Текст книги "Анабазис на фоне Северной Анголы"

Автор книги: Владимир Чекмарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Свидание у парохода Карл Маркс

Порт как всегда кипел жизнью. Смесь Ангольских, Кубинских и Русских менталитетов, дала на выходе умопомрачительный Большой Бардак и это было очень живописно. Тракторы, тягачи, люди всех цветов кожи, орущие чайки, соответствующий букет запахов и все это под Африканским солнцем. В самой гуще портовых пакгаузов, была незаметная контора, небольшой национализированной транспортной фирмы. Там базировался технический советник или как он сам себя любил называть – Техник-интендант 1 ранга Сыщиков, правда по совместительству он был еще и особистом, но об этом было известно только узкому кругу посвященных. Естественно, вызов к нему ни у кого не вызывал энтузиазма, не вызвал он оного и у меня. Посмотрев на визави пронзительным, как прицел «драгуновки» взглядом, особист начал монолог, периодически впрочем, прерываемый возмущенными воплями моей оскорбленной невинности:

– Вот что старлей. Ты тут крутишь с близняшками из комендатуры. И завтра у вас свидание.

– Это поклеп. Мы общаемся только по работе, а про свидание я ничего не знаю.

– На свидание тебя пригласит Жозефа. Оно состоится у парохода «Карл Маркс», но Нзинга там тоже будет. Эти телки работают на разведку Роберто и у них приказ похитить тебя. Как ни странно, ты находясь в обществе местных Аид, даже будучи пьяным строго хранишь Государственную тайну. Так что решено тебя выкрасть и устроить экстренное потрошение. Ты можешь конечно отказаться, но нам очень надо взять их главного с поличным, а он обязательно примет участие в акции.

– Слушай. Техник-интендант. А кто будет в прикрытии и поддержке?

– Только мои.

– Тогда согласен, но свой экипаж я тоже привлеку.

Сыщиков было напрягся, а потом махнул рукой и сказал:

– Экипаж, но не больше. Мои люди закроют кольцо, сразу же после того как ты встретишься со своими телками и их начальником. Главное взять резидента живым, остальные меня не волнуют. Ты понял?

– Так точно товарищ Техник-интендант 1 ранга.

Утром следующего дня, Жозефа действительно ангажировала меня на вечер. Она сказала, что камарадо Команданте очень ревнив и поэтому она будет ждать меня на периферии порта, возле парохода Карл Маркс, что у заброшенного пирса. Оттуда на ее джипе, мы поедем в уютное и безопасное место. Бинго! – подумал я, надо готовиться к свиданию.

Эту часть порта, местные называли «Мадейра де Ферро» (Madeira de ferro). Это был гигантский склад металлолома. Тут были контейнеры, автомобили, битая портовая и военная техника, со стороны океана были всевозможные морские обломки и в том числе пароход «Карл Маркс». Около него притулилась ржавая «пятьдесятпятка», из дула ее уныло опущенной пушки, свисали какие-то ржавые же лохмотья. Возле этой композиции я и притулился. Красотки появились минута в минуту. Они весело меня приветствовали… Жозефа жестикулировала «Узи», а Нзинга для разнообразия Смит-Вессоном. А потом на сцену вышел главный герой сегодняшней тусовки. Я с изумлением узнал, таможенного инспектора Карнейро – главного портового идиота. Он прославился тем, что во время ночной выгрузки танков, приставал ко всем с претензиями, что по бумагами тут проходят трактора и это явное несоответствие. Вежливо всех поприветствовав, таможенный барашек объяснил, причем на приличном русском. что я его пленник и должен не сопротивляться, если естественно хочу жить. Я сделал самое грустное из доступных мне выражений лица и промямлил:

– Позвольте с боевым конем попрощаться – и показал на ржавую «пятьдесятпятку». Под изумленными взглядами тройки шпиёнов, я подошел к танку и потрепал его по лобовой броне, и надо сказать результат был ошеломляющим… Башня стала разворачиваться и пушка оказалась направленной прямо на Карнейро, ржавые лохмотья свисающие из пушки зашевелились и потянулись в сторону похитителей. Лязгнул медленно открывающийся люк и оттуда показалось страшное зеленое лицо. Со стороны таможенника раздались характерные звуки и явственно потянуло еще более характерным запахом, с криком – Ньяма – он рухнул на землю в глубоком обмороке. Нзинга оскалилась в недоброй усмешке и вскинула свой магнум, но Жозефа от души вмазала ей по руке своим Узи. И для полного блезира, мощно взревел танковый дизель. А в это время из всех закоулков посыпались люди Сыщикова. Все таки профессионал, он и в Африке профессионал. Завербовать одну из близняшек, против второй… это очень высокий класс. Особист гордо вышел на «сценическую» площадку и спросил нас с Акимовым:

– Ну что танкисты. Никто не обосрался, – но шевелящиеся ржавые щупальца потянулись к нему и Техник-интендант шарахнулся в сторону, потом обалдело уставился на наши хохочущие физиономии, и немного смущенно сказал:

– Да, я вижу что шутка удалась.

P.S. Сережку Акимова, накануне покусали какие-то местные мошки и он был безжалостно измазан в санчасти зеленкой, отсюда и зеленая морда лица.

P.P.S. А «O carneiro» по португальски, означает баран.

P.P.P.S. Шевелящиеся ржавые лохмотья, это был плод технического гения старшины Тарасюка и вот немного о его технической гениальности…

Шаман Тарасюк

Однажды под танком взорвался управляемый фугас, и в аккурат в районе аккумуляторного лючка, оные аккумуляторы естественно в хлам, а танк без аккумуляторов, ну ни как не хочет заводится. Из другого транспорта были только одинокий AML-60 и ситроеновский пикапчик. Лет через десять после этих событий, один настоящий полковник, у которого недалеко от этих мест заглохла тяжелая самоходка, нашел такой выход… он поставил САУ на скорость, убрал опоры и бабахнул в сторону потенциального противника. САУ завелась на раз. У нас не было ни САУ и полковника, зато у нас были Тараканов и Тарасюк… Они четверть часа что то обсуждали размахивая руками и матеря друг друга, но Таракан вдруг заржал и хлопнув старшину по плечу проорал – «Ну ты шаман, Тарасюк». После этого Тарасюк, немедленно озадачив весь экипаж, стал громоздить за башней, какую-то странную конструкцию, а Таракан выгнав AML на середину дороги, предался ожиданию. Места и времена были достаточно веселые и когда Таракан, меланхолично сидевший на башне броневика, увидел выезжавшую из за поворота, разномастную колонну гражданских легковых авто, то он ни сколько не удивился. А беженцы, это были французские мулаты, увидев усатого офицера в берете, да еще и на французском броневике, пришли в бешеный восторг и запели Марсельезу. Ура! Свои! Таракан истово допел вместе с ними Гимн Белль Франс и махнув рукой сделавшему стойку Тарасюку, пошел вдоль небольшой колонны перегруженной багажом, отдавая один и тот же приказ – «Livrer les accumulateurs». Наши умельцы, быстро соорудили комбинированную аккумуляторную батарею, и родная матчасть благополучно добралась до точки назначения.

Когда один моралист, узнавший об этой истории, спросил изобретателей, мол не жалко ли им было бросать на дороге несчастных беженцев, Тарасюк обиженно ответил – «Но я же им оставил аккумуляторы на двух машинах».

Прямо вспоминается эпизод из Джек Лондона, где герой говорит, в ответ на похожее обвинение – «Ну я же оставил им жирных собак».

Банкет на праттере с прекрасной дамой
(Фантазия на тему Африканских снов IV)

 
А помните была держава,
Шугались ляхи и тевтоны
И всякая пся крев дрожала
Завидев наши батальоны!
 

Тимур Шаов

В старинном байзеле в районе Праттера, недалеко от знаменитого колеса обозрения, гуляла странная компания. Официанты уже слегка нервничали, но вовсе не потому что поняли что это русские, и действительно кого сейчас удивишь в Вене русскими. Эта компания вела себя нестандартно для русских туристов, они пили пиво и вели себя не очень громко, одеты были прилично, хотя и разномастно и самое поразительное… у всех были ленты и знаки «Серебряного Креста» Австрийской республики. И тут компания оживилась, грациозно выскочив из фиакра, в байзель вошла красивая женщина в элегантном и очень дорогом деловом костюме и тут случилось еще одна странность… Когда Леди подошла к столу странной компании, все русские встали и не садились, пока дама не присела на поданный официантом стул.

Народ очень обрадовались Эрике, ибо давно уже пора было начинать банкет и пиво уже надоело, вдобавок часть ребят сковывали официальные костюмы. А костюмы были подобраны весьма в своеобразной гамме… Барон, Никита и Борька с Акимом, были в стандартных смокингах, Генка и Сокол в деловых костюмах, Тарасюк облачил свои короткие телеса, в белую тройку от Версаче. Ну а Таракан и Арканя переплюнули всех, они гордо сверкали малиновыми пиджаками, черными рубашками и зелеными бабочками в белый горошек. Когда жена Президента Австрии, увидела эту живописную троицу цвета Австрийского флага, она чуть не вскрикнула, но воспитание и опыт все-таки взяли свое, и она сделала вид что закашлялась. Да-а-а, наша компания была экзотической не только по одежде но и воощще… Борька был Аглицким банкиром, Аким Питерским издателем, Никита тенором в Ля Скала, Барон владел какой-то фирмой в Калифорнии, Тарасюк, по его словам поставлял кофе из Украины в Рио, что исходя и его личности не казалось шуткой, Генка и Сокол выпускали модный журнал одновременно в Москве и тут в Вене, ну а Таракан и Арканя гм…, были представителями теневой экономики, в одном не маленьком Российском городе. Таракан жаловался потом, что когда он сначала честно открыл фирму – стали давить бандюки. Создал охранную контору – стали давить менты. Вспомнил старую истину, о том что если надо с чем то бороться, то надо это сначала возглавить, и после этого все пошло нормально.

Вобщем, как перефразировал Жванецкого Барон – «Видно что то не так, было у нас в Военных училищах». Банкет завертелся по нарастающей. На столе появилось шампанское, господа офицеры чинно и по очереди танцевали с Эрикой, а когда она перецеловав всех и всплакнув на последок вышла к ожидавшему ее мужу, для сопровождения оным домой, то начался настоящий Русский банкет. На столе наконец появилась водка… И сквозь веселье и тосты, вспомнилось то, что лет двадцать назад создало эту ситуацию.

Сэр Эдмунд Чарлз Ричард Смайт, пятый граф Гетиленд был в плену у немцев четыре раза. Первый раз в мае 1940 года во Франции. Будучи на рекогносцировке, попался патрулю Вермахта, но был освобожден через несколько часов танкистами полковника Де Голля. В декабре 1941 под Бенгази, его захватила батальонная разведка одной из частей Роммеля, но через неделю Бенгази пал и Смайт опять получил свободу. В феврале 1943 его машина заблудилась в песках и снова Сэр Эдмунд попался в силки солдат Лиса пустыни, был отправлен ими в Тобрук и только в мае 1943 снова получил свободу. В 1945 году, в начале января

Капитан Смайт оказался последним пленным которого взяли немцы во время Арденской операции, ему очень повезло что на штаб полка Вермахта, где его допрашивали, напали польские коммандос. Учитывая то, что в Британской армии плен не является преступлением, Смайт даже имел некоторый карьерный рост, чему конечно способствовали родственные связи в Лондонском истеблишменте.

После войны, майору Смайту предложили работать в Британской военной администрации в Германии, но он отказался. Немцы, причем в любой форме очень сильно действовали ему на психику. Приехав через десять лет после войны в Берлин, Смайт увидев солдат ННА ГДР в такой знакомой до дрожи форме, полностью потерял над собой контроль и сказавшись больным, срочно улетел в Лондон. И вот, ответственный сотрудник Форин Офиса, был отправлен в Африку с важной миссией. В Тунисе, недалеко от Гадамеса, нашли останки Британских военнослужащих времен Второй Мировой войны и в комиссию нужно было включить Британского дипломата, Смайту как раз нужна была какая-нибудь успешная и значительная поездка, ибо близились награждения и для получения какого-нибудь ордена, новые заслуги были необходимы. В экспедицию, помимо охраны и военного патруля, вошла девушка-переводчица из Миссии ООН, очаровательная австрийка Эрика Инкварт. Колонна из четырех «роверов», попала в песчаную бурю и машина, где были Эрика, Смайт и водитель осталась в одиночестве. Учитывая что единственный компас сломался, ООНовский экипаж, покатился совсем в другую сторону. Короче, когда кончился бензин, на горизонте показался оазис. Водитель остался у машины, а Эрика и Смайт пошли за помощью. Чем ближе они подходили к оазису, тем тревожнее становилось у Смайта на душе. Дежавю, услужливо показывало картины тридцатилетней давности и не самые благостные. Тогда ведь он тоже заблудился в пустыне, а что из этого тогда вышло… Вот девушка и дипломат почти вплотную подошли к Оазису и им показалось, что звучит какая то музыка, эта музыка звучала все громче и вместе с ней стали слышны слова какой то смутно знакомой песни. ПЕСНЯ БЫЛА НА НЕМЕЦКОМ! Как только Смайт понял это, колени его ослабели. На пятачке среди пальм, был какой-то непонятный бивак, состоящий из пары палаток и неизвестного сооружения, напоминающего вход то ли в ДОТ, то ли в бункер. Возле распахнутого входа в бункер, орал патефон и люди в немецких тропических касках и песочного цвета кителях Роммелевского покроя, самозабвенно распевали слова: «Вир Альтер аффен – ист вундерваффен», дирижируя маузеровскими карабинами 98К. А когда один из них, самый большой и страшный бедуин, помахивая карабином как тросточкой, направился к парочке путешественников. У Смайта закружилась голова и пробормотав, Нихт Шиссен их бин капитулирен, он рухнул на землю.

Мужик с девицей появились очень не вовремя. Стоило хранить радиомолчание, чтобы засветиться в последний момент. На такие случаи была четкая инструкция, и следовать ей не очень хотелось. Но судьба распорядилась по своему… Со стороны «ровера» послышалась стрельба, в бинокль было видно как замелькали вокруг машины вооруженные фигуры, тело шофера безжалостно выкинутое на песок, валялось изломанной куклой и два джипа набитые инсургентами двинулись к оазису. Президент Боургиба, навел в стране порядок, но в этих местах еще сохранились некоторые вооруженные формирования и у правительства руки до них пока не доходили. А джипы тем временем приближались и их турельные пулеметы, бдительно смотрели на оазис, но для нас это было слишком просто. Как один хлестнули четыре выстрела, оба водителя и пулеметчики отправились к Аллаху, а потом начался элементарный тир с подарками… выстрел – попадание, выстрел – попадание. После первого залпа, прошло восемь минут и от противника осталась только матчасть. Но почивать на лаврах было некогда. Это была явно разведка какой то большой банды, уходящей за границу и надо было делать ноги.

Наших гостей, спас Арканя. Между прочим, это именно он ввел в бессознательность гордого Бритта. Типаж надо сказать, весьма своеобразный. Представьте бегемота вставшего на задние лапы, с физиономией Шрека. И не смотря на устрашающую внешность, Арканя был добрейшей души человек и большой интеллектуал (для офицера естественно). Дома у него была прекрасная библиотека европейских поэтов Эпохи Возрождения, огромный шоколадный «Британец» с вреднейшим характером, по кличке Чосер, тетушка с повадками классной дамы и два холодильника. Любовь Аркани к поэзии была загадкой для всех, но на девушек декламация стихов на итальянском, действовала как форма Африканского корпуса на Сэра Смайта, они закатывали глаза и слабели в коленках. Чосер, имел точку дислокации на шкафу в прихожей, откуда любил неожиданно спрыгивать на гостей. На вопрос – «В кого он у тебя такой?» Арканя обычно отвечал:

– «А в окружающих». Ну а два холодильника, что по Советским временам было такой же роскошью, как два больших телевизора, это была дань главной слабости нашего друга – чревоугодию. Так вот, после того как Смайт пришел в себя, Арканя представился польским этнографом, а нас определил как польских же геологов. Ну а про наш антураж он рассказал почти правду. Мол заблудились и отстали от партии. Машину послали на поиски. А склад с немецкой амуницией нашли здесь случайно и решили позабавиться. Ну а после того, как он прочитал Эрике несколько строф из Франкфуртера, лед недоверия растаял полностью.

А истинное положение вещей было следующим… В этот оазис мы попали не случайно и ждали здесь транспорт, что бы по обыкновению сопроводить его по назначению. Склад с немецкими тряпками и железками нашли случайно и стали дурачится, но тихо. Когда же увидели гостей, решили применить пятую позицию маскировки, то есть часть засады демонстрирует бурную деятельность и раздолбайство, а основной состав ждет когда надо нанести удар. Подобный случай описывал в своих мемуарах один подпольщик. Там гестаповцы захватили явку и устроили там засаду. На явке был патефон с советскими пластинками, а в сенях стояла, ну очень большая емкость с буряковым напием. В сенях же, мирно лежала в углу в грубом мешке рация «Северок», присыпанная мороженым Буряком. Рацию немцы как раз не заметили и им даже в голову не пришло, что кто то будет хранить рацию в сенях да еще и в мешке. Но на самогонку фашисты глаз положили. Для маскировки они стали крутить на патефоне пластинки с советскими песнями, особенно им пришлась по душе Катюша. Потом естественно пришлось выпить, потом еще немного, а потом гестаповцам пришла в голову гениальная идея… Если они будут петь вместе с патефоном, то партизанен поймут что тут свои и придут прямо в ловушку. Вобщем, когда партизанский разведчик подошел к дому, то из ярко освещенных окон под патефон и ядреный запах самогонки, неслись бессмертные слова Михаила Васильевича Исаковского:

 
Райсцвьетали яблёки и грьйюши,
Пойплильи тумьяны найд рекьёй…
 

– Подпольщик тихонько проник в сени, забрал рацию и скрылся в темноте… Это я рассказываю к тому, что на складе имелось и некоторое количество старых армейских пайков Вермахта, на хлеб и шнапс входившие в них, годы не подействовали совершенно. Так что возможность пошуметь мы встретили с редким энтузиазмом, и неофициальный гимн Фольксштурма распевали от души. Кто не знает – «Вир Альтер аффен – ист вундерваффен», означает в переводе – «Мы старые обезьяны – и есть Чудо Оружие». Эту песню несчастные фолькштурмисты 1945 года, напевали на мотив «Дойче зольдатен». Песенка была из коллекции Барона, который в порядке хобби. интересовался фольклором Третьего Рейха. Итак, мы и гости погрузились в джипы, один из которых для разнообразия оказался Доджем 34 и тронулись на встречу ожидаемому транспорту. Погоня конечно же не заставила себя ждать. Когда мы ликвидировали, второй за три часа патруль, у нас возникли вопросы к третьему и одного из преследующих пришлось взять в плен и по быстрому разговорить (Смайт и Эрика были в передней машине и этого не видели). Выяснилось, что у оазиса мы шлепнули какого то ихнего ходжу, и теперь нам был объявлен газават.

Когда мы объяснили Смайту, что среди покаранных нами убийц его водителя был некий религиозный полевой чин, и это теперь создает нам всем определенные трудности, то воспрянувший и никого больше (кроме Аркани) не боявшийся Сэр Смайт, заявил – что мы действовали в пределах необходимой обороны. И больше того, защита чиновников Форин Офиса ее Величества и ООН, является святой обязанностью любого цивилизованного человека, пусть даже он и поляк. А Эрика от себя добавила, что мы заслуживаем награды за спасение гражданки Австрийской республики. На счет поляков мы конечно попали. При гостях, приходилось разговаривать с польским акцентом постоянно пшекая, как сломанные сифоны с газировкой. Когда мы наконец встретились с транспортом руководимым Тарасюком, и милейший старшина узнал что отныне и вплоть до особого распоряжения он по национальности польский геолог, то он выдал такую не польскую матерную тираду, что даже полиглот Таракан посмотрел на него с уважением, а Борька с показным испугом сказал – «А я думал, что пан только антисемит», чем заслужил еще некоторых непереводимых идиоматических выражений. Кстати на счет национального вопроса…

Информация к размышлениям:

Когда я сейчас наблюдаю всю эту свистопляску с национализмом и ксенофобией, я вспоминаю свою прошлую жизнь. Возможно, я служил не в тех местах и общался не с теми людьми, но не было у нас разделения Граждан СССР на эллинов, римлян и иудеев. Да были шутки, были анекдоты, но того звериного национализма который сейчас проявляется то тут то там не было. Были Наши и остальные. Все! Ну еще, не очень то мы симпатизировали ряду представителей братских освобожденных народов, но не на столько что бы винить их в своих личных бедах.

А сейчас… Русские националисты обвиняют в бедах 150 000 000 жителей России – 3 000 000 евреев. Украинцы в своих проблемах, винят естественно Русских, хотя миллионы Украинцев выживают за счет работы в России. Кавказцы вывозя из России миллиарды долларов, но тем не менее. распинаются в нелюбви к России, Поляки ненавидят Россию за все что у них случилось в Истории, хотя четыре раза прогадили свою страну, исключительно благодаря «мудрости» своих правителей.

Вот что я вам скажу господа патриоты. Нет плохих наций, есть политические аферисты вертящие народами, и тупая масса с радостью позволяющая собой вертеть. Так что работать надо, а не искать виноватых.

И напоследок приведу пример… В одной далекой жаркой стране, во время выполнения задания, был тяжело ранен азербайджанец и его на себе, двадцать километров тащил еврей. Маленькое дополнение… Они оба были Советскими Офицерами!

Ну короче говоря, очередной анабазис закончился успешно. Британца и Австриячку скинули рядом с цивилизованным местом, и последовали дальше уже без них, не привлекая внимания местных властей, что было достаточно легко, ибо было 20 марта – Местный День независимости. Ну а транспорт сопроводили куда следует. Эрика на прощание взяла с Борьки клятву, что пан Борислав с ней обязательно свяжется и что это очень просто. надо только в Венской телефонной книге найти номер Эрики Инкварт.

Прошли десятилетия, все в этом Мире изменилось. Не стало Империи, не стало Управления, не стало подразделения, которого и раньше то официально ни где не было. Борька, живущий к тому времени уже в Лондоне, посмотрел как-то Американскую комедию, в которой на показательных учениях танкисты, что бы скрыть от начальства недостаточный уровень подготовки, заминировали мишени и взрывали их одновременно с выстрелами из танков. Борька аж взвился из за подобного плагиата, так как это Барон с Генкой и Акимом, придумали и разработали эту систему, что бы вытащить однокашника из задницы. Зная, что у Генки в Вене есть филиал, Борис стал искать в телефонной базе Австрийской столицы название журнала и наткнулся на телефон Эрики Инкварт. Ну а потом все завертелось по всевозможным официальным тропам и окончилось награждениями в Вене.

Банкет продолжался и перерастал уже в самую веселую фазу. Кто то заказал ресторанному оркестру играть русскую музыку без перерыва, и после Катюши вдруг послышалась мелодия Варяга. Шум за столом постепенно стих и у всех однополчан, встала перед глазами одна и та же картина…

… И ставший вдруг враждебным Океан. И свинцовые волны, несущие в себе неминуемость. И силуэты чужих кораблей. И мрачный морпех сплюнувший в иллюминатор и объяснивший нам сухопутным, что те разноцветные флажки над вражескими кораблями, означают приказ «приготовить судно к досмотру». И то что все мы знаем, хотя не показываем вида, что сейчас в данную минуту, в каком-то дальнем отсеке или каюте нашего корабля, кто-то из тех кому это поручено, держит палец на кнопке взрывной машинки и ждет неизбежного. И вдруг грозные фрегаты врага отворачивают, дают полный ход и поджав хвосты уходят в сторону… А мы, вопреки всем приказам высыпав на палубу, со слезами на глазах и срывая глотки орем «Варяга», а из размытого горизонта надежно и мощно, выдвигаются серые силуэты Имперских кораблей.

Сэр Эдмунд Чарлз Ричард Смайт, пятый граф Гетиленд, получил за героизм при выполнении служебных обязанностей Знак Ордена Британской Империи, вышел в отставку и поселился в своем Валлийском имении. Никогда больше он не ездил за границу. Его, периодически приглашали на официальные мероприятия в посольства различных государств, но в посольство Германии он не ездил никогда. И еще в дипломатических кругах обратили внимание на то, что граф стал очень хорошо относиться к полякам, правда считал что они несколько невоздержанны в еде. Если бы Сэра Смайта попросили описать типичного поляка, то он изобразил бы Арканю, который сидел на капоте Доджа, обжираясь вареными курами числом две штуки.