады» могут быть – баяна, гармони. Лады, музыкальные такие: нажимая на них, гармонист звучную музыку создает.

Кость хлопнул его по плечу.

– Я, Ген, на твое занудство уже почти перестал реагировать. Ты, кстати, вернешься в отдел, там застрашенный Черч показания по убийству Камбуза дает. Он на чердаке ночью тоже спал. Кеша в крайнем расстройстве: самого могли прирезать, и убийство могут пришить. Успокой его, скажи, что я сейчас получил данные, окончательно подтверждающие его невиновность.

Глава 6

Кострецов отправился на Сретенку к оперу угрозыска Петру Ситникову, который по своему участку летом славно ему помог раскрыть банду оборотней МВД.

К счастью, он застал Петю на рабочем месте, точнее – на бумажном, потому что Ситников был таким же разгонным, как Сергей, целые дни пропадал на своей земле.

– Привет легендарному оперу Кость! – воскликнул Петя, улыбаясь до ушей своей широкой физиономией с малюсенькими глазами. – Есть новое дело, за которое нам уж точно по медальке дадут?

– Как бы, Петя, под зад окончательно не дали, не до наград, – ответил Кострецов, присаживаясь на стул перед столом Ситникова.

– Да у тебя всю дорогу так, – махнул тяжелой лапой Петя. – Сначала сплошняком не фартит, зато потом бьешь в десятку, – по своему обыкновению, он пересыпал свою речь феней.

Сергей расстроенно произнес:

– В розыске, которым сейчас занимаюсь, – сплошные трупы. Сегодня – очередной мертвец. Уж боюсь в свой отдел заглядывать, чтобы начальству на глаза не попасться.

– Ну так, выходит, действительно дело крутое, не трусы у кого-то слямзили.

– Да. И подобрался я наконец к основному в этой рыбалке. А с ним сотрудничает один авторитет, который шакалит на подведомственной тебе территории. Нодара имею в виду.

– А-а. Есть такая пиковая крыса, гостиницу «Кольцо» к рукам прибрал.

Сергей закурил, собираясь послушать, и сказал:

– Слыхал я о Нодаре кое-что, но ты поподробнее изложи.

– Был Нодар на Москве в подручных у знаменитого Отарика Квантришвили, которого в 1994 году киллер-снайпер убрал. Помогал он Отарику создавать первоначальный капитал через центровых, что снимали бабки в Центре международной торговли, гостиницах «Интурист», «Метрополь», «Космос». Отарик раскрутился, стал взимать долю с казино в ресторане «Гавана», гостиницах «Интурист», «Ленинградская», «Университетская», в банках, коммерческих структурах. Квантришвили тогда почти весь игорный бизнес Москвы подмял, и Нодар был у него доверенным лицом. Потом Отарик так поднялся, что полез создавать «Ассоциацию XXI век» и в конце концов оказался президентом Фонда социальной защиты спортсменов имени Льва Яшина, да сам себя от киллерской пули не защитил. Во всех делах был у него на подвязке Нодар.

– Квантришвили-то более-менее прилично выглядел, умел складно журналистам лапшу вешать, но Нодар ведь другого кроя уголовник.

– Конечно, Серега. Отарик так обнаглел, в политические игры вдарился, а Нодар – блатная сыроежка, как есть, с носу до пяток. Поэтому, когда Отарика шмальнули, Нодар занялся наиболее ему привычным – гостиничным бизнесом. Взял под крышу казино, отели, ему отстегивают, он с конкурирующими бандитами права качает. Ну, обычная воровская бодяга. Крутит все, что в руки падает. К фиктивным туристическим фирмам, автоугонным делам причастен.

– Как он себя в «Кольце» показывает?

– Обжился. Свой кабинет имеет. Порядок в «Кольце» его быки более-менее поддерживают.

– Автоугонные дела и моего розыска касаются, Петя. Что в этом направлении о Нодаре известно?

– С земляками из Тбилиси по этой части он завязан. Московские автоугонные банды перекидывают тачки в Грузию, там их местное ворье отмывает, а потом деньги надо делить. В этих расчетах Нодар и участвует. Некий представитель республики Грузии в Москве, падла.

– А с турфирмами что?

– Да известные операции. Открывают на десять дней турфирму, собирают с лохов бабки для оформления зарубежных круизов – и с концами. Сам Нодар такое не затевает, мелковато это для него. Он больше авторитетно споры уголовников на той ниве улаживает. У них же проблемы больше не как штымпов обобрать, а как навар правильно раздербанить. В общем, лезет Нодар во всякие дела.

Кострецов поинтересовался:

– Враждует с кем-нибудь круто Нодар?

– Да хрен этих авторитетов поймешь, – уныло проговорил Петя, – в таком говне сидят, что и сами, наверное, не разберутся, кто им кореш, кто враг. Кутерьма вонючая и кровавая.

– Ты чего так грустно?! – улыбнулся капитан.

– Надоели, как волдыри на жопе. Ведь всех их почти знаем наперечет, а вязать редко все же удается. Вот иной раз благодарственно и перекрестишься, когда очередного Отарика сами кокнут.

– Бога-то, Петь, из виду не упускаешь?

– А как же?! Мы ж с тобой в другой суете. Чистим с Божьей помощью оперскую земельку.

– А такой авторитет, Маэстро, по связям Нодара не мелькал?

Ситников сощурил свои и так маленькие глаза-пуговки.

– Что-то было… А, агентура сообщала, что разборки назревают у Нодара с Маэстро.

– А о самом Маэстро?

– О Маэстро, Сергей, не докладывали. Просто упоминали его в связи с недовольством Нодара. Он же лапу на всю Москву желает наложить, как когда-то и Квантришвили старался. Но талантов таких нет. Вот и рыпается, воюет, как может, на своем шакальем передке. С Маэстро Нодар по турфирмам попал и еще на каком-то кредите погорел. Судя по всему, тот Маэстро покруче Нодара будет. Тебе кто, Нодар или Маэстро нужен? – спросил Ситников, видя, что хитромудрый Кострецов наконец-то прояснил направление своих интересов.

– Маэстро. А Нодар требуется, потому что к нему есть у меня конкретные подходы, – ответил Сергей, имея в виду намечающийся визит Соньки к боссу «Кольца». – Через это, может, смогу и Маэстро достать.

– Ох ты и жук, Серега! – добродушно воскликнул Петя. – Всегда ко мне заявляешься, когда уже вторгся на мою территорию.

– А чего раньше тебя беспокоить? – улыбнулся Кость, отмахнув кудри. – Да я еще и не вторгся. Один человек, может, окажется у Нодара в «Кольце», раз он там любит заседать. Но это не мои оперативные дела, просто так складывается.

– Все у тебя всегда как-то хитро складывается. Другой опер дал бы тебе хозяйничать на своем участке? А ты меня прямо обжимаешь! – усмешливо крутил глазками Ситников.

– Петь, я сколько раз тебе в таких случаях говорил, что тебе ж работу облегчаю? По Нодару мне что-то донесут, а ты пошустрее подведешь его к нарам.

– Да ладно, – Ситников махнул рукой. – Значит, за поимку ментовской банды летом ни хрена тебя не отличили?

– А чего меня отличать, Петя? Все и так знают, что Серега Кострецов хороший опер.

Опер Петр Ситников серьезно посмотрел на него и веско проговорил:

– Нет хороших, а есть лучшие из лучших.

* * *

В этот и следующий день Кострецов много извел времени и сил, исписывая горы бумаги по расследованию, в котором исчез Гриня Дух и были убиты Веревка, Камбуз.

Порадовал, наконец, лейтенант Топков, разыскивавший сведения по Маэстро в ГУВД, МУРе. Он бодро заглянул к капитану, сел напротив, достал из кармана блокнот и хлопнул им по столу.

– Хищная рыбина этот Маэстро! На удочку такого не возьмешь, лучше сетью. Зацепил я кое-какие данные на него.

– Как прикажешь, так и будем ловить, – усмехнулся Кость, – а сетка на него уж плетется. Во-первых, к Соньке моей полногрудой Вадик, адъютант Маэстро, когда-никогда заглянет, потому как рыжая – его блатная дама сердца. Сонька во весь пух крутит своей медной ручкой, и вскоре, возможно, к самому Маэстро на прием пойдет. А также узнал я у сретенского опера: конфликтует Маэстро с Нодаром до такой степени, что грузин готов на него резко собак спустить.

– Своих быков, ты имеешь в виду?!

– Ну да. Маэстро, как я понял, обул Нодара в раскрутке фиктивных туристических фирм и по какому-то кредиту. А до кучи Маэстро грузину по секс-хате хвост почти отдавил.

Топков пролистнул блокнот с записями.

– Верно, завязан Маэстро и на липовых турфирмах, и на кидании в кредитах. Он большими делами ворочает, в которых автоугонный бизнес занимает выдающееся место.

– Кстати, Нодар к этим автостадам тоже причастен, участвует во взаиморасчетах автобарыг Грузии с москвичами, – уточнил Кострецов.

– И здесь Нодар с Маэстро схлестнется, потому что бригада Грини Духа трудилась на Маэстро.

– Вот как?

– Да, – Гена бойко поправил очки, – на Маэстро работают несколько автоугонных бригад. Он их курирует и обеспечивает сбыт по странам СНГ. Значит, по автопартии Духа на Грузию с Чкаловской у Маэстро с Нодаром общие дела. Вмешается ФСБ Грузии – и рассчитываться тбилисским ворам с Маэстро нечем будет, кроме тюремной пайки.

– Эка мы! – довольно потер руки капитан. – Тогда ведь еще Маэстро не установили, а след на Грузию четко взяли. Так что это за Маэстро? Биография есть?

Гена покачал головой.

– Белое пятно. Только по его деятельности в последние годы имеются агентурные оперативные данные. Словно б из-под земли вынырнул.

– Так, лейтенант, не бывает. В уголовном мире их «другой жизни» досье, конечно, не составляют, но сведения, слухи в том болоте, особенно про авторитетов, обязательно бродят.

– Я, Сергей, это хорошо понимаю. Но вот сумел как-то Маэстро законспирироваться.

– Что ж, его в Москве никогда не задерживали, хотя бы ГАИ? Не пытались установить местопребывание, местожительство?

Развел Топков руками.

– Такое впечатление, что он невидимка. Донесения на него идут от третьих, четвертых лиц, в смысле их уровней общения с Маэстро. Фотографии нет.

– Странный объект. Значит, и от своих прячется?

– Похоже. Все контакты Маэстро, даже с авторитетами, исходят от двух-трех его приближенных. В лучшем случае – сам поговорит с кем-то, но только по телефону.

– О Вадике что-то есть?

– Нет, Сергей, о Вадике по оперативкам тоже ни слуху ни духу.

Кострецов задумчиво посмотрел в окно, потом, усмехаясь, на Топкова.

– Как же ловить невидимку?

Весело прищурился Гена.

– Если по святым наукам, то именно сетью и надо. Не видят Маэстро лишь уголовень, как ты выражаешься, а наша-то сетка его запутает и высветит.

– О-о, на эту тему Петя Ситников любит потолковать. Но есть здесь рациональное зерно, Божий промысел, как церковные люди бы сказали. Значит, будем дальше невидимку закольцовывать. Но к услугам нашим осталась лишь Сонька. Все, кого мы могли использовать из подведомственной Маэстро Грининой грядки, начиная с Духа, вне игры. А на бригаду Феди Трубы мы так же из-за его преждевременной кончины не смогли выйти. Хотя я теперь почти уверен, что скоординировал театральные грабежи двух этих бригад – Маэстро.

– А почему только Сонька? Вахтанг тоже должен выходы на Маэстро знать, раз тот за куратора и по их блатхате.

– Куда ему, Гена?! Сонька, если ей верить, сама привлекла Маэстро. Вахтанг больше на Нодара ориентируется. Эх, как это я Вадика упустил?! Тоже какой-то невидимка. Вспорхнул с дыркой в спине, на «ниссане» улетел.

– И на Камбуза спикировал, – закончил Топков. – А красный «пежо» от Грини у Вахтанга? Как он к нему попал?

– Камбуз меня на этот счет просветил. Обычное дело: отогнали Веревка и Камбуз эту машину приемщику, то есть какому-то промежуточному лицу, тот ее Вахтангу передал. Я сразу о том приемщике Камбуза не спросил, а теперь и не спросишь.

Гена нахмурился.

– Так что ж, сидеть нам и новостей от Соньки ждать?

– Зачем же ждать? Надо – на опережение. Настраивай подслушку и давай сам или кого-то еще в засаду к дому Вахтанга. Туда сейчас все нитки сойдутся. Вадик по Соньке сохнет и должен там нарисоваться. Сонька после встречи с Нодаром, возможно, на Маэстро выходить будет.

Приподнялся лейтенант, небрежно сунул блокнот в карман.

– А я-то, крупицы собирая на Маэстро, думал, что достаточный банк данных зарядил, чтобы его ухватить. Ведь у меня схемы многих его операций есть.

– Гена, Гена, – отечески произнес Кострецов, – привыкни ты, что наше дело больше в это копание и шуршание бумагами упирается. Крупную рыбу взять и надолго в садок с решетками посадить – это по нынешним временам большая удача. Ей-богу, прав Ситников. Говорит он: пристрелят воры вора – и благодарственно перекрестишься… Ну что нам дадут схемы операций Маэстро? Схемы эти в кримбыте довольно похожие и давно надыбанные, как ворье выражается. Мало их знать, надо вычислить, как ими Маэстро пользуется, его почерк определить. Но даже если и найдешь потерпевших, за руку верхнего ворюгу не всегда схватишь.

– Что же, на какой-то прокол Маэстро только и можем рассчитывать?

– Выходит так, Ген.

Топков опять сел и возмущенно сказал:

– Ну, ты даешь! Имеем огромный аппарат, армию оперов и агентуры и должны пассивно ждать, пока вор не оплошает?

Кострецов усмехнулся его горячности.

– Можно, конечно, и по-другому: как при ЧК, НКВД пробовали. Хватать – за одно паскудное выражение рожи. А если, например, с наколками попался, то расстреливать у ближайшей стенки. Но в чекисты-то шли люди с красной уголовной психологией… Правда, у нас этих настроений до сих пор навалом. Вам в Вышке какой-нибудь старпер-преподаватель не орал с кафедры: «Органы всегда правы!»?

– Было. Инструктор по рукопашному бою любил это повторять.

– Вот! А это даже не старпер, а, небось, довольно молодой мужик.

Гена посмотрел на капитана саркастически.

– Сергей, я ведь о твоих подвигах много знаю. Именно ты к нормам правопорядка, а то и законности довольно наплевательски относишься, частенько самостийно действуешь. Да взять хоть наше расследование, как ты без санкции у Вахтанга «жучки» насовал.

Кость смущенно подвигал бровями.

– Это есть. Ты прав, много иной раз на себя беру. – Он энергично поглядел на лейтенанта. – Вот ты меня и окорачивай по беспределу.

Топков занудно сказал:

– «Окорачивать» можно только коня, я уж тебя поправлял. И слова «беспредел» нет в правильном русском языке, есть – «беспредельность».

– А «базлать», «куликать», «базарить» – есть?!

– Но это же феня – жаргон преступного мира.

– Вот, Ген, ты туда и все мои речи запиши. Говночистом работаю, дерьмом мажусь. Совершенно справедливо ты меня самостийностью попрекнул. А почему я такой? Да потому что, как зараза, оперское дело, внедряются в организм поганые микробы, вирусы всякие. Полоскаешься со сволочью – их словечки, приемы в тебя впитываются. Грань в ментовском и уголовном иногда не различаешь. Это как у хирургов, многие из них, что коновалы. Никакого почтения к человеческой боли, страданиям, самой смерти.

– Неужели и я таким сделаюсь? – длинно посмотрел на него Гена через очки в аккуратной оправе.

– А куда ты денешься?! – с сердцем отозвался капитан. – Никуда не денешься, если твоя работа центром всего для тебя станет.

* * *

Сонька удостоилась у Нодара аудиенции, назначенной ей в гостинице «Кольцо». Она обрядилась в свое самое декольтированное платье, возвела из меди прекрасных волос прическу у дорогого парикмахера и прибыла к кабинету Нодара, располагающемуся в отдаленном от гостиничных покоев помещении.

Мордоворот у двери пригласил ее войти.

Нодар, усатый грузин лет сорока, с блестящими желто-черными глазами, кажущимися мокрыми, сидел на атласном диване, поодаль от его «присутственного» письменного стола, перед низким столиком с вином и фруктами.

– Проходи, Сонечка, и за свою красоту со мной выпей, – приветствовал он ее.

Сонька присела с другого края на длинный диван, взглянула на него с прищуром.

– Все такой же, любишь баб комплиментами смущать.

Они выпили из узких фужеров.

– Что у тебя там происходит, Соня? – осведомился Нодар, откусывая персик.

– У меня?! Эта хата давно не моя, Нодар. Ты-то лучше всех знаешь. Вахтанг там босс, у него и спрашивай. Он уж начал мне морду бить.

– Э-э, дэвушка, виляешь. Как Вахтанг может боссом стать, если ты недовольна?

Сонька поправила груди и независимо произнесла:

– Есть такое дело. А с чего мне в кайфе быть? Вахтанг совсем с разума съехал, только о бабьих дырках думает.

– Э-э, зачем так говоришь? Одно другому не может мешать. Телки телками, а дело делом.

– Это – у тебя, – выразительно округлила миндалевидные очи Сонька, – а Вахтанга на то и другое не хватает. Вот последний случай возьми. Завалился к нам какой-то шизанутый жулик, стал права качать, пушку достал. Хорошо, я обстановку разрядила, а Вахтанг такое лепил… Ну не умеет с людьми разговаривать.

Нодар уже знал о визите Камбуза от Вахтанга. И если Сонька пыталась использовать этот случай только для подчеркивания несостоятельности Ваха, то тот, докладывая Нодару, подробно изложил претензии Камбуза.

Тягающийся с Маэстро Нодар с удовольствием выяснил, что Вадик был убийцей Грини Духа и Веревки. Он давно подозревал, что Вадик – киллер Маэстро, и теперь это так удачно подтвердилось. Нодар собирался атаковать Маэстро по ряду своих причин, поэтому из истории с Камбузом он хотел вытянуть и сведения о местопребывании Вадика, который в его войне с Маэстро мог сильно насолить.

Глубокомысленно повел своими жидкими глазами Нодар.

– Слыхал о той заварушке от Вахтанга. А как он мог это уладить, если Камбуз пришел разбираться по твоей линии?

– Какой-такой линии? – небрежно спросила Сонька.

– Ну, которую ты от Маэстро ведешь, дэвушка. Камбуз и Вадик, о каком был базар, люди Маэстро. Ты с ним о клиентах договаривалась, тебе надо было бучу и гасить.

Сонька поняла, что начала неудачным примером, и попыталась свою линию виртуозно замкнуть на Вахтанге.

– Нодар, я гляжу, тебе Вахтанг под свой интерес все докладывает. Вот ты говоришь, что завязалась я с Маэстро. Но почему ж тачку, «пежо», Маэстро не мне, а Ваху дал?

Она сама все подстроила с этим красным «пежо», когда узнала, что Маэстро хочет сделать такой подарок. Попросила представителя Маэстро связаться с Вахтангом, чтобы не «засветить» симпатии к ней пахана.

– Да?! – удивился Нодар. – Ничего об этом не знаю.

– Ты много чего не знаешь, – стремительно подхватила Сонька. – Вахтанг крутую мокруху развел. Троих телок на тот свет отправил.

– Как это?

– Да так. Отправил, в натуре. Ломовую дозу колес на прощанье заставил их сожрать и в поезда посадил.

Была это, действительно, инициатива Вахтанга, проявление его психопатичной сути насильника. Истерзав узниц, отдав их на конвейер клиентам борделя, Вахтанг решал их умертвить, когда видел, что девушки психологически не сломались. Потчуя жертв смертельной дозой, он наслаждался, представляя себе, как будут они умирать в конвульсиях на вагонной полке.

Нодар задумчиво погладил усы пальцем с перстнем литого золота и уточнил:

– Если он их в поезд посадил, то мы не можем знать, что с теми телками потом стало.

– А я вот поинтересовалась на всякий стремный случай. Через проводников вынюхала, что две концы отдали. И третья, значит, туда же. Дозы-то «на посошок» Вахтанг всем отмерял одинаковые.

Налил Нодар в фужеры еще вина, молча поднял свой, приглашая Соньку. Они выпили.

– Круто Вахтанг поступает. Зачем же так в этом деле? Желающих-то телок навалом.

– Да он маньяк. Его обычные бляди не устраивают. Ему интересно чистых насиловать, ломать.

Она выплескивала всю компру на Вахтанга, скрывая лишь случай с Мариной, заточенной в ванную квартиры, которую сама Ваху сняла.

– Он великим режиссером себя считает, – надрывно продолжала Сонька. – Ну, раз под такого косишь, то и произведи телок в дело без наворотов. А не всегда у студента получается. Прокалывается и мокрушничает. Тебе такой босс нужен? Мне – нет. Я за соучастие не хочу гореть синим пламенем.

– Что ж ты хочешь, дэвушка?

– А то, с чего мы с тобой, Нодар, и начинали. Я, дура, Ваха тогда сама на «режиссера» пригласила, думала, он потянет, а ныне жалею. Отставь его с хаты, я верной тебе останусь.

Нодар двинул маслянистыми глазами.

– А сейчас ты все же неверная мне, а?

Сонька посмотрела в его тигриные глаза и с некоторой робостью произнесла:

– О-ох, ты зыришь прям как Сталин. До мурашек можешь довести.

– А где они у тебя? Уже забегали? – весело спросил Нодар и сунул ей руку под юбку.

– Да я чего? – развратно улыбнулась Сонька. – Я тебе, как хошь, дам. Забыл, как мы ласкались?

Вынул руку Нодар из-под подола и строго сказал:

– Сталин мой земляк. С грузинами, Соня, не надо шутить.

– А я чего? – сразу притихнув, другим тоном проговорила Сонька. – С Вахтангом, как хошь, решай. Мое дело – только подсказать.

– Решу, решу, дэвушка, – тряхнул рукой с перстнем вор и, подумав, что достаточно отвлек Соньку, перешел к по-настоящему интересующему его в этом разговоре вопросу. – Если Вахтанга уберу, никаких случайных людей, как тот Камбуз, на хате не должно быть. И Вадик этот кто такой?! С него разборка получилась. Почему разбираться с Вадиком не к Маэстро идут, а к вам? Где он сейчас?

– Слинял, Нодар, он с Москвы, – горячо поделилась Сонька. – Сегодня мне откуда-то из загорода звонил. Извинялся, что не может зайти.

Нодар знал, что Вадик к Соньке «неровно дышит», и продолжил раскручивать эту тему:

– Э-э, дэвушка, почему ему такой почет, что может запросто звонить? Разве все ваши гости могут так себя вести?

– Да я, Нодарик, ни при чем. Вадик малахольный, втюрился в меня не на шутку.

– Мало ли кто в тебя втюрится. И ты со всеми о любви по телефону говоришь? – он намекал, что шестерит Сонька перед людьми Маэстро.

Уж здесь-то свою неприязнь к Вадику не нужно было скрывать. Сонька с отвращением бросила:

– Да он импотент. Больше мацает, такая слякоть, но боюсь я его.

– А что такое? К вам сплошь деловые заходят, все грозные. И всех боишься?

– Да не, ты ж знаешь, я не из пугливых, любому монду на голову натяну. Но Вадик этот, сдается мне, по природе мокрушник, – высказала она то, что определила в разговоре с Кострецовым.

Еще раз подтверждало это умозаключения Нодара о киллерстве и крайней опасности Вадика, и он лениво, как бы незаинтересованно, обронил:

– Чего ж он из Москвы слинял?

– Да от разборок, видать, с которыми Камбуз приходил.

– А ты ему о наезде Камбуза сказала? – спросил Нодар, просчитывая информированность Маэстро на этот счет.

– Нет. Я не люблю в такое меж деловыми встревать. Зачем лишнее базарить? – правду говорила Сонька, потому что решила доложить о случае с Камбузом самому Маэстро, если тот после отказа Нодара ей понадобится.

– Ну, лады. Пока Вадик не будет тебя беспокоить, раз отъехал. Мой совет тебе, Соня, – он многозначительно выкатил лужицы глаз, – о заварушке с Камбузом никому не говори.

– Ага, – изображая покорность, кивнула Сонька.

– А если Вадик опять позвонит или что-то ты о нем узнаешь, сразу сообщи мне.

– Сделаю, Нодарик.

– Ну вот, дэвушка. А по Вахтангу я должен немного подумать. Он мой земляк, сразу из дела выбрасывать мне его некрасиво. Я буду думать, ты меня не забывай. Что-то у нас опять и сладится, а? Я же о том, как у тебя внизу горячо, никогда не забывал и не забываю. Веришь ли, сколько телок рядом крутится, а тебя, рыжую, не могу из сердца выбросить.

Сонька страстно взглянула на него и подумала: «Ох и лапши навешал ей сегодня Нодар». Ее многострадальная интуиция подсказывала, что не уберет Нодар Вахтанга из их заведения. И особенно выделяла она крайнюю заинтересованность Нодара Вадиком, а значит – самим Маэстро.

Нодар, чуяла она, за былые годы изучившая его повадки, решился на какой-то крутой поворот в отношениях с Маэстро. И в этом раскладе ей нужно было быстро соображать, чью сторону принять.

Так лихорадочно метались и мысли, но на красивом лице Соньки Меди не отразилось ничего. Профессионально выпирали ее сочные груди, безмятежна была мраморная кожа королевских плеч. Она попрощалась с Нодаром по-прежнему влюбленной в него биксой.