Текст книги "Психадж"
Автор книги: Владимир Благов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Данилевич самодовольно ухмыльнулся, многозначительно посмотрел на Леру, но ничего не сказал.
– Пап, я тебе не говорила, – выручила его Лера. – Пока ты был в больнице, я подала документы в университет на юрфак.
– Какой из тебя юрист… Провалилась?
– Вот еще! – фыркнула дочь. – Виктор Васильич помог. Поддержал. Поступила.
– Молодец, – рассеянно похвалил ее отец. – Виктор, я твой должник до гроба.
– Но это еще не все, – загадочно улыбнулась Лера. – Пап, я должна сообщить тебе одну вещь… Ты готов?
– Откуда я знаю, ЧТО у тебя на уме.
– Лера, не торопись, – остановил ее Данилевич. – Отцу надо хорошенько отдохнуть. Приедем домой, пообедаем, пропустим по рюмочке…
– А в чем дело? – насторожился Вениамин.
– Пап, короче… Я выхожу замуж! – не утерпела Лера.
– Вот тебе раз! Вы же поссорились.
– Правильно. Что, на нем свет клином сошелся, что ли?!
– Тогда, я не понимаю, кто твой жених?! Насколько это серьезно?
– Старик, поверь мне, это очень серьезно, – подал голос Данилевич. – Видишь ли, я очарован красотой твоей дочери и намерен украсть ее у тебя.
– Да вы оба с ума посходили, – начал было Лебедянский, но Лера, повысив голос, перебила его.
– Папа, давай договоримся: все, что ты хотел сказать по этому поводу, ты уже высказал!
Вениамин какое-то время смотрел на дочь, не мигая, потом махнул рукой:
– Делайте, что хотите.
Конечно, он обиделся. Но болезненное самолюбие в его душе боролось сейчас с непонятным безразличием, будто речь шла вовсе не о судьбе его дочери, а о чем-то отвлеченном, абстрактном. Лера закусила губу и боялась смотреть на отца, Данилевич сделал каменное лицо, и все трое молчали…
…Так же молча садились за стол. Лера подала румяного цыпленка, Данилевич поставил на стол бутылку коньяка, и только после первой рюмки напряженность спала.
– Предлагаю тост за хозяина, вернувшегося в родное гнездо! – громогласно объявил Данилевич, но Лера перебила его:
– Давайте помянем маму…
После второй рюмки мужчины вышли в коридор покурить.
– Я гляжу, старик, ты на глазах молодеешь, – пристал к Вениамину Данилевич. – Непонятно, как это у тебя получается? А курить когда научился? Ведь ты же никогда не курил.
– Это, Витя, от нервов. Что ни день – то сюрприз. Главным образом неприятный. Ты зачем Лерке мозги запудрил, зятек?! У вас же разница – тридцать с лишним лет. Скорее уж, ты на глазах молодеешь, а не я.
– Твоя дочь выходит замуж по любви. Я уважаю свободу выбора. Ты ни о чем не пожалеешь.
– Я уже жалею… Помнишь зимнюю рыбалку в шестьдесят восьмом? Помнишь, как тебя под лед поволокло? Помнишь, кто тебя тогда вытащил?.. Так лучше бы я этого не делал!
Данилевич ушел, хлопнув дверью. Лера закрылась в своей комнате. Включила телевизор. Вениамин почувствовал облегчение, хотя понимал, что облегчение это временное. Поразмыслив немного, померив шагами диагональ комнаты, он вернулся к столу и в гордом одиночестве продолжил трапезу…
…На другой день Вениамин заехал в редакцию, получил гонорар и немного поболтал с Левановским.
– С трудом узнаю! Ты ли это? – театральным жестом встретил гостя главред – дородный бородач с лицом, похожим на клеклый блин.
– Да я, я, – махнул рукой Лебедянский. – Все говорят одно и то же. Устал это слышать. Вот и тебе, вижу, завидно. А завидовать, если честно, нечему.
– Согласен, у каждого свои проблемы. Фотографию в паспорте еще не поменял? – ехидно усмехнулся Левановский. – Ну да ладно, давай к делу. Ты мне нужен, и срочно. Твои статьи в духе Реймонда Моуди пошли на «ура», и редакция заинтересована в дальнейшей разработке темы «Жизнь после смерти». Как настроение?
– По-разному. Иной раз хочется все бросить, а бывает наоборот – писал бы и писал ночь напролет. Сейчас задумал нечто автобиографическое.
– Мемуары? – недоуменно приподнял брови Левановский.
– Не совсем. «Опыт загробной жизни», или, если короче, «Психадж».
– Паломничество душ?! Неплохо. Слово емкое, можно сказать, свежее. А ты в самом деле пережил клиническую смерть? Ты был ТАМ?
– Был. И ты знаешь, воспоминания до сих пор очень свежи, контрастны – настолько крепко врезались в память. Просто просятся на бумагу.
– Значит, новая книга?! А ты пока напиши какие-нибудь наброски, этакие путевые заметки с того света, а я их опубликую под грифом «готовится к печати».
– А не боишься?
– Чего? У моего журнала репутация скандальная, не привыкать. Пиши, а я посмотрю, насколько это интересно и наукообразно…
…От Левановского Вениамин ни с того, ни с сего поехал в таксопарк – туда, где раньше работал Сергей. Почему-то захотелось взглянуть чужими глазами на то, что прежде считал родным. Вениамин обошел здание таксопарка по периметру, но войти внутрь так и не решился. Проходили мимо бывшие сослуживцы, туда-сюда мелькали знакомые машины, и такая тоска сдавила вдруг сердце, что – хоть умри – легче не станет. Вспомнилась старенькая бежевая «Волга». Где-то она сейчас: пошла в переплавку, или еще ржавеет на какой-нибудь свалке?
«Впрочем, какая разница, – подумал Сергей. – Ты частично вернул себе прежнюю внешность, но прежнею жизнью в полном объеме тебе не жить уже никогда!»
Все-таки, с горя люди и плачут, и пьют чаще, чем от радости. Ни Вениамин, ни Сергей из этого правила исключением не были. А потому, вопреки здравому смыслу, Лебедянский купил в магазине бутылку водки, сырок и… утолил свои печали «в скверу, где детские грибочки».
За Сергеем был грешок: раз в месяц обязательно приходил домой на бровях, ну а с Вениамином такое случилось впервые. Лера открыла отцу дверь и остолбенела: таким она его еще не видела. Лебедянский приветствовал дочь нечленораздельной цитатой из Крылова:
Голубушка, мне странно это… —
Говорит ей муравей.
На большее его не хватило. О дальнейших событиях этого дня у Вениамина сохранились лишь отрывочные воспоминания.
Глава 11. Возвращение
Со дня смерти Сергея прошло полгода. Намел сугробы декабрь, белым снегом скрыло от любопытных глаз вдовью боль и тоску. Людмила жила как во сне, одними надеждами на то, что сон этот однажды сбудется. Порой она грустно улыбалась, сравнивая себя с бедной Ассоль. Только каких парусов ждать ей, вдове?!
Время неслось стремительно. Работа – дом, дом – работа, да еще к дочери надо успеть, что-то купить: Наташка на восьмом месяце.
«Скоро стану бабкой, – качала головой Людмила. – Ну и ладушки. Будет о ком заботиться, кому сопли вытирать. А «баба Люда» звучит вроде неплохо.
Последние две недели Людмила проболела, а когда появилась на работе, девчонки наперебой стали рассказывать ей, что на днях ее спрашивал какой-то мужчина. Интеллигентный, солидный, интересный. Заходил, якобы, несколько раз. Сначала присматривался, – делал вид, что пришел за покупкой, – а однажды, видно не выдержав, спросил прямо: «Где Людмила Ивановна?» Ему сказали, болеет. Он огорчился, – это было заметно, – спросил: «Что с ней конкретно?» Девчонки ответили, что, наверное, простыла, и спросили, что передать. Мужчина сразу замотал головой, попятился даже, сказал только: «Я еще зайду». И с тех пор больше не появлялся.
На лице Люды отразилось недоумение. Она была удивлена, взволнована и терялась в догадках, кто же мог ей интересоваться. Подруги снисходительно улыбались. Ладно, мол, все понимаем. Мужчина видный, положительный, такого грех будет упустить. И не бойся, никто тебя за это не осудит.
– Вот еще выдумали! – фыркнула Люда, обидевшись на подруг. – Нет у меня никого. И не надо.
А таинственный незнакомец вскоре появился снова. Зоя – молоденькая продавщица кожгалантереи – подошла к своей начальнице и одними глазами указала на вошедшего.
– Людмила Ивановна, вон он, смотрите. Ну, тот, про которого мы вам говорили, который вас спрашивал. В черной кожаной куртке, в шапке норковой…
Люда увидела. Сразу бросилось в глаза внешнее сходство с ее Сергеем. Мужчина посмотрел на нее, и Люде показалось, что его глаза светятся нежностью и тоской. Несколько секунд мужчина ласкал ее взглядом, затем отвел глаза и прошел в парфюмерный отдел, откуда можно было смотреть на Люду сквозь витрину и в то же время делать вид, что выбираешь духи, или крем.
Люда разволновалась, не зная, что делать, ожидая чего-то рокового, непредсказуемого. А Зоя продолжала шептать на ухо:
– Красивый мужчина. Видно, что порядочный. Так вы с ним знакомы, или нет?
– Зоя, успокойся, я в первый раз его вижу, – больше для того, чтобы успокоиться самой, сказала Люда. – Может, товарищ мужа?
– Людмила Ивановна, смотрите, он к нам идет…
Мужчина решительно подошел к прилавку и поздоровался с Людмилой.
– Будьте добры, дайте мне обложку для паспорта, – просто сказал он.
Люда ждала чего-то необычного и поэтому не обратила внимания на фразу, которую Сергей-Вениамин заготовил в качестве пароля. Люда на секунду взглянула на покупателя и кивнула Зое:
– Обслужи человека.
Мужчина заволновался.
– Извините, Людмила Ивановна, если вам не трудно, я бы хотел, чтобы вы сами…
Люда кашлянула и смерила покупателя взглядом. «Каков наглец! Надо бы поставить его на место, но… С другой стороны, откуда он знает, как меня зовут? Бог с ним, обслужу, не переломлюсь…»
Она подала ему обложку.
– Что еще?
– Вы знаете, – мужчина потупился. – Много лет назад на этом самом месте один человек – так же, как я сейчас – покупал у вас подобную обложку. Вы помните его?
Люда побледнела, кровь застучала в висках.
– Вы его знали? – вопросом на вопрос ответила она.
– Знал, и довольно неплохо… Извините, я не представился. Вениамин. Я хотел бы с вами поговорить о Сергее, но не здесь, не сейчас… До которого часа вы сегодня работаете? Я мог бы подойти к закрытию магазина, если вы не против, конечно.
– Да, пожалуйста, подходите к семи.
– Хорошо, приду… А обложку возьмите, это только предлог, – он улыбнулся и вдруг учтиво поклонился. Точно так, как это делал Сергей. Затем, не оглядываясь, пошел к выходу.
Люда проводила его долгим внимательным взглядом. У Вениамина была такая же пружинящая походка, как у Сергея.
«Действительно интересный мужчина, – подумалось Людмиле. – Интересно, что он хочет сообщить мне о Сергее? – мысли Людмилы невольно возвратились к давнему сну, который она до сих пор считала вещим. – Сколько можно ждать его исполнения?! Сколько можно верить в возвращение Сергея? С того света не возвращаются… Люди часто видят и слышат во сне именно то, что им больше всего хотелось бы видеть и слышать. Вот и я сама себя запрограммировала и маюсь, ожидая невесть чего. Это все вздор! Мне уже сорок пять. Я одинока, я продолжаю любить погибшего мужа, но ведь так можно остаться одинокой на всю оставшуюся жизнь! Лет через пять я уже никому не буду интересна. Пока на меня еще обращают внимание, не рановато ли записываться в бабки?! Может, жизнь дает мне последний шанс в лице этого приятного человека?»
С такими мыслями Люда выходила вечером из универмага. В черном небе блестели звезды, скучал молодой месяц. Вениамин топтался у крыльца, дымя сигаретой в неоновом свете реклам.
– Давно ждете? – с улыбкой спросила Люда. – Не замерзли?
– Мороз невелик, а стоять не велит, – Вениамин бросил сигарету в сугроб. – Вы разрешите мне вас до дома проводить?
– А вы даже знаете, в какую сторону идти? – в голосе Люды прозвучали нотки удивления и настороженности. – Откуда такая осведомленность? Вы знали Сергея по работе?
Вениамин молчал, поправляя шарф. Снег приятно скрипел под ногами, издалека доносилась перекличка автомобилей, и Людмиле на миг показалось, что не было этого страшного одиночества, а рядом с ней шагает сейчас ее прежний Сергей, живой и здоровый.
– Нет, – наконец ответил Вениамин. – Я не из таксопарка. Нас с Сергеем объединило увлечение мифологией. Только для него это было хобби, а для меня – работа. Я – филолог, автор нескольких книг по истории искусства. Но это к слову… С вашим мужем мы познакомились незадолго до его трагической гибели, но успели поговорить о многом. Несомненно, мы стали бы друзьями, если бы не… Я обещал прислать ему мою новую книгу, как только она выйдет в свет. Сергей оставил мне свой адрес. Книга еще не издана, но… вот нечто более для вас интересное, – Вениамин протянул Людмиле какой-то журнал. – Сейчас темно, дома посмотрите.
– Не знала, что мой Сергей был знаком с настоящим писателем, – сказала Люда, пряча журнал в сумку.
– А ваш Сергей тоже писал. Вы читали его записи, вы нашли тетрадь с бабочкой на обложке?
– Вы и про тетрадь знаете? – Люда даже остановилась от неожиданности.
– Да. Сергей рассказывал, – невозмутимо ответил Вениамин. – Так вы читали?
– Читала.
Вениамин удовлетворенно покачал головой.
– Тогда вам легче будет меня понять.
– Простите, а почему Сергей рассказал вам, как мы с ним познакомились? Почему он рассказывал обо мне именно вам?
– Вообще-то он больше говорил о себе, а какие-то подробности о вас выплывали сами собой.
– И как давно вы с ним знакомы?
– Мы познакомились за полчаса до аварии.
– Что?! – отшатнулась Людмила. – Так вы – его пассажир?
– Да. Только…
– Знаете, не надо меня дальше провожать! – Людмила рванулась вперед и сразу пропала в темноте ночи.
– До свиданья! – прокричал Вениамин вслед удаляющимся шагам. – Статью в журнале прочтите, это важно!
Разговор не получился. Но Вениамин был доволен уже тем, что ему не пришлось ничего выдумывать. Он не покривил душой и вместе с тем добился желаемого: Мила взяла журнал. Теперь она просто обязана прочесть его рассказ, написанный специально для нее. Она не поверила бы пространным рассуждениям о странствиях душ в «трансмифах метакультур», да просто не стала бы их слушать, а вот печатному слову поверит скорее и охотнее.
«И если рассказ поможет наладить отношения с Милой, то честь тогда и хвала Левановскому за то, что оперативно опубликовал мои заметки с того света», – подумал Вениамин, подходя к остановке автобуса…
…Люда пришла домой обессиленная и, видимо, поэтому успокоившаяся. «Чего вспылила – сама не знаю?! Не виноват же он в смерти Сергея! – думала она, разогревая на плите макароны по-флотски. Вдруг она вспомнила о журнале. – Что же он мне такое всучил, этот писатель?»
Люда достала из сумки журнал, рассказывающий об аномальных явлениях, и ахнула. На обложке красовалась огромная бабочка, точь в точь такая, как на тетради Сергея, которую Люда хранила и время от времени перечитывала. Короткая надпись на обложке анонсировала помещенный в журнале рассказ. Люда открыла журнал на двадцать пятой странице и прочла: С. Новожилов, В. Лебедянский «ПСИХАДЖ»… Смерть, как дикая кошка, любит подкрадываться незаметно…
Она читала о странствиях Сергея и Вениамина в выдуманном ими мире, и постепенно ей становилась понятна цель автора этого рассказа. Конечно, Вениамин хотел добиться расположения Люды, убедить ее в том, что он и ее Сергей – нечто цельное, неразрывное и, – главное, – близкое ей, родное. Постороннему человеку выдумать все это было просто невозможно, а это значит, что у Вениамина действительно был соавтор – Сергей.
Рассказ, несомненно, является продолжением того давнего сна, хотя о содержании сна Вениамин ничего не знает, да и не может знать. Кстати, Вениамин чем-то похож на Сергея. Даже очень. Уж не тот ли это докучливый незнакомец, о появлении которого меня предупреждал во сне Сергей?! Что он еще говорил?.. «Я примеряю новое тело, и оно мне немного жмет». Может, так он хотел сообщить о своем перевоплощении?
В девятом часу Люда позвонила Веруне.
– Привет, подруга, что поделываешь?
– Я-то? – фыркнула Вера. – Болею, а что?
– Да вот, хотела приехать на ночь глядя. Посоветоваться. Тебе, наверное, не до меня? Температуришь?
– Да нет, сбила. Кашель, насморк, голова трещит, а в остальном все о`кей. Если гриппа не боишься, приезжай.
– Я ненадолго, ладно?
Через полчаса Люда уже звонила в квартиру Веруни. Открывшая дверь хозяйка выглядела такой измученной, такой разбитой, что Людмиле стало стыдно за свою назойливость.
– Ты прости меня, пожалуйста, но мне не с кем больше поделиться, – сказала она. – А хочешь, я тебе горчичники поставлю?
– Спасибо, я сама.
– Может, тебе приготовить поесть чего-нибудь? Бульон?
– Нет, я ела, – Вера села на кровать и предложила. – Падай в кресло и рассказывай, что случилось.
– Ладно, я быстро, – Люда присела на краешек кресла и достала из сумочки журнал и тетрадь. – Вот, смотри…
– Вижу, что обложки одинаковые. Вернее, картинки. А что это?
– Это – тетрадь моего Сергея. Помнишь, ты мне советовала хранить самое дорогое. Так это она. А это – журнал с рассказом о том, ЧТО случилось с Сергеем после клинической смерти. Я прочитала о том, как Сергей и Вениамин, вернее – их души-астралы, совершили паломничество в загробный мир для того, чтобы там обменяться телами. Обмен, якобы, состоялся, и теперь душа моего Сергея возродилась в теле Вениамина. Сергей сделал это только для того, чтобы вернуться ко мне, но как добиться того, чтобы я ему поверила, он не знает.
– Постой. Откуда у тебя этот журнал?
– Мне его Вениамин дал.
– А кто он такой вообще, этот Вениамин?
– Писатель. Филолог, кажется.
– А как он на тебя вышел? Как вы познакомились?
– Ну, он ходил ко мне в магазин, спрашивал меня, пока я болела.
– И что, пришел и сразу всучил тебе этот журнал?
– Нет, он пытался со мной познакомиться. Причем, точно так же, как это сделал Сергей двадцать пять лет назад. Он спросил обложку для паспорта, а я даже внимания не обратила на его слова. Мало ли за день кто что покупает. Если честно, я даже забыла, как именно мы с Сергеем познакомились. Совсем памяти не стало.
– Если ТЫ не помнишь, откуда же ОН об этом узнал?
– Говорит, что от Сергея. Хотя, я сомневаюсь. Они познакомились за полчаса до аварии. О чем можно успеть поговорить за полчаса?
– Да. Получается, они познакомились, и твой Сергей сразу начал рассказывать о тебе. Нелепо?
– Нелепо. Тем более, в машине была еще жена этого Вениамина. Ей бы такие разговоры вряд ли понравились.
– Жена? Она ведь погибла?
– Да. Прямо на месте аварии.
– Значит, этот Вениамин – вдовец?
Люда подняла на Веруню удивленные глаза.
– А ну-ка, подруга, иди сюда, – Вера взяла Люду за руку, вытащила из кресла и подвела к зеркалу. – Посмотри. Кого ты там видишь?
– Сумасшедшую продавщицу и больную учительницу, – грустно улыбнулась Люда.
– Я не в счет, – махнула рукой Вера. – Ты видишь, в первую очередь, привлекательную женщину: свободную, полную сил да еще с жилплощадью. Во-вторых, ты видишь наивную дуру, которой ничего не стоит запудрить мозги. При условии, что пудрит их опытный щелкопер. Скажи… Все, что ты здесь прочла, могло произойти на самом деле? В реальной жизни?
Люда пожала плечами.
– Вениамин очень похож на Сергея, но в рассказе он пишет, что до аварии был сутулым лысым очкариком. Душа Сергея, войдя в его тело, якобы и произвела эту метаморфозу.
– А ты видела его до аварии?
– Конечно, нет.
– А сейчас, говоришь, он стал похож на Сергея? Так вот что я тебе скажу: он специально старается привлечь тебя своей похожестью на Сергея.
– Почему именно меня?! Мало ли женщин вокруг.
– Объясняю. Загибай пальцы. Он узнал о тебе много хорошего. Это раз. Ты ему определенно нравишься. Это два. Он овдовел, а брак с тобой для него просто выгоден. Это три. Если еще допустить, что у него возникают определенные трудности в общении с противоположным полом, то можно понять, почему он выбрал именно тебя.
– Слишком сложно, похоже на карточный домик, потому что есть одно «но». Он говорит, что знает обо мне от Сергея. Но я больше чем уверена, что Сергей никому ничего никогда не говорил ни обо мне, ни о нашем знакомстве. Сергей был скрытным человеком. Он не стал бы изливать душу первому встречному. Даже в пьяном виде.
– К чему ты клонишь?
– К тому, что Сергей ничего Вениамину не говорил. По крайней мере, на ЭТОМ свете.
– А на ТОМ говорил? – с улыбкой спросила Вера.
– Может быть. Из рассказа видно, что у них было достаточно времени на ТОМ свете для того, чтобы поделиться воспоминаниями. А если допустить, что душа Сергея действительно вселилась в тело Вениамина, то все встает на свои места. Это значит, что Вениамин должен помнить все, что помнил Сергей… Надо его проэкзаменовать, – Люда посмотрела на подругу, закрыла глаза и тихо сообщила. – Вера, у меня, кажется, крыша поехала.
– Как я тебе завидую! – покачала головой Веруня. – Если нравится тебе человек, будь с ним. И не нужно никаких сверхъестественных объяснений нормальному человеческому чувству… А теперь пошли чай пить…
…Через день Вениамин снова появился в универмаге и, поздоровавшись с Зоей, попросил позвать Людмилу Ивановну. Люда вышла с журналом в руке, молча подала его Вениамину.
– Вы ничего не хотите мне сказать? – спросил он. – Вы хоть прочли рассказ?
– Да.
– Ну, и каково ваше мнение?
– Не люблю фантастику.
– Это не фан… – перебил Вениамин и осекся. – Извините, но я описал наши с Сергеем подлинные переживания, приключения, мысли. Я хотел объяснить вам, ЧТО ИМЕННО произошло на самом деле после той аварии. Если вы внимательно читали, то должны понять главное: я и Сергей – одно. Не думайте, я не о внешнем сходстве, хотя уже одно это заставляет о многом задуматься. Вот посмотрите! – Вениамин протянул Люде свой паспорт. – Таким я был до аварии. Что вы на это скажете?
– Вы сняли очки и надели парик, – попробовала отшутиться Люда.
– Вы должны знать, что в популярной литературе описаны сотни случаев, когда люди после аварий, травм, потрясений начинают свободно говорить на иностранных языках, вспоминают о родственниках где-то за границей, подробно описывают расположение домов и улиц в городе, где никогда не бывали. Я полагаю, вы не удивитесь, если я подробно отвечу на все ваши вопросы, касающиеся Сергея.
– А кто вам сказал, что я буду их задавать?
Вениамин, вздохнув, опустил голову.
– Да, этого следовало ждать… Одиссею было гораздо легче заявить свои права на Пенелопу, чем мне доказать, что я – Сергей! У Одиссея был лук, тетиву которого мог натянуть лишь он один. У меня нет такого лука.
Люда посмотрела на него сочувственно и вдруг ни с того, ни с сего спросила:
– А что сказал космонавт с летающей тарелки? – для себя она загадала: ответит – он, а если нет, – больше ни слова.
– Тарелка любит чистоту, – отчеканил Вениамин, и в глазах его затеплились искорки надежды. – Как там наша Наташка? – не выдержав, спросил он.
У Люды вытянулось лицо, она недоверчиво хмыкнула, а в глазах заблестели слезы.
– Не могу поверить, – покачала она головой, кусая губы. – Скажи, что это не ты!
– Это не я, – ответил Вениамин и улыбнулся.
– Ты меня прости, – вздохнула Люда. – Еще неизвестно, как бы ты отреагировал на моем месте… Не знаю, смогу ли я привыкнуть, что ты и Сергей – одно. Время покажет.
– Я тебя когда-нибудь торопил?! Поспешность нужна только в двух случаях. Помнишь, в каких?
– Вот с этого и надо было начинать, – рассмеялась Люда.
– Слава Богу, признала, наконец!.. Ну, идем к тебе в подсобку.
– Зачем это? – Люда сделала удивленные глаза.
– Хочу напомнить тебе, как тебя Сергей целовал.
– Успеется! – погрозила пальчиком Люда.
– Ладно. Так как все-таки наша дочь?
– Скоро станет мамой.
– Месяца через два?
– Примерно так… Все знаешь!
– Мы ей пока ничего не скажем, ладно?! Пусть обо мне она узнает как можно позже. Для нее мне придется, видимо, остаться чужим дядей, а не отцом.
– Почему ты так думаешь?
– Мне так кажется. Ну, там видно будет… Мил, я сейчас уйду, а вечером жди меня в гости часов в восемь… Пустишь?
Люда потерла ладонью лоб.
– О, Господи! Что я делаю?! – пробормотала она и, исподлобья лукаво посмотрев на Вениамина, ответила коротко. – Жду.
Он ушел, а к Люде подошла изумленная Зоя.
– Людмила Ивановна, как он на вашего мужа похож! Обалдеть!
– Ничего удивительного, – хмыкнула Люда. – Просто мне нравятся мужчины определенного типа.
Весь день она была в приподнятом настроении, что-то напевала себе под нос. После обеда стала прихорашиваться: не могла дождаться вечера. Товарки обменивались многозначительными взглядами: любовь! Зоя даже предложила:
– Людмила Ивановна, может вам сегодня пораньше надо?
– Ну, если ты меня выгоняешь, то, пожалуй, пойду…
…Ровно в восемь ожил звонок, и на пороге материализовался Вениамин с букетом роз и бутылкой кагора в руках.
– Розы! Зимой! – только и сказала Люда, впуская гостя.
– Давненько я здесь не был, – с улыбкой сказал Вениамин, оглядывая прихожую. Он снял куртку и заученным движением повесил ее на вешалку. – О, мой картуз все еще здесь! – порадовался он, увидев на вешалке кожаную фуражку Сергея. – Ну-ка, дай мне оглядеться, какие у тебя здесь нововведения, – Вениамин шагнул на кухню. – Перестановка. Ничего, нормально. А кран так и течет? Тоже нормально.
– Мойте руки и садитесь за стол, – пропела Люда, пряча глаза.
– Мил, ты что, опять на «вы»?
– Ну, – Люда пожала плечом. – Не сразу Москва строилась. Привыкну.
Сели за стол. Вениамин распечатал бутылку кагора и вдруг спросил, совсем как Сергей раньше. – У нас в доме есть штопор?
– Протолкни, – махнула рукой Люда.
– Вот так всю жизнь и проталкиваем, – проворчал Вениамин. – Завтра же зайду в хозяйственный, куплю… Зря сняла, – кивнул он вдруг на стену, где раньше висела репродукция Моны Лизы. – Вы же с ней похожи.
– Она на меня, или я на нее? – лукаво улыбнулась Люда.
– Конечно, она на тебя. Ты же у меня – эталон.
– Ага. Охотно верю.
– А теперь я хочу поднять бокал за наше с тобой светлое будущее!
– А ты уверен, что оно будет?
– Я этого очень хочу.
– А я?
– Я хочу, чтобы ты тоже этого хотела!
– Ну, тогда и я хочу, чтобы ты хотел, чтобы я хотела, – улыбнулась Люда.
– За нас?! – Вениамин поднял фужер.
– За нас, – вздохнула Люда, и фужеры с мелодичным звоном соприкоснулись. – Ну, а теперь скажи мне, как тебе видится наша новая жизнь.
– На первых порах я бы поухаживал за тобой, навещал бы тебя. Было бы здорово, если бы мы вместе встретили Новый год. С кем проведешь, как говорится… Ну, а потом, если ты не будешь против, я перейду к тебе насовсем.
– А люди что скажут?
– Люди? Если бояться того, что скажут люди, то на свете вообще жить не стоит. В конце концов, мы можем переехать жить ко мне. Квартира просторная.
– А твои? Или ты один?
– Дочь этой осенью вышла замуж, живет теперь отдельно. И представь, что отмочила: вышла замуж за друга семьи. Мужик – мне ровесник, вместе учились. Большая шишка, при деньгах, а одинок… Она его, видишь ли, очаровала, – с неудовольствием выговорил это слово Вениамин. – Ну, пока все довольны, и я в том числе. А сначала был в шоке.
– Интересно.
– Ничего интересного. Сколько они мне крови попортили! В принципе, никаких родственных чувств я к этой девочке не испытываю. И знаешь, порой кажется, что не было никакого Вениамина, не было всей его жизни. И Лерка не раз меня уличала в том, что я чего-то не помню, что-то делаю неправильно, реагирую неадекватно. Я ссылаюсь на амнезию, но она не верит… Вот такие пироги.
– А знаешь, ты ведь мне снился.
– Я? В каком виде?
– В нормальном, – улыбнулась Люда. – Ты меня предупредил о своем возвращении. Ты предсказал сегодняшний вечер. Как ты сумел это сделать?
– Ну, откуда я знаю. Сон-то ведь тебе снился. Может, ты общалась напрямую с моей душой, то бишь с подсознанием. А подсознание вершит свои дела втайне от нас… Давай лучше потанцуем! Я включу нашу любимую.
Снова месяц взошел на трон,
Правит звездною своей страной.
Вспоминаю я, как сладкий сон,
Такой же вечер, но вдвоем с тобой…
Пока Юрий Антонов пел, Вениамин шептал на ухо Люде:
– Ты – самая прекрасная из женщин! А сегодня ты просто обворожительна! Я счастлив, что, наконец, снова с тобой!
– Теперь мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день, – так же шепотом отвечала Люда.
Вениамин неожиданно покачнулся и сказал:
– Мил, что-то мне не по себе. Можно, я прилягу?
– О чем речь?! Ложись на диван. Что с тобой?
Вениамин лег и пожаловался:
– Спать хочу – умираю… Мил, признайся, ЧТО ты мне в вино подсыпала?
– Я? Тебе? – вспыхнула Люда.
Вениамин прищурился и посмотрел на нее одним глазом. Потом расплылся в улыбке.
– Ну, Сережка! – Люда погрозила Вениамину кулачком. – Держись у меня, остряк-самоучка!
– Иди сюда! – позвал Вениамин. – Как ты меня назвала?
– Сережка… Противный! – заулыбалась Люда.
– Вот так они и жили, – он рассмеялся и обнял Люду. – Жена моя! Я давно так не смеялся!
Сказав это, он крепко поцеловал Люду. Как раньше. Как Сергей.
– И совсем не похоже! – вырвалась Люда из его объятий.
– А как надо? – искренне удивился Сергей.
– А вот как! – с этими словами Люда сама поцеловала Вениамина. Какое-то время они сидели лицом к лицу и любовались друг другом. Потом Люда вскочила, побежала в другую комнату и вернулась оттуда, торжественно неся на вытянутой ладони обручальное кольцо Сергея.
– Мое?! – просиял Вениамин. – Давай-ка примерим. О-о-о! Как раз впору.
– Неудивительно: твое!
– Вот теперь я спокоен за наше будущее.
– Все-таки это выше моего понимания, это – чудо! И если кому рассказать, никто не поверит, что такое возможно.
– А мы и не будем никому рассказывать. Зачем?! – Сергей рассмеялся и вдруг осекся. В прихожей неожиданно запел электронный соловей.
– Кто бы это? – пожала плечами Люда.
– Ты никого не ждешь? – нахмурился Сергей, вставая с кровати.
– Никого.
– Тогда можно не открывать?
Соловей запел повторно.
– Нет, давай все-таки откроем.
– Я сам, – Сергей улыбнулся и, жестом успокоив жену, вышел в прихожую.
Лязгнул замок. Сергей толкнул дверь и хмуро взглянул на позднего гостя. Перед ним – в измятом костюме, небритый, осунувшийся – стоял Вениамин.
– Наконец-то я вас нашел, – выдохнул он. – У меня для вас неприятная новость.
– Неужели – вы? – Сергей смотрел на Вениамина как на выходца с того света. Да, собственно, так оно и было. – Как вы меня нашли?
– Нет времени объяснять. Я за вами. Дело в том, что вы – в очередной ловушке. Помните ариту на пути к Чертогу Двух Истин? Дайте руку!
Сергей оцепенел.
– Вы думаете, что завершили психадж и вернулись в свой мир? Это не так. Вы не верите мне?!
– Сергей, кто там? – спросила из комнаты Люда.
– Не столь важно, верю или нет, – ответил Вениамину Сергей. – Уходите!
– Только вместе с вами! Вашу руку!
– Да что вы ко мне пристали!
– Постойте! Смотрите: началось!
И Сергей увидел. Как заструился воздух, как полиняли и растеклись краски ковра, как смазались и стали оплывать стены. Он в ужасе оглянулся. Комнаты, из которой он вышел минуту назад, уже не было. Позади была тьма, и она наступала.
«Как же так?! – пронзила Сергея мысль. – Неужели полгода я жил в придуманном мною мире?! Неужели все начинать сначала?! Неужели я навсегда потерял Милу?!»
– Дайте же руку, Фома Неверующий! – послышался голос Вениамина, и Сергей, как пробка из бутылки, вылетел из темноты на слепящий свет.
