Текст книги "Легенда о Зодиаке"

Автор книги: Влада Ольховская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Антон обвел красноречивым взглядом потрепанные обои, старую мебель и засиженную мухами тканевую люстру.

– Не похоже на квартиру двадцатитрехлетней женщины.

– Квартира раньше принадлежала ее бабке, Курцева унаследовала, но денег на ремонт не было. Жила одна, не замужем, детей нет, из родни – только мать, живет в Нижнем Новгороде, с ней пока связаться не удалось.

– Поразительная осведомленность, – оценил Антон.

– Да это я не сейчас, так совпало… Я еще до убийства это про нее знал. Мы общались.

– По поводу?

Участковый готов был ответить, однако в этот момент эксперты сдвинули тело. Из раны на животе выплеснулась волна застоявшейся крови – видимо, собравшейся в какой-то полости. Паренек испуганным оленем сорвался с места и покинул квартиру. Антон и оперативник перекинулись понимающими взглядами. Оперативник остался на месте, а следователь неспешно двинулся к выходу.

Эта неспешность себя оправдала: когда он добрался до улицы, молоденького участкового как раз прекратило выворачивать наизнанку под кустом сирени.

– Недавно на этой работе? – сочувствующе поинтересовался Антон. Сочувствие было неискренним: он не сомневался, что паренек надолго в полиции не задержится.

– Пару месяцев. Я извиняюсь. Просто это у меня первый раз так: вот говоришь с человеком, а через несколько дней его нет.

Антон подозревал, что это еще и первый раз, когда участковому приходится видеть труп в таком состоянии. Но следователя это не касалось, ему нужны были факты.

– По какому поводу вы с ней общались?

– Она сама ко мне приходила, потом я сюда приходил, – пояснил участковый. – У нее были проблемы с соседями. Ну, музыка по ночам и все такое… обычное. Она была настойчивой, тут проще сделать, чтобы она отстала.

– И что же вы сделали?

– Приехал сюда. Послушал. Ну, была там музыка. Как по мне, не такая уж громкая, но она бесилась. Короче, сходил я туда, поговорил. Там студенты квартиру снимают. Обещали больше не делать. Раз она мне не звонила, я решил, что они все выполнили. А теперь – это!

Разногласия по поводу музыки на мотив такого жестокого убийства никак не тянули. Если этот мотив вообще есть! Антон пока мало что знал об убийстве, но видел, что оно необычное. Столько крови, странная поза трупа и обстановка, больше похожая на декорации к спектаклю. Все это оборачивалось дурным предчувствием, и следователю оставалось лишь надеяться, что оно не сбудется.

Впрочем, если бы здесь все было просто, его бы и не вызвали.

Со стороны могло показаться, что следователь не проявляет к делу особого интереса, что он брезгует или даже боится, как участковый. Но так подумал бы лишь тот, кто плохо знал Антона Чеховского. Он умел наблюдать ненавязчиво, узнавать, не спрашивая, подмечать то, на что ему не указывали напрямую. Поэтому уже к вечеру то, что сначала казалось кровавым калейдоскопом, сложилось в единую картину.

Дина Курцева родилась в Нижнем Новгороде, но после смерти бабки, когда ей досталась квартира, переехала в Москву. Она устроилась товароведом в небольшой книжный магазин. Там ею были вполне довольны: работу выполняла хорошо, не воровала, конфликтовала с коллегами, а вот с покупателями была мила. И, что еще важнее, соглашалась работать за весьма скромную зарплату, что сразу добавляло ей очков в глазах начальства.

Коллеги отзывались о Дине куда сдержанней. Они уже выяснили, что она мертва, и очернять ее не собирались. Но и дикого восторга в отношении погибшей не испытывали. Их мнение во многом сходилось с мнением соседей, причем не только тех, к кому она вызвала участкового.

В свои двадцать три года Дина вела себя скорее как угрюмая пенсионерка. Она ото всех требовала безукоризненного выполнения правил – даже тех, которые никто никогда не выполнял. Она жутко злилась на любое проявление своеволия или недостаточного рвения на работе. В свободное время она строчила жалобы на малейшее нарушение со стороны соседей по подъезду. Улыбающейся Дину видели редко, чаще всего она представала перед людьми мрачной и суровой, как римский полководец.

С личной жизнью у нее тоже не ладилось. Отчасти это можно было объяснить ее отношением к миру, отчасти – тем, что Дина отличалась болезненной полнотой. Антон Чеховский и сам был мужчиной пухлым и к чужому весу обычно не придирался. Но в этом случае даже он был вынужден признать, что у Дины была проблема. С мужчинами ее никто никогда не видел, на работе она всем говорила, что ей такое и не нужно.

Но судя по тому, что произошло в вечер убийства, Дина лукавила. Ее квартира была чисто убрана, стол накрыт на двоих, блюда, так и оставшиеся нетронутыми в холодильнике, – из тех, которые интернет рекомендует готовить для соблазнения возлюбленного. Дина была нарядно одета, с укладкой и вечерним макияжем… Она ждала кого-то. Кто это был и как они познакомились – следствию еще предстояло разобраться. Но в том, что именно этот человек ее убил, Антон практически не сомневался. Квартиру не вскрывали, Дина сама открыла дверь, да и следов борьбы на ее теле не осталось. Ей просто не повезло нарваться на какого-то психа – но психи обычно не слишком осторожны, и поймать убийцу будет несложно.

По крайней мере, в это верил Антон Чеховский. А потом пришли результаты экспертизы, и все стало очень, очень плохо.

Не то чтобы псих-убийца – это хорошо. Но при таком раскладе хотя бы велики шансы поймать его, пока он не оборвет еще чью-то жизнь. Вот только в случае Дины Курцевой оказалось, что он уже успел это сделать. Жертвы было как минимум две, а это тянуло на серию.

Когда гость пришел, он не вызвал у Дины настороженности. Она впустила его, села с ним за стол, выпила вина. Вино, скорее всего, принес он. Или успел подмешать туда снотворное, когда хозяйка квартиры отвернулась, но это было бы сложнее. В любом случае, Дина скоро уснула – это и стало началом конца. Судя по тому, что соседи не слышали ни одного крика, проснуться ей было не суждено. Учитывая все, что произошло с ней дальше, оно и к лучшему.

Убийца вскрыл ей живот, перерыл внутренние органы и закрыл рану. В размышлениях о деле Антон использовал именно это слово – «перерыл». Оно было достаточно нейтральным и позволяло не вдаваться в подробности, не меняя при этом суть. Жестокое, кровавое убийство. Но по-своему аккуратное. Одежду преступник не трогал, он сначала снял с Дины нарядное платье, потом снова надел, хотя кровью оно все равно пропиталось. Ему важно было, чтобы в сцене смерти сохранилось как можно больше намеков на жизнь.

Это могло означать, что убийца безумен, но вовсе не обязательно. Антону уже доводилось сталкиваться с преступлениями, где только изображались поступки маньяка – чтобы навести полицию на ложный след. Поэтому он собирался проработать все возможные версии, связанные с убийством Дины: долги, месть, ограбление даже. Но потом состоялось вскрытие, и отношение к делу пришлось резко поменять.

Насчет метода убийства Антон не ошибся: жертву действительно вскрыли. Но не просто так. Для преступника это не было игрой, он кое-что зашил внутри живота жертвы. А поскольку живот у Дины был достаточно объемным, очевидно это не было, чудовищный тайник обнаружили лишь судмедэксперты.

– Вы нашли там… что? – переспросил Антон.

Судмедэксперт перевел на него усталый взгляд. Он вымотался настолько, что не мог даже удивляться, да и видел на своем веку достаточно много, чтобы защититься непробиваемым щитом цинизма и уже не реагировать на такие находки.

Ответил он просто и безучастно.

– Человеческую челюсть. Нижнюю.

– Но это не ее челюсть?

– Нет. У нее изъяли ухо, на месте преступления его нет. А челюсть не ее. Это все есть в отчете.

Отчет и правда был беспощаден. Там значилось, что челюсть совсем не старая, что ее очистили непрофессионально – следовательно, убийца не выкопал ее на ближайшем кладбище, он забрал челюсть у другой жертвы! Такое не делают для того, чтобы замаскировать бытовое убийство.

Да и потом, при всем безумии своих поступков, сам убийца был весьма умен. На месте преступления не нашли ничего, что указало бы на него: никаких отпечатков пальцев или появлений перед соседями. Выполняя свой дикий ритуал, он поступал достаточно умно и расчетливо, чтобы сохранить свободу.

Вряд ли он остановится. Такие не останавливаются. Разобраться в том, как мыслит это существо, Антон, при всем своем опыте, даже не надеялся. Ему нужен был человек, у которого это получится куда лучше, а главное, быстрее.

И хорошо, что он знал такого человека.

* * *

Возвращение в Москву вызывало у Леона двойственные чувства.

С одной стороны, он и сам устал до тошноты от сонного ритма провинциальной жизни. Один день там мало чем отличался от другого, и все они сливались в сплошную серую череду. Это противоречило его природе, Леону нужно было думать, действовать, побеждать и противостоять. Но здесь это было не нужно, провинция у моря мирно спала.

С другой стороны, он все еще беспокоился за Анну. Он прекрасно знал, что Юпитер на самом деле не утопился. Такие не тонут! От всей этой постановки с самоубийством, пожалуй, становилось даже хуже. Пока Юпитер разгуливал в образе Вадима Смоленского, за ним, по крайней мере, можно было следить. Теперь же никто, включая Анну, не мог разобраться, где он затихарился и что планирует. С этой точки зрения, оставаться на побережье все-таки было безопасней.

Но настал момент, когда от него уже ничего не зависело. Анна сама объявила, что им пора возвращаться. В шутку она говорила о таком и раньше, он ей возражал – это стало чем-то вроде общей игры. Однако на сей раз вышло по-другому, он сразу почувствовал разницу. Во взгляде Анны четко читалось: если он попытается ей мешать, она просто вывернется из его рук, исчезнет, потому что ограничивать ее свободу нельзя.

Да он и не собирался. Леон признавал, что теперь, после случившегося, будет бояться за нее больше, чем раньше, но это было его проблемой. Он ведь знал, с кем живет! Спокойной ее жизнь никогда не будет, и если он хочет остаться рядом, ему нужно смириться.

В самолете он даже размышлял о том, что им, возможно, следовало бы вернуться раньше. Потому что тогда у них было бы несколько дней на адаптацию, все происходило бы на их условиях. Теперь же им сразу предстояло вмешаться в расследование. Хотя, может, так лучше – как нырять в холодную воду, проще сразу с головой?

Он не спорил о том, стоит ли им ввязываться. Во-первых, Анна устала от бездействия даже больше, чем он, ей это нужно – почти как программа реабилитации. Во-вторых, просьбу о помощи прислал не кто-нибудь, а Антон Чеховский. Такие следователи просто так привлекать консультанта не будут. Да при пришлой встрече Чеховский сам вопил, что видеть не желает ни Анну, ни Леона! Чтобы его приоритеты так резко поменялись, должно было произойти нечто экстраординарное.

Однако встретиться с Чеховским им предстояло только завтра утром, это единственная уступка, на которую согласилась пойти Анна. И только потому, что сначала им нужно было вселиться в новый дом.

Леон знал, что ей неприятно покидать бункер. Они говорили об этом редко и мало, но ему хватило. Это ему казалось, что та подземная нора отвратительно подходит для жизни. Для Анны это был дом, который защищал ее много лет, к которому она прикипела, в котором чувствовала себя в безопасности.

Но теперь это должно было измениться, по-другому – никак. Прелесть бункера была в том, что о нем практически никто не знал. Теперь же тайна была раскрыта не только Юпитеру (с этим еще можно было смириться), но и его шестеркам, среди которых затесался предатель. Понятно, что ни о какой безопасности тут и речи не шло! Анна сама сказала, что жить придется в другом месте.

– В каком? – спросил тогда Леон.

– Увидишь.

Ответ ему не слишком понравился, но он решил не давить. Это для Анны переезд из бункера был травмой. Для Леона смена места жительства не имела никакого значения, он и без того арендовал квартиру. Неудобство заключалось разве что в том, что теперь он не знал, когда закончится их поездка.

В аэропорту он собирался взять такси, но Анна остановила его, отказалась давать пояснения и с загадочной улыбкой потянула за собой на долгосрочную стоянку. Там их уже дожидалась белая «Ауди» – вне всяких сомнений, только из салона.

– Только не говори мне, что она твоя, – поразился Леон.

– А смысл что-то говорить, если у меня ключи есть?

– Как ты умудрилась это провернуть?

– Невелик фокус. У меня, знаешь ли, есть не только враги, но и друзья.

– Давай я хотя бы поведу!

Предложение было не чистой вежливостью. Леон прекрасно помнил, когда Анна последний раз сидела за рулем – когда истекала кровью после покушения! Он опасался, что из-за этого теперь могут начаться проблемы.

Сама Анна тоже вряд ли забыла о том случае, но ничего похожего на страх по этому поводу не испытывала. Она уверенно села за руль и принялась настраивать под себя зеркала.

– Шутишь, да? Я тебе эту игрушку в жизни не отдам!

– Но ты ведь скажешь мне, если почувствуешь себя плохо?

В ответ Анна придавила его тяжелым взглядом:

– Издеваешься, что ли? В той дыре плохо не было, а здесь будет? Все, хватит, отдохнули уже! Если бы я хотела покататься на пассажирском, я бы позволила тебе вызвать Ярика.

Ярослав уже знал, что Леон и Анна возвращаются – и был этому рад больше, чем все остальные. Все эти месяцы он вел дела один, их новый сотрудник, Ренат Шауров, был скорее инвестицией в будущее, чем реальной помощью. А поскольку Ярик никогда не отличался трудоголизмом, можно было уверенно сказать, что ему этот период дался нелегко. Леон не собирался продлевать его испытание, параллельно с расследованием он готовился вернуться в компанию – но лишь на следующей неделе.

Ярик не понимал, зачем ждать так долго, и хотел встретить их в аэропорту, но Анна запретила. Она сказала, что это по личным причинам. Леон подозревал, что она просто не хотела никому сообщать их новый адрес – даже друзьям.

Насчет машины он беспокоился напрасно – Анна водила так же хорошо, как и раньше. Да такой автомобиль вести – сплошное удовольствие! «Ауди» бесшумно выскользнула с парковки и скоро влилась в общий поток машин.

Леон был уверен, что до города они сегодня не доберутся. Убежищем для Анны были безлюдные места, территория, известная ей одной. Раз так было раньше, должно было повториться, разве нет?

Но оказалось, что нет.

Очень скоро машина пересекла черту города и двинулась дальше – к оживленным улицам.

– Ты хочешь сказать, что в центре города нашла безопасное жилище? – удивился Леон.

– Вполне безопасное.

– Мы ведь не в Кремль едем?..

– Не настолько безопасное! Но близко.

До центра они так и не добрались, покружили у его пределов и остановились на парковке перед современным зданием явно нежилого вида. Зеркальная коробка в семь этажей – сложно сказать, новая или отреставрированная на основе такого же непримечательного здания. По одну сторону от нее располагался магазин, по другую – офисный центр. Само же здание, судя по обилию вывесок, вмещало в себя рой маленьких фирм самого разного профиля, от обувной мастерской до фитнес-клуба. До жилых домов отсюда было далеко, и Леон решил, что Анна снова заметает след, но – нет. Она уверенно направилась к главному входу в центральное здание. Леону только и оставалось, что следовать за ней.

Внутри тоже не было чудес – самый обычный коридор, украшенный разве что объявлениями, запах дешевого кофе, то и дело торопливо проходящие мимо люди. Но Анна словно и не замечала этого, по коридору она шла так, как когда-то ходила по двору перед своим домом.

Старый дребезжащий лифт привез их на третий этаж. Здесь было потише, однако не совсем безлюдно. Они миновали ряд одинаковых дверей и вошли в одну из них, с вывеской, которую Леон не успел прочитать. Но помещение оказалось таким, что и вывеска не нужна: они попали на склад.

Впрочем, склад был определенно не промышленный. На одинаковых металлических полках громоздились самые разные предметы: сундуки, искусственные цветы, мягкие игрушки, мотки ткани, наборы красок. Стены были закрыты вешалками с одеждой. Одну из таких вешалок Анна осторожно отодвинула, чтобы получить доступ к двери, выкрашенной в один цвет со стеной. Тут уж Леон не выдержал.

– Знаешь, это уже за гранью!

– Что именно?

– То, что я собирался попасть домой, а в итоге оказался втянутым в фильм про Джеймса Бонда! Ты сама посмотри, что происходит: тайные машины, пароли, явки… Как это вообще понимать?

– Агент 007, отставить истерику, – усмехнулась она.

– Скажешь, что я не прав?

– Я бы сказала, но тогда мне придется саму себя опровергнуть.

За дверью скрывался небольшой тамбур, разделявший помещение склада и металлическую дверь, ведущую в квартиру. Это уже было полноценное жилье – две спальни, кабинет, гостиная и столовая, совмещенная с кухней. Окна большие, панорамные, но – зеркальные, и снаружи они наверняка не отличались ото всех остальных окон. Леон даже не брался сказать, в какой именно части здания они находятся, слишком много было поворотов, а он еще и не знал, что за маршрутом нужно так тщательно следить.

Но если отбросить все эти детали с секретностью, место было, в общем-то, приятное. Жилье новое, оформленное в нейтральных тонах, с простой удобной мебелью – вероятнее всего, из «Икеи». Не похоже, что раньше здесь кто-то жил.

– Одна из твоих временных квартир? – догадался Леон.

О таких квартирах он знал уже давно, пусть и не слишком много. Ему казалось, что все они будут нормальными. Хотя и эту квартиру можно было назвать нормальной, подвох был скорее в том, где она располагалась.

– Именно, – кивнула Анна, небрежно бросив сумку на журнальный столик. – Пиццу сюда не заказать, но ничего, внизу есть кафе, там и пообедаем.

– Тебе не кажется, что следовало предупредить меня об этом раньше?

– А смысл? Показать проще и понятнее.

– Смысл в том, чтобы узнать мое мнение, – холодно указал Леон. – Мы говорили о том, что переедем в другой дом – и только. Почему я последним узнаю, что мы будем скрываться непонятно где? Да и потом, все это сильно смахивает на переходный этап, но непонятно, к чему. Так что это не «проще и понятнее».

Прозвучало резче, чем он намеревался, но извиняться Леон не стал. Он и так подыгрывал ей, сколько мог, однако всему есть предел. В такие моменты возникало ощущение, что Анна по-прежнему намеревается жить одна, а его терпит, как временного гостя в своей жизни.

– Ладно, надо было сказать раньше, – виновато признала Анна. – Но поскольку ты и так был против возвращения в Москву, я опасалась, что полная версия правды только прибавит тебе сомнений.

– Мне уже не нравится это начало…

– Чего и следовало ожидать! История с Юпитером не завершена, я предпочитаю перестраховаться.

– Я тоже от всего этого не в восторге, но Юпитер «умер» несколько месяцев назад – и ничего не было.

– И непонятно, когда будет, – кивнула Анна. – Выжидание – тоже часть плана. Я только знаю, что удар он еще не нанес.

– Откуда?

– Потому что когда нанесет – это будет очевидно. И хотя нас с тобой это не касается, не бывает слишком много мер предосторожности, так? Поэтому я не думаю, что нам прямо сейчас нужно выбирать постоянный дом. Временное жилье подойдет больше. А потом, когда все закончится, выберем дом вместе. Я так и хотела с самого начала.

Она прекрасно знала, что бункер он не любил, но переезд никогда не обсуждала. Леон подозревал, что ему самому придется выруливать на эту тему – долго и трудно. Но оказалось, что он недооценил Анну. Она давно уже не рассматривала его как гостя.

Да, так будет честнее. Пока же придется сделать вид, что все это нормально, скрыть свой адрес от Ярика и, особенно, от старшего брата, ну а дальше. Еще какое-то время поиграть в Джеймса Бонда.

Глава 2
Зодиак

С квартирой некрасиво все-таки получилось. Анна теперь понимала, что нужно было по-другому. Не критичная ошибка, но из тех, которые следует учесть и больше не повторять.

Долго гадать, почему эта ошибка вообще была допущена, не пришлось. Анна привыкла жить одна, исключения были редкими и не слишком долгими. Да, нельзя сказать, что с Леоном они сошлись поспешно и внезапно. Но когда сошлись, она начала воспринимать его как часть своей жизни, такую же естественную, как дом или работа. Он не возражал, отсюда и возникла иллюзия, что он тоже готов к подобному образу жизни. Так что Анна не стала предупреждать его про переезд во временную квартиру заранее. Теперь она и сама удивлялась тому, что просмотрела такую оплошность. Но ведь назад не отмотаешь – а правильные выводы сделать можно.

К счастью, он быстро приспособился, и серьезной проблемой это не стало. Но о своем обещании Анна помнила: следующий дом, настоящий, на долгие годы, они будут выбирать вместе. Такая возможность казалась пугающе привлекательной, однако размышлять о ней сейчас не было времени, потому что нужно было включаться в расследование.

Анна знала, что Антон Чеховский просто так ее не позовет. Когда закончилось предыдущее расследование, он вообще бурчал, что век не хочет видеть ни маньяков, ни тех, кто на них охотится. Однако если бы преступники согласовывали свои намерения с полицией, жизнь стала бы слишком простой! Похоже, на этот раз Чихуше – Анне привычней было думать о следователе по его прозвищу, – не повезло. Но он и сам виноват: хотел бы отдыха – взял бы отпуск.

Или отказался бы от дела, что тоже допустимо. Если бы Чихуша заявил начальству, что не справится с новым сложным расследованием после того, как ему пришлось преследовать Матадора, ему бы позволили взять самоотвод. Кому-то другому – нет, а ему – да, он был слишком ценен.

Но он сам этого не захотел. Потому что он, при всем своем ворчании, все равно оставался хорошим полицейским. Он понимал, что расследование такого дела – не только возможность сделать шаг по карьерной лестнице, но и ответственность перед людьми, которых еще можно спасти от серийного убийцы. Такую простую истину почему-то понимали не все следователи, и Анна была рада, что он остался.

Они договорились встретиться возле морга. Анна уже просмотрела отчеты судмедэкспертов и фотографии с места преступления, которые Чихуша выслал ей вместе с первым письмом. И все равно, раз была возможность взглянуть на тело лично, нужно было пользоваться.

Когда они свернули на парковку, Чихуша уже ждал их у входа. Невысокий, пухлый и несчастный, он напоминал голубя, которого только что окатили водой из придорожной лужи. Увидев Анну и Леона, он даже не попытался улыбнуться, он просто кивнул им. Впрочем, улыбки у стен морга никогда не были уместны.

Когда они миновали входную дверь, Анна пошла рядом со следователем, Леон – на шаг позади. Это не означало, что он не собирается участвовать в расследовании. Просто пока данных было совсем немного, он предпочитал слушать.

– Появились какие-нибудь новые сведения помимо того, что я уже знаю? – осведомилась Анна.

– Удалось связаться с матерью жертвы.

– И что там?

– Истерика, естественно. Насколько я знаю, она сейчас в больнице. Хорошо еще, что не одна была, когда это сказали. Ей сразу плохо стало, когда она узнала, что Дина мертва, детали ей даже не сообщали.

– Она хоть приедет?

– Она уже рвалась, но врачи не пускают. Сейчас она, вроде бы, договаривается с какими-то знакомыми, чтобы ее сопровождали, – пояснил Чеховский. – Тут надо понимать вот что: Дина была всей ее жизнью. Единственный ребенок, любимый, обласканный и долгожданный. Для нее большим стрессом стало уже то, что Дина переехала в другой город. Мать собиралась доработать до пенсии и последовать за ней. Но не сложилось.

– С отцом что?

– Нет отца, если мы говорим о социальной роли. Классическая история с «рожала для себя», отсюда и абсолютное обожание этого ребенка. У ее матери просто никого больше не было.

– Ты в этом уверен?

Анна пока еще не сомневалась в этой версии, оснований не было. Но помнила она и о том, что не всегда эти истории с родами «для себя» оказывались правдой. Двадцать три года назад время было не самое спокойное. Мать Дины могли изнасиловать – или отец отправился за решетку, и тогда от него открестились. В этом случае его вполне можно было рассматривать как подозреваемого.

Другой следователь, возможно, не понял бы этого или не счел важным, но Чеховский остался невозмутим.

– Я тоже думал об этом. Но, во-первых, там женщина сейчас не в том состоянии, чтобы врать, она не в себе. Во-вторых, я местных подрядил расспросить знакомых и друзей семьи, плюс проверка архивов. У Дины Курцевой фамилия матери, у матери – девичья. Ни в каких расследованиях по изнасилованиям Курцева-старшая не проходила. Ее подруги подтверждают: хотела родить для себя, нашла мужика покрасивее, толком с ним не общалась. Вот и все. Нет причин подозревать, что это сделал отец. Практических мотивов нет – он Дине никто, на освободившуюся квартиру в Москве претендовать не мог.

– Там не бытовое убийство, – напомнила Анна.

– Я знаю. Но и в этом случае отец никак не вяжется, нет в этом убийстве никакого указания на то, что он хотел подчеркнуть семейную связь. Нет, ты можешь подозревать его сколько угодно, но… со второй жертвой он точно не связан.

– А уже известна вторая жертва? – напомнил о себе Леон. – Там же только челюсть!

– Иногда этого более чем достаточно. Но давайте все-таки начнем с Курцевой.

Они вошли в холодный зал, освещенный яркими бледными лампами. В этом свете все казалось нереальным – столы, плохо затертые пятна на полу и тело, дожидающееся их. Дина Курцева казалась ненастоящей, словно она – не мертвый человек, а макет, созданный для фильма ужасов. Но Анна уже видела такое раньше, она научилась ничего не чувствовать рядом с покойниками. Если позволять каждому случаю касаться твоей души – нервов точно не хватит!

Судмедэксперта рядом не было, вскрытие уже завершили, жертву зашили. Но Анне и не нужно было видеть саму рану, она и так догадывалась о том, что там было. Она медленно обошла стол по кругу, разглядывая жертву, подмечая все, что еще не стерла смерть.

У Дины Курцевой была очень хорошая кожа – светлая, нежная, без единого красного пятнышка. На такой коже обычно быстро формируются синяки, да и поцарапать ее легко. Но сейчас никаких травм не было, кроме зловещего вздувшегося шва на животе. Это означало лишь одно: она не сопротивлялась. Он пришел, усыпил ее, и после этого она больше не проснулась. Плюс, убийца обращался с ней очень аккуратно. Синяки могли остаться и в том случае, если бы он небрежно стаскивал ее со стула и усаживал обратно. Но он этого избежал – возможно, намеренно, а может, такая щепетильность была частью его природы.

– Мужчина, молодой и достаточно привлекательный, – определила Анна.

– Про привлекательность-то ты как можешь судить? – удивился Чеховский.

– Начнем с того, что он силен. Дина была весьма крупной девушкой, чтобы сдвинуть ее, и сдвинуть аккуратно, нужна очень большая физическая сила. Такая сила неизбежно отражается на фигуре – думаю, он в отличной форме. Плюс ко всему, Дина сразу села с ним за стол. Он не вызывал у нее настороженности, она хотела ему понравиться. Компьютер и телефон проверили?

– Естественно. Ничего толкового там, увы, нет. Было несколько звонков на одноразовые номера, на этом – все.

– Любопытно, – заметил Леон. – Понятно, почему шифровался он. Но как он уломал на это ее?

– Легко и просто, – отозвалась Анна, не прекращая осмотр тела. – Сказал ей, что женат.

– Ты сейчас серьезно?

– Более чем. Это подтверждает мою теорию о том, что он был очень привлекателен – достаточно привлекателен для того, чтобы Дина сражалась за него и выполняла все его условия.

– А наличие жены ее не смущало?

– Фразу «жена – не стена» придумали как раз такие, как она. Большинству любовниц кажется, что официальная супруга обязательно уступает им, иначе ни один мужчина не решился бы на измену. Правда обычно не так радикальна.

– Ее мать говорила, что серьезных долгосрочных отношений у Дины никогда не было, – добавил Чеховский. – Думаю, не по ее воле. Так что если на нее обратил внимание мужчина, показавшийся ей очень привлекательным, она действительно приняла бы любые условия.

– Вот именно. Раз они шифровались, их отношения были на старте. Дина наверняка ожидала, что как только возлюбленный узнает ее получше, он обязательно бросит жену и будет весь ее. Но пока этого не случилось, она принимала звонки с одноразовых телефонов и встречалась с ним там, где их не могли увидеть вдвоем. Секс у нее был?

Здесь уже Чеховский помедлил, заглянул в отчет и только потом кивнул.

– Был, но не непосредственно перед смертью.

– Это и понятно. Я по фото могу сказать, что она тщательно подготовила квартиру к свиданию. Вероятнее всего, на ее территории они встречались впервые.

Анна сказала все, что хотела сказать своим спутникам, но понимала она намного больше. Она видела перед собой безжизненное тело, похожее на восковую фигуру, однако воображение уже рисовало другое место и другие обстоятельства.

Дина Курцева тщательно готовилась к этому визиту. Ей, неуверенной в себе, угрюмой, не слишком привлекательной, наверняка не верилось, что она привлекла внимание такого мужчины. Но ведь в сказках принц всегда предпочтет Золушку, правда? Вот и теперь он сумел разглядеть в ней скрытую жемчужину, он понял, что она гораздо привлекательнее пустых красоток!

На коже остались следы раздражения после эпиляции. Вероятнее всего, Дина сделала ее впервые. Для Анны это тоже было знаком: получается, неизвестный любовник намекал на грядущую близость, раз Дина успела подготовиться. Белье новое, это видно на фото. Платье она надевала раньше, но нечасто. Волосы покрасила не больше недели назад, укладку делала не сама, то есть, заплатила деньги и за это.

Можно было допустить, что любовник и убийца – не одно лицо, что убийца опередил любовника, но это так, из области фантастики. Дина впустила его и не сопротивлялась. Он хорошо ее обработал перед этим: так он получил куда лучшие условия, чем при спонтанном нападении.

Анна не сомневалась, что Чеховский продолжит опрос знакомых Дины, стараясь выявить ее загадочного возлюбленного. Пускай – вдруг повезет! Но это будет очень большая удача, потому что убийца умен, он подготовился ко всему, что мог учесть.

Наконец она почувствовала, что увидела достаточно, и отстранилась. Ей не нужно было задавать дополнительные вопросы Чихуше, она и так видела челюсть, лежащую в пластиковом поддоне на столе.

Челюсть маленькая – сразу понятно, что женская или детская. Но зубы указывают, что все-таки женская. Причем зубы эти в хорошем состоянии, с дорогими пломбами – женщина не была бедной. Сейчас от челюсти осталась лишь голая кость, но мельчайшие следы мышц еще можно разглядеть. Это подтверждает вывод эксперта: очистка была проведена неграмотно, хотя и довольно эффективно.