Текст книги "Заначка Пандоры"

Автор книги: Виталий Сертаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Радость. Да, пожалуй, это самое верное слово. Пандора возвратила ему радость жизни, которую он оставил далеко позади, забыл в собственном детстве, променял на учебники в колледже…

Но он не сошел с ума. Нет-нет, свихнуться было бы совсем некстати. Он слишком хорошо понимал, что они с Квинси не могут убегать до бесконечности, рано или поздно их поймают и ненароком могут пристрелить. Случайно. Найдется какой-нибудь ретивый дурак, примет их за опасных злодеев и нажмет на курок. Им следует побольше общаться с людьми, тогда прозреют и другие, но это будет лишь капля в море. Пендельсон не мог это объяснить Пандоре, Сенеке и остальным: несмотря на быстрое развитие, они оставались на ступеньку ниже человека.

Джек не представлял, насколько еще продвинутся обезьяны. В любом случае они были обречены. И дело совсем не в Бентли. Их слишком мало, чтобы составить конкуренцию человеку, а планета всегда будет слишком тесна для нахрапистого гомо сапиенса. Даже если Пандоре и остальным удалось бы каким-то чудом добраться до естественных мест обитания и заронить зерна разума в своих сородичей, это лишь ускорило бы их конец. Конец всей популяции. Он не мог уговорить шимпанзе остаться, приступ ярости у них моментально сменился жуткой депрессией, паническим ужасом. Пендельсон не верил, что с повышением интеллекта животные превратятся в кровавых монстров, скорее всего, они действовали в состоянии временного аффекта. Но гомо сапиенса, уничтожавшего себе подобных миллионами, не уговоришь потесниться и дать пространство иному разумному виду.

Отдельный вопрос – собаки. Собаки интересовали Пендельсона даже больше, чем приматы. Как раз собаками он и займется, когда всё уляжется. Собак на планете слишком много, чтобы их можно было легко перебить. Теперь он чувствовал некоторое внутреннее родство с меньшими братьями и не сомневался, что доведет дело до конца. Конечно, не всё так просто. Ему понадобится новая лабораторная база. А еще – неограниченное количество материала. На худой конец, подойдут даже дворняги. Он поедет, куда душа пожелает, и никто ему не сможет в этом помешать! Например, к тому же Качаеву. Он хоть и русский, но очень толковый парень. А Юджин, если захочет, всегда сможет присоединиться. Кто знает, возможно, Россия – это не самый плохой вариант, там Джека не так-то просто будет отыскать. Он наберет самых умных псов, он возглавит самую толковую стаю, единственную в своем роде стаю на Земле! Если понадобится, они со Сьюзан проведут годы бок о бок с животными. Не может быть, чтобы не получилось! Если умирающая обезьяна сумела «заразить» этого бездаря Бентли, то Джек и Сьюзи вдвоем уж как-нибудь справятся с десятком ротвейлеров. Ротвейлеры нравились Джеку больше всего: уравновешенные, умные, с чувством собственного достоинства. Да, забавно представить себе симбиоз человека и «нового» пса, забавно…

– Джек, вы меня слышите? – голова Юханссона торчала из слухового окошка десятью футами выше.

– А, Тим, рад тебя видеть! – Пендельсон вскочил на ноги, перемахнул оградку декоративной сторожевой башни и забрался на конек крыши. – Тим, давай ко мне, тут прекрасный воздух.

– Э-э-э… Не уверен, что это хорошая идея.

Теперь для того, чтобы увидеть Пендельсона, Большому Ю. приходилось выворачивать шею. Сьюзан рассмеялась и помахала Юханссону рукой. Он машинально кивнул ей и только сейчас заметил, что на девушке нет ни брюк, ни юбки. Нижнюю половину тела она обмотала куском цветастой ткани. Рядом с лицом Юханссона показалась растерянная физиономия Большого Д.

– Привет, Стэн! – вежливо поприветствовал коллегу Пендельсон. – Вы так и намерены там торчать? Между прочим, мы ждем вас почти полтора часа, а вы даже не удосужились поздороваться.

Он видел, как внизу, на пожарной машине, готовят выдвижную лестницу. Прямо под карнизом, где Квинси грызла орешки, суетливые фигурки раскатывали батут. По металлическим чердачным переходам громыхали десятки ног.

– Вы нас ждете? А почему вы не ждете нас внизу? – осторожно спросил Большой Д. и толкнул Юханссона в бок. Он не сомневался, что общается с умалишенным.

Пендельсон встал на носочки и с хрустом потянулся. Затем, не глядя под ноги, спустился по водяному желобу и устроился на корточках прямо напротив слухового окна. Юханссон невольно зажмурился. Крыша, покрытая новенькой жестью, уходила вниз под углом в сорок пять градусов, но Джека это, похоже, совершенно не смущало.

– А ты не догадываешься, Стэн? – глаза Пендельсона смеялись. – Если бы мы остались внизу, нам с тобой вряд ли дали бы спокойно поговорить.

Джек протянул руку. Шеф проекта и начальник охраны были вынуждены ее пожать.

– Джек, произошло убийство… – выдавил Юханссон.

– Какое убийство ты имеешь в виду, Тим?

– Убит Сидней Бентли, человек Грегори. Ты что-то знаешь об этом?

– Конечно, – охотно согласился Пендельсон. – Он затеял драку с шимпанзе, но оказался менее поворотлив.

– Менее поворотлив?! – Юханссон чуть не провалился между узких ступенек трапа, что вел изнутри к окну. – Обезьяна на твоих глазах убила человека, и ты спокойно называешь это дракой?

– Хм… Пожалуй, ты прав. Это была не совсем драка, это было, скорее, вооруженное нападение. Бентли убил двух безоружных шимпанзе из револьвера и собирался убить остальных. Так что им ничего не оставалось, кроме как защищаться.

Юханссон не находил слов. Краем глаза он видел, как открылось следующее окошко, тридцатью футами левее, и оттуда выглянул полицейский спасатель. Инициативу снова перехватил Большой Д.

– Джек, ты сможешь подтвердить, что Бентли был невменяем? Что он открыл клетки, выпустил животных, а затем поднял стрельбу?

– Рад бы тебе подыграть, Стэнли! – Пендельсон развел руками. Он, как и прежде, балансировал на корточках, спиной к краю и не ощущал никаких неудобств. – Я понимаю, куда ты гнешь. Но, если меня спросят, я не стану врать. Это было организованное, продуманное убийство.

– Обезьяны продумали убийство человека?

– Нет, конечно. Всё наоборот.

– Ага! Значит, наоборот? – Полковник решил тянуть время.

Он слышал, как на противоположную сторону двускатной крыши уже вылезла первая тройка спасателей. Большой Д. никак не мог понять, что случилось с лицом профессора. Создавалось такое впечатление, будто Джек прошел за ночь десяток косметических процедур и намазался кремом для загара.

– Само собой. Обезьяны хотели выйти, им надоело в неволе. Бентли им угрожал. Сперва он угрожал Пандоре… – Пендельсон взглянул на часы и улыбнулся. – Затем Бентли предупредил, что убьет всех. Обезьяны пытались убежать и помочь спрятаться Пандоре, но он застрелил Тацита. Остальным не оставалось другого выхода, как только вступить с убийцей в борьбу. Хорошо, парни, я вижу, вы пока не понимаете.

Строго говоря, шимпанзе – это один из самых хитрых и коварных представителей антропоидов. В строгом соответствии с теорией отбора, при завоевании самки, если один развитый мозг победит другой, более слабый, то животное обеспечит себе не только продолжение рода. Произойдет естественный видовой отбор более толкового мозга. Точно такой же сценарий реализует и человек…

– Джек, зачем вы покинули базу? – Большой Д. не мог уследить за мыслями безумца. Нервы, нервы, плюс бессонная ночь…

– Пропало электропитание, Стэн. Мы должны были оказать животному квалифицированную помощь. Другого выхода не нашлось. Тем более, что я сам вызвал полицию.

– Так это ты поднял всех на ноги?! Зачем?

– Чтобы собрать здесь побольше народу. – Пендельсон засмеялся, и Стенли показалось, что зубы профессора стали белее.

Пожарная лестница достигла края крыши. Сьюзан раскусывала орехи и кидалась кожурой в карабкавшихся снизу спасателей.

– Ты говоришь о животных, как о людях, Джек.

– А чем они хуже, Стэн? Почему убийство Сиднея Бентли должно караться пожизненным заключением, а убийство Тацита можно спустить с рук?

– Да кто такой этот Тацит? – опомнился Юханссон.

– Один из шимпанзе профессора Лонси, – отмахнулся Большой Д. – Но, Джек, он лишь обезьяна!

– Конечно, он не человек. Но ты же имел в виду другое. Ты хотел сказать, что обезьяна глупее человека, что она не умеет думать и поэтому ее можно пристрелить. Так, Стэнли? Почему бы тогда не начать отстреливать подростков-наркоманов? Они ведь тоже глупые, некоторые вообще ничего не соображают. А как насчет детей с врожденной идиотией? Перебить всех – и дело с концом. Так, Стэн? Ты только представь себе, сколько денег бюджету мы сэкономим! – Пендельсон снова кинул взгляд на запястье. – Парни, вам не приходило в голову, что все эти глупые зверушки: обезьянки, собачки и прочие – они прекрасно бы обошлись без нас?..

У Юханссона вдруг зарябило в глазах. «Неужели опять сердце», – подумал он, нащупывая внутренний карман. Он старался, но непослушные пальцы всё никак не могли ухватить таблетку. Голос Джека доносился до него издалека, словно сквозь шум водопада. Солнечный свет вдруг померк, откуда ни возьмись спустились сумерки. Затем стало совсем темно, и в этой страшной гулкой темноте откуда-то снизу вспыхнуло оранжевое свечение. Обеими внезапно ослабшими руками Юханссон вцепился в поручни трапа.

– Док, куда могли направиться обезьяны? – спросил Большой Д. – Их нигде не могут отыскать.

– Они неподалеку. Я полагаю, они в школе.

– В школе?!

Пришла очередь Большому Д. хвататься за поручни. Не успел шеф охраны набрать номер на своем телефоне, как профессор изогнулся и проворным движением вырвал у него трубку. Секундой позже Юханссон, стоявший со Стенли плечом к плечу, закатил глаза и рухнул назад, в полумрак чердака.

– Ну да, я посоветовал им навестить среднюю школу, – невинно пожал плечами профессор. – Тут по соседству сразу две школы и колледж. Дети очень любят играть с животными. Думаю, занятия еще не начались, как раз сейчас детишки общаются с новыми друзьями. А Сенеку и Пандору я отправил в гостиницу для брошенных собак. Кто знает, вдруг что-нибудь получится?

Проследив глазами за исчезнувшей трубкой, Большой Д. бросился на помощь упавшему Юханссону.

– Не беспокойся, с ним всё в порядке! – вдогонку хохотал Пендельсон. – Минуты через две и ты придешь в норму. Вот тогда вместе и повеселимся!

25

СОСЕДИ ПО РАЗУМУ

Большой Д. остановил машину напротив узкой решетчатой калитки. В обе стороны от ворот уходила высокая затянутая сеткой изгородь. Сквозь редкие прутья виднелась ровная дорожка из каменных плит. Снаружи, на тротуаре, стояла всего одна машина, престарелый «форд». Проходя мимо, Большой Д. машинально потрогал капот. Мотор не успел остыть, значит, владелец авто – кто-то из сторожей, для остальных работников было рановато – приехал совсем недавно. Прежде чем двинуться дальше, полковник постоял на тротуаре и прислушался.

Умиротворенная тишина предместья. В игольчатых кронах кипарисов пересвистывались птицы. Чуть слышно гудели провода высоковольтной линии. Где-то вдалеке журчала вода. Жители окрестных домов только что поднялись и лениво собирались на службу. Слева к приюту примыкало современное серое здание ветеринарной клиники, на паркинге возле него также стояла всего одна машина. Сквозь окно приемной можно было разглядеть ряд кресел и столик дежурного врача. Там кто-то сидел, заслонившись газетой. Справа от собачьей гостиницы тянулся длинный синий склад, перед которым возвышалась огромная вывеска с указателями фирм-арендаторов.

Ближайшие жилые дома, укутанные зеленью, находились далеко за перекрестком. Полковник слышал, как где-то хлопнула дверь и высокий женский голос потребовал от Ричи, чтобы он не гонял, сломя голову, и не забыл о завтраке в сумке. «Полное спокойствие, – подумал Большой Д., – а на другом конце города творится черт знает что».

Полковник еще раз внимательно огляделся вокруг и прислушался к своим внутренним ощущениям. Он считал, что перенес приступ гораздо легче, чем шеф, и гораздо быстрее сориентировался в новой обстановке. Прежде всего, он раньше Юханссона понял, что следует прекратить охоту на Пендельсона, поскольку есть гораздо более важные вещи. Кроме того, арестовать доктора было просто нереально. Пока полиция штурмовала крышу и прочесывала парк, Большой Д. выпустил профессора и лаборантку через слуховое окно на чердак и тут же о них забыл. Впоследствии он увидел Пендельсона и Квинси еще раз, когда эта странная парочка вышла наружу и, рассекая толпу, направилась к машине. Полковник смотрел им вслед и понимал, что задержать их нет никакой возможности. Вокруг метались десятки людей, но никто даже не заметил, как седой босой человек с засученными штанинами и в расстегнутой рубахе и лохматая девица, замотанная в портьеру, уселись в «ломборджини» и спокойно уехали.

Стенли и сам бы с большим удовольствием куда-нибудь уехал. Он сознавал, что служба на базе для него закончилась, но в отличие от Пендельсона, не ставил перед собой глобальных задач. А в отличие от Большого Ю., не слишком тяготился ответственностью за события в университете. Прежде всего, он был военным, умел легко адаптироваться к любой ситуации. Что бы ни случилось, главное оставаться спокойным. Пока что его никто не увольнял, поэтому он выскажет начальству свои пожелания и подождет указаний. Это сегодня. А завтра он поступит так, как сочтет нужным. Возможно, так же, как и доктор Пендельсон: бросит их тут разбираться и покинет город. Он не мог быстро придумать, чем займется дальше, но суета в отделе безопасности отныне явно не для него. Возможно, он получит лицензию и откроет собственное детективное бюро. Почему бы и нет? Большой Д. чувствовал, что впереди его ждет много интересного. Но все шаги должны быть разумными, он не мальчишка, чтобы скакать по крышам.

Все свои соображения он восторженно преподнес Юханссону, когда тот очухался. Потом они оба передохнули и обнаружили, что научились общаться, не открывая рта. Большой Ю. довольно долго не мог прийти в себя, а когда он начал, наконец, связно мыслить, выяснилось, что не одни они пережили приступ. Большой Д. разыскал полицейских и сообщил им о возможных последствиях появления шимпанзе в школах. Он полагал, что полиция немедленно организует облаву, но вместо слаженных действий начался настоящий хаос. Похоже, отдавать приказы стало некому. Криминалисты бросили свою работу, копы, державшие оцепление, сбились в беспорядочную кучу. Толпа студентов и преподавателей, которой так не терпелось взглянуть на погром, вдруг рассосалась. Множество людей разлеглись спать прямо на лужайках, кто-то бежал к своим машинам, кто-то хохотал, некоторые танцевали и пели, собравшись в круг. Но, как отметил Большой Д., начинать учебный процесс никто, похоже, не собирался. Они с Юханссоном спускались и видели распахнутые пустые аудитории. Когда Большой Д. добрался до своей машины, паркинг почти опустел. Еще десять минут назад тут стояла, по меньшей мере, сотня автомобилей.

– Тим… – сказал Большой Д. Но Юханссон, слава Богу, начал соображать, больше слов не потребовалось. Шеф понял сам: может быть час, может два – и заражение охватит весь город. Полковник предпринял еще несколько бесплодных попыток привлечь внимание копов к проблеме сбежавших обезьян. Сначала его никто не желал слушать. В управлении шерифа сообщили, что начальство на выезде, потому что в университете какие-то беспорядки. А потом и этот номер замолчал. Мимо стоянки, покачиваясь, прошли двое сержантов без рубашек и оружия, но в фуражках. Оба дирижировали бутылками со спиртным, и оба распевали национальный гимн. Руководители «Секвойи» оторопело проводили стражей порядка глазами, затем уселись в «понтиак» и провели короткое совещание.

«Ты полагаешь, все сошли с ума?» – беззвучно осведомился Большой Д.

«Нет. Ты же нормален. Просто люди изменились. Но проблема в другом».

Большой Д. молча уставился на шефа.

«Собаки», – сказал Юханссон.

«Невозможно».

«Теперь всё возможно».

«И что будет, если собаки?..»

«А ты не понимаешь? – с досадой спросил Юханссон. – Собак очень много!»

И он показал полковнику, насколько много в мире собак. Большой Д. удивился, но испугался не сразу. До прошедшей ночи, когда ему пришлось носиться с оружием по базе, он помыслить не мог, что в мире существует хотя бы одно животное, опасное для человека. Вредные насекомые и бактерии, разумеется, не в счет.

«Дело не только в собаках», – сказал Юханссон.

Большой Д. заглянул в мысли руководителя проекта и понял, что тот тоже не прочь свалить отсюда. Причем немедленно и как можно дальше. Но было в голове у Юханссона и еще кое-что. Крысы.

– Крысы? – вслух переспросил Большой Д.

– Крысы, – вяло кивнул Юханссон. – Диких собак довольно мало. К тому же, большинство животных в подобных заведениях стерилизовано. Так что если это и перейдет к собакам от обезьян, то массовую эпидемию можно предотвратить. Но крыс полно везде, Стенли.

Большой Д. завел мотор. Минут пять они ехали молча, думая об одном и том же, но не решаясь продолжить разговор. Полковник внимательно вглядывался в проплывающие мимо кварталы, но не видел пока ничего необычного.

– Может, это пройдет само собой? – наконец выдавил он.

– Если не пройдет за месяц, – задумчиво ответил Юханссон, – то нам конец.

– Ты хочешь сказать – всем конец?

– Смотри! – Юханссон указывал пальцем куда-то вверх.

Полковник притормозил и, чтобы лучше видеть, открыл дверцу. Они остановились напротив высотного здания торгового центра. Большой Д. насчитал шестнадцать этажей. Прямо по фасаду, без страховки и снаряжения, с хохотом взбирались четверо молодых парней и две девушки. Похоже было на то, что юнцы поспорили, кто первый достигнет крыши. Двое самых прытких уже добрались до седьмого этажа. Цепляясь руками за выступы рам, узкие карнизы и торчащие фрагменты рекламных щитов, подростки невероятно быстро набирали высоту.

– Шимпанзе! – угрюмо констатировал Юханссон. – Сказать по правде, Стенли, меня самого тянет затеять нечто подобное.

– Может быть, сами съездим в колледж? – Большой Д. следил, как белокурая девица бесстрашно карабкалась вверх по огромным неоновым буквам.

– Нет, – Юханссон морщился, трогая шишку на затылке, – в колледже мы ничего не изменим. Спроси кого-нибудь, где найти этот проклятый собачий приют!

Юханссон хлопнул дверцей, вылез со своей стороны и присоединился к полковнику.

– Что там, Стенли? Что ты застыл?

– Калитка открыта, Тим. У тебя есть пушка? – Юханссон вполголоса выругался. У него дома имелось два револьвера, но он забыл, когда последний раз притрагивался к ним. Большой Д. толкнул калитку и сделал шаг во двор. Никого. Большие ворота были заперты изнутри. Справа, вдоль сетки, примыкавшей к железной стене склада, стояли три пикапа и один грузовой фургон с одной и той же эмблемой – улыбающейся собачьей мордой. Слева располагался небольшой садик, ряд подстриженных кустов и высокий навес, под которым хранился всевозможный инвентарь. Само двухэтажное здание приюта замыкало двор буквой «Г» и казалось давно покинутым.

– Эй! – воскликнул Стенли. – Можно войти? – Никто не появился. Обладатель «форда» если и был внутри, то никак не отреагировал.

– Непонятно! – пробормотал полковник. – Этот парень приехал за пять минут до нас…

В здании имелись два входа. Один парадный, для посетителей, слева. Большой Д. подергал ручку и нагнулся, заглядывая в замочную скважину. Дверь была заперта. Прямо по курсу имелась еще одна убогая дверца с неким подобием низкого пандуса под ней. Жалюзи на окнах первого этажа были опущены. Большой Д. принюхался. Внезапно он заметил две вещи, которые его не на шутку взволновали. Во-первых, несмотря на нервозность и бессонную ночь, ему совершенно не хотелось выпить. Это было очень странно. Раньше он ни за что бы не признался себе, что испытывает зависимость от алкоголя. Конечно, он выпивал иногда, но исключительно «ради здоровья» или чтобы согнать усталость. А сейчас при одном воспоминании о виски его начало мутить. В эту самую минуту он впервые признался себе, что спиртное занимает в его жизни существенно большую роль, чем он полагал. По сути дела, последние три года он попросту спивался! Но это было не самое удивительное.

Полковник втянул в легкие воздух. С ума сойти! Ощущение такое, будто в одночасье он стал гончим псом! Пахло бензином, машинным маслом, травой. Еще пахло псарней, испражнениями животных, немного протухшим мясом, сухим собачьим кормом. От Юханссона воняло потом, лекарством и каким-то сладким дезодорантом. И еще множество, великое множество запахов клубилось вокруг. А среди этого многообразия Большой Д. без труда угадал тревожащий, сладковатый запах крови. Человеческой крови. Еще пару часов назад, осматривая убитого Бентли, полковник ничего не чувствовал, а теперь оказалось, что его нос всё отлично помнит.

– Ты слышишь, Тим? – Большой Д. поднял револьвер.

– Ничего не слышу, – сипло произнес Юханссон.

– В том-то и дело. Слишком тихо.

– Здесь же край города… – робко возразил Юханссон.

Он напряг слух и различил лишь легкий шорох ветра в кустах и далекий гул автомобильных моторов.

– Я не о том! – отмахнулся Большой Д. – Тут, за стенкой, должно быть десятка два собак. Я как-то был в подобном заведении. Они что, сговорились молчать?

Полковник запрыгнул на пандус и осторожно толкнул низкую дверцу. Та с легким скрипом отворилась, выпустив новую порцию собачьих запахов. Внутри было темно.

– Мне это не нравится, Стенли! – заявил Большой Ю. – Лучше я свяжусь с Грегори, пусть вызовет спецгруппу…

«Какого черта мы тут делаем?» – подумал Юханссон. Внезапно боль в разбитом затылке отступила, он начал соображать яснее и сразу же вспомнил, что случилось с Бентли. Тот тоже недооценил опасность.

– Мы же не пойдем туда, Стэн?

– Я уже звонил координатору, – не спуская глаз с темного провала входа, мрачно усмехнулся Большой Д. – Грегори не отвечает. Я подозреваю, Тим, что ему уже не до нас. Мы только убедимся, что здесь всё в порядке, Тим. Проверим и уйдем. Если хочешь, оставайся снаружи.

– Я с тобой, – покорно вздохнул Юханссон. – Какого черта! Не могу же я жить и бояться собственной тени! Подожди, Стэнли, я прихвачу что-нибудь…

Почти весь первый этаж занимали помещения, отведенные четвероногим постояльцам (полковник почувствовал, что запах животных стал острее), но внутренняя дверь, ведущая к ним, оказалась заперта. Зато слева, в тамбуре, обнаружилась лесенка наверх. Второй этаж был пуст. Мужчины прошли по узкому, блистающему чистотой коридору, заглядывая во все кабинеты и зажигая на своем пути свет. В конторской комнатке на стуле висел синий рабочий комбинезон и валялись перчатки. На столе, возле телефонного аппарата, остывала почти полная чашка кофе.

Юханссон потянул шнурок жалюзи. Солнце хлынуло в полутемный офис. С этой стороны здания окна выходили не на улицу, а во внутренний двор, разделенный низкими оградами на несколько прямоугольных секций. На земле валялись миски, игрушечные косточки и несколько резиновых мячиков. И ни одной собаки.

– Куда подевался этот парень? – шепотом спросил Большой Ю. Он постоянно забывал, что Стэнли слышит его и так, «внутренними» ушами. – Нас неверно информировали, здесь нет ни одной псины. Возможно, их всех разобрали по домам…

– Тсс… – Большой Д. поднял палец, и Юханссон осекся на полуслове.

С первого этажа донесся какой-то неясный звук. Полковник бесшумно выскользнул в коридор и выглянул за угол. Здесь, в тупичке, находилась вторая лестница, более широкая, чем та, по которой они поднялись наверх. Напротив ступенек располагались два красочных стенда, заполненные фотографиями собак и краткими резюме. Юханссон успел прочитать надпись: «Ласковый Тоби ищет новый уютный дом…» Полковник жестом велел ему затаить дыхание. Звук внизу повторился. Такое впечатление, будто кто-то быстро потер жесткой щеткой по дну кастрюли.

«Тим, держись за мной, прикрывай мне спину. Будь настороже».

«Понял».

Сердце у Большого Ю. рвалось из груди.

Полковник преодолел верхний пролет. Он нащупал на стене выключатель, но подумал и опустил руку.

«Тимоти, я вижу в темноте…»

Под лестницей их встретил просторный прямоугольный холл и парадный вход, через который они не смогли войти снаружи. Направо открывался проход в такой же коридор, как и наверху, но разделенный двухстворчатой дверью из матового стекла, вроде тех, что ставят в больницах.

Еще две стеклянные двери напротив выхода. На одной табличка «Смотровая». Несколько мягких кресел вдоль стен, журнальный столик, заваленный буклетами. И снова повсюду стенды с фотографиями животных и трогательными обращениями к людям.

«Очаровательный пинчер, три года… Ищет семью…»

«Люблю детишек, прекрасный защитник…»

Юханссон испытывал странные ощущения. Ему вдруг показалось, что он находится не в собачьем приюте, а в настоящем детском доме, обитатели которого отчаялись ждать у пыльных окон и ушли все вместе куда-то вниз, в темноту… Большой Д. потрогал по очереди обе двери, не спуская глаз с ниши, где начинался коридор. Юханссон нервно вращал головой, до боли в кистях сжимая черенок лопаты, которую он подобрал во дворе. Тишина звенела в ушах миллионами москитов, накатывалась на него горной лавиной.

Двигаясь вдоль стены, Большой Д. добрался до арки коридора. Глазами приказал шефу встать напротив. Очень медленно, держа оружие наизготовку, полковник приложил руку к одной из полупрозрачных створок.

«Нет! – не выдержал Юханссон. – Стенли, мне страшно! Там кто-то есть!»

«Мне тоже страшно. Следи за моей задницей!»

Полковник усилил нажим, створка чуть подалась. Юханссону совершенно некстати вспомнились сразу все молитвы, которые его заставляли учить в детстве. И проклятые ладони снова вспотели.

Большой Д. рывком распахнул дверь. И тут же упал на одно колено, изготавливаясь к стрельбе. Пусто. Юханссон позволил себе вытереть руки о пиджак и перевел дух. В конце коридора квадрат света падал на пол из распахнутого окна.

– Он здесь, Тим! Следи за выходом, я осмотрю.

Сотрудник приюта, седой пузатый старичок, был жив. Бедняга лежал лицом вниз у входа в уборную, закрывая руками окровавленную голову.

– Стэнли, он дышит?

– Да. Его только придушили немножко. Скорее всего, на дедулю напали, когда он выходил из туалета. Он упал и ударился головой. Очнется. Смотри по сторонам Тим! – Полковник перевернул раненого.

– Боже, у него следы зубов на горле!

– Успокойся, Тим! Слушай, если бы его хотели убить, то убили бы. Я же говорю: слегка придушили… – Полковник изменился в лице. Он по-прежнему стоял на коленях, прижимая носовой платок к рассеченному лбу старика и смотрел куда-то за спину Юханссона. – Тимоти, я же просил тебя прикрывать мне спину!

Сдерживая предательскую дрожь в коленях, Юханссон обернулся.

Они все были здесь – маленькие и большие. Пара дюжин собак собралась позади него, отрезая путь к выходу. Карликовый пинчер, две болонки, сеттер с забинтованной ногой, а остальные в основном, дворняги. Они просто стояли и молча смотрели. А потом от группы животных отделились метис лабрадора и здоровенный облезлый сенбернар. Пасть лабрадора была перемазана в крови. Юханссон попятился. Псы сделали еще шаг вперед. Теперь к двоим «центрфорвардам» добавился вислоухий доберман со следами ожога на боку. Юханссон перехватил лопату поудобнее. Боковым зрением он увидел, как Стэнли поднимает револьвер.

«Не вздумайте бежать, Тим!»

Но бежать им обоим было некуда. В конце коридора, где находился туалет, зияло окно, на которое понадеялся Большой Ю. Но оказалось, что окно выходит во внутренний двор, обнесенный со всех сторон трехметровой сеткой.

Юханссон поднял лопату над головой. Доберман тут же глухо зарычал, а лабрадор присел на задние лапы и прыгнул.