Текст книги "Кавалер Алькантара: К вящей славе божией"

Автор книги: Владимир Андриенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 2
Орден Алькантара.

Мадрид.

Дворец Мансера.

Эскуриал – королевский дворец.

1672 год.

Федор прибыл в Мадрид как богатый дворянин. Он был в роскошном украшенном серебром камзоле, в узких до колена полотняных штанах. Манжеты на его рубашке были отделаны тонкими кружевами, на плечах – большой отложной воротник. Пышное перо на шляпе скреплено большой пряжкой с бриллиантами. Ринальдини настоял на том, что он должен научиться одеваться как придворный. Кардинал снабдил его пятью тысячами золотых на дорогу, дабы он ни в чем не нуждался.

Федор быстро отыскал дом маркиза де Мансера и добился приема. Мансера был иезуит и как только узнал, что к нему пожаловал человек от Ринальдини, сразу принял его…

***

Дон Антонио Хосе Мариа де Толедо, маркиз де Мансера принадлежал к древнему роду, представители которого занимали высокие должности при испанском дворе.

Маркиз был плотный мужчина среднего роста с красивым лицом с правильными чертами. Ему было в тот год 40 лет. И он уже десять лет принадлежал к Ордену Иисуса88
  *Орден Иисуса – Иезуиты, также Орден Святого Игнатия, основан в 1534 году Игнатием Лойолой. Девизом Ордена стала фраза «К вящей славе Божией!»


[Закрыть].

– Я осведомлен о том, что должен сделать для вас, дон Федерико – сказал маркиз. – Я получил послание от кардинала. Монсеньор очень плох?

– Он выглядит неважно, – ответил Федор. – Как скоро я буду представлен ко двору?

– Через неделю. Ибо через две недели мы покидаем Испанию. И монсеньор желает, чтобы вы к тому времени по своему положению сравнялись со многими грандами Испании…

***

В карете маркиза де Мансера Монтехо отправился из Мадрида на прием к королю Испании Карлу Австрийскому. Маркиз по пути рассказал ему, что великолепная резиденция королей Испании Эскуриал построена великим архитектором из рода Толедо.

– Из вашего рода маркиз?

– Дон Хуан де Толедо, архитектор, был из побочной ветви нашего рода. Он получил заказ от самого короля Филиппа II и начал строительство. Но умер, не закончив работ, и его приемником стал архитектор Хуан де Геррера.

– Это честь для вашего рода, маркиз.

– У нас в Испании не сильно ценят архитекторов, дон Федерико. Но таким человеком как Хуан де Толедо стоит восхищаться. Смотрите!

Вид величественного дворца открылся дону Федерико. Эскуриал был выстроен в форме прямоугольника из больших гранитных плит. Холодный замок из прямых линий на скалистой равнине воплотил в себе сам дух Испании того времени. Это был символ славы и величия королей Карла V и Филиппа II. Недаром из шести статуй иудейских царей у церкви Святого Лаврентия были две с лицами этих монархов.

– Этот дворец называют чудом света, – оценив какое впечатление произвел Эскуриал на чужестранца, гордо произнес Мансера.

Карета въехала во дворец с востока со стороны главного фасада, который имел три портала.

– Что это за собор, маркиз? – Монтехо указал через окно на красивую церковь.

– Это церковь Святого Лаврентия, дон Федерико. Она не уступит даже собору Святого Петра в Риме.

Карета маркиза остановилась среди карет иных придворных. И слуги, соскочив с запяток, бросились открывать двери. Маркиз вышел первым.

– Прошу пожаловать в Эскуриал – цитадель королей Испании, дон Федерико! Далеко не каждому идальго удается попасть сюда вот так сразу.

Монтехо вышел и осмотрелся. Недалеко стоял отряд стражи. Всюду суетились слуги в шитых золотом ливреях с гербами Испании.

К ним подошел дворянин с жезлом и поклонился маркизу:

– Ваша светлость! О вас уже справлялись. Я отведу вас к королеве-матери!

– Благодарю вас, дон Кристобаль. Со мной благородный идальго дон Федерико де Монтехо!

Дворянин поклонился Монтехо и тот ответил тем же. Он пригласил благородных господ следовать за собой…

***

Федерико де Монтехо и маркиз де Мансера были пропущены во дворец и удостоились приема в кабинете королевы-матери Марианны Австрийской, которая правила за своего малолетнего сына, короля Карла.

– Наш король еще мал, – пояснил маркиз дону Федерико.

– Я знаю это, маркиз. Все решает королева-мать. Она не откажет Ордену?

– Как можно! Королева верная католичка. И она многим обязана Ордену, – сказал иезуит Мансера. – Больше того она лично знакома с кардиналом Ринальдини. Да и великий инквизитор Испании и Португалии Иоанн Нитгард на нашей стороне. А он второй человек после королевы.

Федор уже был наслышан об этом человеке. Нитгард был фаворитом королевы, и она во всем полагалась на него в ведении государственных дел. Но инквизитор не был любовником королевы-матери, как знаменитый кардинал Мазарини был и первым министром и любовником королевы Франции Анны Австрийской. В этот раз фаворит и любовник означали не одно и то же.

Королева Мариана Австрийская после смерти своего мужа облеклась в монашеское одеяние и не меняла его более на роскошные придворные наряды. Это была необычная королева. И её сын король Карл Испанский не был обычным ребенком.

В приемную вошел сам великий инквизитор Испании и Португалии, в простой монашеской рясе доминиканского ордена99
  *Доминиканцы – католический монашеский Орден основанный святым Домиником. Орден существует по настоящее время.


[Закрыть]. Уже немолодой полный человек с властным лицом и непроницаемыми глазами.

Он увидел Мансеру и подошел к нему.

– Маркиз! Рад вас видеть.

– Монсеньор!

– А этот молодой человек посланец монсеньора Ринальдини?

– Дон Федерико де Монтехо, – представился Федор.

– Королева примет вас, и король Испании окажет вам честь, молодой человек.

После этого инквизитор вошел в кабинет королевы.

– Против нас будет сводный брат короля дон Хуан Австрийский, – прошептал Федору Мансера.

– Сводный брат? – спросил Мятелев.

– Он уже совершеннолетний. Молодой человек подает надежды, но он бастард1010
  *бастард – незаконнорожденный.


[Закрыть]. Впрочем, сегодня его не позовут сюда, и вы его не увидите.

– Он имеет власть и влияние?

– Пока небольшую. Но в будущем он себя еще покажет.

Федора мало интересовало будущее Испании. Жить он здесь не собирался.

– Я вас понимаю, дон Федерико. Вы не рассчитываете задерживаться в Испании долго. Но титул вы получите от Испании, и он будет привязывать вас к этой стране. А титул в Европе вещь весьма удобная.

– Вы хотите сказать, маркиз, что его могут у меня отобрать?

– Кто может поручиться за будущее, дон Федерико…

***

Камергер двора его Католического величества короля Испании и Императора Обоих Индий пригласил маркиза де Мансеру и сеньора де Монтехо войти. Он еще раз напомнил обо всех тонкостях этикета, который неукоснительно соблюдался при испанском дворе.

Федерико, наученный маркизом, сделал все как он. Они вошли в кабинет и низко поклонились. Затем сделали еще несколько шагов и снова отвесили поклон.

Королева была в черном монашеском одеянии без украшений. Она после смерти своего мужа отказалась от мирской тщеты в виде нарядов и драгоценностей.

Лицо у Марианны Австрийской было грубым с крупными чертами. Массивный нос портил её, но королева давно привыкла к тому, что она не так красива, как была королева Франции Анна, из того же Австрийского дома. Внешность давно потеряла для нее всякое значение.

Вела она себя властно, как и положено государыне, чье слово было законом. Она кивнула, пришедшие подошли еще ближе и снова поклонились.

– Я рада видеть вас, маркиз! – произнесла Марианна и протянула Мансере руку.

Тот почтительно поцеловал её.

– Мне передали просьбу принять нового дворянина, вернувшегося из колоний.

– Ваше величество, – начал маркиз. – Монсеньор кардинал Ринальдини посылает нам этого дворянина и просит принять как своего сына!

– Вот как? – Марианна взглянула на Федора по-другому. Рекомендация кардинала много для неё значила.

– Это дон Федерико де Монтехо! – представил маркиз дворянина королеве.

Она протянула руку Федерико. Это было знаком большой милости. Придворные, стоявшие у стен, зашептались, обсуждая, кто такой этот высокий дворянин, чье негромкое имя не произвело на них впечатления.

– Друзья кардинала – мои друзья. Я сделаю все, что нужно, – проговорила королева. Монтехо ничего не сказал в ответ. Говорить ему с монархиней не полагалось.

Он отошел от кресла королевы немного в сторону и замер на месте.

Мажордом двора его Католического величества трижды стукнул своим посохом об пол и объявил, о приходе короля.

Король Испании Карл, по прозвищу Околдованный был последним представителем династии Габсбургов на троне в Мадриде. Мальчик-король был небольшого роста и худощавого сложения. Он вошел в кабинет шаркающей походкой, и придворные помогли ему сесть в кресло рядом креслом его матери.

Федерико низко поклонился монарху. То же самое сделал и маркиз Мансера.

Король Карл обладал своеобразной внешностью, совсем неподходящей для государя. Монтехо видел его на портрете в доме Мансера и понял, что художник польстил юному монарху.

Голова короля была непропорционально крупной, слишком длинная нижняя челюсть, впалые щеки и массивный нос уродовали его. Только рыжеватые волосы венценосца были густыми и длинными.

Марианна Австрийская нагнулась к Карлу и прошептала:

– Сын мой, рядом с маркизом де Мансера стоит благородный идальго дон Федерико де Монтехо. Вам стоит почтить его кивком головы.

Король кивнул Федору. Тот еще раз низко поклонился.

– Я должен что-то сделать для этого кавалера, мадам? – спросил король мать.

– Да, государь. Дон Федерико был среди дворян, что подняли знамя короля Испании над новыми землями.

– А где это произошло? – спросил мальчик-король.

Марианна Австрийская не запомнила названий, про которые говорил ей утром Нитгард. Да и фамилию командира отряда она не смогла бы назвать. Потому она сказала сыну:

– Дон Федерико дворянин, но государь может поднять его выше.

– Что я должен сделать? – речь короля из-за его нижней челюсти и длинного языка была невнятной, но мать его хорошо понимала.

– Дон Федерико должен отправиться в путешествие как гранд Испании. Вам, ваше величество, стоит пожаловать его рыцарским орденом Алькантара.

Так Федор Мятелев, сын боярский, или дон Федерико де Монтехо стал кавалером рыцарского ордена Алькантара, основанного в 1156 году. С 1494 года сан гроссмейстера этого ордена был соединен с саном испанского короля и потому жаловать его мог только монарх.

И уже на следующий день Федор получил грамоту и орденский знак, состоявший из зеленого мальтийского креста, концы которого были соединены золотыми лилиями.

Теперь его будут знать в Испании. Да и имя храброго капитана Себастиани, поднявшего знамя его величества над новыми городами не будет забыто. На следующий день при дворе было объявлено о подвигах экспедиции и храброй гибели её участников во имя короля и веры христовой. И единственный оставшийся в живых дворянин Федерико Монтехо был отмечен высоким титулом и благодарностью короля.

***

Мадрид, 1672 год.

Дворец дона Хуана Австрийского.

Дон Федерико де Монтехо бродил по улицам, осматривая Мадрид, когда заметил двух дворян, что следовали за ним по пятам.

«За мной следят? – удивился Федор. – Но я недавно прибыл в город, и у меня здесь нет знакомых. Неужели это из-за того, что меня пожаловали в рыцари Алькантара?»

Но Федор ошибся, дворяне не следили за ним. Они искали его. Один сделал ему знак рукой.

«Он желает со мной говорить. Послушаем, что им нужно!»

Они подошли к нему и первый, сказал:

– Дон Федерико де Монтехо?

– Это мое имя! С кем имею честь говорить, сеньоры?

– Дон Диего де Эспиноса! – представился первый, высокий человек в черном с серебром камзоле.

– Дон Франциско де Гонзаго, маркиз де Мендоза! – представился второй.

– Рад знакомству с благородными идальго! Но чем я обязан честью знакомства с благородными сеньорами? Полагаю, сеньоры подошли ко мне не просто так?

– Вас желает видеть мой благородный господин, дон Хуан Австрийский. Мы сопроводим вас в его дворец. Вам угодно следовать за нами?

Федор понял, что отказаться нельзя. Его звал в гости сам принц Хуан Австрийский Младший, сын умершего короля Филиппа IV и красавицы актрисы Мари Кальдерон.

В 13 лет король Филипп признал Хуана королевским бастардом и назначил его магистром Мальтийского Ордена в Кастилии и Лионе. В возрасте 22 лет принц Хуан проявил себя как талантливый флотоводец и был удостоен громкого титула «князя океана».

Мансера говорил, что дон Хуан может начать ставить им палки в колеса. Ведь они воспользовались покровительством Нитгарда, которого тот ненавидел. Может, и сейчас он позвал его ради этого?

«Не хотелось бы втягиваться в их интриги, – подумал Федерико. – Этот Нитгард высокая особа и хитер, как сам дьявол. Это сразу видно, даже после первой встречи с ним. Но и бастард короля человек в Мадриде не последний…»

***

В строгом мрачном дворце принца было неуютно. Громада высоких сводчатых потолков с облупившейся росписью давила на посетителя и статуи рыцарей прошлого напоминали призраки ушедших эпох времен войны с маврами.

Во дворце было множество слуг и дворян – сторонников дона Хуана. Они с любопытством разглядывали нового кавалера ордена Алькантара. Мендоза и Эспиноса проводили дона Федерико до самых покоев принца и доложили о нем секретарю.

Дон Хуан принял дона де Монтехо. Федерико вошел в кабинет и увидел принца стоявшим у небольшого стола застеленного картой Европы. Дон Хуан был высок и отлично сложен. Лицо его было смуглое, как у истинного кастильца, а черные длинные волосы ниспадали на плечи.

Хуан был одет в лилового бархата камзол, штаны до колен, белые чулки и башмаки с алмазными пряжками. Орденский знак Мальты был на груди бастарда.

– Дон Федерико? – спросил принц, оторвавшись от карты. – Я слышал о вас.

– Как и я, монсеньор! – Монтехо отвесил принцу поклон.

– Вы пользуетесь покровительством Иоанна Нитгарда, моего врага. Но по виду вы благородный идальго, а не низкий интриган. Я узнал, что вы служили под началом королевского генерал-капитана Себастиани. Это храбрый дворянин – образец истинного испанца.

– Я хорошо знал дона Франсиско Себастиани, – согласился Федерико. – Он был моим командиром и вел нас в бой с дикими туземцами. Это он отважился на поднятие флага короля, над городом туземного вождя и за это пал в бою, как рыцарь. Редко я встречал людей такого мужества и такой силы.

Принц кивнул в ответ и сказал:

– Да. Дворян подобных Кортесу, способных бросить вызов судьбе, у нас осталось мало. А Испании как раз нужны такие люди. И вы из таких, дон Федерико. Но что вас связывает с Нидгардом?

– Я не большой господин, монсеньор. Я служу великому человеку, и он послал меня сюда к нужным людям. Они свели меня с Нитгардом. Я не выбирал.

– Я предлагаю вам, дон Федерико, служить мне. Мне скоро будут нужны отважные дворяне.

– Прошу меня простить, монсеньор! Но я уже имею господина и должен служить ему. Хотя для меня большая честь – такое предложение. Я был бы рад служить вам, если бы не был связан словом!

– Достойный ответ, дон Федерико. Хоть и не тот, на который я рассчитывал. Но если передумаете, то принц австрийский снова подаст вам руку.

– Монсеньор! – Федерико низко поклонился принцу.

Дон Хуан показал де Монтехо, что аудиенция окончена. Федерико покинул дворец принца и пожалел, что не может служить ему. Принц ему понравился. Открытый, честный и смелый. Настоящий воин и предводитель.

«Отчего падре не дружен с такими людьми? Я с большим удовольствием обнажил бы саблю рядом с принцем Хуаном. Но судьба дает мне иных друзей…»

Глава 3
Посланец иезуитов.

Варшава.

Дом Поланецких, апрель 1672 год.

Дон Федерико де Монтехо, кавалер ордена Алькантара, отыскал в Варшаве большой дом полковника королевской гусарской хоругви Яна Поланецкого1111
  Ян Поланецкий – полковник гусарской хоругви короля Речи Посполитой. Герой романа «Меч падишаха».


[Закрыть]. Ринальдини предупреждал его об осторожности и не советовал встречаться с женой полковника. Но Федор не смог удержаться. Тем более что посольство остановилось в Варшаве только на три дня.

Слуги пана Поланецкого сообщили пришедшему дворянину, что хозяина нет. Он в войске коронного гетмана Яна Собеского. Как известно, началась война с Большим турком. Тогда де Монтехо попросил встречи с панной Поланецкой. Седоусый управляющий Поланецких, по виду шляхтич, сообщил, что панна не принимает никого в эту неделю.

– Но уже через день мы покинем Варшаву, пан. И я больше не смогу видеть панну, а у меня есть до панны Поланецкой важное дело, – сообщил иностранный дворянин на неплохом польском языке.

– Так пан знает панну Марту? – спросил управляющий.

– Нет, пан, я не имею чести знать панну Поланецку! Но если нет пана Поленецкого, то я должен видеть панну.

– Кто пан есть?

Федор решил поразить управляющего многими титулами:

– Дон Федерико де Монтехо, кавалер ордена Алькантара, доверенный человек маркиза де Мансера, полномочного посла испанского короля Карла!

Пан управитель не запомнил ни одного титула, из названных, но они его впечатлили, и он отправился докладывать панне о приходе гостя…

***

Панна Марта Поланецкая1212
  Марта Лисовская – польская шляхтянка. Шпионка иезуитов. Действует в романах «Стрелец государева полка» и «Меч падишаха».


[Закрыть] в девичестве Лисовская, была по-прежнему красива. Прошедшие годы не оставили следа на её прекрасном лице. Её формы стали более женственными. Панна любила балы и её хорошо знали при дворе. Она успела порядком поистратить состояние своего мужа и не стеснялась заказывать все новые и новые наряды.

Она сейчас как раз разглядывала новые драгоценности, принесенные еврейским купцом, и прикидывала, какие сможет купить.

– До вас пан кавалер, моя панна, – доложил управитель.

– Я никого не принимаю.

– Но он настаивает, моя панна.

– Какой кавалер, Казимеж? Я говорила, что меня нет ни для кого кроме панны Зоси Яблоновской.

– Пан назвал много имен, но я не запомнил. Он не поляк, моя панна.

– Так что ему нужно? Ты сказал, что пана Поланецкого нет?

– Сказал, моя панна. Но он хочет видеть панну, раз пана нет. То важный господин из свиты испанского посла, что прибыл в Варшаву. Пусть панна сама его послушает!

– С чего это испанец пришел к нам в дом? Ладно! Зови его!

Пришедшего дворянина она не знала. Он отвесил ей придворный поклон, и она оценила его костюм с модными кружевами.

«Одет по последней моде. И с чего он надумал навестить меня?»

– Дон Федерико де Монтехо, рыцарь короля Карла, кавалер ордена Алькантара! – представился пришедший.

Он был поражен видом Марты и подумал про себя:

«Она все еще красива и годы не изменили её! Но она, похоже, совсем не узнает меня».

– Пан знает мое имя, и пришел ко мне по делу?

– Да, панна Марта.

– Пан хорошо говорит по-польски.

– Благодарю, моя панна. Я говорю по-польски давно. Еще раньше, чем по-испански.

Марта с удивлением посмотрела в лицо испанского дона. Что это он имеет в виду? И его глаза показались ей знакомыми в этот миг.

– А я не могла видеть пана раньше? – спросила она.

– Так, панна Марта! – поклонился дворянин. – Мы виделись с вами раньше. Но вы не узнали меня. А я вас узнал сразу.

– Так пан не испанец?

– Теперь да. Но раньше нет, панна Марта!

– Пан меня интригует! Я видела пана ранее? И мне так показалось, но я не могу вспомнить, где видела пана. Но могу поклясться, что имя Монтехо мне незнакомо.

– Я ношу это имя не всю жизнь, панна. Раньше меня звали по-другому.

– Так пусть пан назовет свое имя.

– Я был тогда стрельцом в войске воеводы Пожарского, панна.

Марта изменилась в лице. Она после этих слова сразу вспомнила эти глаза.

– Федор?!!!

– Это я, Марта. Но Федором я был в прошлой жизни. Теперь я испанский дворянин и кавалер. Меня пожаловал этим отличием сам король Испании Карл, и меня принимала королева-мать Марианна Австрийская.

– Каким ты стал… Совсем другой человек. Ты так изменился. А я думала, что ты погиб в Новом Свете…

Он сделал шаг ей навстречу, и Марта также приблизилась к нему. Она всматривалась в его лицо, все еще не веря, что перед ней тот самый Федор Мятелев.

Он не стал стариком, но он был другим. Не было уже того Федьки, бесшабашного молодца, наивного и бесхитростного. Перед ней стоял зрелый муж, много повидавший в жизни, и отлично умевший скрывать свои чувства.

– Ты не рада меня видеть, Марта? – спросил он.

– Рада, но ты другой. Федор повел бы себя не так. Тот Федор, которого я знала. Но чего ты стоишь? Садись в кресло.

Он сел, и она расположилась на стульчике рядом с ним.

«Тот Федор сжал бы меня в объятиях, – подумала она. – А этот даже не коснулся моей руки».

– Как все это произошло с тобой? – спросила она. – Как ты вдруг стал таким важным?

– Я много пережил, Марта. Можно сказать, что я прожил там, в Новом Свете, целую жизнь. Я видел иной народ и жил по его языческим обычаям. Я изучил его язык и усвоил его правила. Я знал его женщин, так не похожих на наших. Там у меня родились дети и там они умерли. Об этом можно говорить много дней, Марта.

– Но ты вернулся.

– Я бежал с риском для жизни, и все мои друзья лежат в той чужой земле. Я один из экспедиции Себастиани, кто смог вернуться обратно.

– И кардинал Ринальдини принял тебя? Это ему ты обязан своим нынешним положением?

– Да. Падре оказал мне честь. Я ведь не стал там богаче, Марта. И все что имею – это дары падре Ринальдини.

– Он отличил тебя по достоинству.

– А ты предпочла жизнь светской дамы? – он показал на раскрытый ларец с драгоценностями.

– Предпочла! – ответила Марта с горечью. – Меня заставили сделать этот выбор. После того как кардинал встретил тебя, я стала ему не нужна. Особенно после моего провала в Стамбуле. Он пристроил меня в Варшаве, и я вышла замуж за богатого и знатного пана. Но это только тень жизни.

– Ты не довольна?

– Ты прожил замечательные годы, Федор. Пусть они были тяжелы, но они не были скучны!

– Скучать мне было действительно некогда. В этом ты права.

– А я танцевала на балах и встречалась с любовниками. Я вела жизнь светской панны и мне эта жизнь ненавистна. Поэтому я так ненавижу сейчас кардинала! Он лишил меня всего. Вначале поманил, а затем выбросил как ненужную вещь! Можно ли это простить?

Федор понял, что Марта все же изменилась. Она стала злой и научилась ненавидеть. Это совсем не та красавица, которую он любил. Падре был прав. Им не стоило встречаться.

– Федор…

– Нет, нет, Марта. Прости меня, что я заставил тебя вернуться к прошлому. Я уйду и больше не появлюсь в твоей жизни. Да и Федора больше нет. Я Федерико. Стремянной стрелец Мятелев умер давно.

– И ты сейчас уйдешь? – она протянула ему руку.

– Так будет лучше, Марта! – Федор встал с кресла и не ответил на её порыв.

– Лучше для тебя? Для твоего кардинала? Он выделил тебя из многих и перед тобой откроется новая жизнь, полная почестей и приключений. Ты станешь одним из тех избранных, кто вращает колеса истории.

– Что ты говоришь, Марта? Все эти годы я не вращал никаких колес истории. Я только старался выжить в новом для себя мире.

– Но сейчас ты снова здесь!

– Прости меня! – он не стал больше её слушать и покинул дом Поланецких.

Марта зарыдала. Но в будущем Федерико де Монтехо дорого заплатит за эти слезы красавицы…

***

Москва.

Дворец государя Алексея Михайловича, апрель 1672 год.

Царь и великий князь всея Руси Алексей Михайлович, прозванный Тишайшим, к 1672 году погрузнел и был уже не тем молодцем, что в 1659 году, в год трагической битвы под Конотопом. Хотя одевался с неизменной пышностью и во всем соблюдал этикет. Вот и сейчас (хотя прием был малый для доверенных лиц) на царе драгоценная шапка и бармы1313
  Бармы – шейное украшение царей, богато украшенное драгоценностями и золотом


[Закрыть]. Его парадный кафтан золотой парчи расшит золотыми узорами и украшен изумрудами и рубинами.

Рядом с государем новый его фаворит Артамон Сергеевич Матвеев. Он, также как и прошлый любимец монарха боярин Ордин-Нащекин, не был высокого происхождения. Матвеев – сын дьяка и смолоду служил в стрелецких полках. При осаде Конотопа он, в качестве головы 3-го стрелецкого приказа, сражался с татарами и казаками Выговского.

Артамон Сергеевич – сторонник западного пути развития для Московии. Он много читал и собрал большую библиотеку. В прошлом году Матвеев способствовал новой женитьбе овдовевшего царя на девице Наталье Нарышкиной. В начале 1672 года царь пожаловал Матвеева в бояре в честь рождения сына своего Петра Алексеевича.

Матвеев стоял рядом с креслом царя.

Государев большой дьяк Тайного приказа Дементий Башмаков докладывал царю о положении дел в Украине и Порте Оттоманской1414
  *Порта Оттоманская или Блистательная Порта – название османской (турецкой) империи.


[Закрыть]

– Войско султана Мухаммеда IV со дня на день выступит в поход, государь.

– Это уже давно не секрет, – раздраженно молвил царь. – Султан уже два месяца назад объявил сбор своих войск. Было и так понятно, что они выступят против Польши. Численность войска турок известна?

– Да, государь, – ответил Башмаков. – Султан с великим визирем ведут двести тысяч. Они направят удар на крепость Каменец. Взяв эту крепость, турки получат господство над всей Подолией.

– Это ослабит и турок и поляков, – проговорил Матвеев. – То для дела нашего великого государя есть благо.

– Не думаю, что султан ослабнет после этой войны с Речью Посполитой1515
  *Речь Посполитая – объединенное польско-литовское государство, образованное в 1569 году.


[Закрыть], – ответил на слова Матвеева Башмаков. – Я знаю, какими силами располагает король Речи Посполитой в тех землях. Поляки не смогут долго сопротивляться и скоро пойдут на мир с турками. Речь Посполитая не способна одна противостоять султану. А усиление султана не выгодно для дела великого государя.

– Что Дорошенко? – спросил царь о гетмане Правобережной Украины.

– Дорошенко снова поклялся султану в верности, – ответил Башмаков. – Вся Правобережная Украина теперь союзное туркам государство. Мне доносит наш человек в Стамбуле. Лично для себя Дорошенко выговорил постоянство свое в гетманском сане и передачу его по наследству в его роде. Больше того, султан пожаловал ему титул князя Украины. И султан повелел хану Крымскому Селиму Гирею не беспокоить больше Дорошенко набегами!

Царь взглянул на Матвеева. Это сообщение ему не понравилось. Крымчаки перестанут беспокоить Дорошенко, и полякам станет не до него. Это даст силы гетману справиться со своими противниками.

– Дорошенко пользуется популярностью среди старшины в Украине! – заявил царь. – Наш гетман Левобережный Демьян Многогрешный не справится с ним. Чего стоило только снять с него церковное проклятие!

В 1670 году Дорошенко исхлопотал через посредство султана у константинопольского патриарха проклятие для Многогрешного. Это сильно повредило авторитету Многогрешного и московского царя. И Алексею Михайловичу многих трудов стоило добиться его снятия.

Башмаков решил, что время для той просьбы, с которой он пришел, настало. И он заговорил:

– Я хочу просить у великого государя позволения сместить Многогрешного!

– Многогрешного? – изумился Алексей Михайлович. – Но это верный нам человек!

– Но жалобы на него поступают великому государю постоянно! Сребролюбив этот гетман и старшина жалуется на него! Нужен ли нам такой гетман, великий государь?

– Что скажешь? – царь посмотрел на Матвеева.

– Дак в Украине они постоянно жалуются друг на друга и чубы друг другу рвут! То не новость, великий государь.

– Государь! – почти взмолился Башмаков. – Ты знаешь верность мою и радение о делах державы твоей! Многогрешный нынче вреден для дела твоего! Многие полковники левобережные уже сносятся с Дорошенко. Нам нужен иной гетман! Иначе мы можем потерять всю Украину!

– И кого ты прочишь в гетманы вместо Многогрешного?

– Такой человек есть, великий государь! – ответил Башмаков. – Это полковник Иван Самойлович!

Царь и Матвеев переглянулись. Самойловича? Того, кто был так враждебен к делу московского царя. Матвеев подумал, уж не сошел ли с ума Башмаков?

– Полковник Самойлович будет верным человеком для дела великого государя! – сказал Башмаков. – А что ранее он был врагом, так это даже хорошо! Его никто не обзовет московским холопом, как Многогрешного. И он объединит вокруг себя старшину левобережную!

– Ты, Дементий, так уверен в Самойловиче?

– Уверен, великий государь. Мой человек есть в его окружении, и он доносит, что Самойлович будет верным человеком для дела великого государя. И он окажет помощь войскам нашим, когда придется сойтись с турками! А та война уже не за горами.

– И его изберут? – спросил царь. – Наше влияние сейчас в Украине не слишком велико. А старшинская Рада должна избрать этого кандидата, если мы сами сместим Многогрешного! Есть ли гарантия того, что так и будет?

– То мне известно, великий государь, – ответил Башмаков. – Я могу ручаться своей головой, что гетманом Самойловича изберут! Я все подготовлю, если будет на то воля великого государя!

– Буду думать, Дементий! – ответил Алексей Михайлович. – А ты скажи мне, с чем к нам едут гишпанцы (испанцы)?

Башмаков понял, что царь согласится на смещение Многогрешного.

– Посланцы гишпанского короля Карлоса будут говорить о делах торговых и войне с турками, – ответил Башмаков. – Им нужны в будущем войска великого государя против османов.

– А откуда сие знает дьяк Тайного Приказа? – спросил Артамон Матвеев, занимавшийся иностранными делами. – Неужто и в Гишпании есть у него свой человек?

– В Гишпании нет, великий боярин, – спокойно ответил на сарказм боярина Башмаков. – Но того и не нужно. Мои люди есть в Варшаве и Кракове. При дворе короля Михаила Вишневецкого и в ставке великого коронного гетмана Яна Собеского…

***

Вскоре по приказу великого государя Алексея Михайловича гетман Левобережной Украины Демьян Многогрешный, за многие лихоимства им свершенные, был арестован и доставлен в Москву…

***

Москва.

Приказ тайных дел, апрель 1672 год.

Василий Ржев (Дементий Башмаков) изменился за прошедшие 11 лет. Он все еще был крепок телом, но годы и тревоги избороздили морщинами его лицо, под глазами залегли синие круги. Он поседел.

Вернувшись из Стамбула в Москву, он наладил хорошую сеть агентов в Варшаве, Кракове, Бахчисарае, Стамбуле. Его люди были при королевском дворе, рядом с ханом Крыма, во дворце Пушечных Ворот в Турции. Правда после смерти Дауд-паши информация из Стамбула не была такой точной.

Большой государев дьяк засел в приказе за грудой бумаг. Он еще раз просмотрел донесение агента о приезде испанского посла. Маркиз де Мансера весьма знатный господин.

Дементий не мог понять, с чего они вдруг послали в Москву именно этого вельможу и потому призвал дьяка Посольского приказа Елизара Вылузгина, большого знатока европейских дел.

Тот явился к вечеру. Слишком много у него было и своих дел. Вылузгин был уже в летах, худ как щепка и голову имел нескладную лысую. Одевался просто, без показной роскоши, хотя жалование ему было положено от великого государя большое, как боярину.

– Здравствуй, Дементий Минич! С чего звал? Что за срочность?

– Прости, Елизар Силыч, что от дел оторвал тебя. Но служба государева.

– Понимаю. Стало быть, надолго? Так прикажи подать мальвазии да закусить чего.

– А все уже готово, Елизарушка. И стол накрыт и мальвазия там, и водка гданская.

– То хорошо! – крякнул Вылузгин, любивший выпить и хорошо поесть. – Отдохновение от дел надобно, Дементий. Сколь их накопилось! До конца дней не разгресть того. Не вру ей богу.

Они ушли в другой покой и там сели за богатый стол. Башмаков знал все слабости дьяка Посольского приказа. Выпили по впервой и несколько минут насыщались молча. Затем Вылузгин спросил: