Текст книги "Сын фараона и жрец Анубиса"

Автор книги: Владимир Андриенко

– Ты видишь его, Ата? Смотри, как он доволен тем, что стал фараоном.

– Твой брат не будет хорошим владыкой, Себекнофру.

– Думаешь, я не знаю о том, Ата? Но меня сейчас волнует не это. Захочет ли он сделать меня своей женой?

– Каждому хочется получить такую красавицу как ты, госпожа. А вот меня мой отец Сапат прочит за номарха Заячьего нома Тутхотепа.

– Вот как? С каких это пор? – этого Себекнофру не знала.

– С недавних. Он, очевидно, получил кое-какие заверения в от Птахотепа, верховного чати, который желает остаться на своем посту и дальше при твоем брате, Себекнофру.

– Ну, это вряд ли, Ата. Аменемхет терпеть не может Птахотепа. За это могу поручиться.

– Да, но Птахотеп привлек на свою сторону номархов, и они окажут ему поддержку. А те надавят на твоего брата. И он отдаст меня. Что ему счастье какой-то служанки.

– А ты не желаешь за Тутхотепа, Ата?

– Я ненавижу этого номарха, госпожа. Он мне противен. Ты видела его тело? И мне идти замуж за этого любителя кутежей и грязных оргий?

– Да, Тутхотепа нельзя назвать приятным мужчиной, Ата, – согласилась принцесса. – Но при его дворе в Гелиополе нравы свободные. Что помешает тебе там завести дружка? У Тутхотепа не менее сотни наложниц и рабынь для услад. Вряд ли он станет тебя мучить долго.

– Себекнофру! Я уже дала слово другому, быть его женой. И никто не сможет меня заставить нарушить это слово, хоть я и всего лишь женщина.

– Это офицер гвардии дворца Менес?

– Он, – согласилась Ата.

– Но совсем недавно, ты говорила мне, что не выделяешь этого офицера больше чем иных. Разве не так?

– Так. Но я стала его женщиной с тех пор, госпожа. А он стал моим мужчиной. В полном смысле этого слова, принцесса…..

Сириец Урах, приближенный слуга нового фараона шел среди притворных и внимательно оглядывал их. Сириец готовился стать одним из первых вельмож государства. Но он был не глуп в отличие от своего господина и понимал, что такое его царственный друг. Такого фараона ничего не стоило обвести вокруг пальца и потому Урах должен знать все придворные интриги.

«Птахотеп сумел склонить на свою сторону номархов. Тутхотеп подержал его столь яростно, что это вызвало удивление многих, – думал Урах. – И желание у Птахотепа одно. Он желает сохранить за собой пост главного чати. И я бы не прочь занять этот пост. Но пока такой возможности у меня нет. Принцу еще стоит утвердиться на троне фараонов. Но на что же рассчитывать мне? Что я могу получить уже завтра? Пост главного казначея? Нет. Амени перешел на сторону Птахотепа. А хорошо было бы взять в руки казну такого великого царства. Пост церемониймейстера дворца? Пожалуй, я смогу его получить, но что даст мне столь малая должность? На что я смогу влиять? Почти ни на что. Они не могут простить мне то, что я сириец, а не египтянин. Стоит мне породниться со знатной египетской семьей, и тогда я смогу укрепиться среди египетской верхушки. Но кого наметить на роль моей будущей жены? Уж не Ату ли? Она служанка принцессы и пользуется влиянием. Её отец придворный фараона. Хотя он не знатного рода. Нет нужно кого-то позначительнее».

И подобные мысли тревожили каждого из громадной процессии придворных. Все они думали в этот час о своей собственной судьбе. Каждый хотел сохранить за собой свою должность и все связанные с ней доходы….

Процессия достигла царской гробницы. Она была центром нового некрополя, который по приказу фараона выстроил архитектор Сенусертах.

Сама пирамида была довольно большой 102 на 102 метра и впечатляла взоры. Вход в погребальную камеру был прорублен с юга и сейчас был открыт. Подле него суетились сотни людей.

Сенусертах постарался на славу. Его сын Синух, который возглавлял камнесечцев, также. Камера для саркофага царя была вытесана из желтого кварцита и толщина стен в ней составляла 60 метров! Все стены усыпальницы были покрыты надписями, что перечисляли подвиги покойного фараона.

– Мы постарались, сын, – прошептал архитектор на ухо сыну.

– Все так и таращатся на тебя, отец. Ты великий архитектор. И новый фараон Аменемхет IV не посмеет быть неблагодарным.

– Ее как посмеет, сын мой. Не сразу, конечно, но посмеет. И потому мои ларцы с драгоценностями сегодня займут место в усыпальнице фараона, как только мумия и саркофаг владыки Верхнего и Нижнего Египта будет перенесена в гробницу.

– Но кто может кроме тебя создать подобное?

– Это может понять умный человек, но наш новый фараон совсем не такой. Синух, ты мой сын и наследник. Твой отец и твой дед великие строители.

– Но мне далеко до деда и до тебя, отец. Смогу ли я стать таким же строителем? Я сомневаюсь в этом.

– Ты многое сможешь, сын. Но наше дело не сильно занимает тебя. И это плохо. Мы выдвинулись как архитекторы. Помни об этом…

Слуги сняли драгоценный саркофаг с мумией с саней и поставили его вертикально, лицом на юг. Жрецы богов Египта окружили саркофаг и вознесли молитвы богам. Затем вперед вышел наследник фараона.

В руки принцу сунули большой папирус с ритуальным текстом. Тот развернул его и стал читать:

– Приветствую великих богов! Приветствую владык жизни и владык смерти! Приветствую того, кого зовут владыка истины!

Жрецы Амона-Ра снова возвели руки к небу. За ними тоже сделали и жрецы иных богов и богинь Египта. В этот период, авторитет бога солнца, фиванского Амона, был на вершине божественной пирамиды Египта. Именно его Амона славили как верховного владыку смерти и главного судью душ умерших, а не традиционного Осириса, который занимал это место в период Древнего царства.

Главное для души усопшего теперь было попасть на солнечную лодку Амона-Ра. Жрецы Ра в Гелиополе говорили, что после смерти душа направлялась в сторону запада и входила в первое часовое деление поземного мира. И главное было удержаться на этой лодке и противостоять миру тьмы. В этом могли помочь многочисленные заклинания, написанные жрецами солнечного бога.

В папирусах, составленных для фараона Аменемхета III, были все необходимые заклинания и очистительные формулы. Новый фараон зачитал ритуальную исповедь усопшего владыки:

 
   – Я, повелитель Верхнего и Нижнего Царства!
   Я владыка и повелитель над повелителями!
   Я фараон!
   Я повелитель народов!
   Я правил справедливо и не забывал богов!
   Я не совершал несправедливостей!
   Я не делал того, что не было угодно богам!
   Я не загружал слуг моих работой сверх меры!
   Я не заставлял людей страны Кемет голодать и плакать!
   Я не преуменьшал доходы храмов!
   Я дарил пишу, я кормил голодных!
   Я наказывал врагов страны Кемет!
 

Снова жрецы провозгласили здравицу богам и славу усопшему великому фараону.

После этого жрецы в масках богов разыграли при гробовом молчании множества людей сцену завершения путешествия души усопшего фараона к трону повелителя загробного мира….

Невидимые тени у гробницы фараона.

Ра-Тауи на этот раз позволил принцу находиться в самой гуще событий, а не просто наблюдать за ними со стороны.

– Мы в самой толпе людей, жрец! Они нас не видят?

– И не слышат, мой принц. Нас для них нет.

– Но как такое может быть?

– Тот мир, про который знаешь ты не единственный. И мы с тобой сейчас как существа иного, высшего мира, странствуем по миру примитивному. Ты можешь слышать не только слова этих людей, но их мысли.

– И все о чем они думают – это власть. Они думают о ней даже сейчас.

– Это давно меня не удивляет, мой принц. Твоя сестра принцесса и её подруга Ата думают о своем будущем, но мало вспоминают усопшего фараона. Он уже отжил свое, а им жить только предстоит. Урах желает получить место Птахотепа и взвешивает свои шансы. Птахотеп присматривается к номархам. И все они думают о будущем.

– Ты дал мне возможность заглянуть в души людей и там я увидел много плохого, жрец.

– Это еще ты мягко сказал, мой принц. Но хватит бродить здесь. Нам стоит отправиться в дом архитектора твоего отца. Смотри, как все восхищаются его творением. Это, пожалуй, единственное настоящее чувство в сердцах придворных…..

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» – столица Верхнего и Нижнего Египта. Дом архитектора Сенусертаха.

Архитектор Сенусертах сделал все, что было положено, и был совершенно спокоен. Теперь, что бы не случилось, благосостояние его семьи не пошатнется. Его драгоценности были в погребальной камере царя.

Его сын Синух сидел рядом с отцом.

– Мы спрятали все ценности своего дома и ценности принцессы Себекнофру в гробнице фараона. Добраться до них не сможет никто, пока мы с тобой этого не сделаем, отец.

– Да, сын мой. Но сейчас фараону Верхнего и Нижнего Египта не до нас с тобой. Аменемхет IV столкнется с большими проблемами.

– Я слышал о том, что Птахотеп получил поддержку номархов. И они схватятся в борьбе за власть с новым фараоном. Птахотепа поддержат также многие придворные. Амени, главный казначей уже принял его сторону. А с ним пойдет и его отец, великий жрец Себека.

– Именно так, сын мой. Но жрецы Амона-Ра окажут поддержку фараону. Хотя они умные и сразу же отступят, если почувствуют, что позиции Аменемхета слабы. Их сила уже совсем не та, что ранее.

– А принцесса? – спросил Синух.

– Сбекнофру? Она не большая фигура в политической игре. Но если исчезнет фараон Аменемхет, то она единственная наследница трона и продолжательница династии. А может быть и основательница новой династии фараонов.

– Аменемхет захочет взять её в жены? – с тревогой спросил Синух.

– Скорее всего, но ему этого седлать не дадут. Думаешь, верховный жрец Себека не мечтает заполучить принцессу для своего сына Себекхотепа? Не зря по бедным кварталам распущены слухи, что Себекхопет сын не жреца, но самого бога-крокодила.

– Но если ему не дадут самому жениться на принцессе, он может пожелать избавиться от неё. Тогда она опасный претендент на корону.

– Кто знает, как будет, сын мой? Нужно подождать и посмотреть, как станут разворачиваться события. Но трудные времена ждут Верхний и Нижний Египет, сын мой. Я стар и многое видел в жизни и знаю что говорю.

– Нужно во что бы то ни стало помочь молодой принцессе, – вскричал Синух.

– Синух, тебе не стоит столь много думать о Себекнофру. Она сознана не для тебя.

– Отчего так? Я не чужестранец, а египтянин! Я сын знатного человека, известного в Египте. Почему не для меня, отец?

– Так она тебя зацепила, сын?

– Может ли принцесса оставить кого-либо равнодушным? Я бы все отдал за неё. Любовь такой девушки стоит дорого.

– Ты не сын простого земледельца, это верно, сын. Но ты и не номарх Саиса, или Тина. Кто отдаст за тебя принцессу царской крови? Подумай про это! Я могу поговорить о твоей женитьбе на дочери торговца, писца, строителя, архитектора, военачальника. Но дочь фараона! Подумай, что ты из себя сейчас представляешь, чтобы мечтать о такой девушке, Синух? А, ты станешь хорошим архитектором и строителем гробниц. Но этого мало.

– Для неё я многое смогу, отец.

Сенусертах понял, что его сын Синух был влюблен в царскую дочь по-настоящему. Трудно будет вытравить у юнца такое увлечение. Он и сам был молод и некогда полюбил дочь первого писца фараона Сенусерта III. Тогда его собственный отец немало палок сломал о его спину, пока вправил ему мозги. Но его отец был крут в деле воспитания сына, не то что он сам….

Тени в лабиринте.

– Он в обоих мирах влюблен в мою сестру, – проговорил принц Эвиб-Ра.

– Да. И в обоих мирах он добьется от неё взаимности. Ибо он любит по-настоящему.

– А что значит любить по настоящему, жрец? – спросил принц.

– Ответ на этот вопрос есть, – ответил Ра-Тауи.

– Простой ответ? – снова спросил принц.

– Очень простой, мой принц. В таких ситуациях никаких сложностей нет.

– Тогда дай мне ответ на вопрос, что такое настоящая любовь?

– Для Синуха? Он любил бы эту женщину, даже если бы она не была принцессой. И он готов отдать за неё жизнь, даже если его любовь не будет взаимной. И она сумеет это оценить. Твоя сестра создана для того чтобы быть счастливой.

– И он станет мужем принцессы Египта?

– А зачем для личного счастья ему становиться мужем принцессы? Для личного счастья им достаточно быть вместе. Но хватит про это, мой принц. Сейчас нас ждут в весьма странном месте. Пора нам опуститься на дно общества твоей столицы, мой принц.

– На дно?

– Да. Посетим хижину на окраине….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» – столица Верхнего и Нижнего Египта. В хижине на окраине города.

В самой северной окраине Иттауи, города царей XII династии, в небольшой хижине, принадлежавшей ранее горшечнику из Мемфиса, сбирались три человека.

Первый из них Бахтена из Тина, был грабителем могил, которого давно искали стражи многих городов Египта, с намерением жестоко казнить этого осквернителя праха умерших. Но Бахтена не был дураком, и уже год скрывался там, где его не станут искать, в столице Верхнего и Нижнего Египта. Он был невысок ростом и худ. На его голове не было волос, и потрескавшаяся темная кожа была покрыта бурыми пятнами. Маленькие глазки грабителя постоянно бегали и от этого его шельмовская рожа, сразу вызывала подозрение у порядочного египтянина.

Второй, нубиец Неши, приговоренный к смерти за ограбление гробницы жреца бога Апедемака, также скрывался здесь от правосудия наместника Нубии. Негр был большого роста с мошной фигурой настоящего атлета. На его горле был уродливый шрам от ножа – некогда ему пытались перерезать глотку.

Третьим гостем в хижине оказался бывший младший жрец храма Птаха в Мемфисе по имени Хетер. Его три года назад уличили в пособничестве грабителям могил и хотели казнить, но жрец вовремя сбежал. Он был толстым, и лицо имел вполне благообразное, как и было положено жрецу.

Эта троица давно знала друг друга, и собирались они здесь не в первый раз.

– Чего звал, Хетер? – грубо спросил его Неши. – Неужели ты нащупал хорошую гробницу?

– А ты был чем-то важным занят, Неши? – с улыбкой спросил жрец и достал из своего мешка большой кувшин с пальмовым вином.

– Вино? – Неши судорожно сглотнул слюну.

– Пальмовое вино из погребов храма. Такое пьют только жрецы и оно двухлетней выдержки из храмового имения. Это совсем не та дрянь, которую ты лакал в домиках у дешевых шлюх.

– Вино это хорошо, – проговорил негр. – Бахтена, давай чаши.

– Я тоже не пил хорошего вина давно, Хетер, – Бахтена подал три старые выцветшие глиняные чашки. – Где ты сумел добыть его? Тебя же уже не зовут в храмы.

– Жрецы везде понимают друг друга, Бахтена. Ты думаешь, здешние жрецы не сотрудничают с грабителями могил? Они также торгуют храмовыми секретами. При умершем фараоне Аменемхете III, за долгий период его правления, все стали продажными и жрецы и чиновники.

Друзья разлили вино по чашкам и дружно выпили. Неши и Бахтена ждали, когда бывший жрец начнет говорить. Они знали, что у того было дело, и пришел он не просто для того, чтобы выпить вина.

– Вы мне нужны оба, – проговорил жрец.

– Интересное дело? – спросил Неши.

– Богатая могила? – спросил Бахтена.

– А с чего вы взяли, что это могила или гробница?

– Для какого же дела ты нас позвал? – спросил Бахтена. – Говори дело. Гробница?

– Гробница, – согласился бывший жрец.

– Богатая? – спросил Неши.

– Не просто богатая. Такой вы никогда не брали. Подобное ограбление может обессмертить ваши имена.

– Что? – Бахтена вздрогнул. – Мало есть таких гробниц, жрец.

– Но я такую нашел.

– Да не тяни и скажи что это за гробница.

– Это гробница самого фараона!

Хетер с торжеством посмотрел на приятелей. Те подумали, что тот сошел с ума.

– Чего уставились? Думаете, я шучу? Нет. Гробница самого умершего повелителя Аменемхета III.

– Недавно погребенного фараона? Ты в уме, Хетер? А эта могила не по нашим зубам. Там целый штат жрецов при гробнице. И это если не принимать в расчет ловушек и толстых каменных стен.

– Бахтена прав, – согласился Неши. – Такую могилу нам не взять. Её строил архитектор Сенусертах. А он хитер как сам Анубис. Гиблое дело. Там и сгниют наши кости. Я знавал многих грабителей, что положили свои головы в гробницах выстроенных Сенусертахами – отцом и сыном.

– Значит, вы не желаете участвовать в деле? Так?

– В таком не желаем. Это путь к смерти или к казни. А казнь приведет к той же смерти. Да еще к мучительной. А мне ее жить не надоело, – сказал Неши. – У меня есть сведения о купцах, что идут в Фивы с богатыми товарами из Финикии. Это дело вернее.

– Купцы? – снисходительно ухмыльнулся жрец. – Мое дело вы готовы променять на купцов? Тогда вы жалкие личности и мне с вами не по пути. На вас даже жалко кувшина с вином, что я принес.

– Ты снова темнишь, жрец. Такова ваша жреческая порода. Не томи! Говори дело! – Бахтена ее раз выпил чашку вина. – Если ты позвал нас, то мы тебе нужны. Я в свое время ограбил в Тине гробницу жреца Нейт. А там было с десяток ловушек! И я все их обошел. Спроси в Тине про меня. Всякий обо мне знает. И сам номарх боится за свою гробницу, пока жив старый Бахтена!

– А я? – понял свой могучий кулак Неши. – Кто ограбил гробницу жреца Апедемака? Там думаешь, было меньше ловушек? И мое имя в Нубии не забыли!

– Верно, Неши! Мы лучшие! И тебе жрец, мы нужны! Так что не ломайся и говори дело!

Жрец снова ухмыльнулся и все трое снова выпили пальмового вина. Затем Хетер стал говорить то, зачем пришел:

– У архитектора Сенусертаха получается строить отличные гробницы. Это верно. Он хороший архитектор. Возможно, даже, самый лучший в Египте.

– Это нам известно.

– Но вам неизвестно, что и у него есть она слабость – молодые рабыни. Он их покупает и даже коллекционирует. Но они быстро прискучивают нашему старику. Что они могут эти молодые запуганные девчонки?

– И что с того? – снова перебил жреца Бахтена. – Какое это имеет отношение к гробнице фараона Аменемхета III?

– Не спеши, Бахтена. Сенусертах любит женщин. И я подсунул ему Неферт.

– Неферт? – изумились приятели.

Они хорошо знали эту проститутку, которой было все 13 лет, но которая уже слишком много умела.

– А вы знаете, как искусна в любви Неферт. Она быстро покорила нашего архитектора, и он стал её рабом. Уже две недели она проводит в его постели и Сенусертах и не желает другой девки.

– И нам что с того? – поторопил жреца Бахтена.

– А то, что Неферт, давно работает на меня.

– Да это нам известно, жрец. И что с того? Как нас это приближает к гробнице фараона?

– Неферт узнала у Сенусертаха, про то, что наш архитектор подготовил для себя маленькую дверку для посещения гробницы покойного фараона.

– Что? – не поверил жрецу Неши.

– Наш архитектор великий человек. Но одна слабость делает его доступным для нас. Всего одна ошибка.

– Да говори ты дело, – прорычал заинтересовавшийся Бахтена. – Что за дверка?

– Наш архитектор может легко посещать гробницу фараона, ибо оставил для себя ход.

– Зачем? – удивился Неши.

– Ты что совсем ничего не соображаешь? – вскричал Бахтена. – Это же ясно. Он желает проведывать своего друга фараона и пользоваться его ценностями! Он, как и мы, считает, что живым драгоценности нужнее, чем мертвым.

– Верно, Бахтена, – ухмыльнулся Хетер. – И скоро мы будем знать, где эта дверка….

Тени в лабиринте.

Ра-Тауи неожиданно прервал видение, и они с принцем снова попали в лабиринт.

Эвиб-Ра вместо стен хижины снова увидел каменные стены.

– Почему? – спросил он. – Я желаю знать, что они задумали!

– В свое время узнаешь. Да и все равно тебе не дано права использовать те знания, что ты получишь здесь, мой принц. Сейчас мы отправимся во дворец фараона…

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» – столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец Фараона.

Фараон Верхнего и Нижнего Египта Аменемхет IV, хоть еще и официально не был коронован и только готовился к таинству, но уже приступил к управлению страной.

Сириец Урах сидел рядом с ним и слушал своего друга:

– Теперь я фараон, Урах. Я! И клянусь, Амоном-Ра, я покажу им какой я владыка!

– У повелителя зародился какой-то план? – спросил сириец.

– Да.

– А не поделиться ли повелитель этим планом со своим верным слугой?

Фараон посмотрел на друга внимательно и сириец понял, что тот затеял какую-то глупость.

– Я призвал в столицу отряды нубийцев. И скоро они будут в Иттауи.

– Что? – не поверил сириец. – Фараон не шутит?

– Нет. Они станут моей личной гвардией, и будут выполнять только мои приказы!

– Когда фараон отдал этот приказ? И с кем?

– Я послал гонца вчера вечером! – с гордостью объявил фараон.

– Нужно срочно послать нового гонца и отменить это приказ!

– Как отменить? Ты в своем уме, Урах?

– Друг мой, это ты не в своем уме, – сириец снова перешел на фамильярный тон. – Когда номархи об этом узнают, они откажутся тебе повиноваться. А у них в номах свои войска! И никакие нубийские отряды тебе не помогут. Они, наоборот, сослужат тебе плохую службу! Это поссорит тебя с египетской гвардией умершего фараона! Опомнись!

– Но, разве я не наследник и не законный фараон?

– Да, но время не то, чтобы не считаться с тем, что происходит при дворе. Чати твоего отца Птахотеп пользуется авторитетом у номархов. Я пока не знаю, чем он их привлек к себе, но он по-прежнему фигура при дворе и тебе следует принять его. И проявить к нему внимание.

– Мне? Но я ненавижу его!

– Аменемхет! Ты теперь фараон! Неужели ты так и не понял, что действуя напролом, ты скоро потеряешь корону и закончишь свои дни.

– Но я законный наследник! Кто смеет претендовать на мое место?

– Твоя сестра!

– Себекнофру? Она зариться на двойную корону? Не смеши меня, Урах.

– Конечно, это делает не сама принцесса. Но некие группировки делают это от её имени. Ты слышал слухи о божественном прирождении младшего сына верховного жреца Себека?

– Что-то слышал, но неужели кто-то поверит в это?

– Я под видом торговца бываю в городе и толкаюсь среди ремесленников и крестьян. Они верят в это, фараон. Этот подлый жрец распускает такие слухи, чтобы его сын мог претендовать на принцессу крови Себекнофру.

– И я не могу свернуть ему шею? – вскричал фараон. В этот момент Аменемхет стал походить на помешанного.

– Свернуть шею? – переспросил сириец.

– Именно свернуть шею, подлому предателю жрецу Себека!

– Как? Это сделать не просто, фараон. Даже для тебя.

– Не просто? – вскипел принц. – Это наоборот весьма просто. Вот сейчас отправлю к нему трех воинов и прикажу убить его! И они этот приказ исполнят!

– Сомневаюсь, что этот твой приказ будет исполнен. Культ Себека весьма могущественный культ. И не стоит тебе добиваться проклятия жрецов Крокодила Солнца.

– Ты во всем меня ругаешь. Ни одно мое решение тебе не нравиться! Так не поступают друзья.

– Наоборот. Именно так и поступают друзья. Я стремлюсь сохранить трон за тобой. И пока тебе стоит идти на уступки.

– И это путь фараона? – презрительно усмехнулся Аменемхет IV.

– Это путь мудрого фараона. Но тебе не стоит заставлять ждать великого чати Верхнего и Нижнего Египта Птахотепа. Я приведу его к тебе, повелитель.

– Сейчас?

– Именно сейчас. И ты будешь улыбаться, и говорить ему приятные вещи. Учись быть хитрым. Ибо в хитрости сейчас для тебя мудрость…

Старый великий чати приветствовал молодого фараона легким поклоном. Он держался независимо и всем видом показывал, что знает себе цену. Урах боялся, что фараон сорвется и нагрубит Птахотепу. Это сейчас было не выгодно.

– Ты хотел меня видеть, верный слуга моего отца? – спросил Аменемхет IV.

– Я пришел выразить свое почтение могущественному фараону и сказать, я готов верно служить новому повелителю Верхнего и Нижнего Египта.

– Я никогда не сомневался в твоей верности, Птахотеп.

– Я многие годы служил твоему божественному отцу и никогда не давал фараону плохих советов. И я пришел доказать моему новому повелителю свою преданность.

– Вот как? – фараон не ждал такого заявления.

Урах же прекрасно понял, что эти слова лишь начало. Основной текст впереди.

– Номархи Египта просят фараона удовлетворить их просьбу.

– Просьбу? – удивился молодой фараон.

– Смиренную просьбу, великий повелитель. Номархи властители номов Дельты и номархи властители номов Южного Египта просят государя закрепить их права новыми грамотами, в которых фараон, возложит на номархов большие обязанности по содержанию своих номов.

– Что? – брови Аменемхета взлетели вверх. – Ты сказал, большие обязанности по содержанию своих номов? И что это значит?

– Фараону известно, что после того как его великий передок и основатель династии Аменемхет I возложил на голову двойную корону, то он дал Египту законы и правила. До того наша страна состояла из множества княжеств, которые фараон собрал воедино.

Аменемхет IV вынужден был согласиться с этим утверждением.

– И что с того? Продолжай, Птахотеп.

– Князья тогда изъявили полную покорность фараону, но он оставил их наследными повелителями их княжеств, что стали снова именоваться номами. Совсем не так, как было во времена династии основанной великим фараоном Джосером* (*Джосер – фараон III династии Древнего царства, между тем как в повествовании речь идет о 12 династи фараонов во времена Среднего царства).

– И это известно мне. И что с того, Птахотеп? – Аменемхет не мог понять, к чему клонит чати.

– Владетели больших номов, – продолжил Птахотеп, – по-прежнему носят титулы «великих втастителей» у себя дома. У каждого из них свой собственный двор, собственные войска. И власть они свою передают по наследству своим детям. Фараоны Египта не могут вмешиваться в дела номового управления, если номархи не нарушают законов установленных великими Аменемхетом I.

– Но в номах имеется и земля фараона! Ты не забыл про это?

– Именно об этом я и пришел просить великого повелителя Верхнего и Нижнего Египта. Сейчас казна фараона вынуждена содержать в номах своих управителей и тратиться на чиновников, писцов, слуг, стражу. Эти расходы можно значительно сократить. Пусть номархи самостоятельно управляют номами и сами содержат чиновников. Это снимет с казны фараона большое бремя.

– Они станут полными хозяевами у себя? Это ты называешь большими обязанностями номархов? – вскричал Аменемхет.

– Это облегчит казну фараона, но, ни в коем случае, не умалит права фараона Верхнего и Нижнего Египта….

– Я не желаю сейчас обсуждать этот закон! – грубо прервал Птахотепа Аменемхет IV.

– Этот закон обессмертит имя фараона Аменемхета IV. И фараону стоит подумать про это.

– Я подумаю об этом после и посоветуюсь с моими приближенными.

Урах понял, что фараон желает намекнуть верховному чати, что он более не входит в число его доверенных советников. Он сделал знак Аменемхету и призвал его быть очень осторожным. Но фараон проигнорировал этот совет друга.

– Ты можешь идти, Птахотеп, верный слуга моего отца, – высокомерно произнес фараон.

– Я не могу уйти без ответа, великий владыка, – и не подумал уходить великий чати. – Моего ответа ждут номархи. Они пока просят повелителя решить это дело моими устами, но если повелитель откажется, то они могут потребовать сами!

– Потребовать?

– Именно так, великий повелитель. Номарх Заячьего нома Тутхотеп ждет меня с ответом в дворцовом саду. Если я передам ему столь грубый ответ моего фараона, то он передаст его остальным номархам. А они могут отказаться выказывать повиновение фараону. Неужели повелитель не помнит, что его еще ждет коронация? За номархами стоят жрецы их номов. Конечно, фараон рассчитывает на поддержку культа Амона-Ра, но номархов поддержат жрецы культов Себека, Геба, Нут…

– В стране Кемет престали почитать фараона? Здесь не признают более божественности фараона? С каких пор? – Аменемхет впал в ярость. – Мне угрожают?

– Такое бывало уже в истории страны Кемет, мой повелитель, – спокойно произнес Птахотеп. – Твой друг Урах хорошо понимает, о чем я говорю.

– Понимаю, – Урах был рад тому, что мог вмешаться в разговор. – И повелитель Верхнего и Нижнего Египта примет посланцев от номархов и постарается удовлетворить их просьбы, ибо долг фараона заботиться о счастье своих подданных.

– Значит, я могу сказать Тутхотепу, мой государь, что фараон решит дело положительно? – великий чати вопросительно посмотрел на фараона.

– Фараон решит это дело! – ответил за фараона Урах.

Птахотеп склонил голову и вышел из покоев фараона. Аменемет был в ярости и если бы мог, то приказал бы немедленно казнить Птахотепа и номарха Тутхотепа…

Тени в лабиринте.

Принц Эвиб-Ра после того как они снова переместились в лабиринт, увидел что они уже в отделении посвященном богине Нейт, центр культа которой находился в древнем городе Саис в Западной Дельте. В центре стояла статуя этой богини.

– Как видишь, твой брат Аменемхет желает усиления власти фараона, как желаешь этого и ты, мой принц.

– Но делает он это как-то неумело.

– Что делать, если твой брат не так популярен как ты.

– Это доказывает, что он плохой фараон. Что же ты предлагаешь мне показать сейчас, Ра-Тауи?

– Стоит посмотреть на слабости архитектора Сенусертаха, на Птахотепа, великого чати твоего отца, на заговоры казначея Амени и его отца великого жреца бога Себека….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» – столица Верхнего и Нижнего Египта. Дом архитектора Сенусертаха.

Сенусертах имел одну слабость – он любил молодых рабынь. И эта страсть сжигала его уже давно. Он часто покупал девушек, но они быстро надоедали ему. Поначалу, ему казалось, что его влекло к тем, кто моложе, но и юные красавицы из Сирии, Нубии, Палестины, Междуречья также все менее и менее возбуждали его страсть.

«Что делать? – думал он. – Старость нагнала меня. И мне придется с этим смириться. Скоро может и совсем придется отказаться от женщин. О боги! Отчего вы забираете у меня эту радость?»

И вот он встретил девушку по имени Неферт, и все поменялось за считанные дни. С ней он уже которую ночь чувствовал себя молодым. Он не уставал на поле любви, и ему хотелось эту женщину снова и снова.

– Ты так и не сказала мне кто ты, Неферт? – спросил старый архитектор, после того как они на время оторвались друг от друга.

– Я женщина, – ответила она.

– Это я вижу. Но кто ты? Свободная египтянка или рабыня знатного вельможи?

– Нет. Я не рабыня. Но я и не свободна. Может ли женщина быть свободной в Египте?

– Если у тебя есть хозяин, то я готов выкупить тебя у него.

– Выкупить? Но если за меня запросят дорого? – спросила она с лукавой улыбкой.

– Я смогу выкупить тебя! – горячо заявил Сенусертах. – Ты станешь госпожой в моем доме и даже хозяйкой собственного дома.

– Но ты так мало знаешь меня, господин.

– Не называй меня господином. Я желаю быть близким тебе мужчиной, Неферт. В тебе есть что-то такое от чего я уже никогда не смогу отказаться. Не могу этого понять, но я стал твоим рабом. Что за чары ты наслала на меня, Неферт?

– Чары? Я родилась в Египте от матери египтянки и отца вавилонянина. Он был купцом и забрал меня на свою родину. Но вскоре умер и меня приютили в храме богини Иштар. И там я познала, что такое любовь. Меня научили пользоваться оружием женщины.