Текст книги "Эдуард Зюсс"

Автор книги: Владимир Обручев

Соавторы: М. Зотина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Путешествие в Норвегию. Борьба с клерикалами

В начале 1882 года Зюсса убедили снова вступить в состав городской думы, откуда он ушел после избрания в парламент. В думе предстояла большая борьба за включение предместий в состав города. Население Вены сильно увеличилось и главным образом в ее предместьях, где квартиры были дешевле, где граждане не платили городского налога, составлявшего в самом городе более 14 флоринов с души. Но в предместьях не было надлежащего благоустройства – хороших мостовых, освещения, канализации и водопровода. Население предместий слагалось из крестьянских элементов, пролетариата, вынужденного селиться в дешевых неблагоустроенных кварталах, из обнищавших жителей Вены и людей, переселявшихся за городскую черту в погоне за более дешевой квартирой.

При частой безработице на окраинах скоплялось много нищих и люмпен-пролетариев, этого постоянного спутника капиталистического строя. Противники включения предместий в состав города опасались увеличения городских расходов на благоустройство и благотворительность, а главное боялись, что с приобщением революционно настроенной бедноты к числу законных граждан Вены изменится состав выборщиков в пользу крайних левых. Зюсс высказывался за включение этих предместий в городскую черту, потому что неблагоустроенность окраин и заброшенное состояние их населения угрожало благополучию всего города. С другой стороны, приобщение окраин передавало в руки города новые земельные участки.

Как увидим, после долгой борьбы Зюссу удалось отстоять свою точку зрения, но тем самым для земельных спекулянтов открылась новая арена злостной наживы.

Судьба беднейшей части населения всегда интересовала Зюсса, хотя все его попытки изменить положение, не затрагивая установившихся общественных отношений, не приводили, конечно, ни к каким положительным результатам. На душе его оставался горький осадок, но истинных причин своих неудач он никогда не мог понять до конца.

В своих «Воспоминаниях» Зюсс приводит два примера, характеризующие состояние социального обеспечения бедной части населения Вены в семидесятые и восьмидесятые годы прошлого века. Воспитательный дом Вены принимал за год около 7 тысяч подкидышей, которых отдавал желающим на воспитание за месячное вознаграждение по 3–4 флорина за каждого ребенка, при условии, что одна женщина может брать одного, в исключительных случаях – двоих детей. Зюсс участвовал в осмотре нескольких подозрительных мест воспитания и увидел ужасные условия жизни детей, которых принимали на воспитание исключительно в целях наживы.

Второй пример касается обеспечения вдов с детьми, лишившихся средств существования после смерти кормильца семьи. По закону 1863 года, прием в состав городской или сельской коммуны и получение, в связи с этим, права на ничтожную социальную помощь зависели исключительно от желания коммуны. В 1882 году пришельцы составляли уже 54 процента населения Вены. Они не были приняты в состав горожан, но платили городские налоги. В предместьях процент их поднимался от 70 до 90. Эти пришельцы не имели права ни на какое пособие, и, в случае потери средств существования, их возвращали на родину, с которой они давно уже потеряли всякую связь. Мало того, горожанка Вены, вышедшая замуж за пришельца, в случае его смерти выселялась по этапу на родину мужа, к которой она не имела никакого отношения и где ее зачастую отказывались принимать. Были случаи, что коммуны запрещали таким нежелательным элементам пользоваться водой из общественных колодцев. В ландтагах, в частности в Вене, где Зюсс также затрагивал эти вопросы, предложения об изменении этого закона встречали резкие возражения, и только в 1896 году был принят общегосударственный закон, по которому десятилетнее проживание на одном и том же месте давало право пришельцам на включение в состав коммуны, независимо от ее согласия.

Правительство не располагало в парламенте большинством в две трети голосов, необходимым для изменения конституции, но имело право изменять порядок выборов. Пользуясь этим, оно легализовало противозаконные выборы в курии крупных землевладельцев Нижней Австрии, а в Богемии в той же курии было проведено распределение выборщиков по географическим группам, при котором немцы должны были получить только двух депутатов из пяти. Выборный ценз был понижен с 15 флоринов до 5. Это делало новый закон как-будто бы либеральней и увеличивало число выборщиков в Вене на две трети, но число депутатских мест осталось прежним. Исход выборов теперь зависел, главным образом, от мелких ремесленников, которые особенно страдали от развития фабричного производства. Ремесленников правительство рассчитывало привлечь на свою сторону некоторыми законопроектами, покровительствующими ремеслу. Фабричные рабочие, стоявшие по своим политическим взглядам и способности к организации выше ремесленников, не получали при указанном цензе выборных прав.

Началось брожение, и в 1884 году правительство ввело чрезвычайное положение в городе и окрестностях, которое вызвало еще большую тревогу. Не только в левых, но и в либеральных кругах подозревали, что задуман реакционный государственный переворот.

Положение осложнялось антисемитизмом, который сильно развивался в Вене. Зюсс приводит в «Воспоминаниях» исторические справки о преследованиях евреев в Вене, которые начались приблизительно с 1348–1350 годов.

Выборы происходили в атмосфере страха, охватившего состоятельные классы. Мало надеялись и на законопроект о поощрении ремесленников, имевший целью привлечь их голоса [7]7
  Этот законопроект, по существу, вносил раскол в ремесленную среду, так как он делил ремесленников на разные категории с различными льготами.


[Закрыть]. Власти конфисковали манифест левых к избирателям; конфисковывались также все газеты, высказывавшиеся за программу социал-демократов. В своем округе Зюссу пришлось бороться с кандидатурой Шнейдера, вожака антисемитов. Зюсс ежедневно получал угрожающие письма, часто украшенные рисунком черепа. Распространялись листовки, в которых евреев призывали голосовать за Зюсса, так как он заявил, якобы, что евреи, как богом избранный народ, призваны властвовать над Западом, и обещал работать на пользу этого угнетаемого народа. Расследование показало, что подписи евреев под этими листовками были или вымышленные, или подделанные, а издатель и типография, указанные на листовках, не существовали. Несмотря на все ухищрения противников, Зюсс получил 2615 голосов, а антисемит Шнейдер только 1910. Большинство избирателей понимало, что антисемитизм прикрывает реакцию.

В другом округе победу одержал молодой юрист Люгер, выступавший в защиту программы демократической партии, отстаивавшей равенство религий и свободу школьного дела во всех провинциях. Позже Люгер был одним из организаторов партии христианских социалистов и стал антисемитом.

И в горячие дни выборов Зюсс находил время для продолжения своих учебных и научных занятий. 20 мая, например, утром он читал лекции в университете, днем работал в Академии наук, где в этот день был избран секретарем естественно-исторического отделения; после обеда поехал в Будапешт, чтобы выступить перед избирателями. На следующее утро Зюсс был опять в университете, а вечером говорил в переполненном зале на окраине своего избирательного округа.

Желание, возникшее еще на Суэцком канале, изучить после береговых линий Красного моря подобные же линии на севере Европы, чтобы решить вопрос о причинах колебаний морского уровня, Зюссу удалось осуществить только через шестнадцать лет. В 1885 году он поехал на север Норвегии, в Тромсё, где убедился, что более высокие террасы на склонах фиорда созданы не поднятием суши или понижением уровня моря, а представляют следы уровня пресных озер, подпруженных ледниками. Из Тромсё Зюсс отправился на водораздел Атлантического океана и Балтийского моря, по которому, в пустынной местности, пролегает граница между Норвегией и Швецией. Здесь под 68° и 69° северной широты можно было видеть своеобразные картины угрюмой природы северных гор. На водоразделе формы гор резкие и скалистые, тогда как ниже они мягкие, сглаженные деятельностью ледников. В долинах, близ водораздела, чередуются моховые болота, курчавые скалы, обработанные льдом, низкие гряды морен, пятна снега, озерки, рассеянные повсюду валуны, покрытые лишаями. Тишина редко нарушается писком леммингов и призывным свистом россомах. Даже бродячие лапландцы редко посещают эти угрюмые места.

Немного ниже, в каменные массы по склонам реки начинают врезываться ущелья, с обрывов низвергаются маленькие водопады, питаемые тающими полями снега. На дне долин появляются сначала травы, затем заросли полярной березки и ползучей ивы, еще ниже – рощи рябины, березы, хвойных деревьев, постепенно смыкающиеся в сплошной лес. Здесь уже встречаются отдельные домики норвежских пионеров, занимающихся охотой и рыболовством. В этих домиках путешественник находил себе приют и пищу. Еще ниже появляются фермы скотоводов, захватывавших горные луга и постепенно вытеснявших лапландцев дальше на север, на угрюмые высоты гор. О пребывании здесь лапландцев свидетельствовали увешанные ленточками священные березы и жертвенные ямы. Один из фермеров сопровождал Зюсса в поездке на большое озеро на водоразделе между Торнеа и Лулеа, обрамленное высокими горами, которые отражались в зеркале спокойных вод озера. В лесах, по дороге к нему, часто встречались следы медведей, на которых охотятся местные жители. Зюсс отмечает физическое развитие и ограниченный кругозор этих отшельников. Когда он рассказывал им о своем путешествии в Египет, о том, что там живут не христиане, они опрашивали, честный ли это народ. Они удивлялись, что у путешественников ничего не пропало там, кроме пары очков, которые потом были найдены и посланы вслед; они не хотели верить, что человек может быть честным, не будучи христианином.

Мы уже упоминали об изменении школьного закона 1869 года в сторону сокращения срока обязательного обучения и усиления влияния католического духовенства в деле народного образования. Новый законопроект, между прочим, разрешал сокращение количества уроков, регулировал поведение учителей вне школы, требовал от них, в случае надобности, преподавания религии, вследствие чего утверждение учителей зависело уже от епископа, и наконец устранял установленный законом 1869 года пятилетний срок для сдачи учителями государственного экзамена. Последнее открывало двери школ для «братьев» и «сестер», подготовленных в разных католических орденах.

Венский университет начал подвергаться нападкам как в парламенте, так и в Нижне-Австрийском ландтаге со стороны клерикалов и антисемитов, которые подчеркивали церковное происхождение университета. Зюсс приводит характерный пример нетерпимости. В день столетия со дня рождения Марианны Виллемер, послужившей прообразом для Сулейки в известном сочинении Гете, профессор Шмидт хотел произнести в театре города Линц (Виллемер родилась в этом городе) речь, посвященную ее памяти. Наместник разрешил произнести речь только при условии, что Гете не будет прославляться как философ.

Церковные круги не были удовлетворены изуродованием школьного закона 1869 года. Они хотели полной отмены этого закона, осужденного папой Пием IX. В начале 1888 года ряд клерикальных депутатов во главе с князем Лихтенштейном внесли другой законопроект относительно школ. И в этом законопроекте обязательный срок обучения понижался с восьми до шести лет. Церкви предоставлялся надзор не только за преподаванием религии, но и за всей деятельностью школ. Частные школы приравнивались к государственным. Руководство теми и другими, а также частными педагогическими институтами и составление положений о них предоставлялось законодательству отдельных провинций. Все это ясно показывало намерение вытеснить государственную власть из школы, чтобы заменить ее церковной и провинциальной, на которую клерикалы имели существенное влияние.

Эти предложения вызвали возмущение во всех передовых слоях населения, особенно в Вене, где произошло большое собрание граждан, на котором бурно критиковали законопроект и осудили его как тяжкое покушение на жизненные интересы населения.

В университете, согласно установившемуся обычаю, старейшие профессора факультетов поочередно в течение года исполняли обязанности ректора. На 1888/89 учебный год Зюсс, как старейший член естественно-исторического отдела философского факультета, был единогласно избран ректором. Даже профессора теологического факультета подали голоса за Зюсса, хотя он был лютеранин.

В феврале Зюссу пришлось выступить в защиту ботанического сада университета, так как министерство финансов намеревалось построить рядом с садом высокое здание для государственной типографии, которое затенило бы оранжереи и часть сада с экзотическими насаждениями. Зюссу удалось не только предотвратить гибель ботанического сада, но и отвоевать верхнюю часть его, которая до тех пор предоставлялась лишь в пользование сада, составляя собственность императора. Эта верхняя часть была ценным участком для застройки.

Зюсс собирался также восстановить пользование гимнастическим залом, который пустовал из-за споров между студенческими корпорациями.

Но в марте ректорство неожиданно прервалось по политическим причинам. После речи министра народного просвещения о школьном законе Зюсс, имея в виду необходимость своего выступления против притязаний церкви и возобновление в связи с этим нападок клерикальной партии на университет, почел за благо сложить с себя звание ректора. Министр принял его отставку.

Рабочий кабинет Зюсса

Автограф Зюсса

Последние годы политической работы. Деятельность академика

В мае 1890 года Зюсс, как член комиссии по регулированию реки, участвовал в небольшой поездке на пароходе по Дунаю. В поездке приняли также участие наместник Нижней Австрии граф Кильмансегг и министр-президент граф Таафе. Последний был очень заинтересован вопросом о включении предместий в состав Вены, так как это могло повлечь за собой большие юридические и финансовые затруднения. Он воспользовался случаем, чтобы на досуге обсудить этот вопрос с Зюссом. С включением предместий тридцать поселений должны были войти в состав Вены и, кроме того, земли восемнадцати общин прорезались новой границей города. Каждое из этих тридцати поселений имело самостоятельное хозяйство. Одни вели его хорошо, другие плохо, одни имели средства, другие были в долгах. Некоторые имели долголетние договоры с английским газовым обществом. Все желали получить водопровод, городскую железную дорогу. Увеличение расходов города требовало повышения городских налогов, падавших главным образом на здания и предприятия граждан, живущих в старой городской черте. Это вызвало их сопротивление. Но в интересах дальнейшего развития Вены, ее благоустройства и санитарного состояния включение предместий становилось государственной необходимостью.

Граф Таафе боялся предстоящих трудностей, указывая на многолюдность предместий при слабой налогоспособности их населения. Зюсс возражал ему, отмечая, что эти противоречия с течением времени будут возрастать и включение окажется еще более трудным. Разговор продолжался с перерывами целый день, и граф Таафе неоднократно обращался к Зюссу, как знатоку городских дел, и задавал ему различные вопросы.

Прощаясь с Зюссом, он сказал ему: «Мне кажется, что вы совсем не профессор». Зюсс принял эту оценку с большим удовлетворением: обычно слово «профессор» обозначало «чистого теоретика», оторванного от жизни и не способного к практическим делам. За Зюссом признавались качества человека, хорошо осведомленного в практических вопросах.

После этой поездки Зюсс поместил в газете «Neue Freie Presse» статью о включении предместий в состав Вены.

Ясно, что беседа Зюсса с Таафе о благоустройстве Вены и статья в газете оказали большое влияние на буржуазные интеллигентские круги и ускорили принятие решения. Через месяц разработанное в деталях дело поступило в городскую думу. Зюсс уже не был в ее составе, так как после избрания в ректоры сложил свои полномочия из-за недостатка времени. В думе проект встретил ожесточенное сопротивление. Противники старались опорочить анкету, проведенную в предместьях. Они говорили, что все дело затеяно в интересах английского газового общества, что налоги в предместьях будут повышены, а чиновники потеряют пассивное избирательное право.

Получив в конце концов одобрение думы, дело перешло в Нижне-Австрийский ландтаг, где борьба продолжалась всю осень. Только в декабре предложение было утверждено и получило санкцию императора.

Население Вены теперь превысило миллион.

В начале 1891 года, при смене министерства, парламент был распущен. Были назначены новые выборы, которые проходили под знаком антисемитизма в условиях неслыханного террора и ухищрений со стороны христианско-социалистической партии, об'единившей высокое дворянство, духовенство и мелкобуржуазные элементы. Подделка избирательных карточек, срыв собраний избирателей группами наемных хулиганов были обычным явлением. В распоряжение брата Зюсса, бывшего также кандидатом одного округа, предлагали двадцать человек за плату в полтора флорина и за угощение пивом, чтобы сорвать любое собрание, если это ему понадобится.

В этом парламенте Зюссу, как уже отмечено, пришлось продолжать борьбу против изменения школьных законов в угоду клерикалам. Граф Таафе тщетно пытался составить в парламенте большинство, которое постоянно поддерживало бы его политику, и попрежнему лавировал между партиями.

В Австрии к этому времени сильно вырос рабочий класс. Он был уже организован и имел свою социал-демократическую партию. Летом 1893 года в Вене произошла большая, стройно организованная демонстрация рабочих в пользу всеобщего избирательного права. В эти годы Зюсс как генеральный секретарь, а затем вице-президент Академии наук был занят организацией крупного научного предприятия – экспедиции на специально приспособленном корабле «Пола» для изучения восточной части Средиземного моря. В программе работ были промеры глубин, физические и химические исследования водной толщи, изучение флоры и фауны. Ряд крупных специалистов принял непосредственное участие в работах, продолжавшихся четыре лета в Средиземном и два лета в Красном море. Зюсс участвовал в первом пробном рейсе судна, которым руководил князь Альберт Монакский, основатель океанографического института в своем княжестве и организатор производившихся институтом глубоководных исследований. Он приехал на «Полу» со своими сотрудниками, чтобы ознакомить участников экспедиции с приемами исследований.

Второе предприятие Академии касалось филологических исследований по латинскому языку, для которых требовалось международное сотрудничество. В предварительных переговорах с академиями Европы и учеными обществами выяснилось желание организовать постоянное международное научное сотрудничество, которое, помимо постановки научных проблем и изысканий, занималось бы изданием каталогов научной литературы, энциклопедий по отдельным наукам, международных бюллетеней по изучению воздуха и т. д. Зюсс горячо взялся за организацию этого дела, вел большую переписку, ездил в Лейпциг, Геттинген, Мюнхен, Берлин. Некоторые мероприятия начали уже проводить в жизнь, но учреждение международного союза академий встретило сопротивление Берлинской академии, которая согласилась участвовать в предприятиях только от случая к случаю.

Летом 1892 года Зюссу удалось осуществить свое давнее желание вновь осмотреть Альпы в кантонах Гларус, Санкт Галлен и Аппенцелль, относительно строения которых существовало крупное разногласие между геологами. Когда он впервые был там, в 1854 году, это разногласие уже возникло между геологами Штудером и Эшер фон дер Линт. Последний сопровождал Зюсса и обратил его внимание на то, что на дне долин и на склонах гор залегают более молодые, легко разрушаемые песчаники и сланцы так называемого флиша, а на них лежат более древние породы – строение ненормальное. Штудер выяснил эти взаимоотношения, но не мог об'яснить их. Более смелый Эшер предполагал, что мы имеем здесь крылья большой складки, надвинутые поверх флиша – одна с юга, другая с севера. Гейм подтвердил это об'яснение точными наблюдениями и доказал, что одна складка была опрокинута на юг, а другая на север, то есть, что они опрокидывались навстречу друг другу. Так возникла знаменитая Гларнерская двойная складка, или петля.

Когда Зюсс в 1875 году высказал в своей книжке о строении Альп мнение, что вся масса Альп была передвинута на много миль к северу, многие отвергли такое «чудовищное» предположение, и движение северного крыла Гларнерской складки на юг считали противодоказательным.

Ко времени выхода первого тома «Лика Земли», в 1883 году, этот вопрос оставался еще нерешенным. Зюсс при поездке в Цюрих высказал на собрании швейцарских геологов свои сомнения в правильности толкования Гларнерской складки, но у него не было времени для посещения и проверки на месте.

В 1884 году Марсель Бертран, после изучения надвигов в бельгийских каменноугольных пластах, предложил новое об'яснение, более смелое, чем гипотеза Эшера. Бертран предполагал, что как северное, так и южное крыло этой складки составляли прежде одно целое, которое было передвинуто целиком по флишу больше, чем на сорок километров. Разделение обоих крыльев и обнажение флиша обусловлено позднейшим размывом.

Хотя это об'яснение всего лучше соответствовало фактам, но оно казалось фантастическим и не могло рассчитывать на немедленный успех. Между тем, на точных разрезах, составленных Геймом, можно было убедиться, что на некоторых высоких вершинах, в промежутке между обоими крыльями, еще сохранились остатки пластов, доказывавших их прежнюю связь.

В 1892 году Зюсс совместно с другими геологами, изучил эту местность, обнаружил в разных местах поверхность надвига под пластом известняка, как-будто срезающим слои флиша. Эта поверхность уходит наконец в долину под обрывом северного крыла. Предположение Бертрана подтвердилось, и приходилось думать, что обширная часть горной системы была передвинута далеко на север. В Цюрихе Зюсс сообщил Гейму свои наблюдения, и последний решил проверить их.

В 1893 году Зюсс занялся разрешением другого вопроса. В первом томе «Лика Земли» он об'яснил внедрение гранитных массивов в горные складки, согласно старым взглядам, тем, что расплавленный гранит проникал по трещине или заполнял готовую уже пустоту. Французский геолог Мишель Леви и другие указывали ему, что наличие такой пустоты не является необходимостью, так как гранит сам может расплавлять и поглощать окружающие породы и таким образом создавать себе место. Это можно было проверить только наблюдениями в природе, и Зюсс, совместно с несколькими молодыми геологами, отправился в Рудные горы Саксонии, где часто выступают гранитные массивы. Он убедился, что эти массивы, которые он назвал батолитами, могут внедряться, расплавляя горные породы наподобие раскаленного цилиндра, пронизывающего деревянную доску.

В августе 1894 года Зюсс снова был в Цюрихе на большом собрании геологов, на котором присутствовал и Марсель Бертран. Широкий кругозор последнего очаровал Зюсса. Воззрения на геологию Альп уже прояснились. Гейм согласился с новым об'яснением Гларнерской складки, но это было только началом дальнейших, еще более широких представлений. Геолог Шардт доказывал, что и южнее Женевского озера залегают крупные горные глыбы, совершившие еще более далекий путь с юга. Можно было говорить уже о перемещениях на 80—100 километров. Люжон из Лозанны излагал соответствующие наблюдения. Зюсс уехал из Швейцарии в убеждении, что всеобщее смещение Западных Альп на север является уже общепризнанным и что размеры его далеко превышают предположения, которые он считал себя в праве делать на основании прежних данных.

С 1894 года Зюсс почти отошел от политической работы, сильно утомлявшей его и дававшей мало удовлетворения. Продолжая до 1901 года педагогическую деятельность в университете и до 1911 года организационную работу в Академии наук, он занялся, главным образом, спокойной научной работой, чтобы успеть закончить последнюю часть своего сочинения «Лик Земли».

Нам остается привести дополнительные сведения о жизни и деятельности Зюсса на основании сообщений и отзывов его современников и материалов, представленных нам его сыном, геологом Францем Зюссом, и наконец дать общий обзор его научных трудов и их значения.