Текст книги "Пленники замкнутой бесконечности"

Автор книги: Владимир Царицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава I. Лабиринты Рая

Из вентиляционной шахты тянуло влажным теплом и плесенью. Воздух, струящийся через прутья решётки, искажал лицо Гудзора, стоящего на противоположной стороне шахты, делал весь его облик размытым и призрачным.

Перед тем, как прийти сюда, Айгур с Гудзором, а вместе с ними и верный Гай, более суток провели в зарослях колючего кустарника у второго, чёрного выхода из Рая. Отважные разведчики наблюдали за тем, кто и как его охраняет, насколько часто и для каких целей открываются ворота. Узнав достаточно, они поняли, что вариант проникновения в Рай через чёрный выход придётся отбросить. Ночью решётчатые ворота запирались, а внутри выставлялся караул, состоящий из двух молодых Богов-Воинов, меняющихся каждые три часа. Воины были закованы в латы и вооружены короткими мечами. У каждого караульного имелось переговорное устройство – при возникновении опасной ситуации караульные могли вызвать подкрепление. В дневное время у чёрного выхода толпилось народа больше, чем у парадных Врат Рая. С утра до вечера слуги божьи – когда на плечах, а чаще на тачках и даже повозками – заносили и завозили в Рай корзины с продуктами и короба с вещами, изготовленными людьми. А вывозили из чрева города Богов кучи мусора и всевозможных отходов.

Айгур предложил другой, наиболее лёгкий, как ему казалось, вариант: не проникать в Рай, а попробовать обрушить башню, на которой установлено Чудо Богов. Издали башня казалась лёгкой ажурной конструкцией, свернуть которую со скалы казалось делом пустяковым.

Гудзор покачал головой:

– Не всегда самый легкий путь является таковым на самом деле. Дело в том, юноша, что СТАЛК – это святая святых Рая, гарантия божеского благополучия. Выйди из строя Чудо Богов, вся их власть над людьми рухнет в тот же момент. Боги знают это, и потому приняли соответствующие меры предосторожности. Башня стабилизатора установлена на плоском плато, хорошо просматривающимся через бойницы специальных помещений Рая, в которых ведётся неустанное круглосуточное дежурство. Стальная конструкция башни окружена высоким забором, приблизиться к которому ближе, чем на два десятка шагов, невозможно – всё живое сгорает, поражаемое энергетическими лучами квантеров-автоматов, установленными по всему периметру забора. Даже если допустить, что нам удастся преодолеть энергетический барьер, то повредить СТАЛК мы всё равно не сможем. До лестниц, ведущих наверх, нам не дотянуться, они опускаются сверху при помощи автоматики, управляемой из Рая и только во время технического обслуживания, а опоры башни настолько прочны, что мощности моего квантера не хватит даже на одну… Нет Айгур, нам нужно действовать изнутри.

– А разве там, внутри, Чудо Богов охраняется слабее? – усомнился горбун.

– Внутри каменной крепости Богов у нас больше шансов. Я помню расположение всех помещений Рая, знаю тайные ходы. Думаю, нам удастся подобраться к главному пульту незамеченными. Перед залом, где он находится, и внутри его охрана, конечно же, имеется, но я рассчитываю на внезапность нашего появления и на твою силу и реакцию. Кроме того, я думаю, что за толстыми каменными стенами Рая Боги чувствуют себя в полной безопасности, а потому менее бдительны…

Айгур подошёл к обрыву, лёг на живот и посмотрел вниз. Место, куда они пришли, находилось прямехонько над центральным, парадным входом в Рай. По дороге, ведущей к Вратам, тянулась цепочка повозок, следующих из долины. Айгур насчитал шесть повозок. Латы Воинов, сопровождающих караван, блестели на солнце. У Врат копошились слуги божьи, ожидающие прибытие каравана с Божьей долей. Они были похожи на муравьёв, потревоженных ногой человека, их хаотические передвижения казались сверху лишёнными какого-либо смысла.

Гудзор что-то помечал в начертанном им плане, и беззвучно шевелил губами. Гай со скучающим видом сидел поодаль, ожидая момента, когда ему представится возможность спасти своего хозяина. Или, хотя бы, защитить. Но врагов поблизости не было, и пёс скучал.

Гудзор удовлетворённо кивнул своим мыслям и, сложив план и убрав его в карман, сказал:

– Я думаю, что нам нужно пройти метров пятьсот на запад. Так дальше от пультового зала, но надёжнее, есть возможность спуститься в Рай по заброшенной лифтовой шахте. Этот участок Рая необитаем. Дело в том, что численность Богов медленно, но верно уменьшается, многие помещения становятся попросту ненужными. Вот и той шахтой перестали пользоваться ещё в мою бытность Хранителем. Не думаю, что её восстановили. Незачем.

– А почему численность Богов уменьшается? – удивленно спросил Айгур.

– Это неизбежно должно было произойти. Я уже рассказывал тебе, что с Ольмом и Гнюйсом в эту горную долину пришли только несколько десятков человек. Сколько их было точно – не знаю, но думаю, человек тридцать, может, сорок… Какая-то часть из них была изгнана Гнюйсом и его приспешниками из лаборатории, названной впоследствии Раем, в долину к горцам, где они смешались с местным населением и произвели на свет полноценное потомство…

– Значит, мои предки были горцами, – задумчиво произнес Айгур. – Так, вот, почему, когда я карабкался по скалам, мне эти упражнения не казались такими уж необычными. Знаете, Гудзор, я даже, грешным делом, подумал, что моя родина не долина, а горы. Это что – память предков?

– Я не устаю удивляться, Айгур, твоей природной сообразительности, – покачал головой Гудзор. – Ничего не зная о генетике, ты сейчас высказал то, до чего долгие годы не могли додуматься учёные Большого Мира. Да, это память предков, или, говоря по-научному – генная память. Твои предки, Айгур, горцы, для которых скалолазание – дело вполне привычное. Но и научные работники среди них были. От них ты получил светлую голову, то есть – способность легко усваивать новые знания… Иное произошло с потомками тех, кто остался жить в Раю. Изначально Богов было много меньше, чем людей. Определённое количество мужчин, определённое количество женщин… Вначале образование семейных пар контролировалось, но, со временем, потихоньку забылось – кто кому приходится близким родственником. Думаю, что, всё же, поступали кое от кого предложения обновить кровь за счёт местного населения, естественно, сделав вновь принятых в сообщество Богов равными себе по статусу. Во всяком случае, это было бы логичным, но… Скорей всего, пренебрежение к людям уже вошло в привычку у жителей Рая, а их непомерные амбиции способствовали поголовному оглуплению, и всё продолжалось, как и было. Мужчины брали себе в жёны двоюродных сестёр, а иногда и родных. У таких супружеских пар потомство появлялось на свет неполноценным. Наука Гнюйса пыталась как-то решать эту проблему, но и она оказалась бессильна против деградации. Дети в Раю рождаются редко, многие умирают в младенческом возрасте. А те, что всё-таки выживают, остаются, в подавляющем большинстве, слабоумными или, по крайней мере, инфантильными. Ещё пара сотен лет и Боги выродятся окончательно. Но у нас с тобой нет времени ждать этого дня…

Лифтовая шахта, и впрямь, оказалось заброшенной. Дверь в надстройку открылась с трудом – петли заржавели, их скрип был таким громким, что, казалось, его могут услышать жители всей долины. Механизм подъёма и опускания кабины не работал уже много лет, да и самой кабины не было – на блоки были намотаны оборванные концы ржавых, ощетинившихся острыми шипами проволоки, тросов.

– Как я и предполагал, – проворчал Гудзор, доставая из мешка скрученную в кольцо верёвку и привязывая один её конец к горизонтальному валу, установленному над шахтой. – Длина верёвки сорок метров. Спускаться будем по очереди, ты первый, я за тобой. Спускайся только на один уровень, он метрах в тридцати пяти ниже этого места. Выйдешь на площадку, если всё тихо, дёрни за верёвку – я спущусь. Если кого-нибудь увидишь, затаись. Нас не должны обнаружить раньше, чем мы доберёмся до главного компьютера. Но я думаю, что в этой части Рая никого не должно быть.

Айгур кивнул. Потом он подошёл к Гаю и, присев на корточки рядом с ним, взъерошил его чёрную гриву.

– Тебе дружище, придётся подождать меня здесь, – сказал он. – Если не дождёшься, уходи домой, к Лиэне.

Услыхав имя хозяйки, Гай дёрнул ухом и внимательно посмотрел на Айгура. Горбун развязал вещевой мешок и положил перед Гаем весь свой провиант. Пес понюхал еду, но есть не стал.

– Поешь, когда проголодаешься, – сказал Айгур и повторил: – Если не дождёшься, уходи домой, к Лиэне. Ты меня понял?

Гай, не мигая, глядел в глаза и прерывисто дышал. Понял ли он Айгура? Кузнец надеялся, что понял.

В лифтовой шахте гудел поднимающийся вверх воздух. Пахло плесенью, пылью и ржавым железом. Спускаться по довольно толстой верёвке было, в общем-то, не особенно трудно, но это для него, сильного и молодого. А как этот путь преодолеет пожилой, да что там пожилой – старый Гудзор?..

Темнота внизу редела. Айгур понял, что выход на первый уровень близок. Он перестал опускаться и завис над пропастью, затаив дыхание и прислушиваясь. Вроде, всё тихо, только гул поднимающегося воздуха. Значит, можно спускаться ниже. Поравнявшись с выходом, Айгур, прежде чем оттолкнуться от стены шахты и выскочить в проём на площадку, ещё раз прислушался и осмотрелся. Было видно, что здесь никто не появлялся длительное время: пол площадки был покрыт таким толстым слоем пыли, что в ней можно было утонуть по щиколотку. Свет сюда проникал через полупрозрачные стены. Его было немного, но глаза Айгура уже привыкли к полумраку.

Горбун ступил на мягкий ковер пыли и подошёл к стене, через которую шел свет. Стена оказалась вовсе не полупрозрачной, как вначале решил юноша, а обычной каменной. Но вся она была покрыта влажной липкой плесенью, и эта плесень светилась. Стали светиться и пальцы, которыми Айгур касался стены.

Молодой человек вернулся, дёрнул за веревку и остался ждать, держась за неё, собираясь помочь старику, когда тот поравняется с площадкой. Однако его сомнения в силах Бога-отшельника оказались напрасными: Гудзор легко и проворно, словно всю жизнь только тем и занимался, что лазал по верёвкам, соскользнул вниз и, качнувшись маятником, встал рядом с Айгуром.

У старика даже не сбилось дыхание.

– В это крыло подземного дворца перестали захаживать лет сорок назад, – сказал он тихим ровным голосом. – После того, как произошло частичное обрушение западной части свода. Под каменными обломками погибли два Воина, один Медик, один Технарь и три Хранителя. Завал не разбирали и тела не вытаскивали из-под обломков, боялись новых разрушений.

– Стало быть, они где-то здесь? – спросил Айгур и поежился.

– Ты боишься покойников?

– Не знаю…

– Бояться надо не покойников, а живых, – философски заметил Гудзор. – Мёртвым не нужно уже ничего, им всё равно – кто ты и зачем сюда пришёл… Идем. Теперь я пойду первым. Иди следом и не отставай, старайся не терять меня из виду – заблудишься. И еще: идти нужно очень тихо – в Раю хорошая акустика.

– А что такое акустика?

– Это когда тебя обнаружат раньше, чем ты это поймёшь.

Пыль делала их шаги неслышными. В левую и правую стороны от площадки шёл узкий коридор с высоким сводчатым потолком; концы коридора терялись в темноте. Они свернули в правый рукав. Долго шли по прямой, по ровному полу. Гудзор считал шаги. Вдруг он остановился: путь преграждал каменный завал.

– Чёрт! – выругался Гудзор. – Не дошли до лестницы каких-то несколько метров. Зажги факел, попробую определиться – куда идти дальше.

Айгур запалил смоляную палку.

– Подними выше, – попросил Гудзор. Он долго смотрел на потолок, ощупывал стены. – Где-то здесь, в двух метрах по правой стене, должен быть выход на лестничную клетку. Вон, и воздухом свежим потянуло, даже пламя сносит. Ну, что, попробуем разобрать завал?..

Айгур принялся за работу. Гудзор стоял рядом, держа факел над головой. Айгур вытаскивал из кучи камни и осторожно укладывал их за своей спиной. Завал очищался, куча за спиной кузнеца росла. Один круглый камень оказался слишком лёгким. Он поднёс его ближе к свету и тут же выронил из рук. Серого цвета проломленный в нескольких местах череп с сухим стуком упал у ног Гудзора.

– Один нашёлся, – обыденным голосом произнёс отшельник и поднял череп с пола. – Кто ты? Воин, не принявший участия ни в одной военной компании? Медик, фабрикующий уродов и считающий, что именно это и должен делать врач? А, может быть, ты Хранитель, унесший с собой в царство мёртвых крупицу знаний? Зачем знания мёртвым?..

– Посмотрите, что это? – прервал Айгур монолог Гудзора и поднял с пола костяной футляр, в футляре что-то гремело.

– Э, да ты, оказывается, Технарь, – сказал Гудзор, обращаясь к мертвой голове. – Причем, не рядовой. – отшельник положил череп сверху на кучу камней, сложенную Айгуром, взял из рук кузнеца извлеченную из завала вещицу и радостно сообщил: – Нам с тобой везёт, приятель. Это универсальный электронный ключ; им можно открыть любую дверь Рая, в том числе и дверь в пультовой зал…

– Хорошо бы еще до неё добраться, – пошутил Айгур, продолжая расчистку завала.

Сверху обнажилась часть арки. Убрав ещё несколько больших камней, Айгур попросил у Гудзора факел и посветил им в образовавшийся грот.

– Что там? – нетерпеливо спросил Гудзор.

– Свод обрушился только справа, как раз на лестницу. Видны первые ступени, всё остальное завалено. Но в дальней стене я вижу дверь, она слегка приоткрыта и внизу зажата камнями. Камней немного, можно расчистить.

– Лезь, – скомандовал Гудзор, – я за тобой.

– Эта дверь в технический коридор, – сообщил он Айгуру, когда, вслед за ним, пролез в узкую щель и оказался в небольшом наполовину засыпанном каменным крошевом зале. – Коридор узкий, но у нас с тобой животов нет, пролезем.

Коридор был, действительно, узковат, имел множество поворотов и боковых ответвлений. Шагая за Гудзором, Айгур сбился со счёта, считая повороты, подъёмы и спуски. Окажись здесь один, Айгур давно бы уже заблудился, но его провожатый ориентировался в лабиринте коридоров прекрасно: Гудзор словно шёл по маршруту, которым проходил не раз в своей жизни в Раю. Это было, конечно, не так. Хранители – каста привилегированная, лазать по технологическим коридорам и колодцам – удел Технарей. Просто Гудзор хорошо представлял себе план коммуникаций, который существовал здесь долгие годы и нисколько не сомневался в том, что за последние двадцать пять лет ничего нового в Раю не было придумано, построено или заменено.

Неожиданно он остановился и присел на корточки.

– Посвети-ка здесь, – попросил он Айгура.

Под ногами находился люк, закрытый тяжёлой металлической крышкой. Из толстых труб, идущих справа вдоль коридора выходили отростки, которые исчезали в полу рядом с люком. Гудзор смахнул пыль с крышки, на ней были начертаны какие-то знаки.

– Мы правильно шли, – сообщил Гудзор Айгуру. – Сейчас мы находимся в самой крайней южной точке подземной лаборатории, построенной некогда людьми Ольма. Или Рая, как её стали величать после смерти учёного. Главный пульт находится в северо-восточном секторе, на первом уровне, то есть – в самом низу. Над пультом, на втором уровне – резиденция Верховного Бога. Мы должны спуститься на нижний уровень именно здесь, где мало жилых помещений и далеко от покоев Правителя, и понизу подобраться к тому месту, куда мы направляемся. Конечно, мы можем продолжать двигаться по этому коридору, но спускаться там опасно, слишком много охраны.

Гудзор принялся отодвигать тяжёлую крышку, Айгур помог ему.

В стенки вертикального лаза были вмонтированы прочные стальные скобы, цепляясь за которые, путники успешно достигли первого этажа, и очутились в широком тоннеле, по полу которого были проложены две блестящие металлические полосы. Тоннель был слабо освещён редкими лампами, подвешенными к потолку. Большая часть ламп не горела, но даже и этого скудного освещения было вполне достаточно, чтобы увидеть, что тоннель совершенно пуст.

– Это подземная железная дорога, – пояснил Гудзор. – Металлические полосы называются рельсами. По рельсам двигаются специальные самоходные повозки. Они передвигаются очень быстро, поэтому держись от рельсов подальше, прижимайся к стене. Здесь через каждые пятьдесят шагов в стенах есть ниши. Если услышишь шум приближающейся повозки, ныряй в нишу и не шевелись. Хотя… – Гудзор замолчал, оглядываясь. – Пока нам не грозит быть раздавленными. Это, скорее всего, тупик. По нему не движутся повозки, тупики предназначены для дорожных развязок.

Пройдя шагов сто, путники увидели, стоящую на рельсах, пустую повозку. Она была яйцевидной, но, при этом, чуть удлинённой формы – именно такая, как её описывали роженицы, побывавшие в Раю, только старая и ржавая.

– Здесь-то мы и отдохнём, – сказал Гудзор, забираясь в повозку. – Всё равно, пока идти опасно, нужно дождаться ночи. Перекусить и отдохнуть. Доставай еду.

– У меня ничего нет, – растеряно сказал Айгур.

– Вот, как? – удивился Гудзор. – Ах, да. Ты же всё отдал своему псу. Зря ты это сделал. Он бы смог найти на поверхности еду для себя, а вот тебе нужны силы, чтобы осуществить задуманное… Так и быть, поделим мою часть провианта.

Старик развязал мешок и извлёк из него добрый кусок козлятины и несколько лепёшек, разрезал мясо ножом на две неравные части. Большую протянул Айгуру.

– Я не… – попытался возразить Айгур, но Гудзор так грозно взглянул на него, что слова возражения застряли в горле юноши.

– Прожорливая у тебя псина, – ворчал старик, тщательно пережевывая жёсткое мясо. – Лежит себе сейчас на солнышке, пузо греет. И мясо с лепёшками жрёт.

– Гай – друг, – возразил Айгур. – Он меня спасал не раз, пока мы в горах плутали… – произнёс задумчиво с грустью в голосе: – Как он там сейчас? Один…

Гай лежал на камнях и грустно смотрел на дверь, за которой исчез его хозяин и тот, другой, с виду строгий и недобрый, но, на деле – тоже ничего. Он давал ему похлёбку и кости с остатками мяса. Мяса было много. На костях, которые обгладывал Айгур, мяса оставалось всего ничего, а после того, другого, много. И похлёбка была вкусной, наваристой. И в похлёбке тоже было мясо. А еще этот, который только с виду недобрый, лечил его, когда ему было больно. Он привязал палки к лапе и дал что-то полакать. И боль прошла.

Гаю стало тревожно на душе. Хозяина нет. Айгур ушёл с тем, другим, который кормил его наваристой похлёбкой. Они не просто ушли на какое-то время, они могут не вернуться. Гай знал, там, куда они ушли – опасно. Айгур в опасности, его хозяин может пострадать! Или даже погибнуть!..

Хозяин ушел и приказал ждать.

Сколько ждать? День? Или больше, чем день?

Хозяин в опасности, а он, его верный друг и слуга, должен лежать тут и ждать. Разве это правильно? Разве это справедливо?..

Гай встал, отряхнулся и вошёл в будку. Принюхался. Из тёмного лаза доносился едва различимый запах хозяина. Он смешивался с другими запахами – уже хорошо определяемым запахом того, другого, который ушёл вслед за хозяином; а еще из лаза несло пылью, от которой хотелось чихать, сладковатым запахом плесени, резким и чужим запахом ржавого железа. Но был и ещё один запах, тот, который ни один пёс не спутает ни с каким другим – запах опасности.

Гай едва слышно заскулил.

Хозяин приказал ждать. И ещё хозяин говорил, что если он, Гай, его не дождётся, то может возвращаться к Лиэне. Но как он вернется к Лиэне? Лиэна спросит: «Где Айгур?». Лиэна скажет: «Айгур погиб!». И заплачет, разрывая тихими всхлипами собачье сердце. Как жить после таких слов? Как жить, видя её слезы?

Гай вышел из будки и решительно зашагал прочь. Потом вдруг остановился; в собачью голову пришла здравая мысль о том, что еду оставлять здесь совершенно ни к чему…

Закончив вечернюю трапезу и научив Айгура – как надо раскладывать кресло, Гудзор приказал ложиться спать.

– Надо отдохнуть и набраться сил перед решающей схваткой, – пояснил он.

Сам тоже лёг. И мигом уснул, так думал Айгур. Во всяком случае, на протяжении двух-трёх часов глаза Бога оставались закрытыми, дыхание было ровным и спокойным, руки свободно лежали вдоль неподвижного тела. Но вдруг, не открывая глаз и не меняя расслабленной позы, старик, неожиданно для Айгура тихо произнёс:

– Думаю, уже за полночь. Ещё немного выждем и пойдём.

Айгур, не сомкнувший за все время отдыха глаз, вздрогнул и удивлённо посмотрел на Бога.

– Я думал, вы спите…

– Призн аюсь, немного вздремнул. А, вот, ты почему не спишь?

– Не спится, – пожал плечами Айгур. – А вы, что, наблюдали за мной?

Старый Бог поднялся и привёл спинку кресла, на котором лежал, в вертикальное положение, после чего пристально посмотрел в глаза горбуна.

– Мне не нравится твоё настроение, парень. Там, наверху, ты рвался в бой, ты был полон энергии. Твои глаза горели бунтарским огнём, и я видел в них желание совершить предначертанное. Что случилось? Ты задумчив, я бы даже сказал: опечален чем-то. Уж не передумал ли ты свергать власть Богов?

Айгур отрицательно покачал головой.

– Может, ты испугался предстоящей схватки? Того, что её исход окажется вовсе не таким, как мы планируем? Того, что мы с тобой можем погибнуть?

– Я не боюсь смерти.

– Тогда что с тобой? О чем ты думал всё это время, которое я отвел для сна?

– Я думал о людях.

– О людях?..

– Да, Гудзор, о людях, о жителях долины. Раньше я не думал о них, я думал только о себе. Я хотел перемен, стремился к ним, рисковал жизнью. И сейчас я могу погибнуть в предстоящей схватке… Но это всего лишь моя жизнь и моя смерть…

– Но ты и теперь не рискуешь жизнями своих соплеменников, – возразил Гудзор. – Ты рискуешь только своей жизнью, а я своей.

– Я не об этом, Гудзор. Просто я не знаю, нужно ли имто, что мы с вами хотим сделать.

– То есть, ты хочешь сказать, что сомневаешься в том, что люди будут рады переменам, которые неизбежно наступят, когда мы совершим задуманное?

– Возможно, кто-то обрадуется, но таких, думаю, будет не так много, – печально ответил юноша.

– Интересно… Разве быть уродом лучше, чем нормальным человеком? Разве считать себя рабом приятней, чем быть свободным?.. Я не понимаю. К стыду своему должен признаться, Айгур, я совершенно не знаю людей. Не знаю, чем и как они живут, о чём думают. Ты жил среди них, знаком с их обычаями и привычками. Объясни мне: почему ты вдруг засомневался в своих соплеменниках?

Айгур снова надолго задумался.

Люди… Как объяснить Богу жизнь простых людей, как рассказать ему о том, в чем и сам-то он, Айгур, не уверен? Разве знает он, отверженный горбун с нечеловеческим, но божеским лицом, что-нибудь о мыслях и чаяньях своих односельчан, а, тем более – всех жителей долины? Да, он жил среди людей, и, в то же время, был далёк от них. Не по собственной воле отдалялся Айгур от людей, они сами избегали встреч с ним. С кем он был близок? Только с мамой… Потом появились Альбор и Лиэна.

У Айгура не было обиды ни на одного из тех, с кем ему приходилось когда-либо встречаться. Взрослые люди, даже те, что были старше его, казались Айгуру детьми – несмышлеными, запуганными, наивными. Люди жили той жизнью, которой до них жили их родители и вообще – многие поколения. Люди свято верили в покровительство Богов, не ведая, что рядом с ними существует другой мир – большой, мудрый и справедливый. Из года в год, и из поколения в поколение люди трудились и жили, в общем-то, безбедно. Они выращивали богатые урожаи, разводили скот, брали от природы всё, что она щедро им дарила. Боги не так уж жестоко к ним относились – живи по Законам Божьим, отдавай с каждого прибытка Божью долю, не особо обременительную, не мечтай о несбыточном, знай своё место, и будешь счастливым и сытым. До самой своей смерти… Презрение? Брезгливость? Да, этого, пожалуй, у Богов хватало с избытком. Ну, так что ж такого? От презрения никто не похудеет…

Айгур неожиданно поймал себя на мысли, что жалеет людей, но… не понимает их. За кусок мяса, за лепёшку, за крынку молока, за круг овечьего сыра люди благодарны Богам. Они читают наизусть Законы Божьи, и придумывают молитвы во славу Богов. Они с радостью отдают часть своего урожая, куют им мечи и латы, ткут холсты и шьют одежды. А если появится, вдруг, среди людей человек, недовольный таким укладом – сомневающийся или вообще неверующий – люди сами отдают такого отщепенца на расправу своим господам. Чтобы не мешал жить так, как они привыкли и так, как им нравится. А могут и сами расправиться, как расправились с мамой, как едва не разорвали на части его, пятилетнего мальца…

А, может быть, всё-таки, живёт в его сердце давняя обида на людей?

За маму! За их отношение к нему. За их презрение и брезгливость, которая, практически, не отличается от презрения и брезгливости Богов к ним самим.

Что ж выходит? Люди ничем не отличаются от Богов? Было бы кого презирать и кем брезговать!

Айгур совершенно запутался. Выходило – он совершенно не знает людей. И тем, кого он не знает, но кто ненавидит его, он вознамерился подарить Большой Мир?! А зачем он им?.. Может быть, и вовсе ни к чему…

Да, Айгур не был уверен, что свержение власти Богов станет благом для людей. Но и остановиться на полпути к свободе он тоже не мог.

А Бог ждал ответа человека. Понимая, что молчание затянулось, горбун медленно поднял голову и сказал:

– Люди не замечают, что они уроды. Они рождаются уродливыми, такими живут и умирают. Они привыкли к своему уродству, как к одежде, которую носят. Они не знают, что их уродство искусственное. А если бы даже и узнали… Думаю, их бы это не сильно огорчило, во всяком случае, не сразу и не всех… А по поводу свободы?.. Люди не страдают от своего рабства, не осознают его. Они сыты и этого им вполне достаточно…

– Ты хочешь вернуться? – Гудзор хмуро взглянул на парня из-под седых кустистых бровей.

– Нет! – резко встряхнул головой кузнец. – Я вернусь к людям только тогда, когда доведу до конца задуманное.

– Значит, ты берёшь на себя ответственность за судьбы людей, несмотря на то, что такими полномочиями тебя никто не наделял, – удовлетворенно сказал старик.

– Да, я беру на себя эту ответственность, потому что считаю свержение Богов делом справедливым.

В словах, произнесённых юношей, звучала уверенность. Гудзор удовлетворенно кивнул и едва слышно пробормотал:

– Не массы творят историю, а личности.