Текст книги "КвазаРазмерность. Книга 1"

Автор книги: Виталий Вавикин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Здесь говорят, что вы должны «Мункара и Накира» очень много единиц Влияния…

– Нас подставили, – пояснил Орлан.

Лафин кивнул, прочитал дальше и сообщил, что адепты дают своим должникам неделю на расчеты.

– Они предупреждают, что если вы попробуете восстановить жидкие чипы, то заберут в наказание жизнь одного из вас, – шепотом сказал Лафин, не привыкший за свою долгую спокойную жизнь к угрозам. – Думаете, сможете найти столько Влияния?

– Нет, – признались родители Саломеи в один голос.

– А ваш бизнес? – оживился Лафин.

– Все деньги были вложены в аферу.

– Тогда остается… – старый ученый боялся думать об этом, но за долгие годы изучения архивов хронографов видел, что в прошлом к бегству прибегали многие, в том числе и порядочные, достойные люди. – Тогда остается… бегство?

– Бегство? – растерялся Орлан.

– Человек, втянувший вас в аферу, он ведь тоже сбежал, верно?

– Верно, но…

Супруги переглянулись.

– Мы не станем пользоваться услугами незаконных терминалов и прятаться в Квазаре, – сказал Орлан. – К тому же у нас для этого нет ни навыков, ни Влияния.

– Боже упаси прятаться в Квазаре! – оживился Лафин. – Я предлагаю бегство из Galeus longirostris.

– Адепты есть в каждом жилом комплексе, – покачала головой Идола.

– К черту жилые комплексы! – воскликнул старый ученый. – К черту Квазар и нейронные сети!

– О чем ты говоришь? – растерялся Орлан, переглядываясь с супругой, безмолвно спрашивая, не сошел ли их старый друг с ума.

– Экспедиция! Клирики собирают ученых, чтобы отправиться в сердце Великого ледника и составить прогнозы дальнейшего развития… А так как у вас проблемы с «Мункара и Накира», а не со Всемирной иерархией, то, думаю, можно будет надеяться на место в экспедиции.

– И как долго будет длиться экспедиция? – спросила Идола.

– Несколько лет как минимум, – просиял Лафин, увидел, как нахмурились друзья и растерянно хлопнул глазами.

– Это большой срок, – пояснила Идола.

– Разве не именно это вам сейчас нужно? – всплеснул руками Лафин.

– Да, но… – Идола покосилась на конверт, который старый друг держал в руках. – Мы надеялись на решение проблемы, а не на бегство.

– Решение? – Лафин задумался, качнул головой. – Нет, других решений я не вижу, а вы? – он требовательно уставился на супругов.

– Нет, – согласились они.

Лафин оставил родителей Саломеи в своей квартире, а сам отправился навестить пару друзей, способных повлиять на состав экспедиции. В действительности добиться этого было не так просто, как Лафин сказал старым друзьям, попавшим в неприятности, но он надеялся, что в конечном счете сможет сдержать обещание. И еще не забыть встретиться с дочерью друзей и предупредить, что волноваться не стоит. Но Саломея может подождать.

Лафин долго добирался в переполненном общественном транспорте до Института всемирной иерархии. «Как забавно меняются обстоятельства», – думал старый ученый, вспоминая, что раньше все главные центры и организации находились на верхних уровнях жилых комплексов. Рай – так называли верхние уровни. Отчеты хронографов показывают, что раньше там дышалось легко и виднелось небо. Поэтому людей с верхних ярусов называли небожителями. Элита общества… Но потом появился Великий ледник, и на верхних ярусах стало невыносимо холодно. «Рай» замерз. Теперь элитой считался центр комплексов. Чистилище, как называли это место прежде.

Лафин отыскал в нейронной сети номер кабинета старого друга по имени Веспо, заведовавшего наблюдениями за Великим ледником, и поднялся на защищенных уровнем доступа силовых лифтах на нужный этаж. Лифты были новинкой, и Лафин возмутился, что на фоне вечной нехватки энергии Всемирная иерархия отказывается от экономичных старых, но проверенных пневмо-систем, переходя на современные технологии нейронных сетей нового поколения. Лафин вспомнил выгоревшие жидкие чипы родителей Саломеи. А что если такое произойдет, когда поднимаешься на лифте нового образца? Нейронная связь прервется, и ты рухнешь в шахту, разобьешься.

Лафин вышел в длинный коридор. Нейронная навигационная программа подсвечивала синим нужный маршрут, в конце которого посетителя ждала приемная ведущего специалиста Иерархии Веспо, в которой посетителей встречала секретарша нейропат. Последнее показалось Лафину дурным знаком. Конечно, эти люди могут читать только то, о чем ты думаешь в момент, когда ведется сканирование, но… «Где гарантия, что я смогу думать о чем-то другом, кроме старых друзей? – подумал Лафин. – И где гарантия, что эта информация, пройдя сквозь нейропата, не попадет в свободный доступ, где беглецов найдут адепты «Мункара и Накира»… Или же все будет проще, и нейропат сообщит об инциденте клирикам Иерархии. Вряд ли экспедиции нужны проблемные ученые…»

Старый ученый стоял в коридоре, не зная, что делать: остаться и попытать счастье с нейропатом или уйти и попытаться встретиться с Веспо в неформальной обстановке? Эти сомнения стали такими сильными и яркими, что привлекли внимание секретарши в приемной Веспо. Девушка посмотрела на старика и отправила нейронный запрос о его личности. На ответ и анализ потребовалось чуть меньше секунды, поэтому со стороны казалось, что секретарша само дружелюбие – улыбается и предлагает старому уважаемому ученому пройти в приемную, словно и не было сомнений и желания вызвать охрану.

– Вы слишком умны, чтобы бояться нейропатов, – снисходительно улыбнулась девушка.

– Я не боюсь нейропатов, – проворчал Лафин. – Просто…

– Современные технологии провоцируют у здоровых людей паранойю? – прочитала его мысли девушка.

– Да, – хмуро согласился Лафин, концентрируясь на этих мыслях, чтобы спрятать мысли о родителях Саломеи.

Секретарша связалась с Веспо. Лафина приняли без томительного ожидания и прочих проволочек.

– Помнишь еще обо мне, старый черт, – протянул Лафин, проходя в кабинет.

Веспо был сгорбленным старцем, державшимся на ногах за счет нейронного корсета. Коренной житель Размерности: к старости у него на голове красовался пучок белых волос, а кожа стала темной и грубой. Он жил благодаря медицинским нейронным системам, стимулировавшим почти все его органы, поддерживая в них жизнь, питая энергией.

– Ну, как там хронографы? – проскрипел Веспо.

– А как там Великий ледник? – спросил Лафин.

– Ты действительно думаешь, что экспедиция сможет спасти твоих друзей?

– Ты знаешь?

– Нейропаты порой творят чудеса.

– Вот оно что… – Лафин вспомнил девушку в приемной. – Не знал, что они научились читать мысли глубже поверхностных восприятий.

– Ничто не стоит на месте, – Веспо улыбнулся старческим морщинистым ртом. – Технологии, как старость: сбежать невозможно, лишь отсрочить.

– Да, здесь ты, пожалуй, прав… – Лафин пытливо вглядывался в глаза старого друга.

– Это серьезная экспедиция, – тяжело вздохнул Веспо.

– Мои друзья тоже серьезные люди, – сказал Лафин.

– Если бы речь шла о тебе, то никаких вопросов…

– Идола и Орлан одни из лучших известных мне инженеров.

– Идола и Орлан… – прошептал Веспо, и Лафин понял, что старик позволяет нейропату в приемной увидеть свои мысли, выполнить запрос и, возможно, если позволяют технологии и мутации, показать нужную информацию. – Идола и Орлан… Их дочь недавно потеряла работу, верно? – спросил Веспо, словно хотел проверить друга на честность.

Лафин не стал ничего скрывать. Хранитель. Ребенок. Новая работа Саломеи. Афера отца основателей «Мекки». Крах. Долги. «Мункара и Накира». Нейронный спам. Выгоревшие жидкие чипы. Страх…

– И ты хочешь, чтобы я рекомендовал этих людей клирикам для экспедиции? – спросил Веспо, отметив искренность друга.

– Идола и Орлан когда-то считались лучшими инженерами Размерности. Они знают все, что касается нейронных сетей. Я говорю не о бижутерии, окружающей нас, а о настоящих нейронных источниках энергии, благодаря которым Ледник не пробирается в жилые комплексы, и, кстати, работают крайне неэкономичные лифты в этом здании.

– Лифты мне тоже не нравятся, – согласился Веспо.

– Идола и Орлан – достойные члены предстоящей экспедиции, – сказал Лафин. – Кто из инженеров их уровня согласится на экспедицию, которая продлится несколько лет?

– Ну, незаменимых нет, хотя… твои друзья достойные претенденты. Если бы не связь с «Мункара и Накира».

– Нет никакой связи, – вспылил Лафин. – Они вложили деньги, пытаясь помочь дочери сохранить ребенка, и допустили ошибку, доверившись не тем людям. Все остальное – обман, фальсификация… Я знаю, что состав экспедиции не сформирован. Понимаю важность миссии. И отдаю себе отчет в том, что предлагаю. И поверь, Идола и Орлан – лучшие претенденты из согласных потратить несколько лет на исследования во льдах.

– Из согласных – да, – признал Веспо.

– И не нужно рассматривать их как людей, перешедших дорогу Иерархии. Это образцовые члены общества. Всегда были и всегда останутся. Порядочные и надежные.

– Я знаю, – по-старчески устало сказал Веспо.

– Так это значит: да? – недоверчиво спросил Лафин.

– Я сделаю все, что в моих силах.

– Этого мало, старый друг.

– С учетом занимаемой мной должности, этого достаточно… – Веспо беспокойно заглянул Лафину в глаза. – До экспедиции остался месяц. Если я сейчас включу твоих друзей в состав, а до них доберутся адепты «Мункара и Накира»… Замену найти будет крайне сложно…

– Не доберутся, – самоуверенно заверил Лафин старца, обманывавшего смерть последний десяток лет. – Идола и Орлан будут жить у меня. Об этом знают лишь трое: ты, я и твой нейропат.

– Ани-Мель.

– Что?

– Имя нейропата – Ани-Мель. Она моя внучка, и, поверь, этой девочке можно доверять. Новые способности требуют новых жертв. Нейропатия – это как шестое чувство. Ты слышал, что если человек потеряет одно из чувств восприятия, то обострятся другие? Слепой человек лучше слышит, ощущает запахи… Когда у человека проявляется шестое чувство – нейропатия, то все происходит с точностью до наоборот. Чем сильнее способность, тем меньше остается другим органам чувств. Можно, конечно, перераспределить потери, позволив сохранить возможность осязания, обоняния, зрения, слуха… Но чувства все равно выгорают. Внутренний мир нейропатов сжимается. Страх, ненависть, любовь, алчность – все отходит на второй план. Люди выбирают сверхспособности, жертвуя человечностью…

– Так ты хочешь сказать, что мы можем доверять нейропатам? – спросил Лафин.

– Я хочу сказать, что ты можешь доверять моей внучке.

Они расстались, и Лафин отправился предупредить Саломею, что с родителями все в порядке. Лафин не знал, узнает его девушка или нет, но она узнала.

– Вы постарели, – сказала Саломея, вспоминая, как старик приходил к родителям, когда она была ребенком.

– Очень хорошо, что ты помнишь обо мне, – сказал Лафин.

– Вас послали мои родители? – догадалась Саломея.

Лафин вздрогнул, присмотрелся к девушке.

– Ты нейропат? – спросил он.

– Нейропат? – Саломея нахмурилась, спешно покачала головой.

– Тогда как ты узнала?

– Вы друг родителей, а у них какие-то проблемы, и они вынуждены скрываться от кредиторов, – она рассказала, как час назад с ней связались незнакомые люди, требуя сообщить местонахождение родителей. – Что они натворили?

– Натворили? – Лафин заглянул девушке в глаза и решил, что правда в данном случае будет лучше всего.

Саломея слушала молча, лишь иногда оглядывалась, боясь, что их кто-то услышит.

– Так, значит, люди, связавшиеся сегодня со мной, были адептами? – растерянно прошептала она.

Лафин счел это возможным, спросил о новом игровом проекте, к которому присоединилась Саломея, доверяет ли она братьям, возглавляющим игровую площадку «Мекка».

– Почему я должна не доверять им? – растерялась Саломея.

– Ты не слышала, что случилось с твоими родителями?

– Причем тут братья? Они предупреждали меня о своем отце.

– Так ты уверена, что они не причастны к афере?

– Уверена… – Саломея помрачнела. – Вот только… Если планы родителей рухнули, то это значит… Мне придется отдать Аришу отцу?

– Твоим родителям грозит опасность, а ты продолжаешь делить ребенка с порядочным отцом? Что плохого, если девочка поживет какое-то время с хранителем?

– Ну, это ведь моя девочка, – пожала плечами Саломея. – К тому же, если Иегудиил получит Аришу, то настроит ее против меня.

– Дети быстро меняют свои взгляды.

– Я говорю не о взглядах. Ариша – нейропат. Способности дремлют в ней, но если отец получит право опеки, то сделает все, чтобы превратить дочь в сверхчеловека. Потом уже ничего не исправить. Вы знаете, благодаря чему развивается шестое чувство? Как оно выжигает другие чувства человека? И не говорите мне, что это пустяк!

– Это не пустяк, – Лафин тряхнул головой, пытаясь собраться. – Я не знал, что твоя дочь нейропат. Это многое объясняет. Будь моя внучка нейропатом, я бы тоже сделал все возможное, чтобы сохранить в ней человечность, – он вспомнил старого друга по имени Веспо и его внучку, вспомнил экспедицию, способную спрятать Идолу и Орлана от адептов, и предложил Саломее присоединиться к родителям.

– Во-первых, это отсрочит необходимость отдавать дочь отцу, а во-вторых, когда ты вернешься, твой социальный статус станет не ниже чем у хранителей, так что ни один суд не заберет у тебя ребенка, – сказал Лафин.

– И вы действительно можете сделать это для меня? – растерялась Саломея.

– Я могу попытаться… Только не думай, что экспедиция будет легкой. Вас ждет много работы, много трудностей.

– Трудности есть везде.

– Тогда собери документы, все свои исследования, статьи, проекты… Нужно показать организаторам, что ты достойна того, чтобы попасть в состав.

– Я почти всю свою жизнь провела в проекте «Голод», – призналась Саломея, впервые рассматривая годы работы на игровой площадке как бесцельно потраченные.

– «Голод» – это плохо, – честно сказал Лафин. – Клирики не любят игровые площадки.

– Я знаю, – Саломея тяжело вздохнула.

Лафин успокоил ее, пообещав, что сделает все от него зависящее.

– К тому же у меня в проекте есть влиятельный друг, – сказал он напоследок.

Когда Лафин ушел, Саломея связалась с Арк-Ми и рассказала об афере его отца. Арк-Ми приехал так быстро, как только смог, рассказав об адептах, искавших его отца.

– Как ты узнал, что это адепты? – насторожилась Саломея, вспоминая слова Лафина о том, что братья могут оказаться причастными к афере отца.

– Я вырос в Квазаре, – напомнил Арк-Ми. – Мой отец всегда был жуликом. Думаешь, это первая афера, которую он пытался провернуть? Правда, размах обычно был меньше, но…

– И как ты думаешь, что будет дальше?

– Не знаю. Если адепты не найдут наших родителей, то скорее всего выставят счет нам.

– Нам? – Саломея вспомнила рассказ Лафина о том, как адепты выжгли жидкие модули из тел родителей. – Ты сможешь покрыть этот долг?

– Нет.

– А если заложить «Мекку»?

– Если бы мы с братом оплачивали все долги отца, то нам давно пришлось бы продать свои тела. И то нужного Влияния не набралось бы… – Арк-Ми замолчал, понимая, что Саломее плевать на то, что было раньше. – К тому же «Мекка» заложена и перезаложена уже несколько раз, так что…

– Понятно, – Саломея раздраженно поджала губы.

Сомнения о причастности братьев не развеялись, но и не сгустились.

– Ты думаешь, что я замешан в афере отца? – понял вдруг Арк-Ми.

– Не знаю, – честно призналась Саломея. – Вам нужно Влияние для реализации проекта. Афера была связана с фиктивной игровой площадкой «Мекки».

– Я ничего не знал об этом.

– Значит, ты не будешь возражать, если я обращусь к бывшему мужу за помощью? Не хочу, чтобы адепты, требуя вернуть долг родителей, выжгли мой жидкий модуль.

– Ты хочешь обратиться к хранителю?

– Если ты не причастен к афере, то тебе нечего бояться.

– Я не боюсь за себя. Я боюсь за проект. Что если Иерархия решит начать расследование? Уверен, ничего криминального они не найдут, но следствие напугает инвесторов, а мы сейчас не в том положение, чтобы терять вклады.

– Успокойся, я не собираюсь делать официальные заявления. Просто встречусь с Иегудиилом и попрошу защиты, если появятся угрозы со стороны адептов.

– А если твой бывший муж воспользуется этим, чтобы понизить уровень твоего социального статуса? Ему ведь именно это нужно, чтобы забрать дочь, верно?

– Он так не сделает, – сказала Саломея…

Три дня спустя, после встречи с ней, Иегудиил появился с группой аналитиков Иерархии в центральном офисе «Мекки», чтобы закрыть проект, пока не закончится расследование финансовых махинаций.

Глава шестая

Первым игровой проект «Мекка» покинул финансист по имени Харуту, ликвидировав главный фонд.

– Мне не нужны проблемы с Иерархией, – сказал он братьям, хотя истинной причиной была встреча с адептом «Мункара и Накира» по имени Рэкш.

Адепт отыскал финансиста в Квазаре, в одном из развлекательных комплексов Лок-Кли, созданных из света на фоне угасающего прошлого. Харуту был привилегированным клиентом, покупая, как правило, полный комплект развлечений. Лок-Кли, принимавший участие в заговоре «Голода» и «Фив» против «Мекки», долго торговался, не желая терять богатого клиента. Главные участники заговора – Елим из «Голода» и Пер-Либан из «Фив» – предпочитали держаться в стороне, поручив грязную работу Думаху и Шамс. Карлик с чувством неполноценности и верой в самодостаточность и женщина, готовая продать любого родственника, лишь бы заплатили достаточно единиц Влияния. Пара получалась, мягко сказать, не самая удачная, но руководители считали, что Шамс и Думах составят идеальный тандем – разные внешне, но схожие внутри. Они лично возглавили поиски подходящего управленца для нового независимого отдела, которому надлежало выкупить игровую площадку «Мекка» вместе с персоналом и долгосрочными проектами. Претендентов на шаткую, но прибыльную должность было немного, особенно учитывая сжатые сроки и секретность проекта. Первых трех Шамс и Думах отсеяли сразу, как только претенденты стали настаивать, чтобы наниматели изучили в первую очередь их резюме, а потом делали выводы.

– Слишком правильные, – сказал Думах.

– Невозможно доверять людям, которые так сильно пекутся о своем резюме, – сказала Шамс.

Следующую кандидатуру пришлось пропустить, так как претендент не явился по причине ареста. Его представитель связался с работодателями, сообщив, что управленец готов работать, находясь под следствием, но…

– Всего доброго, – сказал Думах, прерывая связь.

– А у тебя есть хватка, несмотря на то, что ты карлик, подметила Шамс.

Следующим в очереди на прием стоял Адриил – молодой и перспективный житель Размерности, появившийся на финансовом рынке из ниоткуда, сорвав крупный куш на слиянии энергетических платформ, и канувший в небытие.

– Хорошая марионетка, – сказал Думах.

– Для этого нужен талант, – сказала Шамс.

Карлик и бывшая инженер Размерности переглянулись, спросили Адриила о том, что он думает о проекте «Мекка».

– Думаю, что игровая площадка либо закроется, либо ее купят гранды игрового бизнеса, – сказал Адриил, подчеркивая, что подготовился перед встречей, хотя никто и не сообщал заранее о теме собеседования.

– И что будет дальше? – спросила Шамс.

– Дальше все зависит от того, удастся сохранить костяк инженеров и разработчиков «Мекки» или нет… – Адриил подумал и добавил. – Это в случае, если новые хозяева планируют развивать проект… Если в планах необходимость избавиться от конкурентов, тогда все становится немного сложнее.

– Немного сложнее? – удивился Думах.

– «Мекка» – некоммерческий проект, – улыбнулся Адриил. – Его создатели ставят во главу угла не единицы Влияния, а желание реализовать наработки. Они работали в проекте «Фивы», покинув его, когда учредители попытались получить наработки «Мекки». Прай-Ми – старший из двух братьев, – это мозг, Арк-Ми – мускулы, если так можно сказать. Теперь к ним присоединилась инженер «Голода» – Саломея. На данном этапе «Мекка» движется в правильном направлении. Даже финансовый отдел возглавляет девушка-нейропат – новые времена, новые правила, идеи. Если «Мекку» не задушить сейчас, потом, после того, как закончатся тесты, ни «Голод», ни «Фивы» не смогут пошатнуть ее, сбить с ног. Но это при условии, что их тесты закончатся успешно. Протоколы интеграции новые, почти революционные. «Мекка» планирует использовать клонов Энрофы для игры в Размерности и перенос сознания из клона в Квазар без промежуточного перехода в оставшееся в терминале тело игрока. Понимаете, что это означает? Один неверный параметр, и ключ резонансов забросит извлеченное сознание черт знает куда…

– Так ты считаешь, что для развития нужно сохранить состав разработчиков? – спросила Шамс, зная, что примет Адриила на работу вне зависимости от того, насколько хороши будут другие претенденты.

– Я считаю, что для развития «Мекки» достаточно сохранить сердце проекта – старшего из двух братьев по имени Прай-Ми, – сказал Адриил. – Все остальные – расходный материал, если удастся убедить Прай-Ми, что новые инженеры будут лучше… Хотя лично я предпочел бы сохранить основной костяк «Мекки» таким, какой он есть. По крайней мере вначале. Потом можно разбавить проект работниками умирающих игровых площадок… Но это все в теории, – Адриил широко улыбнулся.

Шамс и Думах переглянулись и, не сговариваясь, кивнули, решив принять Адриила на работу, игнорируя пожелание Лок-Кли поставить во главе проекта своего друга и телохранителя по имени Нед.

– А ты смелый, – сказала Шамс, заглядывая карлику в глаза.

– Смелый?

– Слышала, Нед не жалует тебя. Однажды хотел убить… Нужно иметь мужество, чтобы отказать ему, не поставить главой проекта.

– Всего лишь бизнес, – поморщился Думах, вспоминая неприятную встречу с телохранителем Лок-Кли. – К тому же мы встретились с ним в Квазаре, у меня было другое тело, да и убить меня он хотел потому, что когда-то давно я голосовал на совете разработчиков «Голода» против Лок-Кли… – Думах замялся, увидев улыбку на губах Шамс.

– Прости, просто пытаюсь представить, какое тело ты выбрал себе в Квазаре, – пояснила она.

– Не карлика, – процедил сквозь зубы Думах, и улыбка Шамс стала шире. – Легко смеяться, когда у тебя здоровое тело!

– Не обижайся.

Они вернулись к делам. Глава новой финансовой корпорации был найден, теперь оставалось создать саму корпорацию – крохотный отдел с минимально допустимым штатом сотрудников и огромный, накачанный Влиянием «Голода» и «Фив» счет на покупку и последующее управление «Меккой». «Идеальная система», – думал Адриил, оценивая шансы на успех. Конечно, когда «Мекка» будет выкуплена, от него, вероятно, избавятся, но если зарекомендовать себя, то можно остаться в проекте, пусть не главой игровой площадки, а, скажем, координатором, как Шамс в «Фивах». Правда, для начала нужно выкупить «Мекку» с наименьшими потерями.

Адриил изучил постановления хранителей, согласно которым деятельность «Мекки» была приостановлена, но так и не смог понять: было это спланированно или хранители взялись за «Мекку» случайно. Впрочем, случайностей в подобных делах не бывает. Причины и следствия – вот во что верил Адриил. Он изучил личные дела братьев, затем их отца, добрался до аферы в Квазаре, где были замешаны родители Саломеи, узнал все, что связано с бывшим инженером «Голода»: почему она пришла в «Мекку», кто отец ее ребенка. Дальше были отчеты судебных заседаний об опеке над дочерью Саломеи и хранителя по имени Иегудиил. Сомнений не было, Саломею вышвырнули из проекта «Голод» с подачи Иегудиила. Теперь, узнав об афере родителей Саломеи, хранитель вцепился в проект «Мекка». Для него главным было получить свою дочь – Аришу. Для этого нужно понизить социальный статус Саломеи… «Значит, с хранителями можно договориться», – решил Адриил.

– Откуда такая уверенность? – спросила Шамс. Хотела сначала обвинить Адриила в излишней самоуверенности и переоценке сил, а затем, выслушав доводы, согласилась, что с хранителями проблем не должно возникнуть.

– У всех есть своя цена, – сказала Шамс.

– Правда, это может стоить нам Саломеи, – подметил Адриил.

– Думаешь, хранитель потребует таких кардинальных мер?

– А ты думаешь, что хранитель так глуп и не поймет, что как только проект «Мекка» запустят, социальный статус главных разработчиков сразу поползет вверх?

Шамс не спорила. Адриил сказал, что главная проблема сейчас – удержать в проекте братьев, и, несмотря на то, что афера отца поставила их в зависимость перед адептами «Мункара и Накира», Шамс не была уверена в благоразумии братьев. Особенно старшего – Прай-Ми. С гениями вообще сложно находить компромисс. Однажды Шамс и Пер-Либан пытались надавить на Прай-Ми, требуя от него продать разработки «Мекки». Ничего хорошего из этого не вышло. Сейчас ему угрожало не увольнение, а адепты Малика, но Шамс сильно сомневалась в благоразумии Прай-Ми. Он может бросить «Мекку» и уйти. Они купят мертвый проект, словно тело, из которого извлекли сознание. И достойную замену Прай-Ми не найти. Недостаточно получить идею. Нужны инструменты, способные реализовать наработки. Нужен генератор, способный оживить проект, вдохнуть жизнь. Когда-то давно у «Голода» таким генератором стал Нак-Лир, а в «Фивах» – Пер-Либан. Шамс знала, что основной успех «Голоду» принесло правление Елима, сменившего Нак-Лира, но в «Фивах» у руля по-прежнему оставался Пер-Либан – выжитый как лимон, не родивший за последнее поколение ни одной новой идеи. Его колодец гениальности иссяк, и «Фивы» – дивный оазис в заснеженной пустыне Великого ледника, замерзал, теряя популярность и финансирование. Шамс предлагала Пер-Либану объединиться с Прай-Ми, но сдувшийся гений хотел лишь чужих идей, которые сможет выдать за свои. Вероятно, поэтому «Фивы» и умирали. Прай-Ми был последней надеждой. После появлялись только выскочки, как девушка-акеми по имени Дель-Ра.

Она пришла к Шамс и предложила десяток гениальных идей, способных оживить «Фивы». И Шамс (О, как же она потом смеялась над собой!) в первый момент обрадовалась, решив, что нашла золотую жилу. Дель-Ра, услышав о наработках «Мекки», предлагала расширить и без того огромную игровую площадку «Фив», создав надстройкой новый мир.

– Игрок сможет выбирать, откуда начинает игру, – сказала Дель-Ра. – Не как сейчас: Фивы, Мертвое Озеро или Далекие земли. Сейчас «Фивы» – это вымышленный мир, построенный на частично восстановленных хронографами мифах. Думаю, мы сможем бросить вызов «Мекке», создав надстройкой мир земли, реальную жизнь. Нужно лишь определиться с выбором времени. Мне кажется, оптимальным будет использовать до-Квазаровую эпоху. В религиях это обычно называют земной жизнью. Представьте, герой рождается в обыкновенном мире, живет, прокачивает свой персонаж, вернее душу персонажа, которая после смерти отправится в загробный мир, Аид, если следовать мифологии «Фив», чтобы появиться на берегах Мертвого Озера, обладая определенными навыками, умениями, способностями. В мифах есть много персонажей, которые охраняют мир людей от мира духов. Мы можем превратить их в стражников. Они станут охранять переход между мирами, не позволяя монстрам и душам мертвецов покидать Аид, а демонам Земной Мир.

– В «Фивах» нет демонов или ангелов, если не считать закрытого города, – напомнила Шамс. – Только зоргулы и фемиты.

– В том-то и фишка! – сказала Дель-Ра. – В существующей игровой площадке город Новые Фивы, построенный безумной правительницей Сфинкс, закрыт для посторонних. Лишь приближенные Сфинкс могут попасть за эти стены. Игровая площадка вбирает в себя множество монстров, но в Новых Фивах сохранена обыкновенная жизнь. Там люди не знают о мире за неприступными стенами города. Ты говоришь, что в основной игре нет демонов и ангелов, только зоргулы и фемиты. Отлично. Согласно легенде зоргулы – это бывшие демоны, а фемиты – ангелы. Демоны и ангелы рождаются в Аиде, но не могут оставаться в нем. А теперь представь, что наставники обучают их коварству в закрытом городе Фивы, и сразу после этого отправляют в Земной Мир, где им надлежит бороться друг с другом, используя в качестве марионеток людей. И лишь пройдя долгий путь, ангелы и демоны могут вернуться в Аид, на родину, став огромными ящерицами-зоргулами или парящими в небе белокрылыми фемитами. До этого у ангелов и демонов нет ни имен, ни лиц. Они привязаны к людям, которым нашептывают на ухо, что делать, а что нет… Думаю, игрокам придутся по вкусу новые персонажи. Можно придумать и других персонажей. У Сфинкс, например, есть маленький мохнатый зверек под названием азоль, принимающий участие во всех непотребствах правительницы мира. Нигде не объясняется история этого крохотного уродливого существа с большими похотливыми глазами. Можно обыграть это, сделав азоля частью земного мира. Как ангелы и демоны, он неразрывно связан с людьми, олицетворяя самые низкие, животные инстинкты. Чем вам не конкуренция «Голоду»?

Дель-Ра продолжала говорить, а Шамс уже видела, как расцветает, множится и растет игровой проект «Фивы». В какой-то момент ей показалось, что Дель-Ра затмит своими идеями Прай-Ми, но потом, попросив у девушки наработки, планы нового каркаса игровой площадки, поняла, что ничего этого нет.

– Все в моей голове, – с гордостью сказала Дель-Ра.

– И как ты предлагаешь реализовывать то, что понятно тебе одной? – начала злиться Шамс.

– Если проект утвердят, если меня примут на работу в качестве главного проектировщика, и меня устроят гонорары, тогда я реализую сотни своих идей.

– Покажи для начала, что можешь реализовать хотя бы одну, – скривилась Шамс.

Дель-Ра отказывалась до тех пор, пока Шамс не велела ей убираться. На создание проекта у «гениальной» девушки ушло чуть больше двух недель.

– Ну и где первичный каркас и привязка к существующей игровой площадке? – спросила Шамс, изучая нейронные образы новых персонажей игры. – Где алгоритмы переходов, где базисы нового игрового уровня?

– Вам не нравятся нейронные проекции? – спросила Дель-Ра.

– Нравятся, но как их привязать к алгоритмам игровой площадки?

– Ну, если потребуется, то ради хорошей идеи можно и переписать некоторые алгоритмы.

– Некоторые? – Шамс не могла больше сдерживать улыбку. – Ты понимаешь, что в твоем случае придется переписывать абсолютно все?

– Решать вам, – пожала плечами Дель-Ра.

– Нечего решать, – рассмеялась Шамс, отключая предоставленные нейронные разработки.

В тот день она вспоминала Прай-Ми и жалела, что не смогла удержать его в проекте. Сейчас судьба, казалось, дает второй шанс. Еще одна попытка зацепиться за старшего из двух братьев, за гениальную генетическую аномалию.

– Однажды ты его отпустила, почему думаешь, что удержишь теперь? – спросил Адриил, предлагая исключить из переговоров здравый смысл и уговоры. – Когда он узнает, кто стоит за крахом «Мекки», то возненавидит тебя, – предупредил Адриил.