Текст книги "Русалка в черной перчатке"

Автор книги: Влада Ольховская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Поначалу Эрик даже не акцентировал на этом внимания, не выделил как что-то особенное. Но теперь… Он вдруг понял, насколько она права.

– С изнасилованием ситуация не совсем такая, но похожая! Ее мать утверждает, что Маруся в половой контакт до похищения не вступала. Но первое изнасилование было совершено явно не этой ночью, а примерно во время похищения. Причем оно не было травматичным.

– Это значит, что она была с тем мужчиной добровольно?

– Не обязательно, – покачал головой Эрик. – Это физиологический момент. Особенность организма, можно сказать: при сознательном нежелании женщины заниматься сексом тело все равно подстраивается под ситуацию. Для многих женщин это становится огромной психологической травмой вне факта изнасилования: нарушается гармония ума и тела. Но этот момент оставим как философский. Наверняка я могу сказать только одно: первые недели насильник был с ней осторожен. Все травмы были нанесены за одну ночь.

– Вот именно. Все. Избиение, жесткое изнасилование. И тело оставили на виду. Тот, кто это сделал, не подходит под традиционное описание маньяков.

– Сложно представить, что нормальный человек мог сделать такое с подростком…

– Если есть цель, будут и средства. Значит, цель была. Думаю, во всем виновата ее мать.

В этот момент Эрик как раз решил сделать глоток чая, надеясь, что горячий напиток поможет успокоиться. Однако слова дочери заставили его поперхнуться и закашляться. Он лично видел мать этой девочки, видел ее искреннее отчаяние… Бывает так, что убийцы сами организовывают поиски жертв и громче всех кричат, чтобы им вернули их «родных кровиночек». Но здесь явно не тот случай!

– Ева, я тебе гарантирую, что она к этому ни с какой стороны не причастна!

– Ты меня не понял. Я не говорю, что она убила свою дочь. Или что она содействовала похищению Маруси. Она простая. Делает так, как чувствует. Испугалась, стала искать. Полностью вложила душу в это дело. Но простота и любовь – не всегда хорошо. Сам знаешь, куда выложена дорога благими намерениями.

– Что… что ты имеешь в виду?

– Это пока мое предположение, но шансы оказаться реальностью у него высоки. Первые недели Марусе не вредили физически. Насиловали – да. Но тот, кто делал это, не бил ее и был осторожен. Возможно, она действительно неосознанно реагировала на его действия, облегчая ему задачу. Он не хотел убивать. Но вот начались поиски. Листовки, плакаты, биллборды, по телевидению объявление. Он запаниковал. Нельзя вечно прятать живую жертву. Мертвую можно спрятать. Но он выбрал другой путь – показательно отдать ее. И вот мы имеем тело, которое ты видел.

Мужчина даже не знал, как ответить ей. В принципе, она может быть права – и шансы на ее правоту действительно высоки. Вот только… мать Маруси никогда не должна узнать о том, что, возможно, отобрала у дочери единственный шанс на выживание! Она действовала так, как действовал бы любой любящий родитель! Сейчас ей и так тяжело, но если откроется правда…

– Но зачем он избил ее?

– Ложный след, – ответила Ева. – Тандем «похищение автостопщицы – маньяк» успел укрепиться в нашем подсознании. Мы видели его в фильмах, читали об этом в новостях. Это простая схема, которой можно верить. Она известна всем обывателям, в том числе и тому, кто похитил ее, Марусю эту. Но не любой, кто убивает ради секса, – маньяк. И вообще, не любой, кто убивает, – маньяк. Нужно обладать рядом настоящих отклонений, чтобы быть маньяком. Это как мысли в твоей голове, кровь в твоих венах… ты не можешь от этого избавиться, потому что оно – часть тебя. Можешь только обуздать, контролировать, а избавиться – нет. Поверь мне, я знаю. При этом действия, которые совершают маньяки, не уникальны. Они повторимы любым, у кого хватит на это физических сил. Просто делаются при другой мотивации. Если бы Марусю похитили ради жесткого секса с насилием, этим бы похититель занимался все дни. Столько, сколько бы она протянула. Если бы ему доставляло наслаждение убивать во время секса, он бы это сделал сразу, а не прятал ее где-то. Такие предпочтения не меняются. Нельзя любить и то, и другое. Это слишком разные понятия. Что бы там ни писали в книжках. Тот, кто убил Марусю, хотел выдать себя за маньяка. Он сделал то, что, по его мнению, сделал бы маньяк. Он устроил показательное шоу и не прогадал. Ему поверили.

Она рассказывала все так четко, спокойно и уверенно, что Эрик невольно заслушался. Он перестал даже думать о том, что это его дочь и что ее знания пугают. Он будто бы говорил с экспертом, знатоком своего дела, и это завораживало.

Он мог бы бояться ее, если бы позволил себе оценить ситуацию объективно. Но Эрик никогда не позволял.

– И что теперь? Нужно как-то предупредить полицию, потому что ищут они не того!

– Они ищут не того. Но, судя по тому, как он все организовал, и найти его будет непросто. Он бы не позволил поймать себя только из-за одного тела. По правде говоря, его главная опасность как раз в том, что он отдал нам это тело.

– Почему? – удивился Эрик. – Разве это не было попыткой защитить себя? Ответом на поиски?

– Ответом на поиски – да. Попыткой защитить себя – нет. Если бы он испугался обнаружения, он бы закопал ее в лесу. Скорее всего, тело бы никогда не нашли. А если бы и нашли, то это ничего бы не изменило. Он умный, скрыл бы следы. Но он пошел на дополнительные усилия – бросил труп вам в лицо. В этом был даже риск. И все равно он принял такое решение. Зачем?

– Не знаю, – отозвался мужчина. – И зачем же?

Всегда был шанс, что она не ответит. Водилась за Евой такая дурная привычка: как только ей надоедал разговор, она замолкала. При этом на собеседника ей было плевать, она могла оборвать беседу посреди предложения.

Но сегодня девушка явно пребывала в добром расположении духа, потому что пояснять она все же продолжила:

– Ему необходимо было прервать поиски прямо сейчас. Единственный способ сделать это – отдать то, что все ищут. Марусю. Живую нельзя, потому что она расскажет. Надо мертвую. Убитую так, чтобы полиция сказала: «Этого и стоило ожидать». Так, чтобы ее родители от горя ни о чем не думали. Чтобы все было очевидно. Сейчас никто не верит, что маньяка удастся поймать – мало ли куда он поехал! Только это был не маньяк. И это был не человек, который защищает себя.

– Верно, ты сказала, что человек, защищающий себя, закопал бы тело… и я с тобой согласен. Но что он тогда защищал?

– То, что могли обнаружить во время поисков Маруси. Потому что поиски не прекращались, а только разрастались. Они могли подойти к тому, что убийца хотел защитить. И это что-то было ему дороже, чем одна пойманная девушка.

– Тебе ведь интересно, да? – Эрик бросил в сторону дочери тяжелый взгляд. – Тебе интересно, что он хотел спрятать, и ты будешь это искать.

Ева никогда не врала, он знал об этом. Не изменила себе и в этот раз:

– Да. Я буду искать. И может быть, даже найду.

Глава 5

– Мы наконец переходим в стадию сельской русской романтики, – улыбнулась Аманда.

– А разве не ты кричала, что не будешь мыслить стереотипами? – удивилась Вика.

– Я. Но как мне придерживаться своего решения, если тут стереотипы на каждом шагу? Даже те, о которых я не знала… ну, или не думала раньше.

– Это какие же?

– Плохие дороги!

Здесь возразить было нечего. Дорога, по которой они добирались от шоссе до деревни, удобством не баловала. По сути, это была полоса утрамбованной земли, которая в более влажную погоду наверняка превращалась в весьма колоритное болото. Любопытнее всего был тот факт, что местами виднелись остатки асфальта. Стратегической роли они больше не играли, но само их нахождение здесь несколько забавляло.

Эрик уже успел узнать обо всем этом. Ситуацией с дорогами вне стройки он планировал заняться позже. Пока же он выделил девушкам небольшой джип, который без особого труда преодолевал ухабы и рытвины.

На этот раз Вика решилась сесть за руль самостоятельно – даже при том, что ее очевидная паника вызывала хохот у Аманды. Но когда-то же практиковаться надо! Здесь для этого лучшие условия, потому что шансы на проверку мизерные.

Дорожный стереотип уступил место стереотипу деревенскому. Конечно, в этих местах хватало вполне нормальных поселков – современных, с жильцами разного возраста. Но ближайшая деревня модернизацию явно не прошла. Большая часть домов здесь была полувековой постройки, все темные и деревянные, часто – с прогнутыми крышами и обвалившимися заборами. Стыдливо притаившиеся во дворах кабинки туалетов показывали, что и с канализацией в этих краях туго.

– Эрик собирается заниматься гуманитарной помощью? – поинтересовалась Аманда, глядя на забитые досками окна.

– А ты думаешь, здесь какую-то помощь так сильно ждут? Если у людей нет гаджетов или по три машины на семью, это не значит, что они несчастны. Тут живут в основном старики, которые привыкли к такому укладу.

– Думаю, от горячей воды в доме они не откажутся!

– Не зарекайся. Некоторые из принципа не будут принимать помощь от иностранцев. Кстати, об иностранцах… тебя там Сальери не сильно достает?

Вика перевела на него разговор не только потому, что ей было любопытно. Отчасти девушке еще и не хотелось выслушивать снобистские речи о том, как здесь все плохо. Аманда не стала настаивать и тему сменила.

– Сильно?.. Нет, не сильно, но все же достает. Только подумаю, что он успокоился, а он снова где-нибудь рядом появляется и преданно в глаза глядит.

– Это еще не самый раздражающий из его приемов!

– Догадываюсь – не первый ловелас в моей жизни! Я таких обычно легко игнорирую, но ведь сюда я приехала, чтобы расслабляться!

– Если хочешь, можем его вообще отправить в отель, а это в паре километров от стройки!

– В отель… – задумалась Аманда. – Пожалуй, неплохо, но все же не надо. Без конфликта он не уйдет…

– Конфликт – это сильно сказано! Пошумит чуток, как закипевший чайник, и остынет, большое дело!

– Я даже чайника не хочу. Потому что тогда я буду чувствовать себя виноватой! Я потерплю, а потом он и сам устанет.

– Я бы не была в этом так уверена, но дело твое, выбор тоже твой…

Здесь Аманда явно недооценивала некоторых конкретно взятых итальянцев, для которых признать отказ женщины все равно что родину предать. Ну да ладно, пускай играют, главное, что Сальери безвреден!

Тем более что сейчас его рядом нет, и можно сосредоточиться на основной цели их визита. А именно – поиске тех, кто готов поделиться домашними продуктами. Эта идея манила и Вику, и Аманду. Эрик отнесся к их затее с нескрываемым скептицизмом: он был уверен, что местные не то что торговать не захотят, сами ничего не делают!

Уже тогда Вика отказалась в это верить – и была права. Потому что, несмотря на состояние домов, многие дворики были ухоженными, виднелись четко обозначенные грядки. По улице расхаживали курицы разной степени чистоты, в грязи виднелись отпечатки коровьих и козьих копыт. Конечно, занимались этим не все – часть дворов и правда напоминала свалку. Тем не менее Вика была рада обнаружить, что Эрик ошибся.

Да и Аманде, несмотря на всю критику, здесь нравилось. Это было видно по ее взгляду – как у ребенка, впервые попавшего в парк аттракционов.

– Хорошо, а как тут такими вопросами занимаются? – осведомилась она. – Здесь есть какой-то рынок?

– Может, тебе еще и супермаркет построить? Нет, просто ходим и интересуемся у деревенских. Была бы ферма, можно было бы и на ферму заехать, но в этой деревне ее явно нет.

– Так давай в другой деревне поищем!

– Нет, некрасиво будет – мы же пообещали!

Причем на обещании Эрик очень настаивал… Ему важно было знать, куда они поедут и когда вернутся. Да оно и понятно после того, как они труп в лесу обнаружили! Эрик не считал это поводом для паники, но и об осторожности не забывал. Они с Викой договорились, что девушки съездят в ближайшую деревню и сразу же вернутся.

Это могло означать и то, что за одну поездку они желанного результата не добьются. Ну и что? Продуктов на стройке хватает, это ведь не необходимость, а своего рода баловство с их стороны!

Однако удача решила улыбнуться им и в этой поездке. Вика издалека приметила особенно аккуратный дворик и тот факт, что дом там был в отличном состоянии, с недавно перестеленной крышей и стеклопакетами на окнах. Когда девушки подошли к калитке, из дверей как раз вышла женщина лет шестидесяти пяти – крепкая, энергичная и на деревенскую старуху ну никак не похожая.

– Вот и кончились стереотипы? – вполголоса полюбопытствовала Вика.

– Это да… Больше на какую-то немецкую фермершу похожа, чем на русскую «бабушка».

– Эм, я тебя стукну!

– Давай лучше без насилия…

Женщина заметила их раньше, чем они успели позвать ее. Удивилась, это да, но без настороженности. В ее взгляде отразился интерес, ведь две девушки уже направлялись к ее калитке, а значит, и к ней! Да еще и говорили между собой по-английски, такое не каждый день тут увидишь… Она подошла к забору, чтобы встретить их.

– Добрый день. Я могу вам чем-то помочь?

– Здравствуйте… Меня зовут Вика, это – Аманда. Мы с той стройки, что идет неподалеку отсюда, может, вы слышали?

– А кто о ней не слышал! В наших местах она воспринимается чуть ли не как событие века! Еще бы, тут ведь уже лет двадцать ничего крупнее магазинчика не строили! Я, правда, не помню, что это будет…

– Это будет больница. Частная клиника. Но это когда построят, пока работы только начались… Мы там временно живем, помогаем. А к вам приехали, наверно, со странной просьбой…

– Любопытно, с какой?

– Мы ищем возможность покупать у кого-нибудь продукты…

– Тоже мне, странную просьбу нашли! – отмахнулась женщина. – Вот если бы вы меня пригласили на эту стройку работать, да, было бы странно! А продукты – большое дело! Сюда довольно часто машины городские с шоссе съезжают. Иногда – намеренно ко мне: сын мой торгует на рынке, посылает их сюда, потому что хозяйство я большое держу. Для вас что-то собрать – легко! Знаете что… не дело это – через забор говорить! Заходите, посидите у меня немного. Меня Вероника Сергеевна зовут, раз уж сразу не представилась!

Девушки от приглашения отказываться не стали, проследовали за хозяйкой в дом, несмотря на отчаянный лай цепного пса. К этому моменту Вика уже решила, что их собеседница – одна из тех горожан, что после пенсии переезжают в деревню, заниматься фермерским делом. На это указывала и великолепная организация ее небольшого «бизнеса», и состояние дома, и грамотная речь.

Но в своих выводах Вика ошиблась.

Вероника Сергеевна родилась в этой деревне и прожила здесь всю жизнь, за исключением тех лет, что училась в городском университете. Она стала учительницей в сельской школе, преподавала русский язык и литературу, причем еще и после пенсии. Потом школу расформировали, поскольку детей стало мало, и ученикам пришлось перебраться в гимназию, расположенную в поселке. А Вероника Сергеевна перебираться отказалась, потому что ей ездить так далеко было скучно. Она сосредоточилась на фермерском деле: отремонтировала дом и сараи, завела побольше животных. Как это превратилось в бизнес – она и сама не поняла. Но пока ей нравилось.

Вика и не надеялась найти настолько идеальное воплощение своего стремления к деревенским продуктам. Ха, получается, что Эрик знает о местных жителях гораздо меньше, чем ему кажется!

К приезду неожиданных покупательниц Вероника Сергеевна не готовилась, но собрать им целую корзину продуктов сумела с ходу. Причем в буквальном смысле корзину – большую, деревянную.

– Зять мой сам плетет, – пояснила она. – Золотые руки у парня. Так как оно там на вашей стройке, спокойно все?

– Да, – кивнула Вика. – А что, должно быть иначе?

– Не знаю… Если честно, ничего хорошего про это место я и не слышала.

– Про стройку?

– Про тот лес, в котором она ведется, – ответила женщина. – Знаю, каждое село своими байками похвастаться может. Я к таким рассказам никогда серьезно не относилась. Но этот лес, похоже, никому не нравится. Вообще.

– Что, лешего там видели? – Вика попыталась свести все к шутке.

– Да если бы! Леший, Баба-Яга, Кикимора… какая там еще нечисть в сказках? В общем, вся эта мифическая фауна то тут, то там упоминается. В этом нет ничего особенного, примечательного и даже культурно ценного. Но про этот лес временами такое говорили, что мне не по себе становилось. А знаете почему?

– Почему? – эхом повторила девушка.

– Я своих соседей знаю. Не только из этой деревни, но и из других. Суеверными они могут быть сколько угодно, но при этом они не сказочники. Мало у кого хватило бы воображения и, что уж греха таить, словарного запаса на полноценную историю со всеми деталями. А они иногда такие подробности описывают, что хочешь не хочешь поверить можно. Я с детства баек не боялась. Говорили мне, что в пруду русалки – неважно, купалась безо всякого страха. Пугали чудовищем на дальнем болоте – без разницы, все равно пойду, если надо будет. Но тут уж и я слабину дала. Раньше в этот лес не ходила, потому что мне не надо было, а теперь бы и вовсе не пошла. Я рада была, когда про стройку эту узнала. Потому что мне перед самой собой стыдно было за такой страх, а поделать ничего не могла. Но если там больница будет, то совсем другое дело!

– А примеры этих баек вспомнить не можете?

Вика и сама не была уверена, что хочет знать. Если бы ей все то же самое сказала какая-нибудь вековая бабулька, с трудом отличающая день от ночи, она бы озадачиваться не стала. Но Вероника Сергеевна – другое дело. Она ведь явно адекватна и способна здраво оценивать ситуацию!

Поэтому, с одной стороны, всякие страшилки про лес знать не хотелось, с другой, – было безумно интересно. Немного посомневавшись, Вика сдалась любопытству.

– На память я, слава богу, не жалуюсь, – отозвалась Вероника Сергеевна. – Просто обычно не люблю такое повторять, я себя почему-то сразу старше чувствовать начинаю. Но я бы на вашем месте тоже узнать хотела! Что там говорили… У нас тут по деревне слух ходит, что там заблудшие души бродят. Все в белых саванах, кожа – в крови, глаза мутные… Не живые люди, а мертвецы, но еще стонут – и так жутко! В других деревнях их тоже видели, а еще – чертей, которые их ловят.

– Каких еще чертей?

– Ну, я в этом деле не эксперт… Вроде как черные тени, которые на этих, мертвецов стонущих, накидываются и утаскивают их куда-то. Эх, поверить не могу, что такое без иронии говорю! Реальные случаи там тоже были… странные. Бывало, что находили рядом, на тропинках у леса, людей мертвых. Просто так! Вот шел человек, шел – и умер, хотя до этого отлично себя чувствовал.

– И что, никого это не насторожило?

– А кого это насторожит? Умирали ведь в основном старики. В таких случаях у медиков ответ простой – возраст, с сердцем плохо стало, нечего было по жаре таскаться. Или по холоду. Там ведь в любую погоду умирали! Но таких случаев было не слишком много. А вообще, полицейские туда не любят соваться. Может, тоже в байки верят или еще что… не знаю.

Насчет веры стражей правопорядка в деревенские сказки Вика сильно сомневалась. Уж полиция-то не могла не знать, что там находится! Они дорогу как минимум видеть должны были, машины проезжающие… Значит, их либо обманули, либо подкупили, либо запугали. Все возможно, когда речь об этой организации идет!

– Обычно, когда сказки складывают, придумывают какое-нибудь объяснение тому, что происходит, – заметила Вика. – Даже если фантастическое.

– Я ведь говорю, здесь уже чертей приплели. И призраков. И лешего, куда ж без него! Но вот об этом я как раз ничего не узнавала, еще не хватало!

Все это время беседа шла на русском. Аманда поначалу скучала и оглядывалась по сторонам. Потом она заметила, что разговор вдруг стал более оживленным, ее спутница начала хмуриться. Это явно заинтриговало британку, она осторожно толкнула Вику в бок:

– Эй, что происходит?

Но Вика лишь раздраженно поморщилась:

– Подожди, потом все сразу переведу! Вероника Сергеевна, может, подскажете, а с кем можно поговорить по поводу этих баек?

– Да практически с любым из моих соседей! Хотя они, держу пари, будут вам одно и то же повторять… Так, посмотрим, кто вам ответит трезво и адекватно… Хм, за адекватность не ручаюсь, но можете обратиться к одной бабульке – она точно не пьет и вроде как все эти байки собирает. По крайней мере, знает, а уж как она к ним относится лично, я не в курсе. Она живет не совсем здесь, а чуть дальше, на хуторе… Если у вас карта есть, я вам могу нарисовать, как доехать.

– Одна бабулька – и на хуторе? – поразилась Вика.

– Ну, раньше-то не одна была! Там был хутор на три дома. Потом одна семья уехала, еще в двух домах остались только старики – дети выросли, по городам разбежались. Ну а время… время ж никого не щадит. Как ее муж позапрошлой весной умер, так она одна и осталась. Вообще, приятная женщина, хоть и со своими странностями… А у кого их нет? Ей, если не ошибаюсь, за восемьдесят уже, в другое время росла и жила…

– А вы с ней хорошо знакомы?

– Не слишком, – призналась Вероника Сергеевна. – Общаемся, только когда пересекаемся на рынке. Она там продает лесное все – ягоды, травы, грибы, сама ничего не выращивает. Но она там очень редко бывает… Признаться, я ее и не видела давно. К своему стыду, не знаю, жива она или нет!

– Вот мы ее и навестим, – решила Вика. – Заодно проведаем! Если ей не захочется с нами говорить, просто уедем.

– Не думаю, что она вас прогонит. Во всем, что касается баек, она прямо эксперт… Мне иногда кажется, что она в каком-то своем мире живет, который весь из баек состоит… Но это уже лирика с моей стороны пошла. Давайте карту, я все-таки нарисую вам маршрут!

* * *

Маленькая деревенская церковь не запиралась никогда. В условиях современного мира это был несколько наивный ход, и все же старый священник был верен своим принципам. Он лично знал всех жителей и не сомневался, что никто из них не польстится на церковное имущество. Когда же ему намекали, что деревня – это не закрытый объект, туда кто угодно заехать может, он лишь смиренно склонял голову:

– На все воля Божья. Если Ему будет угодно, то церковь эту и молния сожжет.

Он считал, что доступ в церквушку должен быть предоставлен в любое время дня и ночи. Однако за годы его службы в этой деревне не было не только нападений и грабежей, но и внеурочных визитов. Деревенские жители посещали церковь не редко, но в основном в предсказуемые часы.

Поэтому однажды, войдя в церковь с утра и осознав, что его кто-то опередил, священник был удивлен. Часы показывали, что нет еще и шести. Он пришел не на службу, а для уборки – это он всегда делал сам.

Мужчину он застал у иконостаса. Тот ничего не делал, лишь стоял и смотрел на образа. При недостатке освещения можно было разглядеть разве что его высокую худощавую фигуру, да еще то, что одежда у него темная. Рядом с ним стояла большая спортивная сумка, набитая до отказа. При этом священник видел, что крупных пропаж в церкви точно нет – все иконы висели на своих местах. Следовательно, содержимое сумки незнакомец принес с собой.

Мужчина услышал шаги, обернулся через плечо, но убедившись, что это всего лишь священник, снова повернулся к образам.

– Чегой-то вы, батюшка, такой беспечный? – хрипло спросил он. – Я бы, если бы хотел, уже сжег тут все. Или украл. Или еще что.

– Сжечь церковь можно и снаружи, а украсть что-то – разбив окно. Но вы ничего не украли.

– Откуда знаете?

– Чувствую, – пожал плечами священник. – Не такой вы человек, чтобы из церкви красть.

Незнакомец глухо рассмеялся, и в этом смехе не было абсолютно ничего веселого. Тем не менее язвить и насмехаться он не стал, хотя многие именно так и поступали.

– Вы меня искали? – спросил священник.

– Честно? Я Бога искал. Но, кажется, нет его… Вот если скажу, что нет, что тогда ответите?

– Ничего.

– Вот оно как! – присвистнул мужчина. – А что, платят попам нынче плохо? Почему без усердия работку свою выполняете? Вам полагается меня убеждать, что есть Бог, и надо церкви жертвовать поэтому!

– Нет у нас такой обязанности, – мягко улыбнулся священник. – А все, что нужно доказывать, будет доказано не нами. Рано или поздно, и каждому по-своему.

– Знатно заливаете! Хоть и непривычно.

Странный гость повернулся, шагнул ближе к свету, и стали видны многочисленные татуировки, покрывавшие его руки и шею. На лице не было ни одной.

Такие татуировки священник знал, видел не один раз. Умом понимал, что этот человек способен выполнить все угрозы скептиков, призывавших запирать двери… Даже убить способен. Но в душе тревоги не было.

– Я могу вам чем-то помочь?

– Помочь? – незнакомец задумался. – А вот и нет… Можете попробовать ответить на вопрос.

– Какой же?

– Вот если кто человека убил… То ему обязательно самому умирать? Как же это… Как око за око и зуб за зуб?

– Не бывает так однозначно, – покачал головой священник. – Решения, кому и за что, принимаются не нами.

– Но кем-то все-таки решается! А что делать, если я повлиять на решение хочу? Или нету у меня такого права уже?

– Это никому не известно. Но смею предположить, что шанс повлиять дается всегда…

– О, уже интересней! – хохотнул незнакомец. – Что ж за шанс такой? Волшебная возможность стать хорошим?

– Возможность принести мир и покой в свою душу. Но какой она будет, в какой форме придет… Этого никто и не знает.

– Так я ж ее проморгаю!

– Не проморгаете. Как появится, сразу узнаете.

– Вот умеете вы, попы, так сказать, чтобы за душу взяло, – заметил мужчина. – И ты умеешь… Ты уж извини, что «выкать» перестал, привычка… Вас этому учат, что ли?

– Чему?

– В души лезть!

– Нет. Если хотите, я могу вас исповедовать…

Взрыв хриплого хохота поднялся к сводам церкви.

– Исповедовать? Меня? Нет уж, уже прокурор исповедовал! Не нужно мне это отпущение грехов на словах. Кому грех сделал – тот пусть и отпускает, только это правильно. А если человека нету, то и с грехами надо всю жизнь маяться.

– Иногда после исповеди становится легче.

– А мне не надо, чтоб легче! Мне нормально так, как сейчас. С остальным я сам разберусь. Ладно, поп, бывай, мне ехать надо. А церковь ты правильно не запираешь… Хоть и дурак ты поэтому.

Мужчина поднял сумку и направился к выходу. Священник не стал его ни задерживать, ни спрашивать. Просто проводил взглядом и перекрестил вслед. Несмотря на не самый приятный разговор, почему-то было ощущение, что произошло нечто хорошее.

А почему – священник не задумывался. Ему еще нужно было убрать церковь.

Пачку крупных купюр под иконостасом он заметил только через час…

* * *

Деревенские продукты оказались и правда неплохими. Аманда подозревала, что никакой разницы не будет, согласилась на поездку только потому, что сидеть все время на строительной площадке надоедало – и скучно, и шумно.

Но их усилия себя оправдали. Молоко, яйца, творог – все это было даже лучшего качества, чем при покупке на британских фермах. Или это ей так повезло? Русская дама Вероника Сергеевна еще и густой мед им обещала заказать с частной пасеки, что Аманду особенно вдохновляло: она пробовала только жидкий мед.

– Прекрасна, как истинно русская пейзанка… Юная дева со стаканом молока!

Аманда отвлеклась на размышления о продуктах и не заметила движения в стороне. Впрочем, внезапное обращение ее не напугало… скорее, разозлило. Она, даже не глядя, поняла, кто это. Не только по голосу, просто был всего один человек, который мог с ней так заговорить.

– Сальери, ну что тебе от меня надо?

Они вроде как все обсудили, и когда Аманда была в компании Вики, он благочинно держался в стороне. А тут – вот вам, снова явился!

– Любви, нежности и блинчиками поделиться, – отрапортовал он.

– Блинчики делала Вика, бери сколько хочешь. За остальным – не ко мне!

– А к кому?

– К строителям попробуй обратиться, как вариант!

– Почему такая злая, красавица?

– А ты почему такой настырный? – закатила глаза Аманда. – Как клещ, честное слово! Мы ведь говорили об этом не раз. Я сказала тебе, что мужчины в моей жизни не нужны, по крайней мере, пока. Ты сделал вид, что меня понял.

– Я тебя понял. Но это не значит, что я согласен с этим тезисом. Я понимаю, что кто-то сделал тебе больно. После такого искушение запереться в себе очень велико. Но нельзя, а то привыкнешь быть одна и так и умрешь нудной старой девой!

– Сальери, иди ты к черту!

– Если чисто по эмоциям судить, то я уже у него, – буркнул итальянец.

– Так иди отсюда!

– Ты только что велела мне идти к черту! Женщины…

– Да что угодно, лишь бы оставил меня в покое!

Аманда начинала подозревать, что просить Вику о помощи все же придется. Она пока не сделала этого лишь потому, что неловко было признавать свое моральное поражение – позволила какому-то итальяшке докопаться до ее слабостей!

Но уж лучше поражение, чем его самодовольная рожа перед глазами! Аманда понятия не имела, почему Алессандро Сальери ее так бесит. Она лишь знала, что другие мужчины столь бурной реакции не вызывали. Похожую – да, но меньшей интенсивности. А этот со своими ухмылочками и дурацкими комплиментами просто кость в горле!

На этом фоне особенно радовало, что им с Викой скоро предстояло уезжать. Изначально Аманда не слишком поддерживала идею ехать на какой-то хутор к какой-то бабке. Зачем? Ведь ясно же, что это пустая трата времени – разговаривать с деревенской сумасшедшей!

Теперь же все представало в другом свете. С одной стороны – поездка по красивым местам, свежий воздух и беседа с, может, не совсем адекватной, но нуждающейся во внимании старушкой. А с другой – Сальери с его сальными глазками.

– Нельзя все время быть такой мрачной, – рассудил Сальери. – От этого морщины появляются, и мужчины тебя хотеть перестают.

– Вот сиди и не хоти!

– Я тебе помочь хочу…

– Ты идиот?

Их и без того не самая дружественная беседа рисковала разгореться настоящим конфликтом. К счастью, в этот момент у общей кухни все же появилась Вика. Как всегда! Обещала прийти через пять минут, «быстренько поговорить с Марком, и все», а зависла на полчаса.

– О, и ты здесь! – Появление Сальери у стола она заметила сразу же. – Какими судьбами?

– Скорее, не судьбами, а злыми ветрами судьбы, – проворчала Аманда. – Опять мне кровь портит!

Сальери явно собирался возразить – но не успел. На него обрушился довольно эмоциональный поток слов на итальянском. Этим языком Вика владела великолепно, говорила быстро, и казалось, что она коренная итальянка, которая других земель и не знала. Правда, рыжая, зеленоглазая и явно славянской внешности.

Аманда не понимала, о чем именно говорит подруга, но видела, что это работает. Сальери сначала замер в замешательстве, потом попытался оправдываться, но не выстоял перед напором бывшей супруги. В конце концов он, покрасневший и очевидно злой, поспешил покинуть кухню, причем с такой скоростью, словно на него готовились собак спустить.