Текст книги "Лигранд. Империя рабства (СИ)"
Автор книги: Владимир Белобородов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Шш, шш, – переступь раба приближается ко мне.
Через пятнадцать минут с него лился пот градом. Пока один – ноль в его пользу. Я же хоть и устал, но сносно держал деревянную имитацию клинка. Раз, и Настир пытается нанести колющий снизу. Неизвестный приём но я, отпрыгнув ухожу и тут же сбив подошвой меч врага приставляю к горлу. А-а-а! В кой то веки счёт равен! Блин! Ну, честно, я сильнее его! Несправедливо что он постоянно вот так просто уходит от моего "меча".
– Настир! Ты должен мне две руки стирки! – Тут же раздался голос из толпы воинов.
Ставки на мой проигрыш или выигрыш делались регулярно, и я был не против этого – пусть развлекаются, заодно ещё один стимул биться лучше.
– Либалзон Элидар, пока ваш недоучитель отплёвывается, может со мной? – спросил Руп, один из стражей.
В отличие от других, Руп тренировался постоянно, и был за любой бой, просто ради тренировки. Он никогда не пытался ударить меня посильнее, как скажем Настир. Руп бился ради тренировки и уважал меня как противника. О достаточно сильных ударах раба у нас как-то был разговор с Настиром, тот объяснил своё рвение покалечить меня, лучшим стимулом. Но я, не смотря на всё его красноречие понимал – просто недолюбливает.
Я показал три пальца – триста ударов сердца, примерно пять минут отдыха, по факту выливавшихся в десять – либалзона никто не смел торопить. Такая спешка не была обоснована моим уж сильным рвением к мечному бою – просто стыдно отказываться от предложения, так как если уж воины предлагают, то это знак уважения. Если бы Руп не считал меня сколь либо серьёзным противником – не предлагал бы.
– Ш-ш-ш, – меч пролетает надо мной.
Я словно в танце лимбо проскальзываю под ним – очень опасный приём. После того как мне подравнял подбородок Настир таким вот макаром, я старался избегать таких манёвров – шрам остался на всю жизнь, но тут уж слишком ретиво и нагло начал Руп.
– А-а-а, – раздалось с "трибун", – с тебя пять башок!
– Я же не выиграл? – Спросил я крикнувшего Пуна, не выходя из стойки.
– Это по знатным законам не выиграл, а по нашим ты оказался за спиной и мог ударить!
Вообще ты, по отношению ко мне было не комильфо, за это можно и палок прописать, особенно если дед услышит, даже воину, но тут же меня похвалили! Да и приятно, что они считают меня своим парнем.
– Мы бьёмся по их законам, – скорее прорычал, чем проговорил Руп.
За последующие две минуты он меня уделал, прикоснувшись к груди. Похоже у парней сегодня будут знатный спор – по каким правилам мы бились – пять башок, это нормально, погудеть можно. А всё "левое" у воинов уходило на погулять. "Белую" зарплату жёны забирали.
Тут вышел дед и разогнал всё веселье. Пятеро (воинов), поехали с новым управляющим собирать налоги – осень приближается, скоро самим платить, а с селян только натурой, то есть кротокой – местным корнеплодным, и рожью. Потом ещё продать надо. Мясо дед принимал только в живом виде, тут всё понятно – холодильников нет.
Я ещё полчаса получал от Настира удары – больше магических сил уже не было. Затем пошёл сполоснуться в бочке и на занятия к Тотусу, очень умный старик. Когда-то работал на империю, но семью заиметь не успел, вернее дети и жена были, но по местным законам развода нет, если уж приручил..., то ты в ответе. А жена оказалась не фонтан, как уж надо постараться жене довести мужа в местных реалиях, я не знаю, поскольку замужние женщины здесь имеют прав не больше чем рабы. Но, тем не менее, Тотус сбежал от жены на службу к деду, где уже десяток лет преподавал, и это явно ему нравилось.
Те, что с голубой печатью не совсем рабы, как я предполагал изначально. Это обычные люди, у которых были способности к науке, обычно из простого сословия. Так вот если такой человек захочет и пойдёт испытания (в том числе и магические), то может поступить на обучение. Но, если он потом не отработает.... О том, что будет, служила голубая тату на виске – не будешь работать на хозяина, можешь стать рабом. Имелась возможность после выплаты тем на кого ты работаешь обучающей составляющей уйти на службу империи, но..., вот именно Тотус и Отта не согласны были и остались у деда, который отстегнул, так понимаю нормально денег за них. Ну ладно за Отту – она являлась неофициальной супругой деда. Бабушка умерла лет десять назад, даже алтыри были бессильны, а маги просто не успели, хотя отец просил. Но почему Тотуса выкупил дед – загадка.
После занятий с Тотусом – наши общие получения нравоучений деда, где он рассказывал, какими мы должны стать. Причём дед умудрялся каждый день изобрести новую проповедь. Потом я умудрился отвлечься на пяток минут с Розовой в кулуарах дома. Не то что бы хотелось, мы всё равно бы ничего не успели, но девушка прямо светилась после таких мимолётных встреч.
Потом танцы, вольтижировка под управлением Тотуса, и... самое приятное. Вот уже полгода как я, вместо того чтобы заниматься коррекцией своего магического зрения, через раз, поскольку в это же время у моей любимицы Синары были занятия о женскому этикету, занимался плотскими утехами, то есть встречался с Розовой. Дед знал об этом и даже предупредил меня об опасности "порчи чужого имущества". Он узнал о нас практически сразу, при этом, выдал мне противозачаточную мазь, но кроме нас с ним.... Хотя все знали, ну или догадывались, поскольку пару раз в десятину Розовая искупав Симару, возвращалась ко мне, и я не отпускал её до утра.
– Мне надо идти, – прошептала она.
– Иди, – так же шёпотом ответил я.
– Не могу, – её губы сомкнулись на моих.
Тут в дверь раздался стук. Дело это не совсем обычное, поскольку в поздний час меня беспокоить, никто не смел.
– Прячься, – прошептал я.
Розовая скатилась за кровать.
– Войди, – разрешил я.
Вошёл разумеется Ратс – мой Пасот в это время уже в домике для рабов.
– Либалзон Элидар, вас приглашает балзон Пионат.
– Хорошо, сейчас оденусь, – удивлённо произнёс я.
– Розовая может идти к себе, – пафосно произнёс слуга.
Моя тайная любовница робко выглянула из-за кровати.
– Присаживайся, – по внешнему виду деда было не понятно, ругать он меня пригласил или хвалить.
Хотя.... Хвалить меня было не за что. Вот с год назад я раз в местный месяц, то есть луну, бывал у деда как лучший ученик, требования ко мне, конечно, выдвигались несколько другие, чем к детворе, но я старался. А последнее время я как-то отвлёкся.
– Ты сегодня тренировал зрение? – спокойно спросил меня дед.
Отвечать было обязательно. Отмалчиваться в кругу местной знати – моветон.
– Нет.
– А когда последний раз брался?
– Десятину назад, – соврал я, хотя вот про зрение, я уже давно не вспоминал, большей частью изучал свет во мне.
Вообще десятина назад – уже наказание, но и врать, что занимаюсь каждый день, не стоило – он каким-то шестым чувством определял ложь. Дед сощурил глаза:
– Либалзон, – начал он.
Всё если начал с титула, ждать беды. Розгами меня, конечно, пороть не будут, хотя младшим доставалось и это, но более тщательный надзор и ежедневные нравоучения гарантированы.
– Расскажи мне, для чего ты здесь.
– Для того чтобы научится владеть своим зрением, – опустил я гриву.
– Знаешь, Элидар, – вдруг сменил тон дед, усевшись в свой полутрон – полукресло и на некоторое время замолчал.
– Я уже стар и мне давно не доставляет удовольствие направлять ваш разум в нужное русло. Ты выбираешь свой путь сам. Ты действительно думаешь, что рабы тебя уважают?
Ответить на этот неожиданный вопрос я не успел, так как раздался стук в дверь.
– Войди, – произнёс дед.
– Она уже зашла, – приоткрыв дверь произнёс Ратс.
– Принеси им пять бутылок недорогого вина, – распорядился дед, наполняя свой бокал. – Это указал он мне на медную пузатую кастрюлю без ручек, стоящую на столе, – амулет, переносящий звуки, откуда он и всё остальное я потом тебе рассажу, а теперь слушай.
Дед повернул кольцо по кругу горлышка "кастрюли" и снял крышку. Из внутренностей сразу же раздался хохот.
– Я же предлагаю тебе, – раздался голос Пасота, – пойдём со мной, и я расскажу почему не беременеешь.
Рабы снова загоготали.
– А то я не знаю, – раздался голос Розовой, – мазью мажется.
Все снова засмеялись.
– А дурак-то умней тебя оказался, – сквозь смех произнёс кто-то из рабов. – Что догадалась потрогать корень, – все снова засмеялись.
Тут раздался скрип двери. Рабы замолчали.
– Что ржёте как кони, – раздался голос одного из охранников. – Опять хозяев хаете?
– А что ж их не похаять, – ответил Пасот, – то вы у себя их языками лижете.
– Ты поговори мне!
– А что ты мне сделаешь?
– Расскажу твоему, что ты тут говоришь.
– Да и рассказывай, а то он поверит. Я уж найду что ответить. А вот когда мы расскажем, что ты к кухарке ходишь и у неё харчуешься, да и винцо балзонское попиваешь, то посмотрю, как ты вылетишь за ворота. А я вот его недавно жеребца чистить научил, – по-видимому, уже обращаясь к рабам, продолжил Пасот. – Представляете, я рядом стою, а он жеребца чистит.
Рабы снова взорвались гоготом.
– Думаю, – захлёбываясь от смеха, продолжил Пасот, – на следующей десятине стирать научить....
Всё что я услышал, рассказывать не буду. Особенно что было после того, как Раст им занёс вино. Я столько нового узнал и о манере обучения меня Настиром, и о моих умственных способностях.... Деду тоже перепало.
На каком-то этапе деду надоело слушать, и он прикрыл "кастрюлю". Я, взяв свой бокал, отпил небольшой глоток – так положено, в смысле пить маленькими глотками. Говорить не хотелось, да я и не знал что сказать. Минут через пять дед, наконец, нарушил тишину:
– Бывают и среди рабов разумные люди, но это большая редкость. Попасть в рабы просто, но редко кто попадает просто так. Кто-то пьёт и залазит в долги, кто-то не может правильно рассчитать свои расходы, кто-то просто не любит работать, бывают и за преступления, но в моём доме таких нет. Как бы то ни звучало странно, они сами выбрали свою судьбу, поэтому жалеть их не надо. К их речам серьёзно тоже относиться не надо. Это не очень далёкие люди.
– Почему ты их не накажешь? Это ведь не первый раз. Или вообще не поменяешь.
– А зачем? Менять смысла нет – новые будут не лучше. Мне их слова зла не приносят, это ведь только слова. Чем больше они говорят, тем больше я узнаю, вот сегодня узнал, что Майтус и кухарка встречаются. А так накажешь, и они будут бояться друг друга, потом им покажется, что они знают, кто рассказывает и с этим кем-то может произойти несчастный случай, а это расходы. Да и, не смотря на всё иногда весело слушать их.
Дед пригубил из бокала.
– Опять же вот урок тебе преподал. Даже два. Первый – не стоит доверять всем, в особенности рабам и второй... будет завтра.
– Какой?
– Урок по удержанию гордости в руках и разума в холодном состоянии.
– Ты хочешь, чтобы я оставил всё как есть?
– А что ты теряешь? Ты удовлетворён в женском плане, ты знаешь, что они о тебе думают, но ты можешь быть умнее их.
– Зачем ей?
– Надеется, что ты выкупишь потом. Будешь любить ребёнка, ну и её не забудешь. В жёны она понимает, что ты её не возьмёшь, но ведь и не бросишь.
Второй урок не получился. Я полночи злился, и утром выйдя на ристалище, предложил Настиру кулачный бой. Как я его разделал! Он тоже меня пару раз зацепил – бывший воин всё-таки, но на него было страшно смотреть. Пасот был очень удивлён необходимостью полной стирки всего, хотя честно хотелось его либо так же как Настира, либо дать указание всыпать ему палок. Пасот пожалуй взбесил гораздо больше чем Настир. Я ведь действительно ему доверял. Розовая.... А что Розовая? Спать с такой, что с падшей женщиной. Вроде понимаешь что живая, а.... Нет физиологически конечно приятно, но постоянно возвращаешься к мысли, что она тебя пытается использовать, что все её улыбки и поцелуи лишь игра и фарс, что вот сейчас, делая блаженное лицо, она врёт. И как-то противно становится. Хотя я и сам то.... Что я её любил что ли? Один – один, как говорится. В общем, отработал я чисто механически последнюю встречу с ней. Вот интересно всё-таки устроено сознание человека. Я не беру случаи, когда взаимная симпатия. Допустим, просто встретились в баре, оба знают, что на одну ночь, но есть какая-то доля игры, может даже влюблённость на ночь, как приятно, чёрт побери, конечно, без некоторых вольностей, но зато первый раз. Если взять случаи за деньги, то тоже всё замечательно, и ты и она всё прекрасно понимают, есть некие вольности, а за некую сумму вольности могут увеличиться, но даже в этом случае какой-то флирт, какое-то заигрывание. А тут не хочется ничего. Чисто по животному.... Остыв через неделю, я объявил о том, что мы не будем больше встречаться. Подло и без объяснений – пусть думает что хочет. Наверно можно было мягче, можно было и вообще не прерывать наших "отношений", только, когда знаешь что могло быть и лучше, то уже не прокатывает.
Дед понятно меня не понял и вкатил за "порчу имущества" дополнительную порцию нравоучений о необходимости либалзона уметь себя держать в руках. Причём сквозь его слова прямо просвечивала невысказанная нецензурная брань – мол, ты чего ..., я для кого тут распинался столько времени ..., пытаясь вдолбить в твою ... голову умение мыслить хладнокровно.
Глава 5
Мир не перевернулся, хотя взгляды на него несколько изменились, и я продолжил своё обучение, уделив более значительное время своему зрению. Дед, вообще прав, ругаясь – за два года я не научился толком его прятать. Там делов-то. Вопрос был в том, что в книге, кроме зрения, рассказывалось и о магии, в том числе об элементарных действиях с ней, то есть гораздо более интересные вещи. Я даже научился делать искру между пальцами! Только их надо было приблизить на сантиметр к друг другу и довольно больно получалось. Дед, выкупив меня (не удивлюсь, если у него и видеонаблюдение налажено, кстати «микрофон» у себя я нашёл и, разумеется, деду об этом не рассказал), забрал книгу, но вскоре, после, хоть и не умоляющих, но просящих разговоров, вернул, в обмен на обещание что через полгода я научусь прятать зрение. Определить умею ли я это или нет, что самое интересное, мог только я, ну или маг, произведя нехитрые манипуляции с магией и проверив мою реакцию на них – как тот, что осматривал меня в доме родителей. Дед, кстати, сказал, что это был вернее всего друг отца. Но, всё-таки о моём «индикаторе» взгляда, всё просто – если свет, который я вижу, исчезал в моём зрении, то значит, взгляд спрятан, а если наоборот.... А наоборот тоже можно было – тогда свет начинал растекаться на жгуты, а жгуты на тонкие нити. Но это в теории, а на практике я пока мог видеть только жгуты. Уже через четыре месяца занятий, я смог уведомить деда о том, что сдержал слово и научился таки не видеть свет, то есть магические силы.
Стук в дверь отвлёк меня от медитирования взглядом – я почти увидел нити.
– Кто? – спросил я, растягивая время, одновременно закрывая книгу – моё магическое зрение держалось в тайне даже от слуг, и книгу я не показывал никому, даже Ратсу.
Вместо ответа раздался звук распахиваемой двери. Я, повернувшись, собирался разразиться гневной тирадой, поскольку никто не мог нарушить мой покой таким наглым образом. Дед? Так тот вообще ни разу не был в моей комнате. Если ему надо, он вызывал к себе. Даже Симара уж на сколько вольно вела себя со мной, но без приглашения не входила.
На пороге комнаты стояло некое создание в дорожном платье зелёного оттенка. Русые локоны, стекающие на плечи, на вид лет четырнадцать – пятнадцать. Хотя скорее пятнадцать, судя по слегка выступающей груди. Несколько курносый носик. В целом можно назвать милой, если бы не гневный взгляд.
– Либалзон Элидар! – Прозвучал звонкий голосок, и она тут же сделала шаг вперёд и резко развернулась назад.
Ратс, стоящий в растерянности у открытой двери, спохватившись, закрыл её.
– Либалзон Элидар, – повернулось вновь ко мне создание. – Вы наглец!
Если честно я несколько опешил. И от визитёрши и от её фразы. Такая бестактность да ещё от женского пола, который в этом мире был, скажем так, несколько дискриминирован.... Нет, ларам, то есть незамужним девушкам позволялось многое: разговаривать за столом, первой вежливо здороваться, даже ездить верхом, но вот чтобы в этом списке было оскорбление либалзонов... чего-то такого не припомню.
– С кем имею честь разговаривать? – наконец отошёл я от шока и встал со стула, соблюдая такт.
Фраза на руизанском звучала несколько по-другому, но суть именно такая.
Лара гордо подняв голову подошла к столу, повернула стул на котором я сидел и нагло уселась на него поправив платье.
– Значит, – пальцы девушки скользнули по корешку книги, – это правда что ты потерял память, – скорее утвердительно, чем вопрошающе произнесла она. – Я ждала худшего – в столице ходили слухи, что ты говорить не можешь и вообще слюни пускаешь.
Я вежливо взял из-под её руки книгу и, пройдя до шкафа, положил фолиант на него.
– К сожалению это не так. И в связи с данным фактом, я бы попросил вас представиться, поскольку моё имя вы уже знаете, а я вашего не помню. Ну и заодно объясниться насчёт произнесённого вами "наглец".
Надо было видеть её при этих словах, глаза не сверкнули, нет, в них вспыхнуло пламя.
– То есть, заманивать неразумных молоденьких лар купаться голышом вы можете, а вспомнить потом об этом нет? Какая удобная позиция у вас либалзон. Факт того, что вы не помните, совсем даже не умаляет потерю моей репутации. Между прочим, по вашей вине. В связи с этим я прошу вас! – Девица сделала паузу. – Назвать моё имя. И мне всё равно, помните вы его или нет. Если не назовёте, или назовёте не правильно – я вас больше знать не хочу.
Виноватым я себя не ощущал, это ведь не я сделал, а тот другой. Но подыграть в данном случае мне особо труда не стоило. Вариантов не много это либо лара Ируша, либо лара Альяна. Мне больше нравилось имя Альяна, оно какое-то более женственное что ли....
– Лара Ируша, – ответил я, поскольку поведение девицы мне не очень нравилось.
Я, конечно, понимал, что вернее всего, она всего лишь играет и это всё напускное, тем не менее, врываться в комнату к молодому человеку и вести себя столь бестактно – не совсем нормально.
Лара встала и с сердитым видом дошла до дверей, где замерла на мгновение и повернувшись ко мне полубоком изрекла:
– Жду вас на ужине.
Затем распахнула двери и вышла, не удосужившись их закрыть. Вот же зараза. Учебный процесс был сорван. Не то чтобы я расстроился или переживал, но после такого визита сконцентрироваться на зрении я не мог. Я подошёл к окну и выглянул на улицу. Во дворе распрягали карету. На гербе, изображённом на двери кареты, красовался олень в обрамлении похожих на пальмовые листьев. Пальмовые листья это Руизанское локотство, то есть центр империи. На чьём гербе изображён олень, я не помнил. Это же, как она раздосадована, что спустя столько лет даже не переодеваясь с дороги, поспешила первым делом навестить меня.
Ужин в честь приезда гостьи в этот день был несколько раньше, на него меня пригласил Раст сообщив, что все уже собрались.
– И балзон? – переспросил его я.
– Да, балзон Пионат уже в за столом.
Вот же блин. Прийти позже деда, значит подвергнуться его нотациям в присутствии малышни. Дед у нас играл важную фигуру. Нет, он и так конечно был выше нас по статусу, но для тренировки нашего общения с более знатными особами мы должны были вести себя с ним, словно он локот, ну или ещё кто очень важный. И такие вот опоздания....
– Почему раньше не предупредили?
– Извините либалзон. Балзон Пионат направил меня помогать Остине.
– Больше что, некого было послать? – удивился я.
Обычно дед Раста на кухонные работы к Остине – нашей кухарке, не отправляет, поскольку кроме него в имении было ещё трое слуг, не считая рабов. Хотя последних на кухню не допускали.
– Балзон Пионат сегодня с утра дал остальным выходные на два дня.
– Хорошо Раст, я сейчас подойду.
– Балзон Пионат просил поторопиться.
– Хорошо.
Сердиться на Раста не имело смысла, он довольно безобидный старик, хотя..., с другой стороны, кто его знает, что он думает в действительности.
Я остановился перед дверями столовой. Осмотрел себя – либалзон не может выглядеть неопрятно. Открыл двери и... никого. Не может быть. Расту светило как минимум порицание, а как максимум... тоже порицание. Хотя собственно я и сам мог бы догадаться. Гостья, ранний ужин, значит... обеденный зал. А в обеденный зал надо входить, в отличие от столовой, без оружия и в бальном костюме. Да что ж сегодня день то такой! Идти обратно на третий этаж не хотелось, да и время.... Ладно, не розог же он мне выпишет в конце концов. Перед входом в зал я отстегнул ножны с кинжалом и спрятал их за картиной подвесив на деревянный гвоздь на котором держалась эта батальная сцена с человеческой расы с орочьим племенем. Орки получались значительно крупнее людей. Я ещё раз осмотрел себя и, убедившись, что всё хорошо, открыл дверь.
Ну конечно, служанки озаботились младшими и те были расфуфырены до нельзя. Я же Пасота последнее время держал ближе к конюшне – не нравился он мне. Шагнув в зал, я направился к столу.
Обеденный зал, он же бальный, если надо, хотя за те годы что я здесь жил, балов дед ни разу не давал. А вот уроки танцев мы проводили именно в нём. Зал занимал наверно четверть первого этажа и был размером этак десять на двадцать. Тяжёлые шторы, окна с арками, впрочем, арки были на всех окнах дома. Между окон на подвесах, прикреплённых к стене, висели магические светильники, которые сейчас не горели. Дело в том, что светильники очень неплохо съедали нити магии из окружающего пространства, если их не подпитывать принудительно. То есть вскоре естественных сил вокруг становилось мало, что влияло на комфорт находившихся в помещении, а именно они начинали себя чувствовать неуютно. В общем, магические предметы делились на пассивные типа моего клинка, в котором сталь была укреплена.... Хотя о чём это я. И так бальный зал. Никакой росписи или фресок, потолок имел арочно-купольную конструкцию, то есть делился на три купола опирающихся на арки с колоннами. Стены были мрачно-каменными и были украшены не оружием и мечами, а картинами, на большей части которых были изображены какие-то эпические события. Некоторые картины были написаны в забавном не совсем реалистичном стиле делающем фигуры несколько округлыми. Пол был из грязно белой каменной мозаики вышлифованной не хуже искусственного камня. Плитки пола большей частью имели красноватые прожилки, что придавало очень красивый и благородный вид. Когда я уже почти подошёл к столу, Ратс услужливо отодвинул стул.... Только стул был с другой стороны от моего привычного места. Бровь удивлённо приподнялась автоматически, но я не замедляя движение, изменил направление, будто ничего не случилось, и направился по левую руку от деда. Дед моё опоздание вслух не отметил, хотя и наградил меня хмурым взглядом.
Только я сел, как появилась и гостья. Теперь стало понятно благодушие балзона – если читать нотации мне, то и ей тоже. Иначе выглядело бы странно, отчитал либалзона и не отчитал лару. Вставать при появлении не то что за столом, а вообще не принято было, если конечно ты не хотел к ней обратиться. В этом случае оба собеседника должны либо стоять, либо сидеть, либо разрешать друг другу такие вольности, то есть находиться в приятельских или родственных отношениях, ну или же иметь разный статус.... Я опять отвлёкся. Лара была в шикарном платье. Я не видел местных бальных нарядов, но этот был точно бальный, не смотря на отсутствие пышности юбки. Н-у-у, то есть не было вот такого, чтобы юбка начиналась, словно зонтик летних кафе. Никаких каркасов, хотя наверно подъюбники были. Платье было светло жёлтым с золотистой крупной вышивкой по всей ткани. Рукава, заканчивались ниже локтя, подол и декольте были обрамлены лёгкими белыми кружевами, ну и в довершение бледно зелёный пояс шириной сантиметров десять. По-моему он был лишним, но думаю, лара в местной моде более разбирается, чем я. Декольте! Как я мог забыть! Довольно скромное почти прямоугольное лишь слегка оголяющее грудь, ну или что там вместо неё – маленькие холмики.
Лара окинув всех взглядом, присела в местном книксене тем самым поздоровавшись с присутствующими и при помощи Ратса заняла место напротив, скользнув по мне взглядом.
– Я полагаю, здесь все знакомы, – произнёс дед и, окинув взглядом младших остановил взгляд на мне.
Похоже, лара довольно популярная личность, если даже малышня промолчала. Если бы я, хоть как-то показал своё сомнение, думаю, дед бы нашёл способ выправить ситуацию, но я самоуверенно ответил:
– Да мы сегодня с ларой Ирушей имели удовольствие беседовать, – поспешил я успокоить деда.
Тут под столом меня дёрнула за штанину Синара, сидевшая рядом. Посмотреть на неё напрямую я не мог, но, судя по поплывшим улыбкам лары Вассы и Ройта сидевших на той же стороне стола, что и гостья, я ошибся, вернее меня подставили.
– Лары Альяны, – поправился я. – Извините лара Альяна, по какой-то причине при виде вас мне вдруг вспомнилась лара Ируша и я оговорился.
Васса и Ройт прямо уже силой сдерживали улыбки. Зато дед нахмурился. Ну и лара Альяна злобно выстрелила в меня взглядом. Сама виновата.
– Я полагаю, пока несут первое блюдо вам стоит выйти и поговорить, – неожиданно сухо произнёс дед.
Лара! Просто ангелочек, тут же покорно встала, опустив голову. Мне соответственно так было нельзя, всё-таки либалзон. Я встал и слегка склонив голову в знак почтения перед дедом, направился к ларе Альяне. Когда я достиг её, то вежливо указал на дверь, пропуская вперёд – не удивлюсь, если эта стервочка кинжалом в спину ткнёт.
– Ненадолго, – донеслись в спину слова деда.
Я повернулся и сделал уважительный кивок головой.
Извините меня либалзон, – елейным голоском пропела она, склонив голову, как только мы вышли в коридор. – Обычно вы были горазды на такие шутки, и я не смогла удержаться. Надеюсь, это искупит мою вину, – она, вдруг привстав на цыпочки, положила мне руки на грудь и, обдав дыханием, поцеловала меня в щёку.
Я, ошалев от такого поворота, просто показал ей обратно на резную дверь обеденно-бального зала.
– Нет. Скоро закат. Пойдём, – она взяла меня за руку и потянула вглубь коридора.
– Зачем? – задал я глупый вопрос.
– Видимо ты ударился головой сильнее, чем я полагала. Пошли, – я послушно последовал за ней, прокручивая в голове варианты.
Оказалось всё банальней и романтичней, чем я предполагал. Мы стояли и смотрели на закат в окно чердака. Она вдруг прижалась ко мне. Я приобнял. Солнце, окрашивая облака в розоватый оттенок, пряталось за горизонт. Лара ни на миг не оторвалась от заката.
– Знаешь Элидар, я была здесь счастлива, – неожиданно произнесла она. – Пойдём, Пионат сердиться будет.
Остальная часть обеда прошла в светском режиме. Вежливые вопросы, вежливые ответы, очень культурное мероприятие. Лара Альяна рассказала некие новости, которые для меня лично ничего не значили. Кухарка, конечно, постаралась на славу. Блюда были изумительны, даже подобия пирожных на десерт. Вино опять же. Разошлись несколько позже обычного. Меня этот день несколько вымотал. Во сне я целовался с Альяной. Когда я осознал это утром, то был в некотором недоумении. Понятно, что я молодой в физическом плане и гормоны бушуют, разум вообще живёт своей жизнью при виде любой особы женского пола, но вот этот пусть милый, но, по сути, ребёнок....
Утро я начал с пробежки. Бежал как обычно вокруг имения. Сонные стражи даже вопросов уже не задавали, просто открывали калитку. Первые минуты бега самые приятные. Ты лёгок и спокоен. Потом наступал некий диссонанс между удовольствием и необходимостью и вот в конце уже накрывал азарт – последний месяц я никак не мог преодолеть сорок девять кругов. Разумеется, добежать, перейдя на спортивный шаг, я бы смог, но тут вступал в действие самый упёртый противник – я сам. То есть ходьба – не честно, я должен был именно добежать, а вот тут силёнок не хватало. Можно было распустить магические силы, но по той же причине не распускал – не честно, я должен сам.
Войдя в только что начавшую просыпаться крепость, сразу прошёл в купальню – Пасот должен был наносить воды. Вообще это обязанность специального раба – водоноса, носившего по мере необходимости воду из ёмкости, служившей для естественного нагрева, то есть за день вода прогревалась и после этого поступала путём физического перемещения в купальню дома, но я заставлял носить Пасота. Я не изверг и та детская обида на рабов уже давно прошла, но если уж я тогда приказал ему носить каждое утро воду, то вспять повернуть уже не мог. Единственное, что не заставлял наполнять бадью для купания, а просто ставить шесть вёдер с водой – мне вполне достаточно ополоснуться. Два ведра сейчас, два – после мечного боя и два после вольтижировки – лошади довольно ароматные создания.
Процесс ополаскивания не занимал много времени ведро сверху, намылиться местным мылом и с ковшика потихоньку политься. Обычные знатные приглашали для этого слуг или рабов, я в доме отца тоже пользовался услугами Луры, но после прослушивания рабских разговоров я решил быть более самостоятельным.
– А ты стал крупнее, – раздался её голос за спиной.
Я точно помню, что накинул деревянную щеколду на крюк.
– Не престало ларам входить во время купания к молодым людям, – не поворачиваясь, ответил я.
– Да ладно, я тоже, может, хочу искупаться, – девчонка явно дразнила меня. – Чего тебе стесняться, я всё видела уже. Да что я, рабыни и те рассмотрели.
– Ну, так присоединяйся, – невозмутимо ответил я ей продолжая стоять спиной и мылить голову.
Альяна явно обеспокоилась историей моего пребывания здесь. Надо сказать, что сексуальная связь с рабынями вполне разрешалась, но считалась несколько предосудительной. Мол, что, обычных себе найти не можешь? Я потянулся за ковшом, но утончённая ручка перехватила его до меня.
– Давай помогу. Потом сможешь похвастать, что тебя молодая лара купала.
Пока она поливала меня, пару раз провела по спине пальчиком. Закончив омовение, я вытерся простынёй, и, обмотавшись по пояс, повернулся к ней. Альяна уже сидела на скамье около моей одежды.
– Я могу и одеться помочь, – томно, но при этом со смешинками в глазах произнесла она.
– Не надо, я уже взрослый мальчик.
– Какие мы серьёзные. Съездишь со мной в город завтра?
– Нет.
– Фи, какой ты стал. Тебя просит симпатичная девушка составить ей компанию, а ты отказываешься. Или ты любишь, чтобы тебя уговаривали?
В город если честно хотелось, так как я там ни разу не был, но вот только не с ней. Выслушивать подколы о моей неосведомлённости не очень хотелось. Да и как на это отреагирует дед? Взгляд я, конечно, прятать научился, но тестирование ещё не проводилось. Балзон собирался пригласить знакомого алтыря в гости и на нём "обкатать" моё умение. Признаться ларе в том, что меня может не отпустить дедушка... это мало того, что неразумно с точки зрения конспирации, это ещё и породить шквал шуток в мой адрес.
