Текст книги "Факультет Хэ. Пролог (СИ)"
Автор книги: Влад Прогин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Факультет Хэ: операция Ъ
Минздрав предупреждает: употребление ацетона внутрь, курение чая «бодрость» и распитие реактивов неизвестной консистенции с вероятностью в 99% нанесет непоправимый вред Вашему здоровью.
Операция Ъ
Виктора Петровича словно в воду опустили, когда он зашел к Артему.
– Артем, у тебя есть что-нибудь покурить с горя?
– Сей момент. Что стряслось?
– Да знакомый один умер… Не обращай внимания, только в себя приду. А пить мне нельзя, печень больная.
Однако было видно, что это был не просто знакомый, поэтому как всегда осторожный Артем завернул в самокрутку не простой набор трав. К моменту, когда Виктор Петрович изволил раскумариться, к нему сбежались и Толя с Ки на плече и Аленой рядом, и Стек с Катастрофой, и даже Дуся-Паталогия, угодившая в НИИ с "прикладной психологии".
– Вместе с косяком "прощай тоска" он скурил "косяк правды" и "малую амнезию". Сейчас все узнаем, а он и не вспомнит, – выдал Артем.
– Ну, ты и даешь, аж куратора нашего накурить умудрился.
– Что Вы такой печальный сегодня, Виктор Петрович?
– Да Леня умер, я за ним со школы следил, в НИИ забрать хотел, так как он двинутый тоже был. Так этот козел меня опередил… урод. Со своим этим клубом самоубийц чертовым.
– Каким, каким клубом?
– Самоубийц. Он отслеживает таких как мы, кто не в НИИ и от умственного голода переживает депрессию, переходящую в суицид, селит их вместе по депрессивным квартирам в городе и пожинает плоды.
– Он – идиот! Это же категорически нельзя делать! – воскликнула Дуся.
– Говорят, ему за истребление умов приплачивают. Его даже спецслужбы наши достать не смогли.
– Вот урод. А кто он?
– Известен как Епифантий Пантелеевич, сторонник прогрессивной религии. У него еще сайт этот есть… "Пантелеич-инфо точка ком".
– Стек? – спросил Толя.
– Уже, – кивнул BSDшник. – Цитирую, "топ сто способов покончить с собой", "как правильно резать вены"…
– Дык, вдоль правильно, – выдал Артем. – Это все знают.
– Видимо нет. Эмо до сих пор пытаются делать это поперек. Хм… у дизайнера сайта полностью контужено чувство прекрасного и "виста головного мозга". Крутится все это на вантузном сервере в нашем городе.
Виктора Петровича отпустило, и он ушел, а народ столпился подле широко экрана монитора Стека, разглядывая сайт.
– Кастую рейд-десу, – произнесла Алена, получив в награду неодобрительные взгляды брата и Софьи. Ее пристрастия к "сетевой лексике" не слишком нравились Толе, Софья же всегда ревностно относилась к чистоте русского языка
– Там, бьюсь об заклад, куча таких как мы прозябает.
– С ними спецслужбы не сладили, а мы, думаете, сможем? – засомневался Стек
– Мы не ФСБ. Мы лучше. Вернее, хуже. Но в хорошем смысле этого слова, – констатировал факт Артем.
– [Цензура] буду, – согласилась Ки.
– Будешь, будешь, – заверила ее Алена. – План действий?
– Надо внедрить к ним своего человека… – предложила Катастрофа.
– Но мы не знаем, на какую квартиру его вывезут. И как с ним поддерживать контакт.
– Толя, а помнишь твою наработку с той не пеленгуемой рацией на случайной частоте? – поинтересовалась Алена.
– Она таки пеленгуется… Как оказалось.
– А мы данные в цифровом виде и шифрованными будем слать. Шифровать будем тем, чем Темыч порнуху шифрует, – выдал Стек. – Только ты, Толя, видеокамеру присобачь там еще, не забудь. Ты дай нам прототип, и мы превратим эту хрень в новый стандарт беспроводной связи под FreeBSD. С нас программная оболочка, а с тебя аппаратная. Как обычно.
– Тогда надо натыкать ретрансляторы по всему городу, а их спаять еще надо. А как у нас со временем?
– Чем быстрее провернем все, тем лучше. Традиционно "выбывает" по одному каждое первое число месяца. Сейчас второе число.
– Хм… Передатчики я маленькие вместе тогда уж с видеокамерой лично спаяю, за недельку управлюсь, а вот ретрансляторы… – Толя задумался. – Пых, у тебя остался "гопстоп"?
– Для тебя все что угодно, только в городе гопарей, его не отведавших, не осталось.
– Ради такого в соседний Моржуйск смотаемся, и через неделю все будет спаяно.
– Тогда принято. Стек и Софья пишут программную часть для видеорации, Дуся и я изучаем, что это за быдлоклуб, Толя и Алена тогда дорабатываете свое поделие до вменяемого вида, – подытожил Артем.
– А Ки берет карту и по моим отметкам ищет на крышах места, где ретрансляторы можно воткнуть.
– [Цензура] вопрос, все изобразим в лучшей форме, – отозвалась та.
– Да и что делать в этом случае? – спросила Дуся. – Они тут в такую карточную игру играют. Раздают колоду карт, и кому пиковый туз попал, тот и идет, это самое, ну того короче. Что делать, если нашему агенту такое выпадет?
– Для начала давайте пригласим Ваську Шулерова, у него восемь тузов в колоде. Его и спросим, а второе – выбираем смерть от косяка.
– Чего?
– Косяк "Джульетта", свернутый по древнему рецепту, коли выкурить – введет тебя в летаргию, мало отличимую от смерти. А когда агента закопают, мы его сразу же откопаем и оживим.
– Давно придумал?
– Сразу как на "Ромео и Джульетту" сходили. Правда, применения практического не было.
– Я вот только думаю, а хватит ли нас на все это? По оперативной информации, тут около сорока человек в этом злачном диспансере содержится, раскиданы по пяти, а то и десяти квартирам.
– Тогда зовем еще Витю Панкова, Сухих Авиаторов… Светлану Ломову позвать можно.
– Она-то зачем?
– Она сайт этой гниды не тупо повалит, а ломанет. Глядишь, чего узнаем, да и вам с Софьей поможет чего по программной части.
Стек и Софья синхронно сморщились: работать в коллективе Ломова не умела совершенно.
– Можете еще Сеню Асмова с первого этажа позвать. И Дрона Потапова позовите.
– А он зачем?
– Так в другой мир гниду скинуть. К варварам. Думаю, пойдет на котлеты, – закончила мысль Ки.
– Тогда уже и Вилфреда Ацетонова с его бобриком. Думаю, не откажется нарядиться черным вурдалаком и отправиться на кладбище с лопатой, отведавших "Джульетту" выкапывать.
– А где их разместим на первых парах, покуда Виктор Петрович в курсе не будет?
– Пока можно в шестом ангаре, который на время приезда вояк в казармы переоборудовали. Надеюсь, шеф не откажется приготовить чуть больше жратвы.
– Предлагаю назвать операцию…
– "Ы"
– Было уже.
– Тогда "Ъ".
– Забито.
– И скурено.
*
o
+
Светлана Ломова была, наверное, самой асоциальной из всех обитателей НИИ. Снабженная мужской логикой, скверным характером и энциклопедическими познаниями обо всех типичных ошибках в безопасности программного обеспечения, она была одной из тех, кто взломав банк, не займется обогащением, а вывесит на главную страницу непристойную картинку и укомплектует не менее непристойной подписью. За компьютер девочка села впервые в два с небольшим года, и уже через месяц только она и знала пароль к нему. К слову, разговаривать она научилась только в три и первыми словами, которые она произнесла, были «сталной ломик» (мягкую "Л" она не выговаривала).
Ее даром было просто патологическое "Везение". Если в программе была какая-то ошибка, она обязательно с ней сталкивалась. Даже если вероятность вызвать сбой была одна на миллион, рядом с ней теория вероятности просто переставала работать.
Именно поэтому, работала она до попадания в НИИ в отделе тестирования программного обеспечения, и своими наиподробнейшими, ядовитейшими отчетами об обнаруженных ошибках доводила программистов до запоя: ведь все знают, без ошибок серьезных программ не бывает! Этим же она и продолжила заниматься в
НИИ.
А еще Светлана проявляла все признаки жесточайшей интернет-зависимости. Без чтения новостей о самых последних уязвимостях она просто не могла жить.
Именно поэтому, когда на стук в дверь не ответили, Стек пошел в подъезд и вытащил из коммутатора в щитовой провод, ведущий в ее комнату.
Ки разинула рот, внимая всей красоте речевых оборотов из-за двери. Дверь квартиры практически сразу же распахнулась, и на пороге показалась Света… В ночной рубашке.
– Какой [цензура] инет вырубил?
Стек зажмурился, больше косясь на локоть Софьи, Толя поднял глаза наверх, а Артем лишь затянулся…
– Ты бы хоть оделась, Свет… Тут дело есть… По твоей части, – произнесла Алена, пока ребята перезагружали головной мозг.
– А… Да… Надо… То-то все вылупились… Сейчас буду.
Будь на месте Светы обычная блондинка, можно было бы спокойно сходить перекусить и попутно сыграть пару партий в шахматы. В этом плане с хакершей было проще: она не знала, что такое косметика, а весь ее гардероб состоял из трех свитеров, трех пар джинс и нескольких пар обуви.
Потому она и вышла из квартиры одетая уже через минуту. Выслушав рассказ Толи и дополнения Стека, она лишь пожала плечами и попросила принести ей чипсов и минералки.
Лишь Светина ненормальность позволяла ей не заработать от такой еды гастрит, а так же не растолстеть.
Сайт Пантелеича пал жертвой взлома уже через пятнадцать минут.
– Пис оф кейк, – произнесла Света, громко хрустя чипсами. – Корпоративные придурки. Нуль дэй уязвимость: ремут код экзекьюшн в IIS с последующей эскалацией привелегий до уровня системы.
О том, что значат эти слова, Толя лишь смутно догадывался, но уточнять не стал.
Оттуда удалось вытащить адреса некоторых квартир, а так же частичный список постояльцев этого "Злачного диспансера".
– Эх, Света, все ты думаешь, думаешь… – философски протянул Артем, принимая вылезающие из принтера листки. – И неужели тебе не надоедает?
– Да я вот думаю, думаю, напрягаю мозги… А волосы все равно не темнеют… – отшутилась та. Вопреки стереотипу она была блондинкой, хоть и характер ее совершенно не сочетался с цветом волос.
Вообще это можно назвать прогрессом, так как первые дни она просто требовала всех оставить ее в одиночестве, едва ли не истеричным голосом. О шутках разговора не шло даже. Остается только гадать, способствовало ли постепенной социализации Светы общение с Дусей, местным психологом, или же банально наличие рядом таких же помешанных, пусть и в других областях.
Небольшой уездный город Моржуйск готовился ко сну, когда из обшарпанного вагона электрички вышли двое.
– Вильфред, как думаешь, они клюнут? – спросил Артем.
– На валюту, выпирающую из карманов, и навороченные мобилы? Да сто процентов! Хотя, говорят, на мобилы с камерами лучше клюют. Гопстоп взял?
– Да, уже проверил, со мной. Хватит три дивизии гопников прокурить.
Бедные гопники и не знали, что их отлавливают уже как рыбу на живца…
Так или иначе, через два часа в электричке до Южал Тауна вместе с Вильфредом и Артемом тряслись двадцать матерых гопарей с весьма странным взглядом.
*
o
+
Толя был одним из первых «засланцев». Передатчик закрепили в шевелюре радиолюбителя, откуда тот периодически давал советы голосом Дуси.
Позади были – регистрация на сайте, интернет общение с уполномоченным психологом Пантелеича и, как следствие, приглашение лечиться от суицидальных наклонностей. Единственное, что не вписывалось в картину, так это то, что сообщения о том, как грустно, одиноко и уныло, писались коллективно, в перерывах между истеричным смехом.
Толю встретили, после чего отвезли на одну из квартир. Как выяснилось из диалога, контора эта умудрялась получать государственное финансирование, как центр психологической помощи для людей, склонных к самоубийствам.
Квартира номер четырнадцать была одной из таких квартир. Два "мордоворота", как обозвал неразговорчивых спутников Толя, высадили его из машины и довели до двери. Разговорчивостью они не отличались, ровно как не отличались умом. Уехали сразу же, как только за Толей закрылась дверь. Первых двух обитателей квартиры звали Павел и Ваня. Пассивные, пофигистичные ко всему, они курили целыми днями, не произнося ни слова, и лишь указали Толе на свободный матрас в одной из комнат. Разговорить их было практически невозможно, потому дальнейшие попытки Толя решил отложить на потом.
Девушка сидела на подоконнике в кухне, подобрав ноги и смотря на проливной дождь за окном. Иногда по ее бледному лицу скатывалась одинокая слезинка и растворялась на зеленой ткани платья. Темные, но не угольно черные, а скорее пепельные волосы, длинной чуть ниже плеч, закрывали больше половины лица, создавая впечатление, словно она хочет спрятаться от этого мира подальше и заслоняется от него волосами. Но мир не хочет ее опускать и упрямо мучает столь надоевшей ей реальностью.
– "Что же, попробуем установить с этой контакт", – подумал Толя, которому не слишком пришлось по душе никотиновое сообщество Павла и Вани.
– Привет, – поздоровался Толя как можно более уныло. – Можно тут разместиться пока?
– Валяй, – отрешенно махнула рукой та. – Новый? Маша.
– Толя. Да, новый.
Радиолюбитель сел напротив, так же прислонил голову к стеклу, выждал тридцать секунд, потом продолжил "знакомство", подгоняемый Дусей по передатчику.
– Расскажи, что ли, как докатилась до такой жизни.
– Дерьмо эта жизнь… Сдохнуть хочется, а мне пик уже третий месяц не выпадает.
– А если выпадет, что будешь делать?
– С крыши… Наверное, – произнесла та.
– Не все потеряно, – внутренний голос в виде Дуси комментировал ситуацию. – Просто так она не прыгает, ищет повода. Значит, инстинкт самосохранения не очень фатально притуплен. Тебе, Толя надо увлечь ее чем-то… Она, наверняка, такая же, как мы, и от получения знаний мигом превратится в жизнерадостное существо.
– Знаю, – сказал Толя Дусе, но сразу исправился, так как его слушала Мария, не знавшая о существовании передатчика. – Звучит странно, но как-то прыгать с крыши меня не тянет. Всего-то пятый этаж, даже гарантии нет – откачать могут. Может, лучше электрический стул соберем?
– Ну, это надо электронику знать… А я не знаю. Я вообще ничего не знаю и не умею. И такой, наверное, и сдохну, – истерично ответила та. – Ты-то хоть как тут оказался?
– В интернете откопал. Жизнь меня давно задолбала, особенно после того, как одна… меня кинула, – самозабвенно врал Толя. – А ты?
– В институт наш, ЮОШ (Южальская Общая Шарага) идти денег не было на взятку, родителей в живых нет, среди тех, кого знаю… Короче, одни алкаши…
Толя слушал историю о ее проблемах и понимал, что ему по жизни здорово повезло. Так или иначе, эта Маша была единственной из обитателей этой квартиры, с кем удалось более менее наладить контакт, а следовательно, это была единственная, кого Толя мог отсюда теоретически вытащить.
– Ладно… Давай изучим тогда эту электронику немного. Я, думаешь, знаю ее? – Толя скрестил пальцы за спиной и сам понимал, что несет чушь. – Говорят, правильно собранный электрический стул перед смертью дарует неземное блаженство и совсем не больно.
– Угу, электрокресло наслаждений, – раздался в передатчике смех Алены. – Дайте два.
– Не слышала такого. А как учить будем?
– Ну… можно в библиотеку сходить… Там, наверное, что-то найдется, – делано задумчиво сказал Толя, знавший скудность местной "читалки" не понаслышке.
– Пошли, – пожала плечами та и накинула на себя куртку. – В такую погоду авось воспаление легких подхватим.
Толя нацепил плащ и, попутно слушая указания, где ждать Вилфреда, открыл дверь.
Маша изливала свои печали Толе настолько интенсивно, что тот, тихонько попросив Дусю по передатчику включить Боба Марли, чтобы не свихнуться, слушал повествование в пол уха. Попутно со всем соглашался, стараясь больше слушать музыку, и попутно заставлял капли дождя огибать себя и спутницу, а лужи расступаться (зонт, разумеется, никто взять не догадался). Маша шла вперед, не смотря под ноги, что, должно быть, говорило о том, насколько ей все было безразлично. Удивительно, что она вообще согласилась покинуть квартиру.
Вильфреду шел образ старика. Запах ацетона как от него, так и от его бобра на плече, производили впечатление именно старого маразматика-ацетонщика.
– Не проходите мимо, молодые люди. Не прикупите книженцию у старика, чтобы на опохмелчик мне было?
– А что за книжки?
– Подшивка журнальчиков "Радио" за семьдесят третий год… Тут с фотографиями со съезда КПСС! "Бессонов" книжка хорошая есть. "Электрические цепи". Надо?
– Сколько?
– А сколько дашь?
– Да бери все, – пожал плечами Толик и отдал Вильфреду кошелек. – Берем все.
– Ох, спасибо молодые люди! – Ацетонов разулыбался и даже позволил девушке погладить бобра, что хоть как-то подняло ее настроение, пускай и на пренебрежимо малую величину.
– Вот и в библиотеку не надо идти! – обрадовал Толя Машу.
– Да… У нас меньше шансов простудиться и сдохнуть от воспаления легких.
– Слушай, неужели ты вообще ничего не умеешь. Ну чем же ты время свободное занимала до того как сюда попала?
– Медитация… Танцы. Очень танцы люблю, но только классические, бальные.
– Оператор, залей-ка мне в мозг программу бальных танцев, – пошутил Толя.
– А тебе индийский любовный трактат на трех пиратских DVD дисках не залить? – отозвалась Дуся. – Полный видеокурс!
– Смешной ты, – чуть улыбнулась Маша. – Неужели такого с виду позитивного человека так доконала жизнь?
– Я твердо решил, что подохну с улыбкой. Потому и выбираю, коли выпадет пик раньше, чем соберем электрический стул – смерть от косяка, хоть и не наркоман, – Толя продемонстрировал "Джульетту". – Хоть посмеюсь перед смертью.
– Надо же…
– Слушай, а ты меня научишь танцевать?
– Хочешь станцевать перед смертью?
– Станцую, одновременно куря косяк этот. Вот уж красиво будет!
– Да, Толя. Только не говори, что у Артема перед "внедрением" ничего не курил и у Вилфреда ацетон не брал, – раздался голос Дуси.
– А действительно… Танец в дыму… Можно я тогда с тобой?
– Давай, у меня еще один найдется. Коли кому выпадает пик, тогда вместе и станцуем.
– Ты не забудь Толя, что прежде чем "Джульетту" курить, ты должен ей скормить достаточное количество знаний, чтобы она вновь жить захотела.
– Все будет в наилучшем виде, – сказал Толя, а потом отматерил себя за то, что ответил на провокацию Дуси.
В тот вечер сначала читали учебник, а когда наскучило, радиолюбителя попытались научить танцевать "вальс". Толя честно старался, но ноги своей партнерше все же отдавил. Следующий день чередовался изучением электроники и танцами, прогресс был заметен на обоих фронтах. Маша все меньше и меньше роняла слезы, вспомнила, что неплохо знает географию и геологию, много рассказывала о себе, и это уже не было нытье, от которого Толя спасался Бобом Марли. Как говорила Дуся, "пациент идет на поправку".
Что касается Вани и Павла, то они так и продолжали безучастно ко всему курить в подъезде, а повторные попытки наладить контакт не увенчались успехом. Однако Дуся обещала выслать курякам Артема, после того, как Толя и Маша покинут это злачное место.
Первое число месяца, и вновь игра на выбывание. Толя был более менее спокоен за Машу, зная что она поймет, когда очнется, и рвался раздать карты, надеясь скорее вернуться домой, но Павел опередил его и подмешать себе туза не вышло. Карты ложились одна за другой, и туз на середине колоды выпал Павлу.
Толя потихоньку матерился, так как только что допустил жертву.
– Как? – только и спросил Ваня у товарища.
– Военкомат, – ответил тот. – С моим телосложением меня там прибьют быстро. Прощайте.
– Ух, нихрена себе метод самоубийства – военкомат, – выдала Дуся в передатчик. – Думаю, он там наверняка выживет и будет вояка знатный. И этот Пантелеич его там едва ли достанет.
Дверь хлопнула, и через пять минут на улице можно было видеть одинокую фигуру, идущую в сторону военкомата.
Толя глубоко вздохнул. Повезло.
– Он его, как огня боялся. Говорил всегда, что это самый жестокий метод самоубийства, пойти туда самому, – произнес Иван и ушел курить на лестницу.
– Толя, что со мной? Почему сегодня, когда ложились на стол карты, я поняла, что не хочу смерти? Почему мне вдруг так захотелось жить? И… И кто ты на самом деле?
– Можно, – шепнула Дуся Толе.
– Ты немного "иная", помешанная, если угодно. Как и я. Мы созданы для науки, для постижения того, от чего у обычных людей коротит мозг. И отсутствие умственной нагрузки нас приводит к такому состоянию, в котором ты была.
– Откуда ты это знаешь?
Толя сосредоточился, и карты воспарили над столом.
– Знаю. У многих из нас проявляются и сверхъестественные способности, пускай и не такие, какими их рисуют в фильмах. Нас немного, и те, что есть, держатся вместе. Здесь… В одном НИИ неподалеку. Однако, не всем выгодно, чтобы в стране были умные люди. Результат – мы сейчас в результате этом и находимся.
– Ты из НИИ?
– Да.
– И зачем ты пришел?
– Скормить немного знаний кому смогу и помочь выбраться отсюда.
– Епифантий не позволит. Его люди найдут нас.
– Все продумано. Косяки в моем кармане – травяной сбор "Джульетта". Мы курим его, впадаем в летаргию, нас хоронят и забывают, а потом нас выкапывают и приводят в себя. Прости, что врал тебе изначально.
Девушка повисла на Толе и расплакалась, но это были уже совсем иные слезы, нежели обычно, а радиолюбитель шепотом запросил помощи в данной ситуации у штаба.
– Подставляй плечо под сопли, жди пока проплачется, потом курите уже Джульетту и домой! – огрызнулась Дуся, которая стала последнее время раздражительной из-за недосыпа, хотя ей помогали, где можно, Софья и Алена.
Как только девушка успокоилась, они с Толей сходили и вернули его журналы и книгу Вильфреду Ацетонову, так как забрать их с собой не представлялось возможным. В тот же вечер они станцевали вальс, раскуривая "Джульетту", даже не дожидаясь традиционной игры в карты, а Ваня снимал весь этот процесс на камеру…
*
o
+
С этого дня Вильфред перешел на ночное дежурство на кладбище. На голову был надет древний советский противогаз, к которому было приделано некоторое количество электроники. Несколько ярких светодиодов – и огромные глазищи горят красным светом. Над «хоботом» противогаза тоже потрудились: в него роботехники по просьбе Толи вмонтировали манипулятор, управляемый движениями носа (о точности движений читатель может судить сам, попробовав подвигать кончиком носа). Снаружи тот был отделан «под склизкую конечность чужого» да еще украшен бутафорской пастью. Ко всему прочему в противогазе стоял аудио усилитель, который в виду того, что электролит в конденсаторах высох еще при Сталине, а пара транзисторов напоминала своим цветом «электронику черного квартала», искажал голос говорящего до неузнаваемости. Питалось все это от двух свинцовых аккумуляторов, расположенных в рюкзаке, а называлось просто: "прикид «Черный Вурдалак».
Бобра Вилфреда прозвали "Бобер Баскервилей", так как он тоже теперь бегал в боевой раскраске светящимися в темноте красками. Бобра потом решили от операции отстранить, а агента НИИ Леха Лезергинов смочил какой-то жидкостью, испарения которой токсичны и вызывают необоснованный страх. Эту же жидкость Вилфред должен будет разлить там, где будет работать (сам он испарений не боялся, ибо ацетон сделал его неуязвимым для большинства видов токсинов)
"Злой, как сто собак,
Человечий враг,
Краснорылый Лупоглазый
Черный Вурдалак…"
– пел в передатчике Витюшка Хой, по песенке которого доблестные ученые и воссоздали образ Вурдалака.
Черная "волга" появилась часов в десять вечера, из нее выгрузили гроб, причем, только один, скинули его в заранее заготовленную яму и начали закапывать. Было холодно, норовил пойти дождь, и люди Пантелеича особо не трудились. Остается только диву даваться, как они смогли столь быстро (ведь прошло всего-то три часа!) оформить все документы!
Через тридцать минут "волга" уехала, Вилфред сделал музыку громче, разлил вокруг токсин и стал раскапывать. Похоже, контора Пантелеевича была на редкость жадной: двоих хоронили в одном гробу, который, к тому же, был сколочен из сырых сосновых досок.
– Хреновое какое дерево, – проговорил Вилфред, проведя рукой по дереву. – В хозяйстве не сгодится.
Гроб был откупорен, содержимое в виде пары, так и застывшей во время вальса, было извлечено, и Ацетонов, покрякивая, потащил их в лесок, где в старом бомбоубежище, оборудованном под "жилище вурдалака" ждали Алена и Леха…
*
o
+
Толя очнулся. Голова болела, мутило, содержимое желудка просилось наружу, а все мышцы и суставы ломило. Ко всему прочему, когда гроб скидывали вниз пострадала его пятая точка. Марии пришлось лучше, так как она все это время провела на мягком, хоть и местами костлявом Толике. Ее умудрились упаковать сверху.
– Козлы, задницу отбили мне! – Первое что сказал Толя, придя в себя и отползая к стенке. – Темыч не предупреждал что после его "Джульетты" такой отходняк жуткий!
Рядом кашляла и пыталась прийти в себя Мария.
– Употребите аспиринчику: попустит, – посоветовал Леха, выдав два стакана с растворенной в ней "шипучкой".
– Ты как? – спросил Толя у Маши. – Жива?
– Угу, – ответила та, садясь рядом с радиолюбителем у стены и, недолго думая, разместив свою голову у него на плече. – Отлично ощущаю что жива. Ты не предупреждал, что будет потом так плохо.
– А я сам не знал!
– Братик, я за тебя волновалась. Ки так вообще извелась…
– Откуда здесь столько человеческих костей валяется? – спросила Маша, в ужасе глядя на разбросанные всюду кости.
– Не пали кантору, – пояснила Алена, демонстративно беря кость с пола, разрезая ножовкой по металлу и показывая срез. – Это пластик с металлической сердцевиной для веса, покрытый сверху для реалистичности какой-то хренью, которую забадяжил Леха… Вон он, кстати, стоит, это химик наш, – Лизергинов кивнул. – В общем, Вильфред, который вас откапывает, нарядился в прикид черного вурдалака, а это бомбоубежище служит ему домом. Ну а имидж вурдалака штука тонкая – ее поддерживать надо.
– Что дальше? – спросил Толя. – В разработке этой части плана я не участвовал.
– Дальше ждем, когда заявится Вадим. Ну, этот ветеринар шизанутый из первого корпуса. Он диггерствует и излазил канализации всего этого городишки как вдоль, так и поперек. Он нас проводит до НИИ.
– Так идем под землей?
– Именно! Ход выведет нас аккурат в бомбоубежище в лесу за НИИ, а оттуда мы доберемся до ангара.
– И когда отправляемся? – поинтересовалась Мария.
– Когда привезут других, и Вильфред их раскопает. По плану это еще восемь человек, из которых трое наших и пятеро экссамоубийц.
– Так помимо Толи еще кто-то в этом участвует? – спросила Мария.
– Да. Трое должны подъехать сегодня, а еще двое пока находятся там, на квартирах, – произнес задумчиво Леха. – Я из косяка Артема смог вытащить активные элементики и запаковать их в разные формы: таблеточки, шприц в вену, нюхательное и так далее. Всего около десятка различных форм. А то будет подозрительно, если на сайте Пантелеича в топе будет смерть от косяка. Толя тебе уже рассказал кто мы?
– Да, в общих чертах.
– Отлично. В общем, мы проводим, как ты смогла понять, массированную операцию по ликвидации сообщества Пантелеича и реабилитации его "клиентов" во благо отечественной науки.
– Ну и завернул, – хмыкнуала Алена
– Короче, внедряем наших, как внедрили Толю, он налаживает контакт с кем может и пытается заинтересовать чем-либо. Обычно каждый пытается заинтересовать бедолаг вроде тебя тем, что сам хорошо знает.
– Так Толя электроник, выходит?
– Угу. Потомственный радиолюбитель с шизой на всю голову в этой области, как и я, – сказала Алена. – Меня в том числе учил в детстве всему, что от деда нашего перенимал.
Толя виновато улыбнулся.
– Интересно, и что теперь с нами будет? – спросила Мария. – Ведь по всем документам мы мертвы.
– Ну, вообще говоря, с этого дня ни Толя Анодов, ни Мария Беззаботная не существуют. У Толи настоящая фамилия Диодов, а ты фамилию какую выберешь – такую и пропишем.
– Так вы с ФСБ что ли работаете?
– Нет, просто когда поднимали базу данных граждан нашей страны, средства разворовали и нормально базу не защитили. А у нас в НИИ и хакеры имеются, – пояснила Алена. – Потом, как поправим, тупо сходишь в паспортный стол, скажешь, паспорт потеряла. Сделают новый.
– Мне кажется, Епифантий этого так не оставит, – проговорила Мария. – Если кто и сбегает с таких вот квартир, он их находит и, скорее всего, убивает. Про это много рассказывали.
– Надо тебя с Жориком, начальником охраны НИИ познакомить. Мигом будешь спать спокойно, – заверил девушку химик.
*
o
+
Тем временем Доверенные (с большой буквы) люди Пантелеича привезли еще шесть гробов. Судя по сигналу маячков, в них находились восемь человек.
Вильфред дождался, пока гробы сбросили в одну единственную яму и халтурно присыпали землей.
– Не, ну если и эти из хреновых досок сколочены, и халявного пиломатериала не будет… – пробормотал Ацетонов, а навешанная на него электроника превратило бормотание в злобный рык…
*
o
+
Кладбищенский сторож Григорий Крестов занимал эту должность больше десяти лет и за это время кроме сатанистов, готов и панков не встречал никакой нечисти. Поэтому относился к байкам очень и очень скептически, хотя сам был не прочь придумать что-нибудь «эдакое» и даже успешно публиковал это в местном литературном журнальчике.
Однако, последнее время его терзали сомнения, что до его кладбища добралась какая-то иная нечисть. Настоящая. Последние дни, когда ветер дул с восточной оконечности кладбища, на сторожа накатывал жуткий, леденящий душу страх, причины которого он не знал. О таком же страхе говорили и местные готы, водившие подружек по ночам гулять на кладбище, предварительно отстегивая сторожу "на фуфырь".
Но Крестов был не из последних людей. И с нечистью на кладбище думал разобраться быстро и жестоко. У панков он взял в аренду кастет, цепь и арматурину, у готов – видеокамеру, хлебнул "фронтовые поллитра" и, распевая песни русских партизанов, двинулся на восточную часть кладбища, попутно осуществляя киносъемку.
С каждым шагом становилось все страшнее и страшнее, но со страхом позволяло справиться народное сорокоградусное, которым Крестов дозаправлялся по пути, когда становилось невмоготу. Печень, вполне привычная к подобного рода испытаниям, даже не думала ругаться на увеличение литража и старика почти не шатало.
*
o
+
Вильфред как раз откопал третий гроб и раскрывал его, когда заметил старика. Было слишком поздно убегать, потому тот замаскировался и сделал потише музыку…
*
o
+
Тварь очевидно пожирала труп! Чавканье и хруст костей можно было услышать издалека.
– На моем, понимаешь, кладбище? Нет пути! – прорычал сторож.
Концентрация как токсина, так и спирта в крови зашкаливала, посему отделы мозга, отвечающие за чувство страха, как бы отказываясь работать в таких антисанитарных условиях, просто тихонько отрубились до лучших времен. Сторож встал в боевую стойку и запустил в вурдалака арматуриной, а тот, гад, поймал ее, почесал ей спину и кинул рядом. Огромные красные глазищи уставились на старика так, что тот призадумался. Что-то было в этих красных огнях до боли знакомое…
