355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Корн » Звезда Горна » Текст книги (страница 6)
Звезда Горна
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 05:48

Текст книги "Звезда Горна"


Автор книги: Владимир Корн



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7
Газета для дам

С Янианной я встретился вечером того же дня. Но я глубоко заблуждался, размечтавшись о том, что при встрече Яна бросится мне на шею и осыплет поцелуями. Если бы. Девушка почти кричала на меня, укоряя в том, что после дуэли я сразу не отправился к ней.

– Почему о том, что ты остался жив и не ранен, я узнаю от посторонних людей, совершенно случайно? Я не нахожу себе места с самого утра, я отменяю все сегодняшние дела, а ты даже не соизволил известить меня, что не пострадал, что не лежишь где-нибудь весь в окровавленных бинтах!

Я же стоял и улыбался глупой счастливой улыбкой, любуясь ее красотой, гневным блеском глаз и грацией ее движений.

Пусть кричит, пусть даже треснет чем под руку попадется… Я опять вижу тебя, и ты беспокоилась обо мне – что еще нужно для счастья?

Выговорившись, Яна прикрыла лицо ладонями и всхлипнула. Осторожно обняв и прижав ее к себе, я зашептал на ушко:

– Янианна, ты же не обычная девушка из предместья, о чем я тысячу раз уже пожалел. Я не могу ворваться сюда с криком – где она, та девушка, которую я безумно люблю, я хочу видеть ее немедленно. Я знал, что у тебя сегодня много очень важных дел, а вечером, если ты захочешь меня увидеть, пришлешь записку. Всегда так было.

– Я отменила на сегодня все дела, сославшись на головную боль. Ты не представляешь, сколько я всего успела представить… Это ты понимаешь?

«Конечно, понимаю, милая, как и то, что чем больше таких ситуаций, тем скорее может произойти разрыв наших отношений. Ведь если все пойдет так и дальше, то в конце концов я начну у тебя ассоциироваться с бесконечными тревогами, волнениями, неприятностями. И мне крайне необходимо сделать для тебя что-то очень хорошее, приятное, радостное. Но сейчас у меня нет такой возможности, ты уж потерпи, солнышко, я обязательно что-нибудь придумаю, обязательно», – думал я, глядя на Янианнну.

– Артуа, повтори вслух мне все, что ты только что подумал. – В который раз она застала меня своей просьбой врасплох, и в который раз я повторил все слово в слово.

Янианна слушала меня, чуть склонив голову набок. Дослушав меня, девушка кивнула.

– Ты меня не обманываешь, я это чувствую. Не так, как других, я чувствую это вот здесь. – Она приложила руку к левой стороне груди. – Пойдем, я накормлю тебя – ты, как обычно, голоден, и, как обычно, у тебя не хватило времени на такие мелочи.

На этот раз мы ужинали в одном из дворцовых обеденных залов за огромным столом, способным вместить не менее полсотни человек, и прислуживало нам около дюжины слуг.

Я сидел за противоположным от Янианны концом стола, нас разделяло метров десять, никак не меньше. С тяжелым вздохом я вспоминал недавний ужин, за которым она потчевала меня из своих рук, иногда даже подшучивая: брала кусочек чего-нибудь сладкого, приправляла острым соусом и отправляла мне в рот. Сейчас наш ужин казался мне наказанием за грехи.

– Что заставило тебя так тяжело вздыхать? – поинтересовалась она после ужина, когда мы сидели в гостиной. – Тебе не понравилась дворцовая кухня?

– Это было наказание? – вопросом на вопрос ответил я. – Ты сидела от меня так далеко, что я с трудом мог тебя разглядеть.

– Не обманывай, – рассмеялась девушка. – Все ты отлично видел, я даже пожалела, что не надела более закрытое платье. И потом, когда мы сидим рядом, ты почти ничего не ешь. А сегодня ты съел столько, что я удивилась, как в тебя все влезло.

Помолчав, добавила со вздохом:

– Ты не представляешь, какая проблема эти дуэли. На них погибает много дворян, причем лучшие. Отец, император Конрад, даже хотел издать закон, их запрещающий, но его отговорили – слишком непопулярным стало бы такое решение. Даже он, при всем его авторитете, не мог позволить себе этого, что ж говорить обо мне… – И она снова вздохнула.

Это было всегда и везде, милая моя девочка. Как правило, гибли самые талантливые, самые лучшие представители дворянства, а убивала их серость, хорошо умеющая орудовать шпагой или пистолетом. И умение это далеко не всегда зависит от добросовестности учителей и интенсивности тренировок. Кто-то имеет талант к живописи, а кто-то к фехтованию. В этом смысле даже знаменитое изречение о полковнике Кольте, который смог уравнять шансы людей, не совсем верно.

– Может быть, есть какие-нибудь другие решения, кроме прямого запрета? – осторожно спросил я.

– Какие другие, Артуа? – Янианна выглядела устало, голос ее был печален.

– Например, императрица Янианна может объявить о своем резко негативном отношении к дуэлям и собрать наиболее влиятельных представителей дворянства, чтобы пересмотреть дуэльный кодекс. Сейчас в нем есть все, что угодно: место и время проведения дуэлей, выбор оружия, количество секундантов, еще тысяча важных и не очень мелочей, но нет самого главного – причин, из-за которых можно вызвать на поединок. Вот и получается, что из-за совершеннейшего пустяка один балбес лишает жизни другого, – начал рассуждать я и осекся: моя дуэль – лучшее тому подтверждение.

– Давай, Артуа, говори дальше, ты как раз дошел до самого интересного, – чуть насмешливо сказала Яна, видимо подумав о том же самом.

– Нужно, чтобы новым кодексом занимались не юнцы, которым не дорога жизнь и не заботит горе их близких, а отцы возможных дуэлянтов, их жен или невест. Не сомневаюсь, они изменят его таким образом, что вызвать человека на дуэль можно будет только по очень веской причине. Еще в новом кодексе должен быть пункт, по которому невозможно будет выставить вместо себя другого дворянина. Я слышал, что Эвальд Севост много раз выходил на поединок взамен кого-то, причем делал это за деньги.

– Это так, – согласилась со мной Янианна.

– Также необходимо решить вопрос о наказаниях за нарушение кодекса. Это могут быть ссылки в отдаленные гарнизоны для офицеров, отлучение от двора для дворян, крупные штрафы, еще что-то… – Я замолчал, пытаясь понять, не наскучило ли ей слушать меня. Но Янианна развеяла мои сомнения, сказав:

– Артуа, то, что ты сейчас говоришь, действительно мне интересно, прошу тебя, продолжай.

– Но самое важное – это попытаться изменить само отношение дворянства к дуэлям и дуэлянтам. Самое важное и, безусловно, самое трудное.

– Знаешь, мне не было еще и пятнадцати, когда из-за меня произошла первая дуэль. Я радовалась этому – ну как же, значит, я уже взрослая, нравлюсь мужчинам. Не знаю, откуда обо всем узнал папа, но он обстоятельно поговорил со мной. С тех пор я не терплю ни самих дуэлей, ни тех, кто в них принимает участие. Сложность в том, Артуа, что сейчас кодекс существует только как свод неписаных правил. А если принять новый, пусть даже в таком виде, как ты рассказал, получится, что я узаконю дуэли. А это еще хуже, ты не находишь?

– Совсем не обязательно императрице принимать в этом участие. Новый кодекс должен быть принят по инициативе тех людей, о которых я уже сказал. Например, можно создать дворянский суд чести, где будет рассматриваться каждый случай в отдельности. Чтобы суд был непредвзятым и объективным, в нем должны участвовать представители от всех наиболее значимых и древних родов Империи. Они и станут разбираться, достаточно ли было оснований для дуэли.

А ее императорское величество будет наказывать провинившихся дворян – ссылкой или еще каким-нибудь образом. «Вы очень мужественный человек, граф такой-то, из-за сущего пустяка приняли участие в смертельном поединке. Империи очень нужны такие люди, чтобы защищать северо-западные окраины от диких вайхов или юго-восточные провинции от кровожадных гронтов на протяжении целых пяти лет, с чем вас и поздравляю». Только затрудняюсь ответить, как наказывать дворян, которые уже находятся там.

– Ну с наказаниями разобраться легко. Но ты представляешь, Артуа, как меня замучают прошениями о помиловании? И мне придется постоянно всем отказывать, чтобы не создавать прецедент. – Она на пару мгновений придала лицу непреклонное, надменное выражение.

– Этого вовсе делать не нужно. Мое мнение – императрица Янианна вполне может себе позволить решать такие вопросы, опираясь только на свое настроение. А почему бы и нет? Каждое утро просители станут осведомляться о настроении ее величества императрицы, от которого зависит судьба их прошений. Ее величество сегодня в духе? Нет, вчера вечером она даже отправила восвояси своего любовника, не пожелав его видеть. Очень жаль, придется прийти завтра – может, повезет.

– Артуа, у тебя интересная способность говорить несерьезно о серьезных вещах, – рассмеялась Янианна. – Ты еще что-то говорил о том, чтобы изменить само отношение к дуэлям…

– Это самое трудное и времени может занять очень много. Дуэли невозможно остановить даже под страхом смертной казни, запрет ничего не даст. Предпринималось много попыток в этом направлении, но всегда безрезультатно. Не представляю, что можно предложить взамен… Может быть, постараться создать такое общественное мнение, что погибнуть, защищая родину, – это почетно, а умереть на дуэли – нет.

Вообще-то, насколько я знаю, в других странах существуют целые департаменты, которые занимаются тем, что готовят почву под будущие законы, указы и повеления. Любой правитель, если он не живет сегодняшним днем, а старается работать на перспективу, сталкивается с подобными проблемами. Когда необходимость в изменениях назрела и общество готово принять их – семена падают в подготовленную почву и дают отличный урожай. Можно, конечно, добиваться исполнения силовыми методами, но, как правило, в таком случае возникает больше проблем, чем пользы.

– И какие методы при этом используются?

– Это зависит от целей. В одной ситуации действенными будут одни методы, а в другой – другие. Вообще, задачи такого департамента, условно назовем его Департаментом пропаганды, очень многогранны.

Например, некое государство решило объявить войну своему соседу, с которым оно традиционно находилось в хороших отношениях. Значит, нужно заранее сформировать общественное мнение об этом соседе как о злобном, коварном враге, который только притворяется другом. На самом деле наши соседи – варвары, дикари и даже едят младенцев. В голове у них только одна мысль – как бы внезапно напасть на нас.

И получается, что наша война – это необходимость, чтобы опередить коварного врага. Ведь если они позволяют себе есть своих детей, то что же будет с нашими?

Это я рассматриваю крайний случай, но чем бы такой департамент ни занимался, методы воздействия примерно везде одинаковы: распространение слухов, рассказы очевидцев, заказные пьесы для постановок на заданные темы, газетные публикации, наконец. Теми же самыми средствами можно и обелить, и очернить все, что угодно.

Кстати, в столице выпускается всего две газеты: «Имперский вестник» и издание гильдии купцов. Мне кажется, их очень мало для такой великой и просвещенной державы, как Империя.

– Ты считаешь, что их должно быть больше?

Я продолжал внимательно следить за девушкой, чтобы вовремя закончить разговор, не докучая ей своими рассуждениями. Но интерес Янианны показался мне искренним, и я продолжил:

– Безусловно, их должно быть больше. «Имперский вестник» печатает новые указы и повеления, предназначенные в основном для канцелярий. Купцы преследуют только свои сугубо утилитарные цели. Основная же масса населения остается не у дел. Должна быть общеимперская газета, которая будет касаться абсолютно всех. Встает человек рано утром, открывает свежий выпуск и начинает читать. А почитать ему есть что – раздел новостей, раздел светской хроники, цены на основных рынках столицы, курьезные случаи, раздел происшествий и еще много чего интересного.

– Артуа, ты так заманчиво все расписал, что мне немедленно захотелось прямо сейчас получить номер в руки.

– Но это же действительно необходимо. В разделе светской хроники рассказывается, например, о том, что блистательный двор императрицы Янианны отбыл в загородный дворец. В ее свите были те-то и те-то. В этом же разделе заметка о помолвке герцога такого-то и графини такой-то. Наш читатель просматривает газету, узнает для себя много интересного и в конце концов наталкивается на статью, в которой говорится о давно назревшей необходимости строительства канала между реками Арной и Сотрой. Автор статьи подробно описывает будущие выгоды проекта и сетует, что Империя пока не в состоянии финансировать строительство.

– Это действительно так: и канал необходим, и денег на его строительство нет.

– В конце статьи автор предлагает построить канал на долевых началах и делает экономические расчеты, утверждающие, что канал окупится достаточно быстро, а возможный доход от его эксплуатации составит столько-то.

– Артуа, ты хочешь сказать, что кого-нибудь этот проект заинтересует, и он возьмется за его организацию?

– Ну конечно. И Империя тоже будет участвовать в строительстве, получив возможность после его окончания перевозить государственные грузы бесплатно. Янианна, дело даже не в самом канале, а в потенциальных возможностях газеты. В том же номере есть заметка, сообщающая, что в имперской армии появилась чудо-пушка, стреляющая ядрами размером с двухэтажный дом на целую тысячу лиг.

– Извини, Артуа, но ведь это невозможно, даже мне понятно.

– Конечно, невозможно, но нашу газету читают не только жители Империи, а и вражеские шпионы. Вот пусть они и ломают голову – вдруг это правда? А жители пусть проникаются гордостью за свою страну. Это шутка, но я только хочу показать, что газета дает возможность при необходимости дезинформировать противника, и с ее же помощью можно умело манипулировать общественным мнением. Яна, если тебе не надоело, я могу привести пример об одной методике, которой пользуются глоны, вернее, глонки.

– Ты имеешь в виду их способность обирать бедных простушек, которые потом ничего не помнят и сами не понимают, как отдали все, что у них имелось? Говорят, что глонки делают это при помощи магии.

– Все значительно проще, Янианна, никакой магией там и не пахнет. То, что их жертвы обычно женщины, – это верно, мужчины менее охотно попадают под чужое влияние. А у женщин всегда есть волнующие их проблемы: неверность супруга, несчастная любовь, смерть близких – словом, все те вещи, которые они принимают близко к сердцу.

Мы не будем говорить о том, какие способы глонки используют, чтобы найти своих будущих жертв, а вот то, что они делают после, нам как раз и интересно. Так вот, Яна, достаточно женщине три раза рассказать о том, что ее мучает, как она сразу попадает под полный их контроль. Все искусство в том и состоит, чтобы заставить свою жертву самой несколько раз рассказать о своей проблеме. Согласись, все настолько просто, что даже не верится. Тем не менее это так.

Так действуют цыганки, но какая разница? Люди везде люди, и их всегда волнует одно и то же.

Янианна слушала с неподдельным интересом, тема ее очень заинтересовала. Не знаю, получала ли она какие-либо знания в области психологии, но и то, чем я мог поделиться, должно быть ей полезным.

– Таких методик очень много, они существуют на все случаи жизни. Одни пригодны для отдельного человека, другие для целых наций. Об этом существует целая наука.

В устной речи важны интонации, порядок слов, паузы в необходимых местах, удачные аллегории и множество других моментов. Ораторы, славящиеся искусством убеждения, интуитивно чувствуют такие вещи, они награждены талантом от Создателя, но этому можно и научиться, при условии, что будет кому учить. Практически так же дело обстоит и с печатными текстами.

– И все же, Артуа, что ты предлагаешь? – спросила Янианна, имея в виду дуэли.

– Полностью избавиться от них мы не сможем – напрасная трата времени и нервов. Но вот ограничить их число можно попытаться. Новый дуэльный кодекс, отношение императрицы, статьи в газетах, которые еще предстоит создать, постановки комедиантов, издевающихся над дуэлями из-за пустяков, в конце концов, репрессивные меры – все это вместе должно сработать, пусть и не сразу.

И еще одно немаловажное обстоятельство: отношение к дуэлям благородных девиц. Подавляющее большинство дуэлянтов – молодые дворяне, которым хочется произвести впечатление на барышень. А эти милые девушки охотно им подыгрывают – ах, этот граф, он такой мужественный, он дрался на пяти дуэлях! Потом, когда они станут женами этих графов и матерями их детей, им и в голову не придет подобное. Следовательно, воздействовать необходимо и через газеты для дам. Но как это сделать – мне неведомо.

– Артуа, ты сказал – газета для дам?

– Ну конечно, такая газета просто необходима. В ней должны печататься статьи на интересующие дам темы. Светская хроника, тенденции моды, кулинарные рецепты, секреты успеха у мужчин, душещипательные любовные истории – словом, рассказы обо всех тех вещах, без которых жизнь дам немыслима. Поверь, Янианна, у людей вера в печатное слово значительно крепче, чем в устное.

– Артуа, я хочу дамскую газету. Ты так заманчиво ее расписал… И еще, никогда бы не подумала, что ты противник дуэлей. Мне казалось, что как раз наоборот.

– Все мои дуэли были вынужденными, я никогда не находил в них никакого удовольствия. Сам никогда не был зачинщиком, кроме последнего случая, но вчера у меня просто не было выбора.

Глава 8
Жгут на шею

Следующая неделя прошла под знаком писчих перьев и зеркал. С первыми не заладилось сразу, и виной тому были вовсе не поставщики пера гусиного. Здесь, как и везде, новое с трудом пробивало себе дорогу. Герцог только разводил руками – мол, сделал все, что мог. Его позиция понятна: пойдет дело – отлично, не пойдет – ничего не потеряю. А на складе скопилось уже приличное количество перьев, примерно пятая часть того, что было необходимо. В конце концов я бесплатно разослал нескольким адресатам по пятьдесят ручек для ознакомления – количество достаточное, чтобы потенциальные потребители могли составить свое мнение о них. Производство было приостановлено из-за неясности дальнейшей перспективы. Ничего страшного: в свое время мой мир перешел на стальные перья, и этот ждет та же участь.

С зеркалами все пошло как нельзя лучше. Почти шестьдесят больших, почти в человеческий рост, зеркал разошлись мгновенно. Причиной тому была и цена, существенно меньшая, чем индорийская, и то, что новых предложений не было, а спрос на зеркала намного превышал предложение.

Еще лучше разошлись зеркала небольшие, карманного формата – ведь цены на них более доступны. Пока они представляли собой небольшие прямоугольники в рамке с ручкой, дизайн для них сделал все тот же Гростар. Если резать овальные или круглые зеркала, то получается слишком много отходов. А в этом случае разрезался лист по шаблону, вставлялся в уже заготовленные рамки – и все, товар готов.

У меня даже был разговор с Гростаром по поводу моих постоянных заказов на всякие мелочи, будь то дизайн ручек или рамок: не слишком ли его отвлекают эти дела? Тот успокоил меня, что для него это не составляет большого труда и не занимает много времени. Он обзавелся несколькими помощниками, которые и проделывали теперь основную часть работы.

Побывали мы с Коллайном и на новоселье Герента, преподнеся в подарок зеркало. Домик оказался славный, и было хорошо заметно, что жена управляющего очень довольна.

Присмотрел и я для себя новый дом, огромный по размерам, настоящий дворец с пристройками, конюшнями, большим садом и тенистой аллеей перед центральным входом. И все это – почти в центре города, буквально в получасе неспешной ходьбы от императорского дворца. Цена, запрошенная за него, меня вполне устраивала, но приобрести с ходу я его не мог из-за законов, регламентирующих продажу подобной недвижимости в столице. Оставалась надежда, что со временем мне удастся эти препоны преодолеть, – правда, слабая.

Мы с Янианной встречались часто, чуть ли не через день. Чаще не получалось – она очень уставала на заседаниях различных департаментов.

Сразу после выходных Яна вместе с двором уезжала на несколько дней в один из своих загородных дворцов. Меня это известие очень расстроило, что, естественно, не ускользнуло от ее внимания. Она сказала, что четыре дня – это немного, что тоже будет очень скучать, но ехать необходимо. Традиция, видите ли, такая. Еще Яна заявила, чтобы я не вздумал завести себе кого-нибудь, ей непременно сообщат добрые люди. Эти «добрые люди» наверняка в Тайной страже служат, подумал я. Но по приезде мы сможем встречаться каждый день – вот это известие меня очень приободрило.

Все эти дни прошли спокойно. Макрудер срочно отбыл в одно из своих имений на юге страны. Я успел побывать на паре раутов и явственно слышал, как за спиной шептались: да, это тот самый барон де Койн, представляете, одним ударом… Не скрою, было приятно. Дамы тоже не обходили меня своим вниманием: этот человек – очень близкий друг самой императрицы, такое утаить невозможно.

Я улыбался, говорил комплименты, целовал ручки, обещал посетить их дома, но мысли мои были далеко от них. По прибытии домой меня всегда ждало письмо от Янианны, и я долго сочинял ответ, что порой было для меня сплошным мучением: писал на имперском языке из рук вон плохо, а доверить такое дело никому другому было нельзя.

Когда до отъезда Яны оставалось два дня, я получил от нее письмо, в котором она просила меня срочно приехать. Мысленно поблагодарив себя за то, что отложил визит к Вандерерам, я принял ванну, побрился и, принаряженный, запрыгнул в карету. На козлах рядом с кучером пристроился Проухв, и мы тронулись.

После получаса езды по темным улицам карета внезапно остановилась, но я поначалу не придал этому факту значения, а когда обе дверцы внезапно открылись и в карету с двух сторон запрыгнули люди с кинжалами в руках, было уже слишком поздно что-либо предпринимать.

Нет, даже отправляясь на свидание, я имел при себе шпагу с пистолетом, но воспользоваться ими в тесной карете, да еще в ответ на столь быстрые действия, уже не успевал. Поначалу я решил, что они погонят карету дальше, но вышло иначе. Меня под руки выволокли из кареты, приставив к бокам устрашающего вида лезвия кинжалов.

«Нет смысла пока дергаться, хотели бы убить – уже убили бы, – пронеслось у меня в голове. – Если я еще жив, значит, у них другие планы».

Черт, как неудачно все сложилось. Обычно со мной как минимум четверо всадников, а сегодня никого не оказалось. Часть моих людей зеркала сопровождают в Гроугент, морской порт: заморский гость приобрел и попросил помочь с доставкой. Не отказывать же ему было – первый наш экспорт. Другие только завтра прибудут из Стенборо. Да и не планировал я сегодня из дома вечером выбираться. Расслабился, чего уж там…

Вряд ли у меня получится избавиться от бандитов: лезвия плотно прижаты к моему телу, свободными руками похитители крепко удерживают меня.

Кроме того, они не одни: я вижу еще как минимум троих, что стоят наготове. Действуют неспешно, никакой сутолоки, все молчат – явно подобные ситуации им привычны. Меня чуть ли не на руках протащили до кареты, стоявшей неподалеку, и затолкнули в наглухо задрапированный шторами салон. Я только успел разглядеть, что дорога впереди перегорожена большой грузовой фурой из тех, в которые запрягают как минимум пару лошадей.

Место я узнал: это был проезд между двух высоких каменных заборов, за которым улица спускается к набережной, а чуть дальше и правее – мост через реку. Примерно середина пути к императорскому дворцу. Место достаточно глухое и очень удобное для подобных дел. Еще при свете фонаря, установленного на моей карете, я разглядел распростертое на булыжниках мостовой неподвижное тело своего кучера и Проухва с прижатыми к голове руками, судорожно пытавшегося встать на ноги. По крайней мере, жив. Извини, Проухв, но сейчас я тебе ничем не могу помочь.

В карету моих похитителей кроме меня уселись еще четыре типа самого мрачного вида – двое по бокам, другие два напротив. Ехали мы недолго. Когда карета остановилась, мне на голову накинули кисло пахнущий кожаный мешок. «Все, конечная остановка», – подумал я, и не ошибся. Все так же, под руки, меня довольно небрежно проволокли до входа в здание, затем провели по коридору, усадили в кресло и сдернули с головы мешок.

– Сиди и жди, – коротко приказал мне один из двух оставшихся в комнате громил, ростом с моего Прошку, но с объемистым чревом. Конечно, буду сидеть и ждать – вон он какой огромный, и в руке металлическая дубинка, похожая на маленькую булаву. И второй тип, ненамного уступающий ему в габаритах, тоже вооружен дубинкой, но обшитой кожей. А вот головой вертеть не запрещали – можно и осмотреться, куда меня занесло на этот раз.

Небольшая комната, судя по всему служившая кабинетом, две двери, расположенные одна напротив другой, пара кресел, тщательно занавешенные окна, шкаф со стеклянными дверками и письменный стол. Пол паркетный, на столе письменный прибор, подсвечник с тремя горящими свечами, еще один на небольшом столике возле левого окна.

Правое окно совсем рядом, буквально в двух шагах от меня. Комната не в подвале, это точно – мы не спускались. Однако вполне возможно, что окна прикрыты ставнями или забраны решеткой. Значит, окна – не вариант. Да и стекла здесь толстые, технологии других делать не позволяют, весь порежусь. Припрусь к Яне обезображенный шрамами, и даст она мне от ворот поворот.

Кстати насчет моей любимой – я уже давно у нее должен быть, мне же потом оправдываться придется, а врать не хочется. Ладно, сначала выбраться отсюда нужно, потом видно будет.

Не нравятся мне шторы на окнах – длинные, до пола, и идут до самого угла. Кроме того, шевелятся они – может, сквознячок, а может, и притаился за ними кто-то, место позволяет. Не штора, а целый занавес, как в театре на сцене.

На противоположной стене – картина с изображением бушующего моря и парусника. Корабль уже потерял часть такелажа, недалеко от него – перевернутая кверху дном шлюпка и судорожно цепляющиеся за нее люди. А надо всем этим из-за высоких гор на горизонте встает солнце, хотя не совсем понятно, как это может быть вместе – шторм и солнце. Но все равно красивая картина: чувствуется кисть мастера.

Не знаю, специально ли это было сделано, чтобы я проникся ситуацией, но ждать пришлось долго, не меньше двух часов. И все это время я сидел в кресле, изредка меняя позы для разнообразия. Наконец когда я уже начал клевать носом, открылась дверь – та, что находилась за моей спиной, и в комнату вошел, судя по реакции моих церберов, тот, кого мы так долго ждали.

Среднего роста, слегка за пятьдесят, очень в теле, с розовой плешью на всю голову, он был бы похож на безбородого Санта-Клауса, если бы не колючий холодный взгляд водянистых глаз. Человек уселся за письменный стол, стоявший напротив меня, и уставился мне в глаза. Мне и в голову не пришло приветствовать его любым образом – чего ради? Наша молчанка продолжалась пару минут, потом мне пришлось отвести взгляд – типа ты победил.

Затем этот человек произнес:

– Так вот ты какой, барон Артуа де Койн…

Не терплю, когда мне тыкают незнакомые люди, но здесь хозяин положения не я, придется терпеть. Помолчали снова. Наконец хозяин кабинета выдавил из себя следующую порцию слов:

– Я – Варон Кройт, – и замолк снова, чтобы я смог проникнуться услышанным.

Так вот ты какой, в свою очередь подумал я. Ни за что бы не догадался – слишком уж непохож он на то, что я о нем слышал. Теперь многое становится понятным – и его манера разговаривать, и еще некоторые другие моменты. Интересно, знает ли он о событиях двухгодичной давности, происшедших здесь же, в столице, в похожем помещении?

Кройт продолжал смотреть на меня, барабаня пальцами по столешнице. Ну давай же, рожай, не собираюсь я тебе помогать. С другой стороны, если я выбрал линию своего поведения, то и держаться ее должен последовательно.

– И чем я обязан интересу столь значительного лица, да еще в такой поздний час? – И, не выдержав, зевнул, выходя из выбранного образа.

– Хозяин, может, я его приложу пару раз? – Один из костоломов стукнул по своей ладони дубинкой.

– Приложиться не боишься? – лениво поинтересовался я у него, но тот лишь усмехнулся.

– Погоди, Тарк, еще не время. – Это уже Кройт. – Сначала все же поговорим. У барона типичная реакция на происходящее: что-то плохое может случиться с кем угодно, только не с ним, ведь он же не такой, как все, он особенный. Тем более фаворит самой Янианны…

Затем Кройт обратился ко мне:

– От тебя, де Койн, мне нужно два момента. Первое – мне нужен секрет покрытия зеркал. Я знаю, что ты изготавливаешь их сам. Вернее, их делают под твоим руководством. Не думаю, что ты доверил состав кому-либо еще: с виду ты производишь впечатление неглупого человека.

Вот тут ты ошибаешься, сеньор Кройт. Вероятно, я все же глупее, чем можно подумать. Кроме меня состав амальгамы знают еще трое – Капсом, Коллайн и Гростар, и ничего страшного в этом не вижу. С Капсомом все понятно. Если я доверяю свою жизнь Коллайну, то секрет амальгамы по сравнению с этим – мелочь. Гростар получил секрет просто так, в знак хорошего к нему расположения.

– Теперь поговорим о втором моменте, барон. Я знаю о твоих отношениях с императрицей, и ты должен с ее помощью оказать мне одну услугу. Причем сделать это надо как можно быстрее, юные красавицы такие переменчивые…

Вот же козел – по самому больному месту угодил. Видимо, у меня на лице что-то отразилось, поскольку Кройт усмехнулся:

– Не думаю, что она тебе откажет в такой мелочи: просьба и в самом деле пустячная… По крайней мере, на первый взгляд.

– Господин Кройт, все на самом деле не так, как вы думаете, – зачастил я, наклонившись к нему поближе. – Есть одно обстоятельство, о котором не знает никто. Вообще это тайна, я не должен был вам это говорить, но дело в том… – Понизив голос почти до шепота, я завертел головой, оглядываясь по сторонам. Так и есть, его дуболомы, старательно делая вид, что происходящее в комнате их не интересует, полностью превратились в слух. Штора справа от меня колыхнулась чуть сильнее – вероятно, от резкого порыва сквозняка. – Ее величество императрица Янианна… – Оттолкнувшись ногами от массивного кресла, я прыгнул вперед, скользя по столу, уцепился левой рукой за шею Кройта и упал, увлекая его за собой.

Мы лежали на полу – я на спине, Кройт между моих ног, спиной ко мне. Моя левая рука обхватила его шею, а в правой находился стилет, крепко прижатый к горлу банкира.

Небольшой такой стилет, длина лезвия чуть превышает длину среднего пальца, крестовины нет вовсе, а на конце рукоятки кольцо. Но изготовлен он был из стали лучшего качества и отточен до бритвенной остроты.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю