Текст книги "Бог войны. Назад в нулевые! (СИ)"

Автор книги: Влад Эмм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Так, окровавленные, стонущие выродки получили свое. Но что делать дальше? Я не мог открыть все вспоминания парня. Потому не знал, куда идти, и к кому обратиться. Не стоять же здесь до рассвета бронзовой статуей?

Надо уйти в спокойное место. Провести если не полноценную медитацию, то хотя бы небольшое очищение разума. Проникнуть в память паренька… Александра Светлова. Точно, его (точнее уже меня) так зовут. А дальше можно что-то придумать.

Уверен, мое стратегическое мышление найдет путь назад, раз уж я сюда как-то попал. Иридия – грязная подстилка чертей, ну и кашу ты заварила.

С этой мыслью быстро направился прочь. Но в глаза врезался яркий свет, который слегка ослепил, заставив щуриться и закрываться руками.

– Стоять, куда прешь?

– Сюда подошел, а то хуже будет! – громко крикнули мне какие-то мужики.

– Мы из милиции, не дури, парень!

Милиция? Интересно, что за страна? Я думал, что нахожусь в Российском Содружестве, бывшей Российской Империи. Точней, она все еще империя, в этом веке. А тут…

– Иди, давай живо!

– Петров, бери его, че тупишь? – опять завопили странные смертные.

Стоп, милиция – это стражи закона. Точно, их же так называли! Получается, меня арестовывают. Но, думаю, смогу отвертеться. Как ни крути, на моей стороне правда и многовековой опыт общения с воинами.

Я поднял руки и замер, давая понять, что не буду сопротивляться. Вскоре меня отвели в бело-синюю угловатую машину, которая назвалась кажется Тазик… Точнее У-азик. Там меня посадили в будку с решеткой и повезли через город.

Как ни странно, но это мне сейчас на руку. Еще недавно я б испепелил каждого, кто посмел бы так поступить. А сейчас занялся другим важным делом. Во-первых, несмотря на жуткий рев мотора и тряску, предался благородной медитации. Что позволило разобраться с магией хоть немного.

Конечно, Божественной Силы адептов у меня больше нет. Она вся досталась Иридии и ее вонючим подельникам, да скормят их печени Церберу! Но все не так плохо, как кажется.

При мне осталась Основа. Так сказать, магический фундамент, который перенесся сюда вместе с душой. Конечно, тягаться с титанами и богами я не могу. Но многим смертным магам дам фору. Главное, чтоб Основа как можно скорей совместилась с телом носителя и полностью стала активной.

Сам парень, кстати, пустой. Хотя должен обладать магией, но с ним явно что-то случилось. Придется разобраться что именно, только это будет потом.

Кстати да, Александр еще – дворянин, причем, из богатого древнего рода. Но почему-то ошивается в глухомани среди шпаны, и одет как обычный простак.

М-да, многовато всяких загадок, придется поломать голову, распутывая этот клубок. А пока надо просто расслабиться, дав божественной душе привыкнуть к смертному телу. Иначе о нормальном развитии не может идти даже речи.

Чтоб сделать это, я уставился в зарешеченное окно. Хм, а этот век довольно красив. Тогда я был в другом мире, лишившись поддержки адептов. Не видел, как люди научились строить многоэтажные замки, стеклянные дома для торговли, делать освещение на столбах, плести паутину проводов.

Мир будущего, куда богов призвали после вторжения Легиона, заметно отличался от этого. Он был слишком правильным и стерильным. А здесь, прям есть на что поглядеть.

Чего только стоят рекламные плакаты с полуголыми девами! Огромные нимфы в купальниках, с сочной грудью на выкате спокойно висят над дорогой, привлекая внимание горожан. Даже засмотрелся на одну из таких, ощущая напряжение ниже пояса.

Точней не я, тело парня. Как ни крути, а смертный юноша очень порочный, как и все его сверстники в этом времени. Любая демонстрация женских прелестей вызывает бурю эмоций.

Но это не самое страшное. Уверен, я смогу совладать с этим хаосом. А пока лучше думать о деле, ведь меня уже привезли куда нужно.

Глава 3

Машина резко свернула с дороги, потом замедлилась и встала возле низкого двухэтажного здания. Дверь в мою временную обитель открылась с железным лязгом, и мужик в фуражке строго сказал:

– Так, на выход.

– Все? Я могу быть свободен? – спросил, специально притворившись кретином, чтоб позлить стражника.

– Какой! Показания давать будешь, – недовольно буркнул милицейский, или как его там.

– Так я же вам все рассказал? – бросил, выбираясь из «бобика». Вроде так в народе называли эту машину.

– Слышь… Разговоры отставить! – окрысился на меня этот тип, глядя как на врага всей империи.

– Отставить? Тогда как показания давать буду? Странные вы какие-то, – весело бросил я и прошел в указанном направлении к мощной стальной двери.

Тут же почувствовал явное облегчение боли. Видно, регенерация все же сработала, и травма головы стала меньше. Значит, божественная основа все ж раскрывается, заряжая меня новой энергией.

Спустя несколько минут, после всех формальных процедур, меня завели в кабинет главного стражника, который именовал себя Следователь. Он напоминал настоящего бога в погонах. Бога подземных крысолюдов и гнили, если быть точным.

Рожа как у настоящего грызуна, вытянутая, слащавая и противная. Сам худой словно смерть, и себе на уме, будто поганый заговорщик, задумавший темное дело.

Следователь копался в бумагах, не поднимая глаз. Делал вид, будто я лишь фантом, не видимый взгляду смертных.

Я же, тем временем, рассматривал старые желтоватые обои, большую коробку на столе под названием вроде бы Монитор, стальной сейф в углу и плакат с изображением группы смертных, где была надпись «Убойная Сила. Прорвемся, опера!».

– Ну-с, что там у вас случилось? – внезапно спросил стражник, обращаясь будто к себе самому.

– Я вашим… сотрудникам все рассказал, – ответил, стараясь максимально соответствовать новому телу, разрази его Зевс.

– Молодец, – холодно промычал следак. – Но они у нас, знаешь ли, мозгами не блещут. Могли чего не понять ненароком. Поэтому мне расскажи. И пойдешь домой к мамке, или с кем ты там проживаешь?

Хех, это хороший вопрос. Я не полностью раскрыл память Александра. Так что сам пока толком не знаю. Хотя стоп, вроде с бабушкой. Но отец у меня точно есть, только с ним я почему-то не нахожусь.

Интересно, что там случилось? И да, я вроде как дворянин, но одновременно полностью нищий. Наверняка, тут полно интриг и загадок, которые я ненавижу. Громить вражеские орды куда привычней, чем крутить дворянские шуры-муры.

– Что смущаешься, Александр Светлов? – вдруг сказал следователь, сверля меня маленькими крысиными глазками. – Расскажи все как есть. Здесь тебя никто не укусит.

Что ж, мне не сложно. Набрал в грудь побольше воздуха и поведал историю о том, что меня хотели обобрать одни учтивые джентльмены, но тут на них бросилась другая группа светлейших господ. А я стоял в стороне и осуждал мерзкое кровопролитие, пока две банды безжалостно крошили друг друга.

Не, а чего? История о том, как худощавый слабак легко размотал толпу гадов смотрелась еще бредовее. Так что я придумал оптимальный вариант случившегося, который устроит следователя.

Казалось, что могло бы пойти не так? Ну… например, все и сразу.

– Угу, молодец. Сразу видно честного господина, – сказал следак, когда я закончил, и улыбнулся мерзкой улыбкой, идиотски растягивая губы. – А теперь напомни имена и клички тех «робин гудов», что решили тебе помочь?

– Я не знаю, – сказал, пожимая плечами.

– То есть, даже примерно? – повел бровью оперативник.

– Ну… Тут много всяких ходит вообще-то. Да и темно было тоже. Сам едва не попал под раздачу. Тут уж не до кличек теперь, – постарался пояснить как можно проще, но вызвал только смех опера.

– Аха-ха, это да, так и есть. Темнота, незнанка, испуг. Разве ж я это не понимаю? Все понимаю, – весело проговорил мент, после чего замолчал и уставился на старый лакированный шкаф, будто там был портал в другой мир.

– Знаешь, Светлов, я сам бы Куронова удушил. Его в детстве видно, пиZдили мало. Такой сволочью вырос. Вон, они со своими архаровцами скольких уже покалечили, девочку тогда изнасиловали по беспределу. По таким зона плачет, пойми, – задумчиво проговорил опер, будто сочинял философский трактат.

– Так посадите их, в чем проблема? – искренне удивился я.

– Что? – уставился на меня милиционер. – Легко говорить, трудно сделать. Благородных дворян эти твари не трогают. А простые… То заявление писать не хотят, то показания не дают. Денег нет на юристов, времени не хватает. Так еще сверху этих выродков кто-то поддерживает. Да и докажи попробуй, все сложно. Но на учете каждый стоит это точно. Все на карандаше. Как только, так сразу в клетку, – сказал, играя желваками и крепко сжимая кулак.

Ох уж эти отмазки силовиков, допускающих беззаконие. Со времен Древнего Рима мало что изменилось. Я зевнул и уставился в окно, где в свете желтого фонаря мерно качалась ветка большого дерева. А следователь помолчал какое-то время и стал опять говорить.

– Понимаешь, какое дело? Кур с его охламонами мне знакомы. Знаю, чего ожидать. И знаю, что на их группировку никто не попрет. Обычно их везут к нам, обвиняют в избиениях, кражах, угрозах. Но чтоб они вдруг были избиты… Все вместе, и именно так… Там у одного лобешник расколот. Даже магические лекари могут не справиться. Скажи, кто это сделал? Намекни хотя бы, если стесняешься. Что за новая банда тут трется? Залетная может, или Западные вдруг отличились? Давай. Быстрей исповедуешься, быстрее пойдешь, – ровным спокойным тоном проговорил он, будто был местным психологом, а не стражником.

Не знаю, что он хотел услышать, но на меня это все не подействовало. Я лишь пожал плечами, как ни в чем не бывало, сказав:

– Понятия не имею. Не видел.

Мужчина улыбнулся в ответ, быстро взял какую-то книгу, лежащую тут же, стукнул ей об стол так, что кабинет потряс громкий хлопок. Не давая опомниться, следак заорал во весь голос, чуть не сорвавшись на визг и при этом извергая слюну:

– Правду, я сказал, говори!!! Живо-о-о! Кто этих гавриков отмудохал?! Как выглядели? Приметы, кто главный? Быстро все выложил, я сказал! У тебя времени две секунды, щенок!

Ох, мои новые смертные уши. Даже демонессы с магией умертвляющего голоса орут не так сильно. Что ж, раз смотритель порядка так напрягается, выдам ему все, как есть. Но не думаю, что чистая правда понравится этому неврастенику.

– Хорошо. Если честно, то все куда проще, господин милицейский. Я сам изволил побить этих школьников за нападение на мою персону и недостойное поведение, – отчеканил с могильным спокойствием, глядя в глаза следаку.

Тот странно крякнул, поморщился и пристально меня осмотрел. Я уже успел оценить габариты тела носителя. И они были… не самыми выдающимися, если мягко сказать, заменив слово «никчемный дрыщ».

Такой Александр Светлов мог отделать разве что шестерых кошек, и то если б те крепко спали. Разобраться с шестеркой гопников такому парню можно только во сне. И стражник это хорошо понимал.

– Так, это уже интересно. Значит сам гопкомпанию отмудохал? – сказал он, как ни странно, без крика.

Мужчина наморщил лоб и стал копаться в бумагах, будто ни в чем не бывало. Я понял, что это значит, но вида специально не подал.

– Ладно, все ясно с тобой. Ты еще пока с мыслями не собрался, – бросил мент с легкой улыбкой. – Сейчас тебя отведут в комнату отдыха. Подумаешь слегка, успокоишься. Потом дашь более полноценный ответ, и мы с тобой распрощаемся. Хорошо?

Судя по интонации голоса, гад в погонах задумал какую-то пакость, решив, что я над ним издеваюсь. Я кивнул головой, сказав «ладно», а сам принялся сканировать божественную основу, пытаясь понять, какие практики сохранились при переходе. И что я смогу предпринять в случае сильной опасности.

– Вообще, мне и здесь так-то думать неплохо. К тому же я все рассказал, – отозвался, пытаясь максимально вписаться в образ молодого смертного олуха.

– Хех, н-е-е ты мне пока анекдот из журнала «Тещин язык» рассказал, о том, как гопоту в одиночку пачками лупишь. А мне информация нужна. Ин-фор-ма-ци-я, парень, – раздраженно протараторил следак.

Затем стукнул кулаком по столу и громко гаркнул:

– Петренко, ну где ты там ошиваешься??? Че застрял, недоумок?!

Дверь резко открылась, в кабинет вошел молодой парень в милицейской форме. Он раболепно поздоровался с начальством, стал надо мной смертной тенью и сказал, что надо куда-то «пройти».

Что ж, это мы без проблем. Вряд ли меня будут сбрасывать со скалы в бездонную пропасть. А остальное вроде решаемо. Так, Основа божественной силы, ну где ты там? Давай же, яви доступные практики! Мне нужна хоть какая-то магия, и как можно скорее.

– В магазине что ль «Сникерс» стырил, головорез? – спросил меня младший страж, когда шли по длинному мрачному коридору с неприятными синими стенами.

– Спасибо, все хорошо, – сумбурно бросил в ответ, не понимая, на каком наречии он изъясняется.

– Хех, чудной ты, дружище. Зубов таких не любит. Давай, заходи во дворец, – сказал парень и открыл передо мной большую железную дверь.

Я понял, что это идиотская шутка, и не стал переспрашивать. Вообще, сейчас время веселое. Смертные еще не познали ужасов апокалипсиса, болтают на идиотском наречии да отпускают шутейки за триста через каждое слово.

Что ж, пусть порадуются, пока их поселения не обратились в руины под натиском армии Тьмы.

Окидываю взглядом долговязого милицейского, хмыкаю и спокойно захожу в… камеру. Да, это простая темница, где уже сидят заключенные.

Я немного разбираюсь в юриспруденции. Которая, кстати, со времен Великого Рима почти не менялась. Так что знаю, что меня не могли посадить. Скорее, это психологический ход.

Следак думает, что я вру и насаживаюсь, точнее, Прикалываюсь над ним, как могу. Ох уж это древнее наречие смертных, слова корявы как жерди плетеной ограды!

Так вот, он решил тоже слегка пошутить, чтобы сбить мою спесь. Что ж, посмотрим, чей юмор смешнее. Я тоже тот еще весельчак.

Не успел войти, как дверь за мной громко хлопнула. Окинул взглядом просторное помещение, где стояли стальные кровати, был стол, раковина, отхожее место, окно с решеткой. И да, маленькая коробка в углу под названием телевизор, как подсказала мне память Светлова.

На меня уставились трое детей примерно лет двадцати. Ах да, я больше не древний бог, а сам восемнадцатилетний школьник. Тогда получается эти отроки старше меня. Дожили называется, твою преисподнюю.

Гляжу на простенькую спортивную одежду парней, рассматриваю лица, не испорченные интеллектом, и ровным тоном говорю:

– Всем здорова.

Пацаны переглядываются и морщатся. Видно, я не особо им нравлюсь. Из-за стола встает крупный стриженный «под ежик» пацан, медленно подходит ко мне, рассматривает оценивающим взглядом и как бы нехотя начинает болтать.

– Здоровей видали. Ты кто по жизни? – выдавливает здоровяк, напоминающий собой того Кура.

Их что по шаблону штампуют? Может тут по близости есть завод гоповатых уродов? Ладно, о чем он меня там спросил…

Память Александра подсказывает, что ответа на этот вопрос просто не существует. Что бы я ни сказал, бритая обезьяна все равно придерется. А опыт бога войны говорит, что готовится мощное наступление на мои позиции.

Воздух в камере дрожит в яростном ожидании битвы, так что надеяться на мирный исход будет глупо.

Быстро понимаю это, пытаясь пробудить хоть какую-то магическую практику в новом теле. А сам говорю твердым голосом, глядя в рыбьи глаза недоумка:

– Я – бог Хаоса и Войны, рожденный на горе Олимп. У меня много имен. Моя мощь сокрушает полчища врагов и вдохновляет на подвиги армии смертных. Склонись предо мной, низший раб, иначе глубоко пожалеешь.

Немая сцена. Молодчики пялятся друг на друга, так, будто у них на лбу выросли некоторые нехорошие органы. Потом двое парней взрываются хохотом, вопя при этом, как ненормальные.

– Аха-ха во дает! Его, видно, мусора башкой стукнули! – громко вопит один, ударяя рукой по матрасу шконки, на которой сидит.

– Блин, ну и клоун короче. Походу чердак протекает! – давясь слюной визжит еще один черт.

– Я не понял, клоун, ты че из цирка свалил? За такие шутки знаешь че делают, м? – хмурит брови «Куро-образный» кретин, продолжая на меня напирать.

– Э, Болт, постой! Погоди, не тупи! Дай я спрошу. Дай спрошу! – визгливой шавкой орет щекастый пацан, чуть не обсираясь от радости.

Главарь нехотя оставляет меня в покое, и блондин выдает «загадку вселенной». За отгадку которой можно получить дар Богов и бессмертие.

– Слышь… Весельчак из Аншлага! – говорит, прекращая смеяться. – Смотри, на столе лежит мыло, короче, на полу лежит хлеб. Вот ты че делать будешь? Мыло со стола схаваешь или хлеб с пола?

Делаю вид, что задумался. А сам концентрирую остатки божественной магии и медленно говорю:

– Ну-у смотри, я возьму хлеб, короче, натру его мылом.

– Ага и че дальше??? – спрашивает блондин, глотая воздух так, будто хочет чихнуть.

Еще один выродок тихо ржет, а главарь улыбается во весь рот, выставляя кривые зубы.

– Дальше. Да я этот хлеб с мылом петухам позорным скормлю, таким как вы как раз, девочки! – выдаю как ни в чем не бывало.

Настроение любителей юмора тут же меняется. Двое открывают рты и таращат глаза в дикой ярости. Лысый остервенело шипит:

– Ты че, падаль сраная???

Его кулак летит мне в лицо, но промахивается. От второго тоже легко ускользаю. А сам бью придурка в подбородок, потом сразу по яйцам. Он не успевает согнуться, как получает удар коленом в лицо.

Некогда крутой лысый хрен скулит как мелкая собачонка, обливается кровью, падает и корчится на полу.

Все происходит стремительно, но дружки успевают среагировать и с воплем бросаются на меня. У одного в руках блестит длинный гвоздь, перевязанный изолентой. У второго – кулак обмотан тонкой цепочкой.

Я отступаю назад, понимая, что с таким телом будет трудно сражаться с двумя противниками. В отличие от недавних гопников они настроены посерьезнее, и готовы меня убить, если что.

В тот момент по телу пробегает вибрация. И моя рука вспыхивает оранжевым светом. Длань Марса, отлично! Простая, но эффективная практика. Она осталась со мной, несмотря на потерю Божественной Силы и переселение в новое тело. Для ее применения хватает даже слабой Основы.

Конечно, не бог весть что, но мне как раз пригодится.

Придурок с гвоздем неумело пытается меня ткнуть. Видит магию и замирает с открытым ртом в полном шоке. Кулак, горящий магическим светом, попадает противнику в лоб.

Усиленный удар сбивает пацана с ног. Тот падает на пол и оказывается под столом, откуда уже не встает, временно лишившись сознания.

Третий начинает метаться по камере, как крыса, загнанная в ловушку. А боевой дух куда-то вдруг улетучивается.

– Фига себе владеющий! Откуда?! Я на это не подписывался, не надо! – стонет, как несчастная девственница, бывший блатной.

Но от меня не уйти. Напрягаюсь как следует, пуская из руки оранжевый сгусток энергии. Неплохо, дистанционная практика тоже работает. Конечно, в разы слабее, чем раньше, но даже этого пока что достаточно.

Заряд сбивает пацана с ног, обжигая грудную клетку. Подлетаю и бью еще, разбивая в кровь рожу ушлепка и заставляя громко просить о пощаде.

Знаю, что «лежачих не бьют» и все прочее. Но втроем на одного тоже не нападают. К тому же на войне все средства хороши. А мне как раз объявили войну, хоть не в прямом смысле слова, но все же!

Так что пусть теперь наслаждаются, недоноски. Сами этого захотели, возомнив себя круче титанов.

Не проходит и нескольких секунд, как я остаюсь один в этой камере, среди стонущих, окровавленных тел. Понимаю, что убивать противников будет глупо. Поэтому пока успокаиваюсь и неспешно усаживаюсь за стол.

Жду, когда «троица крутых гангстеров» чуть взбодрится, проковыляет к раковине, умоется и вдоволь наплачется.

Через некоторое время передо мной стоят три молодых бандюка с рожами, расписанными под хохлому. Потрепанные, мрачные, но пока что живые. Благодаря моей божьей милости.

Да, радости на их лицах не видно. Не понимают своего счастья, скоты. Ведь я мог поступить куда хуже, а проявил огромное милосердие.

– Что стали?! Садитесь! – властно говорю им.

Пацаны ворчат что-то под нос, стреляют глазами в разные стороны, как загнанные зверьки, но все же садятся на шконки. Я нахожусь за столом в самом центре и держу всех троих на контроле.

– За что вас привлекли, «мафиози»? – спрашиваю, решив допросить эту падаль.

Глава 4

– Ни за что, – резко бросает один, который бегал с гвоздем.

– Кхе-кхе, а если немного подумать? – включаю Длань Марса, и свет моей руки вновь озаряет всю камеру.

– Э, хорош, брат! – выпаливает пацан, инстинктивно хватаясь за место, куда лупил его магией.

– Чушпана одного прессанули. Там, мобилу лоховскую отжали. Вот, на пятнадцать суток закрыли, – отвечает за него другой черт.

– В-о-от, так-то лучше, друзья, – снисходительно улыбаюсь я, но даю понять, что спуска не будет.

– Маловато пятнадцать суток. Вот раньше ворам руки рубили. Хорошее тогда было время, двенадцатый век. Моя молодость! – с ностальгией добавил я.

Все трое уставились так, будто я превратился в сатира с кривыми рогами, и принялся играть на свирели.

– Эмм, то есть молодость человеческой цивилизации, – добавил, чтоб не выглядеть полным дебилом. Потом резко нахмурился и вернулся к основной теме.

– Так, боевики недоделанные, какого хрена вы на меня наезжали? – Спросил, желая понять, что к чему. Хотя многое и так было ясно…

– Слышь, а ты что благородный? Магия только у аристо бывает. Их в такие обезьянники не закрывают, – вдруг сказал главный мачо.

– Вопросы здесь задаю я! – быстро заткнул ему рот. – Вот ты мне как раз и ответишь. Иначе завалю твоих дружков, а потом тебя вместе с ними.

Несмотря на слабое тело и не самый мужественный голос, придурки поддались на угрозы. Еще бы, ведь я перед этим болтал с ними на «языке жестов», который лучше всего доносит всякую информацию.

Парнишка посмотрел на подельников, которые как бы согласились «дать показания». Затем тяжело выдохнул, шмыгнув разбитым носом, и произнес:

– Нам это… Угрожали короче. Сказали тебя прессануть, иначе нам жопа будет. Мы не хотели сильно.

– Да, просто чисто пугнуть, да и все, – промямлил другой член банды, который быстро растерял свою крутость.

– Хмм так и думал, – с досадой цежу сквозь зубы, а после обращаюсь к подонкам. – И как по-вашему называется человек, помогающий ментам прессовать других арестантов?

Малолетки стыдливо переглядываются между собой. Один из них, не поняв моего намека, произнес слово «Вафлер?».

– Нет! Кондитеры тут ни при чем. Я знал многих изготовителей вафель, они и то так не поступали, – поучительно говорю пацанам.

Но судя по выражениям рож, нравоучения тут не помогут. Да и я привык Воевать, а не читать долгие лекции школоте.

– Ты! – резко обращаюсь к лысому главарю, от чего тот вздрагивает, разевая широкий рот. – Как твое имя, солдат?

– Че? Ну это… Болт, – испуганно выдает он.

– Нормальное имя, смертный! – недовольно ведя бровью, повторяю вопрос.

– Ну, так это… Болдин Николай Павлович, – нехотя выдавливает он, будто говорит что-то подлое и дурное.

– Так вот, Николай Павлович, – одобрительно киваю ему. – Сейчас расскажешь мне все о жизни в империи. Чем живет страна, что вообще происходит? Понятно? А вы… Вы будете помогать ему с лекцией. Начинаем.

Троица вытаращилась на меня снова, считая, что я точно свихнулся.

– Это, а ты чего? Сам не знаешь? – спросил один.

– Тебя как зовут? – отвечаю вопросом на вопрос.

– Заяц я.

– Что? Нормальное имя! – гневно бросаю ему.

– Это нормальное, так-то. Фамилия Заяц, зовут Ваня.

– Угу, слушай сюда, Заяц Ваня, меня по голове отходы… то есть мусора настучали. Память наполовину отшибло. А ваш рассказ поможет ее вернуть. Вот и все. Вам не сложно помочь бог… хорошему человеку, надеюсь? Ну вот. Тогда давай, начинай, Николай.

Мои пояснения еще больше запутали трех молодчиков. Пацаны сидели как на иголках с глазами по пять рублей. Ладно, я не золотой слиток, чтоб меня все любили. Потому спокойно слушаю их рассказы, стараясь быстрее составить картину происходящего.

Из обрывков фраз не самых лучших ораторов удается понять основные особенности этого времени. Итак, империей правила одна династия. Она имела свои взгляды на развитие страны и жизнь обычных людей.

Лет пятнадцать назад на смену пришла другая династия, в результате большого переворота. Новая высочайшая фамилия стала быстро менять политику, проводить реформы и выстраивать все по-новому.

В итоге, общество раскололось на тех, кто поддерживал «старого императора» и считал, что лучше жить скромно, зато стабильно и предсказуемо.

Другие выступали за «нового самодержца», который обещал улучшение жизни, но с определенными рисками и проблемами.

Были еще третьи, кто говорил о необходимости реформ, но на другой лад. Кто-то винил во всем дальние страны и даже инопланетных пришельцев. А были и те, кто просто хотел заработать, причем, много и… без работы.

Потому в разгар больших перемен преступность всех мастей расцвела буйным цветов. Такой всплеск назвали «разбойными девяностыми». И по словам императора: он давно канул в лету, как только наступил новый век.

Но в провинциальных городах, а особенно в ПГТ, девяностые никуда не ушли. А судя по тому, что я видел сегодня, они даже не собрали вещички, планируя гостить очень долго.

Что ж, теперь ясно, почему все разговаривают на жаргоне и бросаются друг на друга как звери. Интересно, в больших городах тоже так?

Кстати да, моя семья живет в крупном городе. А я как раз в ПГТ, в какой-то дальней глуши. Странно, это все очень странно… Надо порыться в памяти смертного, и найти нужную информацию, как только покину темницу.

– Ну про диски ты в курсе хотя бы? Там типа сразу сто песен. Не то что эти кассеты тупые. Как дебилы раньше карандашами мотали, – продолжал вещать Болт. А другие ему дружно поддакивали.

– Диски? Да, диски – это хорошо, но опасно. Вон на первой Олимпиаде в Древнем Риме мне диском в башку заехали… Геракл, бастард чертов! – сказал я, как в бреду, понимая, что вселился в тело очень непростого парнишки, чья судьба еще подкинет сюрпризов.

– То есть да. Все понятно. Память уже возвращается, – добавил погромче рассказчикам и велел им замолкнуть.

В тот момент дверь в камеру с грохотом распахнулась. На пороге появился стражник, который меня позвал.

– Светлов! На выход! Быстрей, давай, шевели булками… – прогремел суровый военный.

Эх, в былое время я б обратил его в пепел. А сейчас, лишь бросаю презренный взгляд и выполняю приказ. Меня выводят из комнаты, запирают дверь и провожают по длинному коридору.

Спустя меньше минуты, вновь сижу в кабинете следователя и рассматриваю узор на уродливых желтых обоях, которые смотрятся еще хуже в свете электрической лампы.

Следак делает вид, что меня нет. Тянет время, молчит. Лишь потом отрывает глаза от бумаг и задает вопрос с хитрой ядовитой ухмылкой.

– Ну? Как тебе жизнь арестанта? Понравилось, м? – говорит так, будто сейчас сдохнет от радости.

– Ага, вроде норм. Покои большие, просторные; прохладно, есть где поспать. Уборную б еще получше отгородили. А то, запах, знаете ли, не особо, – говорю максимально просто, стараясь взбесить мента.

– Что? Издеваться решил… гражданин??? – с досадой шипит он сквозь зубы, сжимая сухой кулак до белых костяшек.

– А что не так, господин? Ваш «хитрый план» провалился? Бывает. Только сильно не плачьте при мне, иначе бумаги зальете, – выдаю с легкой улыбкой и весело подмигиваю придурку.

– Чего, сопляк? Бредить начал! Щас мы тебя живо на вещества проверим! Может быть ты из этих, из наркоманов?! – взрывается следователь, пытаясь меня запугать.

Но вызывает лишь легкую усмешку и встречную атаку с моей стороны.

– Угу, может быть. Зато не из грязных подонков, как вы, – заявляю, многозначительно подняв бровь. – Настроили против меня ту шпану, решили прессануть чужими руками, чтоб выбить нужные показания. Ну-ну, так держать, уважаемый. Впервые вижу, чтоб муж в погонах настолько себя позорил. Аха-ха, вам теперь не отмыться. Не завидую вашей никчемной судьбе.

От моих слов оперативник кашляет, давясь собственной слюной. Багровеет, пучит глаза и кривляется. Такое чувство, что в него вселилась орда низших демонов. Лишь спустя какое-то время, он возвращает дар речи и с гневным визгом вопит:

– Ах ты, падаль малолетняя, гнида! Крутым себя что ли почувствовал? Да я щас ребят позову, тебе почки отсадят, свинья!!!

– Хах, позовешь? То есть ты настолько никчёмный? Ну что же. Зови своих грязных шавок. Только это не спасет твою честь, смрадный червь, – непринужденно бросаю я и немного качаюсь на стуле.

А что? Я уже почти слился с телом. Магии хватит, чтоб отбиться от смертных. На моей стороне правда, а следак не хочет выносить сор из избы. Так что у меня в руках больше козырей, чем может показаться сначала.

А вот пол под милиционером горит, и не только он. Оперативник это хорошо ощущает, окончательно выходя из себя.

– Т-т-варь! Говнюк мелкий! – вырывается изо рта следователя, а его маленькие глаза горят, как раскаленные угли.

Оперативник хватает книгу для записей информации, кажется, она называется ежедневник. Размахивается ей со всей дури и пытается стукнуть меня по лицу.

Одно легкое движение, и я ухожу от атаки. Следак падает грудью на стол и рычит, словно пес самого Аида. Такое чувство, что он сейчас превратится в животное или просто сдохнет от гнева.

Но концовку представления увидеть не удается. Ведь в кабинет резко заходит какой-то мужчина.

Усатый дядька в милицейской форме, примерно пятидесяти лет. Судя по виду, какой-то начальник. Он властно окидывает кабинет взглядом и снисходительно обращается к моему следаку.

– Зубов, ты что буянишь? Поберег бы «мотор» от стресса. А то схватишь инфаркт, как Никитич. Новый век посмотреть не успеешь, – говорит, слегка усмехаясь и переводя взгляд на меня.

– Да, господин майор. Извините, – со смущением и испугом пролепетал стражник, поправляя форму и садясь в кресле немного ровнее.

– В чем-дело-то хоть? Что у вас за сыр-бор тут творится? – повел бровью усач, понимая, что что-то не так.

– Все нормально, господин. Без происшествий. Просто вот архаровец этот… – ответил Зубов, пренебрежительно указав на меня. – С толпой отморозков на людей возле центрального ДК бросился. А подельников сдавать не желает. Вот, работаем потихоньку. Информацию, это самое, добываем.

Майор немного нахмурился, деловито прищурился и разгладил усы.

– На людей напал, говоришь? – как бы невзначай процедил он. – Не на банду Куронова ли? Эти «люди» девочку тогда изнасиловали, так еще отмазаться умудрились по малолетке.

– Да, но это не значит, что можно… Кхе-кхе, его дружки еще хуже будут. Там вообще отморозки последние! Кости вон одному поломали, голову проломили, утырки, – быстро выпалил Зубов понимая, что попал в не лучшую ситуацию.