Текст книги "Симулятор. Задача: выжить"

Автор книги: Виталий Сертаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Мы стеснялись пока снимать рубашки и футболки, особенно в этом отношении мне жаль Эличку. Периодически, на три голоса, мы убеждали девочку, что она выглядит гораздо лучше, чем до начала иллюзиона.

Иллюзион, вне сомнений. Особенно отчетливо заметно, если забраться в густую тень под ржавые колючки, улечься на спину и, не моргая, следить за солнцем, когда оно садится за горы.

Никаких гор нет и в помине. Существует циклопический, прозрачный колпак или несколько колпаков, подмявших под себя тысячи гектаров поверхности. Колпаки расширяются, раздуваются, грозя захватить всю планету, или, по крайней мере, материк. Когда сиреневая звезда скатывается за снежные пики гор, свет преломляется десятикратно, возникают феерические картины, вызвавшие бы, без сомнения, мучительные колики зависти у любого фотохудожника...

Тонкость в том, что светило продолжает едва заметно просвечивать сквозь горы, а тропическая жара не падает даже на полградуса.

Либо Симулятор барахлит, либо так и задумано для тех, кому миражи предназначены в качестве учебного пособия.

... Впервые мы не побоялись темноты. Все два часа короткой неземной ночи мы пробирались по узкой просеке, лавируя между провалами в серой горячей пемзе и колючими кустами. Мы не боялись, потому что слышали противника все отчетливее.

Кроме того, оправдалась еще одна теория Зиновия. Ближе к эпицентру агрессивность хищников падала.

Существовало два варианта поведения, одинаково опасных. Либо идти, огибая каждый двухметровый куст, хорониться в глубокой тени, но при этом не ожидать нападения сверху; розовые шары не рискнули бы броситься в чаще. Либо ломиться напролом, прорубая себе путь железом. Второй вариант годился бы для взвода десантников...

Мы ошибочно полагали, что в поселке так жарко из-за низкого расположения. В мире ржавой проволоки оказалось еще жарче.

Жарко, безмолвно и тоскливо, как только может быть тоскливо под сиреневой звездой.

Складывалось впечатление, будто нас выдернули из Ленинградской области и забросили на неизведанную раскаленную планету, хотя всего неделю назад я привычно спотыкался о корни на знакомых с юности тропках. Когда в дни стройотрядовской молодости мы строили пионерский лагерь, эти тропочки были наезженными дорогами. В те годы можно было набрать корзину подосиновиков, не отходя от обочины, а лесная малина сама просилась в рот.

Дороги заросли, малину ободрали, а за отдельно взятым масленком охотится свора городских грибников...

Впрочем, некогда ностальгировать. Время слушать новости.

Художник, что рисует дождь...

Песни доносились все реже, новости тоже отодвинулись. Мне показалось это плохим признаком. Вместо скучных политических баталий и видов на урожай моя старая голова принимала совсем иные сигналы.

Бессвязную болтовню, разговоры, мелькающие образы, словно перед глазами проносилась смазанная панорама, заснятая бесноватым телеоператором.

Потом мы быстро окапывались, поджидая следующую волну. Пока лежали в свежевырытом окопе, я поделился с детьми своими ощущениями. У Зиновия и Элички то же самое, уж не знаю, радоваться или впасть в транс. Муслим почувствовал себя обделенным, дурачок... Изо всех сил стал прислушиваться, даже уши побагровели, но результатов пока не добился.

Какой вывод можно сделать?

Муслим заражен в меньшей степени. Очевидно, в час наступления первой волны он находился максимально далеко от зоны выброса.

Художник, что рисует дождь...

– Алексей Лександрыч, я слышу доктора... – Эля растянула губы в улыбке. – Ой, а он... А давайте с ним поговорим?

– Где он? Что делает? Ты... ты можешь с ним говорить?

Это было нечто новое.

– Могу, кажется... – Девочка нахмурилась. Ее серьезное личико выглядело почти комично, учитывая, что мы лежали в канаве, вжавшись носами в обглоданный известняк.

– Давай, милая, спроси его, как дела? Может, он все-таки к нам присоединится? И Нильса возьмет...

– Ага! Мы их тут подождем! – обрадовался Муслим. – Костер можем разжечь!

– Подождем, учитывая, что мы почти заблудились, – саркастически заметил из своего окопчика Зиновий.

Последнее замечание было правдой. Последние полчаса рыжие кусты сомкнулись невероятно густо, и проход вдоль старой линии электропередач зарос. Соваться налево, в заросли дышащей, неуспокоенной пемзы было безумием.

– Мы не заблудились... – Я принюхался. Похоже, Симулятор опять забавлялся с запахами. – Мы не заблудились, но дорога к Белому озеру перекрыта. Попробуем взять правее, там раньше была просека...

Когда стекло прокатилось, мы поднялись. Муслим отправился на поиск лаза среди жестких зарослей, а Эля вышла на связь с Белкиным, по всей видимости, капитально его напугав.

– Он сейчас... Они нашли девочку, ой! Там у них беда, доктор не может говорить... Зато теперь слышу тетю Антонину... – Эличка вышла на связь с подслеповатой госпожой Ливен. Ой, слышу Комарова, но он отбивается... – Эля прыснула.

Мы вылупили глаза. Затем Зиновий попросил: – А слабо спросить у него... – Он застыл, так и не закончив фразу.

Потому что Муслим поднял руку и бросился плашмя на пышущую жаром землю. Прямо-таки заправский десантник! А мы гурьбой повалились вслед за ним.

– Там человек, стонет...

Выражаясь армейским языком, Муслим обнаружил складку местности, провал, каменистую расщелину, лишенную травяного покрова. А в складке местности совершенно неожиданно обнаружился низкий каменный сарай, скошенный набок, прилепившийся к пологой стенке оврага.

Удивительно, как я мог забыть! Домик лесничихи, точнее, сарайчик от домика. Бревенчатый пятистенок, гараж, парники, банька – все поглотили ржавые заросли. Уцелел козий хлев, невесть когда сложеный из камней в расщелине. Кусты туда не добрались, им попросту было не за что зацепиться жадными белыми корнями.

По крайней мере, я убедился, что мы двигались в верном направлении. Не так давно уютная лесная тропинка обегала подворье лесничихи полукругом прежде чем превратиться в наезженную дорогу и вывести к березняку, а оттуда – к болотцам перед Белым озером.

Так было в прошлой жизни.

В сарайчике на земляном полу ничком лежал худой парнишка, примерно на год старше Зиновия, в плотных черных джинсах, неожиданно тяжелых для лета, ботинках и разорванной вдоль и поперек футболке. Его выбритая с неделю назад голова начала уже зарастать нежно-русым пушком.

Так мы подобрали мальчика Колю.

Так мы нажили себе еще одну серьезную головную боль. Поскольку мальчик Коля, в своем роде, оказался гораздо опаснее той пакости, что гнездилась в тени проволоки.

Мы перевернули его на спину. Остекленевшие глаза, потрескавшиеся губы, физиономия грязная до невозможности.

– Ого, это из наших, я его... видел. – В тоне Зиновия промелькнуло нечто. Нечто неприятное, но в тот момент мне было не до выяснений.

– Пи-ить... – простонал мальчик.

– Точно, это младший из братьев Зинчуков, они же в самый первый день пропали, на мопедах уехали. Их родители искали...

– Он не может «слышать», – определила Эля.

– Как не может? – удивился уже я. – Все ведь могут, только в разной степени!

– А он не может! И вообще, какая разница! – окрысилась Эля. – Лучше решите, что делать? Если мы будем тупо тут стоять...

Девочка была права. Парня следовало вытягивать и откачивать, если все упиралось в элементарное обезвоживание. Или попросту оставить ему фляжку с варевом и поплотнее завалить калитку?

– Погоди, Эличка... Муслим, дай ему попить! – Я задумался. Меня несколько смущала «глухота» нашего найденыша.

– Что тогда делать? Он нам обузой станет...

– Пить... Пить дайте...

– Не можем же мы его бросить вот так и уйти! – вскипела девочка.

Зиновий молчал, отвернувшись.

– У нас хорошей воды два литра на всех и три литра варева, – констатировал Муслим, сворачивая пробку с термоса.

– Пожалуйста... – выговорил парень.

В перепалке мы не заметили, как он очнулся.

– Дайте ему, только не воды, а варева, – распорядился я. – Эй, дружище, сделай глоточек. Если пить не сможешь, остальное не выливай, понятно?

Мальчик не слышал, очень странно. Это несколько раскачивало нашу стройную теорию относительно воздействия Симулятора. Теперь, когда он очнулся, не окончательно очнулся, но стал способен соображать, его непохожесть, его отчуждение резанули по нервам.

Парнишка чем-то отличался от всех нас.

В тот момент я еще не видел его глаз, но мне он показался закованным в мотоциклетный шлем. Само собой, никакого шлема на нем не было, я лишь пытаюсь передать впечатление. Мы слышали друг друга, не подслушивали мысли, но касались, осязали, мы мысленно могли в любую секунду подержаться за руки, а он – нет.

Он отличался.

Муслим, согнувшись, залез в сарайчик и выбрался, держа мальчика на руках. Казалось бы, парень отличался в лучшую сторону; его ступни помещались в ботинках, на затылке светлела чистая кожа, и расположение глаз не вызывало тревоги.

Именно эта нормальность меня и тревожила.

После первых жадных глотков парень ощутил изумительный вкус варева. Вначале мне стало смешно, а потом даже жалко его. Но следует отдать должное, парнишка не выплюнул и не выругался.

– Откуда ты взялся? – спросил Зиновий.

Но парнишка ему не ответил. Он полулежал, поддерживаемый Муслимом, и уставился на Зиновия с каким-то странным, холодным и, я бы даже сказал, враждебным выражением. Как будто внезапно встретил старого врага, но не уверился в собственной зрительной памяти.

– Ты чего? – спросила Эля; она тоже, видимо, ощутила напряжение. – Эй, ты нас вообще слышишь? Тебя как зовут?

– Ни... Николай, – выдавил парень, хотел что-то добавить, но увидел у себя за спиной бородатую рожу Муслима и точно подавился на полуслове. Впрочем, на его месте я бы тоже растерялся. Бедняга, подумалось мне, заблудился тут, чуть не погиб от жажды, да еще мы, как призраки рыжие...

Слово за слово, парень вымучил свою незамысловатую историю. Покатил с братишкой черники пособирать, в озере покупаться, шашлычок пожарить...

Парнишка врал.

Эля это тоже заметила, как и я. И, как и я, промолчала. Мы оба совершили ошибку, но в ту минуту рассуждать было некогда. В конце концов, каждый человек имеет право на маленькие секреты...

Если бы Он удостоил нас хотя бы намеком, если бы Он дал знак!..

И что бы я сделал, если бы получил этот знак? Завалил бы вход в сарай камнями? Предоставил бы мальчику право умереть в одиночестве?

Понятия не имею, честно.

– Так ты лежишь тут с воскресенья? Ты провел в лесу четыре дня? – Ребята уставились на парня, как на ожившего мертвеца.

– Воскресенье?..

– Ну да! Где ты скрывался, что кушал?

– Я в баньке прятался, там... – Николай махнул рукой. Несмотря на то что спрашивали его Зиновий и Муслим, он их словно не замечал, отвечал только мне, иногда – Эле.

– Он имеет в виду старую баню возле заброшенного пирса...

– А где твой брат? Есть еще кто-нибудь живой?

Николай снова проигнорировал Зиновия и потянулся к термосу.

– Э, хватит, дорогой, – вежливо отодвинул его руку Муслим. – Хорошего понемножку, а то на всех не хватит...

– Хорошего? Да что за дерьмо вы пьете?

Мы второй раз переглянулись с Элей. Мальчишка был еще довольно слаб, но наглел на глазах. Он довольно бесцеремонно оттолкнул Муслима, едва не заехав тому локтем в лицо.

– Э, дорогой мой, что себе позволяешь? – Дагестанец отпрянул, стараясь спасти термос.

– Я себе позволяю? Что за херня? Ты себя-то вообще видел? – Он еще что-то добавил, но ругательство повисло полу проглоченное.

Мы отодвинулись посовещаться.

– Если понесем его назад, в поселок, потеряем много времени, – засопел Зинка.

– Назад нельзя, – уперлась Эля. – Я чувствую, я слышу...

– Мы все слышим, – вмешался я. – Что-то назревает.

– Нехорошо так говорить... – Эля помялась, – Но не пойму, как он выжил в лесу...

– Как раз понятно, – кивнул я. – Основная масса нечисти уходит дальше вместе с фронтом первой волны, а оставшиеся, похоже, не реагируют на одиночного неподвижного человека...

– Кажется, я поторопился насчет одноуровневой стратегии... – Зиновий наморщил нос. – Дело пахнет вторым уровнем...

– Как с ним быть? – Мы, не сговариваясь, оглянулись на Николая. Он лежал в прежней позе, на боку, как мы его оставили, весь перепачканный в соломе, и словно уснул.

– Он легкий, – сказал Муслим. – Я пока понести могу. Так внизу можно идти, камни, кустов нету. Я понесу пока, да...

И понес.

Когда Муслим поднял мальчика, тот снова впал в забытье, стриженая голова повисла на тонкой шее, левая рука упала. Эличка кинулась помочь, поправить руку. Я успел обратить внимание на сбитые костяшки и татуировку, но тут Зиновий меня отвлек предложением срубить носилки. Кое-где, как ни странно, торчали еще обглоданные, блестящие, как слоновьи бивни, стволы сосен. Идея с носилками мне понравилась, но Муслим долго упирался. Он заявил, что так мы движемся гораздо быстрее.

Носилки получились довольно корявые, зато легкие. Древесина высохла на корню, превратившись в готовый материал для строительства. Мы менялись поочередно, голову Николаю укутали влажной тряпкой, чтобы не хватил тепловой удар, периодически Эля смачивала ему губы и лоб. Среди нас не было медика, способного определить наличие или отсутствие теплового удара. Я пощупал парню пульс, вроде бы спокойный, но подсчитать невозможно, все часы давно замерли. На ровных участках мы с Зинкой несли мальчишку на носилках, а когда встречались завалы, Муслим забирал живой груз себе на плечо. Честно говоря, у меня с непривычки тряслись не только руки, а вся спина и колени...

В последующий час мы сделали четыре привала, пропустили над собой еще одну стеклянную волну, но всему хорошему когда-то приходит конец. Каменистая лощинка закончилась, она увела нас далеко влево.

Перед очередным привалом наш стриженый друг окончательно пришел в себя. Почему-то его глубоко трясло, что пришлось путешествовать на руках у Муслима. Коленька принялся извиваться с такой энергией, что строитель чуть не выронил его на острые камни.

– Отдохнем, – предложил я.

Дети буквально повалились, Муслим натужно хрипел. Я убедился, что если Коля не пойдет дальше своими ногами, то мы потеряем единственного крепкого мужчину в группе.

– Пить дайте! – потребовал парень.

– Друг, чуточку вежливей постарайся? – предложил Муслим.

На сей раз я совершенно точно услышал беззвучное ругательство. Но оно повисло, так и не сорвавшись с искусанных губ пацана. Он, не стесняясь, разглядывал Элю.

– Эй, я тебя знаю? Ты из поселка?

– Меня зовут не «эй», – парировала девчонка.

– Что это у вас?.. – Видимо, Николай намеревался спросить, что у нас с лицами, или с глазами, но тут вблизи от себя рассмотрел ногу Зиновия.

– И у тебя так будет, не переживай, – усмехнулся Зинка.

– У меня так не будет, – отрезал наш спасенный. Повисла тяжелая пауза.

– Парень, ты откуда такой свалился? – осведомилась Элеонора. – Ты хоть представляешь, что происходит?

– Я-то? Я-то, млин, представляю... – Николай сделал попытку встать на ноги, пошатнулся, снова грубо отпихнул Муслима и плюхнулся в дорожную пыль. Затем его немного вырвало, но я этого ждал. Обычная реакция желудка при первом приеме варева; дальше пойдет легче.

Муслим хотел сказать какую-то резкость, но Эля быстро погладила его по руке, и южанин сдержался. Он подобрал лопату и направился к ближним кустам, торить дорогу.

– Что же нам с ним делать, Алексей Александрович? – озабоченно почесал в затылке Зиновий. – Он идти не может...

– Я все могу!

Я сам лихорадочно соображал, как же нам поступить. Мы остро нуждались в соратниках, но в поселке нашу веру не разделил никто из тех, кто мог быть полезен. А «глухие» представляли собой лишнюю обузу, не более того.

Земля чуть заметно дрогнула, затем еще раз, грохот статических разрядов с новой силой запрыгал в черепе. Надвигалась очередная короткая ночь. Вблизи не было хищников, но меня не покидало гадкое чувство упущенного времени. Мы опаздывали, и опоздание могло стоить слишком дорого.

Я закрывал глаза и явственно различал темный смерч, как описала его Эля. Он кружил где-то поблизости, он был целью нашего путешествия, хотя никто толком не представлял, что же предстоит делать, добравшись до цели. Что-то там текло не так, как надо, как задумали неведомые создатели Симулятора, что-то, сбилось с ритма...

– Вот что, дружочек, – я взял на себя командование. – Нам болтать некогда, ты уж извини.

– Если не хочешь с нами, мы оставим тебе воды, – подхватил Зиновий.

– А куда вы идете? – Николай смотрел только на меня.

– Алексей Александрович, придется в обход! – крикнул Муслим. Он обежал по кругу узкую полянку вокруг прогалины и беспомощно развел руками. – Тут кусты на сотню метров тянутся, заросла дорога...

– Эля, как лучше обойти? – спросил я.

– Ой, не пойму, звенит в ушах... – Девочка растерянно терла виски.

– Вы не врубаетесь, – Николай закашлялся. На его нижней губе открылась трещина, кровь тонкой струйкой стекала по подбородку. – Вы ни хрена не знаете, как эти сволочи жрут людей...

– Мы знаем, – Муслим попытался похлопать парня по плечу, но тот брезгливо дернулся. – Да не бойся ты так! С нами на тебя никто не нападет...

– Я боюсь?! Я? Да ты, придержи пасть... – последние слова Коленька скомкал.

Дети снова не заметили. Эля лежала навзничь, раскинувшись, как морская звезда, Зиновий топтался в отдалении, отыскивая щель в рыжем частоколе.

Далеко слева краем глаза я уловил движение. По светлеющему небу косяком летели розовые гирлянды, шесть штук. Летели примерно встречным курсом, из эпицентра. За ними еще шесть штук, но несколько иным азимутом, севернее. И еще шестеро...

Инкубатор действовал, расширяя зону влияния.

Мгновение спустя я уловил и кое-что новенькое. Над рыжими жесткими шапками кустов, одинаковы ми, как шляпки болтов, появилась едва приметная, как бы скользящая, дымка. Она колыхалась как раз на пути нашего продвижения, вытягивалась высоко в небо, но явно не имела отношения к стеклянным стенам. Словно впереди запалили сотни газовых факелов, заставивших жаркий воздух трястись...

– Куда мы идем, тебе знать незачем, – попытался вразумить Колю Зиновий. – Ты лучше дуй по нашим следам до озера, а там...

Николай сплюнул. Возможно, он с детства был приучен плеваться именно так, подражая кому-то из старших. В иной ситуации никто бы не обратил внимания, но сейчас его плевок в сантиметре от ноги Зиновия выглядел просто отвратительно.

– Лексей Александрыч, я дядю Жана слышу и Диму, – Элеонора потрясла головой. – Мне звать их? Ой, они совсем в другую сторону идут, не согласятся...

– Они и тогда не согласились, – отмахнулся я. – Впрочем, зови, зови...

Впервые с начала похода я испытал что-то вроде паники. Перед нами непреодолимой преградой расстилались сотни, а то и тысячи метров проволочного леса. Даже орудуя в три топора, мы погрязли бы в быстро восстанавливающихся зарослях...

– Эй, вы хотите туда, к космическому кораблю?

– Что-о?! – Мы разом замерли, как манекены.

– Это я его нашел, – с важностью сообщил наш невоспитанный знакомый. После чего с усилием встал на ноги, но долго не продержался, плюхнулся на землю. Все-таки он был очень слаб.

Итак, слово прозвучало. Космический корабль. Бред сивой кобылы, но ничем не хуже слова «Симулятор».

– На хрена вам туда? – Николай исподлобья оглядывал нас. Чем-то он был похож в тот момент на подросшего щенка ротвейлера, эдакий нахлобученный, заплутавший слегка комок энергии, одинаково готовый рассмеяться и ударить. Впрочем, как он умел смеяться, мы так и не выяснили... – На хрена вам туда, подохнуть хотите?

– Мы должны его выключить, – сказала Эля.

– Кого выключить? – присвистнул Коля. Он присел несколько раз нагнулся, разминая мышцы. – Ты офигела? Кого ты выключишь? Он здоровый, как... как...

– Выслушай меня, дружок. – Я старался быть с ним предельно корректным; что-то мне подсказывало, что к этому губошлепу не стоит поворачиваться спиной. – Мы пока не представляем толком, как остановить Симулятор, но одно знаем наверняка. Если его не отключить, то всему миру скоро придет крышка.

– Хрен там крышка! Она сломана, я видел... – Николай сделал вторую попытку подняться. Зиновий протянул ему руку, но рука так и повисла в воздухе. – Отвали от меня...

– Между прочим, мог бы быть повежливее! – не выдержала Эля. – Мы тебя целый час на себе тащили!

– Чего? Куда тащили?! – Он вращал головой, не в силах поверить очевидному.

– Ты забыл? Мы нашли тебя в курятнике. Ты от жажды помирал, – втолковывала девушка.

– А почему симулятор? – Николай уже потерял к ее словам интерес. Он вообще крайне быстро терял интерес ко всему, что могло играть не ему на пользу. – Что за фигня такая, симулятор?

– Потому что это игрушка, – сказал я. – Во всяком случае, нам кажется, что это наиболее правдоподобное толкование. Это симулятор реальности для отработки действий десанта на чужой планете. Принцип, как в компьютерных симуляторах для пилотов, только технологии совершеннее на два порядка. И, скорее всего, ты прав, Симулятор сломан. Почти наверняка он должен был создать закрытую площадку с микроклиматом, но, как видишь... – Я обвел рукой рыжую действительность и горные пики.

– А вдруг не закрытую? – словно очнулась Эля.

Я не сразу уловил широту ее очередной идеи.

– Не закрытую, понимаете, – девочка обвела нас возбужденным взглядом. – Вдруг все совсем наоборот, а? Вдруг они задумали целиком переделать планету так, как им это удобно? Только они такие умные, что умеют переделать любую планету без всяких бомб и посевов сорняков!

От подобной перспективы у меня скрутило в животе.

– Тебе бы ужастики писать, – невесело засмеялся Зиновий, но было очевидно, что он тоже задумался.

– Коля, ты можешь вспомнить, как ты шел? – спросила Эля.

– А фигли тут вспоминать? – цыкнул зубом любитель черники и рыбалки. – По оврагу надо шлепать, а вы претесь в другую сторону... Где овраг? Глубокий такой, там еще бревна на дне, и елки растут...

– Овраг? – усомнился Зинка. – Но тут полно оврагов...

– Там были штабеля? – вышла из задумчивости Эля. – Ну, такие штабеля со старыми дровами?

– Что-то такое... – нахмурился Николай. – А, да, точно, там такой фигни полно валялось, только их разметало на хрен! Старые поленья, аж черные. Их там сто лет никто не трогал, заросли на фиг!

Теперь и мне стало ясно, о чем шла речь. Действительно, мы даже не вспомнили о старом русле. Чтобы туда попасть, следовало вернуться назад, далеко за брать вправо, да к тому же искать. Чертова проволока сглаживала неровности рельефа...

– Я покажу, это я помню, как от озера к оврагу, – снизошел Коленька. – Только это, дайте еще воды... Но идти не советую, там кабздец полный, все подохнете.

Эля вздрогнула, но, к счастью, наш юный приятель ошибся в прогнозах.

Подохли не все.