Текст книги "Бессмертны, как боги"

Автор книги: Владимир Машошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Бессмертны, как боги

«И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят». Бытие 3:22-23.

В этот день всё с самого начала пошло не так, как надо.

Алексей давно проснулся, но сладкая вязкая дрёма не отпускала, и он лежал с закрытыми глазами. Ничего не хотелось, ни шевелиться, ни знать, сколько времени, ни, тем более, вставать. Между сном и бодрствованием бывают такие минуты, когда уже вроде бы не спишь, но ещё не проснулся. Алексей называл их – мгновения свободы, блаженная невесомость среди тяжести бытия.

Солнечный луч упал на лицо и под закрытыми веками вспыхнули оранжевые пятна. Померещился пляж: море песка, красотки в открытых купальниках, цветные пляжные зонтики и океан – величественная бездна воды.

Кожу охладил влажный ветерок, в нос ударил терпкий немного горчащий морской запах и, где-то вдали, запульсировал шелест волн.

Шум прибоя ширился, нарастал… и вдруг обернулся противным металлическим скрипом входной двери.

– Ты ещё здесь?! – из коридора долетел голос Алёнки, его гражданской жены.

– Чёрт!

Алексей подскочил на кровати, схватил телефон и с ужасом разглядел цифры – 8:45. Уже сорок пять минут, как он должен быть на работе.

– Не знала, что у тебя выходной, – полноватая фигура Алёнки на мгновение заслонила проход,

Комната наполнилась запахом сладких духов с лёгкой примесью женского пота.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – Алексей сунул левую ногу в штанину и запрыгал на одной ноге.

С третьего раза правая нога попала во вторую брючину, пальцы машинально застегнули ширинку и ремень.

Одним прыжком Алексей метнулся в ванную, вернулся в спальню, снова скользнул в ванную.

Алёнка что-то говорила, но её голос струился бессмысленным журчанием, перед глазами возникло лицо начальника, Сергея Степановича, начальник неодобрительно качал головой.

– Носки хоть одень, – вытирая руки полотенцем, Алёнка вышла в коридор.

Алексей бросил взгляд на ноги и понял, что стоит босиком.

Снова кинулся в спальню, минуты летели быстрее молнии, а собственные движения казались предательски медленными.

– Нам надо поговорить, – Алёнка поправила светлую чёлку.

– Давай не сейчас, вечером, всё вечером, – Алексей ринулся к выходу, чертыхаясь, натянул туфли и выскочил в подъезд. За спиной звонко хлопнула дверь.

Бегать из-за своей излишней тучности Алексей не умел и не любил, поэтому, когда он подходил к управлению, телефон показывал уже 9-30. Белая рубашка промокла, галстук душил, свежесть солнечного летнего утра раздражала. Кажется, плакала его месячная премия.

Хрипло дыша и утираясь платком, Алексей взбежал на третий этаж, мимоходом показал пропуск охраннику, миновал коридор и ввалился в кабинет. Уже шесть лет он работал ведущим специалистом, за это время было всякое, но спокойная и временами непростая работа нравилась.

Кабинет заставлен четырьмя рыжими кое-где облупленными столами, столешницы завалены бумагами и свитками ватмана. У ближайшего к выходу стола приставлен стул с сумочкой Жанны, по диагонали от него стол Дмитрия Владимировича, по обыкновению уставленный чайными кружками.

«Куда все подевались?»

Алексей скинул пиджак и повесил его на спинку стула, после чего с облегчением присел за рабочий стол.

«Может обойдётся, кажется, никто и не заметил».

Дверь кабинета распахнулась, в проёме показалась кукольная фигурка Барби или Светочки, как её ласково называли, когда нужно было снискать благосклонность начальника.

– Разумовский! Где вы ходите? Вас уже целый час ищут, – тоненько пропищала Барби.

– Так… я… – Алексей развёл руками.

– Зайдите к Сергею Степановичу, срочно.

Барби упорхнула, а у Алексея неприятно заныло в груди, вновь померещился пляж, солнце, красотки и океан. Он частенько грезил о морском пляже, может потому, что никогда его не видел, или потому, что это недостижимая мечта. Беззаботно лежать на берегу океана – тайная мечта Алексея. Но каждый раз, когда он собирался её исполнить, что-то обязательно мешало. Алексей даже нашёл закономерность: стоит собраться отдохнуть на море, как тут же случается неприятность.

«Не к добру…» – он тяжело поднялся и накинул пиджак.

На выходе столкнулся с Жанной и Дмитрием Владимировичем, обычно живая, разговорчивая Жанна молча потупилась, а Дмитрий Владимирович пожал руку осторожно, словно извиняясь.

«Смотрят, как на покойника, что-то случилось...» – Алексей подошёл к двери начальника, мысленно перекрестился и решительно потянул за ручку.

Барби сидела у компьютера и стучала по клавиатуре, кажется, она не заметила Алексея, и продолжала виртуозно перебирать пальцами, будто музыкант.

Алексей проскользнул к Сергею Степановичу Боброву, Бобру, как за глаза называл начальника, и сразу отметил, что начальник похож на тучу. Этакая усатая грозовая туча.

– Проходите, Алексей Павлович, присаживайтесь, – Бобёр поглядел ласково.

Алексей сел.

– Сколько вы работаете? Лет пять, кажется? – Бобёр изучал какие-то бумаги, его пышные чёрные усы смешно шевелились.

– Шесть, седьмой пошёл.

– Как летит время…

– Оно полетит ещё быстрее, если зарплату будут выдавать каждый день.

– Ценю ваш юмор, – начальник поднял глаза, – вы же у нас работник с юмором, наслышан.

Под пристальным взглядом начальника Алексей заёрзал и перевёл взгляд на паркет.

– Я чё? Я ни чё…

– Ну, как же? – начальник усмехнулся. – Кто на прошлой неделе, охраннику, связал шнурками ботинки между собой и поднял шум? Между прочим, человек больно ушибся.

Алексей нахмурился.

– Он сам виноват, нечего спать на посту, а то расхрапелся среди дня.

– Ну, а Глафире Андреевне, нашей единственной и заслуженной уборщице, кто сказал, будто ей положена доплата за самую чистую уборку? Я, между прочим, потом целую неделю доказывал, что ни каких доплат не предусмотрено.

– Так я ж в другом смысле, зачем она постоянно грязь разводит? Взялась убирать так пусть и убирает нормально, лень лишний раз тряпку намочить. Я не виноват, что она намёков не понимает.

– Что ж Разумовский, мы с вами обойдёмся без намёков, – голос начальника построжел.

Сердце Алексея ёкнуло, к горлу подкатил комок, и где-то в дебрях мысленных просторов вновь замаячил вожделенный пляж.

– Буду говорить откровенно, – начальник шевельнул усами, – вы, наверное, уже слышали, что у нас будет сокращение?

Алексей поднял глаза, их взгляды встретились, и он всё понял.

– Мы тут посовещались и решили вашу должность убрать… мда… вот так вот, Алексей Павлович.

– А-а… и где я теперь буду работать, то есть кем числиться?

– Ну, где вы будете работать, не знаю, у нас сейчас вакансий нет, – начальник принялся сосредоточенно сортировать разбросанные по столу бумаги. – Уж извините, Алексей Павлович, кризис.

Алексей почувствовал, как куда-то проваливается, голова кружится, воздуха не хватает. Ему пришлось напрячь всю волю, чтобы не выдать волнения.

– Вы прям мысли читаете, – Алексей улыбнулся одними губами, – я только что думал, не махнуть ли на юг?

– Вот и прекрасно, значит, теперь и думать нечего, пишите заявление, – начальник оживился. – Вы не подумайте, Алексей Павлович, оформим, как полагается, три оклада выплатим, и я, лично, отменную рекомендацию напишу. С такой рекомендацией вы хоть на Юге, хоть на Севере, везде работу найдёте, даже не сомневайтесь.

– Спасибо, – Алексей поднялся.

Начальник тоже встал и протянул руку. Рукопожатие вышло по-мужски крепким.

Остаток дня как-то скомкался, смазался, Алексей ни как не мог отделаться от навязчивых мыслей.

«Что же получается? Уборщица, которая больше марает, чем убирает, нужна, а он, ведущий специалист, столько раз спасавший производство, не нужен! Я ничего не понимаю в этом зоопарке…»

Сильнее всего Алексей страдал от того, что его вот так просто могли сократить, он всегда полагал, что нужный и ценный работник и вдруг оказалось, что Алексей Павлович Разумовский полный ноль.

От этой мысли хотелось выть, но Алексей лишь чаще улыбался и шутил больше обычного.

После работы, ноги сами собой привели к бару «У друзей», где, конечно, друзей ни каких нет, но зато можно, не закусывая, выпить водки.

Из бара Алексей вышел повеселевший.

«Ничего, всё наладится, подумаешь производство, да мало ли таких производств по России?! А может и правда, махнуть на юг?.. Интересно, как Алёнка относится к морю?»

Вспомнив жену, Алексей ещё больше приободрился. Сейчас придёт, пожалуется, Алёнка утешит. Они просидят полночи и что-нибудь придумают.

Улыбнулся и прибавил шагу.

Жена открыла не сразу, Алексей отметил, что на ней застиранный жёлтый халат и торжественная серьёзность лица, хотел поцеловать в щёку, но Алёнка увернулась и поспешила в кухню.

– Ты сегодня поздно, отрабатывал опоздание? Ужинать будешь? У меня всё готово.

Кухонный стол выглядел по-праздничному: дымящаяся котлета с пюре, какой-то салат, холодная закуска и пузатая короткогорлая бутылка коньяка. Алёнка суетилась возле стола, раскладывала столовые приборы и с места на место переставляла рюмки.

– Ого, да у нас никак праздник?!

– Садись, – Алёнка опустилась на табурет и, потупившись, принялась теребить скатерть.

– Эх… – Алексей присел, откупорил бутылку и, взяв рюмку, щедро плеснул коньяку.

– Послушай, Лёша, нам нужно поговорить, – Алёнка смотрела под ноги и продолжала теребить скатерть.

– Конечно, я всегда готов поговорить, особенно за таким столом, – Алексей залпом осушил рюмку.

– Давай разойдёмся, – Алёнка взглянула робко, словно сама испугалась своих слов.

Горьковатый привкус коньяка смешался с холодным ужасом одиночества, хрупкие надежды на утешение и понимание рассыпались.

Алексей потянулся к бутылке, наполнил рюмку до краёв, резко выдохнул и одним глотком выпил содержимое.

– Ну, раз хочешь, давай, – он принялся с аппетитом поедать котлету.

Алёнка несколько минут наблюдала за ним, потом вскочила и, не говоря ни слова, вышла из кухни.

Оставшись один, Алексей отодвинул тарелку и ещё налил коньяку.

«Какой странный день. Можно сказать – день истины! Всегда думал, что меня ценят на работе, и боготворит жена, оказывается, я заблуждался…»

Он глотнул коньяка, но горький вяжущий вкус вызвал отвращение, Алексей поморщился.

Траурной вереницей потянулись мрачные мысли…

– Спать идёшь? – грубоватый голос жены вспугнул тяжёлые думы и они, словно вороны, принялись кружить над израненной душой.

Алексей поднял голову, в кухне сумрачно, за окном темно, а жена уже смыла дневной макияж.

– Нет, пойду, пожалуй, – Алексей поднялся.

– Куда собрался? – Алёнка упёрла руки в бока.

– На Юг, к морю.

– Как хочешь, – Алёнка развернулась и ушла в спальню…

Ночной воздух щедро пропитался летними ароматами, но среди цветочного благоухания уже закрались осенние запахи, и ночная прохлада заставляла жалеть, что не взял куртку.

«Вернуться?.. Нет, ни за что!» – Алексей сжал губы.

Сквозь мутную поволоку слёз ярко-жёлтая Луна, обсечённая с края, дрожала и расплывалась.

Алексей остановился и задрал голову. Слова жены повторялись снова и снова, будто кто-то зачитывал приговор и обрекал его, Алексея, на долгую безрадостную жизнь.

– У-у-у… – стараясь, чтобы вой долетел до самой Луны, он завыл.

На душе полегчало, из глаз выкатились две горячие слезинки.

За спиной послышались шаги, Алексей, не оборачиваясь, быстро пошёл вперёд.

– Гражданин, постойте! – уверенный голос хлестнул тишину.

Алексей обернулся, позади шли двое, оба в полицейской форме с закатанными рукавами, на ногах высокие военные ботинки.

«От меня наверняка разит коньяком, и документов нет, а телефон?..» – Алексей похлопал по карманам и понял, что забыл телефон.

– Гражданин, подождите, – патрульный приближался, поигрывая дубинкой, второй достал рацию.

Алексей остановился и оглянулся по сторонам.

Улица освещена слабо, с левой стороны тянется пятиэтажный дом, окружённый палисадниками, справа в темноту уходит тропинка, которая ведёт, Алексей это точно знал, на пустырь перед гаражами.

Разговаривать с полицейскими не хотелось, ведь тогда придётся раскрывать душу, обнажить заплаканное лицо это всё равно, что тебя поймают за неприличным занятием.

«Проклятый день!»

Алексей бросился в темноту.

– Стоять!

За спиной что-то звякнуло, затопали военные ботинки.

Он летел по тропинке сквозь темноту, как ракета, почти не касаясь земли.

«Быстрей! Быстрей!»

Правая нога провалилась в пустоту, левая подогнулась, и Алексей рухнул вниз…

Перед глазами вспыхнули искры, в нос ударил кислый запах прелых листьев, пахнуло сырой землей и плесенью.

Голова гудела, правая голень горела огнём, болезненно ныло правое плечо.

Откуда-то сверху струился рассеянный свет, который, впрочем, не мог разогнать темноту.

«Словно в могиле», – по спине пробежал неприятный холодок.

Алексей прислушался, патрульные должны быть где-то рядом, но ничего не слышно.

Внезапно из темноты выплыл светящийся шар, он походил на мыльный пузырь, мерцал тусклым желтоватым светом и периодически переливался всеми цветами радуги.

Шар подлетел к Алексею и завис на уровне лица, внутри шара что-то зажужжало, поверхность окрасилась радужными полосками, внутри возник белый свет, который вспыхнул, будто фотовспышка.

Алексей зажмурился.

Когда открыл глаза, то обнаружил, что находится посреди небольшой комнаты залитой светом, пол, стены и потолок выполнены из белого гладкого и тёплого материала, без каких-либо швов.

Над Алексеем стояла девушка в белой свободной одежде напоминающей кимоно, её белые волосы собраны на затылке крупной шишкой, а ярко-голубые глаза, кажется, следили за каждым движением.

– Вы ангел?.. – это первое, что пришло в голову. – Я умер?

Девушка-ангел открыла рот, и Алексея оглушил высокий стрекочущий звук.

Он зажал уши.

– А-а… – голова закружилась и прямо на чистый пол Алексея стошнило.

– Извини, – губы девушки расплющились, вероятно, изображая улыбку, – мой язык слишком травматичен для тебя, будем говорить на твоём.

– Ты кто? – Алексей поморщился и потёр виски.

– Я Баргоокса Нурен.

– Значит, ты не ангел?.. Я не умер?!

– Нет, пока ещё нет, – лицо Баргооксы походило на маску.

– Пока?.. Постой, сейчас ты скажешь, что я тот самый герой, который должен спасти мир? – тошнота отступила, и к Алексею возвращалось чувство юмора.

В трудных ситуациях он всегда прятался за сарказмом. Так проще всего уберечь свою нежную и ранимую душу от беспощадной действительности.

– Нет, ты не можешь спасти мир, но ты можешь помочь мне, – Баргоокса шагнула ближе.

Алексей заметил, что Баргоокса правую руку держит за спиной.

«Кажется, я выпил больше обычного или ударился сильнее, чем думал…»

– Помочь? Что ж, всегда готов помочь, тем более, такой милой девушке, – Алексей подался назад, но упёрся в стену.

– Мне нужна твоя кровь, ты всё равно истекаешь.

Алексей глянул на ноги, и похолодел, за ним тянулась алая дорожка, правую ногу жгло огнём, правая штанина мокрая и липкая.

Баргоокса подошла ближе, её рука вынырнула из-за спины, и Алексей увидел массивный прибор с отливающими хромом торчащими спицами.

Прибор щёлкнул, зажужжал, Алексей вжался в стену.

Вдалеке послышались шаги, Баргоокса замерла и приложила палец к губам.

– Тссс…

Мягко шаркающие шаги приближались.

– Помогите! – что есть силы крикнул Алексей. – Кто ниббб… – Баргоокса кинулась к нему и зажала рот.

Шаги стихли, на несколько секунд повисла тишина.

Дальняя стена посерела, в ней образовался прямоугольный проём, через который вошли три человека, таких же белых, как Баргоокса.

Вошедшие, среди которых, судя по фигурам, одна женщина и двое мужчин, открыли рты, комнату переполнили высокие сверлящие звуки.

Алексею показалось, что тысячи перфораторов вонзились в мозг, их свёрла, беспощадно буравят голову.

От боли перед глазами вспыхнули белые пятна, а потом всё исчезло…

Когда он очнулся, то обнаружил, что лежит на кровати, с потолка струится рассеянный свет.

Справа выплыл жужжащий и переливающийся радугой мыльный пузырь, освещение в комнате сделалось ярче.

– Очнулся, – раздался знакомый голос.

Алексей сел.

У противоположной стены на кровати лежала Баргоокса, она заложила руки за голову и смотрела в потолок.

– Что происходит? – Алексей огляделся, комната совершенно голая и пустая, если не считать двух кроватей.

– Уже ничего, – Баргоокса говорила спокойно. – Не надо было шуметь, а теперь поздно.

– Где мы?

– На твоём языке это можно назвать изолятором. Впрочем, не всё ли равно?

– Мне нет… – Алексей поднялся и прошёлся от стены до стены, светящийся шар следовал за ним. – Что за комната, ни мебели, ни дверей, ни окон?

– Что тебе нужно? – Баргоокса села на кровати. – У нас есть глазроон.

– Глаз, что?..

Баргоокса сделала знак, радужный шар подлетел и завис.

– Стол и стулья, – приказала она.

Шар мигнул, налился жёлтым светом, выпустил мерцающий луч, и посреди комнаты возник стол, а рядом три стула.

– Ни чё себе! – Алексей открыл рот. – Это… это же… удивительно!..

Подошёл, потрогал рукой.

– Никогда не видел ни чего подобного.

Он осторожно, опасаясь, что стул растает в воздухе, присел.

Стул ни чем не отличался от обычного.

– И что, этот глаз… как его…

– Глазроон, – подсказала Баргоокса.

– Да, глазроон. И что, он может всё, вот так вот, из воздуха?

– Почти. Глазроон мгновенно синтезирует то, что требуется, а когда потребность исчезает, утилизирует предметы. Очень удобно, мы всегда пользуемся новыми вещами.

– Ну, не знаю, – Алексей с подозрением поглядел на плавающий по комнате разноцветный шар. – Магия какая-то.

– О нет, – Баргоокса зевнула и потянулась, – ни какой магии, обыкновенный фундаментальный синтез.

Она окинула Алексея снисходительным взглядом.

– Синтез элементарных частиц… уравнение конфайнмента… впрочем, не важно.

Алексей гордился своей эрудированностью и знанием новых технологий, но сейчас определённо ничего не понимал. Единственное, что радовало это нога, которую больше не жгло и плечо, переставшее болезненно ныть.

– Мы где? Под землёй или на небе?

– Если быть точным, то мы на планете Фэйраза, примерно, в двух триллионах световых лет от Земли. Это центр разумной вселенной, ты должен гордиться.

– Непременно, уж поверь мне, я буду гордиться, но хотелось бы узнать, что я тут делаю и когда могу вернуться обратно?

Алексей не то, чтобы совсем не доверял Баргооксе, просто его здоровый скептицизм не истребим. Может всё это какое-нибудь новое шоу?

Неприятно чувствовать себя узником, пусть даже и с глазрооном, перед этим любые личные проблемы меркнут. Ему хотелось освободиться, вырваться и плевать на все их технические чудеса.

– Я бы давно отправила тебя обратно, если бы ты не поднял шум, а теперь… теперь вряд ли.

– Как это? Что значит вряд ли?

– Тебя, скорее всего, утилизируют, а меня отлучат от лаборатории, как минимум на тысячу лет. Придётся снова ждать подходящего случая.

– Что значит утилизируют? – Алексей подскочил.

Баргоокса пожала плечами.

– Убьют, ликвидируют, распылят на атомы, используют для глазроона… Конечно, приятного мало, сколько теперь ждать, и что делать без лаборатории?

– К чёрту твою лабораторию! – Алексей заходил из угла в угол. – Убьют! Утилизируют!.. А у вас тут не в курсе, что мы в ответе за тех, кого приручили?.. Ты меня сюда притащила и, значит, должна вытащить!

– А это идея. – Баргоокса вскочила и положила Алексею руки на плечи. – Просто замечательная идея.

– Ну, так, я и говорю, – пробормотал он.

– Ты должен сказать, что сам сюда попал.

– В смысле, кому?! Как это сам? – Алексей поглядел в холодные глаза Баргооксы.

– Скажешь, что вёл научные разработки и создал перемещатель на основе разделителя кварков.

– И кто мне поверит? Я даже не знаю, что такое эти кварки…

– Неважно, они обязательно захотят убедиться, что вслед за тобой не придут другие. На это нужно время, и я успею изготовить препарат. Всё ещё может получиться! – Баргоокса посмотрела сквозь Алексея.

– Какой препарат, как на счёт вернуть меня домой?

– Давай договоримся, ты помогаешь мне, а я верну тебя домой. Ну как, идёт? – Баргоокса прижала Алексея к стене, её светло-голубые глаза смотрели не моргая.

– Пожалуй, а что я должен делать? – под пристальным взглядом Алексей чувствовал себя неловко, будто голый.

– Скоро за тобой придут, ты должен будешь сказать, что работал над устройством на основе деления кварков и попал сюда.

– Но… – Алексей хотел возразить, однако Баргоокса продолжала.

– Хотя нет, – она шагнула назад и с ног до головы осмотрела Алексея, – какой из тебя учёный? За версту видно, что бездарь.

– Э-э…

– Не перебивай, запоминай внимательно! Скажешь, что ты лишь помощник известного учёного, всего не знаешь, так… подай-принеси. Участвовал в эксперименте и оказался здесь. Только обязательно скажи, что тебя обнаружила я. Тогда…

В дальней стене образовался прямоугольный проход, через который вошли двое.

– Землянин, следуй за нами.

– Землянин, землянин, у меня вообще-то имя есть, – Алексей заложил руки за спину и пошёл к выходу.

Допрос, а это оказался именно допрос, проходил именно так, как Алексей представлял.

Эти двое завели его в мрачную серую комнату, усадили на приспособление, напоминающее электрический стул, зафиксировали металлическими захватами и начали спрашивать.

Вопросы сыпались как горох, Алексей едва успевал отвечать, иногда вопросы повторялись, или задавались другими словами. После каждого ответа сиденье под Алексеем вибрировало, а за спиной что-то жужжало.

К концу допроса Алексей перестал соображать. Он не помнил, сколько прошло времени, не понимал чего от него хотят, но старался отвечать так, как учила Баргоокса.

Разбитого и потерянного его привели обратно, а Баргоокса ушла со своими.

Вернулась она быстро или Алексею просто показалось что быстро.

– Ну, что?.. – он бросился к Баргооксе.

– Они тебе не поверили, но рисковать не будут, им необходимо убедиться, что не появятся новые пришельцы. Теперь нужно подождать, скоро узнаем, как решит общество.

– Общество? Хочешь сказать правительство?

– Правительство это пережиток древности. У нас нет правительства, важные вопросы мы решаем всеобщим голосованием, – Баргоокса закатала рукав, левое предплечье украшал полупрозрачный, подсвеченный голубоватым светом, овал.

Она поднесла палец к мерцающему овалу, и тот окрасился разноцветными огнями.

– Это киратан, по-вашему, наверное, паспорт гражданина. Он даёт право голоса, открывает двери и позволяет управлять роботами.

– Роботами?

– Да, устройствами для поддержания жизни, у нас всё выполняют роботы. Мы создаём законы и устанавливаем правила, а за их соблюдением следят устройства, они работают, кормят нас, поят, убирают за нами. Это очень удобно, каждый из нас имеет всё самое лучшее, и потому нет ни зависти, ни конкуренции. Любой из нас одинаково важен для спасения мира.

– Спасения от чего? – нарисованная Баргооксой картина мира, показалась Алексею идеальной, как рекламный буклет.

– От перемен, конечно.

– Не понимаю, что плохого в переменах?

– Перемены несут разрушение, это нарушение закона, мы прошли долгий путь, прежде чем осознали, каким должен быть мир и теперь наша задача сохранить его.

– А как же приключения, новые открытия, дети, наконец? – Алексей развёл руками.

– У нас не бывает детей, мы бессмертны и все открытия, которые возможны, уже сделаны, – лицо Баргооксы походило на маску, и лишь иногда по нему пробегала эмоциональная искра.

– Бессмертны?! – Алексей совсем иначе взглянул на Баргооксу.

– Да, бессмертны. Нам не нужны дети, ведь мы не умираем и не нуждаемся в замене, – Баргоокса гордо подняла голову и расправила плечи, она смотрелась, как настоящая богиня.

– А как же любовь, брак, дружба?

– Любовь, брак? Я много знаю о вашей цивилизации, ваши отношения построены на чувствах, эмоциях, они вам нужны для выживания, но нам нет нужды выживать. Мы бессмертны.

– Бессмертны, как боги… – невольно прошептал Алексей.

– Когда-то, давно, мы тоже были смертные, как вы, нами тоже правили эмоции, но, когда мы обрели бессмертие, чувства отошли на второй план, а потом и вовсе исчезли. Мы не умираем, нас невозможно убить или покалечить, поэтому мы перестали чувствовать боль, огорчение, печаль. Для нас мир это открытая книга, мы знаем, что было, мы можем просчитать, что будет. Мы стоим на страже порядка и не даём гармонии разрушаться.

– Вы не знаете горя! Но значит, вам не доступно и счастье?

– Оно нам не нужно у нас есть порядок.

– Что такое, этот ваш порядок?

– Порядок это отсутствие перемен.

Они замолчали.

Алексей пытался представить себя на месте Баргооксы, в мире, где всё есть, все потребности удовлетворены, но нет, ни любви, ни радости, ни счастья, всё заменяет порядок.

– Знаешь… – Алексей впервые с сочувствием посмотрел на Баргооксу, – мне кажется, вы все давно умерли, но просто не знаете об этом.

Вместо ответа Баргоокса сделала знак, к ней подлетел глазроон.

Она раскрыла ладонь, шар выпустил мерцающий голубой луч, и на ладони оказался скальпель.

– Смотри, – Баргоокса провела лезвием по руке.

Кожа разошлась, из раны проступила тёмная кровь, однако не успела первая капля достигнуть пола, как края раны затянулись и, буквально, через минуту от ранения не осталось следа.

– Разве мёртвые так могут? – Баргоокса одарила его своим холодным взглядом.

Алексею вспомнились фильмы ужасов: вампиры, оборотни, зомби…

– Может только мёртвые так и могут, – пробормотал он.

Баргоокса поднялась и отвернулась.

Алексей принялся рассматривать её белые волосы, собранные в шишку на макушке.

Тишину нарушил короткий писк.

Баргоокса глянула на киратан.

– Хорошо.

– Что? – Алексей поднялся.

– Общество приняло решение, пока проверяют твои слова, я назначена твоим куратором.

– Вернёшь меня домой?

– Сначала, ты должен помочь мне, – откуда-то из складок одеяния Баргоокса извлекла прибор с хромированными спицами. – Нужно взять кровь.

– Надеюсь не всю? – Алексей сглотнул.

– Не волнуйся, ты даже не почувствуешь. Вытяни руку.

Алексей задержал дыхание, стиснул зубы, и протянул правую руку.

Баргоокса поднесла прибор, тот ожил, хромированные спицы обвились вокруг кисти Алексея, руку окутало голубоватое облако света. По спине пробежали мурашки, в ладони началось покалывание. К запястью прикоснулось что-то горячее и влажное.

Покалывание прошло, спицы вернулись в прежнее положение, голубоватое облако рассеялось.

– Теперь нужно как-то попасть в лабораторию, – куда-то в одежде Баргоокса спрятала прибор.

– А как же я?

– Перемещатель тоже в лаборатории, как твой куратор, я смогу вывести тебя, но надо торопиться. Только бы успеть к модулятору, – Баргоокса подошла к дальней стене и поднесла руку с киратаном. – Идём.

Прямоугольным проходом стена разошлась.

Они вышли в коридор, глазроон полетел за ними.

– А что этот, – Алексей кивнул на летающий шар, – всюду будет за нами летать?

– Конечно, это мой личный глазроон, без него нельзя. Как по твоему Заруун сможет узнать, что тебе нужно?

– Заруун??

– Ах, да, ты же пришелец…

Баргоокса буквально летела по коридору, Алексей еле успевал. Прямые белые коридоры, множество поворотов и совершенно нет дверей, словно лабиринт.

После очередного поворота коридор упёрся в стену.

– Тупик, – Алексей оглянулся.

Баргоокса поднесла киратан, открылся проход, за которым шумела густая зелень и ярко светило солнце.

– Ну, если так, тогда другое дело, – Алексей шагнул за Баргооксой.

Яркое солнце, чистый воздух, сочные запахи трав, Алексей на мгновение остановился. Буквально за секунду он оказался среди пахнущего смолой и озоном леса. Вдыхал полной грудью и не мог надышаться.

Баргоокса, не оборачиваясь, уходила по узкой тропинке прямо под высокими соснами, среди пышных кустов.

Пришлось догонять.

– Это рай! – задыхаясь от быстрой ходьбы, воскликнул Алексей.

– Нашу планету уже тысячи лет никто не загрязняет, всё производится через фундаментальный синтез или на других планетах, – Баргоокса говорила равнодушно, но Алексею показалось, что она гордится.

Из кустов вышел олень, Баргоокса потрепала его за ухом и пошла дальше, Алексей осторожно подошёл к зверю, и дотронулся до рога.

– Не боится?

– На зверей мы тоже давно не охотимся, всё получаем через глазрооны. – Идём быстрей, нельзя терять ни минуты, – белая спина Баргооксы скрылась среди зелени.

Алексею расхотелось спешить – опьяняющий лесными ароматами воздух, доверчивые животные, первобытная тишина – его не покидало ощущение рая. Словно вернулся в детство. Нужно признать эти люди похожие на ангелов и такие же бессмертные построили настоящий рай!

«Зачем уходить? Кому он там нужен?»

Перед глазами проплыло строгое усатое лицо Бобра, за ним мелькнула Алёнка…

– Куда спешить?!

Баргоокса уже скрылась среди кустов, но вернулась.

– Ты что, не понимаешь? Я совершила преступление, твоё нахождение здесь, это уже преступление. Ты сам преступление. Очень скоро всё выяснится и, если мы немедленно не попадём в лабораторию, всё будет кончено, а ты, между прочим, уже никогда не вернёшься назад.

– А я не хочу возвращаться! – Алексей глубоко вдохнул. – Здесь так хорошо… спокойно… всю жизнь я старался с кем-то считаться, кому-то угодить, оглядывался на других, а в итоге, оказалось, что меня никто не любит, никто не ценит и вообще… я никому не нужен.

– Ты мне нужен!

– Лишь для того, чтобы взять кровь, кстати, ты её уже получила, можешь идти, а я остаюсь.

Баргоокса огляделась по сторонам, глазроон зажужжал, внутри него вспыхнула красная искра.

– Идём, нет времени спорить.

– Никуда я не пойду, пусть будет, что будет, – Алексей сел на тропинку. – Мне и здесь хорошо.

– Тогда ты умрёшь.

– Ну, и пусть, зато я умру в раю.

Глазроон совершил странный пируэт, внутренность шара покраснела, и наружу вырвались мерцающие красные лучи.

Мерцание лучей соткало из воздуха две серые фигуры в шлемах, вместо одежды их тела обтягивал серый костюм, отдалённо напоминающий чешую ящериц, у каждого в руке длинная палка с сияющим набалдашником.

Алексей подскочил, но нагнулся поправить штанину, в этот момент из палки серого пришельца ударил белый луч.

Луч пронзил воздух там, где только что была голова Алексея, и попал в глазроон, шар разлетелся тысячью искрящихся капель.

– Хотя, с другой стороны, я ещё не всё повидал, – Алексей схватил Баргооксу за рукав.

– Бежим!!

– Поздно, всё кончено, – Баргоокса опустила руки.

– Ни чё не поздно, – Алексей сильней дёрнул Баргооксу, и они побежали.

Позади, хрустнули ветки, фигуры в шлемах преследовали их, но, кажется, двигались медленно.

– Сюда, – Алексей свернул с тропинки в самую чащу, Баргоокса пыхтела позади.

Потревоженные птицы кричали, высокая трава спутывала ноги, хвойные и лиственные ветки хлестали по лицу, лёгкие ходили ходуном, Алексей задыхался.