Текст книги "Город (СИ)"

Автор книги: Влад Пашин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Annotation

Пашин Влад

Пашин Влад

Город

Когда они увидели то, чего видеть не должны, они были где-то на середине пути от столицы области до их родного городка. Дорога обычно занимала примерно 18 часов, плюс – ночевка. Десять из них они проехали вчера. Переночевав в старенькой машине на берегу озера, они снова двинулись в путь, как только начало рассветать.

Остановились спустя час. Там, где должна была быть тайга, стояло огромное сооружение, образующее фразу «Добро пожаловать». За ним начинались здания – сначала малоэтажные, но чем дальше в гору, тем отчетливее были видны небоскребы странной формы, которые терялись у горизонта.

– Вить, это что?

Пожилая женщина с пассажирского сиденья округлила и так большие глаза глядя на то, чего не может быть. Ее тихий от природы голос из-за шока перешел на шепот.

Витя не отвечал. Он, открыв рот, в котором не хватало половины зубов и нахмурив густые брови, молча смотрел на Город.

В конце концов, отцепившись от руля, он начал нервно рыться в бардачке. Достал карту, которой никогда не пользовался. Растянул ее по всей передней части салона.

– Так, мы ночевали здесь, проехали по этой дороге... Должны быть тут.

– Может свернули не туда? – женщина все еще шептала, хотя ее глаза уже вернулись к исходному размеру.

– Куда – не туда? В Дубай? Лен, ты думай маленько-то!

Он всегда раздражался, когда не понимал, что происходит. Наверное, потому что понимать – его главная задача, как мужика толкового.

– А что же тогда? Не могли же они за два дня все это построить... – голос Лены совсем потерялся, как будто она боялась, что может спугнуть невесть откуда выросший Город.

Витя не ответил. Но продолжал шуршать картой – больше для вида, чем для дела.

– Может назад поедем?

– Цыц! Дорога есть, машина есть. Ехали как едем. Это вот, – он махнул рукой в сторону Города, – не наша забота.

Они проехали приветствующее их сооружение, первые дома, напоминающие небольшие торговые центры. Трасса расширялась в огромное шоссе, на котором кроме них никого не было. От шоссе в разные стороны уходили широкие дороги, по которым, казалось, никто никогда не ездил.

Дома стали больше. Сначала – этажей по 15, потом – по 30-40. А спустя час езды здания, казалось, уходили в облака, и считать этажи было бы досадной потерей времени.

Шоссе разветвлялось. Витя сворачивал наобум, полагаясь на собственную интуицию. Которая, как это часто бывало, его подвела. Или он не умел слушать.

В итоге они выехали на гигантскую площадь. С одной ее стороны расположилась огромная крепость из красного кирпича, которая выбивалась из общего стиля металла и стекла. С другой – странное сооружение, похожее на гриб. Стеклянная шляпка держалась на спиралевидной ножке.

– Вить, мне страшно.

Витя не счел нужным реагировать на причитания женщины, и направил кряхтящее авто в сторону «гриба».

«Гриб» оказался башней со смотровой площадкой, на которую ведет спиралевидная дорога. На вершину пришлось ползти минут десять.

Выйдя из машины, Витя подошел к краю площадки. Щурясь, начал прикидывать, где находится нужный ему выезд из города. Рассчитав примерный маршрут, он уверенно хмыкнул и вернулся в машину, где его ждала перепуганная Лена.

В этот момент над городом пролетел вертолет. За ним – еще один, и еще.

– Военные, – выдохнул Витя, и обоим сразу стало легче. Значит, не чертовщина. Значит, все под контролем.

Ближе к выезду из города они обнаружили, что дорога перекрыта грузовиками цвета хаки. Вокруг них сновали люди в одежде такого же цвета, с автоматами такого же цвета.

– Документы берем и на выход, – скомандовал остановивший их военный со взглядом мелкого хищника.

Их долго допрашивали в каком-то фургоне. На встречные вопросы, конечно, никто не отвечал. Когда допрос закончился, Витя и Лена собрались было вернуться на первоначальный маршрут. Не удалось.

– Ждите, – бросил тот же военный. И они ждали. Долго.

Когда разрешили ехать, Город напоминал огромную военную базу. Казалось, Витя и Лена были здесь единственными гражданскими. Что, конечно, было далеко от правды. До того, как Город перекрыли, в него успели проскочить несколько десятков штатских.

– Чудеса какие-то... – Лена больше не боялась. Она жадно рассматривала причудливые здания. Они и не мечтала увидеть что-то подобное вживую, не по телевизору.

– Чудеса, – хмыкнул Витя. – Главное, чтоб эти чудеса потом боком не вышли.

***

Долго держать в секрете невесть откуда выросший город не удалось. Уже на следующий день местные журналисты пробрались внутрь, и выдали на всю страну серию репортажей о Сибирском Чуде.

Позже в Город привезли других журналистов – отобранных специальной комиссией. Которые, под чутким руководством чиновников и силовиков, выдали более объективные с точки зрения правительства видео– и печатные сюжеты на ту же тему.

Первые три года чиновники, инженеры и специалисты по всему-чему-только-можно, разбирали город по косточкам. Измеряли сейсмустойчивость зданий, их соответствие тысячам разных нормативов, проверяли надежность системы энергоснабжения, канализационную сеть. Пытались оценить стоимость каждой постройки в отдельности и Города в целом. Ученые выдвигали фантастические версии происхождения Города. Доказать которые никто не мог.

После того, как прошли согласования во всех инстанциях, было принято решение: Город заселять. В стране началась невиданных масштабов рекламная кампания, суть которой сводилась к воодушевлению авантюрных жителей на покорение Чудо-Города.

Сначала заселили центр. Потом – те части, где располагались стратегически важные объекты: теплоэнергоцентрали, фабрики-заводы, огромные площади теплиц с уже растущими в них овощами, и даже фруктами.

После начали оживать спальные районы и торгово-развлекательные зоны. В Город начали пускать туристов, которые уже давно стояли в очереди, чтобы взглянуть на Сибирское Чудо. Военные по-прежнему составляли значительную часть населения, однако теперь они стали менее заметны.

В какой-то момент рекламная кампания прекратилась, ибо поток желающих покорить Город вырос до неимоверных размеров. Регионы стали жаловаться на невиданный отток населения. По оценкам специалистов, Город мог вместить в себя до 20 миллионов человек. И спустя восемь лет он был заселен наполовину.

Спустя десять лет в Городе немалая часть жителей говорила на китайском, корейском, хинди, армянском и еще на нескольких десятках языков. Сибирское Чудо стало прибежищем для искателей приключений со всего мира.

Жители не могли нарадоваться неразрушающимся дорогам, расположенным на нескольких уровнях. Внизу – для личных авто. Выше – примерно на уровне пяти этажей – для общественного транспорта. Еще выше – для грузовиков. Под землей проходило метро, аналогов которому по размерам и роскоши в мире не было. Все уровни были связаны огромными лифтами, располагающимися через каждые 50 метров.

Здания были построены из материалов, которые ни один здравомыслящий строитель использовать не стал бы. Ведь себестоимость такого дома сравнима с ценой космодрома. Внутри они были обставлены не менее дорогой мебелью. Дизайн-проектам позавидовали бы лучшие специалисты по интерьеру в мире.

Детские сады больше напоминали игровые и развлекательные зоны в самых пафосных торговых центрах мира. Больницы, школы, гостиницы, памятники, скверы – все было сделано на королевском уровне.

Над рекой возвышались три огромных комплекса в форме ледоколов. Высота – 200 этажей каждый. Чтобы добраться с «носа» на «корму», приходилось пользоваться специальным транспортом. Который тоже был в комплекте.

В нескольких километрах ниже по течению, на другом берегу, стояло еще одно здание. Здание-водопад. Оно было выше «ледоколов» примерно в полтора раза. На его крыше, под стеклянным куполом, расположились сады, которые западные СМИ прозвали «Вавилонскими».

В городе не было ни одного уличного фонаря. Освещался он огромными экранами, массивными гирляндами, переливающимися всеми цветами памятниками, высотой от одного до двух сотен метров.

Красная крепость в центре, казалось, попала сюда случайно. В здании из старого кирпича позже обнаружили тайные ходы, странные помещения, похожие на средневековые комнаты пыток. Здесь не было высокопрочных материалов, современного интерьера и прочих атрибутов даже самых скромных зданий Города. Крепость решили оставить для туристов.

Всему этому великолепию радовались долго. Пока не начали происходить странные вещи.

***

Он проснулся за десять минут до звонка будильника. Встал сразу, не успев толком открыть глаза. Направился в ванную, чтобы смыть с лица остатки сна. Хоть и знал, что проснуться это ему не поможет.

Квартира досталась ему полностью меблированной. Здесь было все – вплоть до ложечки для меда и запаса крючков для ванной. Квартира небольшая, на окраине. Он рассчитывал на вариант получше, но банк одобрил ипотеку только на жилье в этой части города, а суммы кредита хватило только на 38 квадратных метров.

Зеркало в ванной отражало печальную картину. Глядя на помятое лицо и морщины ему можно было бы дать лет 35. Хотя на самом деле ему едва исполнилось 28. Он был уверен, что виной всему постоянный стресс. Когда ты работаешь в сфере продаж, каждый день воспринимается, как пытка, которая из-за слишком частого применения перестала доставлять боль. Но и приятного мало.

Бритье под телевизор. Завтрак под телевизор. Сборы под телевизор. Дверной замок на два оборота, лифт, очередь в маршрутку.

Он едва не прозевал свою остановку. Выкрикнул в последний момент, потом долго копался в сумке, вылавливая мелочь под недовольными взглядами торопящихся на работу пассажиров.

Вышел под стеклянный купол остановки, переливающийся дешевой рекламой. Не глядя по сторонам, направился к лифту. Спустился вниз, прямо к подножью огромного памятника бородатому человеку с трезубцем. Кажется, это Посейдон. Он не знал, к чему здесь античный бог. Кажется, не знали и ученые.

Завернув за угол блестящего стеклянной чернотой дома, он остолбенел. Там, где еще вчера располагался офис продаж мобильных телефонов было пусто.

Вокруг стояли зеваки, полицейские что-то записывали со слов его вспотевшего начальника. Сотрудники стояли в стороне, дымя сигаретами и непонимающими глазами рассматривая пустырь.

– Выходной сегодня! – хихикнул один из продавцов, глядя на его озадаченное лицо. – Гуляем, Илюха!

Илюха не сразу нашел что сказать. С минуту он вертел головой, разглядывал стоящие рядом здания, пытаясь удостовериться, что он находится в нужном месте. Всматривался в лица работников салона, проверяя, не разыгрывают ли его.

– Сперли здание! Вчера были 18 этажей, сегодня – нет!

Все тот же жизнерадостный парень опять хохотнул, глядя за затягивающихся сигаретами продавщиц.

– Это прикол такой что ли? – Илья подошел ближе к кучке людей в бело-розовых рубашках, попутно пытаясь уловить, о чем говорит менеджер с полицейскими.

– Ага, прикол, – молодая девушка с глазами потрепанной жизнью проститутки сплюнула на землю и закурила еще одну сигарету.

– Народ, че происходит? – Илья начинал терять терпение. А так как он был старшим продавцом – фактически замом менеджера – ему поспешили ответить.

– Приехали сегодня сюда, а здания нет. Никто ничего не знает, куда, зачем, почему... Просто пропало. Вместе с нашим салоном. В общем, знаем не больше твоего – только то, что видим, – доложил все тот же жизнерадостный продавец, но уже менее веселым голосом.

Полицейские отправились в свою служебную машину, запыхавшийся – с чего бы? – менеджер подошел к ним с явным намерением сделать объявление.

– Сейчас сюда приедут журналисты, поэтому все разъезжаемся по домам.

Менеджера из-за его маленького роста, но грубого густого баса и бороды (хоть и ухоженной), прозвали Дубощит.

– Комментариев не давать, в контакты с журналистами не вступать. Нарушителей – уволят. В ближайшие дни вас распределят по другим салонам.

– А что...

– Неизвестно. Полиция разберется, – прервал Дубощит очевидный вопрос Ильи. – По домам.

***

Они сидели в какой-то пивнушке. Мебель здесь была из цельного дерева дорогих пород, обстановка не хуже, чем в столичных ресторанах. Разница в том, что вместо пафосного официанта с поставленной речью здесь был угрюмый подросток в грязном переднике, который не очень-то торопился их обслуживать. И запах. В ресторанах определенно пахло по-другому.

Девушка из висящего на стене телевизора рассказывала про визит в Город какого-то очень важного столичного чиновника. Далее сюжет словами мэра, у которого истекает срок полномочий, рассказывал про рекордные налоговые отчисления в федеральный бюджет, про небывалый рост экономики региона и всей Сибири, про то, что Город заселен уже на 98 процентов. И пора думать о расширении.

– Нет, Шустрый, ты перегибаешь.

Илья после четырех кружек темного растягивал слова. Больше пить явно не следовало. Оба собеседника знали, что пьяный старший продавец себя плохо контролирует и может натворить глупостей.

– А ты сам подумай. Бог дал – бог взял.

Разговорчивый продавец, которого Илья называл Шустрым, многозначительно посмотрел собутыльнику в глаза. Но слишком затянул этот театральный жест, из-за чего пафос мгновенно обратился в фарс. Осознав это, Шустрый разочарованно вздохнул и сделал большой глоток.

Они сидели в тех же розовых рубашках, поглядывая на воркующих в другом углу кафе девушек непритязательного вида.

За окном мелькали фуры с китайскими телефонами, сибирским лесом, углем, автомобилями, сельхозтехникой и всем остальным, чем только могли торговать между собой две державы.

По центру кафе расположился танцпол, освещаемый дешевой светомузыкой, которая делала безвкусным даже божественный дизайн, созданный Городом. На фоне играла протяжная, скучная музыка, нагнетающая тоску. Тоска – лучший стимул для того, чтобы выпить. Именно так думал владелец этого кафе, выкупивший его по сравнительно низкой цене, еще до тотального заселения и космического взлета цен.

– О, про нас сюжет.

Люди в телевизоре говорили о «таинственном» исчезновении 18-этажного дома, о том, что внутри находилось от 500 до 700 человек, что точная цифра выясняется и что судьба их неизвестна. А еще – что причин для паники нет.

– Как же. Валить нам надо, Илюха. Пока все не повалили.

– Да чё ты суетишься? Ну пропал дом, что теперь, руки на себя наложить?!

– Валить, Илюха...

– А когда Дубощит тебя на работу вызовет? Ты что ему скажешь? Он тебя из-под земли достанет...

– Илюха...

– Сиди на попе ровно, не дергайся и все будет нормально. Начнешь суетиться – беду накличешь. И вообще... Мне эти фокусы с появлениями-исчезновениями до... сам знаешь, до чего... Эй! Тощий! Ты чё как черепаха там шевелишься?!

– Илюх, не надо...

– Я, между прочим, гражданин лучшего города в мире! Я все могу! Могу нассать тебе на морду, хочешь, прыщавый?!

– Илюх, пойдем...

– И ваши фокусы-покусы меня не напугают! Потому что я – мужик!

– Ты мужик, братан, пойдем...

– Хер вы меня отсюда теперь выкурите! Терпите Илюшу, потому что без Илюши вы... вы...

– Илюх, тебе плохо? Илюх... Ох ты ж ё... Мы уберем это... И химчистку оплатим... Не надо никуда звонить... Не надо, говорю...

***

Алина шла покупать новые наушники, потому что закончила год без троек. Наушники дорогие – она полгода о них мечтала. Не потому, что они модные и красивые. И не потому, что в них она будет выглядеть круче. Хотя и это тоже.

Главное – звук. Она обожала музыку, и очень гордились своим музыкальным вкусом и слухом. До недавнего времени ее устраивали громоздкие, относительно недорогие наушники. Но потом она услышала, как звучат другие – у ее одноклассницы. И с тех пор хотела себе такой звук.

Мама радовалась, когда Алина, часами в своей комнате играла на гитаре, когда придумывала мелодии и сломя голову неслась к ней с криком «Я сочинила песню! Ты должна ее послушать!»

Слова были банальным наборов попсовых штампов. Но музыка и мелодия – очень даже недурны. А большего от 13-летней девочки и не ждали.

Мама внимательно слушала песню, и после того, как стихал последний аккорд, она молча смотрела на свою дочь. На свое любимое сокровище. И в ее взгляде Алина читала невероятную гордость. И счастье.

Они переехали в Город несколько лет назад. Им повезло: фирма, в которой работала мама, решила перебраться сюда вместе со всем руководящим составом. Мама занимала небольшую должность, на которой ей приходилось много и тяжело работать за небольшие деньги. Тем не менее, руководство решило предложить ей место в новом офисе. При условии: жилищную проблему она решает сама.

Пришлось продать квартиру, а вырученные деньги использовать как первоначальный взнос по ипотеке. Зато Алина могла учиться в сверкающей роскошью школе и заниматься музыкой на дорогих, качественных инструментах, которые здесь были в избытке.

После того, как покупка оказалась у нее в рюкзаке, Алина сломя голову бросилась домой. Сначала она хотела распечатать коробку сразу и на обратном пути насладиться любимой музыкой в новом звучании. Но потом решила, что гораздо веселее будет сделать это вместе с мамой.

Она пролетела два квартала, запыхалась и сбавила темп. Прошла еще два. Прохожие странно смотрели на бегущую вприпрыжку девочку с горящими глазами и счастливой улыбкой.

Улыбка исчезла, когда она пришла туда, откуда должен был виднеться ее дом. Вместо него рядом с высотками росли деревья. И вместо соседнего тоже. И вместо целого квартала, как сказали ей позже.

Она стояла с открытым ртом и не понимала, что происходит. Где ее дом, почему везде люди в форме... и где ее мама.

***

Полная женщина с ярко-рыжими волосами и неопрятным макияжем, зевая, смотрела в окно и поддерживала голову кулаком. В глазах – невероятная скука. И усталость. Она почти не слушала, о чем говорил полицейский с заплаканной девочкой 13-ти лет.

– Васильич, дальше сам давай, а? Принесешь потом подписать?

Ее обязанность как психолога – присутствовать на допросе несовершеннолетних. Но Васильич был мужиком надежным. А она вчера слишком задержалась в кафе под названием «У Леонида».

– Ага, дальше сам. Почти закончил.

Васильичу было немного за сорок. Но двигался он слишком быстро и резко для своего возраста. Когда он крутил головой – а это происходило постоянно – он напоминал голубя. Когда говорил – казалось, будто кто-то двигает тяжелый шкаф по деревянному полу.

Васильич отвел глаза от девочки всего пару раз за все время допроса. Общался с ней исключительно протокольным языком – по-другому не умел. Иногда пытался сгладить жесткие вопросы, но не выходило: кряхтя и подбирая слова из своего небольшого запаса, он делал только хуже.

– Что со мной будет?

Она уже не плакала, но следы недавних рыданий еще не исчезли.

– Куда меня отвезут?

– Ну... Родственников у тебя нет... Кроме мамы. А она теперь – пропавшая... М-да. Я вообще-то не уполномочен... Сейчас органы опеки приедут... Это к ним вообще-то.

– Вы будете искать мою маму?

– А как же. Работа такая... Все мероприятия... Все, что положено.

– Может быть она ушла из дома? Может она пошла... погулять? Может, у ее подруг спросить? Тети Светы? Тети Гали? Может ее не было в доме? Она не могла же... Не могла...

Алина снова расплакалась.

Полицейский поводил плечами, глубоко вздохнул, как будто хотел что-то сказать. Поправил стопку бумажек на столе. Но взгляда от девочки не отвел.

– Ну, это... Давай тут... Без этого.

В дверь постучали. Стучавший – молодой полицейский с вечно выпученными глазами и открытым ртом сообщил, что пришли из опеки. Васильич кивнул.

– Ну ты это... Давай, на выход, что ли.

В дверях уже стояла строгого вида женщина в очках и с грязными ногтями. Когда она увела Алину из кабинета, Васильич подошел к окну, дождался, пока они выйдут из отдела и снова попадут в поле зрения. Он не отрывал взгляд от Алины, пока та не скрылась за дверями служебной машины.

– Следующего заводить или как?

Пучеглазый стоял в дверях за спиной и ждал распоряжения.

– Погоди минут пять. Потом заводи, – с придыханием ответил Васильич, прикрывая рукой оттопыренные от эрекции штаны.

На следующий день он исчез вместе со всем районным отделом полиции и двумя сотнями примыкающих друг к другу зданий.

***

«Буря по-прежнему делает невозможным любое авиасообщение. Как заявили представители МЧС, аномальная погода сохранится еще как минимум неделю, что в свою очередь делает невозможной эвакуацию по воздуху. Напомним, после исчезновения почти четвертой части строений вместе с жителями в количестве приблизительно трех миллионов человек, исчезли автомобильные дороги и рельсы, примыкающие к Городу. Население оказалось отрезано от остальной части страны. Все каналы коммуникации, включая телефонную связь и интернет, перестали функционировать. Тем временем в Городе введен режим чрезвычай... По словам мэра... Сохранять спокой...»

Радио давилось от помех. Неудивительно – по их расчетам они отошли от Города уже минимум километров на 80. Шли они строго по компасу. Хотя, надежнее было бы по солнцу – техника техникой, а природа не подведет. Но солнца не было. Были лишь тучи, которые проносились над воющим из-за шторма лесом.

Большинство жителей, решивших бежать из Города, сбивались в большие группы и шли по самой, как им казалось, прямой траектории до ближайшего населенного пункта. Находился он неблизко – примерно в 300 километрах. Идти приходилось в условиях бури. Даже в лесу палатки то и дело сдувало, попытки развести костер у неопытных туристов превращались в тяжелый и часто бесполезный труд. Да и двигаться против сильного ветра и в хлюпающей от регулярных ливней обуви было непросто.

В Городе буря ощущалась не так сильно. Ветер, конечно, беспокоил мерзнущих жителей, но вреда не приносил. Однако стоило выйти за границу Города, как путешественник оказывался в условиях жесточайшей стихии. Что не останавливало жаждущих эвакуации жителей.

Троица крепких ребят с лицами головорезов, чересчур ревностно опекающих большой туристический рюкзак, двигались отдельно от основных групп. Они были уверены, что на их маршруте они не повстречают никого лишнего. Разве что медведей. Но на этот случай они были хорошо вооружены.

Тем сильнее было их удивление, когда, отойдя на 10-15 километров от Города они наткнулись на промокшего старика с палкой и узелком за спиной. Сначала хотели ограбить и сломать ногу – чтоб не догнал и не зарезал во сне. Но выяснилось, что брать у него нечего. И что он неплохой собеседник.

Когда они собрались у костра, под сооруженным ими навесом из прорезиненного брезента, чтобы съесть убитого и зажаренного зайца, заканчивался четвертый день их похода.

– И все-таки, Старый, почему ты с толпой не пошел? Зачем один в лес поперся? С толпой тебе сподручнее было бы. Там таким помогают. Медики, полевая кухня, все дела.

– А кто ж знал-то? Я сначала по радио услыхал что творится – не поверил. Потом, когда своими глазами увидел, собрал пожитки да потопал. А оно, видишь, как удачно получилось.

Что бы не происходило вокруг, выражение глаз у старика не менялось. Он смотрел на все так, будто вот-вот засмеется над хорошей шуткой. Морщин у него было немного. Хотя по лицу было видно, что ему уже давно за шестьдесят. Двигался он на удивление быстро, хотя и по-старчески неуклюже.

Он производил впечатление добродушного, даже сердобольного старичка, который ни за что не отпустит внука, пришедшего в гости, без угощений, карманных денег и заговорщицкого подмигивания. Тем сильнее он контрастировал с сопровождающей его троицей.

Главный – Лор. Почему Лор – никто не знал, кроме него самого. Он был среднего роста, но неестественно широкий в тазу и плечах. А так как талии у него почти не было, он напоминал квадратный шкаф на высоких ножках.

Лор почти не разговаривал. Только бросал короткие указания. С ним никогда никто не спорил. К нему редко обращались по пустякам. Ему хватало одного взгляда, чтобы разболтавшиеся спутники умолки, или резко двинулись в путь после затянувшегося привала.

Кузнечик тоже не отличался болтливостью. Зато умел хорошо расспрашивать. Долговязый, с угловатыми чертами лица и чересчур длинными руками, он действительно напоминал какое-то насекомое. А манера держаться и общаться выдавала в нем бывшего военного.

Зато Султан – третий из компании – любил поболтать. Он был ненамного моложе своих спутников, но, когда его было больше слышно, чем видно, казалось, что ему нет и пятнадцати.

– Ага, хорошо получилось, – Султан погладил живот и отрыгнул. Потом, выдержав паузу вдруг заявил: – Я вот, помню, как целый квартал на моих глазах исчез...

– Опять двадцать пять, – Кузнечик, точивший нож, недовольно вздохнул.

– Да тебя там не было, а так бы понимал, о чем речь! Я на остановке стоял, смотрю – дома трястись начали. Ну, думаю – землетрясение. И тут до меня доходит, что ни шума, ни тряски под ногами я не ощущаю. Гляжу опять на дома – а на их месте – лес! Хотел прямиком оттуда в психушку рвануть...

– А чего не рванул? Там, небось, таких много, – не изменив угрюмого выражения лица пошутил Кузнечик.

– Ну давай, состри. Я сейчас такой: «Каких – таких?» А ты такой как пошутишь! И мы все тут прям повалимся от смеха!

Султан с вызовом смотрел на, как ему казалось, обидчика.

– Так может ты и добрался тогда до психушки, а? Может, лежишь сейчас под транквилизаторами и слюни пускаешь. А мы тебе чудимся.

– Да ну тебя, собака сутулая, – понарошку обиделся Султан. – Ты мне мою училку напомнил: «У тебя, Султанов, два пути. В тюрьму или в психушку!»

– Мудрая женщина.

– Я тебя во сне зарежу.

– Не получится.

– Это еще почему?

– Ты ночью так храпишь, что, если вдруг умолкнешь, мы тут же все повскакиваем с непривычки.

– Чё ты чешешь...

– А ты думал, почему нам зверье не попадается? Ты когда храпишь, они думают, что динозавры вернулись и удирают со всех лап.

– Ну все, держись насекомое!

– Отбой!

Лор начал бросать срубленные заранее ветки сосны сверху на потухший костер. Его спутники тут же молча присоединились. Сверху кинули кусок брезента. Вторым таким же куском они накрывались.

Лор как обычно положил под голову рюкзак, который они никогда не открывали. Спать на нем было жутко неудобно. Несмотря на это, Лор никому его не доверял.

– Слыш, Старый!

Султан громко зевнул.

– Все-таки хорошо, что ты с нами. А то с этими двумя можно шифером поехать.

– Я тоже рад.

Старик по-отечески улыбнулся.

– Я тоже рад, сынок.

***

– Да чё ты пенишься?! Старый, во-первых, нам уже как Батя. Уже две с половиной недели бок о бок тащимся! Во-вторых, только идиот не догадается чё тут за расклад.

Султан почти кричал на Кузнечика, который укоризненно смотрел на него. Во время обеденного привала Султан мельком проговорился о цели их путешествия и содержимом рюкзака. За что получил втык.

– И в-третьих: я сам с ним поделюсь, из своей доли! Мне не жалко: лямом больше, лямом меньше! Слышь, Старый! Ты, наверное, понял, что мы не из церковного хора, да?

Кузнечик посмотрел на Лора. Тот не реагировал.

– Так вот: когда народ на площадь пошел мэрию штурмовать из-за всей этой чертовщины, мы под шумок банк ломанули. Вытащили приличный куш. Потом переждали чуток, а когда народ в лес повалил, мы в другую сторону рванули. Думается нам, что Город этот исчезнет к херам. И искать нас будет некому. Так что как выберемся отсюда – деньги поделим и разбежимся. К тебе я прикипел, так что из своей доли вкину – на старость.

– Я тоже, – неожиданно отрезал Лор.

Кузнечик и Султан недоуменно уставились на босса.

– А, хрен с вами. Скидываться, так всем.

Кузнечик сплюнул и продолжил точить нож.

– Ребят, мне правда ничего не надо. Я...

– А тебя никто не спрашивает, понял?

Султан злобно посмотрел на Старика, но тут же расхохотался. Вслед за ним засмеялся Кузнечик. Старый улыбался. Лор все также сосредоточенно смотрел вглубь леса.

В этот день на ужин у них был глухарь. Все как обычно: костер, болтовня Султана, подтрунивание Кузнечика, веселые обещания расправы. Буря почти утихла.

– Кузнец?

Троица притихла и молча уставилась на Лора.

– Ты как-то спрашивал: почему Лор. Я не ответил тогда. Так вот. На первой ходке задумали меня ребятки одни на тот свет отправить. Да только отправили ко мне не профи, а лохов. Мол, пацана вальнуть – как два пальца, так что на нем можно и молодежь потренировать. В общем, одному я заточку в горло воткнул, второму – в ухо. А третьему так в нос треснул, что он помер. Не сразу – в больничке. Вот и получилось: ухо, горло, нос. Лор, значит.

Костер потух. Команда «отбой» должна была прозвучать уже давно. Но никто не протестовал.

– Много дряни я натворил... Много всего. И вас втянул. Мы скоро дойдем, так что не факт, что будет возможность... Простите меня. Отвечать не надо. Просто молча простите.

Они еще долго сидели в тишине. Потом Лор скомандовал отбой.

Следующей ночью старик проснулся из-за позывов организма, требующего облегчения. Он отошел подальше, чтобы запах не добрался до лагеря. Начал расстегивать штаны и замер. Между деревьев он увидел мерцание.

Пошел дальше. Спустя десять минут вышел к обрыву. Примерно в десяти километрах горели огни небольшого, как ему показалось, городка.

Пришли.

Он вернулся в лагерь. Аккуратно вытащил из-под брезента автомат Кузнечика. Снял с предохранителя. И длинной очередью прошелся по спящим спутникам.

Спустя несколько секунд на вымокшем в крови брезенте лежали три умирающих тела. В свете луны их было хорошо видно. Лор – в том же положении, что и всегда. Голова – на рюкзаке, руки – вдоль тела. Изменилось лишь то, что теперь он хрипел вместо обычного сопения, а в груди зияли три черные дырки.

Кузнечик лежал на боку. Он пытался сбежать, когда пули настигли его. Теперь он замер в неестественной позе. Как будто его засосало в водоворот, который мгновенно заморозили.

Султан лежал головой к старику. Его правая рука была выброшена вперёд, как будто в последней просьбе. Несколько пуль угодили ему в лицо.

– Извини, сынок, – по-отечески улыбнулся Старый.

Он спокойно подошел к уже отхрипевшему Лору, уверенным движением выдернул рюкзак из-под его головы и зашагал в сторону городка.

Начинало светать, когда он дошел до первых зданий. Когда он увидел их на фоне светлеющего неба, выражение его глаз изменилось. Впервые с начала похода.

Он уже видел эти дома. Он знал эти дома.

Город вернул его обратно.

***

Ей не было страшно. Она не уже не пыталась понять, что происходит. Почему огромный Город превратился в квартал, окружающий центральную площадь. Почему никто не приходит их спасать. Куда пропали полицейские, военные, чиновники. Почему остатки города разносят в щепки какие-то банды подростков. И самое главное – что делать.