Текст книги "Факультет Хэ. Пролог (СИ)"
Автор книги: Влад Прогин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
– Наш, говорят. Дар ментального убеждения похлеще, чем у джедая и рвение все делать по уставу. Из-за этого он и выше прапорщика не пошел. Это все, что я знаю, – пояснил Вильфред, поглаживая бобра. – Нам еще хорошо, на нас его убеждение не так сильно действует, как на обычных людей. Их так вообще клинит на этом…
– Чего сидим, кого ждем? – раздался голос из громкоговорителя, спрятанного в листве дерева неподалеку. – Подняли зад и побежали, пенсионеры хреновы!
Для убедительности тирада была сдобрена русским народным матом, завернутым "по-военному".
– Варикапов и Мосфетов себя проклинают. Беспроводные метки они проектировали, – хмыкнул Вильфред и со вздохом встал. Толя последовал его примеру…
***
Утро теперь превратилось в сущий кошмар. Долболобов не знал пощады, делая из бедных инженеров еще и солдат, всячески искореняя способы мухляжа: Артема заставлял дышать перед упражнениями десять минут очищенным воздухом, реквизировал периодически косяки, а по лесу натыкал датчики дыма, у Славки Роботова этот изверг изъял непонятный механизированный костюм, помогавший ему отжиматься, ну а Леху Лизергинова вообще дисквалифицировал за допинг и стал тренировать по отдельной программе. Судя по «счастливому» лицу химика «отдельная программа» не содержала ничего хорошего.
Но как бы ни было тяжело, к Долболобову постепенно привыкли, как к неизбежному злу.
***
Столовая НИИ представляет собой небольшое одноэтажное здание, сокрытое от посторонних глаз другими корпусами. Здесь находится царство Вани Чернова, по прозвищу Шеф. Тяжело представить себе более маньячного повара, знающего больше рецептов, нежели он. Приготовление пищи – это его стихия, где Шеф настоящее божество. Потому и кушают в столовой все всегда вкусно и много. В подчинении у Шефа обычно бегает два гастарбайтера, которых тот гоняет непрерывно, заставляя отрабатывать свои деньги и не филонить. Ну а за частотой рук последних следит похлеще, чем ревнивый муж за женой.
Как следствие, за год Шеф умудряется порадовать всех кухней со всего света: от японских рецептов, до французских деликатесов. От традиционной русской и до арабской кухни.
Правда, сегодня Шеф решил порадовать всех по-английски, подав на завтрак овсянку, но это не отменяло того, что завтра может оказаться что-то интересное. Интересное настолько, что больше половины предпочтет переждать неблагоприятный в плане еды день в ресторанчике "Буэль" напротив НИИ, который славится редкостным постоянством меню.
– Должен отметить, занятия у Долболобова пробуждают аппетит, отметил Толя, садясь за стол.
– А я наоборот, запихнуть в себя ничего не могу, – пожаловался Стек. – Прям кусок не лезет в глотку.
– Стекушка, ты меня уважаешь? Тогда кушай… – Софья точно знала как простимулировать Стаса.
– Меня волнуют гопари, которые у НИИ крутятся, – пожаловался Толя.
– Те, которых я в последний раз куранул? – осведомился Артем.
– Да, – кивнул Толя. Крутятся постоянно возле НИИ, да и как-то непохоже на обычных гопников – ходить в дорогом фирменном спортивном костюме.
– Думаешь, что это шпионы?
– Или журналисты. Или еще кто.
– Может гопстопнуть их и куда-нибудь убедить в Корею уехать?
На том и порешили, спланировав акцию на "как только, так сразу".
***
Тем временем, три упомянутых гопаря умудрились попасть на территорию института, забравшись на грузовик с военными, которые привезли какой-то хлам. Убедившись, что все куда-то ушли, они пошли в ближайший корпус и быстро прошлись по первым пустым квартирам, разжившись весьма ценными документами по наспех создаваемому вооружению. Они обшаривали третий по счету корпус, когда в подъезде послышались шаги. Дверь следующей квартиры оказалась заперта, но ключ услужливо торчал в двери.
Ганс осторожно отпер дверь и протиснулся в помещение, а остальные за ним. Тишина. Кажется, пронесло. Ганс осторожно запер дверь на нижний замок, благо тому не требовался изнутри ключ.
***
Жанна Дулина, тридцать два года. Микробиолог каких поискать, женщина редкой красоты и доброты, скромная, да еще и укомплектованная мозгами высшего сорта. Однако, как и у всего в нашем мире, был у нее недостаток, который перечеркивал многие достоинства. Организм у нее был «со странностями». Вместо своеобразного дара, как у остальных, у нее проявилась аномалия, вследствие которой организм периодически вбрасывал в кровь такое количество гормонов, что впору лезть на стену: хуже кошки по весне. Во время приступа силе и ловкости Жанны мог позавидовать даже самый тренированный ниндзя.
В такие минуты она просила соседа запереть дверь ее квартирки на третьем этаже на замок cнаружи, и чтобы ни одна живая душа, тем более незадачливый физик, даже и не подумал к ней приблизиться. Прибьет же!
Побочным эффектом таких аномалий была просто неземная красота, о которую сломало пару зубов даже время: на вид ей не было и двадцати.
Сейчас, когда организм изволил в очередной раз спустить гормон в кровь, тем самым отключая мозг и передавая управление над телом инстинктам, Жанна сидела взаперти. Мысли больше напоминали бурный поток прорванной плотины, несущийся с бешеной скоростью. В нем мелькали обрывки лиц, как реальных, так и вымышленных, куски снов и сумасшедших фантазий, да и вообще много чего. Привычная к такому состоянию, она металась по комнате, пытаясь успокоиться, но не могла. Сегодня приступ был на удивление сильным…
Тут, в коридоре послышался шум и прежде, чем она успела что-то подумать, увидела его. Мужчинка! Нет… Даже не один, два, нет… их три…
Сознание окончательно отошло на задний план, а в глазах загорелся огонь хищницы. Она двинулась в направлении застывших в страхе агентов: наверное, слишком диким было ее лицо.
***
От Жанны шатающиеся агенты вышли только ранним утром следующего дня. Что с ними происходило, они толком не помнили, но по ощущениям их только что переехал трактор «Беларусь». Причем каждого по восемь раз.
– Знаешь, Джек, беру свои слова назад, немкам до русских женщин далеко…
Долговязый Джек только застонал в ответ.
В НИИ было запустение. Жанне Долболобов по причине ее состояния разрешил не появляться, а вот остальные сейчас носились по лесу, отжимались и чего только не делали.
Агенты бесшумно поднялись на пятый этаж, и Ганс легко вскрыл отмычкой несложный замок. Двери здесь частенько вообще забывали запирать, считая всех в пределах НИИ "своими".
Дверь отворилась и, миновав маленький коридор, троица попала в гостиную. Стол был завален чертежами, эскизами и просто макулатурой, сохранившей отпечатки чашек от кофе, а на краю лежала заветная синяя папка.
Пролистав документы, разведчики быстро смекнули, что это и есть сверхсекретная русская разработка… Полная документация, которую ученые подготовили для военных.
Ганс достал микрокамеру и чертыхнулся: приборчик был разбит в ходе бурно проведенной ночи.
– Берем и уходим, – произнес задумчиво Ганс. – Остальное есть в памяти микрокамеры.
Молчаливый Франсуа быстро упаковал остальные заметки в ту же самую папку и кивнул. Троица двинулась прочь, стараясь шуметь как можно меньше.
Пока удача была на стороне агентов и изволила повернуть свой колоритный "Бэксайд" только тогда, когда те только вышли за пределы НИИ.
Проснувшаяся и Пришедшая в себя Жанна собрала остатки воспоминаний о том, что было, и умудрилась поднять тревогу. Так кстати шедшие навстречу ей Толя и компания, быстро узнали, что в НИИ были неизвестные, а поднявшись бегом наверх, обнаружили взломанный замок и пропавшие чертежи.
Инженерам не хватило буквально чуть-чуть времени, чтобы догнать разведчиков – те сели в черный автомобиль неопознанной видовой принадлежности и умчались прямо перед их носом.
– Номер запомнил кто-нибудь? – спросил Варикапов.
– Угу, – кивнул Толя. – Только поможет ли?
– Не поможет, – согласился Николай Арматурин. – Нужна срочно "Волга" Виктора Петровича… И спутник "Рыбий глаз"…
– Виктор Петрович куда-то уехал.
– Тогда придется принимать меры… Серьезные меры. Нам нужна Баба Яга… За мной!
Толя бежал по лесу, стараясь не отставать от остальных. Долболобов свое дело знал, посему бежать было уже не так уж и проблематично. Другое дело, что разговаривать на бегу все же Толя не рискнул, хотя ему очень хотелось узнать, про какую еще Бабу Ягу говорил Арматурин. Стек бежал, выпятив вперед живот, и в случае столкновения с деревом грозил доставить траур местному отделению "гринписа": дерево столкновения бы не пережило. За последнее время он здорово прибавил в весе. К счастью для лесного массива, алгоритмом огибания препятствий программист обладал хорошим.
Артем же более напоминал паровоз, в первую очередь по количеству выпускаемого им дыма. Что касается Софьи, то та легко бежала за Стеком, то и дело умудряясь собирать на бегу землянику. Как ей удавалось замечать мелкие ягоды на бегу оставалось загадкой.
Варикапов и Мосфетов остались в НИИ, обещав отследить машину со спутника, коли такое будет возможно. Ясная и безоблачная погода была здесь очень и очень кстати.
Через полчаса компания выбежала на поляну около болота и проводник остановился. Было самое время, чтобы задать все вопросы, но челюсть не слушалась Толю, а воздух со свистом входил и выходил из легких. Впрочем, стоило Толе приглядеться, как, несмотря на все воздух, замер в легких. Перед ним, со всем величием на которое была способна, возвышалась изба. Толстые бревна, местами поросшие мхом, резной конек крыши… Типичная на вид древнерусская изба. Но самое главное – лапы! Две массивные лапищи, по виду выточенные из дерева, на которых эта изба стояла, заставляли протереть глаза, а слабонервного – сходить к психиатру. Но не столько неподвижные ноги поражали, сколько следы на земле, явно отмечавшие дорожку, по которой "пришла" изба.
Над Артемом повисли вопросительный и восклицательный знаки, сотканные из дыма. Стек молчал, Софья, немного улыбаясь, любовалась домиком.
Тем временем Арматурин постучал в дверь. Сорокалетний инженер ведущий на редкость подвижный образ жизни даже не запыхался от этой пробежки по лесу.
Дверь открылась, и Толя понял, что мозг его отключился, а мимические мышцы, лишенные контроля, выставили на лице радиолюбителя идиотскую влюбленную улыбку.
Артем испытывал схожие чувства, Стек старался смотреть только на Софью, попутно с опаской поглядывая на ее острый локоток.
Бабой Ягой оказалась девушка лет двадцати от силы, обладавшая такой красотой, что хоть сейчас выдвигай на номинацию "Мисс Атом". Длинные каштановые волосы, идеальное лицо без единого изъяна…
Пока все присутствующие, исключая проводника, перезагружали головной мозг, Яга оглядела присутствующих и произнесла сочным голоском, каким только петь песни о вечной любви:
– Первый, кто выразит свое восхищение моей красотой, получит в рыло.
Высказывание подействовало сродни ледяному душу после теплой ванны.
– Яга, у нас тут проблема, шпионы смотались с чертежами, догнать надо, – пояснил проводник.
– А я вам что, Шумахер?
– Нет. Ты лучше.
– Ладно, заходите.
В тишине компания двинулась к избе. Небольшая лестница сделанная из нержавейки явно не вписывалась в антураж древнерусской избы. Внутри же, помещение оказалось достаточно светлым, хоть и тесным. Стол был прикручен к полу, а посуда, как быстро заметил Толя, имела магнитики, которыми цеплялась за поверхность стола и полок. Около окна, расположенного напротив двери рысполагался небольшой столик, который при ближайшем рассмотрении оказался пультом управления. Именно к нему и направилась Яга, привычно щелкнув парой переключателей.
– А на чем оно бегает? – поинтересовался Артем.
– Дизелек, – молвила Яга. – Когда-то было выгодно, а теперь как взвинтили цены стало накладно. Уже не так часто бегаю, как раньше. Надо будет на заправку забежать…
– А не уныло жить одной в лесу? – осведомился Артем, а потом спохватился. – Не сочтите за приставание.
Яга смягчилась.
– Нет. Мне так лучше, поверьте, – а потом повернулась к. – Колян, они что ли про меня не знают?
– Нет еще, – вздохнул Арматурин.
– Зеленые видимо… Меня в той прошлой жизни Васей звали.
– Сексист был тот еще, – шепотом пояснил Толе Арматурин. – Чего думаете так убивается?
– Меня при Союзе расстрелять хотели. За анекдот про партию. Но мой научный руководитель спас. Отправил биологам на опыты, а те как раз тестировали какую-то гормональную бурду. Вкалываешь и полная смена пола на некоторое время, пока организм не поймет, что его надули и гормоны-то не настоящие.
– А когда поймет?
– Мой до сих пор не сообразил, – Яга вздохнула. – А должен был через год. Концентрация какой-то там химии у меня зашкаливает, так что вокруг меня мужики просто косяками вертелись…
– Обычно такому вниманию рады, – заметил Артем.
– Ну да, будешь тут рад, когда мозги у тебя мужские, логика тоже, а внешне ты… – у Васи-Яги кончились слова, и она всхлипнула. На глазах появились скупые, и, что характерно, мужские слезы.
Тем временем на табло загорелась лампочка.
– Все. Двигатель прогрелся, можно двигаться.
"И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди, И Ленин…" – затрезвонил мобильный телефон Толи.
– Слушаю. Да, секунду.
Толя включил громкую связь и все услышали голос Мосфетова.
– Повезло, спутник над нами, машин немного, погода ясная. Двигаются по взашейному шоссе из города, не сворачивая. Коли изменят маршрут, перезвоню.
Яга щелкнула костяшками пальцев, и села за пульт к окну. Первым делом, она вставила в прорезь магнитофона кассету, и избу оглушили звуки, в которых Толя легко узнал танцевальную музыку восьмидесятых.
– А может лучше Боба Марли? – спросил Артем.
– Водитель ставит музыку, а пассажир помалкивает. Попробуй мне еще скажи, что кассеты устарели!
– Да нет, я просто предпочитаю винил…
– Археолог, тоже мне…
Изба зашаталась и сделала первый шаг, потом второй, третий и постепенно начала разгоняться.
Дизельная избушка на механических ножках резко свернула в сторону заправки, а Вася-Яга выключила музыку, заглушила двигатель, быстренько посмотрела на себя в зеркало, поправив прическу и взяв кошелек, она вышла из дому.
Внутри повисла нездоровая тишина.
– Вот это Бубушка-Ягушка, – через пару минут произнес Артем и извлек из недр своего сундука с курительным косяк с кривой надписью "сердечный клей".
– Ты вообще понимаешь, что это, вообще-то говоря… – Толя задумался, подбирая слова. – Пожилой инженер Вася, сменивший пол.
– Мозг понимает. А остальное – нет, – произнес Артем. – Потому и думается мне, что иногда мозги лучше отключить.
И в подтверждение опять затянулся.
Вернулась Яга минут через десять. Именно столько потребовалось времени, чтобы заполнить полностью бак. Судя по многочисленным вспышкам фотоаппаратов и щелчкам камер мобильных телефонов, дизельная изба грозила занять первую полосу газеты "Южалтаун Тудей".
– Ну что, погнали? – улыбнулась Яга, и сев за пульт, начала выруливать на дорогу.
***
Ганс любил быстрые машины. А еще он любил, когда в них сочетаются строгий, элегантный дизайн и современные технологии. Посему, за рулем своего очередного авто, напичканного самыми разными устройствами, агент чувствовал благоговейную дрожь. Ему было жалко бросать технику, когда они доберутся до вертолета.
Спидометр показывал всего пятьдесят. С феноменальным чутьем сотрудников милиции Ганс уже был знаком и продолжать знакомство был не намерен.
Внезапно сбоку послышались тяжелые удары и на дорогу, что характерно, помигав поворотником, вырулила… изба. Две массивные конечности легко несли это чудо русского народного зодчества по шоссе, а в окне угадывались до боли знакомые силуэты. Погоня!
– Jack! I need turbos! Now! – отрывисто бросил другу Ганс, и тот, следуя указанию, нажал на одну из кнопок приборной панели. Двигатель взревел, получив дозу закиси азота, и стрелка спидометра резко перевалила за сотню.
***
Если наблюдатель пересядет в систему координат, связанную с полом избушки, то практически все присутствующие в ней тряслись в непонятном танце под музыку восьмидесятых. На самом же деле, трясся пол, а присутствующие пытались удержаться на местах. На месте оставалась лишь посуда: магниты не позволяли ей соскочить со стола.
– Вася… эээ… Ванесса, – нашелся Артем. – А они от нас сбегают.
– Эк, они шустрики какие, ну ничего, далеко не уйдут, – "Ванесса" дернула какой-то рычаг, избу тряхануло так, что некоторые железные миски, несмотря на магниты, упали на пол, а сзади появился характерный гул.
***
Оторвались. Ганс вздохнул. Чертежи русских, казалось, жгли руки сквозь тощий пластик папки.
Вертолет ждал на своем месте. Все так же прикрытый и замаскированный среди листвы.
Резко затормозив, Ганс включил устройство самоуничтожения автомобиля и выбежал наружу.
Троица бегом преодолела отделяющее их от вертолета расстояние и стала судорожно сбрасывать ветки, стягивать камуфляж. Минут через пять компактный вертолет неизвестной модификации уже блестел броней и был готов к взлету. По крайней мере, так казалось.
Не глядя, Ганс втиснулся внутрь и…
В нос ударил странный запах. Не обращая на него внимания, Ганс потянулся к пульту и только теперь осознал, что половины кнопок уже нет, три сенсорных экрана выдраны "с мясом". В образовавшиеся нишах лежат бутылки от пива "Три гопаря" и окурки. На пластике пульта, где кнопок и экранов не было, красовалась надпись, выполненная острым предметом: "здесь был Даня". Рядом с ней красовалась другая надпись "Ренат, мая лубов". В ходе дальнейшего осмотра была найдена початая бутылка чего-то, что отдаленно напоминало по консистенции самогонку. Попытки завести двигатель системой аварийного старта, так же не увенчались успехом. Из вертолета успели исчезнуть как аккумулятор, так и топливо (как позже оказалось – вместе с баком).
– Факин шит! Ай факин хейт зис факин кантри! Бастрадс!(Черт возьми! Я чертовски ненавижу эту чертову страну. Сволочи! – англ.) – начал тираду агент.
Логическим завершением череды неудач прошедшего дня из-за угла вырулила уже известная агентам дизельная избушка, а автомобиль рванул, оглушив всех своим взрывом…
***
Обратный путь был дольше. Избушка, несмотря на всю экстравагантность и повышенную проходимость, на проверку оказалась не слишком удобным транспортным средством. Как минимум потому, что уже на скорости шестьдесят устоять было не возможно. Ну а про аэродинамику и экономичность речи вообще не шло: избушка жрала дизель, как несколько груженых до предела фур.
Славный сотрудник ГИБДД махнул своим не в меру полосатым жезлом, и пришлось тормозить. Учитывая массу, тормозной путь избы достаточно большой, потому пришлось выпускать даже тормозной парашют.
– Нарушаем, – нравоучительно произнес бравый автоинспектор, думая содрать с нарушительницы штраф. – Документики, пожалуйста.
– Прописка, документы на дом…
– Превышаете, населенный пункт ведь.
– Дык, а где написано, что населенному пункту запрещено двигаться с такой скоростью?
Автоинспектор на пару секунд подвис.
– Это же транспортное средство?
– Нет, это изба. То есть малый населенный пункт из одного дома. Я здесь живу.
С логикой было не поспорить, а красота "Васи" сказывалась исключительно отрицательно на способности инспектора мыслить. Через пять минут подобных издевательств автоинспектор получил пять сотен рублей, козырнул и ушел искать другую жертву.
***
Радости возвращение в НИИ, однако, не добавило. Победителей встретил печальный Виктор Петрович, а когда произнес новость, у всех просто отвисла челюсть. Как сомнамбулы они поднялись наверх, и лишь там стали обсуждать произошедшее.
– Нам конец. По сообщениям через два часа тут будут ядерные грибы, – Стек вздохнул и обнял Софью.
– Может Дрона пнем, авось его установочкой – да в другой мир всей толпой.
– Уже. Мощности не хватит даже на перенос одного человека. У него там ошибка какая-то и исправить он не успеет.
– В бункер?
– Нет смысла. Заряды по семьдесят пять мегатонн. Единственный бункер, который такое выдержит, оккупирован депутатами, правительством и передачей "Аншлаг". Остальные бункеры такого плана демонтировали с развалом СССР.
– Твою девизию, вот… А где Толя?
Радиолюбитель показался из комнаты. На нем была цветастая майка, шорты и темные очки. В руках он нес сложенный шезлонг. Ки, в своем парадном наряде восседала у него на плече с как всегда невозмутимым видом. Дополнила картину вошедшая в квартиру Алена, тоже наряженная по-пляжному, с темными очками на лбу, кремом от загара в одной руке и шезлонгом в другой.
– Толя, идешь?
– А то.
– Вы куда? – Удивился Стек.
– Если конца света не избежать – расслабься и получай удовольствие. Мы на крышу дурдома. Зрелище думаю, будет красивое. Не каждый день ядреный гриб увидишь. Ки, точно не хочешь домой? Тебя Андрей перебросить сможет, ты у нас маленькая.
– [цензура], лучше от ядреной бомбы в хорошей компании, чем шаурмой у варвара.
Все дружно поглядели на неунывающих Диодовых и дружно переглянулись.
– Знаешь, Софья, а я ведь тебе стихи написал… На С++. Да вот все показать стеснялся…
– Печатай, дорогой. Пойдем тоже на крышу. Как думаешь, романтично будет смотреться наш поцелуй на фоне ядерного взрыва?
Следящие за разговором спецагенты, связанные "витой парой", в народе "Витухой", паниковали. Два часа и они умрут. Все. И как русские могут над этим смеяться? Как?
Это приводило их в состояние логического конфликта и только добавляло депрессии.
– А что с этими будем делать?
– Отпустим. Спроси, с нами пойдут. Один фиг, всем теперь каюк.
– Вулд ю лайк ту го виз ас вотч зе нуклеар икспложон, плей балалайка энд дринк водка виз беарз? – блеснул знанием языка Артем.
Оба люто отрицательно задергали головами.
– Тогда оставляем Вас здесь.
Во рты связанным агентам Артем воткнул по самокрутке с пометкой "Би хэппи" и зажег. Те быстро раскумарились, и улыбка исказила их лица до неузнаваемости.
Пятиэтажки НИИ имели недостаток: пологую крышу. А вот плоская крыша недостроенной психиатрической лечебницы имени Ефрема Шизогоратовича, была в этом плане намного лучше. Типичный долгострой, заброшенный шесть лет назад, чернел провалами окон и привлекал внимание бродяг, студентов и эксцентричных художников… А еще иногда здесь, на высоте восьмого этажа собирались сотрудники НИИ ФИГНИ, если решали подумать о высоком.
Стек крякнул, так как тащить ему приходилось два шезлонга и столько же ноутбуков. Как истинный джентльмен он не дал Софье нести что-либо. Это оная использовала с пользой и захватила пакетик с едой. Толя кряхтел, но пер на восьмой этаж огромный аккумулятор повышенной емкости, которым разжился не так давно на оборонном заводе. Стоило ему это на удивление дешево: всего-то несколько пузырей водки.
С водкой у Толи складывались вообще странные отношения: сам он не пил, но многие, особенно не из НИИ проставлялись ему самым для себя дорогим: народным сорокоградусным. Потому Толя складывал бутылки в угол и доставал, как деньги из кошелька, если надо было с кем-то расплатиться. Впрочем, сейчас он серьезно подумывал над тем, как лучше организовать хранение алкоголя, так как они уже занимали слишком много места.
Его сестра не отставала: тащила на себе усилитель и колонки. Ей помогал Артем, нарядившийся в деловой костюм с цветастым галстуком. Он нес чемоданчик с курительным, два шезлонга и сабвуфер. Слава Роботов мерно шагал налегке, доверяя ношу двум паукообразным роботам. Всего на крышу собрались двенадцать человек. За это сторож получил двенадцать полуторалитровых бутылок народного сорокоградусного и, надо полагать, уже был вне зоны действия сети.
Лелика тоже взяли с собой, предварительно нагрузив съестными припасами.
Толя распаковал и подключил усилитель, Стек подключил к нему ноутбук и выбрал легкую классическую музыку. Если бы не печальные улыбки присутствующих, можно было бы подумать, что это обычная летняя "аутсессия".
– Ну что, дамы и господа, допрыгались? – констатировал факт Толя. – Всемироядреныйкапец настал.
– Ну, пока он не настал, а только настает, – поправила его сестра.
– Если верить данным, то у нас час с небольшим до ядерного гриба.
Толя вздохнул. По договоренности они с сестрой не поставили родителей в известность, чтобы не нервировать. Да и смысл? Один черт, если верить данным в ближайшее время на просторах многострадальной России взорвутся больше восьми сотен мегатонн ядерной взрывчатки. По прикидкам, даже скромным, планете такого не выдержать.
– Толяныч, а ты мне десять рублей должен!
– Это за что?
– Помнишь, еще до НИИ ты поспорил, что я сдохну от рака легких, еще не видев мою флуро-как ее там… графию?
– Черт, забыл. Держи.
Мятый червонец сменил владельца.
Толя надел черные очки и стал смотреть на закат. Последний закат. Вспоминая свою жизнь, радиолюбитель находил то, что мог бы сделать лучше, быстрее… Но, увы. Впрочем, он понимал, что подари ему судьба второй шанс, он поступил бы так же. Может что-то бы изменил… Хотя… Толя отмахнулся от назойливых мыслей.
– Ки, не унывай.
– Не унываю. Меня и так должны были прикончить давно.
Все дружно вздохнули, каждый говоря себе, что унывать бесполезно. Несколько анекдотов про конец света настроения не подняли. И тут доктор вспомнила про захваченную случайно ею гитару. Вздохнув, она дернула струны…
***
– Чего? – Виктор Петрович заорал в трубку – Я перезвоню.
Вечно цензурный, никогда не позволяющий себе мата, сейчас он тихонько матюгнулся… Стало немного легче, и он повторил процедуру, потом еще раз и еще. Потом, наконец, махнул рукой на приличие и отвел душу так, как не отводил давно. Предлоги "в" и "на" были единственными цензурным в этом бурном потоке… Не считая коротких пауз, когда в легких кончался воздух.
Глубоко вздохнув в последний раз, Виктор Петрович набрал номер и заговорил.
– Везите ее сюда. Все равно ее теперь даже в Африке зажарят и скушают без очереди. Если местные не побьют, авось приживется…
Виктор Петрович вздохнул и вышел из кабинета. Теперь надо было собрать по частям своих подопечных… Как минимум своего сектора.
Виктор Петрович вышел из корпуса и двинулся в сторону ангаров. На одном из них, драли глотку радиационно-стойкие физики, один из которых что-то наигрывал на балалайке. Судя по нескольким початым бутылкам водки, они уже были под неплохим градусом.
– Ядреные! А ну марш в бункер, конец света отменили!
Радиационно-стойкие физики затихли и в момент протрезвели. В случае ядерной войны они имели наибольшие шансы на выживание, и тому, что их снова запирают в подвале, рады не были.
– Что, серьезно?
– Да.
Ученые, причитая, стали слезать с крыши ангара…
– И бутылки с собой заберите! От них фонит же!
Проследив за радиационно-стойкими ребятами, Виктор Петрович пошел к охране. Жора, наверное, единственный, кому конец света был до энергосберегающей лампочки.
– Жора, дуйте с мужиками в бордель "многоугольный грех" и выколупывайте мне оттуда наших сотрудников. По пути в бар "Зеленый Змий". Конец света отменяется. А я с мужиками за остальными.
Вот уж пришлось руководителям секторов НИИ побегать. Сначала с картой искать трех диггеров по бомбоубежищам, потом по лесу в поисках любителей природы… На крышу Виктор Петрович пришел уже к ночи, еле стоя на ногах. Тут к тому времени ситуация радикально изменилась. Послушав немного гитары, товарищи ученые вспомнили одного ядерщика, а по совместительству барабанщика Дмитрия Трубуса и позвали оного отмечать конец света. Тот позвал друзей из города с гитарами, и теперь тут проходил внеплановый концерт рок-группы "Ядреный распад". Усилитель Толи трудился в режиме "Лужники", Трубус отрывался за барабанами, двое городских орудовали электрогитарами. То, что конец света опаздывал уже на пять часов, никто и не заметил.
– Твою дивизию, – вздохнул Виктор Петрович, подходя к зданию и протягивая полуторалитровый билет сторожу. Путь наверх предстоял по лестнице, так как лифта в долгостроях не предусмотрено в принципе. Кряхтя и проклиная судьбинушку, из-за которой сотрудников пришлось выколупывать из самых неожиданных мест города, Виктор двинулся наверх. Музыка становилась все громче, запах дыма чувствовался все четче. Похоже, веселье было в самом разгаре.
– Виктор Петрович, добрый вечер. Не желаете ли с нами отметить конец света? – спросил Артем, как раз курящий восьмую за сегодня самокрутку "Прощай тоска". Чтобы что-то расслышать ему пришлось орать.
– Отметить?
– Ну не плакать же под одеялом! Веселимся, как последний раз в жизни! Темные очки на ядерный гриб смотреть есть?
– Артем. Баста. Конца света не будет.
– Чего?
Но Виктор Петрович уже знал что делать. Телекинезом он вырвал из рук исполняющего на бис песню "Не сыпь плутоний мне на стержень" Трубуса микрофон и, перекрыв музыку заговорил.
– По техническим причинам конец света отменяется. Приносим извинения за доставленные неудобства.
Музыка затихла. Тишина оказалась несколько непривычной.
– Вы это серьезно?
– Да.
– Ну вот…
Судя по лицам, многие чуть ли не расстроились. Но ситуацию спасла Ки, бесцеремонно подлетевшая к микрофону.
– Тогда это стоит отметить, [цензура] буду!
– Только завтра чтобы все в НИИ были!
И веселье продолжилось…
– Знаешь, Алена, что мне в голову пришло?
– Что, Толик?
– Не будет конца света.
– Почему?
– Потому, что мы живем в России. Ведь подумай, у нас здесь есть все… И нифига толком. Даже конец света… И тот отменили.
– Толяныч, да ты философ!
Толя пожал плечами и посмотрел на город, который сейчас тихо ненавидел группу "Ядреный распад" и всех ее фанатов.
– Надо будет не забыть забрать у Артема червонец…
***
Утро. Вчера было весело. Боль в голове если обеспечивалась не связкой похмелье и недосып, то пассивным курением прошлой ночью трав Артема. Долболобов, не имея ни малейшего милосердия, вытащил помятых и матерящихся ученых на утреннюю пробежку и материл их, даже более усердно, чем обычно. Впрочем, было за что. Даже толпа гнилых зомби показала бы лучшие результаты при беге. На других дисциплинах, впрочем, тоже.
Надо отметить, что два километра бега по лесу добавили только суровый отпечаток на лица. Три иностранных шпиона бежали наравне со всеми: о них просто забыли доложить, а Долболобов не хотел, не умел и не пытался разбираться. Троице пришлось туго. Когда действие травяного сбора Артема закончилось, они, в поисках средства от наступившей депрессии, нашли Толины запасы водки и упились до состояния абсолютного нуля. Как следствие, они всю ночь были уверены, что стали сверхпроводниками. К утру, свойства сверхпроводимости они растеряли, а окружающая среда стала сопротивляться каждому их движению. Похмелье делало с ними просто невообразимые вещи: бежали они рывками, шатаясь и периодически натыкаясь на деревья.
Бодрым и свежим, аки огурец, был только Артем, выкуривший с утречка косяк с чаем "Бодрость" с добавлением кофеина.
