Текст книги "Пришествие цивилизации"

Автор книги: Виталий Забирко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Три с половиной тонны... – задумчиво проговорил Саприче. Он достал из кармана небольшой плоский приборчик с кнопочками и тёмным узким окошком и принялся быстро тыкать в кнопки пальцем. В тёмном окошке стали перемигиваться маленькие красные значки.

– Так... – бормотал Саприче. – Три с половиной тонны по цене... Плюс погрузка пополам... Минус транспортные расходы... Минус баллончик этипирофага... Итого – семьдесят две единицы.

– Что это? – спросил Колори, указывая на прибор.

– Калькулятор. Машинка такая, для подсчётов.

Саприче спрятал калькулятор в карман и вытащил пачку разноцветных бумажек, часть из которых, отсчитав, протянул Колори.

– Держи.

Колори взял бумажки и стал их с интересом рассматривать. Бумажки были жёлтые, зелёные, синие и красные. На всех был одинаковый рисунок, изображавший спелую брюку, только надписи разные. На жёлтых – одна национальная единица, на зелёных – три национальные единицы, ни синих – пять, на красных – десять.

– А это что?

– Это деньги.

– Что?

– Понимаешь, земляне хотят провести у нас социальный эксперимент. Всем, кто им помогает, они дают эти бумажки, чтобы потом знать, кого благодарить за помощь. Они очень любят счёт и не любят оставаться в долгу.

Колори ничего не понял. Какая ещё благодарность за помощь? Ведь стыдно помогать не от чистого сердца, а за что то! Он посмотрел в лицо Саприче и наткнулся на взгляд холодных земных глаз.

– Ладно. Пусть будет так... – пробормотал он. – Слушай, а здесь есть одинаковые! Забери назад. Мне хватит четырёх разных цветов.

Саприче рассмеялся.

– Спрячь. Пригодятся все.

Колори сконфуженно сунул бумажки в карман штанов.

– Так что, пообедаем? – вновь предложил он.

– Спасибо, не могу, – отказался Саприче и полез по лесенке в кабину водителя. – Я ведь за пятерых возчиков работаю – надо объехать ещё четыре поля. До вечера!

Дверца кабины захлопнулась, фургон заурчал и тронулся с места. Из маленькой трубки возле заднего колеса поползли клубы сизого, едко пахнущего дыма. Фургон покатил по дороге, а дым, стелящийся за ним, стал медленно сползать в канаву со стрешами. Стреши недовольно загудели, зашевелились и начали выбираться из канавы.

"Нехорошо это, – подумал Колори.– Нельзя стрешей будить среди дня. Не выспятся – будут ночью плохо охотиться на брюковницу. Надо попросить Саприче заткнуть трубу..."

Вечером, возвращаясь из Города, Саприче заехал за Колори. Они загрузили в фургон брюку и ботву и поехали в Деревню. На просьбу Колори заткнуть чадящую трубу, Саприче расхохотался.

– Это всё равно, что заклеить тебе рот и нос, – объяснил он. – Фургон задохнётся. Да и ничего страшного с твоими букашками не сделается. Подумаешь, недоспят часок – осенью брюковницы мало.

Но Колори расстроился. Жаль ему было стрешей.

Они выгрузили брюку в амбар, а ботву – в силосную яму. После работы Саприче вновь посчитал что-то на калькуляторе и забрал у Колори двенадцать национальных единиц.

– За доставку и разгрузку брюки тебе домой, – пояснил он. Привыкай.

И, как не звала его Ириси поужинать вместе с ними, Саприче не остался. Его фургон ждали ещё на четырёх полях.

Всю уборочную страду Саприче трудился как заведённый. Не в ущерб доставки брюки в Город он ухитрился несколько раз съездить в Лесничество и привести в Деревню с десяток штабелей строительного леса. И на деревенском сходе по случаю праздника окончания сбора урожая попросил помочь ему построить дом.

Дом строили по чертежам Саприче, и, хотя строили всей общиной, на это ушло три дня. Дом получился огромный и несуразный, без окон, как амбар, но раз в пять больше и выше. "Лабаз" – назвал его Саприче. По окончании работ Саприче поблагодарил общину и раздал всем участвовавшим в строительстве разноцветные бумажки. А на следующий день в Деревню прибыли шесть таких же, как у Саприче. фургонов, и из них до поздней ночи выгружали в лабаз какие-то большие картонные коробки.

А ещё через неделю Саприче открыл маленькие двери с торца лабаза и стал созывать людей, обещая показать Землю.

Внутри лабаз перегораживала капитальная стена с небольшой дверью, за которой, очевидно, были складированы те самые таинственные картонные коробки. Вдоль стены шла стойка, с разложеными на ней разнообразными вещами: местными, всем знакомыми одеждой, обувью, посудой. крестьянским инвентарём, и пёстрыми земными, зачастую неизвестного назначения. В углу стояло пять столиков и десятка два стульев, а на стене напротив висело большое прямоугольное матовое зеркало. За вход Саприче брал со всех по одной жёлтой бумажке. Когда все желающие вошли в лабаз, зеркало засветилось и стало показывать Землю.

Пока шёл фильм, как называл демонстрацию Земли Саприче, его племянник обносил всех желающих стаканами с разноцветными диковинными напитками. За стакан он брал три жёлтых бумажки, либо одну зелёную.

Колори и Ириси понравился рыжий напиток оранж, а вот коричневую колу они лишь пригубили. Вкус у неё был резкий, и пахла она почти также, как газы фургона.

Фильм оставил странное чувство восторга и непонимания. Восторга от огромных, достигающих небес домов землян, их машин, автострад, самолётов, ракет, кораблей, рельсовых дорог. Но скученность людей в земных городах, напоминавших мурашевники, вызывала недоумение и растерянность.

После фильма Колори и Ириси немного задержались. Саприче показал некоторые земные вещи, объяснил их назначение. Ириси приглянулось ожерелье из прозрачных гранёных камешков, и тогда Саприче подарил его ей. Но Колори, увидев на ожерелье бирку с надписью "20 нац. единиц", отдал Саприче две красные бумажки.

– Это мой подарок, – попытался отказаться Саприче.

– Но так ты нарушаешь чистоту эксперимента землян, – возразил Колори. – Из-за этой малости его результаты могут оказаться неверными.

Брови Саприче поползли на лоб. Он явно не ожидал от Колори такой образованности. А Колори, подхватив Ириси под руку, ушёл домой, очень довольный собой.

...Этим же вечером Ириси призналась ему, что ждет ребёнка.

Уборка в поле закончилась, Деревня замерла, готовясь к зиме, и потянулись унылые длинные дни. Несколько раз Колори с Ириси сходили в лабаз, но там теперь показывали странные игровые фильмы либо с чудовищами, пожиравшими непременно голых девиц, либо с непонятно почему дерущимися между собой мужчинами. А когда в последнем фильме они увидели страшную, отвратительно натуралистическую сцену изнасилования, Ириси стало плохо, и Колори вывел её на воздух.

Обеспокоенный Саприче выскочил за ними.

Колори усадил Ириси на крыльцо, а Саприче протянул ей стакан холодной воды.

– Выпей, – предложил он.

Ириси с трудом отхлебнула. Лицо её начало розоветь.

– Неужели у землян так принято? – спросил Колори у Саприче. – Если они так живут, то это страшный мир.

– Нет, они так не живут, – отрицательно покачал головой Саприче. – Все ужасы, которые вы видели на экране, называются на Земле преступлениями. И люди, совершившие преступления, наказываются.

– Тогда почему нам показывают эту гнусь, если она под запретом? – переведя дух, тихо спросила Ириси.

– Видишь ли, – с умным видом стал объяснять Саприче, – на Земле установили, что для ускорения прогресса человеку необходима эмоциональная встряска. Посмотрев такой фильм, человек ужасается, накопленные однообразными буднями отрицательные эмоции разряжаются, и человек работает с большей отдачей и воодушевлением. Поэтому у них такой высокий уровень благосостояния. И, хотя наши планеты – ровесники, посмотри, как далеко они ушли вперёд, как высока у них технология производств, в то время как здесь твой Колори до сих пор колупает землю мотыкой.

Колори с сомнением покачал головой. Не был он уверен, что высокий уровень технологий и возможность летать на другие планеты стоят человеческих жизней.

Ириси стало лучше, они попрощались с Саприче и пошли домой.

Больше на фильмы они не ходили. И почти все взрослые в Деревне перестали посещать лабаз. Зато от детворы отбоя не было. Правда, их больше привлекали шипучие соки и сладкое заснеженное молоко. Фильмы же они смотрели между делом, но на улице теперь появились новые игры: в пиратов, разбойников, ковбоев, космических первопроходцев, рейнджеров...

Как-то после обеда к Колори заглянул Малькаве. Привечая гостя, Ириси поставила на стол кувшин брюковки, и они опробовали отстоянный сок нового урожая.

– Сладковат, – заметил Колори.

– Да нет, ничего, – возразил Малькаве. – Молодой просто. Состарится, порезче будет.

Они поговорили об урожае, о погоде, а затем Малькаве пожаловался, что Атолике заказал ему костюм, а он не может достать материала. Все заказы в Город теперь идут через Саприче, а он выдаёт их только за разноцветные бумажки. А у Малькаве они уже кончились – те немногие, которые он получил от Саприче, когда помогал строить лабаз, он давно отдал в том же лабазе за пару сеансов и несколько стаканов сока. Малькаве съездил в Город, но оказалось, что и там сейчас все товары выдаются только в обмен на национальные единицы.

Видя искреннее огорчение Малькаве, Колори посочувствовал ему и отдал все полученные за брюку цветные бумажки.

– Это всё мне? – недоверчиво спросил Малькаве.

– Тебе, тебе.

– А что ты хочешь взамен?

Колори недоуменно уставился на Малькаве. Затем рассмеялся.

– Да ты что, Малькаве! Это эксперимент землян, а не мой и не твой. Пусть они живут, как хотят, а мы будем жить своей жизнью.

– Вот спасибо! – обрадовался Малькаве. – Ты меня просто выручил. Если нужно будет что пошить – заходи. Обслужу в первую очередь.

Колори со смехом выпроводил ошалевшего от счастья гостя. На душе у него было хорошо и спокойно.

Недели через две тёща зазвала его к себе домой и стала давать наставления, как будущему отцу.

– Ребёнку нужна колыбелька, – говорила она, – пелёнки, матрасик, подушка, одеяльце. Подушку, матрасик и одеяльце я уже подготовила, а вот пелёнки и колыбельку ты должен заказать в Городе. Я видела у Саприче в лабазе хорошую колыбельку на колесиках – коляска называется. Красная такая, в ней ребёнка можно на улице выгуливать. Понадобятся игрушки. Но это потом, после рождения ребёнка, заранее игрушки не заказывают... Потом нужна будет лохань, купать ребёнка, но это тоже после рождения. Потом...

Тёща ещё с полчаса перечисляла разные "потом", так что, когда Колори вышел от неё, голова у него шла кругом от свалившихся забот.

В лабазе произошли изменения. Угол, где показывали фильмы, отгородили стеной с небольшой дверью, на которой было написано: "кинозал". На стуле возле двери со скучающим видом сидел племянник Саприче и что-то жевал. Из-за стены временами доносились душераздирающие крики, глухие удары, рёв чудовищ. Чуть слышно гнусаво бубнил голос переводчика.

При виде Колори Саприче, стоявший за стойкой, расплылся в улыбке.

– Привет! – воскликнул он. – А почему без Ириси?

– Да так... – смущённо улыбнулся Колори.

– Фильмы смотреть будешь, или купить что пришёл?

– Что?

– Ну... Из товаров что-то нужно?

– Да, кое-что... – окончательно сконфузился Колори. Ребёнка мы ждем... Знахарь сказал: девочка будет.

Щека Саприче дёрнулась.

– Поздравляю, – глухо буркнул он. – Это дело нужно отметить.

Он извлек из-под стойки пузатую бутылку, плеснул из неё в два стакана немного коричневатой прозрачной жидкости.

– За первенца! – Саприче стукнул своим стаканом о стакан Колори и залпом выпил.

Колори понюхал. Жидкость пахла остро и непривычно. Он отхлебнул и закашлялся. Жидкость обожгла горло.

– Что это?! – отплёвываясь, просипел он. На глазах выступили слёзы.

– Запей. – Саприче плеснул в стакан оранжа.

Колори осушил стакан. Немного полегчало, хотя горло продолжало саднить.

– Это виски. На Земле его пьют, когда отмечают радостные события.

– Гадость какая!

– Это ты напрасно. Привыкнуть надо.

Колори почувствовал в желудке приятное тепло, которое стало быстро распространяться по всему телу. В голове зашумело.

К стойке бочком, настороженно косясь на Колори, приблизился мальчуган лет семи-восьми с большой тяжёлой сумкой.

– Что тебе? – спросил Саприче.

Малец вновь опасливо стрельнул глазами на Колори и молча протянул сумку Саприче.

"Жумире, младший сын Фротисе", – узнал Колори.

– Обожди минуту, – кивнул Саприче Колори, взял у Жумире сумку, открыл её и выложил на стойку три больших брюки.

– Всё? – спросил он, возвращая сумку.

Малец коротко кивнул, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

– Ну, парень, здесь только на билет хватит!

Жумире быстро закивал. Такая цена его устраивала. Саприче протянул ему жёлтую бумажку, и мальчуган, стремглав подскочив к скучающему билетёру, сунул ему бумажку и скрылся за дверью.

– Слушай, – оторопев от догадки, сказал Колори, – а ведь он взял брюку дома без спроса...

В его голове просто не укладывалось, что можно что-то взять без разрешения.

– Меня это не интересует, – поморщился Саприче, пряча брюку под стойку.

– Но...

– Меня это не интересует! – раздражённо, с нажимом, повторил Саприче. – Я здесь воспитанием детей не занимаюсь. У него есть родители, вот пусть они за ним и следят.

Колори недоуменно уставился на Саприче.

– Так что, – словно не замечая его взгляда, проговорил Саприче, – ты брать что-нибудь будешь?

Колори прочистил першащее горло.

– Буду... – выдавил он.

– Что?

– Мне бы колыбель и с десяток пелёнок..

– Колыбелей нет. Коляска подойдёт? – Саприче указал в угол, где, блестя металлом ручек и красной натянутой кожей, стояла коляска на колёсах. Такая, как описывала тёща.

– Да.

Саприче быстро защёлкал клавишами калькулятора.

– С тебя сто двадцать единиц.

– Но... у меня нет.

– Как – нет? – изумился Саприче. – Ты же за брюку от меня около тысячи получил!

Колори покраснел.

– Да вот, нет...

– Я тебя предупреждал, – вздохнул Саприче, – чтобы ты не выбрасывал. А просто так я ничего дать не могу. Сам понимаешь, что эксперимент должен быть чистым.

Колори сник. Саприче уел его его же словами. Он потоптался на месте.

– А если за брюку? – внезапно спросил он, вспомнив, каким образом Жумире попал в кинозал.

– За брюку можно, – согласился Саприче. Он поднял глаза к потолку, пошевелил губами, подсчитывая цену. – Значит, так: за десяток пелёнок – два мешка брюки, за коляску – двадцать.

Колори оторопел. Двумя мешками брюки его семья кормилась целый месяц. А на зиму он оставил брюки в обрез, отдав излишки упросившему его Саприче. Он покачал головой и в полной растерянности пошёл к двери.

– Как знаешь, – сказал ему в спину Саприче. Колори спустился с крыльца лабаза, и тут на его плечо опустилась чья-то рука. Он обернулся. Перед ним стоял Воличи, брюковод с соседней улицы.

– Здравствуй, Колори.

Колори кивнул.

– Извини, я тут слышал твой разговор с Саприче... Вот, возьми. – Воличи протянул ему красную бумажку. – Это всё, что у меня осталось. Детям на киношку берёг...

Колори посмотрел на протянутую бумажку и покачал головой.

– Нет, спасибо. Это ведь тоже детям...

Он отвернулся и пошёл прочь.

– Колори! – догнал его Воличи. – Слушай, тут пару недель назад Малькаве брал три рулона материи. В том числе и рулон фланели – из неё хорошие пелёнки получаются. Зайди к нему.

Колори воспрянул духом.

– Спасибо, – поблагодарил он Воличи и с лёгким сердцем направился к Малькаве.

Малькаве встретил его настороженно, а, когда узнал о цели визита, совсем потух.

– Ты знаешь, – сказал он, старательно отводя глаза в сторону, – я все твои деньги потратил на костюм Атолике. Вот если ты купишь у Саприче фланель, то я тебе бесплатно и нарежу пелёнок, и подошью края...

Колори опешил. У него язык не повернулся сказать Малькаве, что из трёх рулонов ткани, которые тот приобрёл у Саприче, можно пошить не один десяток костюмов.

– Извини, – сумел лишь выдавить он и ушёл.

Возле калитки своего дома Колори долго стоял, не решаясь войти. Что скажет Ириси?

Наконец, в сердцах махнув рукой, он прошёл вокруг дома в амбар, набрал два мешка брюки и погрузил на тачку. Пелёнки будут. А колыбель он выдолбит из бревна сам. Такую же, в какой его качала мать. А нехватку брюки он восполнит рыбой – акве Беструде в беде не оставит.

И была осень.

И были сумерки.

– "...Состоятся первые в истории Брюки выборы президента, говорил хорошо поставленный голос диктора. – На этот пост претендуют: лидер национальной партии, доктор права, господин Штрибути; глава межрегионального банка, известный финансист, господин..."

"Вот нашу планету и окрестили, – равнодушно подумал Колори. – Брюка. Кажется, точно так же в своё время на Земле окрестили целый континент Америкой, не спрашивая мнения местных жителей..."

Он открыл холодильник. Надрезанный пакет молока сиротливо стоял на верхней полке. Это для Стинти.

– "...По прогнозам экономистов, – продолжал диктор, неурожай брюки в этом году приведёт к жёсткому лимитированию продуктов питания. Галактический валютный фонд предложил выделить займ в размере тридцати миллиардов долларов при условии продолжения на Брюке демократических реформ..."

"Где достать деньги?" – думал Колори. Пять лет назад, когда только ввели деньги, Саприче стал продавать свои товары в долг. И не пришлось тогда Колори долбить колыбель из бревна. Обрадованная таким поворотом Ириси в рассрочку приобрела коляску, распашонки, кучу разнообразных земных игрушек, а также холодильник и радиоприёмник. Хорошо телевизор не взяла, потому что за всё это Колори с трудом расплатился за четыре года. Но тогда были хорошие урожаи... В этом же году из-за глупой, случайной смерти Огородника под колёсами автомобиля, некому было заговорить поле, и на него нахлынули полчища насекомых и грызунов. Возле леса посевы вчистую потравила паця, а закончила разорение брюковница, поскольку стреши ушли из канавы в лес, так как сточные воды из построенного в имении Саприче фармацевтического заводика по переработке брюки в патентованный биостимулятор для землян прорвали трубу и просочились на поля.

– "...Созданное министерство финансов объявило введении налогов на землю и недвижимость. Размеры налоговых ставок публикуются в печати..."

– Что смотришь? – раздражённо спросила Ириси. Ничего в холодильнике нет!

Колори захлопнул дверцу.

– А мясо айреда уже кончилось? – спросил он.

На прошлой неделе свояк заколол последнего айреда, и немного мяса перепало Колори.

– Вчера доели! – сорвалась на крик Ириси. – Ты работу нашёл?!

Стинти проснулась в кроватке и заплакала.

– Тише вы, – шикнула свекровь и бросилась за ширму успокаивать ребёнка.

Колори устало опустился на стул.

– Нет. Саприче закрыл завод. Сырья нет.

Ириси заплакала.

– Завтра поеду в Город, – словно оправдываясь, пробормотал Колори. – Может, там что найду...

– "...Беспорядки в поселениях аквов на Побережье достигли небывалого размаха. При разгрузке сейнера компании "Фиш" толпа голодных аквов разграбила весь улов. Зачинщики беспорядков настаивают на упорядочении лова рыбы, так как её бесконтрольный отлов компанией приводит к хищническому уничтожению косяков тульца – основной пищи аквов на Побережье..."

Колори выключил радиоприёмник.

– Сколько у нас брюки? – спросил он.

– До Нового года не дотянем... – всхлипнула Ириси.

– Может, продать её Саприче – брюка сейчас в цене, – и накупить продуктов?

– Каких?! – взорвалась Ириси. – Из гуманитарной помощи Земли? Да твоей выручки на банку оранжа не хватит!

Колори встал.

– Схожу к акве Беструде, – сказал он. – Он всегда нам рыбой помогал...

На улице лил холодный нескончаемый дождь поздней осени. Колори зажёг керосиновый фонарь, закутался в плащ и шагнул в темноту. Оскальзываясь на раскисшей земле, он добрался до пристани и постучал в дверь хатки акве Беструде. Никто ему не ответил. Тогда он толкнул дверь и вошёл.

Акве Беструде лежал на полу возле открытого колодца в реку и стонал.

– Акве Беструде, что с тобой?

Акве трепыхнул ластами и приподнял голову.

– Кто это? А, это ты, Колори... Хорошо, что зашёл. Помоги мне. Колори поставил фонарь на пол.

– Там, в углу, есть горшок с коллоидом и пластырь. Принеси мне, а то я не доползу.

Колори нашёл горшок с коллоидом, скатку рыбьего пластыря и подошёл к акве Беструде. И только тогда увидел в задней ласте акве рваную сквозную рану.

– Где это ты так?

– А... – выдохнул акве Беструде. – Наложи на рану коллоида и залепи пластырем. Сам видишь, я не смогу.

Колори промыл рану, обработал её коллоидом и аккуратно заклеил пластырем с двух сторон.

– Хрящи не задеты?

– Нет.

– Ещё повезло... Понимаешь, мало того, что Саприче своими стоками рыбу в реке травит, так ещё браконьеры объявились. Плыву я сегодня в Северную затоку, вижу, лодка какая-то из тумана у берега выходит. Не наша. С мотором. Я ничего и подумать не успел – посреди реки как шара-ахнет! Столб воды-метров на пять... Хорошо, голова над водой была, а то бы всплыл кверху брюхом. Но помяло меня здорово. До сих пор еле шевелюсь. Когда пришёл в себя, вижу, а эти, с лодки, всплывшую рыбу подсаками собирают. Я, дурак, нет, чтобы поднырнуть и перевернуть лодку, как закричу в запале: – "Что же вы, паразиты, делаете?!" Тут в меня и пальнули. Еле ушёл.

– Да... – пробормотал Колори. – Совсем люди озверели.

– У тебя дело ко мне? – вдруг спросил акве Беструде.

– Нет, – смутился Колори. – Просто так, проведать зашёл.

– Не ври. Ночью, просто так? Знаю, что урожай брюки не удался. Голодно сейчас в Деревне... Погоди, сейчас попробую.

Акве Беструде с трудом повернулся на бок, склонился над водой и зашлёпал ластами по её поверхности. Несколько минут он ждал, затем со стоном откинулся назад.

– Нет, не получается, – тяжело дыша, сказал он. – Рыба напугана. Извини.

– Что уж там, – махнул рукой Колори.

– У двери в ведре есть немного рыбы, – проговорил акве Беструде. – Возьми.

Колори заглянул в ведро. На дне трепыхались три карпаля.

– Спасибо, но они тебе сейчас нужнее, – отказался он и переставил ведро поближе к акве Беструде, чтобы он смог дотянуться. – Сам-то есть что будешь?

– Да уж как-нибудь...

– Завтра Ириси тебе брюковой похлёбки принесёт. Горячей. Может, знахаря позвать?

– Ни к чему. Не больно он в нас, аквах, разбирается. Дня три отлежусь, и будет всё в порядке.

– Выздоравливай, – стал прощаться Колори.

– Спасибо. Спасибо, что зашёл. Ириси привет. А Стинти скажи, чтобы летом приходила. Я её по реке на себе покатаю.

Рано утром Колори уехал в Город, но работы там не нашёл. Своих безработных в Городе было хоть пруд пруди. Усталый, задёрганный, голодный он вернулся домой мрачнее тучи.

Ириси молча – и так видно, чем закончилась поездка – поставила перед ним тарелку с горячей брюковой похлёбкой. Колори съел ложку, другую.

– Акве Беструде отнесла похлёбки? – спросил он.

– Ещё чего? Ему целую бочку надо! А у меня ребёнок голодный!

Колори одарил жену злым взглядом, но ничего не сказал. Встал, укутал горячий котёл с похлёбкой одеялом и вышел с ним из дома.

Ириси заплакала.

На следующий день Колори проверил силки, расставленные в лесу. Ему повезло. В проволочную петлю попался самец паци. Колори добил полузадушенное животное и приволок тушу домой. Неделю они, давясь, ели жирное вонючее мясо, экономя брюку. Стинти капризничала, прося брюковой каши, и Ириси, тайком от Колори, готовила ей кашу в маленькой мисочке.

В последнее время Колори и Ириси почти не разговаривали. Колори весь день пропадал либо в лесу, либо на речке. В силки больше ничего не попадалось, а случавшийся скудный улов он, не заходя домой, относил акве Беструде. Ириси тоже где-то пропадала весь день, изредка принося Стинти то пакет молока, то баночку сока в экзотической упаковке. На вопросы свекрови она вначале отвечала, что взяла в долг у Саприче, но последнее время всё больше отмалчивалась. Мать, чувствуя неладное в семье сына, только вздыхала.

В тот злополучный день Колори опять пошёл в лес. Силки были пусты, а тросик одного силка, в который, судя по следам, попался мурашкоед, был перекушен кусачками. Нашёлся в Деревне новый хозяин его силкам. В сети же, неумело сплетённые Колори под руководством акве Беструде, попались лишь две большие щучары.

Под нудным надоедливым дождём Колори просидел на берегу до позднего вечера и поймал на удочку с десяток мелких бубырин. Сложив свой не ахти какой улов на дно ведра, Колори зашёл к акве Беструде.

Акве Беструде уже поправился и сегодня в первый раз плавал в реке. Они поговорили немного, акве Беструде добавил к улову Колори двух карпалей, и Колори, продрогший, но довольный, заспешил домой.

На пороге его встретила мать.

– Принимай, мать, улов! – радостно сказал он, ставя на пол ведро с рыбой и стаскивая с себя плащ. Он подул на озябшие руки и сел за стол.

– А где Ириси?

Мать молча поставила на стол похлёбку.

Колори принялся жадно хлебать горячую пищу. Мать села напротив и положила на стол натруженные руки.

– Сынок...

– А Стинти где? – перебил её Колори. – Что за мода пошла таскать с собой ребёнка, когда спать пора!

– Сынок... – тихо повторила мать, глядя ему в глаза.

Наконец Колори почувствовал неладное. Он отложил ложку.

– Что случилось? – хрипло выдавил он.

Мать тяжело вздохнула.

– Ушла от тебя Ириси...

– Это-то я вижу... – Колори поперхнулся. Как ушла?

Мать тихо заплакала.

– Совсем, сынок.

Колори тупо уставился в тарелку.

– А Стинти?

– И дочку с собой забрала...

Колори машинально взял ложку, зачерпнул похлёбку, но проглотить не смог.

– Почему?

Мать не ответила.

Колори встал и в растерянности зашагал по комнате из угла в угол. "Почему, почему она ушла?!" – вертелось в голове. Он вскинул к лицу руку, увидел в ней ложку и раздражённо швырнул её на стол.

– Почему?! – гаркнул он.

Мать вздрогнула.

– Не знаю, сынок... – всхлипнула она. – Пришла сегодня днём откуда-то, одела Стинти и ушла с ней. Сказала: пусть простит, если сможет...

"К родителям ушла?! – пронеслось в голове. – Но почему?" Он схватил плащ и выскочил на улицу.

– Сынок... – прошелестел ему вслед встревоженный голос матери.

В соседнем доме светилось окошко.

"Дома..." – облегчённо подумал Колори, накинул плащ на голову и, прошагав к соседскому подворью, распахнул дверь.

Мать Ириси, старая тётка Нереги, сидела на большой кровати, на которой, разметавшись на подушках, спала Стинти.

– Тс-с! – приложила она палец к губам, увидев Колори. Только что уснула.

Нереги встала, задёрнула занавеску над кроватью и подошла к столу.

– Садись, Колори

Колори сел.

– Где Ириси? – шёпотом спросил он.

Нереги внимательно посмотрела на него.

– Ириси будет жить не здесь, – спокойно сказала она.

– А где? – растерялся Колори.

– Она ушла от тебя к Саприче.

Словно кто ударил Колори. Всё смешалось у него в голове. "Почему?!" – хотелось крикнуть. Совершенно растерянный, он обвёл взглядом комнату и только сейчас увидел, что в доме Нереги произошли разительные перемены. Появились холодильник, телевизор, микроволновая плита. На столе, очевидно не поместившись в холодильник, стояли разнообразные банки с цветными наклейками из гуманитарной земной помощи.

– П-понятно, – заикаясь выдавил он и встал.

Нереги промолчала.

Уже возле дверей Колори обернулся и с надеждой спросил:

– Я хоть к дочке приходить могу?

– Приходи.

Колори долго стоял во дворе под проливным дождём, бездумно вперившись в темноту. Когда сырой холод пробрал до костей, он посмотрел на свой дом, но дом показался ему покинутым и чужим, и тогда он шагнул в темноту.

Ноги сами привели его к бару, выстроенному Саприче два года назад рядом с лабазом. Колори нерешительно потоптался у дверей, затем вошёл.

В одном углу бара по видео крутили эротический фильм, в другом приглушенно играла музыка. Колори взобрался на высокий табурет у стойки. Усатый краснолицый бармен, оторвал взгляд от телевизора и спросил:

– За деньги, или в долг?

– В долг.

– В долг велено не отпускать.

Спиной Колори почувствовал, как возле двери лениво зашевелился вышибала. Колори слез с табурета, но уйти не успел.

– Налей ему, – услышал он из-за стойки.

В дверях подсобки стоял Саприче.

Желваки заиграли на скулах Колори. Но стакан, налитый барменом, он взял. Саприче вышел в зал, подхватил Колори под локоть и увлек его в угол.

– Как я понимаю, – проговорил он, усаживаясь за столик и жестом предлагая сесть Колори, – нам предстоит мужской разговор.

Колори молча сел. Вот уж кого он не хотел сейчас видеть, так это Саприче. И, тем более, говорить с ним.

Бармен принёс стакан Саприче, тот взял его, отхлебнул, поставил на стол.

– Я понимаю, что у тебя нет оснований относиться ко мне хорошо, – сказал он. – Но решаем здесь не мы: ни ты, ни я. Ириси так решила.

Колори молча смотрел на него, как на пустое место. Он держал стакан обеими руками, но так и не пригубил его.

– Хочешь, я дам тебе совет? – спросил Саприче.

Он вновь отхлебнул из своего стакана и, не дождавшись ответа, сказал:

– Мужчина обязан содержать семью. Если он этого делать не может, то, рано или поздно, семья распадётся.

Колори молчал. В голове вертелось: "Почему же твой и мой отцы могли содержать семьи? Почему десять лет назад, никто не думал об "умении" содержать семью? Почему раньше семьи распадались только из-за угасшей любви, а сейчас – из-за отсутствия денег? Почему раньше не было безработных, бездомных и голодных? Почему раньше никто не вырывал кусок изо рта другого? Почему?!" Но он ничего не сказал Саприче.

– Мой тебе совет, – сказал Саприче. – Найди себе настоящее дело. Своё. Как у меня.

"У меня было своё дело, – подумал Колори. Дело моего отца, дело моего деда, дело моей Деревни. А ты всё это погубил". Но он и этого не сказал Саприче.

Он посмотрел на свои руки и увидел в них полный стакан виски. Подношение Саприче. Милостыню. И тогда он плеснул эту милостыню в лицо Саприче.

Вышибала бросился к Колори, но Саприче жестом остановил его. Затем аккуратно промокнул лицо салфеткой.

– Ты ничего не понял, – криво усмехаясь, спокойно проговорил он. – Думаешь, что брюковое поле – это твоё дело? Ошибаешься! Своё дело – это когда над тобой никого, кроме бога, и ничего, кроме налогов, нет. А я всегда был над тобой. И сейчас тоже.

Он махнул рукой вышибале.

– Проветри-ка этого холопа.

Вышибала схватил Колори за шиворот, протащил через весь зал и выпихнул в двери. Колори кубарем скатился с крыльца и упал в грязь.

"Вот так он нас всех... Всю Деревню... Город... Всю планету... Лицом в грязь! – Колори поднялся. – Так нам и надо, добреньким! Даже насекомых от полей мы только отпугивали, а паразитов нужно уничтожать. Давить!"

Не разбирая дороги, по лужам, он решительно зашагал домой, открыл сарай, взял канистру керосина и вернулся.

– С тебя всё началось... – приговаривал он, обливая из канистры стены лабаза. – И я с тебя начну...

Он отбросил пустую канистру и только тогда пожалел. что в запале израсходовал весь керосин на лабаз и ничего не оставил ни на бар, ни на огромный трёхэтажный особняк, выстроенный Саприче этим летом.