Текст книги "Рисующий зло"

Автор книги: Виталий Слюсарь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Оставив телефон в покое, Ник бросился прочь из квартиры, на ходу натягивая куртку. Холодный воздух обжег горло, когда он выбежал из подъезда – за ночь город засыпало снегом и заметно похолодало.

…Выскочив из троллейбуса, едва успела раздвинуться дверь-гармошка, Ник побежал к видневшейся за деревьями знакомой панельной девятиэтажке, в которой жила Сана. Двор, измененный снежным покровом до неузнаваемости. Третий подъезд. За спиной бухнула захлопнутая тугой пружиной дверь. Лифт, как всегда, был занят, и Ник бросился вверх по лестнице.

В груди бешено колотилось сердце. Пытаясь выровнять дыхание, Ник подошел к двери квартиры Саны, надавил кнопку звонка. Из-за двери донеслась переливчатая трель. Ник не знал, что скажет, если откроет кто-нибудь из предков Саны, как объяснит свое появление в таком диком виде: куртка нараспашку, всклокоченные волосы, лихорадочно горящие глаза… но продолжал раз за разом нажимать на кнопку. Звонок не умолкал, но дверь не открывалась. Зато приоткрылась дверь соседней квартиры.

– Чего трезвонишь? – не совсем приветливо поинтересовалась чуть хрипловатым голосом молодая женщина в домашнем халатике. Вид у нее был такой, как будто ее только что разбудили.

– Вы… вы не знаете, где Сана?

Женщина смерила Ника взглядом.

– Ты Никита, да?… Ксюха о тебе рассказывала.

– Что с Саной? – выпалил Ник, все еще тяжело дыша.

– Закурить есть? – спросила женщина. Ее крашеные русые волосы с темными корнями были стянуты в хвост на затылке; некоторые пряди выбились из-под резинки, падая на лицо, и женщине приходилось то и дело встряхивать головой, отбрасывая их.

Пошарив по карманам, Ник протянул ей пачку «Кента», достал зажигалку. Женщина вытянула сигарету, закурила и только после этого сказала:

– Так ты что, ничего не знаешь? В больнице твоя Сана, в реанимации.

– Что?! – Ник порывисто шагнул к ней. – Что случилось?…

Женщина выпустила дым, пожала плечами.

– Ксюха вчера вернулась домой позже обычного… И мать, конечно, не могла упустить возможность устроить ей очередной скандал по накатанному сценарию… Где, мол, была, с кем шаталась, почему от тебя вином пахнет… Скандал был отменный. Я к тому времени уже спать легла – и то проснулась. Через стенку все слышно, стены сам знаешь, какие. Не повезло Ксюхе с предками, да… Папаша еще ничего, женой затюканный, только пьет помаленьку, а вот мамаша, если разойдется, – это какая-то Хиросима и Нагасаки! Вот и вчера до часу ночи орала: «Проститутка! Шлюха подзаборная!» Потом, значит, когда она немного притихла, притомилась, наверное, – Ксюха заперлась в ванной и отцовской бритвой перерезала вены. Вот… К счастью, перерезала неумело, потому что, когда предки через час заподозрили неладное и выломали дверь, она все еще была жива. Плавала в ванне в собственной крови… Короче, скорая забрала ее в больницу. Можешь представить, что здесь творилось…

– Куда увезли Сану? В какую больницу?

– В Четвертую городскую. На Артемьева, знаешь?

Не ответив, Ник бросился вниз по лестнице.

Четвертая городская больница размещалась в безликом здании из стекла и бетона, длинном и сером, как картонная коробка. В приемном покое Ник попытался разузнать что-нибудь у сидевшей за окошком медсестры.

– Да, – сказала медсестра, заглянув в бумаги. – Такая девушка потупила сегодня ночью. Ее перевели в отделение интенсивной терапии. Это на втором этаже.

Освещенный люминесцентными трубками на потолке длинный коридор казался бесконечным, и снующие в этом резком белом свете фигуры персонала больницы тоже казались почти призрачными. Сильно пахло антисептикой и лекарствами. Эти запахи, характерные для любой больницы, у Ника всегда ассоциировались с тоской и безысходностью. Он шел по коридору, не слыша голосов вокруг, не чувствуя кафельного пола под ногами. Внезапно кто-то поймал его за локоть.

– Молодой человек, что вы здесь делаете? – На него строго смотрел усатый мужчина в белом халате и медицинской шапочке.

Ник объяснил, кого ищет.

– Понятно, – кивнул врач. – Она в восьмой палате. А вы, простите, кто ей будете?…

– Друг.

– М-г-м… ясно. Состояние у девушки тяжелое – она потеряла слишком много крови. Эй, постойте, молодой человек, вы куда?!

Ник уже не слушал – он почти бежал по коридору. У дверей восьмой палаты сидели родители Саны: полная женщина, которую даже горе не могло лишить властного вида, и щуплый мужчина, на фоне монументальной супруги выглядевший особенно невзрачно. Ник, впрочем, едва обратил на них внимание. Ворвавшись в палату, он чуть не налетел на медсестру.

– Сюда нельзя! – воскликнула медсестра. Ник молча отодвинул ее в сторону: он увидел Сану.

Она лежала на койке в окружении медицинской аппаратуры, и черные волосы резко контрастировали с голубоватой бледностью лица. Ресницы отбрасывали на щеки лиловые тени. В вену на левой руке был введен катетер капельницы.

Ник опустился на колени, бережно взял Сану за руку, податливо вялую и холодную. Запястье было туго перебинтовано, скрывая недавно наложенные швы. Колючий ком подступил к горлу, но Ник давно уже разучился плакать. За спиной раздался шум: в палату ворвались родители Саны. Ник даже не обернулся. Голоса и звуки отодвинулись куда-то. Они остались в мире одни – он и Сана.

– Прости меня, – прошептал он, касаясь губами ее холодных пальцев, прижимаясь лицом к ее маленькой ладони. – Я знаю, ты меня слышишь… Прости, котенок. В том, что с тобой произошло, есть и моя вина. Я… я рисовал зло. Я создал слишком совершенный его образ… почти живой. Создал Демона. Я чувствовал себя почти всемогущим, демиургом… и не задумывался, что за это ощущение всемогущества придется рано или поздно заплатить сполна, потому что ничто на свете не дается бесплатно… Мы все, чувствующие себя творцами собственных миров, редко задумываемся, что образы, которые мы создаем, воплощая их в картины, написанные на бумаге слова или ноты, обретают свою жизнь, уже неподвластную нам… Я безоглядно рисовал Зло, не задумываясь о цене. Какая разница, вызываешь ли ты Демона в виде злобного духа или компьютерного файла… если Демон пытается отнять самое дорогое, что у тебя есть?… Но я исправлю свою ошибку. Исправлю. Когда я вернусь, все будет хорошо, котенок. Все будет хорошо, слышишь?…

– Тормозни здесь, командир, – сказал Ник, завидев двухэтажный желто-серый дом, в котором находился офис «Паруса». Достал из кармана деньги, протянул водителю и вылез из подкинувшего его потрепанного «москвичонка».

Ты создал меня, Мастер. Я – часть тебя, а ты – часть меня. Мы станем единым целым, когда ты отдашь мне самое дорогое, что у тебя есть. И тогда ты достигнешь того, к чему стремился всю свою жизнь…

Дверь в ответ на длинный звонок открыл охранник Вадим. Вид у него был озабоченный, но появлению Ника он явно обрадовался.

– Никита, здорово, что ты пришел! Тут такое творится… Чертовщина какая-то с вашей компьютерной машинерией.

Внешне в офисе все оставалось по-прежнему. Только в воздухе, несмотря на кондиционер, витало гнетущее напряжение, как наэлектризованная духота перед грозой. Тускло мерцали мониторы компьютеров, принтеры то начинали работать, выдавая страницы, испещренные беспорядочными наборами символов, то так же внезапно умолкали.

– Как это началось? – спросил Ник, стаскивая куртку, небрежно вешая ее на спинку ближайшего кресла.

– С вечера, когда я сменил Олега, все было спокойно. А где-то после полуночи началась эта хренотень… Включились компьютеры… сами собой. Я попробовал их обесточить, но ничего не получилось. В этих делах я шарю не очень, боялся, еще чего-нибудь поломаю… Звонил и вашему сетевому админу, и шефу – на домашний и на мобильный. Глухо везде, как в танке. Воскресенье… Слушай, Никит, а что это вообще такое? Может, вирус какой, а?…

– Нет, Вадим, не вирус. Это еще хуже…

Ник сел за терминал сетевого администратора. Пробежал пальцами по клавиатуре, вызывая антивирусное тестирование локальной сети офиса. Результат был удручающий. Локальная сеть на данный момент представляла собой нечто вроде клетки, в которой метался, ища выхода, разъяренный монстр. Демон искал выход, стремился вырваться из тесной сети-локалки на бескрайний простор Интернета… И ему уже почти удалось подобрать ключи к модемам.

…Это была настоящая битва. Битва с Демоном. Ник наносил удар за ударом, вычищал кластер за кластером, форматировал диски, на которых Демон успевал размножить свои копии, записывал поверх убитой информации портрет Саны со своего DVD с рисунками и картинами, и шаг за шагом оттеснял Демона. Вскоре тот оказался заперт в винчестере Никового компьютера, с которого все и началось. Оставалось нанести последний удар, но на какую-то долю секунды пальцы Ника замерли над клавиатурой.

Мастер, я могу дать тебе силу, какой не было ни у кого из смертных. Твои картины сделают тебя властителем помыслов и душ миллионов людей! Они займут места в лучших музеях мира… Ты станешь богат и влиятелен, тебя будут слушать короли и президенты… Неужели ты не хочешь этого? Неужели не об этом ты втайне мечтал всю свою жизнь?…

Бесплотный голос еще продолжал вкрадчиво нашептывать, когда Ник с хрустом, едва не сломав, ударил по клавише Enter, запуская набранную команду.

Раздался беззвучный, но оттого не менее страшный вопль, способный, казалось, разорвать голову изнутри. По офисной технике пробежала волна агонии Демона. Это продолжалось несколько бесконечно долгих мгновений, потом экраны мониторов разом погасли.

– Все? – почему-то шепотом спросил в наступившей тишине Вадим.

– Все, – сказал Ник.

Вадим тихо чертыхнулся.

– А что это было?

– Длинная история, как-нибудь расскажу.

Взгляд Ника упал на принтер. Из щели выглядывал лист распечатки. Мощный, изрезанный глубокими морщинами лоб, узловатые скулы, темные провалы глазниц, в которых горят зловещие точки зеленого огня…

Картина была распечатана лишь до половины. На большее у Демона не хватило времени.

Ты создал меня, Мастер…

Криво усмехнувшись, Ник оборвал распечатку, скомкал, бросил в пепельницу. И вспомнил, что его зажигалка осталась у той женщины, соседки Саны. Ник повернулся к охраннику.

– У тебя спички есть?

г. Запорожье,

июль 2002 г.