Текст книги "Воспоминания о караване"

Автор книги: Владимир Бацунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Хорошо. Постараюсь не пугаться. Но вы поразительно точно описали моё самоощущение. Поразительно. Понимание это меня просто потрясло. И я отправился путешествовать. Караван – вот моя жизнь. Столько у меня в голове знаний, что просто кошмар! Самое обидное и любопытное здесь одновременно то, что лишь малая часть этого навала применима на практике. Но, похоже, походная жизнь влияет на меня благотворно – сведения утрясаются и частично забываются и я могу с открытой душой любоваться встречающимся на пути. Из книг я себе оставил лишь Священное Писание и "Китах уль аин" аль-Халиля, "Книгу-словарь". Очень её люблю, как, впрочем, и все другие словари. Не стоит тратить годы на набивание ума знаниями, если у тебя есть хорошая энциклопедия. Таково моё теперешнее убеждение.

– Я бы не говорил так категорично. Просто не надо чересчур увлекаться. Всё должно быть в меру. Ничего сверх – вот мудрость, которой я стараюсь придерживаться. А впрочем, это моё личное мнение и я не собираюсь его никому навязывать, – потом он почему-то добавил: Книга уникальна, ибо рукописна. Придёт время, когда книги станут множить как гравюры или народные лубки. Но это трудно понять. Даже представить. Иса, пишущий на песке... Похоже, единственное упоминание о том, что Иса что-либо писал. Возможно, Он рисовал на песке рыбу. Рыба – жертвенное животное. Да-а-а... Гасан ибн-Камал надолго замолчал.

Так подошёл к концу первый день перехода. Взошёл месяц, караван остановился на ночлег в голой степи. Караванщик принял у нас дромедаров, люди развели костёр и мы уселись у огня. Гасан ибн-Камал глядел на сгорающие ветки, подбрасывал пучки сухой травы в костёр и отблески, подобно улыбкам, играли на его лице. Он улыбнулся и сказал:

– В детстве мы с мальчишками любили жечь костры на окраине аула и печь картошку.

– Что печь, простите? – спросил я.

– Картошку. Это такие корнеплоды, богатые крахмалом. Очень вкусная получается картошка в костре. Дымком пахнет. А может, это было не в детстве? Теперь уже не уверен.

Он замолчал, а я спросил:

– Хотите чаю?

– Чаю?.. С удовольствием. В своё время я провёл несколько лет в "Школе чая", но так и не понял, чего от меня там хотели. По крайней мере я научился заваривать чай. Множеством способов... Да, чай – это хорошо... Гасан ибн-Камал опять замолчал и уставился в костёр.

Вода в котелке закипела, и я принялся заваривать чай по-походному, ибо пользоваться в дороге всевозможными чайничками и блюдечками совершенно неудобно. К тому же, заваренный в котелке чай пахнет дымком, как печёная в костре "картошка" и является тем главным, что запоминается от этих караванных остановок. Имитировать такой чай в условиях цивилизиции невозможно. Да и к чему? – Имитация есть имитация. Я достал из дорожного сундука мешок с плиточным чаем, отпилил ножом кусок и швырнул в котёл. Затем отправил туда же солидный кристалл каменной соли и щепоть жасминовых цветов. Снял котелок с огня и поставил рядом, накрыв крышкой так, чтобы оставалась небольшая щель. Гасан ибн-Камал одобрительно смотрел на мои действия. Минут десять спустя я открыл крышку и принялся размешивать чай специальной кедровой палкой, шепча при этом чайную молитву. Потом снова закрыл котелок крышкой, на этот раз плотно, и сказал:

– Сейчас листья осядут и чай можно будет пить.

– Прекрасно, – отозвался Гасан ибн-Камал, – А где вы берёте жасмин?

– Сам собираю.

– Похвально...

Я зачерпнул специальным черпачком жидкости, наполнил пиалу и вручил её Гасану ибн-Камалу. Он принял её с благодарностью, дождался, пока я наполню свою и торжественно произнёс:

– Пост можно считать завершённым, – он отхлебнул из пиалы, Замечательный чай.

Затем он застыл, как истукан, и я почти не испугался, помня о предупреждении, затем изображение Гасана ибн-Камала сделалось нечётким, задрожало и в конце концов совсем исчезло. Я чуть не выронил пиалу, осторожно поставил её на землю и потрогал воздух там, где только что был мой собеседник. Абсолютная пустота, как мне показалось. Мои люди повскакивали с мест и стали истово креститься, а кто и сплёвывать через левое плечо. Слышался шёпот: "Шайтан, шайтан!..". Но больше ничего не происходило. Я приказал всем спать, а завтра утром продолжить путь как ни в чём не бывало в направлении Ферганы.

День истекал за днём, я трясся на спине своего любимого песочного дромедара, и удивление и недоумение боролись во мне. Исчез, думал я, выпил чаю и исчез. Чехарда какая-то. Однако ощущения говорили мне, что всё в порядке. Почему в порядке, и в каком там ещё порядке, было непонятно.

Я быстро встроился в привычную караванную жизнь. Аулы сменялись кишлаками, Бухара Гурганджем, Амударья Сырдарьей, а я глядел на стеклянные дюны и размышлял о том, насколько же тонкими нитями привязан человек к существованию, пространству и времени и о том, что же я скажу отцу Гасана ибн-Камала, старому Камалу аль-Бохари.

Караван приближался к аулу на окраине Ферганы. Была ночь, звёзды сияли как глаза любимой женщины, а луна была почти полная – кто-то слизал один край ночного светила, но это не мешало ему светить в полную, или почти в полную, силу. У дороги горел костёр, у костра сидел человек и я понял, что моё место рядом с ним. Я приказал каравану остановиться, людям располагаться на ночлег, а сам спешился, отдал поводья дромедара караванщику и направился к сидящему у костра.

Он, широко улыбаясь, поднялся мне навстречу и мы обнялись, как земляки. Присев у костра, мы долго молчали, глядя друг на друга. Как Лейли и Маджнун.

КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ

ГАСАНА ИБН-КАМАЛА АЛЬ-ФАРГОНИ

ЧАСТЬ III

Встретившись в декабре 1052 года с Ибрагимом ибн-Хасдаем в Итиле, Гасан ибн-Камал аль-Фаргони отправился с его караваном на Восток, в Фергану, чтобы повидаться с отцом и побывать на родине, по которым весьма соскучился. На одном из привалов, выпив заваренного Ибрагимом ибн-Хасдаем чая с жасмином, он исчез из пространственной точки стоянки каравана. Спустя несколько месяцев они вновь встретились, на этот раз в окрестностях Ферганы.

Ибрагим ибн-Хасдай писал в последствии в своём дневнике:

"Встреча с Гасаном ибн-Камалом перевернула всю мою жизнь.

... Знания, почерпнутые у него полностью изменили моё мировоззрение и жизнеощущение, а также мой modus vivendi.

... Потрясло меня, например то, что Гасан ибн-Камал каждый год отмечал, помимо дня своего рождения, день своей смерти. В определённый майский день каждого года, когда цветут абрикосы, он заваривал чай и располагался во дворе на специальном чайном коврике. Он пил чай, подливая напиток в свою турецкую пиалу. В этот день к нему приходили люди, видели его в светлом состоянии духа, говорили ему об этом, а он только улыбался и угощал их чаем.

... Можно воспринимать Гасана ибн-Камала как великого фантаста или духовидца, но он – истинный пророк и предвосхититель будущего, ибо не отправлялся в своих путешествиях в пространственные времена ранее точки своего рождения.

... Благодарные потомки оценят вклад аль-Фаргони в благородное дело просветления человечества.

... Его философские воззрения на природу времени и пространства не выдуманы им, не являются они также плодом его больного воображения, но плодом многотрудного индивидуального опыта ..."

(продолжение следует?)

– Вот и снова я вас вижу, капитан, – наконец разорвал молчание я.

– Это правда, – подтвердил Гасан ибн-Камал.

– Как вы? – задал я неоригинальный вопрос.

Он улыбнулся в ответ. Он опять улыбался, как раньше, как тогда, когда мы с ним познакомились в Бейрутской чайхане "У Али". Лицо его разгладилось и было почти детским, если бы не борода.

– Вы знаете, – сказал он улыбаясь, – в степи снятся полынные сны.

– Да... – сказал я, – А что это за селение?

– Это мой родной аул.

– А как ваш отец?

– Спасибо, ничего. Очень обрадовался, увидав меня, – он помолчал, – И я тоже. На этом месте, где мы с вами сейчас сидим, в детстве с мальчишками мы пекли картошку. Помните, я вам говорил?

– Как такое забудешь...

– Хотите попробовать?

– Хочу.

Он разгрёб палкой угли, затем достал из мешка крупные красивые клубни, положил их на освободившееся в кострище место и нагрёб сверху тлеющих дров.

– Пусть печётся, – пояснил он.

– А как ваша "Сумма"? – спросил я.

– Никак. Мне это уже ни к чему. Писать для того, чтобы понять самому, разобраться в хитросплетении событий? Я всё и так понимаю. – он достал из кармана бумажки и швырнул в огонь. Они ярко вспыхнули и исчезли. Он долго с улыбкой смотрел на искры, поднимающиеся от костра к небу, – Совершенно ясно, что мы живём в мире магии. Помимо видимого невооружённым глазом существует множество таинственных вещей. Вот вам пример из повседневной жизни: приготовление еды, заваривание чая, изготовление вина, шитьё, сапожное и ювелирное дело, литература как миротворчество (в смысле сотворения миров). Если человек умеет сварить кофе или сшить пару сапог, с ним уже есть о чём говорить – как сказал один мудрец. Любое наше действие рождает ангела. Мало того – действие. Всякая мысль. И в зависимости от мысли ангелы получаются всякие: добрые и злые. Демоны, например. И эти ангелы в последствии влияют на нас. Мысль, поступок, эмоция... Однако мы зачастую не властны над своими мыслями и чувствами. Они приходят к нам помимо нашей воли.

– Что же делать?

– Что делать? Очищаться.

– Ну а если всякие грязные мысли и чувства будут как раз стремиться в очищенное пространство нашего ума и сердца? Как уберечься от этого?

– Чистый человек силён – грязь к нему не липнет.

Гасан ибн-Камал замолчал и уткнулся в себя, и я не решался оторвать его от этого занятия. На шее у него висела на кожаном шнурке маленькая глиняная рыбка; он вертел её в пальцах. Вдруг он улыбнулся и сказал:

– Я решил взобраться на самую высокую гору. Где находится самая высокая гора? Я не знаю до сих пор. Я понял, что как только мне будут встречаться на пути горы, так сразу же стану справляться у туземцев, какая среди них самая высокая. Вот Арарат, например. Я таки взобрался на него. Уселся и ждал собственного вознесения. Всё без толку, – он рассмеялся.

– Для чего вы это делали?

– Проверял кое-какие свои умозаключения. Но теперь-то мне ясно, что мы суть проводники огромных, невидимых сил. Влияние их неизбежно.

– Вы имеете ввиду планеты? Неужели вы верите, что они как-то могут влиять на нас? Ведь они такие крохотные, просто светящиеся точки, нарисованные серебренной краской на небосводе, – сказал я и понял, что сморозил глупость. Он рассмеялся и сказал:

– Что касается планет, то разговора о влиянии и быть не может. Хотя они, конечно же, на человека влияют. Как и он на них. В зависимости от массы и квадрата расстояния между ними. Нет. Просто звёздное небо – всего лишь отражение внутреннего человеческого космоса. Это как карта, на которую мы можем взглянуть и сразу сообразить, в чём дело. Аналогично, заглянув в человека, мы можем увидеть, что происходит в космосе. А когда я сказал об огромных силах, я имел в виду вовсе не это. Я сказал то, что и собирался сказать. Объяснить я этого не могу.

– И не надо, – понял я, – Множество странных вещей происходит вокруг и попытаться их объяснить – лишь зря время тратить и голову ломать. Вот, например, я прекрасно помню отца и загадкой для меня до сих пор является то, что он умер за много лет до моего рождения...

– Вы знаете, а ведь Ибн-Баттута ещё не родился... – отозвался Гасан ибн-Камал.

– Хазарское царство разрушил Святослав ещё в 965 году от Исы и мы не могли видеть Итиль, ибо от него остались одни руины... Или даже руин не осталось, – добавил я.

– Мы спим и видим сны. Всё, что сейчас происходит, просто галлюцинация... – резюмировал Гасан ибн-Камал.

– А мы-то сами существуем? – поразила меня неожиданная догадка.

– Пока видим друг друга, да, – отозвался Гасан ибн-Камал, – Правда, кого мы видим? Вы лишь моё представление о вас, причём я лишь своё представление о себе. Моё представление беседует со своим представлением, с представлением представления. И в то же время мы суть представления пишущего нашу судьбу на бумаге, которую ещё не изобрели, а он в свою очередь является представлением самого себя, мгновенной вспышкой в Божественном уме, то есть Божественным представлением, сиюминутной иллюзией Бога.

– Вы знаете, у меня возникает порою ощущение, что я нисколько не изменился с детства. То есть я вырос, начала у меня расти борода, научился я читать, а такое ощущение, будто я ещё всё тот же мальчик, бегущий по кордовской улице за бумажным змеем...

Свеча, на которой сгорает прошлое...

* * *

Оставим их в своём представлении о месте и времени. Я закрываю тетрадь и устремляюсь за воздушным змеем по улице старой Кордовы...

Декабрь 1998

ПРИЛОЖЕНИЕ

1. Карта странствий Гасана ибн-Камала аль-Фаргони.

2. Натальная карта Гасана ибн-Камала аль-Фаргони, составленая Ибрагимом ибн-Хасдаем. Толкование, составленное им же, к сожалению, до нас не дошло.