Текст книги "По обе стороны реки (СИ)"

Автор книги: Владимир Быстров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Глава 7

«…все это в прошлом, прочно забытом.

Время его истекло»

(С.Кирсанов, «Зеркала»)

1995 г., декабрь

– Тебе, наверное, домой лучше поездом, через Красноярск, – посоветовал Семеныч. – Я утром звонил в аэропорт. Они говорят, у них штормовое предупреждение, ожидается усиление морозов до минус пятидесяти, туман… Короче, порт закрыт и на прием, и на вылет! Самолеты все направляют через Барнаул, так что, дня три-четыре отсюда будет не выбраться!

– Поездом? Так это же, считай, четверо суток ковылять! – воскликнул Захаров.

– Смотри сам, я тебя не гоню! Хочешь – поживи еще у меня, в гостинке. Развлекать, правда, тебя нечем. Тезка твой уехал в Красноярск, оттуда, вроде бы, в Братск собирался. Я сегодня тоже в Красноярск еду, в ГЭССтрой. Может, там какие-никакие объемы для себя выпрошу. Так что, решай! Надумаешь – позвони, часикам к десяти я за тобой заеду…

Как он и предполагал, пассажиров в поезде почти не было, а единственная соседка по купе сошла еще в Иркутске. Больше до самой Читы к нему никого не подсаживали. Зато в Чите оказалось неожиданно многолюдно – по перрону бродили толпы молодых подвыпивших ребят в военной форме. «Дембелей мне только сейчас не хватало!» – тоскливо подумал Захаров, и, словно подслушав его мысли, дверь в купе открылась, и в проеме появились две коротко стриженые головы:

– У вас свободно?…

– Чего спрашивать! Солдату всегда место должно быть! – втолкнул ребят в купе высокий детина в распахнутом пуховике, под которым виднелась заношенная до черноты тельняшка.

Он бесцеремонно хлопнулся на полку напротив Захарова и нагло взглянул ему прямо в лицо. Захаров ответил ему равнодушным спокойным взглядом, потом вновь перевел его за окно, где на перроне суетились не успевшие еще устроиться дембеля.

– Ну, где там у нас бухло? Доставай! – распоряжался между тем «морячок», презрительно поглядывая на сидевшего напротив Алексея.

Парни послушно полезли в свои сумки, на столе появилось две бутылки водки, несколько бутылок пива и какая-то нехитрая закуска.

– А вы с нами не выпьете? – поинтересовался один из дембелей.

– Нет, спасибо! – отказался Алексей.

– Что, западло с простым солдатом вмазать? – ядовито спросил «морячок».

– Ну, почему же! – спокойно ответил Захаров, – Просто у меня правило – в дороге не пить. Тем более с незнакомыми людьми. Мы ведь с вами незнакомы, не так ли? А вы тоже только демобилизовались? Что-то для дембеля вы немного староваты …

– Тебе-то, какое дело, староват или нет? – грубо ответил «морячок», – Я свой долг Родине давно отдал! И не при штабе, а в десантуре!

Он гордо постучал себя по замызганному тельнику. Продолжать этот бессмысленный разговор Алексею не хотелось, и он, прихватив сигареты и зажигалку, направился в тамбур. Вернувшись из тамбура, Захаров зашел к проводнице и поинтересовался своими попутчиками.

– Мальчишки эти – они до Сковородино едут! – пояснила пожилая полная проводница, – А третий у нас регулярно катается! У него уже давно здесь дорожка намята – от Читы до Благовещенска и обратно. Не поймешь – то ли «бич», то ли бывший «зек»… И вечно с ним одни неприятности! То драку затеет, то в карты кого-нибудь обчистит…

– Чего ж вы в милицию его не сдадите? – спросил Алексей.

– Так, ведь не за что! Он же хитрый, сволочь! Выкрутится, да еще и своих попутчиков-собутыльников виноватыми сделает! А билет у него в порядке, не придерешься…

Между тем, обстановка в купе уже заметно изменилась. Один из парней, постоянно срываясь и падая, пытался залезть на верхнюю полку, а второй непонимающими пьяными глазами смотрел на стоявшего в проходе «морячка».

– Тебе что, бабок жалко? Для своего братишки-солдата? Я спрашиваю – бабки есть еще? – настойчиво требовал тот.

Поняв, наконец, что он требует, парнишка полез в нагрудный карман и достал оттуда несколько десятитысячных купюр:

– Вот… все, что осталось… Только нам еще до дома добираться…

– Доберетесь! – успокоил его «морячок», и, забрав деньги, направился к выходу. – Щас я в вагон-ресторан сгоняю по-быстрому!

Спустя полчаса он вернулся в купе еще с двумя бутылками водки:

– Гуляем, ДэМэБэ!

1981 г., июль

…работать с Рустамом было легко. В связке они ходили уже несколько лет и понимали друг друга с полуслова. Да, собственно, и слов-то было немного: «закрепи…», «выбери…», «принимаю…».

Собравшиеся внизу бойцы негромко обсуждали их прохождение. Добравшись до верхней площадки, они пропустили страховочную веревку через свои «восьмерки» и по очереди спустились «дюльфером», в два прыжка проскочив всю стену до самого низа. Среди зрителей раздались негромкие аплодисменты.

– Ничего! – одобрительно похлопал их по спинам майор, – Могете!

– А то! – в тон ему отозвался Рустам.

– А может, с нами? Своей, так сказать, командой! Что, слабо?

– Ты, майор, «на слабо» нас не бери! – отозвался Захаров, – Мы эти твои спецупражнения в глаза не видывали, а у тебя, наверняка, еще какие-нибудь «супризы» припасены, точно?

– А как же! – усмехнулся майор.

– Ну вот, видишь! Так что, давай, где тут у тебя закорючку поставить нужно? Маршруты, так и быть, оцениваем по пятой категории! С учетом «кое-чего»…

После обеда Алексей с Рустамом стали собирать вещи, укладывать спальные мешки. Заметив, как они сворачивают свою «серебрянку», майор подошел к ним:

– Вы что, уже уходить собрались? А как же соревнования?

– Да зачем мы тебе там нужны! – ответил за обоих Рустам, – Все равно правил твоих не знаем, упражнений не понимаем… Так, для галочки! А «галочку» мы тебе прямо сейчас и поставим – давай свои протоколы!

– Подожди, я думал, мы еще завтра посидим, поговорим…

– Вот, видишь! Поговорим, потом выпьем, потом отдохнуть захочется, на баб потянет… – Рустам с ухмылкой подмигнул майору, – А с бабами, как я понимаю, у тебя напряженка, верно? Так что мы, пожалуй, лучше двинемся…

Рустам застегнул верхний клапан рюкзака, засунул палатку под ремни снизу и затянул их.

– Ну, все, Старый, будь!

Он протянул майору руку, обернулся к Алексею, – Я пойду потихоньку, догоняй! – и, подпирая снизу рюкзак зажатым в обеих руках ледорубом, не спеша двинулся вверх по Бешеной Балке.

– Туда? – спросил майор у Алексея, кивая головой в направлении двух заснеженных вершин в конце ущелья.

– Туда! – подтвердил Захаров, – Хотим траверсом пройти, если получится, конечно… А после – по Кистинке вниз, на Военно-Грузинскую. Ну, давай, что ли, покурим твоих крепких!

Майор протянул ему пачку, подождал, пока он вытащит сигарету и щелкнул зажигалкой.

– А ведь я тебя помню, парень! – наклонившись к зажигалке, неожиданно услышал Алексей его негромкий голос.

– Откуда? Мы, вроде, раньше не встречались… – удивился Захаров.

– Это верно, ты меня вряд ли видел! – ответил майор, – А вот я тебя хорошо тогда разглядел! В одном маленьком южном городке на берегу большого, большого океана… Ты, правда, тогда выглядел получше – модный такой, с усиками! Все бегал с кинокамерой, снимал что-то…

И, заметив, недоуменный растерянный взгляд Алексея, рассмеялся:

– Ладно, не ломай голову! Вряд ли ты мог тогда меня видеть! Да и увидел бы – вряд ли запомнил! На мне тогда и форма была другая – пришлось у одного из местных «одолжить»… Вижу, догадался!

Еще более удивленный Алексей сумел только кивнуть головой. Затем с трудом проглотив сухой комок, наконец, выдавил из себя:

– Ничего себе совпадения!

– Да уж! – согласился майор. – А ты говоришь – «к гадалке»… Тут никакая гадалка не предсказала бы! Я так понимаю, «контора»? Или ГРУ?

– Ну да, примерно… – неопределенно кивнул головой Захаров.

Впрочем, майор все прекрасно понимал и на ответе не особо настаивал.

– Правильно говорят, что и параллели тоже пересекаются! Мы, вон, с тобой, вроде бы никак пересечься не должны были, а пересеклись! Судьба, наверное… Ладно, давай, двигай! Тебя уже твой Рустам заждался!

Он крепко пожал Алексею руку и, слегка задержав ее, добавил:

– Бывай! Может, еще пересечемся когда-нибудь, где-нибудь…

Через пару минут Алексей догнал не успевшего уйти далеко Рустама.

– О чем это вы там трепались? – поинтересовался тот.

– Да так, ни о чем… О математике…

Глава 8

«А здесь,

глаза двух полюсов кругля,

бежит, в туманном свете Зодиака,

огромная,

бездомная Земля,

побитая камнями,

как собака…»

(С.Кирсанов, «Тревога»)

…– тормози, приятель! – остановил его Захаров, – Я думаю, им уже достаточно!

– А кто спрашивает, что ты там думаешь, мужик? – грубо парировал сосед, – Слышь, парни! Вам как – достаточно, или будем гулять дальше?

– Г-гулять! – с трудом оторвав голову от стола, кивнул тот, что сидел за столом.

Второй, добравшись, наконец, до верхней полки, судя по всему, отвечать уже не мог. Стараясь подавить накипавшую злость, Алексей достал из кармана сигареты и зажигалку и направился к двери.

– Покурим? – ехидно подмигнув, встал следом за ним «морячок».

Алексей молча протянул ему пачку, подождал, пока тот возьмет сигарету, и вышел в коридор. «Морячок» догнал его у самого тамбура и, с вызывающе-наглой вежливостью, услужливо распахнул дверь. Захаров почувствовал, как от затылка вниз, по спине побежали холодные мурашки наплывавшего бешенства. Он бросил за дверь быстрый взгляд, – в тамбуре было пусто, – и, едва «морячок» закрыл за собой дверь, уже не сдерживая себя, коротко и резко ударил его в бок. Удар, как и рассчитывал Алексей, пришелся точно в печень. «Морячок» охнул, согнулся пополам и сполз по двери на пол.

– Ну, и чего это мы на проходе расселись? Ну-ка, давай отодвинемся в сторонку, пока дверью не зашибли…

Негромко приговаривая так, он оттянул «морячка» за пуховик от двери, и, приблизив губы к самому его уху, совсем тихо добавил:

– И купе лучше поменяй! Чтоб не зашибли…

Потом смял в кулаке так и неприкуренную сигарету, швырнул ее на пол и вернулся в вагон. Там постоял несколько минут у окна, чувствуя, как уходят из затылка противные мурашки, вошел в свое купе. Пока он отсутствовал, обстановка почти не изменилась. Один из попутчиков спал, уронив голову прямо на заваленный объедками стол, второй лежал на верхней полке, свесив вниз голову и одну руку, и не подавая признаков жизни. В воздухе стоял резкий запах мочи и рвоты…

– Да что же это тут такое творится! – воскликнула появившаяся в дверях проводница, пытаясь протиснуться мимо Захарова внутрь купе.

– Ничего не творится! – спокойно ответил ей Алексей, – Просто ребята немного перебрали…

– Ничего себе – немного! – все сильнее возмущалась она, – Кто теперь все это убирать будет? Ковер заблевали, матрас обосс. ли!.. Это что, мне теперь еще и матрасы за вами стирать?!

– Не стоит так шуметь! – Захаров продолжал разговаривать с ней вежливо и спокойно, – Не такая великая сложность – убрать купе. Вот, возьмите за беспокойство…

Он сунул в карман ее форменного пиджака пятитысячную бумажку. Проводница мгновенно успокоилась, и, проворчав для порядка: «Возись теперь с этим матрасом!» – отправилась к себе в купе за ведром и тряпкой. Едва она скрылась, в дверь просунулась голова сопровождавшего поезд милиционера. Окинув обстановку взглядом, он обернулся к Захарову:

– Ваша работа?

– Вы о чем, сержант? – удивился Алексей, – Вы что, считаете, это я их напоил?

Сообразив, что стоявший перед ним пассажир абсолютно трезв, сержант осекся:

– Извините… А где этот… в тельняшке?

– А он перешел в другой вагон, – спокойным голосом ответил Захаров, – Обстановка, видно, не понравилась…

– А, понятно… Ну, что – будем оформлять?

– Бог с тобой, сержант! – Захаров серьезно взглянул сержанту в глаза и перешел на «ты», – Сам-то служил?

– А то, как же! Служил, разумеется!

– Ну, раз служил, значит, и дембелем был, и домой, наверное, возвращался?

– Было дело! – хохотнул сержант, – Возвращались!

Затем, очевидно, догадавшись, о чем речь, уточнил:

– Так, это… Я, значит, тогда пойду? Вы уж тут присмотрите за ними… чтобы все, то-есть, по уму…

– Не беспокойтесь, сержант! – Захаров был предельно вежлив, – Я прослежу, чтобы все было в порядке!

Спустя сутки, рано утром поезд прибыл в Сковородино.

– Ну, а теперь куда? – спросил Захаров, стоявших рядом с ним на перроне мальчишек.

– Да, вы не волнуйтесь, теперь-то мы уже доберемся! Нам тут недалеко, на электричке пару часов всего!

– Денег хватит? Может, еще дать?

– Не, не нужно, теперь точно хватит! А за деньги не беспокойтесь, мы сразу вышлем, как только до дома доберемся. Вы только адрес свой запишите!

– Не нужно ничего высылать – невеликие деньги. И пить в дороге, да еще с незнакомыми людьми тоже не нужно! А то придется после еще пару лет в штрафбате дослуживать…

По пустому заснеженному перрону ветер носил обрывки газет и конфетных оберток, на скамейке в привокзальном скверике несколько бомжей допивали пиво из собранных тут же в сквере бутылок. До поезда на Тынду оставалось еще шесть часов…

1996 г., март

Поездка не заладилась с самого начала. Едва выехав из поселка, он сразу поймал гвоздь. За Тындой дело пошло лучше. Трасса была тщательно отутюжена грейдером, и на промороженном насте колеса держали не хуже, чем на асфальте. Захаров с ходу проскочил Могот, Лапри… Дорога, плавно поднимаясь, полезла к перевалу на Нагорный. За Нагорным Амурская область заканчивалась и начиналась Якутия, и дорога вновь оказалась разбитой лесовозами и дальнобойщиками, давно нечищеной и местами перекрытой снежными переметами. Лишь после Беркакита она приобрела более-менее цивилизованный вид, однако и этот участок вскоре закончился. За Хатыми мела пурга, и перевал оказался заперт многокилометровой пробкой. У перевала Алексей простоял почти сутки.

На той стороне оказалось неожиданно тепло, и он не сразу почувствовал, как колеса стали «плавать» на подтаявшей в оттепель трассе. За Николкиным ручьем дорога широкой плавной дугой заворачивала влево, высоко поднимаясь над окружающей тундрой по сделанной прошлой осенью насыпи. Блестевший под ярким мартовским солнцем наст наискось пересекал свежий тракторный след, наткнувшись на который передние колеса подпрыгнули, на мгновение потеряв сцепление с дорогой. Когда они вновь коснулись ее, было уже поздно. Алексей успел заметить, как за стеклами завертелись стоявшие где-то далеко внизу чахлые лиственницы, «семерка» сделала несколько пируэтов и, пробив задним бампером высокий снежный буртик, высоко взлетела над уходящим вниз склоном. В воздухе машина перевернулась и в таком положении упала в глубокий снег, оставив снаружи только изрядно стертые протекторы колес…

Все произошло настолько быстро, что Захаров не успел даже испугаться. Пристегнутый привязным ремнем, – привычка, выработанная многолетними поездками по Северу, – он висел в абсолютной темноте вниз головой. Откуда-то из продолжавшего работать двигателя на голову лился тосол и, по-видимому, моторное масло – он ощущал его горячий терпкий запах. Затылок слегка саднило от некстати выпавшего из-под сиденья огнетушителя. Алексей уперся головой в оказавшийся теперь снизу потолок кабины и, прижавшись к сиденью, сумел, наконец, отстегнуть привязной ремень. «Если жидкость попадет на аккумулятор, пиши – пропало!» – сообразил он и, с трудом дотянувшись до ключа зажигания, повернул его. Теперь нужно было поскорее выбраться из закупоренной снегом машины, поскольку опасность вовсе не исчезла.

Алексей открыл боковое стекло и, разгребая обеими руками снег, словно крот стал рыть в нем проход. Вскоре он уже лежал на рыхлом сыром снегу в нескольких метрах от машины. Извиваясь, словно червяк, отполз от машины еще немного и застыл в ожидании взрыва. Но взрыва, к счастью не произошло. На трассе послышался шум мощного двигателя. Захаров, увязая в снегу по пояс, с трудом выбрался на дорогу. И как раз вовремя – из-за поворота показался 25-тонный тяжелогруженый скальником «Магирус»…

На остававшиеся сотню с небольшим километров пути он потратил почти семь часов и приехал уже под утро.

– Ну, у тебя и видок! – удивился директор МК-89 Марченко, когда Захаров, появился на пороге его кабинета, – Ты откуда такой свалился?

– Именно, что свалился! – ответил Захаров, разглядывая свое отражение в висевшем у двери большом зеркале, – С трассы!

Теперь он смог, наконец, рассмотреть результаты своего вчерашнего приключения, и нельзя сказать, что увиденное его обрадовало. Из-за уха по шее и внутрь, за ворот рубашки тянулась засохшая полоска крови из разбитого огнетушителем затылка, правое плечо и рукав новенького канадского пуховика украшало жирное пятно моторного масла, а на животе болтался здоровенный лоскут ткани, оторванный, очевидно, при аварийном «катапультировании» через форточку.

– М-да!.. – огорченно протянул он, отходя от зеркала и присаживаясь к столу.

– Ничего, не расстраивайся! После работы поедем ко мне домой – Алена все и отчистит, и зашьет! У нее там какая-то китайская химия есть – знакомые торгаши из Харбина привезли – отчищает все, включая краску!

– Вот-вот – «включая»… – усмехнулся Захаров. – Да, ладно, не вешаться же, в конце концов, из-за какой-то куртки! Петр Дмитриевич, ты позвони своей комендантше, пусть мне «служебку» откроет! Схожу умоюсь, переоденусь и можно начинать работать.

Но, присаживаясь к длинному директорскому столу, неожиданно почувствовал как у него крупно и часто застучали колени.

– Надо же! – растерянно произнес Захаров, пытаясь руками остановить эту дрожь.

– Что?! – встревожился Марченко, – Ноги повредил?

Алексей нервно рассмеялся:

– Да нет, стучат… Колени стучат! Представляешь, первый раз в жизни колени трясутся!

– Колени – это ерунда! – успокоился Марченко, – Отходняк это, после нервного, так сказать, стресса! Это мы сейчас поправим!

Он встал из-за стола, подошел к занимавшему половину боковой стены книжному шкафу, достал оттуда бутылку молдавского коньяка и два небольших граненых стаканчика.

– «Сюрприз»… – прочел Захаров на этикетке, – Откуда ты его только берешь? Сейчас ведь в Молдавию никто не ездит!

– Да у нас в КООПе старых запасов еще лет на двадцать! Знают, шельмы, что я только этот коньяк пью, вот и подгоняют понемногу… Когда чего-то понадобится, ясное дело! Ну, давай, чтобы нам в огне не гореть и в авариях не биться!

Он налил Алексею полную стопку, а себе чуть-чуть, на самом донышке, – «Мне еще весь день с людьми работать!» – достал из ящика стола большую шоколадку, не разворачивая, разломал ее и положил на стол.

– Пей, закусывай! Сейчас я Кузьминичне позвоню, чтобы она тебе квартиру открыла. Ты давай, умойся с дороги и ляг, поспи! Ночью, небось, не спал?

– Так я же ехал – какой там спал!

– Ну, вот и выспись! Сделаем тебе сегодня выходной! А сразу после работы я за тобой заеду. Поедем ко мне – в бассейн сходим, поплаваем, попаримся, ну и коньячку, разумеется, еще для расслабления примем… Завтра снова будешь как огурчик! А переночуешь у меня, дома. Чтобы машину зря не гонять!

Вечером, оставив у Марченко вещи и переодевшись в заботливо предложенный им рабочий дубленый полушубок, Алексей вместе с гостеприимным хозяином отправился в обещанный бассейн…

Построенным когда-то давно на средства мехколонны культурно-спортивным комплексом Петр Дмитриевич искренне гордился, и не без основания. Помимо большого зала, служившего одновременно и кинозалом, и местом проведения всевозможных культурных мероприятий, комплекс включал еще два спортзала и построенный по типовому проекту 25-метровый плавательный бассейн – единственный такого рода на весь район. Обе раздевалки, – и мужская, и женская, – были снабжены также небольшими финскими парилками, а в просторном холле напротив кожаных диванов и кресел для отдыха стоял внушительных размеров телевизор и музыкальный комплекс. В период, когда разваливавшиеся от безденежья предприятия, стремились поскорее избавиться от непосильной «социалки», хозяйственный начальник мехколонны наотрез отказался передавать комплекс в ведение поселковых властей. Вероятно, только за счет этого КСК удалось не только выжить, но постепенно обновить оборудование кинозала, приобрести мягкую мебель и установить аппаратуру в холле бассейна. Только название всего этого великолепия каждый раз вызывало беззлобное подшучивание Алексея.

– Нет, ну почему – «Пингвин»? – в который раз спросил он своего друга, – Ты, конечно, не обижайся, но уж очень напоминает старый анекдот про попугая, которого заперли в холодильник! Назвал бы «Дельфин», что ли!

– А мы и есть попугаи в холодильнике! – тоже нимало не обидевшись, в который раз объяснял ему Марченко, – Дельфины – они ведь на Черном море, где тепло! А где ты тут видишь море? Или хотя бы тепло? «Пингвин» – в самый раз! Самое «северное» название и есть!..