Текст книги "Лики звезд"

Автор книги: Виталий Вавикин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Виталий Вавикин
Лики звезд

Солнце – это огненное ложе, на котором умирает ее бог.

Томас Харрис «Молчание ягнят»

Глава первая

«Мы входим в Элизиум – последнюю планету Млечного Пути. Планету, где мечты становятся реальностью, а реальность настолько наполнена жизнью, что смерть обходит эту планету стороной», – так, кажется, написано в альманахе Рубина Стратнора, который потратил всю свою жизнь на исследование дальних планет. Переворачиваем страницу. На глянцевых листах красуется в лучах восходящего солнца столица Элизиуму – Аваллон. Высотные здания упираются в голубое небо стеклянными шпилями. Далекие звезды питают своей энергией бесчисленные ялики, плывущие по идеально прямым улицам. Взъерошенные пальмы окружают широкие тротуары, по которым идут счастливые жители – бодрые, целеустремленные… Так, по крайней мере, кажется на первый взгляд… Но глаза врут. Чувства врут. Воспоминания врут…

Молли заходит в лифт. Паранойя, мания преследования, дезориентация – все это слова из того большого списка, которым можно охарактеризовать ее. Спросите, с чего все это началось? Конечно же, с Искусства. С десятка дивных статуй, декорирующих центральный парк. Божественных скульптур, созданных этими самыми руками. Руками Молли. Молли Эш Кэрролл – самой талантливой женщины в самом божественном городе.

Лифт поднимает ее на крышу. Она видит, как город остается далеко внизу, под ногами. Никто не нарушает этот подъем. Никто не пытается остановить ее. Лишь ветер. Он треплет ее соломенные волосы. Несет куда-то к горизонту оставшиеся внизу облака. Молли смотрит на них. Всего один шаг. И стыд уйдет. Боль уйдет. Отчаяние уйдет. Вот он – ее неизъяснимый путь, которым должна она следовать.

– Когда я стану старой, – говорит ей девочка лет одиннадцати, – я выберу самое большое облако и уплыву на нем в страну богов. – Она сидит на краю крыши, свесив ноги, и смотрит вниз. – Ты тоже хочешь этого, да? – спрашивает она, поднимает светловолосую голову и смотрит на Молли голубыми глазами. – Но ты ведь еще не старая! Сколько тебе?

– Тридцать два.

– Тридцать два! – Девочка задумчиво поджимает губы. – Это много?

Молли молчит.

– По-моему, мой папа старше тебя, но он еще не стар. – Девочка поднимается на ноги и беззаботно идет по краю, расставив руки как канатоходец.

– Перестань.

– Перестать что?

– Играть на крыше. Здесь небезопасно. Ты можешь упасть.

– На облако?

– На землю.

– На землю?! – Девочка смотрит вниз, размахивая руками, пытаясь удержать равновесие. – Я не вижу земли. Только облака.

Молли смотрит на нее с замиранием сердца.

– Сейчас же отойди от края! – шепчет она.

– А ты?

– Я тоже отойду.

– А как же облака?

– Нет никаких облаков! – Молли пытается схватить ее за руку.

– Хочешь сбросить меня вниз?

– Хочу спасти тебя. – Молли награждает ее строгим взглядом. – Как тебя зовут?

– Эш.

– Я хочу, чтобы ты пошла к себе домой, Эш. К родителям. И пообещала мне, что больше никогда не будешь играть здесь.

– Почему?

– Потому что я взрослая, и ты должна меня слушать.

– Почему?

– Потому что… – Молли вздыхает, снимает с пальца кольцо и протягивает его Эш. – Вот. Если я дам тебе это, тогда ты пообещаешь мне?

– Как обмен?

– Да. Как обмен. – Молли смотрит, как девочка надевает кольцо.

– Оно слишком большое для меня.

– Но оно тебе нравится?

– Да.

– Значит, забирай и иди домой, а когда подрастешь, то кольцо будет в самый раз.

– А ты? Разве тебе совсем не жалко его?

– Мне? – Молли смотрит на золотой ободок на детском пальце. На россыпь камней, блестящих идеальными гранями в ярких лучах теплого солнца. – Наверное, уже нет.

– Значит, ты больше не любишь его?

– Кого?

– Мужчину, который подарил тебе это кольцо.

– Мужчину? – Молли улыбается. – Мужчина, который подарил мне кольцо, был моим отцом, а он уже давно умер, так что…

– Моя мама тоже умерла, – говорит Эш. – Здесь, на крыше. Я видела, как она прыгнула. – Детские глаза застилает пелена воспоминаний. – Папа сказал, что она уплыла на облаке за горизонт в страну богов, но я не верю ему. Она бы никогда не поступила так, да и облаков в тот день совсем не было. – Она замолкает, вглядываясь куда-то вдаль.

– Знаешь что, – говорит Молли, снова беря ее за руку, – давай я лучше сама отведу тебя домой.

Глава вторая

Кауфман хлопнул ладонью по жирным ляжкам, подзывая к себе рыжеволосого подростка. Дорин нетерпеливо кашлянул.

– Не капризничай, – сказал Кауфман не то своему юному купидону, не то нетерпеливому гостю. Подросток лучезарно улыбнулся и послушно уселся на колени покровителя. – Душка, правда? – спросил Кауфман, гладя подростка по голове. Купидон тихо замурлыкал. – Вот, – Кауфман выловил губами из своего стакана оливку, выплюнул ее себе на ладонь и переправил в рот подростка. – И не нужно на меня так смотреть. – Он наконец-то удостоил Дорина взгляда. – А то я могу решить, что ты завидуешь. – В грязно-зеленых глазах появилась издевка.

– Я не завидую. – Дорин заставил себя не смотреть на пальцы Кауфмана, путающиеся в кучерявых волосах подростка. – Я просто пытаюсь понять…

– Зачем ты здесь?

– Именно.

– Именно, – задумчиво повторил Кауфман, словно пробуя на вкус каждую букву этого слова. – И все-таки ты больше похож на Кэрролл, чем на нас.

– Кэрролл? – Мышцы на лице Дорина предательски напряглись.

– Кэрролл? – промурлыкал купидон на коленях Кауфмана.

– Ты ее не знаешь, сладенький. Не успел узнать. – Кауфман игриво подмигнул Дорину. – А вот он успел. Очень хорошо успел…

Дорин промолчал.

– И не он один, – добавил Кауфман, продолжая играть на нервах. – Ведь так?

– Я не знаю.

– Знаешь. Просто не хочешь признавать, что это так.

– Послушай… – начал было Дорин, но тут же осекся.

– О да! – расплылся в самодовольной улыбке Кауфман. – Кто устоит?! – Он громко рассмеялся. Вспомнил Гликена.

– Чего ты хочешь? – устало спросил его Дорин.

Воспоминания вспыхнули и угасли. Как угли в камине. Как брошенный вдоль водной поверхности камень, который скачет по голубой глади какое-то время, а затем неизбежно опускается на дно.

– Я ничего от тебя не хочу, мой милый, – так же устало сказал Кауфман. Воспоминания подействовали на него, как и на Дорина. – Это Куза.

– Куза? – Ветер воспоминаний снова разжег потухшие угли. – Ей мало того, что она уже сделала?

– Кто же ее знает… – развел руками Кауфман.

– Ты знаешь.

– Я? – Кауфман притворно рассмеялся. Слишком притворно для такого хорошего актера, как он.

– Зачем ей Молли? – терпеливо спросил Дорин, зная, что идет на поводу этого жирного гомосексуалиста, но и не в силах побороть желание получить ответ.

– Молли? – Кауфман театрально закатил глаза. – Кажется, ты называл ее Эш. Или я что-то путаю?

– Зачем ей Эш?

– Эш, – Кауфман громко щелкнул языком. – Не пойму, это моя сентиментальность или из твоих уст это имя действительно звучит как-то особенно нежно?

Дорин не ответил. Серые глаза настырно выдерживали издевательски-пристальный взгляд Кауфмана.

– Ну хорошо, – сдался Кауфман, смахивая с коленей рыжего купидона. – Пойди погуляй, сладкий. – Он проводил его сальным взглядом. – Какие формы! – повернулся к Дорину и похлопал ладонью по дивану, предлагая сесть рядом.

– Я постою.

– Как хочешь. – Кауфман устало вздохнул. Без купидона он начал казаться старым и немощным. – Так о чем мы?

– Об Эш.

– Ну да…

– Так и зачем она вам?

– Нам? – Кауфман качнул головой. – Не нам, мой милый. Нам она уже ни к чему. Может, если только Гликен не откажется добрать кое-что… – Он искоса глянул на Дорина. – Да и ты не откажешься, я полагаю… – Кауфман ненадолго замолчал. – Милая, талантливая Эш. Иногда я спрашиваю себя, чего в ней больше: гениальности или феромонов? Ты, Гликен, Куза… Порой кажется, что высшие вымерли, оставив слабые блики от былого величия.

– Я не высший.

– Но станешь им когда-нибудь. – Кауфман допил мартини и налил еще. – Может быть, даже намного раньше, чем мог надеяться. – Он снова посмотрел на Дорина – так смотрит торговец на потенциального покупателя. Вкрадчиво, осторожно, не переставая торговаться и искать свою выгоду. – Куза обещала, что поторопит совет с решением, если ты найдешь для нее Молли.

– Куза? – Дорин недоверчиво подался вперед. – Почему она сама не сказала мне об этом?

– Потому что ты напоминаешь ей о Молли, глупышка. – Кауфман смахнул со лба золотистый локон. – А эта сучка, кажется, способна встать у каждого костью в горле, – он приторно улыбнулся, – или занозой в сердце. Ведь так?

Глава третья

– Она хотела улететь на облаке в страну богов, – говорит маленькая Эш отцу.

Илия смотрит на Молли.

– А я вас узнал, – говорит он.

– Правда? – Молли смотрит ему в глаза. Его прямой взгляд нравится ей.

– Зачем вам это?

– Зачем что?

– То, ради чего вы поднялись на крышу. – Илия улыбается. – Это того не стоит.

Он приглашает Молли войти в дом. Заваривает кофе.

– Они забрали у меня мою жизнь, – говорит Молли, когда маленькая Эш засыпает, обнимая плюшевого медведя, – они превратили созданные мной шедевры в хлам, в творение больного человека.

– А разве это не так? – осторожно спрашивает Илия.

– Не верьте всему, что пишут.

– Я верю глазам.

– Вот как? – Молли смотрит на него, сдерживая ярость. – Значит, вы были в центральном парке?

– И признаться честно, мне не понравились скульптуры, которые вы создали.

– Но это правда. – На щеках Молли вспыхивает румянец. – Я всего лишь передала ту жизнь, которой живут высшие.

– Вы передали то, что хотели увидеть. Знаете, как говорят: человек видит то, что замечает, а замечает то, что, так или иначе, присутствует в его сознании.

– Именно это и сказала Куза. – Молли закрывает глаза, пряча бессильные слезы. – Вы знаете, что мой отец покончил с собой, прочитав всю ту грязь, которую эта сука вылила на меня?

– Если бы я прочитал то же самое о своей дочери, то поступил бы, наверное, так же.

– А если бы видели то, что видела я? – Молли вздрагивает, чувствуя ладонь Илии, укрывшую ее руку. – Не думайте, что все это было в моей голове.

– Они высшие, – голос его становится вкрадчивым. – Мне сложно поставить под сомнение их мудрость и благочестие.

Молли чувствует, как его пальцы осторожно поглаживают ее руку.

– Так ты не веришь мне? – спрашивает она.

– Верю. Но думаю, что все это было в твоей голове. Иногда с людьми случается подобное.

– Как с твоей женой? – Молли смотрит ему в глаза.

– Эш рассказала?

– Я сама видела.

– Сама? Но откуда?!

– Неважно. – Молли улыбается. – Просто знаю и все. Как и то, что у тебя целый год не было женщины. – Она пожимает плечами. – Не спрашивай. Это просто иногда случается. Видения приходят как вспышки. Яркие, живые. Иногда мне даже сложно отличить их от реальности.

– Так ты хочешь сказать, что видишь прошлое?

– Я хочу сказать, что просто что-то вижу. Иногда прошлое. Иногда будущее.

– И давно?

– Сразу, как умер отец. – Молли устало улыбается. – Знаешь, иногда это сводит с ума – разговаривать с человеком и не знать, на самом деле это или только в моей голове.

– У тебя и сейчас такое чувство?

– Возможно.

– Но я же реален!

– Возможно. – Молли встает из-за стола. – Пойдем?

– Куда?

– В твою спальню. – Она смотрит на него грустными глазами. – Мы все равно сделаем это рано или поздно.

– Так говоришь, словно это неизбежность.

– Так и есть.

– Значит, ты и это тоже видела?

– Нет. – Она берет его за руку и заставляет подняться. – Просто подумала, раз уж я подарила кольцо твоей дочери, то почему бы не подарить кое-что и тебе. Я ведь все равно рано или поздно прыгну, а тут все хоть какая-то польза будет.

Глава четвертая

Отец смотрит на Молли и говорит, что такой возможности может больше не быть.

– Ну а ты? – Молли поворачивается к Хаку. – Что думаешь об этом ты?

– Думаю, твой отец прав. – Он улыбается. – Если есть шанс, то почему бы не воспользоваться им? Подумай, когда еще на нашей богом забытой планете окажется высший?

– Может, и никогда, – соглашается Молли.

Она смотрит на собравшихся в выставочном зале людей. Они ходят вдоль скульптур, картин, фресок. Разглядывают их. Ищут изъяны. Высказывают одобрение.

– Так странно, – Молли вглядывается в их лица, – они все сейчас говорят обо мне, а мне на это совершенно плевать.

– Потому что ты заслуживаешь большего. – Хак обнимает ее за плечи. – Потому что твои таланты достойны того, чтобы выставляться на Элизиуме под пристальным взглядом высших, а не здесь. Это лишь первый этап. Начало. Твои шедевры еще впереди.

– Впереди? – Молли заставляет себя улыбнуться. – Я всю свою жизнь создавала то, что здесь находится.

– Поэтому ты и должна встретиться с высшим, – говорит отец.

Она смотрит на Хака, и тот согласно кивает.

– Ты заслужила это.

В старой библиотеке тихо и пахнет плесенью. Высший сидит на диване и смотрит на Молли темными, ничего не выражающими глазами.

– Никогда не была на вашей планете, – говорит она, пытаясь начать разговор.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать пять.

– Это не срок.

– Не срок для чего?

– Для того, чтобы начать жить. – высший театрально оглядывается по сторонам. – Всегда хотел у кого-нибудь спросить, для чего люди собирают весь этот хлам?

– Вы говорите о книгах?

– Обо всем, что хранится в местах, подобных этому.

– Не знаю, – пожимает плечами Молли. – Наверное, думают, что так могут сохранить свои традиции. Свою историю.

– Историю. – Высший поднимается с дивана, идет вдоль стеллажей, выбирая самую старую книгу. – Я могу рассказать много историй. Историй, которые намного старше этих книг. Историй, которые видел своими глазами. – Он медленно вырывает страницу за страницей. – Но знаешь, что останется неизменным? Люди, которые хранят память об этих историях. – Он выбрасывает искалеченную книгу в урну. – Как думаешь, кого они обвинят в том, что я сейчас сделал?

Молли молчит.

– Верно. Тебя, – его губы изгибаются в презрительной усмешке. – Отвратительно, верно? Это слепое поклонение старине и традициям, о которых давно уже никто не помнит. – Он берет еще одну книгу. Листает ее, вдыхая запах старых страниц. – Как думаешь, сколько потребуется веков, чтобы твои скульптуры смогли хотя бы приблизиться по значимости к тому, что хранится на этих полках?

– Я думала, они вам нравятся, – растерянно говорит Молли.

– Верно. Но разве я говорю о себе? В моем доме нет ничего похожего на эту библиотеку. Да на всем Элизиуме вы не найдете ничего похожего. – Он ставит книгу обратно на полку. – Повернись.

– Зачем?

– Хочу сравнить, настолько ли ты прекрасна, как твои скульптуры.

– Так, значит, они вам понравились?

– Скорее, их дух. То, что скрыто за холодным камнем и гипсом. То, что ждет момента, когда создатель станет достаточно смел, чтобы освободить его.

– Я не понимаю.

– Понимаешь. Просто боишься признать это.

– Признать что?

– Что ты выше этих людей. Выше их историй и предрассудков. Признать, что твое искусство создано для того, чтобы сверкать, а не пылиться в библиотеках и выставочных залах.

– Вы предлагаете мне отправиться на Элизиум?

– Я предлагаю тебе стать той, кем ты и должна быть. – Он подзывает ее к себе, предлагает сесть рядом. – Одной из нас. Высшей.

Молли чувствует его руку на своем бедре.

– Нас осталось так мало, – говорит он, и она понимает, что это было лишь случайное прикосновение. – Так сложно находить замену. Так сложно находить тех, кто действительно достоин олимпа.

– Никогда бы не подумала, что услышу это о себе, – Молли пытливо вглядывается в темные глаза. – Признаться честно, я больше ожидала критики и порицания, чем подобного.

– Ты плохо нас знаешь, – высший улыбается. – Хотя, наверное, ты и себя плохо знаешь.

– Иногда, – признается Молли.

– На Элизиуме все будет иначе.

– Надеюсь.

– Это означает «да»?

– Да.

– Значит, не сомневайся. – Высший смотрит на незапертую дверь.

– Кого-то ждете?

– Нет, – он улыбается. – Просто не хочу развенчивать созданные мифы.

Молли пытливо смотрит ему в глаза.

– Верно. Ты ведь умная девочка. – Он ждет, пока она закроет дверь. – Не бойся, я давно потерял интерес к женским прелестям, – еще одна улыбка. – Ты ведь понимаешь меня?

– Думаю, да.

Глава пятая

– Снова видения? – спрашивает Илия.

– Скорее, воспоминания.

– Хорошие?

– Не знаю. – Молли убирает со своей груди его руку.

– Не хочешь, чтобы я тебя трогал?

– Нет.

– Ты странная.

– Скорее, безумная.

– Я серьезно. – Илия подминает ее под себя. Нависает над ней, вглядываясь в голубые глаза. – Ты правда веришь во все эти видения?

– Уже не знаю… – дыхание Молли обжигает его лицо. – Хотелось бы думать, что нет.

– Хотелось бы думать? – Илия целует ее в холодные, неподвижные губы. – Ты лучше, чем о тебе пишут.

– Потому что я тебе дала?

– Просто потому что лучше, – он снова целует ее. Осторожно, едва касаясь губ, терпеливо ожидая ответа.

– Хочешь еще? – тихо спрашивает сквозь поцелуй Молли.

– А ты?

– Тебе не все равно?

– Нет. – Илия чувствует, как руки Молли упираются ему в грудь.

– Слезь с меня, – говорит она. Поднимается с кровати и начинает собирать разбросанную на полу одежду.

– Как знаешь, – сдается Илия и тоже начинает одеваться. – Я просто хотел помочь.

– Помочь? – кривится Молли, натягивая кофту. – Да я видела, как ты жил после смерти жены! Видела, чем ты занимаешься вечерами, когда засыпает твоя дочь!

– Так тебе кажется это отвратительным?

– Мне отвратительно то, что я вижу все это! – Молли смотрит ему в глаза, словно рассказала что-то крайне неприличное о себе и теперь с вызовом ждет порицания и критики.

– Зачем ты это делаешь? – спрашивает Илия.

– Делаю что?

– Отгораживаешься от всех. Такое ощущение, что тебе нравится то, что с тобой происходит.

– Думаешь, я могу выбирать?

– А ты пробовала?

– Выбирать? – губы Молли изгибает ироничная улыбка. – Хорошо. Что конкретно можешь предложить мне ты?

– У меня есть знакомый психолог, – решительно говорит Илия. – Я уверен, что он сможет помочь и дать совет.

– Совет? Что он может мне посоветовать? Не прыгать? Не поможет. Тебе ли не знать!

– Тогда не знал. – Илия вспоминает жену. Светлое лицо мрачнеет. – Если передумаешь, то я с радостью попытаюсь помочь тебе. Хотя бы тебе.

– Ладно. – Молли открывает дверь, поправляя на ходу взъерошенные волосы. – Забудь. Я не хотела причинять тебе боль. – Она оборачивается. Смотрит ему в глаза. – И не вини себя. Ты ничего не можешь сделать. Ни сейчас, ни тогда, со своей женой.

– Я так не думаю.

– А ты попробуй.

– Нет.

– Черт! – Молли раздраженно кусает губы. – Если я соглашусь, это что-то изменит?

– Да.

– А может, ты просто хочешь, чтобы я осталась у тебя на ночь?

– И это тоже.

– Я так и думала, – Молли улыбается, возвращая себе напускное безразличие. – И кто-то еще говорит, что это я странная!

Глава шестая

– Ну, как все прошло? – спрашивает отец.

Молли смотрит ему в светлые глаза, которые прочитали так много книг из старой библиотеки. Он любит этот мир. Чтит этот мир. Преклоняется перед его историей. Ценит традиции. «Ты ведь умная девочка», – вспоминает Молли голос высшего и невольно оборачивается. Дверь в библиотеку все еще закрыта. «Не стоит развенчивать мифы».

– Не томи. – Рука отца касается ее щеки.

– Что там?

– Где?

– На щеке.

– Ничего.

– Ну да… – Молли видит, как мрачнеет отец, как его глаза наполняются болью и разочарованием.

– Высшему не понравились твои творения? – спрашивает он, и она не понимает: то ли он собирается отчитать ее за неудачу, то ли успокоить, – Молли?

– Да?

– Скажи хоть что-нибудь.

– Он хочет, чтобы я отправилась с ним на Элизиум, – тихо и даже как-то отстраненно говорит она.

– Высший?! – недоверчиво переспрашивает отец, боясь поверить тому, что услышал.

Молли кивает.

– Господи! – он обнимает ее, прижимается губами к бледной щеке. – Я так рад за тебя! Так рад!

– Правда?

– Ну конечно! – отец отрывает ее от земли. Кружит в диком вальсе восторга. – Это же такая честь! Я знал! Всегда знал, что все затраченные силы не напрасны!

Молли чувствует встревоженные взгляды собравшихся людей.

– Можно я сделаю объявление? – спрашивает отец.

Она пожимает плечами. Смотрит на его светящееся счастьем лицо. Слушает сбивчивую восторженную речь.

– Наслаждайтесь моментом! – ликует он. – Потому что скоро все, что вы видите здесь, будет выставлено на Элизиуме!

– Вообще-то не будет, – говорит Молли, морщась от прокатившегося по толпе встревоженного шепота.

– Как это? – спрашивает отец, продолжая улыбаться. – Разве ты только что не сказала мне, что высший хочет взять тебя на Элизиум?

– Меня. – Молли чувствует, что краснеет. – Меня и мой талант, чтобы там я смогла создать нечто новое, а это… – она смотрит на статуи, картины, фрески. – Это все останется здесь.

– Но… – отец озадаченно встряхивает головой. – Я думал… Разве…

– Нет, – Молли выдавливает из себя скупую улыбку. – Все это останется здесь, с тобой. – она пытается отыскать среди задумчивых лиц Хака. – Ты не видел его? – спрашивает отца.

– Кого?

– Неважно, – еще одна вымученная улыбка. – Мне нужно привести себя в порядок, – Молли пробирается к выходу. Старая библиотека и выставочный зал кажутся до отвращения родными.

– Я так рад за тебя! – слышит она за своей спиной, – Молли! Подожди, Молли! – Хак догоняет ее уже в коридоре. Разворачивает к себе лицом и целует в плотно сомкнутые губы. – Что не так? – спрашивает он.

– Мне нужно в туалет.

– В туалет?! – Хак обнимает ее за талию. – Сейчас? В такой важный для тебя момент?

Молли кивает, снова уклоняется от поцелуя.

– Да что с тобой?!

– Ничего, – Молли отводит глаза.

– Эй, – Хак держит ее за подбородок, заставляя поднять голову. – Я люблю тебя.

– Я знаю, – Молли сдается и отвечает на поцелуй. – Ненавидишь меня?

– За что? – Хак улыбается, вглядываясь в голубые глаза.

– Неважно. – Она снова вспоминает библиотеку. Книги, диван, высшего. – Скажи, что все еще не устал от моих прелестей.

– Разве от них можно устать?

– Просто скажи, что не устал.

– Не устал.

– Тогда хорошо. – Молли берет его под руку и ведет обратно в зал.

– Ты, кажется, хотела в туалет? – напоминает Хак.

– Уже нет, – она улыбается ему. – Уже нет.