Текст книги "Сказки англов, бриттов, скоттов"

Автор книги: Владимир Харитонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 39 страниц)

Мудрая Унах

Как вы уже знаете, жил когда-то в Ирландии герой-великан по имени Кухулин. И еще один герой, такой же задиристый вояка, только ростом поменьше, по имени Финн[17]17
  Финн («светловолосый») – предводитель фениев – воинов, вокруг которых группируется так называемый цикл сказаний о Финне Мак Куле, в XVIII веке послуживший основой для литературной мистификации Дж. Макферсона «Поэмы Оссиана».


[Закрыть].

Каких только историй не рассказывали про этих двух героев, про их свирепые битвы и смелые дела! Но мы-то вам поведаем совсем иную историю. Скорей всего, это не очень правдивая история, а просто сказка про великанов, какую придумали, устав рассказывать про их геройские дела и желая над ними посмеяться.

Да, так вот, Финн жил в большом доме на самой вершине крутой горы. Нельзя сказать, чтобы это было такое уж удобное место для жилья: откуда бы ни дул ветер, на вершине горы всегда было очень ветрено. К тому же, когда Финна не было дома, его жене, Унах, приходилось самой ходить за водой, а для этого надо было спуститься к подножию крутой горы, где протекал ручей, и потом с полными ведрами лезть наверх. Не так-то это легко, как вы сами себе можете представить.

И все-таки в одном отношении место, где стоял дом Финна, было очень удобное: с вершины горы Финну были видны все четыре стороны – и север, и юг, и запад, и восток. Поэтому, когда кому-нибудь из его врагов приходило в голову нанести ему визит, он знал об этом заранее. А Финн был не из тех, кто любит неожиданные визиты и всякие сюрпризы.

Правда, он мог и другим путем узнать, что его ждет. Для этого ему достаточно было засунуть в рот палец, нащупать последний зуб с правой стороны, и он тут же узнавал, что вскоре должно произойти.

И вот в один прекрасный день, когда Финн и его жена Унах мирно сидели за столом, Финн невзначай засунул палец в рот и тут же побелел, точно снег в январе.

– Что случилось, Финн? – спросила его жена Унах.

– О горе мне и погибель! Он идет сюда, – ответил Финн, как только вынул палец изо рта и смог заговорить.

– Кто идет сюда? – удивилась Унах.

– Ужасное чудовище Кухулин! – ответил Финн, и при этом вид у него стал совсем унылый, точно дождливое воскресенье.

Унах прекрасно знала, что, хоть муж ее и был настоящим великаном, ростом с хорошую башню, однако Кухулину он и в младшие братья не годился. Меньше всего на свете хотел бы Финн встретиться с таким противником! Все окрестные великаны побаивались Кухулина. Когда он сердился и топал ногой, весь остров содрогался. А однажды он так хлопнул кулаком по шаровой молнии, что в лепешку ее превратил! И с тех пор всегда носил ее в кармане, чтобы показать любому, кто полезет с ним в драку.

Спорить не будем, с любым другим великаном Финн мог бы выступить на равных, но только не с Кухулином. В свое время он расхвастался, что пусть, мол, Кухулин только сунется, он ему покажет! И вот теперь – о горе ему и погибель! – Кухулин близко, и встречи с ним не избежать.

– Если я спрячусь от него, – сказал Финн, – я стану посмешищем у всех великанов. А драться с чудовищем, которое может одним ударом кулака превратить шаровую молнию в лепешку, – нет уж, увольте! Уж лучше как-нибудь его перехитрить. Но только вот как?

– А далеко он сейчас? – спрашивает у Финна жена.

– Около Данганона, – отвечает Финн.

– А когда он должен быть здесь? – спрашивает Унах.

– Завтра к двум часам дня, – отвечает Финн и со стоном добавляет: – Мой большой палец говорит мне, что от встречи с ним на этот раз мне не уйти.

– Ну, ну, дорогой! Не унывай и не вешай носа, – говорит Унах. – Посмотрим, может быть, мне удастся выручить тебя из беды.

– Выручай, голубушка! Ради всех святых выручай! А не то он меня или зажарит, как зайца, или осрамит перед всеми нашими великанами. О, бедный я и несчастный!

– Стыдись, Финн! – говорит Унах. – Хватит ныть да причитать. Видали мы таких великанов! Молнию в лепешку, ты говоришь? Ну что ж, мы его тоже лепешкой угостим, от которой все зубы у него заболят! Не зови меня больше своей верной Унах, если я не обведу вокруг пальца это грозное чудовище.

С этими словами Унах вышла из дому и вскоре вернулась с грудой большущих плоских сковородок – на таких железных сковородках обычно пекут ячменные лепешки или плоские хлебы.

Унах замесила побольше теста, чтобы хватило на все сковородки. Однако очень странные лепешки она испекла. Во все лепешки, кроме одной, самой большой, величиной, наверное, с колесо от телеги, она сунула в середину по железной сковороде и так запекла их. А когда лепешки остыли, спрятала их в буфет. Затем приготовила большой сливочный сыр, сварила целую свиную ногу, поставила ее студить и бросила в кипящую воду один за другим с дюжину вилков капусты.

Уже настал вечер – вечер накануне того дня, когда должен был прийти Кухулин. И вот последнее, что сделала Унах, – она разожгла яркий костер на одном из соседних холмов, что стоял ближе к дороге, засунула по два пальца в рот и три раза громко свистнула.

Это означало, что для странников дом Финна гостеприимно открыт – такой обычай был у ирландцев еще с незапамятных времен. И Унах хотела, чтобы Кухулин услышал ее.

На другой день с самого утра Финн стоял уже на страже, и когда он увидел в долине своего врага Кухулина, высоченного, как церковная колокольня, он бросился бегом домой и влетел в комнату, где сидела Унах, белее сливочного сыра, который она приготовила для высокого гостя.

– Он идет! – дрожащим голосом сообщил Финн.

– Ах, право, Финн, ну что ты так разволновался, – с улыбкой сказала Унах. – Пойдем-ка со мной! Видишь эту колыбель? Наши дети давно уже выросли из нее. Вот тебе моя ночная рубашка и чепец – они вполне сойдут за детские. Надевай их и ложись в колыбель, подожми ноги, и как-нибудь ты уж уместишься в ней, а я накрою тебя одеялом. Только смотри лежи и помалкивай, что бы ни случилось. Сегодня ты должен разыгрывать роль грудного младенца.

Финн послушно все выполнил, но когда в дверь его дома раздался громкий стук, он так и задрожал, лежа в своей колыбели.

– Заходи и будь желанным гостем! – крикнула Унах, открывая дверь чудовищу ростом вдвое больше, чем ее Финн.

Как вы уже, наверное, догадались, это был великан Кухулин.

– Мир дому сему, – сказал он громовым голосом. – Это здесь проживает знаменитый Финн?

– Ты угадал! – сказала Унах. – Входи, располагайся как дома, добрый человек.

– А вы, часом, не госпожа Финн будете? – спрашивает Кухулин, входя в дом и усаживаясь на широкий стул.

– Ты опять угадал. Я жена славного и могучего великана Финна.

– Знаем, знаем, о нем давно идет слава знаменитого великана Ирландии. Что ж, а перед тобой сейчас тот, кто пришел сразиться с ним в честном бою!

– Ах ты господи! – всплеснула руками Унах. – Вот досада, а он сегодня еще на рассвете покинул дом. До него дошла весть, что огромное чудовище, по имени Кухулин, ждет его у моря на северном берегу, ну, знаешь, там, где ирландские великаны строят плотину, чтобы посуху добираться до Шотландии. Клянусь небом, не хотела бы я, чтобы этот бедный Кухулин встретился сегодня с моим Финном. Он сегодня в такой ярости, что сотрет его в порошок!

– Да будет тебе известно, что Кухулин – это я. И я пришел к Финну, чтобы сразиться с ним, – сказал Кухулин, хмурясь. – Вот уже двенадцать месяцев, как я гоняюсь за ним, и не он меня, а я его сотру в порошок!

– О господи! Наверное, ты никогда не видал моего Финна? – сказала Унах, покачав головой.

– Как же я мог видеть Финна, – сказал Кухулин, – если он всякий раз удирает у меня из-под носа, точно бекас на болоте?

– Это кто же – Финн удирает у тебя из-под носа, несчастная ты малявка! – говорит Унах. – Да клянусь честью, то будет самый черный день в твоей жизни, когда ты повстречаешься с Финном! Остается только надеяться, что буйное настроение его к тому времени немного утихнет, а не то придется тебе распрощаться с жизнью. Можешь сейчас отдохнуть здесь, но когда ты уйдешь, клянусь всеми святыми, я буду молиться за тебя, чтобы никогда тебе не встретиться с моим Финном!

Тут Кухулина начало разбирать сомнение: не зря ли он пришел в этот дом? Они помолчали немного, потом Унах заметила:

– Ну и ветер сегодня! Дверь так и хлопает, и очаг дымит. Вот жалко, Финна нет дома, он бы помог мне, как всегда в такую погоду. Но раз уж его нет, может быть, ты мне окажешь эту маленькую услугу?

– Какую услугу? – спросил Кухулин.

– Да всего-навсего повернуть дом лицом в другую сторону. Финн всегда так делает, когда дует сильный ветер.

Тут Кухулина одолели еще большие сомнения. Однако он поднялся и вышел следом за Унах из дома. Но сначала он трижды потянул себя за средний палец правой руки – в этом пальце таилась вся его сила! – а потом, обхватив дом руками, повернул его, точно как просила Унах.

Финн, лежа в колыбели, чуть не умер от страха, потому что на самом деле ни разу за все годы, что он был женат на Унах, она не просила его ни о чем подобном.

Унах улыбнулась Кухулину и небрежно поблагодарила его, точно повернуть дом было все равно что закрыть дверь.

– Раз уж ты настолько любезен, – сказала она, – может, ты еще одну услугу мне окажешь?

– Какую же? – спрашивает Кухулин.

– Да ничего особенного, – говорит она. – Из-за сильной засухи мне приходится очень далеко ходить за водой, к самому подножию горы. Вчера вечером Финн обещал мне, что раздвинет горы и перенесет источник сюда поближе. Но он в такой спешке покинул дом, бросившись тебе навстречу, что совершенно забыл об этом. Если бы ты хоть чуточку раздвинул скалы, я бы мигом достала воды и приготовила тебе обед.

Кухулину не очень-то по вкусу пришлась такая просьба. Он поглядел на горы, трижды потянул себя за средний палец правой руки, потом опять посмотрел на горы и опять трижды потянул себя за средний палец правой руки. Но этого оказалось мало.

Взглянув в третий раз на горы, он в третий раз трижды потянул себя за средний палец правой руки – итого девять раз! – и только тогда ему удалось проделать в горе большую трещину, в милю длиной и в четыреста футов глубиной.

Эта трещина сохранилась и по сей день – она называется Ламфордское ущелье.

– Большое тебе спасибо, – сказала Унах. – А теперь пойдем в дом, и я мигом приготовлю обед. Финн никогда не простит мне, если я отпущу тебя без обеда. Хоть вы с ним и враги, но нашей скромной трапезой ты не должен пренебрегать.

И Унах выложила на стол холодную свиную ногу, свежего масла, сняла с огня готовую вареную капусту и наконец достала из буфета большие круглые лепешки, которые испекла накануне.

– Милости прошу, не стесняйся, – сказала она Кухулину.

Кухулин начал со свиной ноги, потом взял вареную капусту и наконец большую круглую лепешку. Разинув пошире рот, чтобы отхватить кусок побольше, он свел челюсти и тут же взревел не своим голосом:

– Сто чертей и одна ведьма!

– Что такое? – спросила Унах.

– Такое, что двух лучших зубов моих как не бывало! Что за хлеб ты мне подсунула?

– О, – сказала Унах, делая вид, что она очень удивлена, – обыкновенный хлеб! Не только Финн, но даже его дитя в колыбели ест такой хлеб!

С этими словами Унах взяла со стола самую большую лепешку, в которой, как вы помните, не было железной сковороды, подошла к колыбели и протянула лепешку Финну.

Кухулин внимательно следил за ней и увидел, как дитя в колыбели откусило от лепешки огромный кусище и принялось жевать его.

– Попробуй теперь другую лепешку, дорогой Кухулин, – предложила Унах, покачав сочувственно головой. – Может, она будет помягче.

Но и в другой лепешке тоже была запечена сковорода. Кухулин взревел еще громче прежнего. Так громко, что Финн в колыбели задрожал от страха и даже застонал.

– Ну вот, ты испугал ребенка! – сказала Унах. – Если тебе не по зубам этот хлеб, сказал бы тихонько, зачем же так кричать?

Но Кухулину было не до ответов. Он подумал о странных порядках в этом доме, который надо поворачивать то в одну, то в другую сторону; о горах, которые надо раздвигать, и об этом странном ребенке, который из колыбели еще не вышел, а уже как ни в чем не бывало жует железный хлеб!.. И сам задрожал от страха. Похоже, ему и впрямь повезло, что он не застал Финна дома. Выходит, значит, все, что говорила ему Унах, была правда!

И Кухулин, не попрощавшись и не сказав даже спасибо за обед, припустил вниз с крутого холма, на котором стоял дом Финна, и бежал без оглядки, пока и зеленые горы, и Ламфордское ущелье не остались далеко позади.

А Финн вылез из колыбели, и они с Унах прекрасно поужинали всем, что осталось от обеда, который мудрая Унах приготовила для Кухулина.

Мудрость Кормака

Когда в эпоху, давно минувшую, газеты потчевали нас шутливыми историями о королях, благополучно отцарствовавших когда-то, я каждый раз мысленно возвращался к королю Кормаку[18]18
  Кормак Мак Арт – внук Конала (Конна Ста Битв), первого из великих королей-объединителей Ирландии, и отец барда Койрбре, возможно, реально существовавший король Ирландии III века.


[Закрыть] и к правдивым старинным летописям, которые сообщали мне и о нем, и о том раннем времени.

– О Кормак, внук Конала, – спросил Койрбре, – каковы были твои обычаи в юности?

– Нетрудно сказать, – отвечал Кормак. —

Я слушал лес;

я глядел на звезды;

я избегал тайн;

я молчал в толпе;

я говорил с людьми;

я был кроток на пирах;

я был горяч в бою;

я был нежен в дружбе;

я был великодушен со слабыми;

я был тверд с сильными;

я не был высокомерен, хотя был силен;

я не обещал ничего, хотя был богат;

я не хвастал ничем, хотя был искусен во многом;

я не говорил плохо о том, кто отсутствовал;

я не поносил, а восхвалял;

я не просил, но давал, ибо только эти обычаи делают юношу мужем и истинным воином.

– О Кормак, внук Конала, – спросил Койрбре, – а каким обычаям следовать мне?

– Нетрудно сказать, – отвечал Кормак, – если следовать учению:

Не смейся над старым, если ты молодой;

и над бедным, если ты богатый;

и над хромым, если ты проворный;

и над слепым, если ты зрячий;

и над больным, если ты здоровый;

и над тупым, если ты способный;

и над глупым, если ты мудрый.

Не будь слишком умен и не будь слишком глуп;

не будь слишком самонадеян и не будь слишком застенчив;

не будь слишком горд и не будь слишком скромен;

не будь слишком разговорчив и не будь слишком молчалив;

не будь слишком суров и не будь слишком добр.

Если ты будешь слишком умен, от тебя будут ждать слишком многого;

если ты будешь слишком самонадеян, тебя будут избегать;

если ты будешь слишком скромен, тебя не будут уважать;

если ты будешь слишком болтлив, на тебя не будут обращать внимания;

если ты будешь слишком молчалив, с тобой не будут считаться;

если ты будешь слишком суров, от тебя отшатнутся;

если ты будешь слишком добр, тебя растопчут.

– О Кормак, внук Конала, – спросил Койрбре, – а какие обычаи хороши для короля?

– Нетрудно сказать, – отвечал Кормак. – Для него лучше всего: твердость без гнева, настойчивость без спора, вежливость без надменности; пусть он охраняет древние науки, вершит правосудие, вещает истину, почитает поэтов, поклоняется всевышнему Богу. Ему следует спрашивать совета у мудрого, следовать учениям древности, блюсти законы, быть честным с друзьями, быть мужественным с врагами, изучать искусства, постигать языки, слушать старейших, оставаться глухим к клевете. Пусть он будет нежен, пусть он будет суров, пусть он будет страстен, пусть он будет милостив, пусть он будет справедлив, пусть он будет терпим, пусть он будет упорен, пусть ненавидит ложь, пусть любит правду, пусть не помнит зла, пусть не забывает добро, пусть за столом его будет людей много, а на тайном совете мало, пусть союзы его будут тверды, пусть налоги его будут легки, пусть суждения его и решения будут быстры и ясны. Ибо именно по этим качествам и узнаются истинные короли.

В старину говорили:

– Неловко начать ухаживать за вдовой еще до того, как она вернулась домой с похорон мужа.

Английские сказки

Источник-на-краю-света

В доброе старое время – а оно и в самом деле было доброе время, хотя было то не мое время и не твое время, да и ничье то время, – жила на свете девушка. Звали ее Розмари. Девушка она была добрая, хотя не очень умная, и веселая, хотя и не очень хорошенькая. Но все бы ничего, да попалась ей злая-презлая мачеха.

И вот, вместо того чтобы наряжаться в новые платья, есть сладкие пышки да болтать с подружками, как делают все девушки, Розмари приходилось с утра до ночи хлопотать по хозяйству. То мачеха заставляла ее мыть каменный пол, и Розмари ползала на коленках и терла его щеткой. То велела ей стирать, и Розмари засучивала рукава повыше и стояла весь день у корыта.

Но чем лучше Розмари работала, тем хуже обращалась с ней мачеха и только пуще ее ненавидела. Если девушка вставала рано, мачеха ворчала, что ей не дают спокойно поспать. Когда Розмари готовила обед, мачеха говорила, что его есть нельзя.

Бедняжка Розмари! Весь день она трудилась, и все было плохо.

А в один прекрасный день мачеха надумала и вовсе от нее избавиться. Подозвала она Розмари к себе и говорит:

– Возьми решето и ступай к Источнику-на-краю-света. Набери в решето воды, да смотри принеси его сюда полнехоньким, не то тебе плохо придется!

Мачеха думала, что девушке ни за что не найти Источник-на-краю-света. А если и найдет, то разве донесет она воду в решете?

Так-то вот. И девушка отправилась в путь и каждого встречного спрашивала, где найти Источник-на-краю-света. Но никто не знал, и она думала да гадала, как же ей быть.

Наконец она увидела какую-то чудную, сгорбленную старушку с сучковатой палкой в руках. Согнувшись в три погибели, старушка что-то искала палкой в дорожной пыли.

– Что вы потеряли? – спросила ее Розмари.

– Два пенса!

– Дайте я помогу вам! – сказала Розмари и тоже принялась искать монетки.

Глаза у нее были молодые и зоркие, и она тут же нашла две монетки, по одному пенни каждая.

– Очень тебе благодарна, – сказала старушка. – Сама бы я никогда не нашла! А куда ты путь держишь? И зачем тебе это решето?

– Я ищу Источник-на-краю-света, – ответила Розмари. – Да, наверное, такого и нет вовсе. Мачеха велела мне принести решето воды из Источника-на-краю-света, а не принесу – мне плохо придется.

– Я знаю этот Источник, – молвила старушка, – и покажу тебе туда дорогу.

И старушка рассказала девушке, как найти Источник-на-краю-света, а та поблагодарила ее и побежала скорей дальше.

Вот пришла она к Источнику-на-краю-света, опустилась возле него на одно колено и зачерпнула решетом студеной воды. Но только подняла решето, а вода вся убежала. Пробовала набирать еще и еще, но каждый раз случалось то же самое, так что под конец бедняжка села на пенек и залилась горючими слезами.

Вдруг из-под папоротника выпрыгнула большая зеленая лягушка, села против Розмари, уставилась на нее большими выпученными глазами и спросила:

– Что случилось, милая?

– Ах я бедная, бедная! – ответила Розмари. – Моя мачеха велела мне принести решето воды из Источника-на-краю-света, а я не могу!

– Что ж, – сказала лягушка, – обещай исполнять все мои приказания целую ночь с вечера до утра, и я научу тебя, как набрать воды в решето.

Розмари с радостью согласилась, а лягушка сказала:

 
Глиной обмажь его, выложи мхом
И отнесешь в нем воды в свой дом.
 

А потом – прыг-скок и плюхнулась прямо в Источник-на-краю-света.

Розмари нашла мох, выстлала им дно решета, сверху обмазала глиной, а потом зачерпнула решетом воды из Источника-на-краю-света. И на этот раз вода не убежала. Розмари собралась было уходить домой, но тут лягушка высунула голову из Источника-на-краю-света и сказала:

– Так помни, что обещала!

– Помню, – ответила Розмари.

А про себя подумала: «Что плохого может мне сделать какая-то лягушка!»

И вот вернулась она домой с решетом, полным воды из Источника-на-краю-света. Как увидела ее мачеха, так чуть не лопнула от злости, однако ни слова не сказала.

В тот же вечер Розмари услышала тихий стук в дверь – тук-тук-тук – и чей-то голос:

 
Открой мне дверь, не боясь беды,
Исполни, мой друг, обещание.
Ты помнишь, о чем у холодной воды
На зеленом лугу говорили мы?
 

– Что это значит? – вскричала мачеха.

И Розмари пришлось рассказать мачехе обо всем, а также и о своем обещании, которое она дала лягушке.

– Девушка должна выполнять свои обещания! – сказала мачеха. – Ступай сейчас же, открой дверь!

Она была рада-радешенька, что падчерице придется повиноваться какой-то мерзкой лягушке.

Розмари встала, открыла дверь и видит – на пороге сидит лягушка из Источника-на-краю-света. Прьгг-прыг, скок-скок – лягушка подскочила к ней и сказала:

 
На колени теперь, не боясь беды,
Возьми меня, дорогая.
Ты помнишь, о чем у холодной воды
На зеленом лугу говорили мы?
 

Розмари не хотелось сажать к себе на колени лягушку, но мачеха приказала:

– Сейчас же возьми ее, дерзкая девчонка! Девушка должна выполнять свои обещания!

Ну, пришлось Розмари посадить лягушку к себе на колени. А та посидела-посидела и говорит:

 
Подай мне обед, не боясь беды,
Исполни, мой друг, обещание.
Ты помнишь, о чем у холодной воды
На зеленом лугу говорили мы?
 

Что ж, эту просьбу Розмари выполнила охотно – принесла хлеба, кувшин молока и накормила лягушку. А лягушка наелась и сказала:

 
Спать уложи, не боясь беды,
Меня в постель, дорогая.
Ты помнишь, о чем у холодной воды
На зеленом лугу говорили мы?
 

– Ни за что! – воскликнула Розмари. – Ты такая холодная и скользкая, мне противно даже брать тебя в руки!

Но тут мачеха опять вмешалась:

– Выполняй, что обещала, милочка! Девушка должна держать свое слово! Делай, о чем тебя просят, или убирайся отсюда вместе со своей лягушонкой!

Розмари взяла лягушку в постель, но положила ее как можно дальше от себя. А когда занялся день, лягушка вот что сказала ей:

 
Бери топор, не боясь беды,
И голову мне руби, дорогая.
Ты помнишь, о чем у холодной воды
На зеленом лугу говорили мы?
 

Розмари сначала не хотела исполнять эту просьбу – ведь она помнила, как лягушка помогла ей у Источника-на-краю-света. Но лягушка повторила просьбу, и тогда Розмари взяла топор и отсекла лягушке голову.

И вдруг – о чудо! – пред нею предстал прекрасный юноша. Он поведал Розмари о том, как злой волшебник заколдовал его, и добавил:

– Расколдовать меня могла только та девушка, что согласилась бы исполнять все мои приказания целую ночь, с вечера до утра, а утром отрубила бы мне голову.

Ну и удивилась мачеха, когда вместо мерзкой лягушки увидела красивого юношу! И уж поверьте мне, не по душе ей пришлось, когда юноша сказал, что хочет жениться на ее падчерице – за то, что она освободила его от злых чар. Но они все равно обвенчались и уехали от мачехи навсегда.