Текст книги "Отчаяние драконов"

Автор книги: Владимир Аренев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Лицо Транда вдруг исчезло. Ренкр невероятным усилием воли заставил себя осознать, что это не сон, – и проснуться.

Был полдень. Одежда долинщика давным-давно просохла; сам он был заботливо уложен на мягкую подушку из сорванных стеблей травы. Рядом блестела на солнце рукоять меча в ножнах, неизвестно каким образом здесь очутившегося. Туша дракона, нагретая все тем же солнцем, испускала запах, который портил воздух и побуждал немедленно покинуть берег реки. Транда нигде не было видно. Впрочем, ничего другого Ренкр и не ожидал. В первые же минуты после пробуждения он понял: привидевшийся сон – не совсем и сон. Каким-то образом горгуль ухитрился попрощаться с Ренкром, не разбудив его при этом и избавившись таким образом от множества нежелательных вопросов. "И как ему только удалось?" Ответа Ренкр не знал. Единственное, в чем он не сомневался, были необычайные способности неправильного горгуля. Сколько фокусов и приемов в запасе у маленького существа, неприметно жившего в Доме Молодых Героев? Зачем он полетел с Ренкром? Что делал в долине? Куда отправился теперь? И что, о Создатель, знал Транд о дальнейшем пути Ренкра?

Юноша заставил себя оборвать поток нахлынувших вопросов и подумать о более насущном. Что же делать дальше ему, затерянному в самом сердце страны извечных врагов долинщиков? Разумеется, выбираться отсюда. Но куда? Возвращаться обратно Ренкр не хотел, потому что

/там, на Площади, все еще рвалась к умирающему Роулу, к своему мужу, девушка с короткими светлыми волосами, завивающимися на концах/

делать ему там было нечего. Тогда что же? Из рассказов Транда он был немного знаком с миром, но не настолько, чтобы решить, куда же отправляться

/и зачем/

и как туда дойти.

Размышляя над этой проблемой, Ренкр оделся и осмотрел свой нехитрый скарб: штаны, куртка, таццы да меч в ножнах. А есть-то как хочется! Даже запах разлагающегося мяса не мог заглушить притязаний желудка. Ренкр привесил кое-как ножны к поясу, связав разорванные в полете ремешки, и решил подняться выше по течению, чтобы хотя бы воды попить. Голод это, конечно, не уймет, но...

Когда он уже набрал в горсти прохладной, прозрачной, как весеннее небо, жидкости, спиной, затылком, шеей – всем своим существом – вдруг почувствовал: за ним следят. Ренкр не торопясь выпил воду, после зачерпнул еще одну горсть, выпил и ее, и лишь потом, медленно, не суетясь, обернулся, чтобы посмотреть на тех, кто все это время находился у него за спиной.

Там, пристально глядя на него и держа ладони на рукоятях мечей, стояли горяне.

Их было пятеро – расслабленно-настороженных, уверенных в себе, хищных. Они отлично знали, кто хозяин в этих угрюмых краях, и не ожидали от случайной добычи никакого сопротивления. И Ренкр с горечью в душе вынужден был признать: они абсолютно правы.

Ибо у него, голодного и уставшего, не имелось никаких шансов на победу в схватке с ними. Хватило одного взгляда на холодную вязь кольчуг под плотными куртками, с нашитыми сверху странными чешуйками; на спокойные лица и крепкие тела, чтобы понять это раз и навсегда: ни единого шанса.

Главным у них был, вероятно, тот, что стоял слева, немного – на неуловимое расстояние – ближе к Ренкру, чем остальные. Седой, но не слишком старый, чтобы драться на мечах без устали пару часов подряд; вооруженный обоюдоострой секирой, лежавшей в заплечном футляре, и мечом в ножнах на правом боку? – видимо, левша. Те трое, что стояли в центре, были мужчинами средних лет, хоть и не такими матерыми, как седой, но тоже сразу видно – бойцами бывалыми, крепкими: таких с первого удара на колени не поставишь и голов с таких запросто не снимешь. У этих – из-за плеч выглядывали самострелы, у пояса – по мечу, а в голенищах высоких кожаных сапог мерцали рукоятями кинжалы. Пятый, тот, что стоял справа, был ткарна на два старше Ренкра, по глазам видно: парень чуть что – зажжется, ровно трава в Сушень. За плечами у молодца – лук да колчан со стрелами, а на поясе – меч в ножнах, но не обычный, а кривой, изогнутый, как новый месяц.

Вожак горян мягко шагнул к Ренкру и вымолвил властным грубым голосом:

– Кто ты таков?

Долинщик посмотрел на остальных – они стояли, не двигаясь с места. Видимо, считали: главарь сам способен разобраться с жалким мальчишкой, волею судеб оказавшимся в их власти. Что же, скоро они смогут убедиться, что старый Панл не зря согнал с Ренкра на тренировках сто потов! Долинщик прищурил глаза, сложил руки на груди и произнес, отчетливо и громко:

– С чего ты взял, что волен мне приказывать?

Вожак усмехнулся – еле заметно, одним уголком напряженно сжатого рта. Его седая борода погасила улыбку и немного встопорщилась, так что горянину пришлось пригладить ее правой рукой.

– Эти земли принадлежат моему народу, – заявил главарь, глядя парню прямо в глаза, – и поэтому я волен узнать, кто ты и с какими целями сюда явился. В противном случае я буду вынужден вышвырнуть тебя за пределы наших владений. Итак, что ты выбираешь?

И он демонстративно сложил мощные жилистые руки на широкой груди, мол, готов ожидать ответа и получу его во что бы то ни стало. Ренкр пожал плечами:

– Кто я и с какими целями попал сюда? Зовут меня Ренкр, а попал я сюда безо всяких целей – просто дракон... – Долинщик запнулся, представив, как будет выглядеть его история в глазах этих суровых и жестоких людей

/"Мальчишка, победивший дракона". "Мальчишка, вызвавшийся улететь". "Ложь"/,

и замолчал.

Вожак серьезно кивнул и посмотрел куда-то за спину Ренкра.

– И что же дракон? – напомнил он парню. – Впрочем, можешь не рассказывать, если не хочешь. Лучше скажи-ка, что ты намерен делать дальше.

Дальше? Но Ренкр сам не знал, что ему делать дальше и куда идти. Может быть, если бы горяне явились чуть позже, он бы успел принять решение, а так...

– Я собираюсь покинуть вашу страну и уйти за ее пределы как можно скорее.

– Да? – иронически приподнял густую бровь вожак. – Тогда позволю себе поинтересоваться – как, парень, ты намерен это сделать? Дракон-то твой, кажется, уже не способен, унести тебя отсюда.

Ренкр мысленно вздрогнул: "И слава Создателю!"

– Неужели похоже, что я не в состоянии ходить самостоятельно и исключительно летаю на драконах? – язвительно поинтересовался он.

Горянин усмехнулся:

– Нет, конечно нет! Просто покинуть нашу страну (как ты должен был бы знать) можно либо по воздуху, либо по горным перевалам, а глядя на тебя, не скажешь, что ты способен подняться в горы даже на небольшую высоту.

– Это еще почему?

– Посмотри на себя! С такой одеждой ты замерзнешь там в первую же ночь – если доживешь до ночи.

Остальные горяне серьезно закивали головами, соглашаясь с вожаком. Ренкр спросил растерянно:

– А что же мне делать? – И сам испугался того, как беззащитно прозвучал его голос.

– Делать? – задумчиво переспросил пожилой горянин и снова погладил бороду. – Единственное, что я могу тебе предложить: отправиться с нами в наше селение. Но если ты согласишься на это, то вынужден будешь остаться там навсегда.

– А не дадите ли вы мне одежду и снаряжение, чтобы я мог уйти отсюда по горным перевалам?

Заметив отрицательное покачивание голов, Ренкр поспешно добавил:

– Конечно, я все отработаю и лишь потом уйду.

– Парень, ты еще многого, очень многого не знаешь, а потому просто поверь мне на слово: тебе не удастся сделать это, по разным причинам. Лучше отправляйся-ка в свою долину.

– Нет, – решительно вымолвил Ренкр. – Туда я не вернусь.

Горянин пожал плечами:

– Как знаешь, парень. Ну "что же, удачи тебе, коли так. Надеюсь, ты проживешь достаточно долго и увидишь достаточно много, чтобы понять свою ошибку и успеть вернуться в долину. Мне будет искренне жаль, если ты погибнешь. Думаю, ты голоден, так что мы оставим тебе что-нибудь поесть, но не слишком много, нам еще предстоит долгий путь назад. – Он обернулся к соотечественникам и приказал: – Мнмэрд, принеси мой дорожный мешок.

Самый молодой из горян, юноша с изогнутым мечом на поясе, кивнул и отошел к груде камней, лежавших неподалеку. Остальные тоже направились туда, доставая из-за камней дорожные мешки. "Они сложили их там на случай драки со мной", – подумал Ренкр – и лишь теперь перепугался по-настоящему, до дрожи в коленках.

Тем временем Мнмэрд уже подошел, держа в руке увесистый мешок вожака. Тот кивком поблагодарил юношу и расшнуровал горловину, извлекая на свет несколько полосок вяленого мяса, ломоть подсохшей желтоватой лепешки и флягу, в которой что-то громко бултыхалось. Все это горянин отдал Ренкру, после чего завязал мешок и, уже забрасывая его на плечо, сказал:

– Будь поосторожнее. И не дай тебе Создатель повстречать льдистых змей!

С этими словами седой отправился к остальным мужчинам, и они ушли маленький сплоченный отрядец, возвращающийся домой, к теплым постелям и любимым людям. Ренкр с тоской посмотрел им вслед, взглянул на подарки, зажатые в руке, и решил, что самое время перекусить...

Когда Ренкр оказался в очередном тупике, солнце уже устало клонилось к могучим плечам гор. Взглянув на небо, надетое на острые макушки торчавших со всех сторон пиков, он понял, что вожак горян таки не лгал. Все тропинки, всякая неприглядная дорога либо начинали карабкаться вверх, либо заканчивались тупиком. Пища, оставленная горянами, давным-давно закончилась, и только фляга, наполненная в горной реке, тяжело оттягивала ремень. Меч с другой стороны немного уравновешивал это, но оружие приходилось постоянно придерживать, чтобы клинок на каждом шаге не бил по ногам. За прошедшее время Ренкр подробно исследовал каменный лабиринт, и теперь уверенно развернулся, направляясь к запримеченной ранее тропке. Если все дороги ведут вверх, то он пойдет вверх.

Юноша взобрался на высокий плоский валун и в последний раз взглянул на горную речку. Туша дракона под напором воды немного съехала вниз по течению. Еще немного – и она окажется в небольшом озере, которое Ренкр обнаружил во время сегодняшних блужданий. Вода низвергалась в это озеро с огромной высоты, оно же, окруженное со всех сторон крутыми откосами, казалось волшебным зеркалом, оброненным здесь когда-то древним магом. Впрочем, сейчас было не время размышлять о красотах местной природы темнело, и Ренкр хотел как можно выше подняться в горы, опасаясь каких-нибудь хищных тварей. "Или о чем в таком случае говорил седой горянин?"

Юноша спрыгнул с валуна и зашагал по узкой корявой тропинке. Если честно, выбрал он ее отнюдь не случайно. Ренкр обратил внимание, что именно в эту сторону пошли горяне, и надеялся... На что? Молодой долинщик и сам бы не смог ответить на этот вопрос, задай он его себе...

Так он шел некоторое время, думая невеселую думу о будущем: где спать, чем жить. Разом переменилось все вокруг, и не понять теперь, куда дальше, да и надо ли – дальше... А потом Ренкр вдруг услышал, как осыпаются мелкие камешки, почувствовал неуловимо быстрое движение – тень движения – и отпрыгнул в сторону. Рядом свистнуло, и парень даже не заметил, как меч оказался в его правой руке. Кто бы ни нападал, застать Ренкра врасплох ему не удалось, а это значительно снижало преимущество противника.

Тропинка здесь сильно расширялась, один ее край обрывался над глубокой пропастью, а другой вплотную прижимался к шершавому боку горы. После своего прыжка Ренкр оказался у самой пропасти, в то время как противник, плохо различимый в сером вечернем полумраке, находился где-то у груды разновеликих валунов, что валялись у каменной стены. В течение нескольких минут долинщик вообще не мог никого там различить и понял свою ошибку, лишь когда обратил внимание на толстое продолговатое тело, неуловимо менявшееся в цвете. Конечно! – он-то искал взглядом человека, а то, что напало на него, никак нельзя было назвать таковым.

Больше всего это существо напоминало тех углотов, которых Ренкр иногда, будучи мальчишкой, ради забавы ловил в щетинистой траве долины. Но, в отличие от тех небольших и, в сущности, безобидных рептилий, эта змея была метров десять в длину и, похоже, представляла серьезную опасность для его жизни. Ее тело, толщиной со ствол молодого дубка того возраста, когда он уже не гнется под порывами жестоких северных ветров, покрывали мелкие, заостренные на концах чешуйки. Благодаря мини-остриям, змее, видимо, и удавалось удерживаться на обледеневших участках отвесных скал. Ее меняющаяся окраска позволяла подпустить к себе жертву на достаточно близкое расстояние, а быстрые движения не давали приговоренному никаких шансов на спасение. Почти никаких.

Избежать схватки было невозможно. Ренкр встал в третью позицию; тело само вспоминало долгие и тяжелые уроки, преподанные наставником. Впрочем, положа руку на сердце, это вряд ли могло помочь. Дед учил сражаться с людьми и драконами, а льдистая змея не была ни тем ни другим. Так что...

Задумавшись, Ренкр отвлекся и пропустил удар. Змея била хвостом, как плетью, и била сильно, скупым движением, видимо раздраженная странным поведением добычи. Чешуйчатый конец взмыл в воздух и наотмашь хлестнул по парню. А он пропустил удар, не заметил его. Вернее, сознанием не заметил, а руки привычно развернули клинок – лезвие встретило хвост. И напрочь снесло его, еще раз доказывая, что не зря гордился дед своим клинком, ох, не зря.

Впрочем, ликовать было рано. И мнить себя великим победителем змей тоже. Потому что одновременно с хвостом (ну, может, на пару мгновений позже) голова змеи метнулась к Ренкру, разевая в полете пасть и демонстрируя великолепный набор зубов. Парень даже успел рассмотреть два длинных кинжаловидных и частокол коротких между ними, да по обе стороны каждой челюсти. Поставить защиту он уже не успевал, и оставалось Ренкру только одно. Что он и сделал.

Долинщик упал на тропку. Змея не могла изменить направление движения, и голова твари скользнула над упавшим юношей. А тот покрепче ухватил рукоять меча и ударил острием вверх, прямо в нижнюю челюсть. Клинок рассек жилистую плоть и вошел в тело. В то же мгновение змея, двигаясь по инерции, вырвала меч из рук парня. И тотчас отдернула голову обратно, начала ею трясти, пытаясь выдрать меч из челюсти.

Ренкр медленно поднялся и, глядя на животное, понял, что обречен. Теперь он был безоружен, а змея, хотя ей вроде бы полагалось издохнуть, делать этого не собиралась. Наоборот, она оставила безуспешные попытки избавиться от источника боли и теперь следила за своим обидчиком большими немигающими глазами, изредка высовывая растроенный язык. Ее тело зашевелилось, свиваясь в тугую пружину и кровоточа обрубком хвоста. Ренкр отрешенно подметил, что кровь у змеи светло-голубая.

Тварь попыталась зашипеть, но звук, родившийся в теле, умер во рту видимо, помешала рана. И тогда раздался свист. Это чья-то стрела рассекла бодрящий сумеречный воздух и впилась в левый глаз змеи. Ренкр полуобернулся и присел, догадываясь, что следующей мишенью станет он сам. Откуда в горах взяться существу, симпатизирующему долинщику? – вот и ожидай худшего.

Но, слава Создателю, опасения не оправдались. С верхнего участка тропы продолжали сыпаться стрелы, но Ренкр уже заприметил неожиданных спасителей – ими были давешние горяне. Впереди стоял седой вожак, посылая в рептилию стрелу за стрелой. Рядом присели на одно колено остальные чужаки, спасавшие долинщика от верной смерти. Целились они тщательно, тетивы спускали, только чтобы наверняка попасть. И очень скоро змея стала напоминать гигантскую еловую ветку. Тогда Мнмэрд обменялся взглядом с главарем, обнажил меч (горяне перестали стрелять) и в несколько прыжков оказался рядом с рептилией. Увернувшись от вялого броска, юноша одним ударом отрубил ей голову. Тварь судорожно дернулась, отшвыривая своего убийцу назад, к горянам. Те помогли Мнмэрду подняться, и все они молча стояли, ожидая, пока змея издохнет.

Когда тварь перестала биться в конвульсиях, седой главарь облегченно смахнул выступивший на лбу пот и, закинув за плечо лук, стал деловито осматривать тушу. Он перевернул змеиную голову, извлек из нижней челюсти меч и бросил рукоятью вперед Ренкру. Тот подобрал клинок, вытер его о куртку и вложил в ножны, подходя ближе к нечаянным спасителям. Вожак тем временем перестал вертеть тушу и принялся широким охотничьим ножом свежевать рептилию. Ренкр оглядел чужаков и просто сказал:

– Спасибо.

Седой горянин, не оборачиваясь, хмыкнул:

– Пожалуйста. Надеюсь, теперь ты уверился в том, что единственный путь для тебя – это путь домой?

– Нет. – Ренкр отрицательно покачал головой. – Я на самом деле не могу вернуться, так что пойду дальше вверх. Если позволите – то вместе с вами до тех пор, пока наши дороги не разойдутся.

Вожак оторвал взгляд от полуосвежеванной туши:

– Ты что, изгнанник?

Не желая вдаваться в подробности, парень кивнул:

– Да, можно и так сказать.

– Тем хуже. – Горянин пожал плечами. – Коли хочешь – иди с нами, но у первого же Перехода ты останешься один. Если, конечно, не считать льдистых змей. Думаю, ты уже понял, что они – компания неподходящая. – Вожак обернулся к Мнмэрду и скомандовал: – Помоги снять с нее шкуру. Сходи за факелом, посвети. Кажется, несильно подпорчена, из нее все-таки выйдет чеш.

Молодой горянин охотно поспешил вверх по тропе и вскоре прибежал с факелом в руке. Встал рядом с седым, так, чтобы тому было и светло, и удобно.

– А что такое чеш? – поинтересовался Ренкр.

Вожак охотно объяснил, ни на миг не отрываясь от работы:

– Здесь, в горах, жизнь сложнее, чем в долине. И для того, чтобы было удобнее передвигаться по скользким тропам, мы шьем из шкур льдистых змей специальную одежду – чеши. Если ты обратил внимание, все мы одеты в них.

И в самом деле; одежда горян: куртки, штаны, некоторое подобие долинских таццов, – была сшита из кожи змеи, покрытой сверху маленькими острыми чешуйками. Скользить в такой одежде невозможно – чешуйки непременно зацепились бы за лед и затормозили скольжение. Как и на живой змее, чешуйки на чеше меняли свой цвет в зависимости от окружающих оттенков.

– Кстати, – добавил вожак, пряча нож и сворачивая с помощью Мнмэрда кровоточащую и дурно пахнущую шкуру, – меня зовут Одмассэн.

К тому времени три остальных горянина уже ушли куда-то вверх по тропинке, оставив у туши только своего предводителя, Мнмэрда да Ренкра, так что знакомство с другими спасителями откладывалось на потом. Когда все необходимое со шкурой змеи было проделано, Одмассэн поднял вымазанный в вязкой голубоватой жидкости рулон и предложил долинщику:

– Что же, парень, если хочешь, пойдем к нашему костру. – И стал подниматься вслед за ушедшими, абсолютно не интересуясь, пойдет ли Ренкр за ним или же останется у туши. А может, абсолютно уверенный в том, что ему больше некуда деться?..

Впрочем, поскольку это на самом деле было так, долинщик в последний раз взглянул на место сражения и последовал за Одмассэном и Мнмэрдом.

Оказалось, свой лагерь горяне разбили неподалеку. Видимо, именно это и спасло Ренкру жизнь – звуки сражения долетели сюда и привлекли внимание воинов. Весь привал состоял из широкобокой палатки да небольшого костерка, разведенного в глубокой яме естественного происхождения. У огня уже сидели два горянина, насаживавшие на вертел добычу – недавно пойманное аппетитного вида насекомое. Еще один готовил стойки для вертела, устанавливая их у костра. Одмассэн положил добычу рядом с палаткой, но все-таки достаточно далеко, чтобы запах не досаждал людям. Потом он вошел внутрь и вскоре вернулся, направляясь к Ренкру с какой-то фляжкой в руках. На ходу вожак развинтил ее и протянул парню:

– Хлебни-ка этого.

Ренкр автоматически взял в руки массивную, обшитую мягкой шкурой фляжку и сделал глоток. Жидкость оказалась горькой и сладкой одновременно. Она лавиной обрушилась в организм, и Ренкр буквально почувствовал, как напиток странствует по телу. Потом жидкость прибыла в место назначения, желудок содрогнулся от неожиданности и попытался отторгнуть необычный продукт. Поздно. Жидкость уже проникла в организм, и сонливость мягким влажным покрывалом опустилась на долинщика. Он стал медленно оседать прямо на тропу и, чувствуя, как заботливые руки Одмассэна подхватывают его, успел только удивленно подумать: "Неужели отравили?"

Бездна ворвалась в него и воцарилась, хохоча на все голоса.

Нет разницы в том, где живет человек:

в зеленой долине иль в снежных горах.

Он чувствует равно любовь, зло и страх,

он слышит подобно дыхание рек.

И он одинаково любит детей

и неотличим, когда лечит родных,

он равно хохочет от шуток смешных

и равно скорбит от обид и потерь.

И помнить, и помнить бы надобно всем,

что так же похожа пролитая кровь,

не важно – от ревности иль за любовь,

того ль, кому – сто, иль того, кому – семь.

И видевший слезы, он вам подтвердит,

что нету различий меж ними совсем.

...И так же венчает могилу гранит,

и так же труп – труп, и боль

болью звенит везде.

Не забыть бы об этом нам всем!

3

Никогда ни в каких случаях не надо

отчаиваться. Надеяться и действовать

– вот наша обязанность в несчастии.

Борис Пастернак

Было жарко. Очень жарко. Ренкр даже удивился: с чего бы это мать вдруг стала расходовать дрова? До зимы еще далеко; денег у них, конечно, хватает, но все равно – такая расточительность ничем не оправданна. Потом он решил, что, наверное, заснул в Комнате Легенд, – и испугался. А испугавшись, открыл глаза. Ренкр не был ни дома, ни в Комнате Легенд, хотя, Создатель, лучше бы оказаться там, чем... Чем где? Этого он не знал. Ему вспомнилось все, что произошло с ним, каждая мелочь вплоть до горько-сладкого питья, так неосторожно им попробованного. "Что же было дальше-то?!" А судя по низкому каменному потолку, нависшему над головой, по толстой теплой шкуре, укрывавшей Ренкра с головы до пят, по еще одной шкуре, занавешивавшей вход в пещеру, дальше точно что-то было. В любом случае, лежа в кровати, многого не навыясняешь. Ренкр отвернул край шкуры в сторону и сел на каменном ложе, устланном мягкой (но не слишком) тканью.

Пещера была небольшой: десять на десять шагов. В ней, кроме кровати и, разумеется, самого Ренкра, находился кривоватый треногий табурет, сработанный из гладких деревянных досок. На досках едва прорисовывались какие-то полустершиеся узоры, из чего Ренкр заключил, что табурет достаточно древнее изделие. Кроме этой, не слишком шикарной мебели да отчаянно чадящего очага, здесь не было ничего, заслуживающего внимания. Правда, на табурете... Долинщик присмотрелся и ахнул. Там лежали ножны, его ножны, а из них бодро выглядывала рукоять меча. Хорошенькое "ничего, заслуживающего внимания"! Он одним движением оказался около древнего табурета и до боли, до побелевших костяшек сжал обтянутую кожей рукоять. Создатель, как же это приятно: почувствовать в ладони уверенную тяжесть клинка! Ренкр внимательно осмотрел находку. Меч находился в отличном состоянии, насколько это было возможно для старого, побывавшего в переделках оружия. Но в любом случае о нем позаботились – хвала Творцу. Парень стал вешать ножны на пояс, мельком отметив, что одежда на нем выглядит уж очень изношенной. Сколько же времени прошло после дегустации того проклятого напитка?!

Снаружи послышался звук шагов. Создавалось впечатление, что там коридор или уж, по крайней мере, большая полая пещера. Поскольку шаги приближались, Ренкр отошел к кровати и положил руку на меч, ожидая чего и кого угодно. Шкуры взвились, отстраненные хозяйской рукой, и в пещеру вошел Одмассэн. Могло показаться, что он очень болен: лицо осунулось, глубокие морщины врезались в кожу, глаза смотрели устало и горестно. Горянин скользнул взглядом по Ренкру и некоторое время, казалось, даже не понимал, что видит, думал – он один в пещере. Потом взор Одмассэна обрел осмысленность; седой вожак остановился и посмотрел на долинщика. Тот продолжал стоять у кровати в напряженной позе, ожидая подвоха. Одмассэн тяжело вздохнул, подошел к юноше и сел рядом на кровать. Глядя прямо перед собой, горянин заговорил, и по мере того, как продолжалась эта речь, Ренкр все яснее понимал, что слышит свой собственный приговор.

– Ты небось думаешь сейчас о нас всякие гадости. И это, парень, правильно. – Одмассэн зло дернул себя за седеющую бороду и продолжал: – Но пойми и меня, на самом деле это было единственным выходом из ситуации. Ты бы не выжил в горах и дня, а согласиться, чтобы ты шел с нами... Дело даже не в запретах Совета, хотя, конечно, он возбраняет подобное. Вся беда в том, что запасов пищи едва хватило бы и нам пятерым, чтобы добраться до селения. Так что мне пришлось дать тебе выпить чекра. Он действует моментально: полностью отключает все сознательные центры управления человеческим организмом. В общем, выпив чекра, ты впал в бессознательное состояние, но, благодаря этому, перестал испытывать потребность в пище. А потом мы просто взяли да отнесли тебя в селение. Несколько ближайших дней ты будешь испытывать неестественный голод, но скоро он пройдет. – Одмассэн смущенно кашлянул и продолжал: – Но тебе кое о чем следует знать, прежде чем выйдешь из этой пещеры. Во-первых, отныне ты не сможешь покинуть селение. Спросишь меня: "Почему?" Все очень просто. Совет запрещает это делать попадающим к нам чужакам, чтобы те не сообщили о тайнах селения долинщикам. Ну и... сам понимаешь. И потом, в ближайшие несколько дней ты не сможешь уйти от нас и по более обыденным причинам – неуемный голод и абсолютное незнание законов горной жизни расправятся с тобой быстрее и безжалостнее любой льдистой змеи. Второе, о чем тебе следует помнить, осторожность. В селении достаточно заброшенных коридоров, опасных колодцев и прочих мест, которых тебе надлежит избегать. Старайся не удаляться от этой пещеры, хотя бы на первых порах. Заблудишься – не паникуй, зови на помощь, а сам с места не двигайся. Но лучше – не суйся, куда не знаешь. Не для того мы... – Одмассэн осекся. Вздохнул, подергал бороду, подытожил: Пока что – все. Чуть позже к тебе зайдет Мнмэрд и поможет разобраться в остальном, а потом обязательно загляни ко мне – я узнаю и расскажу, где будешь работать. В общем, осваивайся потихоньку.

С этими словами Одмассэн поднялся с кровати и вышел вон. Ренкр стоял, молча глядя ему вслед и думая о том, что, возможно, идея вернуться в Хэннал была не такой уж и плохой. Но теперь уже слишком поздно. Вернее, так утверждает горянин, что, возможно, совсем не одно и то же. По крайней мере насчет голода Одмассэн не соврал. Желудок Ренкра, казалось, извивался да приплясывал от неконтролируемого желания что-нибудь переварить. Поскольку в пещере ничего съедобного не было, парень решил выйти наружу и попытать счастья там. Правда, как только он приблизился к шкурам, те снова приподнялись – явился Мнмэрд. Хотя визитер и казался ткарна на два старше долинщика, по росту он значительно уступал долговязому гостю (или пленнику?) горян. Желтые волосы Мнмэрда были коротко острижены, одежда молодого воина выглядела ухоженной, но не слишком аккуратной. Он пришел без оружия, если не считать таковым широкий охотничий нож на поясе. Увидев Ренкра, Мнмэрд улыбнулся и заговорил быстро, с неотчетливым акцентом:

– Привет. А я как раз иду, а навстречу Одмассэн – ну, он мне и говорит, мол, ты уже проснулся, так что давай, говорит, ступай к нему, расскажи, как тут у нас да что, своди накорми, познакомь с обстановкой. Ну как, есть хочется? Пойдем, покажу нашу трапезную. Заодно выясним, насколько ты голоден.

Аж пританцовывая от нетерпения и вместе с тем не желая выказывать этого, Ренкр последовал за молодым горянином. Покинув пещеру, парни на самом деле оказались в широком каменном коридоре с низким потолком и чадящими факелами на стенах. Впрочем, факелы висели не везде, а лишь у некоторых входов в пещеры, закрытых шкурами разных зверей. Рядом со шкурами виднелись подцепленные на сухожилиях каких-то животных небольшие камешки или косточки, с помощью которых, видимо, гости сообщали о своем желании посетить обитателей той или иной пещеры. Также на всем видимом протяжении в стенах коридора чернели прямоугольными проходами какие-то ответвления: одни – такой же высоты, как основной, другие – еле достигавшие человеку до пояса.

– Это – Центральный коридор, – туманно объяснил Мнмэрд и указал направление: – Нам туда.

"Ага, – подумал Ренкр. – Хорошо. Центральный так Центральный. Обязательно пройдусь на досуге, наслажусь пейзажиком. А сейчас бы – в трапезную. Осмотр местных достопримечательностей отложим на потом, дружище. Давай, веди".

Разумеется, вслух он ничего не сказал, только вежливо кивнул Мнмэрду и пошел за ним дальше. Впрочем, даже разбушевавшийся аппетит не смог помешать Ренкру обратить внимание на одну очень странную деталь. За все то время, пока они с Мнмэрд ом шли по коридору, им лишь пару раз встретились обитатели селения. Да и выглядел сам коридор так, словно его давно как следует не убирали – только приглядывали, чтобы запустение не воцарилось окончательно, но не более того. Создавалось впечатление, что поселок горян находится в той печальной стадии, после которой неизбежно наступает полное вымирание всех жителей. Что-то – то ли болезнь, то ли другая напасть губило людей, и Ренкр с содроганием подумал о том, что же это такое может быть.

"И ты, дружище, среди них, не забывай".

Да уж, тут забудешь!

Все произошло неожиданно. Откуда-то из бокового прохода, освещенного факелами значительно тусклее, чем Центральный коридор, внезапно появилась стройная темноглазая девушка с прекрасной фигурой, длинными светлыми волосами, свободно струившимися по плечам, и невероятно красивыми руками. Она была одета довольно непритязательно, но из своего малого опыта общения с горянами Ренкр уже успел понять: их одежда именно такова, без вычурности, – разве только чеши чудноваты, да и те изготавливаются для удобства и защиты. В следующее же мгновение долинщик пожалел о том, что у него нет такого чеша. Потому что прекрасная незнакомка, заметив Ренкра, посмотрела сквозь него, будто его и не было вовсе, и зло прошипела, обращаясь к Мнмэрду:

– Это тот?

Молодой горянин рассеянно кивнул и лишь секундой позже сообразил, что натворил. Он всем корпусом развернулся и стал между девушкой и Ренкром.

– Прекрати! – скомандовал ей Мнмэрд. – Горе лишило тебя последних крох разума. Неужели ты никак не можешь понять, что он ни в чем не виноват?! Создатель, Гэккен, ты все время ищешь виновного в смерти Бефельда, а виновных-то нет. Или, если тебе угодно, виновны все, включая тебя, поскольку ты не остановила его.

Девушка яростно блеснула глазами и жестом прервала Мнмэрда:

– Довольно! Я сама способна решить, насколько виновен он и насколько я. Он-то сам хоть знает, что произошло?